Воля предков

               
               
                ВОЛЯ    ПРЕДКОВ

               
                АЗАРЕЦИ

               
                2020г.

                               
       МАРТИРОС               священник
       ГАРЕГИН                священник
       АРАМ                пленный армянин
       ВАРДУИ                пленная армянка      
       АСТХИК                пленная армянка
       АРЕВИК                дочь Астхик
       ГОАР                пленная армянка       
       СЕДА               пленная армянка
       АНИ                пленная армянка
       АЛИ                турецкий солдат
       АХМЕТ                турецкий солдат
       ОСМАН                турецкий солдат
       МЕХМЕТ                турецкий солдат
       НЕЗНАКОМЕЦ

Мужской голос читает стихи. Тихо играет дудук.
                ***
Ты не земная, Армения моя,
Ангелы облюбовали тебя
И покой твой оберегали,
Но, доверившись нам,
Однажды сказали:
«Оставляем ее вам,
Берегите Армению мать».
И прошло много веков,
И не хотим вспоминать
Ангельских слов.
Когда наступит время
Ангелы вернутся вновь…

                * * *
Восторгаюсь тобою - Армения,
Крепкому духу твоему,
Ты сизокрылая птица,
Летишь к счастью своему.
Сколько бы не ранили тебя,
Вновь стремишься ввысь,
Непоколебима воля твоя,
За нее и держись,
За нее и борись, как все века,
Блистай крепким духом своим,
Родная Армения моя,
Хочу радоваться счастьем твоим.
Жестокая твоя судьба,
Мы помнить об этом должны,
Открыть друг другу сердца,
И быть друг другу верны.
Народ армянский –
Криком пустым счастье не обрести,
Наших дел оно отраженье,
В сердцах начало берет
Жизни нашей благословенье…

Осенний ветреный вечер. Два священнослужителя сидят в церковном дворе и беседуют.

МАРТИРОС.   Погода, как душа человека, то печалится, то радуется.

ГАРЕГИН.   Осень в этом году слишком ветрена.

МАРТИРОС.   На моей памяти она и мрачнее, чем когда-либо.

ГАРЕГИН.   Кажется, ветер по миру разносит человеческую скорбь. Люди все молятся
и молятся, а обрести покой никак не могут.

МАРТИРОС.   Как бы ни было, нужно верить в божью справедливость! Рано или поздно
наступит судный час и каждый ответит за свои деяния.

ГАРЕГИН.   Это самоутешение! Ожидание божьей справедливости длиться утомительно
долго. В нашем мире чаще всего свои притязания люди решают силой оружия.

МАРТИРОС.  Бог человеку дал свободу действий, но это не означает, что он
освободил его от ответственности, и что за совершенные грехи он останется безнаказанным.

ГАРЕГИН.   Многие преступные войны люди вели и ведут во славу богов и это настораживает меня, а боги все молчат и молчат - попробуй пойми, что у них на уме!.. Человеческое лукавство стало камнем преткновения на пути к недосягаемой «божьей» справедливости.

МАРТИРОС.  Не богохульствуй, Гарегин!      

ГАРЕГИН.   У каждого из нас всего лишь одна жизнь и почему же не прожить ее в любви к себе подобным во благо рода человеческого. Тебе не кажется, что боги являются неким символом, чьи образы изворотливый человек ловко использует в собственных интересах?

МАРТИРОС.  Нам жизнь дана свыше! Не уразуметь нам божье намерение!

ГАРЕГИН.   «Ибо только я знаю намерения, какие имею о вас, говорит господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду». Так пишет пророк Иеремия. И какие же намерения у этого бога, Мартирос? Он так далеко запрятал свои намерения, что люди извечно споря, запутались в поисках его истины!.. А в это время он своим молчанием людям позволяет бесчинствовать на Земле. Вот в чем заключается парадокс. Люди его устами льстят и утешают собственное тщеславие. Дай им любой повод, и они с легкостью обнажают свою беспощадную сущность. И где запрятано «божье» милосердие, о чем так часто говорят богословы? Знаешь, что самое страшное, Мартирос? Это когда совершенные предками приступные кровопролития, по истечении времени, предаются забвению, либо оправдываются и не становятся уроком для последующих поколений.

МАРТИРОС.   Что таить, человек грешен, за что и выдворен из рая.

ГАРЕГИН.   «Проклят человек, который не исполняет условий завета» Эти слова тоже принадлежат пророку Иеремию. Сотворил бы бог свой мир гуманным, без назиданий и угроз, тогда не пришлось бы ему проклинать человека - свое творение. Ан нет! Получается какая-то путаница. Иди разберись, почему так? А может все гораздо проще? Может все исходит от ухищрений человека?..

МАРТИРОС.  Подобными размышлениями ты ввергаешься в бездну сомнений о божьем величии и справедливости! Так жить нельзя! Нам в этой жизни многого не понять! Будь смиренным, Гарегин!    

ГАРЕГИН.    О каком смирении ты говоришь, когда человеческая жизнь полна страданий?! Когда земля стонет от леденящих душу жестоких и бессмысленных противостояний и войн, и это в мире, который ты считаешь «божьим» творением?

МАРТИРОС.   Не сомневайся в мудрости нашего творца, ему все виднее!

ГАРЕГИН.    Он позволяет уничтожить целый народ, твой народ, и это ты называешь «мудростью и что ему виднее?!» Слишком уж долго наш народ надеется на его милость. В конце концов, если он сотворил нас всех, значит все народы его дети, и как он может так жестоко обрекать их на непримиримые конфликты?! Так кто он есть на самом деле, этот многоликий бог?.. Что он хочет от нас?! Неужели ты не задаешься подобным вопросам?

МАРТИРОС.   Ни нам судить его дела, ни нам знать его истинные намерения!   

ГАРЕГИН.   Нам, Мартирос, нам и больше никому, когда это касается нас! Когда проливается наша кровь, и гибнут наши женщины и невинные дети! Если этот бог глух и нем, а может, и, что еще хуже, равнодушен к собственному творению - нужно вычеркнуть его имя навсегда из своей истории и ответственность за все происходящее на земле возложить на судьбу, а точнее, на себя, чтобы не томиться в надеждах!.. Разве не очевидно, что боги нас упорно разделяют уже много веков?

МАРТИРОС.   В тебе я вижу отчаявшегося человека. Молись почаще, Гарегин, молитвы придадут тебе сил, и твоя душа обретет покой и успокоение.

ГАРЕГИН.   Молитвы стали меня утомлять! Мысли не должны быть скованны… Мысли должны быть свободными и легкими, чтобы могли преодолеть притяжение суетного бытия... Чем больше я размышляю, тем больше возникает неразрешимых вопросов, терзающие мой ум. Скажи, почему человечеству понадобилось столько противоречащих друг другу религий?

МАРТИРОС.   Бог един, только пути к нему разнятся! Этот путь тернист и людям всегда бывает тяжело пробраться к нему!..

ГАРЕГИН.  Если он был бы един, столько бед не сыпались бы на головы наивных людей! И этот бог не назывался бы разными именами и не предъявлял бы разные требования. А ведь это очевидно, что люди выбирают богов по собственному уразумению.

МАРТИРОС.   Я даже не знаю, что тебе ответить… Я не хочу углубляться в подобные размышления, не хочу обременять свой разум тяжестью ненужных вопросов. Все равно божья суть для нас останется недоступной.

ГАРЕГИН.   На чем же тогда держится твоя вера?

МАРТИРОС.   Вера не требует объяснений.

ГАРЕГИН.   А я хочу объяснений!

МАРТИРОС.   Ты не по-человечески высокомерен.   

ГАРЕГИН.   Я хочу достучаться до него в этой жизни, а не после смерти!..    

МАРТИРОС.   Не нам решать, как ему быть с нами.

ГАРЕГИН.   Твоими устами говорят либо страх, либо лицемерие. Я сыт по горло всеми этими сказаниями! Я знаю твердо, что живу в мире, где бродит самонадеянный и порочный человек, бряцая оружием! Что в нашем мире с легкостью подменяются значения… Ради более достойной жизни, человечество должно полагаться только на свой практичный ум, свободный от предрассудков!               

МАРТИРОС.   Успокойся, не гневайся, Гарегин.         

ГАРЕГИН.   Я больше не хочу обманываться в этих глухих и мрачных стенах… Лучше ты скажи - где наши старые боги?

МАРТИРОС.   О чем ты? Не нужно их вспоминать! Не нужно ворошить то, что давно предано забвению. Раз их настигла такая участь, значит они того заслужили.

ГАРЕГИН.   Как не благодарные дети, мы просто предали их!

МАРТИРОС.   Не говори так, Гарегин! Мы уже много веков смиренно молимся в доме нашего господа Христа!

ГАРЕГИН.   А те? Прежние? чем же они провинились перед нами?!

МАРТИРОС.   А разве боги могут провиниться?

ГАРЕГИН.   Оказывается – могут!.. Остервеневший человек, с наслаждением убивающий такого же человека, какой он сам – вдохновляется богом или дьяволом? (Мартирос задумчиво молчит) Отвечай же! Только не ищи на то никаких оправдательных объяснений!

МАРТИРОС.   Прошу, не упоминай имя этого порочного искусителя. Ему нет места в божьей благодати.

ГАРЕГИН.   Тогда скажи мне, кто из них верховенствует в нашей земной жизни?

МАРТИРОС.   Человек свыше не лишен воли, он сам выбирает свой путь, но в любом случае в нужный час мы все предстанем перед богом с ношей своих поступков, и он свершит над нами свой справедливый суд. Всех грешников и наших врагов непременно настигнет божья кара!

ГАРЕГИН.   Какая кара? Бросит на растерзание к чертям? Я ничего не понимаю. Люди спятили? Может игра на страхе других кому-то была выгодна?.. В любом случае человек лучше не стал.

МАРТИРОС.   Гарегин, мне трудно говорить на эту тему.      

ГАРЕГИН.    Ты не забывай, что турки, как и мы, молятся так же ревностно, но только своему богу! Мы все усердно молимся и молимся, не замечая дьявола, путающегося под собственными ногами!

МАРТИРОС.   Честно говоря, иногда и я многого не понимаю...

ГАРЕГИН.   А тебе не кажется, что люди придали богам свои черты и об этом упорно умалчивают?..

