Джим

Когда ты пел старые песни о главном,
То осознал, кто любил Лору Палмер.

Долгой счастливой жизни желая,
Построил империю, как у Хубилая.

Но, видимо, в этом таилась засада.
Империя стала предбанником ада.

Народ взбунтовался и храмы разрушил,
Где ламы молились за Лорыну душу.

Ты быстро бежал, но, как вышло, по кругу.
И, фигу не съевши, откушал ты фугу.

Тебя хоронили в гробу из цемента,
Твой труп обмотавши цветной изолентой.

И тысячи пони (они тоже кони!)
Твой гроб волокли в направленьи Гаскони.

Тебя объявили вторым д'Артаньяном
И похоронили, разбивши гроб спьяну.

И это стало опасным моментом
С учётом того, как слаба изолента.

И вылез когда из сырой ты могилы,
Пошёл на Париж ты походкой Годзиллы.

Огромный и страшный, косматый повеса,
Но умер опять, не дойдя Пер-Лашеза.

С тобою б всего этого не случилось,
Если б вчера это мне не приснилось.

Когда я проснулся, на улице вечер.
Поёт телевизор про «When you're a stranger».