у лукоморья

извилистые вены хлорофилла.
резные контуры зеленого листа.
сейчас реален – скоро станет пылью.
он лёг в узор усохшего холста,

ковра, который каждый день меняясь
под ветром, солнцем, снегом и дождём,
стал полем жизни для охристой вязи
примерно между августом и ноябрем. 
               
листок упал, разрушил холмик хвои,
прикрыл дубового ореха гладкий лак.
пока нет дуновений - он в покое.
возможно здесь перезимует кое-как.

а может понесет его несильный
порыв воздушный, как капризный властелин.
он просто волос дерева, он пыльный
связной меж деревом и миром. он один

из сотен миллиардов кружевных
упрямых странников, летящих без причины.
зеленых, желтых, красных, золотых.
он уникален, и почти не отличим

от остальных. и с каждым новым днём
он тает, рушится, ломается, гниёт.
примерно между ноябрём и февралём
его вгоняет стужа в снег и лёд.

но отогреет яркий желтый круг
примерно в марте, на границе его века.
продолжится и лес, и мир вокруг               
никто не вспомнит больше имярека.


в круговороте ярко-желтых дней,
зимой и летом, связаны мы с мыслью
о приходящем, уходящем в мир теней.
мы просто стайка говорящих листьев.