МАРТИРОС.   Как бы не было, я уже двадцать лет служу всевышнему и прилежно молюсь ему! Я не имею права отступиться от традиций своего народа! Я обязан уважать выбор своих предков!

ГАРЕГИН.   Вот именно! Такова человеческая сущность. Она безлика и в глубинах своих беспринципна. Родись ты в другой культурной и религиозной среде, твои предки придерживались бы других традиций, не так ли? И как бы ты рассуждал сейчас? Хоть раз ты задумался об этом? 

МАРТИРОС.   Ты запутываешь мой ум. Ты все упрощаешь.  Жизнь гораздо сложнее, чем твои изречения…

ГАРЕГИН.   А кто же ее так сильно осложнил? Дьявол? Бог? А может сам человек?

МАРТИРОС.   В свое время на страшном суде все твои сомнения развеются. Кроме божьей благодати нет другой справедливой силы!

ГАРЕГИН.   Люди разделили небо по-своему усмотрению и интересам, после чего, как из рога изобилия, беды сваливаются на их головы… Человек корыстен! Он ради своих интересов предаст любого другого, и оказывается, даже своих богов!.. Человек игрок, Мартирос, игрок азартный и беспощадный!

МАРТИРОС.   Поэтому и нужен бог, который в силах обуздать его неудержимую натуру!

ГАРЕГИН.   За множество веков, хоть кто-нибудь смог обуздать натуру человека? Скажи, зачем тебе нужно свой взор устремлять на небеса, если твои ноги ходят по грешной земле?

МАРТИРОС.   В этом мире все принадлежит богу, Гарегин: и небо, и земля, и все то, что ты видишь и не видишь, нам остается лишь служить ему покорно! Пойми же это!

ГАРЕГИН.  Люди ровно так же служили и старым богам. Не зависимо ни от кого, человеческая сущность всегда остается неизменной. Мое сердце с недоумением отторгает мир, полный вранья и страдания!

МАРТИРОС.   Страдания нужны человеку, чтобы из темницы души высвободилась любовь.

ГАРЕГИН.   Человек должен быть добрым! Понимаешь? Всего лишь добрым! Ведь, и злодей может любить пылко и даже искренне, но стать добрым он не сможет! За много тысячелетий своей истории человечество так и не стало добрее! Даже бесчисленная армия богов оказалась бессильна перед его земной сущностью!..

МАРТИРОС.   Пути нашего Господа неисповедимы.      

ГАРЕГИН.   Я это слышал много раз! Неужели ты не понимаешь, что это изречение есть лишь сплетение слов, вводящее в заблуждение… Свой ум не нужно опутывать догадками! Я не хочу полагаться на мутные объяснения вещей, терзаясь в сомнениях!

МАРТИРОС.   Сомнения и есть путь к богу. Твой пытливый ум обязательно проложит тропу к его порогу, только если будешь молиться чистосердечно и упорно!

ГАРЕГИН.   Мы предали наших старых богов, может поэтому они отвернулись от нас? Что стало с нашим Арамаздом – верховным божеством, и с его красавицей дочерью, восхитительной богиней Анаит, покровительствовавшей на протяжении многих веков нашей Армении. Предав их, к тому же, мы жестоко разрушили их святыни и на их руинах построили храмы новоявленному богу. Может за предательство они перестали покровительствовать нам, из-за чего на головы нашему народу свалилось столько горестей и бед?

МАРТИРОС.   Забудь о них! Я знаю - твое сердце не в силах перенести боль, выпавшую на долю нашего народа.  Но, оглядываться назад, на старый миропорядок, не следует. Христос не знает границ! Он свое сердце открыл всем народам.

ГАРЕГИН.   И при этом он явил себя лишь избранному народу?

МАРТИРОС.   Это не важно, кому впервые явил себя наш бог. Важно то, что старые боги давно умерли.

ГАРЕГИН.   Боги разве могут умирать? Их просто предают, а новых выбирают по собственному усмотрению. Мне хочется вещать об этом неустанно и, с каждым разом, громче и громче, чтобы мой душераздирающий крик развеял небесную мглу! Только слабый духом ищет успокоение в этих стенах!.. Скажи – почему же тогда, наш бесподобный Комитас, служивший богу в сане архимандрита, испив горечь страданий своего народа, помешался умом! После всего этого ты веришь, что наша ряса сбережет нашу страну и нас? Не будь легковерным - турецкий ятаган жесток и неумолим! Я непременно сброшу с себя религиозное облачение и пойду в мир. Только там я смогу принести пользу своему народу, но никак ни в этих кельях, пропахших гарью церковных свечей. Когда за этими стенами свирепствует дьявол, не обманывать же себя молитвами!

МАРТИРОС.   Без бога дух слабеет.

ГАРЕГИН.   Только плечом к плечу с собственным народом дух способен окрепнуть! Если тебе угодно – оставайся здесь, уверовавши в иллюзии своей веры! Пока наш народ подвергается смертельным гонениям, наши молитвы оказываются бесполезными, ты этого не понимаешь?

МАРТИРОС.   Бог даст нам знак, и мы тоже возьмем в руки оружие, тогда он простит и поддержит нас за правое дело.      

ГАРЕГИН.   Зато я не прощу себя! Нет, Мартирос, не под каким предлогом священнослужители не имеют право взяться за оружие! Это то же самое, что унизить бога. Ты понимаешь – тот бог, который ратует за оружие, тут же перестает быть гуманистом.

МАРТИРОС.   Не знаю… Я не всегда понимаю тебя. Уверен лишь в том, что наш народ нуждается в честных и, искренне любящих свою родину героях.

ГАРЕГИН.   Это так! Но не менее важно, чтобы народ вдохновился духом единения – не быть древу, на котором растут разные плоды… Порой, забывая о спасении родины и всего народа, мы начинаем друг друга обвинять в чем попало, а в это время, беда незаметно переступает наш порог, наш крикливый голос о любви к родине, превращая в пустословие… Я не понимаю, как быть, чтобы каждый из нас понимал, что интересы родины превыше собственной корысти, и что это единственный путь к процветанию страны. Мы талантливый народ и хорошо бы нам научиться всю мощь нашей энергии направлять на созидание, вместо того, чтобы гордиться своим прошлым. Нашему народу необходимо прийти к пониманию, что сегодняшний день для нас должен стать решающим. Если мы потеряем сегодняшний день, то лишимся и прошлого, и будущего…

МАРТИРОС.   Я вижу ты настроен решительно - иди с богом, Гарегин! Только запомни – от тебя потребуются неимоверные усилия. Многие хотели того же, но увы, до сей поры претерпевали неудачу. 

Обнимаются. Сцена погружается в темноту. Играет дудук, либо народная песня. Через некоторое время сцена освещается вновь. Изнуренные армянские мужчины, женщины, дети находятся под турецким конвоем. С левой стороны сцены - церковь, а с правой - мечеть, как бы призрачно парящие в небе. Турецкие солдаты аппетитно едят.

ОСМАН.   Тяжело нам далось конвоирование этих гяуров.

МЕХМЕТ.   Аллах даст нам терпения.

ОСМАН.   От этих неверных одни лишь проблемы. 

МЕХМЕТ.   Кто примет нашу религию и наш язык, станут турками, а те, которые попытаются сопротивляться, умрут как дворовые собаки, и тогда, вместе с ними, исчезнут все наши проблемы.

ОСМАН.   Наш всевышний скорее бы услышал твои мудрые слова! Сколько мы можем терпеть выходки этих гяуров? Они давно нам надоели!

АЛИ.   Они возомнили себя героями. Засомневались, что османы великие воины. Судьбы многих народов оказывались в наших руках. И на этот раз мы справимся, да поможет наш всемогущий Аллах!          

Армяне, истощенные дорогой и голодом, кучно сидят в середине сцены. Девочка, вырвавшись из материнских объятий, шатаясь, направляется к туркам с протянутыми руками. В это время мать хочет остановить ее, но Осман загораживает ей путь.

АЛИ.   Идешь к нам? Вкусно пахнет, да? Какая же ты храбрая! Иди, малышка. (она делает несколько шагов, но останавливаясь, испуганно оглядывается на мать) Иди еще ближе, не бойся. Ты же голодна? Если подойдешь поближе, я тебя накормлю досыта, еще дам вкусные сладости. Моя дочь такая же красавица. Подойди же девочка, не бойся, я тебя не обижу.

Подходя к ребенку, играючи протягивает ей кусок хлеба, но она не решается принять его, взглядом ожидая одобрения матери. Али берет ее за руку и уводит к импровизированному столу с едой. Девочка берет хлеб и ест. Мать испуганно отталкивая Османа бросается к дочери. Быстро вскочив с места, Али преграждает ей путь. Звучит колокольный звон.

АСТХИК.   Дочка! Сейчас же вернись ко мне! (она сильно встревожена)   

АЛИ.   Какая же у тебя красивая дочь, глядя на нее, не нарадуюсь! Она мне очень даже приглянулась!

АСТХИК.   Не смей! Верни ее мне!

АЛИ.   Вот разошлась! Обратно ее не получишь! Мы возьмем ее и обратим в мусульманство! Ваши дочери и сыновья станут турками! Мы заставим их забыть о своих истинных корнях! Осман, уведи эту милую девочку! (Осман небрежно берет ребенка за руку и уводит в сторону мечети. Ребенок начинает громко плакать и сопротивляться, стремясь вернуться к матери, а мать стремится к ней) Постой Осман! Девочка ты чем недовольна? Почему плачешь? А ведь зря – с нами тебе будет лучше! Сама в этом убедишься! Отныне никто не посмеет тебя обидеть! Скажи, как тебя зовут?

АРЕВИК.   Аревик. (продолжает плакать)

АЛИ.   Теперь ты будешь зваться Фатимой. Запомни, впредь твое имя Фатима, и ты - турчанка. Ведь ты не против, не правда ли?

АСТХИК.   Дочка! Аревик! Не смейте отнять у меня мою дочь! Будьте вы все прокляты, верните мне ее! (бросается на Али)

Али ударяет ее, рвет одежду, обнажая грудь, и та падает, теряя сознание. Колокола постепенно утихают. Когда Осман уводит плачущего ребенка в сторону мечети, звучит голос муллы.

