Неизбежная Индия. Глава 3

Глава 3. Коломбо - белая голубка.

Самолёт приближался к аэропорту Коломбо, и с высоты
птичьего полета я любовался грациозным сочетанием
бирюзового океана и изумрудных тропических джунглей.
Плантации чая и кофе, табака и мускатного ореха, перца,
корицы, куркумы, ванили, гвоздики, ананасов, апельсинов,
грейпфрутов, лимонов, бананов, папайи, маракуйи, авокадо,
заросли сахарного тростника, рощи черного и каучукового
дерева, стройные ряды финиковых и кокосовых пальм, - все это
ошеломительное великолепие Цейлон радушно преподносил
мне в качестве приветственного подарка.
Слово «Цейлон» является многократно исковерканной калькой,
т. е. заимствованием из другого языка.
Жители острова называли себя «сингалами», что переводится
как «львиная кровь», а свою страну - «Сингаладвипа» - «остров,
населенный сынами львов».
Арабы, торговавшие с коренным населением, исковеркали
его до «Серендиб», что означает «царство покоя». Это слово
встречается в сказках «Тысяча и одна ночь».
Португальцы, отвоевавшие у арабов остров в шестнадцатом
веке, и вовсе перепутали все буквы и превратили «Сингала» в
«Сейлао».
Голландцы, пришедшие им на смену, переделали «Сейлао»
в «Зейлан», а сменившие их англичане изменили «Зейлан» на
«Селон» (в русской транскрипции - «Цейлон»).
Современное название страны Шри Ланка упоминается еще
в древнейшем индийском эпосе «Рамаяна» и означает «славная,
благословенная земля».
Выходцы из Индии заселили этот остров за 1,5 тысячи лет до
нашей эры. Они дали ему название «Тамрапарни», то есть
«Водоем, покрытый красным лотосом».
Во времена царя Соломона (X век до н. э.) Цейлон называли
Тапробана (дословно - земля медных песков) или Фарсис,
откуда, согласно Ветхому Завету, древние путешественники
финикийцы привозили золото, обезьян и павлинов. Именно на
Тапробану, ослушавшись повеления Божия, отправился
из средиземноморского порта Иоппия пророк Иона, но во
время шторма попал в чрево кита.
Первым правителем Тапробаны был царевич Виджая, сын
Синхабаху «Львиная рука», рождённого у дочери одного
бенгальского царя от похитившего её льва. Вот почему на флаге
современной Шри Ланки изображен лев с мечом в лапе.
Избалованный принц Виджая жестокими поступками
восстановил против себя соотечественников, и те потребовали от
царя Синхабаху, чтобы он умертвил буйного сына, но вместо
этого царь посадил Виджаю вместе с сотней провожатых на
корабль, отправив их в вечное изгнание. После долгих
приключений Виджая достиг Цейлона, который покорил и
которым правил 62 года.
День высадки Виджаи на остров совпал с днем, когда принц
Гаутама Сиддхартха, странствующий как монах, достиг берегов
реки Фалгу около города Гая в индийском штате Бихар. Там,
после трех дней и трех ночей медитации под священным
фикусом Бодхи, он достиг Просветления, стал Буддой, обретя
высшее состояние совершенства и, перешагнув границы
осознанности и созерцания, начал обучать буддизму.
На Цейлоне 77% населения исповедуют буддизм, а День
Просветления Будды – Весак - отмечают в первое полнолуние
мая.
Сингальская легендарная хроника «Пуджавалия» повествует
о трех визитах Будды Гаутамы на острове и описывает его как
Существо очень высокого роста, имеющего ноги, подобные
черепахе, пальцы рук, соединенные перепонками, руки ниже
колен, волосы, растущие только вверх, язык длинный и красный,
сорок совершено белых и ровных зубов, ресницы, как у быка,
глаза, подобные сапфиру и половой орган, невидимый для
простых смертных.
Однако вернемся к Коломбо. По разным версиям, название
города происходит либо от сингальского «кола-амба-тхота» -
«гавань с деревьями манго», либо от слова «корумбу» - «порт,
пристань».
