Фуршет у вечности

Фуршет у вечности


Мессир Баэль в мундире из теней картографий 
жонглирует вилками, как границами держав, 
а Ржевский, прищурясь, режет сыр ножом-стихом — 
в бокале премьера тонет карта Тайваня. 
«Поручик, — шепчет бес, — геополитика — это десерт, 
где льды Арктики тают в бренди хитрых слов…» 
Но Ржевский уже пьёт звёзды из супа-кремля, 
где плавают острова в виде бутербродов. 
А часы на Спасской башне бьют: «Пора! Пора!» 

Китайский дракон в галстуке ест оливье, 
выплевывая кости в виде спорных островов. 
Баэль танцует танго с тенью императрицы, 
меж тем как Ржевский, спрятав в усы смех, 
рисует на скатерти похабный анекдот 
меж строк договора о вечной дружбе. 
«Смотри, — кивает бес, — здесь, в икре зернистой, 
тонет фрегат под флагом торговых войн…» 
Но поручик мажет горчицей по серой зоне. 

Геостратег в очках из лунного стекла 
считает аплодисменты, как ядерные боеголовки. 
Баэль кладёт на ладонь премьера остров Хайнань: 
«Дарю! (Но санкции — в комплекте, ха-ха!)» 
Ржевский же, прикусив бутерброд истории, 
выдавливает из майонеза лицо Маркса — 
оно тает, крича: «Пролетарии, объедайтесь!» 
А хор дипломатов поёт: «Мир! Мир!» — 
но в ритме каблуков, дробящих договоры. 

Тут вдруг люстра вспыхнула ярче солнца Таймыра, 
осветив, как генсек-призрак танцует рок-н-ролл 
с тенью Мао в пиджаке от Армани. 
Баэль роняет фразу: «Санкции — это просто 
недоеденный ужин в ресторане санктуария…» 
Ржевский же, разливая вино в черепа послов, 
кричит: «Господа! В чём смысл бытия? 
В шампанском «Вдова Клико» или в том, 
чтобы сыр всегда попадал в мышеловку истории?» 

Вдруг стены поплыли, как границы в 91-м, 
а премьер, превратившись в бумажного змея, 
улетает в окно с ярлыком «Сделано в КНР». 
Баэль смеётся, разбрасывая визитки ада: 
«Звоните! Скидка на апокалипсис — 20%!» 
Ржевский же, спотыкаясь о глобус, 
роняет в него бутерброд — и вот уже 
Урал хрустит, как корочка, а Крым 
залит сырным соусом голландских лугов… 

Финал. Все расходятся. В зале остаётся 
лишь запах интриг да окурки речей. 
Баэль исчезает в чёрном портфеле МИДа, 
Ржевский допивает стопку ушедших эпох. 
А сыр? Сыр тихо плавится в луже карт, 
став метафорой границ, что мы едим за завтраком. 
Где-то бьют часы. Где-то рвут договор. 
Но фуршет вечен, как голод у власти. 
И только бутерброд знает: всё повторится вновь… 
D.L
2025