Сон

Заснув, под утро, на тахте,
В убогой кухне, после свары,
Я вдруг увидел аватары,
Известных женщин на холсте.
Мне снились бар «Фоли-Бержер»,
Барменша Сюзон с блёклым взглядом
И в зеркалах, за нею, рядом,
Мане в иллюзиях химер.

Боль одиночества катком
Прошлась по ним толпой гулящих,
Без меры пьющих и едящих,
В жизнеустройстве мотовском.
За стойкой бара отцвели
Сады мечтательности Сюзон,
Ей стали тягостной обузой
Надежды пламенной любви.

Лишь на мгновение, творя,
В её судьбе мелькнул художник
Не словоблудник, не кутёжник
И, к сожалению, не я.
Но мне сподобилась она –
Слезинка грёз средь горьких пьяниц,
Судьбы отверженный скиталец
У жизни пагубного дна…

А сон, витая в чудесах,
В чаду греха, стыда, угара
Плоть обнаженной Ренуара
Уже являл, на всех парах.
И та натурщица была,
Поверьте мне, исконно русской,
А не вульгарщиной французской,
Что с детства честь не сберегла.

Но вот, в кухонной тесноте
Она с холста сошла игриво,
Присев желанной и любимой
На не застеленной тахте.
И дерзновенность наготы
Её нисколько не смущала,
А полнота лишь воплощала
Кристальность женской красоты.

И тут же конный экипаж
Принёс из хаоса мирского
Мне Неизвестную Крамского,
Надменный гордый персонаж.
И как беспутный Хлестаков,
Я сел в коляску к ней в запале
И мы по Невскому помчали,
Загнав орловских рысаков.

Потом, остывши кое-как,
Мы заглянули в новостроях,
С гуртом рептилий на обоях,
В дешёвый уличный кабак.
Там в шумной трапезной одна,
Почти невидима в потемках,
Сидела Блока Незнакомка
Непостижима и грустна.

И тут проснувшись на беду,
Меня нежданно осенило
Всех этих женщин воедино
Соединить всего в одну.
Вот это была бы жена
Богиня вздорной ипостаси!
То обнаженная, то в рясе,
То беспощадна, то нежна.

Но жизнь не сладкий вещий сон,
Где вожделенная торсида,
Ценой усердности либидо
Любви возводит пантеон.
В миру не правят долг и честь,
Здесь хор страстей иного круга,
И он претит любить друг друга
Любовью той какая есть.

2-5 мая 2025 г.
Бузулук.