Уолтер де ла Мар Офелия

Уолтер де ла Мар  Офелия

Бежит сплошной узор из мелких листьев,
в шпалерах летним вечером в саду.
Офелия там - будто незабудка.
Её дожди, да ветры и снега,
любовно наградили цветом неба.
В ней высшая краса, но горько плачет.
Рот искажён. Пуста её улыбка.
Глаза безумны, сер и мутен взгляд.
Не ведомо Земле, как одинока.
Лишь жалобно поёт, пугая птиц,
с тоскою слыша песенки ручья,
и будто в сердце порвалась струна.
Вокруг неё растёт в руинах плющ.
"Беспамятна !" - почуял розмарин.
"Блуждает в снах !" - подумали фиалки.
Увы ! Хотя бы то и вслух сказали,
ничто б практически не изменилось.
Не помогли бы зоркие глаза,
как бесполезны были б и слова,
хотя б в ушах беспечных прозвучали б.
Чтоб Мир не знал чужих сердечных тайн,
как всякий милый волк из тёмных чащ,
Пусть ужасы спрячутся в струях ручья.

Walter de la Mare  Ophelia

There runs a crisscross pattern of small leaves
Espalier, in a fading summer air,
And there Ophelia walks, an azure flower,
Whom wind, and snowflakes, and the sudden rain
Of love's wild skies have purified to heaven.
There is a beauty past all weeping now
In that sweet, crooked mouth, that vacant smile;
Only a lonely grey in those mad eyes,
Which never on earth shall learn their loneliness.
And when amid startled birds she sings lament,
Mocking in hope the long voice of the stream,
It seems her heart's lute hath a broken string.
Ivy she hath, that to old ruin clings;
And rosemary, that sees remembrance fade;
And pansies, deeper than the gloom of dreams;
But ah! if utterable, would this earth
Remain the base, unreal thing it is?
Better be out of sight of peering eyes;
Out—out of hearing of all-useless words,
Spoken of tedious tongues in heedless ears.
And lest, at last, the world should learn heart-secrets;
Lest that sweet wolf from some dim thicket steal;
Better the glassy horror of the stream.