Сказка о Марье-царице

Сказка о Марье-царице, о ее муже Андрее,
 чудо–ковре, ученом коте и невидимом…

         ПРОЛОГ

К родникам своим припасть –
К Вещей Сказке водит страсть…
Там предательство, злодейство;
Там под маской чародейства:
Ложь, обман и силы сласть –
Затоптать, укрыть, украсть!
Враг не дюжий, окаянный
И герой наш Первозванный
Должен всё преодолеть,
С ВЕРОЙ в ГОСПОДА взрослеть!

Но и ты дремать не думай –
На дворе бессмертный май!
Солнце Красного полки
Взяли Волота в тиски!
За поля, леса и реки
Встанем мы с тобой НАВЕКИ,
Чтобы РУССКАЯ ЗЕМЛЯ
Не кручинилась – ЦВЕЛА! 

Дух смиренного терпенья –
Сердце крестного спасенья!
Свет–НАДЕЖДА соберёт
Всю ЛЮБОВЬ, что нас ведёт –
Там душа в уединенье
Ждёт России ВОЗРОЖДЕНЬЯ!

      10.03 – 11.03.2024г.


                ГЛАВА   ПЕРВАЯ

Всходит солнце–государь,
Плещет золотом янтарь.

Горделивая столица
В ранний час меняет лица:
Место сивых сторожей,
Домовых и ворожей,
Место рыжего дракона,    
Что уснул в тиши кордона,
Занимает честный люд –
Счастлив тот, кто знает труд!
Здесь от «Ноева ковчега»
За мукой скользит телега,
Скалят зубы мостовой
Трубочист и половой,
Суетится пышный пекарь,
Здравит лекаря аптекарь…   
И звенит со всех сторон
Синодальный перезвон!

Ну и наше дело близко!
В храм соколик входит низко:
Сам – то беден, да остер,
Быстрый, вострый, смел, хитер.
Бая тонкости по службе –
Был в чести при царской кухне,
Наш зелёный молодец –
Божьей милостью Стрелец!

В сирый день, в живую среду,
Должен он добыть к обеду
Пару белых лебедей –
Плоть небесных кораблей.
Только вот в чем незадача:
Видно кончилась раздача!
И в лесу том, хоть убей –
Не сыскать, и голубей!

Вдруг к полудню, словно манна,
Явит красная поляна,
А над нею враг, злодей –
Черный ворон–лиходей.
Злобно каркает, смеется,
Над голубкой шилом рвётся!
Ей бы спрятаться скорей,
В тень сосновых батарей.
Грянул выстрел, мчится эхо –
Захлебнулся вран от смеха,
В нем горит заряд свинца
От незваного стрельца.
Бесом ворон ввысь стремится!
А бедовая горлица
Без движения лежит –
Враг диковинный бежит.

Поспешил Андрей к горлице –
Плачет солнце в колеснице!
Грохнул лес и тотчас смолк,
Отдавая честный долг.
Вдруг несчастная сестрица
Встрепенулась, шевелится!
И, как малое дитя,
Пьет с ладони, лиху мстя!
Сердце змейкою крадется:
Чирк…Тик-тук, – и бьется, бьется!
Синим небом расцвела,
Русским словом повела:
– Из жестокой круговерти,
От зубов свирепой смерти
Ты избавил, свет Андрей,
Соль земли и длань морей.

– Дело прошлое сестрица!
- Эх, тебе бы подлечиться.
– Так возьми меня с собой,
В знак согласия с судьбой.
В тихий вечер за окошком
Звезды высыпят горошком,
Распуская на лету
Грёз цветастую фату,
Заурчит на печке кошка,
Зашипит, погаснув, плошка,
Разомлев, пойду дремать.
Уложи гостинец спать…
Просьбе он не удивился,
Взял голубку да пустился
В добрый путь – родной порог,
В мир неведомых дорог.

День сошел, оставив свечи,
Серый дым каленой печи,
Скромный ужин – хлеб да квас,
Лук, чеснок да рыбий глаз.
Кружит в комнатке горлица,
Сизым веером садится,
Прячет милое лицо
Под пушистое крыло.
Час настал – пора ложиться,
Здесь не нужно торопиться!
И, как ласковая мать,
Он несёт голубку спать.
Пожелав спокойной ночи,
Наш стрелок завесил очи.

Спит без задних ног стрелок,
Тень качнула потолок.
Бьется в пол лесная птица –
Свет небес столпом струится!
И спросонок не понять –
С кем тут надо воевать!
Да и некогда дивиться –
Перед ним краса-девица!
Губ коралловый пожар,
Синих глаз жемчужный жар,
Машут крыльями ресницы,
Льются волосы пшеницы,
Грает нежная волна –
Речь изысканна, стройна:

– Здравствуй, добрый мой спаситель!
Вещий ангел–истребитель. 
Черный ворон – злой колдун,
Ржавый коготь Караюн
Хочет в горную темницу,
Заточить меня, царицу,
Чтобы мой волшебный лес
Загрустил, погас, исчез.
– Рад помочь тебе, сестрица!
Но зачем ольхе синица?
– От врагов оберегать,
Приголубить, приласкать.
Отчего бы не жениться?
– На царице? Вот так ж птица!
Да с такою высотой!
– Я согласна, милый мой.

В темном замке крики боли –
Дико воют злые тролли,
Визг да топот – море крыс,
Жалко стонет мертвый лис.
В тронном зале ведьмы Дага
Ищут пулю в сердце мага.
Ходит замысел силком:
«Что же делать со стрелком?
У него душа–царица
Как бы мышью подступиться?
На ветру сосна трещит –
Нанесем царю визит».

Звоном свадебку сыграли,
Всех гостей за стол позвали,
Распевали до утра –
Все стрелки да егеря.
Заблудилась где-то зорька,
Разгулялась: «Горько! Горько…»

                ГЛАВА   ВТОРАЯ

От студёных берегов
До бухарских ворогов,
От железных магистратов
До монгольских казематов
Восседает старый плут
Русский царь Девятый Кнут.

В дверь к нему стучит посольство –
От честного удовольства:
Поболтать о том, о сем –
Помолиться о былом!
С Братом солнечной Андорры
В сорок ящиков Пандорры –
О погодах на земле,
О зиме в Па–де–Кале.

По обычаю – по чарке,
На десерт вошли подарки:
Зебры, тигры, два слона,
Бочка датского вина.
Истонченная посуда:
Кубки, чаши, вазы, блюда.
Злата с серебром не счесть!
И  почто такая честь?

– От великого султана –
Дым белесого кальяна,
Что любой стрелок «на раз»
Распушит соболий глаз.

– Мы берем меха зимою:
На морозе он порою
Вынет чепчик из дупла –
Выйдет пуля из ствола.
Гостя  доброе желанье –
Что Псалтирь для состязанья!
– Сотню тыщ зову на кон!
– Отвечаю, Соломон!

Гость направился в покои,
Кнут крестит своё алоэ:
– Процыганешь, атаман!
Весь пойдешь на барабан…
– Подберу стрелка, что надо:
Войску – честь, царю – награда!

