Авторы не просили...

              Авторы не просили...

Не так давно моя замечательная подруга Марина попросила меня высказать мнение о статье её дочери, начинающего кинокритика. Я, опираясь на свой редакторский (недолгий), читательский (запойный), литературный (восторженно-творческий) и личный (хаотический) опыт (возможно, надо было написать «опыты»), своё мнение высказала.
Предварив свои суждения, следующими оговорками: моё мнение не может считаться истиной в последней, даже в предпоследний, инстанции, а замечания поэта (так меня иногда называют) не может быть руководством к действию для автора научно-популярной статьи на узко специальную тему – я всё-таки написала следующее: «По фактическому материалу замечаний нет, и быть не может. Очевидно, что автор уверен в своей правоте и доверяет своим компетенциям, что (рефлекторно) вызывает доверие к автору. Это по поводу что. Но важно ещё и как. А вот здесь есть над чем поработать. Текст очень неоднороден, что умения пользоваться языковым материалом касается: по плотности-шелковистости-волнистости отдельные части статьи весьма различны.
В общем, конечно, надо набивать руку, подчинять себе перо, вырабатывать авторский стиль. И надо призвать в союзники фигуры речи, тропы (гиперболы, метафоры, эпитеты и пр.), а также синтаксис. Со временем это придёт. Думаю, что у Насти всё получится. Она большая умница.»
А вспомнила я эту нашу с Мариной переписку, читая рассказы авторов, которых, в отличие от юного кинокритика Насти, начинающими назвать нельзя (во всяком случае, без риска обидеть литераторов и призвать на свою голову гнев или, как минимум, порицание литературной общественности: критиковать, даже из самых добрых побуждений, одно из которых – помочь автору не выглядеть смешно в глазах просвещённой публики, у нас перестало быть нормальным).
Авторы не просили. Но всё же: тексты неоднородны (по плотности-шелковистости-волнистости, разумеется), дальше про «руку набить», «перо подчинить», тропы-синтаксис уважить и пр...
Обратила внимание на описание героев. Почти в каждом рассказе старательно описываются персонажи. Для этих целей добросовестно выделяется целый абзац: про волосы-глаза-губы, а также рост-вес и прочие совершенства/ несовершенства. Вспомнился Набоков («Машенька»).: ... лифт качнулся. Ганин почувствовал несвежий запах пожилого тела... Точной цитаты не помню, но образ Алфёрова – во всей его неухоженной непреглядности – стоит перед глазами, настойчиво стоит (или устойчиво, несмотря на зыбкую ненадёжность лифта)!
Читая дальше, удивилась снисходительности к местоимениям – так малоуместной в текстах опытных авторов. Дальше – больше и ветвистее: ошибки –  элементарные, грубые (эвфемизм «маловежливые» в данном случае уже бесполезен). Перечислю некоторые из них: платье НАдеваем! (если есть желание Одеть платье, сделайте это втихaря, незаметно для читателя, вдалеке от текста вашего рассказа, желательно под покровом ночи!), год начинается (с удачных публикаций, например) – не начинаетЬся, вне зависимости ИЗ (не С!) какого города вы родом.
И отдельный стон (он же плач) по деепричастию и обороту его имени. Нельзя сказать «войдя в комнату, она оказалась удивительно маленькой» или «выйдя из комнаты, ему стало холодно», можно: «ВОЙДЯ в комнату, ОН ОБНАРУЖИЛ, что она меньше, чем ему казалась раньше» и «ВЫЙДЯ из комнаты ОН ПОЧУВСТВОВАЛ холод». У них любовный треугольник: подлежащее, выраженное существительным или местоимением + сказуемое, обычно выраженное глаголом, + деепречастие (в роли обстоятельства, а по сути ещё одино сказуемое), которое может быть с приплодом (все трое участников этих сложных взаимоотношений в приведённых предложениях выделены мной заглавными буквами). Причём два последних (сказуемое и деепричастие, которое выражает дополнительное действие, сказуемым, ограниченном в своих проявлениях, не выраженное) без первого (подлежащего) – никуда, связаны с ним, «нитью незримою» (для всех «незримою», а для нас с вами, дорогие литераторы, очень даже зримою).
На всякий случай приведу цитату на заданную тему, найденную в интернете: «В современном русском языке действия, обозначенные деепричастием и глаголом-сказуемым, должны принадлежать одному и тому же субъекту действия. Несоблюдение этого правила приводит к комическому эффекту, описанному Чеховым в рассказе «Жалобная книга»: «Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. И. Ярмонкин».»
Я тоже делаю ошибки. И, зная это, стараюсь работать с изданиями/ издательствами, которые предоставляют счастливую возможность поработать с профессионалами – редакторами, корректорами. Поэтам всегда рекомендую, например,  московское издательство «Образ» Эда Побужанского.
А, в общем и целом, любите язык, на котором вы пишете, изучайте его, даже если считаете себя опытным мастером слова (чтобы не быть единственным, кто так считает). Научитесь любить данный вам в объективную реальность языковой инструментарий так, чтобы безошибочно отличать его составные части по запаху, как истинный художник, который по запаху определит десяток оттенков киновари. Скажете, про художника, так не кстати пристрастившегося к киновари, преувеличиваю. Да, разумеется. А разве гиперболу отменили?