Арабские, китайские и римские купцы посещали гавань
Коломбо более 2000 лет назад. Португальцы, прибывшие сюда
в 16 веке видоизменили название города в честь Христофора
Колумба.
«Христофор» переводится как «носящий в себе Христа», а
«Колумб» или «Коломбо» означает «голубка» . В христианской
религии белая голубка является символом спасенной души,
прошедшей очищение.
Сам Христофор Колумб, по мнению некоторых историков был
одним из «анусим» (принужденные), «конверсос» (выкресты) или
«марранос» (заблуждавшиеся) – т. е. евреев, насильственно
обращённых в христианство, многие из которых тайно сохраняли
верность иудаизму.
Письма и дневники Колумба указывают на то, что его родным
языком был кастильский вариант испанского или «ладино» -
диалекта, на котором говорили испанские евреи.
Необычные знаки в верхнем левом углу писем Колумба
сыновьям - это еврейские буквы «бэт» и «хэй» - сокращение слов
«бэ-эзрат а-Шем» - «с Божьей помощью» на иврите.
Весьма любопытно также завещание Колумба.
Десятую часть своего имущества он жертвовал неимущим и
учреждал специальный фонд, обеспечивающий бедных невест
приданым. Это очень напоминает традиционную еврейскую
благотворительность. Кроме того, Колумб распорядился
передать определённую сумму некоему еврею, жившему у
ворот лиссабонского гетто.
A личная печать Колумба напоминает знак, который часто
применялся при оформлении надгробий на еврейских
кладбищах Испании. Возможно, это завуалированная
инструкция сыновьям читать по отцу Кадиш - поминальную
молитву.
Принято считать, что экспедицию Колумба финансировали
король и королева Испании Фердинанд и Изабелла, но на
самом деле деньги на предприятие ссудили зажиточные и
высокопоставленные выкресты Луис Сантангель и Габриэль
Санчес, а также знаменитый еврейский ученый Дон Ицхак
Абарбанель.
Выдвигается предположение, что истинной целью путешествия
Колумба было открытие новых земель, где евреи могли бы найти
убежище от гонений.
Предполагают также, что Колумб отправился искать более
короткий путь в Индию, чтобы добыть золото на организацию
очередного Крестового Похода для завоевания Святой Земли и
восстановления разрушенного Иерусалимского Храма.
А быть может, Колумб надеялся найти в Индии одно из «десяти
потерянных колен Израиля», недаром же он взял с собой
переводчика, владевшего ивритом.
Ещё один любопытный факт: отплытие экспедиции, изначально
назначенное на 2 августа, было перенесено на 3 августа, ведь в
тот 1492 год - 2 августа выпало на девятое число еврейского
месяца Ав - день скорби для еврейского народа, когда евреям
Испании было предписано покинуть страну.
Наша жизнь в Коломбо началась на утопающей в цветах
белой, как голубка мира, двухэтажной вилле #7 на Flower Road
(Цветочная дорога), построенной в лучших традициях
колониальной британской архитектуры и расположенной в
дипломатическом районе города, куда нас поселили, вернее,
подселили к дружному коллективу советских специалистов,
оказывающих техническое содействие при строительстве
металлургического завода в Орувэле.
К тому времени в заморском теремке уже обитали:
руководитель группы советских специалистов, представитель
московской партийной номенклатуры товарищ Бабин с женой
самых строгих правил, а также семья Роменских с сыном
Игорем и семья Вороновых с сыном Олегом.
Оба мальчика, по счастью, оказались моими сверстниками, и
мы незамедлительно стали лучшими друзьями. В шесть лет иначе
не бывает.
Еще на вилле жили переводчики МИД СССР Геннадий и Раиса
Хлопонины, родители небезызвестного Александра Хлопонина,
будущего российского государственного деятеля, а также
предпринимателя и долларового миллионера, родившегося в
Коломбо 6 марта 1965 года.