Отелились в раз стрелки –
Скопом плачутся в силки:
– Не прицелиться, светлейший!
Косит вкруг недуг древнейший…
Взяв с десяток глухарей,
Возвращается Андрей. 
– Завтра утром, ровно в полдень.
Посмотрю, на что ты годен!
Не осилишь – запорю!
Сорок шкур с тебя сдеру!
Главный повар (сама важность!)
Выдал правду, как сермяжность. 

И с понурой головой,
Милый друг идет домой.
Там стрельчиха молодая,
Думы горькие читая,
Говорит: «Давай-ка спать!
Мы не станем горевать,
Утро вечера смышлёней –
Сам Господь низводит соней…» 

– Гость любезный – Караюн,
Ищет нас с тобой колдун.
Он… в тончайшую иголку,
Да не целясь – прямо в щелку…
Вот тебе моя игла –
Подмени и – все дела. 

«На заморскую игрушку
Поменял черпак царь-пушку!»
Злая новость, как река
Затопила берега,
И задорная столица
На майдан летит резвиться!
Где стрелки воткнули стяг,
Где притих, повиснув флаг.

Засвистело состязанье!
С треском, выпустив заданье,
С ста шагов пронзая плод, –
Сделал черный ворон ход.
Ненароком, от волненья
Царь пролил на стол варенье.
В суматохе же игла
Соскользнула со стола… 

Взгляд смертельный. Руки мага.
Мчится выстрел… мимо флага!
Загудело все кругом –
Ходит пуля за углом.
Колыхнуло флаг из шелка –
Без «ушка» стоит иголка! 

И от радости взапой
В пляс пустился зверобой!
Царь, как лев на всех бросался –
Обнимал и целовался!
«Слава! Слава богатырь!
Постоял за русский мир!» 

Враг чугунно улыбался:
«Что тут было? Кто поддался?
Соль–то в том, что та игла,
Чую, просто не моя.
Да, хитра моя горлица!
Выпьет гордость мать–темница…»

От щедрот царя Андрей
Получил аж сто рублей!
В тот же день посольство мага
Замерцало вдоль оврага… 

– Знаешь, милый мой, Андрей –
Призовые не жалей!
А купи цветного шелка,
Я, как маленькая пчёлка,
Соберу медовый цвет,
Искупаю белый свет!
Сотворю восьмое чудо,
Как Господь того верблюда!

Ввечеру шестого дня,
В час, когда вершит луна,
Синеглазая царица
Загорелась, как жар-птица!
От ее искрящих рук
Завертелось все вокруг!
В глаз летят, зовут узоры:
Голубые дали, горы,
Степи, пастбища, леса
Русью дышат небеса!
А зеркальные иголки
Заплетают чудо – челки!
Веретенца цугом жгут –
Нить алмазную ведут!
И в безумной лунной скачке,
Мир встаёт от зимней спячки…

– Просыпайся, милый мой,
Нам не век ходить с сумой!
Ты снеси ковер атласный
В двор гостиный, беспристрастный.
Станут спрашивать: «Почем?»
– «Сколько дашь!» – и стой на том.

С легкой дрожью в чистом теле,
С жаркой думой на прицеле,
Он идет в законный ряд,
От купца не скроешь взгляд:
– Эй, служивый! Что? Откуда?
– Развернем, посмотрим чудо!
Изумились все вокруг –
На воде качает струг!
Рожь полями золотится,
На ковре живет столица!

                ГЛАВА   ТРЕТЬЯ

– Сколько стоит? Доложи!
– Да не знаю! Сам скажи!
И цепная лихорадка,
Как сопливая малявка:
– Сколько стоит? Укажи!
– Я не знаю! Ты скажи!

Мимо честного базара,
Где кипит чужая свара,
Едет царский атаман,
Пресветлейший князь Полкан.
– Что за ссора? Неизвестно. –
Стало князю интересно!
И пробившись в первый ряд,
Видит он зеленый град:
– Десять тыщ даю не глядя!
– Десять тыщ? Согласен, дядя!
Приутих гостиный двор,
Смолк купцов кондовый хор.
– Не таясь, скажи безгрешный,
Где стащил ковер заветный?
– Отчего ж не рассказать –
Не под пушками стоять.
Помолясь, решил жениться –
Вот жена и мастерица.
Стопудовый атаман
На ходу составил план:
– Что ж, пойдем ко мне в карету,
Посчитаем вслух монету.
Отвезу тебя домой,
С барышом, да по прямой. 

В общем, так и получилось –
Тройка звоном покатилась.
Вот гнилая сторона,
Старый домик в три окна,
Князь с Андреем попрощался,
Да на службу возвращался.
Там сбирался наш бобёр:
«Вчетверо ссудить ковер!»
А потом его стрельчиха,
Без огласки, тихо-тихо,
Будет ткать ему холсты
До куриной слепоты!

Клоп клопа и страсть наживы
Чует ворон в листьях ивы…

В огороде средь малин
Ходит ярмаркой павлин.
– Вот заморская игрушка!
Право дело – безделушка…
Спой медовый, не стыдись!
– Мя-у! Мя-у! – Вот сюрприз!
– До мышей видать охотник.
– Давит змей высокий модник.
Мягко стелешь протазан –
Чист у нищего карман.
– Деньги – это блажь, да скука!
Погляди, какая штука…

Развернул ковер–атлас –
Нищеброд не сводит глаз:
Там лесное государство,
Там гудит родное царство!
По равнинам, на лугах
Славит солнце серый птах! 

Царь застыл в хмельной улыбке,
Почесал в белом затылке:
– И с какого корабля
Хвост кометы в три рубля?
– Вижу вам ковер по нраву,
Сорок тысяч дал за паву…

Два часа туда–сюда,
Разливалася вода!
Государь, конечно, сдался –
В сорок тысяч «хвост» продался. 

А на утро – вот беда!
Князь, забросив все дела,
На подушках скачет бойко –
Пыль клубит ночная тройка.
Вот гнилая сторона,
Старый домик в три окна.
По ступенькам князь поднялся,
Громко в избу постучался.
Все подсчитывал Полкан –
Сколько злата даст султан.
Дверь коварно распахнулась –
Красота рукой коснулась! 
Да какая! Ни сказать –
Жар пером не описать!
Синеглазая царица!
Диво–дивная жар-птица!
Словно небо и земля!
Чистый свет из хрусталя.
Занемог язык свинцовый,
Замер в камень князь пунцовый.
А Мария, ждав–прождав,
Развернула за рукав,
Да отправила с порога –
От пройдох сыта дорога. 

Вдрызг расстроенный купец,
Молча едет во дворец.
Там российские бояре,
То ли спят, то ли в угаре,
В чудо–чудное глядят –
Верить в чудо не хотят!
Ходит царь, как именинник, –
Лис в серебряный полтинник!
В честь волшебного ковра
На столах вино, икра,
Разносолы, осетрина –
Ешь да пей со знаньем чина!
Лишь раздавленный Полкан
И не взглянет на стакан:
Перед ним в тумане тая,
Красота томит святая! 
Васильковый океан,
Сладость губ, бедовый стан…

– Отчего, Гарун, не весел?
Что головушку повесил?
Или есть где озорство
Краше, пуще моего?
– Есть ткачиха–мастерица,
Диво–дивная жар–птица!
Да какая! Ни сказать –
Жар пером не описать!
Что ковер? Парча да краска.
Дева – соль! Живая сказка!
Не поверил в чудо царь:
– Где твой колокол, звонарь?
Приоделся в зипунишко –
Дать – не взять! – Тверской воришка!

