Бомжаниада

В небе сверкает луна как подкова
Носится пыль с суховейных дорог
Близ Мухосранска и Новопердова
Есть самобытный весьма городок
Он малолюден, бесцветен и нищенск.
Лаврами славы людской не увит ...   
Полуживой городок Суходрищенск. 
В чахлой степи на отшибе стоит.
Стены уютных советских столовок
Снёс экскаватор до самых основ.
А корпуса однотипных хрущовок,
В поле пасутся как стадо коров.
Хаос царит! И в бензиновой жиже
Только Мак-Дональдс сияет бесстыже.

Как воспомянешь былой коммунизм,
Что будто призрак бродил по планете,
Тяжко вздохнёшь! Ныне капитализм
По Суходрищенску катит в карете.
Лучше б он где-то тоскливо бродил
И в нашу местность вовек не входил.
Раз в городке, когда зори померкли
Бомжик сидел у порушенной церкви.
Тщетно простёрлась сухая рука ...
Денег прося. С выражением рвотным
Мэр Дармоедов ворчал из «Тойоты»:
«Бомж словно прыщ на лице городка!
Необходимо всех выслать куда-то ...
И заселить на их место мигрантов».

 «Прежде... парировал зам. Лиходеев
 Знать бы хотелось нам мненье толпы
 Как виноград во мне зреет — идея.
 Вы приглядитесь, бомж вылитый вы!
 Чтоб не бесплодной осталась работа,
 Было б не плохо стать ближе к народу
 Переодевшись бродягой, вы сами ...
 С ним на денёк поменяйтесь местами.
 Так мы узнаем, чем дышит народ».
«Ты предлагаешь, чтоб я как безродье,
 Переоделся в бродяжьи лохмотья?!
 Что-же, весьма прагматичный подход.
 Влезть в его шкуру, но кабы дознаться,
 Бомж с ролью мэра умеет справляться?»

«Вы не волнуйтесь, причешем, подлачим
Ботекс вкачаем, морщины сотрём ...
«Ты Лиходеев, ...прохвост, не иначе
Только хотелось бы знать наперёд
Если я день пробомжую, к примеру,
Как попаду я назад в кресло мэра?»
Зам. улыбнулся: «Да, всё очень просто
Регулировщик на том перекрёстке,
Наш человек. Нужно лишь подойти
Просьбу свою промурлыкать на ушко»
«Он не решит, то что я из психушки?»
«Ни в коем рази! ...Он знает пути ...
Как без особых усилий, безмездно
Вновь усадить вас в высокое кресло».

Мэр после долгих раздумий решился.
«Ладно валяйте!» ответствовал с жаром
И не напрасно стилист с ним возился
Вышел из мэра прелестный бомжара.
Смачно светились фингалы на роже
Волосы стали на швабру похожи ...
Вид диковатый, немного сутулый
В шляпе дырявой, с клюкой и баулом.
Он безмятежно побрёл по проспекту,
На перекрёстке свернул в подворотню.
«Ща разузнаю, чем дышит народ мой!»
Выдавил с провинциальным акцентом.
Вжился он в роль так искусно сначала
Что, даже мать бы его не признала!

Всё в Суходрищенске было как прежде
Только чуть меньше чадили заводы.
Да, Дармоедов в протёртой одежде
Вздумал втереться в доверье к народу.
К группе бомжей он подсел осторожно
Что, на костре дружно жарили кошку.
Слушая молча их трёп простодушный,
Понял чиновник, что обществу нужно.
Цифровизацию, —  как он услышал,
Люд повсеместно зовёт геноцидом.
Маски, прививки от кори с ковидом,
Вред от химтрейлов и сотовых вышек
Мэр осознал, чтоб все жили на славу,
Просто не надо к ним лезть с ноу-хау!