АЛИ.   Кто из вас желает признать мусульманскую веру?! (тишина) Нет таких? (пленные испуганно оглядываются) Неужели никто из вас не хочет остаться в живых? (тишина) Молчите? Неужто предпочитаете умереть? Какие же вы, армяне, гордый и наивный народ! Неужели до сих пор не поняли – ваша жизнь в руках нашего Аллаха!

ГАРЕГИН.   А может в ваших кровавых руках? Ты хочешь подчинить нас угрозами, опираясь на силу своего Аллаха?

АЛИ.   Чтоб ты знал - Аллах единственно истинный бог, презренный армянин!

ВАРДУИ.   Мы на груди носим крест с самого рождения, а теперь явился ты, бездушный турок, и хочешь сбить нас с нашего праведного пути? Даже не старайся! Не получится!

АЛИ.   Немного потерпи и я покажу - получится или нет, самонадеянная армянка!  (обнажает ятаган) Повторяю еще раз - есть желающие принять мусульманство?

Арам, Ани и еще несколько человек, оглядываясь, робко подходят к Али.

АЛИ.   (обращается к Гарегину и к Вардуи) Теперь вы осознали, до чего вы глупы. Я же сказал – немного потерпите! Если вы такие недогадливые и ничего не смыслите в жизни, спросите у этих людей, они вам объяснят какова она - жажда жизни!

ГАРЕГИН.   Они трусы и предатели!

АЛИ.   Нет! Они люди, и просто хотят жить!

ГАРЕГИН.   Лучше умереть с любовью к своему народу, с правдой в душе, чем трусливо волочить свое существование во лжи!..

АРАМ.   (обращается к Гарегину) Ты что, праведный? Не тебе быть судьей над нами! Неужели ты окончательно потерял рассудок и не понимаешь, что судьба изменчива.  Жизнь каждого принадлежит только ему, и распоряжаться ею в праве только он сам! Посмотри в утомленные глаза этих людей - может тогда тебе удасться прозреть и понять, где правда, а где ложь?!

Звучит эхо: правда - ложь, правда - ложь.

АНИ.   (обращается к Гарегину) Ты предлагаешь умереть ради чего и ради кого? Не ты ли заблуждаешься? Правда в самой жизни, в желании жить! Все твои принципы выдуманы!         

ГАРЕГИН.   Нас истребляют, а вы покорно смиряетесь? Правда - это мы, наш народ, выдворенный злодеями из собственных домов и загнанный на бойню, подобно скоту! А разве вы не замечаете сколько зла и лжи в сердцах этих убийц?!

АРАМ.   Ложь и правда ходят по земле бок о бок, и что?.. Ничего не поделаешь! Таков устоявшийся в веках человеческий мир, полный страдания и невзгод. Я не собираюсь свою единственную жизнь положить на жертвенный алтарь! Было бы за что!

АНИ.   Ты слишком самоуверенный, Гарегин! Напряги свой слух, авось поймешь, что ты поверил ложному голосу... Кто тебе сказал, что твоя правда важнее других?

ГАРЕГИН.   Вы все потеряли рассудок!!!   

АНИ.   Пойми же - моя жизнь мне дороже и превыше всех твоих принципов!

ГАРЕГИН.   Вы трусы! Пособники свирепых гиен!      

АРАМ.   Если ты ищешь правды, ищи дальше, скатертью тебе дорога! Только нас не запутывай в своих принципах! На земле нет и никогда не было справедливости, разве ты не знаешь? На этом свете мне так и не удалось ее найти!

ГАРЕГИН.   Опомнитесь наконец! Чтоб обрести силу, нам необходимо сплотиться! Наш народ на грани уничтожения, а вы думаете лишь о собственном спасении?

АРАМ.   Я не хочу умирать из-за выдуманных мирских условностей. Ты не понимаешь очевидные вещи? Разве что-то может быть превыше собственной жизни?

ГАРЕГИН.   Если каждый из нас думал бы так, мы давно перестали бы быть народом. А ведь наши предки, веками, ценой собственной жизни, отстаивали свое право на существование. Никогда и никому не удавалось сломать волю нашего народа! Нельзя предать то, что свято, что вымучено в крови предков!   

АНИ.   Почему же ты нас считаешь предателями? Обстоятельства дают нам шанс выжить и не глупо ли отказаться от их милости?

ГАРЕГИН.   О чем ты говоришь, опомнись, Ани!      

ВАРДУИ.   Оставь их в покое, Гарегин, рано или поздно под их ногами земля провалится. Рано или поздно скорбно звучавшие голоса невинно убиенных соотечественников сведут их с ума!         

АНИ.   Что ж теперь, смириться, что меня и моих детей убивают только за мою национальность и за веру? Нет! Не хочу! И кто потом вспомнит о моем героизме? Иль может, ты думаешь, приношение себя в жертву сплотит грядущее поколение? Если б это было так! Наша любовь друг к другу скудна. На чаше весов собственная выгода тяжелее…

ГАРЕГИН.   Ты не права, Ани! Да! нас убивают за то, что по воле судьбы мы родились армянами, и вдогонку, дают жару за нашу христианскую веру. А если мы были бы сплочены, судьба к нам была бы благосклоннее! Мы были бы сильнее!

АНИ.   Вот именно – если! Я часто задаюсь вопросом - а что мне дала моя национальность и моя вера? Что мне остается делать, когда мой бог с такой легкостью позволяет убивать мою семью? 

ВАРДУИ.   Мне вас жаль! Вместо материнского молока вы испили отраву, которая отбирает ваш рассудок!

АНИ.   Я хочу выжить и вернуться в свою семью, заново разжечь домашний очаг и слышать беспечный смех своих детей. Это желание ты называешь отравой?

ВАРДУИ.   Глупая ты, Ани! От наших домов остались лишь руины. Больше нечего разжечь и откуда тебе знать, где твои родные? Эти убийцы отняли наше счастье, осквернили наш очаг, отняли нашу землю и после этого на что ты уповаешь? Как бы ты не старалась, тебе не удасться обрести былую радость. Не обманывай себя! Неужели ты веришь, что весь этот жуткий кошмар из твоей жизни исчезнет бесследно? Нет! Даже не надейся! Он как заноза останется гноиться в наших сердцах, и нам, и нашим потомкам ее не вынуть никогда!

АЛИ.   Хватит же, мое терпение не безгранично, раскудахтались! Спорить вам некогда, время на это давно упустили!.. Замолчите, наконец, надоело слушать ваши бредни!       

МЕХМЕТ.   Вы неверные. Вам нет место под небом нашего всевышнего! 

ГАРЕГИН.   Слышали? Ваш слух уловил эти презирающие голоса? Они хотят, чтобы мы стали безликими рабами! Хотят умертвить наши сердца! Хотят из него выкорчевать корни предков! А может вы оглохли? Аж горы вздрогнули бы от их гнусных слов, а вы не слышите?! Где ваша гордость за собственный народ? (Али ударяет его плетью)

АЛИ.   Хватит же умничать, вы до сих пор не поняли - всегда прав сильнейший!

ВАРДУИ.   Сила не может оправдать массовые убийства невинных людей. Только варвары гордятся своими преступлениями.

МЕХМЕТ.   Вы слышали, что говорит эта женщина? Она нас считает варварами?

АЛИ.   Эти армяне себя считают великим народом, только какой в этом толк, одни лишь слова…

МЕХМЕТ.   Они все живут своим мнимым прошлым, а было бы для них больше пользы, если бы было наоборот. Сегодня-то им нечем гордиться. Все, что может когда-то и имели, не смогли уберечь, слабаки! Да что о них говорить – у них одно лишь высокомерие и больше ничего! (пренебрежительно смеется)

ГАРЕГИН.   Вы видите, как они издевательски смеются над нами. Разве вам не больно из уст этих варваров слушать оскорбительные слова в адрес нашего народа? Неужели они не оскверняют ваше самолюбие?      

АНИ.   Междоусобные войны на протяжении веков были всегда и хоть кто-нибудь, когда-нибудь, извлек из этого урок? Люди глухи перед стонами чужой боли! Пожалуй, порой, и к собственной боли тоже, ради чудовищных идей, навязанных безумцами!.. Что делать? Такова сущность человека! Так что, если хочешь – борись сам, без нас. Мне такой подвиг ни к чему, да и не по силам!

ГАРЕГИН.   После вашего жалкого поступка трудно смотреть вам в глаза! Жаждете выжить любой ценой?! А ведь вы не понимаете, что потом и они будут к вам относиться с презрением, а может, и с опаской.

АРАМ.   Если ты такой сознательный и преданный своей отчизне человек, так умирай же ради своих патриотических амбиций, тебе никто не мешает, но другим оставь свободу выбора! Я хочу жить! Хочу жить, и ты мне не указ! Я свое счастье как-нибудь отыщу сам, без твоей морали!   

ГАРЕГИН.   Ты лишен мужских достоинств, Арам! Как твой язык подворачивается такое говорить! Тогда я сам тебе помогу найти счастье!!! (возбужденно бросается к нему)

АЛИ.   (преграждает ему путь, и ударом кулака валит на землю) Это уж слишком! Ты переходишь все границы дозволенного! Ты, жалкий армянин, из себя возомнил героя? (говорит, наклоняясь над ним) Да я тебя уничтожу, сотру в порошок! Задушу собственными руками! Скоро ни от тебя, ни от твоего народа на белом свете не останется и следа!

Астхик встает и начинает ходить, обращаясь ко всем поочередно. Видно, она сильно подавлена, не выдержав лишения, унижения и потерю дочери.

АСТХИК.   Вы слышите? Наступает конец света. Все люди обречены. Люди обмануты. Они медленно превращаются в хищных зверей и мир постепенно погружается в ад - одни народы превращаются в толпу убийц, а другие в жертву. Я слышу их голодный рык, топот их стремительных ног. Вставайте скорее, убегайте, пока они не настигли вас и не вонзили свирепые свои клыки в вашу плоть. Когда они поедят всех своих жертв до последнего, в жестоких муках начнут изнывать от голода. Тогда от безысходности начнут пожирать друг друга. Смрад от объеденных и разлагающихся тел распространится по небу и отравит все сущее… Никому не будет спасения. Эти изверги отняли мою единственную дочь, только зачем? Мы все обмануты. Я слышу звон оголенных мечей. Небо и земля охвачены злобными призывами к ненависти и презрению. Очнитесь вы все, пока не поздно, спасайтесь от ярости безумных людей. Моя Аревик, дочурка моя. Я непременно найду свою милую девочку, куда бы не пришлось мне идти. В чем же вина наших детей? За что судьба так жестоко обходится с ними? Им-то за что страдания?