Вот гнилая сторона,
Старый домик в три окна.
По ступенькам жбан поднялся,
Громко в избу постучался.
Сладострастный толстый Кнут
Был готов одеть хомут.
Дверь коварно распахнулась,
Красота рукой коснулась!
Да какая! Ни сказать –
Жар пером не описать!
Занемог язык свинцовый,
Замер, в камень, царь лиловый.
А Мария, ждав-прождав,
Развернула за рукав,
Да отправила с порога –
От пройдох сыта дорога… 

                ГЛАВА   ЧЕТВЕРТАЯ

Раскололся леденец:
«Как–никак, а я – вдовец!
И давно пора начала
Расчертить в свои лекала.
Буду нянчить егозят,
Добрых ласковых жучат!»

Призывает атамана –
Змия лжи, сетей обмана:
– Пораскинь умом, Полкан,
Да поставь стрелку капкан.
Чтобы сгинул без остатка,
Чтоб моей была касатка.
Срок тартарский до утра –
Ну, ни пуха, ни пера!
– Репа может не родиться…
– Смеешь, ты, холоп рядиться?!

Пригорюнился Полкан,
Горькой доли ятаган:
– Дно! Какая тут награда –
Деревянная ограда!
Дело, видимо, табак… –
На пути стоит кабак. 

Черный ворон в землю ткнулся –
Человеком обернулся.
В кабаке хмельная тень,
Выбегает теребень:
– Что не весел, горемычный?
Поднеси вина скрипичный!
Расскажу, как куковать;
Как стрелка замуровать.
Принесли вина осьмушку –
Каин рвёт чужую кружку:
– Как сгноить Андрей-стрелка?
Он не море, не река!
Авель прост…да вот супруга!
Сильно крепкая подпруга.
Пусть прознает молодец:
«Как живет царя отец?»
Призадумался светлейший:
«А вопрос наиподлейший!»
И, забыв про свой стакан,
Во дворец спешит Полкан. 

Царь, решив, что дело верно,
Просит жалобно, душевно:
– Я позвал тебя, сынок,
Самый лучший мой стрелок,
Передать отцу приветы,
Попросить ума, советы:
Как нам миром управлять?
На кого и с кем стоять?
За простое порученье
В раз получишь назначенье,
А не выполнишь указ –
Голова слетит тотчас. 

«Что за дикое желанье –
С мертвецом искать свиданье?»

И с понурой головой,
Милый друг идет домой.
Там стрельчиха молодая,
Думы горькие читая,
Говорит: «Давай-ка спать!
Мы не станем горевать,
Утро вечера смышлёней –
Сам Господь низводит соней…» 

Ночь. Серебряный рожок…
Как огонь зажёг восток!
– Дело, в общем-то, простое –
Вот колечко золотое
Приведет оно туда,
Где сгорают от стыда.
А с собою в путь–дорогу
Голавля проси в подмогу,
Там наденет козий сын,
На себя чужой аршин.   

Князь, поняв всю цель заданья,
Камнем кинулся в изгнанье.
Не прошел шести шагов,
Щелкнул Кнут: «Без дураков!
Собирайся, друг–целитель,
Повидай отца обитель».
Зарыдал, как выпь, Полкан:
– Затянул петлей аркан…

За Урал, где бродят гномы,
Где мороз и буреломы,
Торят путь сто сорок дней
Дог Полкан и сталь–Андрей.
Вниз летит овраг глубокий
В мир зыбучий, черноокий,
Там последняя черта –
В серой мгле чадят врата. 

В гору тащится телега,
За коня – родной калека.
Еле движется старик,
Хлещет плетью черт–ямщик.
– Погляди! Никак покойный,
Старый Кнут, Восьмой, Убойный.
– Гей! Цветастый командир!
– Не носил пока мундир…
– Очень хочется украдкой
Поболтать с твоей лошадкой.
А в подмену дам живей,
Человечка посвежей. 

Конь бессовестно брыкался:
– Я в цари не нанимался!
Этот жалкий прохиндей
Не держал нас за людей!
Но недолго задирался –
Пошумел, за дело взялся.
А несчастный старичок
Окропил слезой зрачок. 

Исхудавший, побелевший,
Ест давно окостеневший,
Бывший русский государь,
Что во тьме тушил фонарь.
– Нынче возите дровишки?
– На носах руби мальчишки!
Да открой сынку, Андрей,
Как в аду горит Борей!
Долг его беречь безвинных,
Защищать от бед бессильных.
Задохнётся в дым дракон,
Раздирающий закон!
Упадет листок увядший,
И настанет день вчерашний.
Чем ты взвесишь мотылька?
Его ноша – зыбь, легка… 

Вот и прежняя телега,
Буйный князь сопрел от бега,
Занемог и вдруг упал –
Видно, вышиб черт оскал.
– Эх, плоха твоя лошадка!
Знаешь, лучше для порядка,
Повернем-ка все назад!
– Нет, живым дороги в ад.
Тут безухий и безносый,
Без зубов, совсем белёсый,
Рассмеялся бывший царь:
– Как же сладок был сухарь!
Ну, прощай! А на дорожку –
В дар возьми златую брошку.
Не раздумывал Андрей,
В раз насыпал сухарей. 

Тихо падали снежинки,
Царь застыл, как крик в картинке…

                ГЛАВА   ПЯТАЯ

Ах ты, русская зима!
Расписные терема!
На узорчатых окошках
Дед в серебряных сапожках
Заморозил кружева,
Тонкой вязью синева!
И в пуховые перины
Уложил холмы, долины.
Заколдована река
В голубые зеркала!
В хлопьях снега на опушке
Голенастые девчушки
Лишь качают головой,
Оберег – земной покой.
В белом, в белом – так прекрасна!
Сердце русскому согласна… 

Мутной ночью складен сон –
Колокольчик: «динь-динь-дон!»
Стелет тройка, снег искрится:
«Отворяй врата, столица!»
Кнут проснулся, замычал:
– Лезет нечисть в мой причал!
И пошел волчок беситься,
Отбивая жезлом лица.
И до самого утра
Кровь плескали доктора.
А наутро к той постели
Катят нервы карусели:
У стрелка – златая брошь,
На Полкане злая вошь. 

– Как посмел назад вернуться?
Не иссохнуть, не загнуться?!
– Чем ты взвесишь мотылька?
Дал совет издалека
Ваш отец невольно бледный –
Серный воздух дюже вредный.
– Да? Снимай златую брошь!
Вот награда (в медный грош!),
В плюс с плеча, денек на роздых…

Сам ловчит ударить в поддых:
– Пораскинь умом, Полкан,
Да поставь стрелку капкан.
Чтобы сгинул без остатка,
Чтоб моей была касатка.
Срок тартарский до утра –
Ну, ни пуха, ни пера!
– Греча может не родиться…
– Смеешь, ты, холоп рядиться?!

