Сердце Данко. М. Горький

По Земле, давно когда-то, племена людей бродили,
Палкой корешки копали, спящих птиц себе ловили…
Жизнь трудна была, опасность их везде подстерегала,
О явлениях природы было знаний очень мало.

Вот, одно такое племя жило на краю степи,
Подчинялось, как другие, проявлениям стихий.
Непонятно, отчего-то, ночью светлый день сменялся,
И, казалось, лес соседний им зловеще улыбался.

Надевать на себя шкуры заставлял их жуткий холод,
Неудача на охоте окунала племя в голод.
Ветер гнал песок, а солнце жаром кожу их сушило,
Но сильнее всех явлений молния людей страшила.

С жизни краткостью теченья людям довелось столкнуться:
Почему, однажды, люди не могли никак проснуться?
Почему переставали с этих пор тепло хранить?
Чтобы звери не трепали, мёртвых стали хоронить.

От болезней, и от страха люди часто умирали,
Только те, кто был покрепче, в этом мире выживали.
Постепенно, упражняясь, стали сильными мужчины,
Стали женщины красивы, чтоб понравиться мужчинам.

Люди выдумали Слово, меж собою чтоб общаться,
Чтоб поймать большого зверя – стали вместе собираться.
По остаткам от пожаров пользу видели огня,
А, в один из дней прекрасных, ценность поняли зерна.

Примитивные землянки стали рыть себе в земле,
Стали жить они сытнее, были счастливы вполне,
Были смелыми мужчины, пели песни, веселились,
Но, однажды, рядом с ними, чужаки вдруг поселились…

Люди, глядя на пришельцев, странностям их удивлялись:
Грубость, злость, жестокость, сила в них так странно сочеталась
С неприглядным внешним видом и небрежностью в одежде,
Чтоб поладить с ними миром, не было совсем надежды!

Племя, уступая силе, перестало веселиться,
А потом, пришлось и вовсе, в страшный лес переселиться!
Лес был старым и дремучим, а деревья-исполины -
С тёмной зеленью, как будто, динозавров древних спины.

За века их корни густо меж собой переплелись,
А вверху, их кроны тоже, так казалось, все срослись.
Было холодно и мрачно, где привычный солнцу злак?
День был серым, ну, а ночью здесь царил ужасный мрак!

Если солнце пробивалось сквозь листвы густой капкан,
Из болота поднимался отравляющий туман.
Плачут дети, просят к солнцу их отправить поскорей,
Плачут женщины – ведь сердце мягкое у матерей.

А мужчины, плач их слыша, стали думать осторожно:
Жизнь сложна, но, сделать с этим вряд ли что-то нам возможно!
Если племя в степь вернётся – участь всех их - стать рабами,
А в лесу – им жить во мраке и дышать болот парами!

Днями над людьми деревья грозной тенью нависали,
Ночью, в отблесках костров, танец мрачный танцевали.
Появились и пророки - стали гибель предвещать,
А другие, трав наевшись, - пляской тело изнурять.

Свойственно бояться людям, духом слабым, осторожным,
А другим, как всем казалось, быть совсем и невозможно!
Было страшно, если ветер, словно волк в степи, завоет,
Думать стали, что рабами им попробовать бы стоит!

Годы шли, и продолжалась череда их испытаний,
Возникал всё чаще ропот от немыслимых страданий.
Чем страдать здесь постоянно, за судьбу богов корить,
Лучше уж пришельцам сдаться, будут нас они кормить!

Выступил вперёд тут Данко, обратился к старцам важным,
Юным был он и красивым, ну, а главное – отважным!
Он сказал, что невозможно камень думой своротить,
Ну, а если вместе взяться, путь себе сквозь лес пробить?

Есть всему начало, край так тоже неизбежен -
Страшный лес нас окружает, но не может быть безбрежным!
Обрести свободу можем лишь в борьбе мы, наконец!
Но на Данко все кричали: - Ты погубишь нас, юнец!

На траве мы отощали, сердце сковано тоской,
Нет давно былой в нас силы, нужен только нам покой!
Данко вновь к ним обратился: - Встаньте, вспомните себя:
Как под солнцем вы трудились, как плясали у огня!

Племя стало волноваться, дни былые вспоминать,
И решило, что: бороться – лучше, чем в тоске страдать!
Топоры мужчины взяли, стали лес глухой валить,
Жёны - яйца собирали, чтоб похлёбку им варить.

Лёгким никогда он не был, тяжкий тот лесоповал -
Знает тот не понаслышке, на себе кто испытал.
Изнурительней работы нам представить даже трудно,
А, когда не видишь цели, труд и вовсе станет нудным!

Люди падали в бессилье, начали опять роптать:
- Ах, зачем мы согласились? Стали Данко вновь ругать:
- Ты ничтожное творенье, ты – источник наших бед,
Общее сложилось мненье: от тебя лишь только вред!

Смотришь ты на нас с презреньем, с сердцем каменным своим,
Зря, когда-то, заблуждаясь, верили словам твоим!
Стали крики раздаваться: - Нужно суд над ним вершить!
И, от жизни негодяя, нужно срочно отрешить!

К ним взывал напрасно Данко: - Сердце с кровью у меня!
Не меня ли поддержали вы назад всего три дня?
А теперь вы испугались, как бараны при пурге,
Сердце у меня не камень! Где ваш разум, сердце где?

Люди пуще разъярились, стали камни собирать,
По заветам, ещё древним, чтобы Данко побивать.
Громче крики раздавались, им в поддержку лес гудел,
Каждый трус, когда их много, иногда бывает смел!

- Слушайте! – кричал им Данко, - я люблю же вас, глупцы!
Нет нам к прошлому возврата – знать должны семейств отцы!
Но вокруг лишь тьма сгущалась и усилил ветер вой,
Кто-то в спину камень бросил, поощряемый толпой!

- Что могу для вас я сделать? – громко Данко их спросил,
Руки сильные при этом на груди своей скрестил.
И огонь, в минуту эту, в его сердце запылал,
Данко, грудь свою руками, вдруг, прилюдно, разорвал!

Вынул Данко своё сердце, поднял вверх, над головой,
Лес, как будто, понимая, прекратил сейчас же вой!
Сердца свет прогнал в болото окружающую тьму,
Племя изумилось этим, потянулось вновь к нему.

Тут деревья расступились, и видна стала тропа,
По которой, вслед за Данко, побежала вся толпа.
Пламя сердца освещало ярко путь им через лес,
Вряд ли все осознавали значимость таких чудес!

Люди дальше всё бежали, по щекам их дождь хлестал,
Но теперь, не то, что раньше, вовсе люд уж не роптал,
Если кто-то вдруг споткнётся, помогали подниматься,
И внутри всего народа стало братство ощущаться!

Лес вдруг плотный расступился, сверху солнца луч светил,
Сразу ливень прекратился, чистый воздух опьянил!
Степь раскинулась широко, и вблизи река текла,
Будто бы, в лучах заката, вся из красного стекла!

И, склоняясь к горизонту, солнце тоже покраснело,
Будто бы своею кровью Данко поддержать хотело!
Ощущая дух свободы, племя радостно кричало,
Бездыханно Данко падал, а оно не замечало…

Только пламенное сердце, выскользнув из его рук,
Издало, с землёй встречаясь, свой последний тихий звук…
И, один из осторожных, что за сердцем проследил,
Пламени боясь, возможно, на него ногой ступил!

И, рассыпавшись на искры, сердце, смерти вопреки,
Вспыхивает огоньками пред грозою по степи.
Долго ли таких, как Данко, поколенья будут чтить?
Но, благодаря героям, племя будет дальше жить!