К ней подходит Седа и сочувственно обнимает.

ВАРДУИ.   За что глумитесь над нами, изверги! Ведь и у вас дома есть жены и дети! После всего содеянного, как вы сможете спокойно жить? Как вы не свихнетесь от всех тех злодеяний, которые безнаказанно творите с невинными людьми? Как только не глохнете от мученических стенаний своих жертв - таких же людей, какие вы сами! Как только ваша рука не засохнет прежде, чем поднимет над нашими головами свой проклятый ятаган? Как только любовь может воспламеняться в ваших сердцах, когда обнимаете своих детей и жен? Как?!

ГОАР.   А ведь было время, когда мы все жили дружно. Даже забывали какой мы веры и национальности. Наши дети, играя во дворе вместе, своим детским смехом бесконечно радовали нас. Мы ходили друг к другу в гости и между нашими семьями не было житейских секретов. Мы все любим, радуемся и страдаем одинаково. Мы же схожи во многом. Мы все люди!

СЕДА.   На своем пути я повстречала множество добрых турок. Собственными глазами видела, как они спасали армян от своих же злодеев, рискуя собственной жизнью. На своем пути видела и чудовищных армян. Зло не имеет национальности! Разве это не есть простая истина?

ГОАР.   В жизни всегда находятся безумные и алчные люди, которые обретая власть над народами, погружают их в безумство. Необдуманное равнодушие людей – вот кто их пособник. Пока оно свободно сквозит по распахнутым душам, человек остается уязвимым…

ВАРДУИ.   Все равно я ненавижу турок! Они отобрали наши земли и наше счастье! Нет им оправдания! Я вижу собственными глазами, как они убивают нас, из нашей крови образуя рукотворные реки. Сколько бы среди них не было добрых людей - это лишь капля в море, иначе они не смогли бы совершить такие масштабные злодейства против неугодных им народов! Они свое счастье строят на костях других, а все страны позволяют это делать! Почему?! К сожалению, нет в мире правосудия, которое было бы в силах остановить извергов, пристыдить, призвать к покаянию. Да, в конце концов, и наказать!

СЕДА.   Это посильно только богу, и он это сделает, когда посчитает нужным.

ВАРДУИ.   Конечно! А пока он равнодушно наблюдает, как его создания проливают кровь друг друга? И ты считаешь, это нормально? Не им ли вдохновляются палачи?..

АЛИ.   Молчи, шлюха, не тебе судить о победоносном народе, сумевшем подчинить себе половину мира! Мы великие османы! Сегодня и ваша судьба оказалась в наших крепких руках. Вы неверные! Вы слабый и разобщенный народ, как бы не кричали о своей древней истории!

ВАРДУИ.   Я ненавижу вас за все страдания, что причиняли и продолжаете причинять многим народам!

ГОАР.   Вардуи, ты ослеплена горем, успокойся. В этой пустыне нас ничто и никто не спасет. Не усугубляй и так тяжелое наше положение.

ВАРДУИ.   Я знаю - нам нет спасения! Они наши тела бросят змеям и голодным шакалам, тебе этого мало, чтобы понять, какие они беспощадные звери?

АЛИ.   Ты испытываешь мое терпение! (достает из ножен ятаган, и высоко приподнимает над ее головой) Или замолчишь, или твоя отрубленная голова замолкнет сама!

ВАРДУИ.   Убей! Думаешь я боюсь тебя? Только запомни - призраки безжалостно умерщвленных вами людей станут проклятием всему вашему народу! Нескончаемое количество пролитой вами крови никогда не отмыть со страниц истории, даже вашим потомкам! Заря над Босфором будет окрашена алой кровью невинных и каждое утро будет напоминанием о вашем злобном сердце! Слезы, выплаканные вашими жертвами, огненным ливнем падут на ваши головы! Чего же стоишь, утоли свою звериную жажду и убей меня, беспомощную женщину! Докажи, что ты не человек!

Али собирается отрубить ей голову. Неожиданно подбегающий к нему турок жестко хватает его за руку, не позволив нанести удар.

АЛИ.  (удивленный от неожиданности) Как ты смеешь?

АХМЕТ.   Не нужно этого делать! В пути в этот чертов ад от голода и нечеловеческих страданий и так умерло бессчетное количество невинных людей! Будь хоть немножко милосерднее, и без твоего ятагана они все обречены!

ВАРДУИ.   Вы заключили сделку с дьяволом, устроив эту жестокую резню! 

АЛИ.   (не обращает на нее внимание. Говорит Ахмету) Я не понимаю - твой поступок знак слабости или безумия?

АХМЕТ.   Ни то и не другое.

АЛИ.   А как я могу расценить твою дерзость?

АХМЕТ.   Никак. Я просто устал смотреть на все это чудовищное зрелище. Мне стало тяжело быть соучастником этого преступного кошмара. Они пусть даже и говорят на другом языке и молятся другому богу, все равно такие же люди, как и мы! Понимаешь, такие же! Ты попробуй представить себе - если чья-то магическая сила поменяла бы нас с ними местами. Какого было бы тебе? Что ты сказал бы тогда? Если все эти невинные малыши были бы нашими детьми, эти поруганные женщины были бы нашими женами, а вместо этих безоружных мужчин были бы мы? Ты можешь это представить себе, Али?

АЛИ.   Ты спятил?

АХМЕТ.   Нет. Я проникся чувством ответственности перед собственной совестью.

АЛИ.   За свой поступок и проявившуюся совесть ты ответишь по всей строгости закона военного времени!               

АХМЕТ.   И не пожалею. По чужому велению я не стану преступником и убийцей. Все эти законы пишутся кем-то по собственному усмотрению и прихоти… Я не хочу радость собственной семьи омрачить чувством вины перед отнятым счастьем других семьей. Я не хочу стать соучастником кем-то насаждаемых преступлений. Не хочу и не стану! Никогда!

АЛИ.   Немедленно свяжите его! Обещаю, ты обязательно пойдешь под трибунал!

СЕДА.   Свершилось чудо! Ты настоящий сын своего народа! Ты устами добродетели прикоснулся к сердцам многих невинных людей и посеял семена справедливости в нашем безумном мире. Став очевидцем твоего смелого шага, я вновь прониклась верой к людям. Твой поступок продиктован возвышенной любовью к человеку. Разреши меня обнять тебя, как родного сына!               

С распростертыми руками хочет подойти к Ахмету. Али во гневе толкает ее, и она подает. 

ВАРДУИ.   (обращается к Али) Я жажду видеть тебя поверженным! Чтобы, издеваясь над тобой, унижали тебя, а ты на коленях, изнуренный страхом и болью, умолял бы о пощаде! Я без сомнения отдала бы свою жизнь, лишь бы это свершилось на моих глазах!

АЛИ.   Для этого у тебя не осталось жизни, до сих пор ты это не поняла, глупая армянка?!

ВАРДУИ.   Будьте вы все прокляты!            

Али снова поднимает меч над ее головой, как и прежде. Все происходит на передней части сцены. Перед нанесением удара, его запястье жестко хватает мужская рука, на этот раз это Гарегин. Армяне со страхом в глазах наблюдают за происходящим. Али и Гарегин, так же и турецкие солдаты, замирают. Пленные армяне медленно окружают турок и при медленно гаснущем свете, сжимают их в кольцо. Через некоторое время, когда свет вновь загорается, кольцо разжимается, а турецких солдат не оказывается на месте.

ВАРДУИ.   Мы прибываем в кошмарном сне. Нам нужно немедленно очнуться, пока не свершилась эта чудовищная и необратимая беда!.. Али, дай мне свой ятаган, а ты,
Гарегин, не делай ему больно, отпусти его руку, которую так крепко схватил. Каким же мучительным оказался этот сон! Смотрите - небо стало проясняться и медленно выглядывает солнце. Сколько же счастья в безмятежном полете птиц. Как упоительно проникнуться чувством радости к жизни. Мы сами часто наказываем себя, пренебрегая любовью, и тогда наши сердца черствеют. Только доброта и любовь способны очистить человеческие сердца от злобы, ненависти и от дурных помыслов. (оглядывается) Я не понимаю, как же мы могли оказаться в этой пустыне, голодные, обезвоженные, с маленькими детьми?

Она медленно берет у Али ятаган и кладет на землю. Гарегин и Али удивлено, не понимая, что происходит, оглядываются.

АЛИ.   Где я? Где моя семья? Все те, кого сильно я люблю? Скажите, с ними ничего дурного не случилось? (умоляюще обращается поочередно к каждому из армян)

ВАРДУИ.   Я вижу страх за близких тебя поверг в унынье. Это чувство способно ранить человеческое сердце, не правда ли, Али? Ты убедился в этом? 

АЛИ.   Постойте! Ты сказала, что мы все видим сон? Вардуи, спасибо тебе, ты развеяла мои опасения…   

ГАРЕГИН.   (обращается к Вардуи) Действительно, все происходящее с нами приключилось во сне? Ты уверена в своих догадках?

ВАРДУИ.   Думаю, да! Иначе было бы немыслимо - будучи очевидцем таких чудовищных преступлений, остаться в здравом уме!    

АЛИ.   Конечно, эти кошмары, что виделись нам, могут происходить только во сне, даже не сомневаюсь! Люди не способны на такие неимоверные жестокости!

ГАРЕГИН.  Постойте, я начинаю вспоминать: я же служил в церкви. Всегда смиренно молился за благополучие жизни на земле, за любовь, чтоб она никогда не скудела в людских сердцах. И что? Получается, все эти годы я старался напрасно? Мое страждущее сердце осталось не замеченным?..

АЛИ.   Твои уста говорили с богом?

ГАРЕГИН.   Что-то подобное. Но, как видишь, мои старания оказались тщетными! С нами происходит недопустимое, даже пусть и во сне…

АЛИ.   Знаешь, и я вспоминаю, кажется и я проповедовал божье слово. Только я служил всевышнему Аллаху.

ГАРЕГИН.   Говоришь Аллаху? В мечети? Получается мы оба были обмануты?

АЛИ.  Почему именно обмануты?