Пригорюнился Полкан,
Горькой доли ятаган:
– Дно! Какая тут награда –
Деревянная ограда!
Дело, видимо, табак… –
На пути стоит кабак. 

Черный ворон в землю ткнулся –
Человеком обернулся.
В кабаке хмельная тень,
Выбегает теребень:
– Что не весел, горемычный?
Поднеси вина скрипичный!
Расскажу, как куковать;
Как стрелка замуровать.
Принесли вина осьмушку –
Каин рвёт чужую кружку:
– Как сгноить Андрей–стрелка?
Он не море, не река!
Авель прост…да вот супруга!
Сильно крепкая подпруга. 
Есть на свете рыжий кот,
Он металл зубами рвет…
Призадумался светлейший:
«А вопрос наиподлейший!»
И, забыв про свой стакан,
Во дворец бежит Полкан. 

Царь, решив, что дело верно,
Просит жалобно, душевно:
– Я позвал тебя, сынок,
Самый лучший мой стрелок!
В тридесятом королевстве
В небывало тихом зверстве
Пребывает сказок лгун –
Разлюбезный кот Баюн.
За простое порученье
В раз получишь назначенье,
А не выполнишь указ –
Голова слетит тотчас. 

«Богом данная планета!
Посадить на цепь поэта…»

И с понурой головой,
Милый друг идет домой.
Там стрельчиха молодая,
Думы горькие читая,
Говорит: «Давай–ка спать!
Мы не станем горевать,
Утро вечера смышлёней –
Сам Господь низводит соней…»  96

Два соленых кузнеца
Ночь ковали для стрельца:
Прут железный, оловянный,
Медный, с ручкой деревянной;
Три железных шишака
От задиры – кошака.

Луч коснулся синей ели,
Солнце глянуло в качели.
– Все живое кот Баюн
Погружает в сон-зыбун.
И от этого забвенья
Нет надежды на спасенье!
Воском уши залепи,
Волос жги! Но спать – не спи!

В тридесятом королевстве,
Все толкуют о соседстве!
Говорят: «Лесной Баюн –
Просто дева гамаюн».
И дрожащая тропинка
Знает – прячется ложбинка,
Где в молочной пелене
Шепчет мама в тишине:
«Отдохни под звук свирели
Средь лугов в душистом хмеле…»
Но не слышит, твёрд Андрей,
Как печалит кот людей.
И, поднявшись на вершину,
Видит честную картину.
Рев. Прыжок! – и у стрелка
Выбил зверь два шишака.
Ну, и витязь шит не лыком!
Вьется кнут с железным шиком.
Изломался – тут как тут –
Режет тело медный прут!
Ж-жикнул – жжется оловянный!
В шерсть шерстится окаянный,
Но уже не тот напор –
Жмется, жмется рыжий вор!
Воск снежинкою оттаял,
Битый кот щенком залаял:

– Пощади, не бей стрелок!
Отслужу тебе я в срок.
– Вот скажи мне друг кручёный!
Говорят, что ты – ученый:
«В чем же русская душа?»
– Долг исполнить до конца.
Если надо – на смерть биться,
Над собой всю жизнь трудиться...

                ГЛАВА   ШЕСТАЯ

Бирюзовая земля!
Берестянные поля!
Верба, синь, белые хаты,
Крыш соломенные платы,
Тын – желтеющий агат,
Сизый дым, вишневый сад.
Крик знакомый, журавлиный,
Из-за моря гнутся клины,
Из-за гор щербет–страны
До лебяжьей стороны.
Исстрадавшись на чужбине
От намазов и латыни,
В череде безумных грез:
Снятся шорохи берез.
Русь моя! – Земная доля,
Моя воля и неволя! 

Дивный хор ведет псалом –
Царь с невестой под венцом,
В нос мурлыкает священник:
«Помолись кузьма–изменник»…
Царь проснулся, двор стенал –
Воет мартовский хорал!
Свищет грозная охрана:
«С глаз долой, дитя шайтана!»
«Держи вора!» до утра
Гнали кошек со двора.
А наутро к той капелле
Прут арапы на пределе.

– Вот певец и сказок лгун –
Кладезь мудрости Баюн.
– Милый рыженький котенок –
Колченогий дьяволенок?!
Не смеши честной народ!
Стража! Вздернуть у ворот!

Тут Баюн, как зашерстится,
Блещет коготь, в ус бранится!
И, развесив волчью пасть,
Показал кошачью страсть!
Испугался царь зеленый:
– Вижу рыжий – кот ученый!
Вот, что бисерный Андрей,
Шел бы ты домой скорей!
Дам с плеча, денек на роздых!

Сам ловчит ударить в поддых:
– Пораскинь умом, Полкан,
Да поставь стрелку капкан.
Чтобы сгинул без остатка,
Чтоб моей была касатка.
Срок тартарский до утра –
Ну, ни пуха, ни пера!
– Если рожь не  уродиться…
– Смеешь, ты, холоп рядиться?!

Пригорюнился Полкан,
Горькой доли ятаган:
– Дно! Какая тут награда –
Деревянная ограда!
Дело, видимо, табак… –
На пути стоит кабак. 

Черный ворон в землю ткнулся –
Человеком обернулся.
В кабаке хмельная тень,
Выбегает теребень:
– Что не весел, горемычный?
Поднеси вина скрипичный!
Расскажу, как куковать;
Как стрелка замуровать.
Принесли вина осьмушку –
Каин рвёт чужую кружку:
– Как сгноить Андрей–стрелка?
Он не море, не река!
Авель прост…да вот супруга!
Сильно крепкая подпруга.
Так пошлем стрелка туда,
Проще скажем – в никуда!
Пусть отыщет на рассвете
То, что держится в секрете.
Там и сгинет наш пострел,
Змий на древе – плод созрел.
Призадумался светлейший:
«А вопрос наиподлейший!»
И, забыв про свой стакан,
Во дворец звенит Полкан.   

Царь, решив, что дело верно,
Просит жалобно, душевно:
– Я позвал тебя, сынок,
Самый лучший мой стрелок!
Говорят на этом свете
Есть, что держится в секрете.
Только где? – Не знаю я,
Слухом полнится земля.
За простое порученье
В раз получишь назначенье,
А не выполнишь указ –
Голова слетит тотчас. 

«Гениальное деленье
От Адама сотворенья…»

И с понурой головой,
Милый друг идет домой.
Там стрельчиха молодая,
Думы горькие читая,
Говорит: «Давай-ка спать!
Мы не станем горевать,
Утро вечера смышлёней –
Сам Господь низводит соней…» 

Мудрость мира – солнце книг,
Есть у девы проводник!
В том бесценном фолианте
Свет играет, как в брильянте,
И на все готов ответ –
От сирени до комет.
Только в бешеной загадке
Все в зловещем беспорядке:
Нет ни места, ни лица!
Нет истока, нет конца!
И как гусли на параде –
Клад в серебряном окладе. 

Заискрился мутный двор,
Шепчет дева уговор:
– Время! Лунная дорожка!
Братья! Небо! Мать! Лукошко!

