Двести лет назад

Была ведь двести лет назад
размеренная жизнь.

С утра, продрал глаза,
но можно не спешить.
Слуга стоит с халатом
и чашкой кофею,
но ведь спешить не надо,
потом его попью,
а трубка табаку
не может долго ждать
и лёжа на боку
дымок кольцом пускать
поди как хорошо               
и даже благородно,               
а тут пошёл слушок,
что Петербурге модном
забунтовал народ,
и что-то про свободу,
хотя каких свобод
для нашего народу…
Наверное им жир
мозги законопатил,
не разглядят межи,
ну точно как мой дядя.
Помазанника честь
превыше всяких сплетен,
ведь только он и есть
заступник тех, кто беден,
заступник малых нас
и сирых и убогих,
подай-ка Ванька квас,
башка трещит с дороги,
а кофий убери,
и так сегодня квёлый,
да отойди к двери,
дух от тебя тяжёлый.
Вчера сосед злодей
наливками замучил,
насилу я, ей-ей,
улучил к ночи случай
пока оне блевали
пустил в намёт коней
и поминай как звали,
я был таков, ей-ей.
Сосед - солдат прямой,
но очень уж упрямый,
вернулся он домой
из Турции из самой,
Кутузов командир,
фельдмаршал светлоликий,
крест вешал на мундир
за дело в Базарджике.
Вернулся он домой
и вот который год
турецкий наш герой
всё пьёт и пьёт и пьёт.
Да если рассудить,
судьба его такая,
её я повторить
Мамаю не желаю,
а что в России делать
без глаза и ноги
как только портить девок
и пропивать долги.
Про бунт слушок дошёл
на Сретенье Господне
а наш секунд-майор
не слышал и сегодня,
а ведь давно уж Пост,
но по майорской доле
скоромного внахлёст
господь ему дозволил,         
к тому же в корень зрит
сосед всегда, приметь ка,
домашний свой лафит         
закусывает редькой.
Что у него на блюде
не нам глядеть, а значит
всё будет так, как будет   
и уж никак иначе.            
неведом нам испуг
и не до философий,
холоп, прими чубук            
и подавай свой кофий.