ГАРЕГИН.   А как может быть, что у нас разные культовые сооружения, разные вероисповедания - когда мы все одинаковые люди, на одной земле, под одним небом. Как же так получается, что мы все так долго и упорно противостоим друг другу? Наши боги, скорее всего, порождение наших амбиций. Не кажется ли тебе, что лишь по этой причине мы собственноручно ваяем образы врагов в лице себе подобных?   

АЛИ.   В твоих словах прослеживаются проблески прозрения...

ГАРЕГИН.   Человек свою ложь сеет не только на земле, но вероломно вторгается и в глубь небес… Каждый из нас несет бремя вины тех ужасов, что происходят в нашей жизни. Почему человек такой тугодум - на протяжении стольких веков так и не понял, что на всех одна хрупкая планета Земля, бороздящая необъятную вселенную, и что необходимо в вдохновенном порыве любви обрести единение ради блага всего человечества. Вместо этого он слепо продолжает следовать за первобытными и пагубными инстинктами.

АЛИ.    Нам никогда не выбраться из темницы собственной души...

ГАРЕГИН.   Изнеможенный терзающими сомнениями, я покинул храм… Даже в храме я не смог понять, что происходит с душой человека.

АЛИ.   Я тоже пребывал в сомнениях... Человек слишком наивен и тщеславен. Его ум безвыходно блуждает в лабиринтах собственного эго. 

ГАРЕГИН.   Каждый раз я удивляюсь – почему человек так усердно усложняет свою жизнь, когда все гораздо проще… Дорога к счастью банально прямая. А нет, ему обязательно нужно петлять, лезть в дебри, откуда потом выбирается весь ободранным, исцарапанным и даже смертельно раненным…

АЛИ.   Человек упрям. Этот безумец так уж устроен природой.

ГАРЕГИН.   А ведь из себя строит богобоязненного и мудрого...

АЛИ.   И при этом бесчинствует. Бедные боги. Люди образы богов ловко впутывают в свои самые, что ни на есть, преступные затеи… За это притворство некому их хлестнуть как следует…   

ГАРЕГИН.   К сожалению, это так! Все наши молитвы, как я понимаю, были устремлены в пустоту.

АЛИ.   В тот злосчастный момент, когда разъяренный воин собирался отрубить голову ни в чем не повинной женщины, и это лишь потому, что она из другого народа и веры, я ощутил к этому мерзавцу отвращение и ненависть!   

ГАРЕГИН.   (внимательно и изучающе смотрит на Али) Постой! Постой! Я смотрю на тебя и мне кажется, что это был ты! Разве я могу ошибиться?!
АЛИ.   Я?!

ГАРЕГИН.   Да! Кажется, это был ты! Я припоминаю. Я только сейчас начинаю узнавать в тебе того убийцу.

АЛИ.   Этого не может быть!  Ты хочешь сказать, я способен на тяжкие преступления? Сейчас же перестань на меня клеветать!

ГАРЕГИН.   Я пока в сомнениях. Единственное, что знаю твердо, что бы не произносили уста человека, от его поступков можно ожидать что угодно…

АЛИ.   Как ты смеешь сомневаться в моем человеколюбии?!

ГАРЕГИН.   Разве я тебя обвинил? Я лишь высказал свое предположение.

АЛИ.   Ты хочешь сказать, ту страшную беду предотвратила твоя крепкая рука?

ГАРЕГИН.   Значит и ты вспоминаешь?

АЛИ.   Но, ведь все это происходило в ужасном сне. Так утверждает Вардуи!

ГАРЕГИН.    Мы все видели одно и тоже... Либо, это был ты, либо… Покажи-ка руку! (хочет взять его руку, чтобы посмотреть)

АЛИ.   Не трогай! Больно! Лишь сейчас я ощутил, как ломит кость, с чего бы это?

ГАРЕГИН.   Я же ее чуть не раздробил своей железной хваткой!

АЛИ.   Нет! Сколько раз могу повторять, я не способен на убийство, тем более беззащитной женщины. Это была не моя рука. Я презираю этот чертов ятаган! (с презрением отходит от лежавшего перед ним ятагана)

ГАРЕГИН.   А боль-то в твоей руке и на том же месте? Как бы ты не старался натягивать на себя шкуру ягненка, тебе не скрыть свою истинную волчью сущность. Теперь тебе никогда не оправдаться! Тебе нужно раскаяться! Хотя это будет слишком мягко в отношении к такому беспощадному убийце, каким являешься ты!

АЛИ.   Даже если это был и я - не тебе об этом судить! Была война!

ГАРЕГИН.   Кто убивает ни в чем не повинных людей, пусть даже во время войны, становится преступником, и нет ему оправдания.   

АЛИ.   Ты понимаешь, что значит война?! На войне человек звереет, и чтобы выжить, ему нужно сбросить с себя улыбающуюся маску и обнажить свое хищническое естество!..

ГАРЕГИН.   Вот именно! Ты и обнажил его! Из своей души выпустив свирепого зверя и дав ему волю, ты позволил ему бесчинствовать! Этот прожорливый зверь жаждет и готов с лица земли стереть следы целого народа!

АЛИ.   Скажешь же! Ничего подобного я не помню! Может, по истечении, времени наступит прозренье, и мы наконец определимся, что происходило на самом деле и кто во всем этом был виноват?

ГАРЕГИН.   Рано или поздно такое время наступит, даже если и не при нашей жизни! Такие преступления из страниц истории не могут исчезнуть бесследно! А вот скажи, хватит ли вам смелости признаться в ужасах содеянного?! Хватит ли твоему народу честности взять на себя ответственность и без всяких надуманных оправданий признаться, что эти преступления происходили наяву и, что убийцами были вы, во главе со своими предводителями?!    

АЛИ.   Вардуи, скажи ему, что это был сон! Это был не я! Чего же ты молчишь? Твое материнское сердце не обманет. Промолви хоть слово в мою защиту!

ВАРДУИ.   Говоришь мое материнское сердце? Мое сердце умерло вместе с жестоко убиенными детьми, всеми теми, которых когда-то знала и любила и даже которых никогда не знала! Мое материнское сердце лишилось радости на всю оставшуюся жизнь. Я стала похожа на древо с засохшими корнями и не понимаю, что происходит с нами и как может такое масштабное преступление происходить на белом свете.

АЛИ.   Кто же тогда мог выпустить это чудовище?    

ВАРДУИ.   Бывает, когда во сне некие демонические существа измываются над тобой, но, когда просыпаешься, понимаешь, что все было не наяву и с облегчением вздыхаешь. Тогда хочется скорее забыть о них, чтобы заново не ужаснуться и вновь не испытать непосильные для человека страдания.

АЛИ.   Тогда давайте забудем все то, что так сильно встревожило нас. Что, как саранча, в наших сердцах с такой легкостью уничтожило и без того скудные зачатки добра! Забудем и станем жить в любви, в мире, тем самим обретая покой и гармонию, чего так не хватает в нашем многострадальном мире. 

ВАРДУИ.   Нет! Знай Али, после глубоких ран обязательно остаются шрамы, которые усердно напоминают о пережитых событиях. Память не прощает ни унижения, ни злодейства. Она формирует умозаключения на много поколений вперед.   

ГОАР.   Нам нужно мужаться, иначе от пережитого можно сойти с ума!

ВАРДУИ.   Да, ты права, Гоар! На нашу долю выпала тяжелая участь быть в пекле немыслимых преступлений против человечности. Мне от беспомощности и тяжести невыносимой боли хочется верить, будто мы прибываем в жутком сне.

СЕДА.   Нам нужно довериться богу!

ВАРДУИ.   Какому?.. Сколько мы можем ему доверяться? Глаза открой шире, и ты увидишь, что люди барахтаясь в собственных нечистотах, преданы сами себе!

ГОАР.   А ведь не хочется верить, что все так безнадежно!..

СЕДА.   Без надежды не было бы жизни, человек жив, пока надежда гнездится в его сердце…

ВАРДУИ.   Ты все надеешься? На кого? Тем более, когда твоя смерть наступает не естественным путем, а от рук убийц! (смотрит на Али)       

АЛИ.   Почему же смотришь на меня с таким презрением! Вы все, что же уставились на меня?

ВАРДУИ.   Али, бывает, когда, правда причиняет мучительную боль и человеку требуются титанические усилия, чтобы признать эту позорную правду, затаившуюся в глубине души… О происходящем с нами мне трудно говорить! Больше не осталось сил! Все вокруг смешалось! Все увиденное и пережитое тяжелым грузом раздавило мое сердце, и удивительно, как только до сих пор я не потеряла рассудок. Это кровавое и преступное происшествие еще долго останется угнетать сознание наших потомков! Будем надеяться, что в памяти всех здравомыслящих людей этот рукотворный ад останется, как предупреждение того, что такое может случится всегда, в любой момент, в любом месте земли и что никто от этого не застрахован! Что впредь нужно остерегаться потаенных в человеческой душе темных сил, которые порождают чудовище! Кто знает; может потомки окажутся мудрее нас и не повторят наши ошибки?

СЕДА.   Видишь, Вардуи, я же говорю - без надежды нельзя жить!

АЛИ.   Чей же этот ятаган?

ГАРЕГИН.  Не твой ли?

АЛИ.   Мне надоело слушать твои настойчивые обвинения! (берет ятаган) Этот ятаган весь в крови! Мои руки испачкались кровью! Чья же эта кровь? Скорее дайте воды, дайте скорее отмыть руки!

ГАРЕГИН.   Откуда в этой пустыне возьмется вода?.. Как бы не старался, не удастся отмыть свои руки, тебе придется жить с окровавленными руками долго!..

АЛИ.   Зачем только я взял этот чертов ятаган?! Какой же мерзавец прежде держал его в своей окровавленной руке? Где он, этот трус, сбежавший с места преступления. Но, благо - меч-то остался, как свидетельство его злодеяния! Этому негодяю не скрыться от правосудия никогда и нигде!!!               

ГАРЕГИН.   Ты уже понял, сколько жестокости и вранья в этом ятагане?..

ВАРДУИ.   И не только в нем, и в душах обманутых народов…

ГАРЕГИН.   К сожалению, надежда в добро стала слишком шаткой с тех пор, как только первородный человек взял в руки предмет убийства!   

СЕДА.   Человек непревзойденный интриган.

ГОАР.   И лжец. Его правда служит лишь в угоду собственным интересам.