Вдруг откуда ни возьмись –
Великаны появись:
– Здравствуй, милая сестрица!
С кем прикажешь на смерть биться?
– Полон сказок Старый Лес,
Мир непознанных чудес. 

Лес. Священная поляна,
Славят звуки барабана
Красоту печальных дев,
Что несут любви напев.
В тяжких думах чаровница,
Синеглазая царица,
Лишь платочком повела –
Всякий зверь летит сюда!
Но не знают божьи лица,
Что за таинством таится.

Омывая сотни стран,
Мерно дышит Океан:
За волной волна ложится –
Синеглазая царица
Лишь платочком повела –
Все плывут, спешат сюда!
Но не знают божьи лица,
Что за таинством таится…

                ГЛАВА   СЕДЬМАЯ

Ветер странствий – ветер грез,
Луч надежды – лучик слез.

Сладко спит Баюн за печкой,
Ночь сгорает талой свечкой:
– Старый Лес и Океан –
Все кивают на обман.
Чую верная загадка,
Нужен ключ, тебе – лошадка.
Вот из прошлого клубок,
Выйдешь, кинешь за порог –
Тут же он, как лань, помчится…
В той избе Яга постится.
Ей покажешь перстенек –
Привечай её зятёк.
В век неверный, в час бесплодный
Закипает гнев народный! 

За клубком следит Андрей,
Страшен мир лесных зверей.
И в березовых сережках
Видит дом на курьих ножках:
– Вот не ведал, что спиной
Зазывают на постой!

Развернулася избушка,
На крыльце бузит старушка:
– Посчитать, так триста лет
Гость не жалует в обед!
Русский дух – зубная радость,
Языку – нектар и сладость!
Будешь каяться в печи!
Я попарю от души!
– Ну, Ягуся! Озорница!
Как с дороги, да не мыться?
Стой! Гостинец! Перстенек –
Оберег моих дорог. 

Знатный перстень, как пружинка!
Голосит слеза–дрожинка:
– Маша, доченька, жива!
Что ж молчал ты, голова!
– Я вам, мама, зять любезный.
– Ты присядь, чай не железный.
Чую, вижу, что беда
Завела тебя сюда.
Источая вслух проклятья,
Очертил стрелок несчастье.
Не весёлым был рассказ,
Где петлей висел указ:
«Раздобыть царю на славу
Неизвестную забаву».

– Будь попроще, буй сынок, –
Баня, каши чугунок,
Взять пуховая перина –
Разве это не причина,
Чтоб не думать ни о чем.
Я ж прознаю: «Что? По чём?»
Засвистела, что есть мочи –
В сон метла чернее ночи!
Оседлала, подняла,
Да к трясине помела. 

В камышах стоят стрекозы,
В тучных травах млеют козы,
Плещут гуси: «Га-га-га»,
Кличет бабушка Яга:
– Глянь, подруга, в край болота,
Есть к тебе одна охота.
Помня юность и признав,
Кто-то скачет царством трав:
– Говорят на этом свете
Есть, что держится в секрете.
Только где? – Не знаю я!
Слухом полнится земля.

Призадумалась лягушка,
И квакочет ей на ушко:
– Сущей Правде сотни лет!
Знаю, где зарыт ответ.
Там под огненной лавиной
Домик с мертвою калиной…
Если б мне сидеть в горшке,
Да на козьем молоке,
Я б дорогу указала,
Вброд за реку ускакала. 

А тем временем колдун,
Темный коготь Караюн,
Превратившись в звездочета,
Во дворце гостил без счета.
Объясняя фазы лун,
Он задел одну из струн:
– Тем, кто думает жениться,
День пришел поторопиться,
Чтоб с женой прожить без бед
Словно звезды тыщи лет!
Наш Мальбрук в поход собрался!
Сразу как-то заметался:
К сватовству приплёл салат –
Егерей, сапёр, солдат.
Не забыли и Полкана,
Разбудили атамана. 

Вот гнилая сторона,
Старый домик в три окна.
По ступенькам князь поднялся,
Громко в избу постучался,
Кувыркался в меру сил:
– Царь нам волю объявил.
Он решил – пора жениться!
Слышишь? Замуж, чаровница!
– Со двора пойдите прочь!
Добрый люд не ходит в ночь.
Ненароком мой котенок
Испугается спросонок.
Здесь взорвался леденец:
– Нет, взойдёшь ты под венец!
Ни к чему точить балясы!
Запрещаю танцы, плясы!
Тут же избу подожгли,
Сеть стальную разнесли,
Ждут – пождут, когда кошара
Подрумянится от жара. 

Хрясь! Под яростью огня
Рассыпается стена.
И смиренный кот ученый
В саже, дымом прокопченный,
Разрывает цепь солдат,
С ним четыреста мышат!
Раскаленные малышки
Не дают врагу отдышки!
Жалят в тело, как оса,
Жгут носы и волоса!
И блестящая дружина
Разлетелась, будто глина. 

Но вступает злая тень –
Звездочет и теребень.
Вылетает и горлица,
На кота стремглав садится:
– Будь внимателен, Баюн!
Эта нехристь – Караюн!
Маг разряженный, крученый,
Меден глаз мертворожденный!
Что-то там залопотал,
Завертелся, зарычал!
Развернулся Змей Горою,
Задышал огнем с золою…

Только что-то все не так!
Засыпает лютый враг!
И теперь ему не скрыться!
Для кота он только птица… 

                ГЛАВА   ВОСЬМАЯ

– Слушай золотко, Андрей,
Вон горшочек у дверей.
В том горшке сидит лягушка –
Дело знает мать–старушка!
Под избой горячий конь –
В раз доставит вас в огонь.
Как там принято прощаться?
– Три раза поцеловаться… 

Скрылось солнце за холмом,
Плещет даль, треща огнем,
Дышит пламенем речушка!
Здесь бразды берет лягушка:
– Не смотри, что я мала,
То кривые зеркала!
Дует, дуется лягушка –
Бах! Высокая избушка!
– Крепко–накрепко держись!
Хочешь жить, так сторожись!
Над дремучими лесами
Встала матушка горами.
Скок! И речка – за спиной:
– Здесь нехоженой тропой
Ты найдешь жилое место,
В дом войдешь – не спи, как тесто.
Хоронись, да не зевай!
Зря себя не выдавай. 
Стала маленькой старушка,
Звездам милая девчушка.

Обожженная земля!
Все черно, черны поля.
Пьют фонтаны из могилы,
Отрывая кости, жилы;
В желтом дыме желтый лик
Источает жалкий крик!
Хлещет темная водица:
«Не уйти! Не возвратиться…» 

Вот без окон, без крыльца
Глянет дом на молодца.
В очень странной голой хате –
Нет ни печи, ни кровати;
Под углом дубовый стол,
Перед ним сосновый кол.
«Где мне спрятаться, укрыться?
Люк! Спасенье!... иль темница?» 

Гром гремит, резвится дверь:
«То ли дьявол, то ли зверь…»
Страх по пяточкам крадется,
Грозный голос бездной рвётся:
– Эй, Добруш! Сбирай на стол!
Я так голоден, что зол! 

