В рязанском кремле

На кремлевские долы, поля,
На зеленые, белые сени
Отпусти чистоту погулять
И не требуй ее возвращенья.

Небо, падая в блюдце кремля
Немтерпимо мощнеет, сияет,
И его принимает земля
Словно в колокол ударяет

Словно небу попасть удалось
В зонд огромный кремлевского взгляда,
Чтобы вовсе не бросилось врозь,
Удержать бы резною оградой.

Пусть торопится чувство свечи
Сквозь березу в бойнице зажечься,
Зыркнут узкие окна-мечи,
И березе древнеть, не отречься.

И березе плакучей шуметь,
Вплавив так голубое в косицы,
Чтоб пристыла к ним темная клеть,
Будто буквицы, острой бойницы.

Эту буквицу метит и стриж,
Черной тчерточкой ударенья,
Необъятность, обрывистость ниш
Удлиннив, о заливистый пленник.

Белостенье рябине велит
Бело-набело цвесть в посаде,
Чистоту свою здесь обели,
Пусть торопится к синей лампаде.

Крест могильный, как буй на волнах
Хочет всё придавить эту фреску,
Чтоб совсем не взлетела она,
Вертикально висящая дерзко.

Чтоб остался хотя бы собор,
Чтобы люди спокойно ходили,
А не плыли в бездумия взор,
Белостенья потоки осилив.

Этот камень в серьгах синевы,
Огоньки сквозь березы откосы,
Всё, как рукописи главы,
Всё, как книги единой утесы.