АЛИ.   Как человеческая душа может в себе вмещать столько ненависти?

СЕДА.   Как же ловко черт запутывает людей! 

ГАРЕГИН.   Человек сам кого хочешь запутает! Обмотанный веревкой, с одной стороны от себя он поставил бога, а с другой дьявола, а те держась за концы веревки мертвой хваткой соревнуются – кто кого пересилит и перетянет человека к себе…

АЛИ.   Люди, разделившись на группы, притворно играют свою извечную роль премудрого праведника, при этом расставляя приоритеты по собственному усмотрению…               

ГАРЕГИН.   Я был священником, а ты имамом, в этом и кроется наша беда. Мы разделились во вред себе – добровольно и глупо. А ведь мы словно плоды, выросшие на едином древе, корни которого простираются по единственной для всех нас земле.

АЛИ.   Тогда скажи, почему мы поступаем друг с другом так скверно? Может мы на самом деле спятили?

ГАРЕГИН.   Когда я почувствовал, что сомнения переполняют мое сердце, немедля ушел из храма, чтобы быть бок о бок со своим угнетенным народом...

АЛИ.   Человек безнадежно запутался в паутине заблуждений. Собственноручно изготовил яд, которым веками отравляет собственное существование, а лекаря-то нет...

ГАРЕГИН.   Видимо человеку не суждено обрести душевный покой!.. И это есть его выбор!

АЛИ.  Он слишком противоречив. Ты сказал, что ушел из церкви, чтобы быть рядом со своим народом в трагичный для него час, ты наверно армянин?            

ГАРЕГИН.   Да, я потомок древнего народа,

АЛИ.   И многострадального.

ГАРЕГИН.   Только без жалости! Судьба сколько бы не старалась поколебать волю моих предков, никогда ей это не удавалось. Их дух веками все крепчал и крепчал! А ты говоришь был имамом? Значит ты турок? 

АЛИ.   Да, я родился турком. А мог, как и ты, родиться армянином, не правда ли?

ГАРЕГИН.   Если ты так думаешь, почему же так упорно ненавидишь мой народ?

АЛИ.   Это не так! Я хочу обнять тебя, Гарегин. Я понимаю, как тебе тяжело из-за страданий своего народа. Позволь мне, я хочу утешить тебя. Мы обязательно найдем виновных. (хочет обнять его, но Гарегин отстраняется) Успокойся. Успокойся,

Гарегин. Когда вся эта история проясниться, и тем злодеем действительно окажусь я - перед тобой покорно встану на колени и свою вину искуплю по твоему усмотрению, ее смою даже собственной кровью, если захочешь! (обнимает его)

ГАРЕГИН.   Не хочу слышать о крови! Только не кровь! Ее и так пролито достаточно много.

АЛИ.   Теперь, когда у меня спросят к какой национальности я принадлежу, непременно отвечу – я человек мира. Звучит емко и красиво, правда? Мы все - дети Земли! Ведь всем нам дано жить вместе на этой неописуемо красивой планете. Что же мешает людям сосуществовать без претензий друг к другу? Ведь можно же жить в дружбе и в взаимопонимании. Для этого лишь нужно любить, хотя бы просто уважать друг друга, каждому делать все зависящее от него ради общего блага! Ведь проще некуда!  Почему мы не можем быть, как родные? Это же лучше, чем воевать и убивать друг друга. Родной мой, Гарегин, сущность человека меня пугает!..               

ГАРЕГИН.   Если люди пожелали бы мир преобразовать к лучшему, исходя не только лишь из собственных интересов, тогда рай обрели бы при жизни на земле, где суждено им жить и растить своих детей.

АЛИ.   Может в необозримом будущем и поймут, но как бы не случилось так, что окажется слишком поздно!..

ВАРДУИ.   Бедные дети! Появляясь на этот свет невинными, они постепенно становятся похожими на взрослых… Этот безумный круговорот незаметно их всасывает в черную пучину… И это чертово колесо крутиться бесконечно долго!

Свет медленно гаснет на время и плавно зажигается вновь, сопровождаясь  песней «Крунк».

ГОАР.   Птицы поют, интересно знать, о чем их песня?

СЕДА.   Наверно радуются. Смотрите – лучи солнца медленно пробиваются сквозь темные тучи и мир становится теплее и светлее. 

ГОАР.   Тьма и свет – вечная борьба добра и зла.

СЕДА.   Так уж создан наш мир. Самое главное, жить, не теряя надежду.

ГОАР.   А может птицы печалятся?

СЕДА.   Скоро зима.

ГОАР.   Природа изменчива, как судьбы людей.

АСТХИК.   Моя Аревик, ненаглядная моя дочурка, бедная малышка, как она сможет жить без родной матери? Почему же судьба бывает такой бездушной? Может птицы знают, что приключилось с моей Аревик? Может их песня о ней?

ГОАР.   Астхик, не печался раньше времени. Твое материнское сердце тебя непременно приведет к ней, к твоей Аревик. Пока оно бьется в твоей груди, ничуть не сомневайся – любовь творит чудеса. 

АСТХИК.   Да, нам всем хотелось поверить в чудо. Но, к сожалению, все не так. Разве мы могли добровольно бросить свой очаг, своих родных и детей. Мы оказались в этой зловещей пустыне не по своей же воле. С нами происходит нечто ужасное!

СЕДА.   Мы скоро вернемся домой. С нами все будет хорошо, вот увидишь. Добрые люди выведут нас из этой безжизненной пустыни, ведь они обещали… Они же нас не обманут, они же люди.

АСТХИК.   А где ты видишь добрых людей? Я не нахожу их. Вон там, вдали церковь, а там мечеть, а добрых людей-то нет! Я не вижу добрых людей! Нет их, понимаешь? Нет!

СЕДА.   Наш мир давным давно рухнул бы, если в нем не было бы добрых людей!

АСТХИК.   А где они? Где ты их видишь?  Почему-то их не оказывается рядом, когда зло мертвой хваткой берется за горло и душит, душит беспощадно, отбирая все то, что тебе дорого, отбирая последнее желание любить этот мир и жить в нем! Где же найти этих добрых людей? Скажи мне - где? Ведь при тебе насильно отобрали мою дочь, и ты говоришь о добрых людях? Если и можешь так говорить, но только не мне!

ВАРДУИ.   Слезы не помогут! Как бы не сложилась наша судьба, не нужно отчаиваться! В этот трудный час нашу волю ничто не должно сломать!.. 

СЕДА.   Бог уж точно не ошибется, он нас поведет по верному пути.

АСТХИК.   По какому верному пути, скажи мне? Если мы пойдем за помощью к христианскому богу (показывает на церковь) разгневаем мусульманского бога (показывает на мечеть) а если пойдем к Аллаху, (показывает на мечеть) разгневаем Христа! (показывает на церковь) И как же нам выбраться из этого кошмара? У меня отняли мою дочку и обратили в мусульманство. Может у всех этих людей нет своей семьи, своих матерей и детей?

СЕДА.   Астхик, ты утомилась от тяжелой и долгой дороги. Потерпи еще немножко - вот увидишь, ты найдешь свою дочь. В этот трудный час мы должны держаться с верой в душе.

АСТХИК.   Нет! Ты не можешь смотреть правде в глаза, поскольку они силой отобрали не твою дочь. Нож угодил не в твое сердце и откуда тебе знать, как оно может стонать от невыносимой боли. Пойду я к Аллаху, пусть скажет о своих намерениях, почему он отобрал моего единственного ребенка?.. (хочет идти в сторону мечети)

ВАРДУИ.   Постой, никуда не ходи! (преграждает ей путь)

АСТХИК.   Ты хочешь лишить меня единственного счастья?

ВАРДУИ.   Твой путь опасен и ведет в никуда!

АСТХИК.   И ты с ними за одно? Меня никто и ничто не остановит на пути к своему ребенку.

ВАРДУИ.   Ты разве не знаешь - боги на вопросы смертных однозначных ответов не дают… Да и дают ли вообще? А знаешь почему? - потому что всегда за них говорят люди! 

АСТХИК.   Почему же эти боги такие трусливые и мстительные?.. Почему они прячутся за спинами тех, которые щеголяют от их имени? Почему же они нас так ненавидят? Я не понимаю, что происходит в нашем мире! Зло и добро переплелись крепким узлом, а развязать его никто не хочет!

ГОАР.   Временами я думаю: может и с нашим народом что-то не так? Может, поэтому беды сыпятся на наши головы? За много веков мы так и не поняли - что для нас во благо, а что во вред. Каждому из нас необходимо вдохновиться духом единения, чтобы наш народ обрел силу устоять перед невзгодами судьбы.               

ВАРДУИ.   Надо бы! Твои слова могли стать знамением победоносного единения, но не стали. Если каждый из нас думал бы так, как ты, может этот чертов ятаган никогда не навис бы над нашими головами! Может мы не оказались бы в этом чудовищном аду! Тогда никто и никогда не осмелился бы отобрать наши земли, наше счастье. В мире происходит неимоверно тяжкое преступление, и все вокруг молчат! Да, молчат! И это молчание преступно. Пора понять, за собственное счастье должны бороться мы сами! И что очевидно, для достижения процветания нашего народа, мы обязаны своей родиной восхищаться не пустыми словами, а искренне любящим сердцем!   

СЕДА.   Ты права, Вардуи - нам нужно больше любви друг к другу, иначе наши сердца зачерствеют, и мы перестанем узнавать своих соотечественников, свою родину.

ВАРДУИ.   Можно сколько угодно говорить о любви к своей родине, но ведь одни слова ничего не решают. Нужно быть самоотверженным в стремлении отстоять свободу и честь всего народа. Нужно любить землю, где суждено родиться и жить, вырастить новое поколение любящих свою страну и людей. К сожалению, нам не хватает на это воли. Мы глухи, даже слепы - каждый из нас, казалось бы, понимает эту истину, но все равно остается верным лишь себе... Вот почему нас угнетают, отнимают наши земли и наше счастье.               

ГОАР.   Как же нам жить дальше? Как вылечить эту хворь? 

ВАРДУИ.   Этот вопрос пусть останется открытым для наших потомков. Мы дожили то того, что турки взамен нашей смерти хотят, чтобы мы отрубили на корню связь с предками и стали безликими призраками на сцене истории, а то и вовсе исчезли как народ!       