Что? Откуда? Где берется?
Бочка с пивом! Бык несется!
Мужичок– то с ноготок,
С бородою в локоток;
На столбе сидит, как мушка –
Вниз ползет пивное брюшко.
И не лопнет мужичок,
Ненасытный мозжечок.
Ни «спасибо», «до свиданья» –
Нет для хряка оправданья.
Дом скрипит, чеканит дверь:
«И не дьявол, и не зверь…»

Не поняв, где ЧТО в засаде,
Крикнул наш стрелок в досаде:
– Эй, Добруш, сбирай на стол!
Да снеси несчастный кол.
На столе из блюд движенье:
– Брат, отведай угощенье.
– Крошки я не ел вовек!
Видно русский человек. 

Цирковое представленье –
Кто-то ест! Но нет творенья!
– Эй, Добруш! Ты где? Явись!
– Я – невидимый каприз.
И скажу вам по секрету:
Я соскучился по свету!
Сотни лет ни жив, ни мертв!
Хоть и тлею без оков.
– Так идем ко мне на службу,
Не за грош, а просто в дружбу.
За один незрячий год
Исходил я тьму дорог…
– Что ж сидим? Давай за дело!
Мать–лягушка–то сгорела… 

Тут же бросились к реке –
Очи хмурятся в тоске,
Еле дышит мать–лягушка:
– Ну, нашлась ли погремушка?
– Долгих зим, нежарких лет!
Шесть драконов на обед!
– Быть не может! Что за чудо?
Сам Добруш из ниоткуда!
– Брось ехидною скакать,
Дай тебя расцеловать… 

После жарких объяснений,
Да горячих потрясений,
Вдруг откуда ни возьмись –
Облачко гарцует вниз:
– Завезем, Андрей, лягушку,
Ждет родня свою старушку.
– И тотчас летим домой!
На душе – полынь с грозой… 

Белоснежные лошадки
Стелят мерно, без оглядки,
Не елозят, не храпят,
Только крыльями шипят.
Треплет гривы ветер вьюжий,
Щиплет брови белой стужей,
И над ними, как всегда, –
Путеводная звезда. 

Вот и топкое болото,
Там вовсю кипит работа!
Ловят мудрых комаров
Добрых, славных, как коров.
– Это что за наважденье?
– Занзибарское печенье…
– Ну, Добруш – веселый зум!
– Кушай, барышня, изюм.
– Вам спасибо, до свиданья.
– Гарно вкусная пиранья! 

Парой белых лебедей
Средь дубов и тополей,
Сквозь дождливое ненастье,
Через горное запястье,
Вдоль полей, лесов и рек
Васильков студёный бег.
И над синим–синим морем
Сиплый хрип, убитый горем: 

– Эй, Добруш, я так замерз,
Что, как смерть, совсем белес.
– Так пора остановиться!
– Где кругом одна водица?!
Вдруг средь моря, поперек,
Встал кисельный островок!
Вкруг зеленые дубравы,
Запах меда щиплет травы;
С гор молочная река
Вяжет в вишне берега.
Бродят там чудные птицы,
Леопарды да куницы.
Белокаменный дворец,
Как брильянтовый ларец
Распахнул свои объятья:
«Мир вам сестры, дети, братья!»

                ГЛАВА   ДЕВЯТАЯ

Из серебряной дали
Режут море корабли,
Их торговая осанка –
Светлоокая славянка.
Вдруг подвахтенный матрос
Вкруг вопит, как альбатрос:
– Вижу остров! Лес зеленый!
Под горой дворец злаченый. 

Изумились господа:
«Здесь кругом была вода!
То мираж! Как в две недели
Возвести хоромы, ели?
Может это солнца брат?
Заповедный Китеж–град…» 

Лодки на воду спустили,
Удальцы на них поплыли.
Вышли с моря на песок –
Без колес стоит возок.
Ладно копчики просели –
Он помчал к своей купели. 

На террасе близ дворца
Приземлились три купца.
Не успели оглянуться,
Как столы стоят на блюдце!
И чего там только нет!
Все чем славен белый свет. 

– Хлеб да соль вам россияне!
Как там, в лондонском тумане?
Забежал тут разговор
От хазар до Холмогор!
Возносили Дикий Запад –
Весь в мозолях русский лапоть!
Ну, и речь пошла о том,
Как стрелок сложил свой дом.
– Да откуда угощенья?
Так щедры искусств творенья!
– То любезный, мой Добруш,
Очень смирный, добрый муж,
Сделал мне шалаш на славу,
Вам – заморскую потраву. 

Самый толстый из гостей,
Мозг, глотая до костей,
Говорит: «Давай меняться!
Вот дубинка, любит драться,
Всем задаст – намнет бока –
Не чихнешь и табака». 

Тут худущий и длиннющий,
По природе видно злющий,
Говорит: «А вот кошель!
Опусти монетку в щель.
Растрясем слегка заразу –
Пятьдесят! Не хочешь сразу!» 

Третий выдал свой позор,
Бил, как есть, не тупя взор:
– Вот чесальная колода,
Независимо от хода,
Облопошит всех чертей
От тузов и королей! 

– Ах вы, жалкие пустышки!
Сердобольные братишки!
Я друзей не продаю,
Не меняю, не сдаю!
Так что скатертью дорожка!
Дай вам Бог во тьме окошко…
Эй, Добруш, дозволь купцам
Бросить шкуры к кораблям! 

Гости клином в путь пустились –
Под кормой, как есть умылись.

Вновь спешит, летит Андрей
К ненагляднейшей своей!
Там, внизу, чужие страны,
Степи, чащи да барханы.

Вот гнилая сторона,
Вот… упавшая стена!
Вместо дома головешки,
На печи горланят кошки.
«Ах ты, матушка, беда!
Всё сгорело без следа!» 

К морю синему – проститься,
Бурым камнем раствориться,
Он идет, не чуя ног,
Перед ним мираж, морок:
Мчится молнией горлица,
Бьется оземь голубица!
Жжет кораллом до небес!
Что тут скажешь? Кто воскрес?
Рыжий кот мурлычет: «Мя-у!
Заживем теперь на славу!» 

– Эй, Добруш, нельзя ли нам,
Здесь устроить дом и храм?
Тут же что-то загорелось,
Закружилось, завертелось –
И сияющий дворец
Встал под радужный венец!
Свет любви и дух свободы
Освятил белые своды. 

Сердце плачь, душа реви!
Дня примерно через три
Прибежало сообщенье
О стрелецком возвращенье.
Доложил о том Полкан,
Трижды битый шарлатан.

От нежданного коварства,
От изысканного хамства
Заурчал счастливый Кнут:
– Запорю! Отдам под суд!
Было принято решенье:
«Брать стрелка без сожаленья!
Для ученого кота –
Сто четыре волчьих рта!
На мышей, весьма охотно,
Двинут кречеты поротно.
С моря скажут корабли –
Кто здесь соль и пуп земли!
А смердящая пехота
В шесть секунд снесёт ворота!»

Грозен царский приговор:
«Дезертира под топор!»

