Цена Прозрения

На груди моей, где сердце отбивает мерный стук,
Чёрный ворон крылья выткал из невиданных мне мук.
Он не просто знак чернильный, он не прихоть на показ –
Это часть меня, что смотрит миллионом тёмных глаз.

Этот ворон – мой хранитель, молчаливый и суровый,
Он впечатан в мою кожу, в каждый мускул, нерв и слово.
Он не дышит, он недвижим, но под ним пульсирует жизнь,
Словно вечность заключила с мигом тягостный круиз.

И когда туман сомнений застилает путь земной,
Я касаюсь его крыльев, выбитых иглой стальной,
И смотрю в его глазницы, где лишь краска, только тьма,
Словно в зеркало вселенной, что свела меня с ума.

В этих пятнах антрацита, где не светится ничто,
Затаилась моя сила, моё вечное «зато».
Зато честен перед бурей, зато верен сам себе,
И мой ворон – тёмный спутник – в этой внутренней борьбе.

Иногда, в часы затишья, когда мир вокруг затих,
Я касаюсь этих крыльев, чёрных, жёстких и сухих.
И мне чудится, что это не рисунок, не тату,
А живое воплощенье, перешедшее черту,
За которой нет возврата к прежней лёгкости и сну,
Где душа была невинна, веря в солнце и весну.

И пока стучится сердце – он со мной, мой вечный Друг,
Мой единственный союзник в этой битве с самим собой,
Мой недремлющий свидетель под истерзанной судьбой.
Он – цена за прозренье, за сорвавшийся покров,
За познание пределов, за молчанье между строф.

И когда утихнет сердце, прекратив свой мерный бой,
Может, ворон встрепенётся, улетая в мир иной,
Или станет просто прахом, вместе с бренною тоской,
Молчаливый соглядатай за моей больной душой.