СЕДА.   Несмотря ни на что, из древних времен мы сохранились, и это благодаря нашей христианской вере.

ГОАР.   Разве мы всегда были христианами? Мы сохранились лишь потому, что всегда были гордыми, но, к сожалению, эта гордость ратует только за индивидуализм. По этой причине и берутся все наши беды.

ВАРДУИ.   Как бы не было, в это трагичное для нас время не нужно выказывать ни малейшего страха перед своими палачами, чтобы они не возгордились и осмелившись, окончательно не превратились в беспощадного зверя. Они должны понимать, что дух нашего народа никому еще не удавалось сломать!             

СЕДА.   Часто после злодейства требуются оправдания перед собственной совестью…

ВАРДУИ.   Нет! Ни все хотят покоятся за свои чудовищные деяния, тем более, когда руководствуются от имени своего бога. К сожалению, некому остановить человека, дать возможность оглянуться, посмотреть вглубь своего существа и осознать, разобраться, что с ним происходит… Нас убивают, эти изверги с звериным вдохновением вонзают свои кровожадные клыки в плоть целого народа! После этого, Седа, скажи, на что можно надеяться? А ведь с них никто, даже их бог, не спросит ответа за злодеяния – и знаешь почему? Их бог стоит в одном ряду вместе с ними бок о бок. Порой и боги людей становятся соучастниками преступлений рядом со своими приверженцами... Небо - место для высокомерных и своенравных…

АЛИ.   Вардуи во всем права! Когда она сделала свое предположение происходящего с нами, что все эти преступления происходят во сне, в моей душе стало как-то светлее и я ощутил непринужденную легкость бытия…

ГАРЕГИН.   Ты все хочешь выглядеть невинным? Подожди, Али, подожди, пока туман не рассеяться, и мы не обретем истинного сами себя...

АЛИ.   (не обращая на него внимания, не дает договорить и мечтательно продолжает обращаться в зрительный зал) Без добрых намерений нам всем было бы невыносимо трудно жить! Преступления против человечности не могут свершаться наяву - иначе наш мир безнадежно утонул бы в крови.

ГАРЕГИН.   Али, неужели твое сердце способно сопереживать чужую боль?!

АЛИ.   Твой вопрос ранит мое сердце - по-твоему я не человек?

ГАРЕГИН.   Конечно же ты человек! Мы все люди, в этом и кроется беда…

АСТХИК.   Тише! Слышите шум? (все прислушиваются) Это топот солдатских сапог! Я слышу голос смерти! Во сне страх пробуждает спящего, а в нас все больше и больше нарастает тревога…

Звуки солдатских шагов медленно приближаются

ГАРЕГИН.   Ты слышишь этот убийственный звук, Али?! Ты себя утешал напрасно! С чего это вдруг в тебе проснулась совесть? Мы все ошибались – вся эта трагедия происходит наяву! Все происходящее с нами вовсе не было сном! Под натиском страданий, чтобы не помешаться умом, Вардуи выдумала эту нелепую идею со сном, а мы глупо поверили?

АЛИ.   Хочешь сказать, что я… (Али весь в сомнениях. Смотрит в лицо каждого пленника, а потом в зал. Гарегин не дает ему договорить)

ГАРЕГИН.   Хочу сказать, что ты снова возьмешь ятаган в руки и станешь палачом.

АЛИ.   Нет! Этого не случится никогда!

ГАРЕГИН.   Али, человеческая натура бывает чертовски непредсказуемой.

АЛИ.   Ты служил в церкви священником, а я муллой при мечети - кому же тогда, скажи, принадлежит наш мир?

ГАРЕГИН.   Только нам! И больше никому! Если уж нам так сильно нужен бог, тогда он должен быть единым для всех, чтобы мы не погрязли в религиозных ссорах и в поисках пресловутой истины…

АСТХИК.   Этот жуткий шум настораживает меня! Солдатские сапоги растопчут нас, ведь они не знают жалости!

Собирается уходить. С угрозами появляются турки и медленно сужая круг окружают пленных.

СЕДА.   Значит наши надежды были напрасны?

ГОАР.   Ничего я не понимаю! Мир сошел с ума! 

ВАРДУИ.   Простите меня, я ошибалась! Я всех вас ввела в заблуждение и обнадежила напрасно! Видимо наш мир только в наших мечтах может быть лучше и добрее!

ОСМАН.   Где вы прятались все это время?! Можете не сомневаться – ничего и никто вам не поможет. Вы в наших руках, не будет вам пощады! 

МЕХМЕТ.   Они слов человеческих не понимают! С этими неверными надо разобраться и чем скорее, тем лучше!

ОСМАН.   Потерпи еще немножко и они сами будут умолять о смерти…

ВАРДУИ.   Как только вы не захлебнетесь в собственной ненависти! 

ОСМАН.    Снова ты, женщина? Длинный же у тебя язык!

МЕХМЕТ.   Отрублю я его, если проронит еще хоть слово.

ВАРДУИ.   Вы насильники. Вы изверги! Нелюди! Вы возомнили себя великими османами, властелинами судеб народов – но вы есть злодеи, детоубийцы, как только вас держит земля?!

СЕДА.   Не говори так, Вардуи, они не виноваты. Они лишь исполнители и не ведают, что творят. Они заложники в руках преступников. Надо прощать обманутых людей, пусть бог им будет судьей!

ГОАР.   А чем ты, Седа! А каком говоришь судье? Преступников и убийц должны судить только люди, пожелавшие очистить наш мир от зачатков зла! Но этого не происходит. Вот почему история окрашена человеческой кровью. Нам всем пора прозреть! Кроме нас самих, никто за нас не заступиться! 

ОСМАН.   Ваши мужчины трусы, вот почему некому вас защитить!

МЕХМЕТ.   Они пугливые собаки!

ГАРЕГИН.   Не смей!

ОСМАН.   Вы шакалы! Если когда-то, что-то и было у вас, чем могли гордиться, вы растеряли по собственной воле! Все, что было у вас - осталось в прошлом! Сегодня мы решаем, как быть с вами! Большего, что имеете сегодня, вы не заслуживаете! Как бы вы не старались, не удастся вам вернуть из прошлого великую свою Армению!..

ВАРДУИ.   Так говорят только трусы! Армения для вас стала призраком, нагоняющий страх! Кто вы? Вы толпа пришлых убийц. Это вы безбожники - называющие нас гяурами. Это вы - будучи волками, неуклюже пытаетесь скрыть свои хищнические инстинкты… Вооружившись волчьими клыками, вы ненавидите всех, кто требует от вас ответственности за свои преступления!   

МЕХМЕТ.   А какой ответственности говорит эта женщина, скажи мне, Осман?

ОСМАН.   Да она же бредит, как и все ее сородичи.

ВАРДУИ.   Бредит? Это я брежу? От вашего неуемного аппетита пострадали многие народы! Где Византия? Где Армения? – в вашем прожорливом желудке? Никак не переварите?.. Вы сорняки – заросшие на удобренных чужими руками землях, и как бы не старались, вам не скрыть свое истинно хищническое лицо!

Осман ударяет ее.

ГОАР.   За что вы так сильно ненавидите нас? Мы мешаем вам создавать великую Османскую империю? Мы являемся препятствием на вашем имперском пути? Какие же вы злодеи – хотите уничтожить целый народ в угоду своих алчных интересов? Ваша смекалка безжалостно и извращенно убивать невинных людей превзошла умение чертей! Будь сейчас рядом, даже они возненавидели бы вас!

Осман валит ее на землю. Вардуи берет ятаган, и протягивает к Али, который за все это время в замешательстве наблюдает за происходящим.

ВАРДУИ.   Чего же ты стоишь, Али? На! Возьми свой ятаган! А ты, Гарегин, как прежде, крепко схвати его руку, пока та не совершила преступление! Теперь я говорю убежденно - мы не во сне! Теперь каждому из нас придется вновь играть свою прежнюю роль! Али, снова превратишься в преступника, а мы в твою жертву! Теперь ты не сможешь отрицать преступность своих поступков. Теперь ты снова обретешь свое естество и обнажишь гнусную сущность, от которого в порыве проявления совести ты так усердно отрекался! Эта чертова жизнь из нас делает кого захочет!..

АСТХИК.   Я так и знала. У меня не было никаких иллюзий. В чем вина мирных людей, которые хотят жить, созидать и радоваться? Почему люди разделившись на национальности, враждуют между собой? Почему разные религии, каждая из которой претендует на единственную истину, презирает других? Мы же все люди! Кто же так умело обманывает нас, заманивая на край пропасти, чтобы мы сгинули на самое ее дно? Кто же напустил на нас вековое проклятие, и мы попали в безумство? Кто? Вокруг людские голоса, полные ярости! Так жить нельзя! (с плачем, жестикулируя руками, она обращается в зрительный зал, потом к небу)   

СЕДА.   (обнимает ее) Астхик, не плачь, все будет хорошо.

МЕХМЕТ.   Хватит болтать!

ОСМАН.   Они совсем потеряли страх! 

ВАРДУИ.   Чего ж стоишь, Али, наступил твой час, разве ты не чувствуешь, как ненависть переполняет твое сердце, делая тебя великим османом?

Осман ударяет ее. Али не может освободиться от крепкой хватки Гарегина. Между ними вновь начинается борьба. Гарегину удается повалить Али. К ним подбегает Мехмет и ударом приклада ружья валит Гарегина. Али в замешательстве встает и в бешенстве начинает его бить ногами.

ВАРДУИ.   (обращается в зал) Вот она - жизнь без прикрас! Жизнь, где свою ненависть люди выплескивают друг на друга по любому случаю! Жизнь, где люди с легкостью убивают друг друга! Жизнь, где люди усердно и преступно лгут в угоду себе!

МЕХМЕТ.  Сумасшедшая армяка, кому ты это говоришь? Кого ты там увидела? Хочешь найти поддержку? Смешно! Что бы ни было, все равно они будут взирать на вас с холодным равнодушием! (показывает на зрительный зал)

ОСМАН.   Не обращай внимания, Мехмет. Эта крикливая армянка пусть болтает что хочет, все равно никому нет дело до них?   

