никто, который был со мной

В детстве у него был друг, которого никто не видел. Не потому, что он был воображаемым. А потому что он был сделан из воздуха и времени, а такие друзья не отбрасывают тени.
Он появлялся в шкафах, где пахло старым деревом. В подушке, если не спалось. Иногда — просто в ладони. Когда всё шумело, он молчал. Когда всё молчало, он дышал.
Мальчик знал, что это не игрушка. Не выдумка. Не страх. Просто — Никто. И если сказать это имя вслух — всё исчезнет.
Никто держал его за рукав, когда он врал, что не больно. Иногда — клал лапу ему на грудь. Не сильно. Не тяжело. Просто чтобы сердце не торопилось.
Он шёл с ним, когда на него кричали, и он делал вид, что не слышит.
Однажды он сказал ему:
— Я бы тебя нарисовал, но ты не вмещаешься в карандаш.

Никто улыбнулся. Это было похоже на ветер, который шевелит траву, но никого не зовёт.

Иногда он рисовал за шкафом. Там были горы, которых не было в их городе. И тень — не его, но рядом. Мама не знала, что там. Никто — знал.
Когда мальчику было семь, он нашёл под подоконником перо. Он подумал, что это письмо от Никто. В письме не было слов. Но оно знало, что сказать.
С тех пор он стал писать сам. Он не знал, откуда берутся слова. Просто иногда в комнате что-то светлело. И тогда он знал: Никто здесь.
Он вырос. Переехал. Стал молчаливым. Научился отвечать вместо слушать.
Но иногда, когда чай был тёплым, а окно дышало ночью, он чувствовал: в комнате кто-то садится рядом. Как будто снова можно не торопиться быть сильным.
И в эти вечера он говорил:
— Ты всё ещё здесь?
И кто-то кивал. Без головы. Без формы. Без имени.
Он не спрашивал, почему.
Потому что если кто-то был с тобой, когда ты не знал, как жить — он остался. Даже если никто не верит, что он был.
А в тишине, которую никто не слышит, иногда что-то дышит — словно помнит, что ты был.