Быстро можно совещаться,
На коньках в полки умчаться.
Можно даже (горн возьми!) –
Взять и вывести полки!
Только вот какая штука!
(Для живых всегда наука).
Всех продать и всё отдать!
Проклиная дом и мать…

Но в означенное время
Царь засунул ногу в стремя,
И пятнадцать тыщ солдат
Через лес штурмуют сад,
Где хозяева, мечтая,
Пьют волшебный чай Китая:
– Хей, Добруш! А может рать
Мы заставим танцевать?
Пусть бросают железяки –
Мир прекрасен и без драки!

Что тут, братцы, началось!
Кони! Люди! Парой! Врозь!
Разом треснули трещотки,
Из-под ног летят подметки!
Надрывается дуда,
В сто потов дерёт вода.
Задыхаются свирёлки –
Пляшут сосны, стонут волки…
 
                ЭПИЛОГ

Тут и жахнул старый Кнут –
Отказало сердце вдруг…
В миг бояре наподдали:
– Брось, Андрей, мы так устали!
Мыслим, нужен новый царь
Божьей волей государь!
Здесь солдаты закричали:
– Мы с тобою смерть встречали!
Ни к чему нам упыри –
Стяг Спасителя бери!
Тут народ об землю биться:
– Марья – вещая царица!
Добрый витязь – вечный царь!
Заживет страна, как встарь!

Бал рядился – с ног валились,
Пир настал – столы ломились.
Чаши полные вина
Наш народ испил до дна:
– Пусть исчезнут все напастья!
Дай нам Бог немного счастья!

Был на празднике и я
Видел грозного царя,
Говорил с самой жар–птицей,
Честь пришла – пора проститься!

                2003 –2008г., 2014г.,  март – апрель 2024г.

                Альберт Имаев

                АННОТАЦИЯ.

         Концепцию Сказки я придумал чуть более двадцати лет тому назад. Три её ипостаси заключались в трех словах: детская, взрослая, православная (христианская). Выбор, в конечном итоге, как на первоисточник, пал на русскую народную сказку «Поди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что» по двум причинам:
– волшебная сказка должна быть доброй, а не воровской по сути, каких бы благих целей не добивались герои;
– в сказке отсутствовал «стержень».
          Соответственно, материал был переработан и получил новое звучание, как «Сказка о Марье–царице», где «старые» герои встали на защиту Русского мира, незыблемые православные ценности Святой Руси.
           Автором, как своеобразный «фундамент», в работе использовались цифры: 1, 2, 3, число 12. Сказка состоит из трех частей: Пролог(1 )(12Х2), 9 (3Х3) глав по 144 (12Х12) строки в каждой, Эпилог (1) (12Х2). Специально под данный проект (и пару других) я сочинил стихотворение «Цифры», чтобы каждый раз не вразумлять  дорогих читателей их символическим значением.
          Последний раздел сказочной поэмы «Примечания». Возможно, за его «бортом», остались какие–то незнакомые (или непонятные) вам слова и устойчивые выражения – не стесняйтесь, спрашивайте!

ПРИМЕЧАНИЯ.

Пролог

Вещий – знающий или предсказывающий будущее, пророческий.
Первозванный – ученик Иисуса Христа Андрей Первозванный по церковному преданию занимался распространением христианства на территории будущей Руси и считается покровителем России.
Волот – славянский великан, часто отождествляемый с нечистой силой.

Глава 1

Плещет золотом янтарь – солнечный камень с древних времен рассматривали как символ здоровья и долголетия. Славяне надевали янтарные бусы, чтобы защититься от дурного глаза. Темный янтарь привлекает финансовое благополучие и отгоняет негативные эмоции.
От «Ноева ковчега» – судно (корабль), которое, согласно Библии, построил Ной по повелению Бога для спасения от Потопа своей семьи и животных.
Половой – трактирный слуга.
Синодальный – церковный, канонический, богослужебный, священный.
Сирый – беспомощный, убогий, несчастный, одинокий; сирота.
Вран – (устар.) ворон, ворона. При счете – 10 (десять) миллионов.
Горлица – обыкновенная горлица немного схожа с сизым голубем, но значительно меньше и стройнее. Отличается она и более яркой окраской: спина ржаво-рыжая, голова сизая. Глаза оранжевые, зоб и верхняя часть груди – с розовым оттенком, нижняя часть тела голубовато-серая.
Спит без задних ног – устойчивое выражение: очень крепко, беспробудно. К примеру: после работы лошадь ложится и спит, совершенно расслабив задние ноги; если пытаться поднять ее, она будет вставать на передние ноги, а задние ее не будут слушаться.
Силок – приспособление для ловли птиц и мелких животных.

Глава 2

С Братом солнечной Андорры – никаким «братом», конечно, самозванец  Караюн царю Кнуту не являлся, да и суверенные права на княжество Андорра (1993) были  в тот момент за королем Наварры Генрихом Бурбон, который взошёл на престол Франции под именем Генриха IV. Но «чего–то там» «Андорра» было на слуху ещё со времён Карла Великого и сарацин.
Ящик Пандоры – согласно древнегреческим мифам Зевс создал Пандору, первую женщину на земле, чтобы отомстить Прометею, принесшему огонь людям. Он подарил её Эпитемею (брат Прометея), снабдив сосудом (ящиком), который из любопытства Пандора открыла, обрушив на род человеческий болезни, смерть и много других напастей.
Па–де–Кале – или Дуврский пролив между материковой частью Европы и островом Великобритания.
Бочка датского вина (аквавит) – национальный скандинавский алкогольный напиток крепостью 37,5–50 %.
Султан – монарх в мусульманских странах.
Кальян – прибор для курения, отличительной особенностью которого является длинный путь прохождения дыма от его источника до рта курильщика, и наличие ёмкости с водой, через которую этот дым проходит.
Распушит соболий глаз – синоним устойчивого выражения: попасть белке в глаз, которое говорит о меткости стрелка.
Псалтирь – (официально) священная книга псалмов или Божественных гимнов, записанных царём Давидом по внушению Святого Духа.
Соломон – третий еврейский царь, правитель объединённого Израильского царства в период его наивысшего расцвета. Был настолько богат, что в своё правление сумел построить главную святыню иудеев Иерусалимский Храм.
Алоэ  – многолетние  листовые, травянистые, кустарниковые и древовидные ксерофиты и суккулены. Не представляется возможным перечислить все лечебные свойства алоэ. Часто упоминается в Библии, как «ахал».
Недуг древнейший – трусость.
Сермяжная правда – русское и английское идиоматическое выражение, означающее простую и неприукрашенную, но глубокую истину.
Зверобой – охотник на зверей.
Ввечеру шестого дня – в этот день Господь закончил свою работу по Сотворению Мира… и на смену Ему встал человек…
Ходить с сумой – нищенствовать, побираться.