Мэр вдруг почуял решимость благую
Выйти решил с ВТО... И коль скоро,
С Западом мы коллективным воюем,
Мы не должны исполнять договоров
Перед враждебно настроенным ВОЗом
Что их суёт, как под ногти занозы.
Нужды людей разделял он всецело
Понял, пора приниматься за дело.
«В Мэрью вернусь, всё улажу дай бог.
Все от законов драконовских ропщут.
Только pardon, где же регулировщик?
Как же, я так обмишулится мог ...
Жаль! Очень жаль запоздало я понял,
Весь этот фарс Лиходеев подстроил!

Долго мэр после по городу шлялся,
Спал на скамейке, купался в фонтане
В Мэрию с боем прорваться пытался
Громко крича: «Я ваш мэр россияне!
Я, сострадания к обществу полный,
Не проводил пенсионный реформы
Вас не пугал я презренным ковидом
И не виновен в бесславно убитых ...
В бойне кровавой!» Холёный швейцар
Внял ретрограду, кричавшему пылко.
Взял беспардонно его под микитки.
Вытолкав вон. Солнца розовый шар
С неба скатился как мельничный жернов,
И засверкали звёзд яркие перлы.

Мэр, превозмогши душевную муку,
Больше отстаивать правду не стал.
Сел возле церкви и вытянул руку,
Зычно вопя: «Дайте ради Христа!»
Каясь, что раньше бомжей поносил,
С горечью едкой теперь голосил:
«Я был ханжою, а нынче все ходят,
Морщат носы и глазёнки отводят
В взгляде читаю любой лицеистки,
«Сам виноват, что скатился так низко!»
Чтут меня все негодяем отпетым ...
Только за то, что живу в мире этом.
Сверлят глазами меня как винтом
Я –человек, а ты- бомж., ты – никто!

Ночь провожу я в подъезде унылом
Прячась от взора людского как вор
Нет у меня ни квартир, ни машины
Нету соратников, братьев, сестёр ...
Нет у меня телефона, планшета
Шапки, дублёнки. сапог и жакета.
И очень часто, как псина, скуля,
Чувствую, что у меня нет меня ...
Я на ступеньках заплёванных маясь
Крик выжимаю с осипшего горла
Я человеком давно не считаюсь
И для людей хуже сажи прогорклой
Тины болотной и пыли запечной.
Я загрязняю ваш мир безупречный.

Тускло мерцают бесцветные дни
Света не видно из облачных кружев.
Школьники мимо не могут пройти
Как же? Для них я боксёрская груша!
Нравится в кровь им меня избивать.,
Я ж только плачу, опять и опять ...
То - чуть доскою меня не прибили.
То- монтировкой башку проломили
Странно вобще, что живой я остался.
Ну, а недавно, на дождичке раннем,
Бесцеремонно пробили лоб камнем,
В луже тогда я весь день провалялся. 
Сам я за жизнь комара не обидел.
Только меня все вокруг ненавидят.

Но иногда в череде злополучий
С сердца спадает смурная тоска.
Солнце прорежет слоистые тучи.
Булку протянет мне чья-то рука.
Женщина в светло-зелёном пальто,
Кормит котов... Ну и нас заодно!
Ей поклонюсь как святым образам,
Слёзы внезапно прихлынут к глазам.
Плачу, никак перестать не могу.
Хоть от стыда пропади! Чую сам,
Слезы размазали грязь по щекам.
В диком смятенье в кусты убегу,
Чтобы не зрело впредь око ничьё,
Этих постыдных солёных ручьёв.

Ну, а вчера приключился курьёз,
Я подле церкви на паперти встал.
И подкатил серебристый роллс-ройс.
В нём я того замухрышку узнал,
Что до меня возле храма сидел,
Но с той поры как же он забурел!
Лоб испещрили следы тяжких дум
«Rolex» часы, от «Armani» костюм.
А Лиходеев, ...приникший к рулю,
Гривенник бросил в котомку мою
Сделал мне ручкой и прочь укатил.
Я в поднебесье свой взор устремил,
Где, обглодав звёзд зернистую рожь,
Месяц сидит бесприютно как бомж.

2024г.