О земном, небесном и карго-культе ожидания

Позвольте, о поэт, о вечный странник по высотам духа, прервать на миг ваш полет и обратить взор к материи более приземленной. Вы воспаряете к горним сферам, живописуя небесное, я же, грешный, остаюсь привязан к делам дольним. И хотя я отдаю должное силе вашего визионерства, не могу отделаться от ощущения, что порой грань между подлинным небесным откровением и, скажем так, причудливыми конструкциями воображения, спровоцированными эфемерными инфоповодами (будь они отражением реальности или лишь фантомами беспокойного ума), становится тревожно зыбкой. Неужели ваш проницательный взор, способный узреть ангелов в всполохах зари, не замечает этой разницы? Ведь она столь же очевидна, как и различие между человеком, чьи помыслы прикованы к земле, и тем, кто устремлен к небу.

Увы, первых – тех, чье существование определяется круговоротом земных забот, – легион. И как ни тасуй эту колоду, как ни смешивай, по меткому замечанию Козьмы Пруткова, грязь с известно чем, амбре остается неизменным. Мы живем, барахтаясь в этом вязком «земном», и о подлинно «небесном» – не о его искаженных отражениях, а о самой его сущности – зачастую и слыхом не слыхивали. Да и какой глубинный «инсайд», какое откровение может породить эта косная материя – будь она органической, социальной, или даже облеченной в хитроумные формы пятого или шестого управленческого уклада? Она способна лишь к перекомбинации уже существующего, к бесконечному самовоспроизводству в рамках заданных параметров.

Отсюда и проистекает наша глубокая, почти инстинктивная склонность к карго-культу. Мы, обитатели этого «земного», ощущая его недостаточность, его принципиальную неспособность породить Нечто Иное, уповаем и ждем. Ждем с наивной, почти абсурдной верой в Парусию – в пришествие «небесного», того самого «Господа с небес», о котором говорили апостолы. Того, кто несет сокровенную Книгу, запечатанную семью печатями – или, выражаясь языком современности, тот самый подлинный «инсайд», ключ к пониманию и преображению. И снять эти печати, даровать это знание, может только Он Сам, или то, что Он Собой олицетворяет.

Однако, позвольте и мне, в свою очередь, приподняться над сугубо земным.
Ибо когда я говорю о «небесном», я имею в виду нечто большее, чем просто антитезу «земному». Я говорю о небесном-земном, о той точке, о той таинственной инстанции, где высочайшее (Кетер, если угодно) не просто проецируется, но пребывает в нижайшем (Малхут), но пребывает иным, преображенным образом. Это не просто отражение, а имманентное присутствие, искра божественного в самой сердцевине тварного.

И вот с этой перспективы уже можно робко заикнуться не только о Парусии в традиционном смысле, но и о возможности пришествия с высших планов бытия – скажем, с супраментального, как выражался Шри Ауробиндо. О возможности глобальной духовной трансформации, ведущей не просто к улучшению «земного», но к появлению качественно нового существа – гностического существа, человека, преодолевшего свою нынешнюю ограниченность. И идеи Ауробиндо, равно как и концепции эволюции сознания Жана Гебсера, вовсе не кажутся безнадежно-дремучей архаикой. Они резонируют с глубинным чаянием человечества на прорыв, на выход за собственные пределы.

И снова мы словно движемся по кругу. Космические циклы, социальные циклы… вечно порождающие, как было сказано в старом введении к «Диалектике природы» Энгельса, «мыслящий дух». Старое в новом, новое в старом. Неизбывное возвращение к одним и тем же вопросам, но, возможно, на новом витке спирали, с новой глубиной понимания.

Прибавляет ли это оптимизма? Трудно сказать. Возможно, само понятие «оптимизма» здесь неуместно, ибо оно принадлежит к категориям «земного» ожидания. Лучше, действительно, не предаваться бесплодным фантазиям. Но сама возможность такого «небесно-земного» синтеза, сама мысль о том, что «инсайд» может быть не только ниспослан извне, но и пробужден изнутри, из той точки, где Кетер встречается с Малхут в сердце каждого из нас, – эта мысль уже сама по себе является источником тихой, негарантированной, но неугасимой надежды. И, возможно, именно она и есть тот подлинный «инфоповод», который способен породить не шизофренические фантомы, а ростки подлинного преображения.