Глава 3

Кондовый – в значении крепкий, обстоятельный, старинный, исконный.
Заветный – сокровенный, задушевный; свято хранимый, оберегаемый, особенно ценимый по каким–нибудь воспоминаниям, по значению для кого-нибудь.
Стопудовый – очень тяжёлый, увесистый; весом в сто пудов. Пуд – 16,3 кг.
Барыш – прибыль, материальная выгода.
Протазан – колющее холодное оружие, разновидность длинного копья.
Серый птах – соловей.
Пройдоха – пронырливый, жуликоватый человек.
Гарун – Абу; Джафа;р Хару;н ибн Муха;ммад, более известный как Хару;н ар-Раши;д (16.02.766–24.03.809) – арабский халиф из династии Аббасидов с 786 г. С его правления принято отсчитывать золотой век ислама и халифата.
Зипун – русский крестьянский кафтан из грубого толстого сукна, обычно без ворота.
Жбан – бондарное изделие в виде небольшой кадки с крышкой и ручкой для приготовления и хранения напитков в домашних условиях (кваса, вина). До начала XX века маленький жбан использовался как кружка. Деревянный сосуд, кувшин с крышкой для напитков или воды.

Глава 4

Лекало – чертёжный инструмент (образец) для построения или проверки кривых.
Егоза – суетливый, слишком подвижный человек, непоседа (обычно о детях).
Тартарский – 1) Тартар – в древнегреческой мифологии ад, преисподняя. 2) На европейских картах Руси не существовало, вместо неё была обозначена огромная страна – Великая Тартария.
Холоп – в Древней Руси – раб; в крепостной России – крестьянин, слуга.
Ятаган (турец.) – клинковое колюще-режущее и рубяще-режущее холодное оружие с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб; нечто среднее между саблей и тесаком.
Дело, видимо, табак – устойчивое выражение: дело плохо, дело дрянь.
Теребень – босяк, бедняк, побирушка.
Куковать – испытывать лишения, бедствовать.
Замуровать – заключить кого-либо; скрыть что-либо в помещении, в тайнике, наглухо заделанном каменной кладкой.
Осьмушка (1/8 ведра) – осьмериковый штоф (1,54 л ).
Подпруга – широкий ремень седла, затягиваемый под брюхом лошади.
Аркан – длинная верёвка с петлёй на конце для ловли животных.
Ямщик – человек, занимающийся перевозкой людей и грузов (изначально почтовых отправлений) на гужевом транспорте.
Прохиндей – ловкач, проходимец, мошенник.
Борей – холодный северный ветер.

Глава 5

Шишак – шлем.
Оберег – в народных представлениях предмет, оберегающий его обладателя от всяческих бед.
Жезл – трость, короткая палка, обычно украшенная, служащая символом власти, почётного положения.
Кровь плескали доктора – кровопускание – извлечение из организма некоторого количества крови с лечебной целью.
Дева гамаюн – мифическая райская птица в русской культуре.
Шерститься – ругаться, браниться, нападать.
Окаянный – (устар.) отверженный, проклятый.
Бисерный (от бисер) – это мелкие круглые или граненые шарики из стекла (фарфора, металла, пластмассы или кости) со сквозными отверстиями для низания.

Глава 6

Плат – старин. платок.
Тын – забор, частокол.
Щербет – восточная сладость в виде бруска сливочной помадки с орехами.
От намазов и латыни – намаз – ритуальная молитва в исламе. Римская католическая церковь при богослужения проводят на латыни.
Псалом – пение под аккомпанемент струнного щипкового инструмента.
Шайтан – в исламском богословии представитель категории злых духов, враждебных Аллаху и людям. Соответствует библейскому сатане.
Капелла – хор певчих.
Арап – устар. чернокожий, темнокожий человек; негр.
Кладезь – колодец; источник, сокровищница чего – либо.
Колченогий – хромой, у кого одна нога короче другой.
«Гениальное деленье от Адама сотворенья…»  – Бог создал всех зверей и птиц и привёл их к человеку, чтобы тот выбрал себе из них помощника (Быт. 2:18—20). Однако подходящего помощника не нашлось, поэтомуБог усыпил Адама, взял одно из его рёбер и сотворил из него первую женщину – Еву, которая стала женою для первого человека (Быт. 2:21, 22).
Пострел – озорник, сорванец.
Фолиант – толстая книга большого формата (обычно старинная).

Глава 7

Нектар – сладкий сок, выделяемый растениями, гл. образом в цветках. В греческой мифологии: напиток богов, дававший им бессмертие.
Буй – в значении сильный ветер. Сильное течение реки, быстрина, стрежень.
Мальбрук в поход собрался! – одна из самых популярных французских народных песен. Символ нелепости человеческих усилий, бесславный конец.
Егерь – охотник-профессионал. Солдат особых стрелковых (егерских) полков в некоторых армиях.
Сапёр (от фр. подкоп) – военнослужащий инженерных, военно-строительных частей.
Точить балясы! – балагурить, пустословить, сплетничать, трепаться о пустяках; бесцельно, праздно проводить время, обычно в ущерб делу.
Нехристь – неверный, безбожник. Жестокий, бессовестный, несправедливый человек, злодей.

Глава 8

Хряк – самец свиньи.
Елозить – ползать, двигаться из стороны в сторону.
Занзибар – в значении: Африканский Эдем (рай).
Пиранья – вид хищных лучепёрых рыб из семейства пираньевых.
Васильки – символизируют любовь, верность и преданность.

Глава 9

Альбатрос – большая морская птица с длинным клювом и узкими крыльями.
Заповедный Китеж–град – мифический русский город, согласно преданию, погрузившийся в озеро Светлояр и таким образом спасшийся от разорения.
Ладно копчики просели – в значении: удобно расположились; копчик – конечный отдел позвоночника, образованный 4 – 5 сросшимися между собой рудиментарными позвонками.
От хазар до Холмогор – хазары – кочевой тюркоязычный народ, который пришел в Дагестан (VI в.) и контролировал впоследствии Кавказ, Крым, нижнее Поволжье и Дон (Х в.). Холмогоры – административный центр на севере Руси (ХIV в.) в низовьях Северной Двины.
Потрава (отрава) – ядовитое вещество.
Кошель – мягкая продолговатая сумка с затягивающейся горловиной. Небольшой кошель, обычно предназначенный для хранения денег и мелких ценностей.
Вот чесальная колода – игральная колода карт. Чесать (жарг.) – обыгрывать, раздевать, мошенничать и т.д.
Бархан(ы) – форма рельефа песчаных пустынь и полупустынь, образованная ветровой аккумуляцией.
Морок – что-либо одуряющее, очаровывающее, помрачающее рассудок.
Шарлатан – невежда, выдающий себя за знатока, грубый обманщик.
Кречет – птица из отряда соколообразных семейства соколиных.
Смердящая – испускающий смрад, зловоние, испускающий дурной запах. Смерд – житель сельской местности. С ХVII века «крепостной».
Дезертира под топор – т.е. отрубить голову.  Дезертир – военнослужащий, самовольно оставивший место военной службы.
Железяки – холодное и огнестрельное оружие.
Трещотки – русский народный ударный музыкальный инструмент, идиофон, заменяющий хлопки в ладоши.
Дуда (дудочка) – духовой инструмент в виде трубки, различных размеров.
Свирёлка (свирель) – общее название одно- и двуствольных свистковых, и многоствольных деревянных флейт у восточно- и южно-славянских народов.

Эпилог

Упырь – тоже, что вампир.