ВАРДУИ.   А вот ты ошибаешься!  Вы настоящие хищники, которые нежно заботясь о собственных выводках, хладнокровно убивают других детенышей! Вы изверги, которые убивают чужих женщин, чтобы казаться героем в глазах собственных жен и матерей! Вы трусы, которые убивают безоружных мужчин, чтобы бесславным героизмом прикрыть свою трусость… Вам никогда не оправдаться за все свои зверства, вы никогда не станете людьми, пока...

АЛИ.   (набрасывается на нее) Я уже говорил тебе – не вам судить великих османов! (решительным движением поднимает над ее головой ятаган) Теперь точно тебе не будет пощады!

К нему, как и прежде, подбегает Гарегин и жестко хватает за его запястье. Они замирают, как прежде.

ВАРДУИ.   (подходит к краю сцены и обращается в зал) На этом мы заканчиваем свое представление, чтобы не утомить вас впечатлениями о тех ужасных временах, когда под угрозой оказалась жизнь целого народа, армянского народа! Вы только подумайте, как можно отрицать все те чудовищные злодейства над невинными и беспомощными стариками, женщинами, детьми, которые свершались турецким государством, при молчаливом попустительстве других стран. Как можно, выискивая всякие нелепые оправдания, отрицать все то, что задокументировано множественными очевидцами, государственными деятелями, и людьми, чудом выбравшихся из этого рукотворного ада. Сегодня и вы стали свидетелями этих трагических событий. И пока покаяние не взойдет в сердцах злобных предводителей и бездушных исполнителей их указаний, а в последствии и в сердца их потомков - миру не миновать подобных преступлений. Никогда и никому не следует забывать – равнодушие и есть вдохновитель и пособник того обезумевшего дьявола в облике человека, который бесчинствует в мире, сея на своем пути горе и страдания для всех нас, живущих на Земле!

В глубине средней части сцены направленный свет освещает незнакомца.

НЕЗНАКОМЕЦ.   Стойте, стойте! Вы на сцене театра изображаете некой давности события, и я как сторонний наблюдатель не смог остаться равнодушным, так как происходящее переполнено жестокими намерениями человеческой натуры. Ах да, я вижу вы все смотрите на меня с изумленным взглядом, стараясь разобраться в своих догадках - кто я. Это ни столь важно! Сначала вы все, солдаты, положите свое оружия и отойдите в сторону от безоружных людей!

МЕХМЕТ.   Ты кто такой? Откуда ты такой смелый взялся?

ОСМАН.   Что ты с ним разговариваешь, ишь ты, приказывает положить оружие. Сейчас я тебе покажу, что значит покуситься на солдат османской империи. (подходит к нему и хочет ударить прикладом ружья)

Мужчина протягивает к нему руки с открытыми ладонями. Будто под гипнозом, Осман медленно подходит к нему и ружье кладет к его ногам)

НЕЗНАКОМЕЦ.   (говорит в зал) Я всегда задаюсь вопросом: почему люди с такой легкостью вдохновляются чувством ненависти? И вы все, собравшиеся в этом зале, тоже почаще задавайте себе этот вопрос. Может тогда что-то и изменится в вашем многострадальном мире. (подходит к Али, из его рук берет ятаган. Али с Гарегином, как и все, удивленно смотрят на этого новоявленного незнакомца. Мужчина, взяв за руку, уводит Али на край сцены) Али, ведь ты в благороднейшем душевном порыве уверял, что быть убийцей не можешь, но, как я увидел, ты снова взял в руки ятаган и был готов вновь свои руки испачкать кровью невинных людей. Ваша человеческая сущность чертовски изменчива и изворотлива. Вам под силу с легкостью играть любую роль и не важно какого героя – убийцу или праведника. Скажи мне, пригрозив трибуналом военного времени, ты арестовал Ахмета, и за что? За его благодушие? За его самоотверженное человеколюбие?

АЛИ.   Нет. За провинность перед законом.

НЕЗНАКОМЕЦ.   А каком ты говоришь законе?.. Его сердце переполнилось состраданием, и только лишь за это ты решил с такой легкостью погубить его жизнь? (обращается за кулисы) Ахмет, подойди к нам. Повтори ему в лицо прежде сказанное.

АХМЕТ.   (Явившись на сцену, он, как и прежде, обращается к Али) По чужому велению я не стану преступником и убийцей! Все эти законы пишутся кем-то по собственному усмотрению и прихоти… Я не хочу радость собственной семьи омрачить чувством вины перед отнятым счастьем других семьей! Я не хочу стать соучастником кем-то насаждаемых преступлений! Не хочу и не стану! Никогда! Я устал смотреть на все это чудовищное зрелище! Мне стало тяжело быть соучастником этого преступного кошмара. Люди пусть даже и говорят на другом языке и молятся другому богу, все равно такие же, как и мы! Понимаешь, такие же! Ты попробуй представить себе - если чья-то могучая сила смогла бы поменять нас с ними местами, как ты себя чувствовал бы тогда? Если все эти невинные малыши были бы нашими детьми, эти поруганные женщины были бы нашими женами, а вместо этих безоружных мужчин были бы мы с тобой? Ты можешь это представить себе, Али?

НЕЗНАКОМЕЦ.   Я и есть эта магическая сила! Я ваша судьба, перед которой вы трепещите. Прямо сейчас я прокручу время назад, и вы поменяетесь местами – вместо этих невинных детей, будут ваши дети, вместо поруганных женщин, будут ваши матери и жены, вместо безоружных мужчин окажетесь вы – великие османы, как вы любите называть себя, а они с оружием в руках будут изгаляться над вами. Начнем с тебя, Гарегин, возьми в руки ятаган и действуй так же, как они поступали с вами.

Гарегин изумленно смотрит на турецких солдат. Солдаты растерянно и с испугом смотрят то на незнакомца, то на Гарегина, то на всех пленных.

НЕЗНАКОМЕЦ.   Ну, возьми же, что ж ты медлишь?! Пробуди в себе звериную ненависть, соизмеренную с ихней и отомсти за все содеянное против твоего народа. Уподобься им, они заслужили это, действуй немедля и без сомнения, Гарегин!

ГАРЕГИН.   (берет в руку ятаган и с яростью обходит каждого турецкого солдата, пристально смотря каждому в глаза, тем временем сострадающе оглядываясь на изнуренных детей и женщин. Потом подходит к Али, так же уставившись ему в глаза. На сцене царит напряжение) Нет! Не смогу! (бросает ятаган в зрительный зал) Историю нельзя свершать кровью! Нельзя! Благоразумия, вот чего не хватает человечеству!

НЕЗНАКОМЕЦ.   Гарегин, ты предвосхитил все мои ожидания! Твой поступок может стать знамением благоденствия, новой верой в человеческой истории, верой в доброту и в милосердие, которые запрятаны глубоко в человеческой душе и которых не смогли пробудить даже все религия вместе взятые! 

Он уходит на прежнее место, откуда появился, медленно исчезая в гаснущем направленном свете, при котором явился. 
Али и Гарегин, оглядываясь, обнимаются.

АЛИ.   Осман, приведи, пожалуйста, маленькую и очаровательную Аревик.

Из-за сцены, нежно держа за руку, Осман приводит Аревик. Астхик идет им на встречу, обнимает ее и целует.

ВАРДУИ.   (как и прежде, говорит в зал) То, что мы показали вам сегодня, это лишь одно из множественных преступлений, свершающихся на протяжении всей истории рода человеческого и это наша с вами действительность, наше проклятие. Мы часто ослепляемся чувством религиозного, национального превосходства над другими - а не безумие ли это? Почему же мы предпочитаем путь разрушений, вместо созидания? Обретая религию, мы ничуть не становимся гуманнее. Создавая культурные ценности - мы не всегда вдохновляемся добрыми помыслами. Мы в собственной душе плетем паутину, в которой запутавшись, сами становимся заложниками собственных демонов, при этом, под разными предлогами делая вид, что благородство нам под стать…

ГАРЕГИН.   В пути сближения людей и народов - ни религиозные догмы, ни национальные убеждения, не должны становиться преградой.

АЛИ.   Многие наши убеждения окутаны мифами, несущими в себе накал противоречий, не оправданно сеющими между людьми семена раздора.

МЕХМЕТ.   Не нужно уповать на небесные силы - кузница счастья в нас самих, а небо либо радуется нам, либо скорбит.

ОСМАН.   Своя семья каждому кажется важнее и дороже – а ведь мы все одинокого нуждаемся в доброте, мы все наделены одними и теми чувствами, эмоциями, мы все своими поступками переплетаемся друг с другом, мы все люди, временно обретшие свою жизнь на нашей планете.

АНИ.   Загнанному человеку всегда трудно и мучительно – каждому из нас нужно это запомнить и быть друг к другу милосерднее.

АРАМ.   Наша жизнь мгновение, и в то же время она удивительно прекрасна - и не глупо ли ее омрачать исходя только из собственных интересов?

АХМЕТ.   Благородство души ни в каких обстоятельствах не должно покидать человека – не нужно забывать, что наши поступки эхом отражаются в сердцах других людей.

СЕДА.   Всегда выбор за нами - быть добрыми или в своей душе таить ненависть, погружаясь в пучину собственного тщеславия.

ГОАР.   Мы рождаемся с чистым сердцем, но, к сожалению, потом сложившиеся определенные общественные устои отравляют наше существо и существование, превращая нас в неистовых поборников безумных идей.

АСТХИК.   Любовь, доброта и терпимость, вот что спасет нас от пут безумия! (держит ребенка за руку)
На сцену выходит Мартирос с таинственным мужчиной.

МАРТИРОС.   Уважаемые зрители, и я хочу сказать свое слово. В кого бы мы не верили – не нужно попадать в эйфорию – мы все жители Земли и наше общее благополучие зависит от нас самых. Многообразие национальностей, религий, культур, духовно обогащая, должны нас объединять крепкими узами, но ни в коем образам не ввергать в смуту разногласий, в пучину конфликтов и страданий.

НЕЗНАКОМЕЦ.   А я… Даже не знаю, как представиться. Ваша фантазия как бы не обрисовала мою суть, для вас это должно быть неважно… Скажу лишь одно – живите без предрассудков, ни по какому поводу, не причиняя никому зла и ваша многовековая и многострадальна жизнь обретет покой и гармонию. Больше ничего! Не правда ли – все банально и просто?   

Аревик подбегает к краю сцены и говорит на публику:

АРЕВИК.   Я всех вас, взрослых, люблю и верю в вашу доброту.
               

               
                занавес