Белая гвоздика

В цветочном ларьке стояло несколько пластиковых конусов с гвоздиками и хризантемами… Усталая продавщица недовольно подняла на меня взгляд:
- Чего тебе?
- Ну, - замялся я, - цветочек…
- Здесь булок и нет, какой тебе?
Шары белых хризантем напомнили мне джигитов в овечьих папахах, которые того и гляди бросятся танцевать лезгинку. Я представил себе, как прихожу в гости с таким цветком, он здоровается с заметным акцентом, и я вместе с ним вылетаю на лестницу.
- Долго будем улыбаться? – нетерпеливо разрушила мою картинку продавщица. Я стряхнул наваждение и обвёл взглядом оставшиеся конусы. Алые революционные гвоздики отменялись сразу, я же не на комсомольское собрание иду, а на первое свидание к незнакомой девушке…
Розовые казались нежными, но какими-то уж излишне зефирными что ли. Я не мог объяснить, что с ними не так, но они мне тоже не подошли. Оставались белые.  Чистые как мои намерения… Я купил одну. Зашёл в телефонную будку, опустил две копейки, набрал номер… Длинные гудки…
- Куда я иду? Зачем? – каждый гудок делал мою решимость всё менее сильной, а ноги всё более ватными. Что это вообще за идиотская идея, поехать к девушке, которая объяснилась мне в любви светлым наивным стихотворением. Я вообще её вспомню? Их на даче целая стайка и все как загипнотизированные провожают взглядом мой белый ушастый запорожец.  Сколько их в него помещается, когда едем на озеро?  Однажды, кажется, оказалось двенадцать. Приезжаем мы на пляж и на глазах у изумлённой публики из маленькой, малоуважаемой на дороге машинки всё выпрыгивают и выпрыгивают девчонки, как зайцы из шляпы фокусника. Мне тогда какой-то мужчина даже руку пожал…
Была ли она, моя романтичная Пушкинская Татьяна одной из них, или постеснялась тогда даже подойти? Всё-таки дурацкая идея была поехать к ней. Надо было написать письмо в ответ.
- Написать? Ты себя слышишь? Ты в школе хоть одно сочинение сам написал – издевался внутренний голос. Он вообще-то редко надо мной издевается, но сегодня от волнения начал ёрничать. В конце концов не часто мы устраиваем знакомства вслепую.
- Ну, ладно, писать плохая идея. Но ехать-то к ней зачем? Повздыхает и успокоится.
- Ты не понимаешь, - отмахнулся я, и даже ноги пошли увереннее, - она мне душу свою открыла. Может быть она и есть та самая… Не мешай мне идём!
В парадной вся моя уверенность улетучилась. Я ещё раз сверился с адресом на конверте. Да, дом тот, и квартира, получается, на первом этаже… Девять ступенек и можно нажимать на звонок. А вдруг откроет её папа, а я тут стою с белой гвоздикой… Или бабушка подозрительно сощурится: «Ты хто это? Ты к кому это? Ты зачем это?». Или она… не причесанная, в растянутых трениках. Ну не ждала же меня.
- Почему в трениках? – неожиданно рассмеялся внутренний голос. Пусть хоть в застиранном халатике выйдет… Всё-таки пуговки будут для фантазии.
Я отмахнулся. Отступать было некуда. Пришёл – позвоню и будь что будет. Я зажмурился и нажал на звонок. Клацнул замок, дверь открылась, и я встретился взглядом с парой испуганных глаз. Лицо девушки было неуловимо-знакомым.
Оля? – выдохнул я и протянул девушке белую гвоздику.
- Таня – опустила глаза она и густо покраснела.
- А Олю можно? – растерялся, я. Не отбирать же теперь гвоздику. Неудобно получилось.
- А Оля здесь не живёт, прости Дим. Это я тебе её стихотворение отправила… Ну что она всё вздыхает и вздыхает по тебе… - Таня протянула мне цветок – это не мне, это ей. Я тебе сейчас адрес напишу и телефон… Прости пожалуйста, я не подумала, что ты можешь приехать. Хотела вас познакомить…
- Оставь себе, - отмахнулся я.
Таня недоверчиво уткнулась носом в белые лепестки, порывисто вдохнула, засуетилась, зашуршала засаленными страничками записной книжки, вырвала лист и написала на нём несколько слов. В её глазах стояли слёзы.
- Прости – ещё раз прошептала она. Я взял скомканный листок развернулся и пошёл. Внутренний голос молчал. Он знал, что второй раз на такой подвиг я уже не решусь…
Как жаль, что глупенькая Таня написала на конверте не Олин адрес…