Раисa, с которой мама подружилась, иногда брала нас за
компанию в местный кинотеатр «Савой», где она переводила
нам британские и американские фильмы. А добирались мы
туда на самом популярном в те годы в Коломбо такси -
Фольксваген «Жук». Благодаря Раисе Хлопониной нам
посчастливилось посмотреть замечательные киноленты того
времени, а ныне - непреходящую классику: «Римские каникулы»,
«В джазе только девушки», «Вестсайдская история»,
«Великолепная семерка» и «Мистер Питкин в больнице».
Но вернемся на нашу «цветочную» виллу. Ее окружал высокий
забор, защищавший нас от любопытной окружающей среды, а
за классической английской лужайкой перед домом и за
экзотическими растениями, буйно растущими по периметру
территории, ежедневно ухаживали два местных «боя» -
трудолюбивые и молчаливые парни.
На первом этаже находилась огромная столовая с солидным
овальным трапезным столом, за которым помещались все
квартиранты. Стол был сделан из красного дерева и никогда не
покрывался скатертью. Каждый из нас имел небольшую
индивидуальную бамбуковую настольную салфетку, на которой
размещался куверт: тарелки, бокалы и столовые приборы.
Мадам Бабина, жена шефа советских специалистов, зорко
следила не только за моральным обликом и внешним видом
подчиненных мужа, но и обучала их правилам этикета, дабы
посланникам рабоче-крестьянского СССР не стыдно было
появиться в культурном обществе капиталистов.
Обучение походило на диалоги из прочитанной мной много
позже книге «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла:
- Вы, я вижу, робеете, - сказала Черная Королева.
- Разрешите мне представить вас.
- Знакомьтесь!
- Алиса, это Бараний Бок.
- Бок, это Алиса…
Бараний Бок поднялся с блюда и поклонился Алисе; та тоже
ему поклонилась, так и не решив, смешно это или страшно.
- Я вам отрежу по кусочку? — спросила она обеих Королев и
взяла в руки нож и вилку.
- Как можно? - запротестовала Черная Королева.
- Вас только что познакомили, а вы уже на него с ножом!
Унесите бок!
И слуги тотчас же его унесли, а взамен принесли сливовый
пудинг.
- Я не хочу знакомиться с пудингом, - быстро сказала Алиса,
- а то так мы вообще не пообедаем. Отрезать вам по кусочку?
Но Черная Королева посмотрела исподлобья и произнесла:
- Знакомьтесь! Пудинг, это Алиса.
- Алиса, это Пудинг.
Унесите пудинг!
И слуги тотчас же схватили Пудинг со стола, так что Алиса даже
не успела ему поклониться.

Кухня на вилле была своеобразной, ибо одна стена
отсутствовала, вместо нее была натянута мелкая стальная сетка,
служившая защитой от москитов и прочих тропических
живностей, а также успешно выполнявшая вентиляционную
функцию.
На втором этаже располагались пять просторных спален и
большая гостиная с открытой полукруглой верандой.
Гостиная была местом собраний производственного
коллектива, вечерних посиделок и школьным классом, где мать
Игоря обучала нас азам чтения и письма.
По воскресеньям мы посещали Культурный центр СССР на
Цейлоне. Идти было недолго, минут десять-пятнадцать.
По пути я с воодушевлением пел разученную накануне с
мамой песню о героях русско-японской войны 1904 -1905 годов -
легендарного крейсера «Варяг»:
«Наверх, вы товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!»
33 года спустя я вынужденно иммигрирую в США и стану
прихожанином Свято-Андреевского Русского Православного
Собора в Филадельфии, основанного экипажем крейсера
«Варяг» - моего корабля-кумира, построенного на судоверфях
американского «Города Братской Любви».
Вот такие вот превратности судьбы, о которых я тогда знать не
мог, да и не задумывался о будущем. Я просто пел и радовался
тому, что у меня было - самым счастливым временем жизни -
беспечным детством.
В те жаркие и душные, иссиня-чёрные цейлонские вечера,
наполненные головокружительным запахом магнолий,
пронзительным пением цикад и звёздным мерцанием жуков-
светляков, спасением от жажды и настоящим лакомством были
мороженое и кока-кола, которыми отец потчевал меня на
ближайшей бензозаправке.
Мороженое было двух видов: белое - ванильное и розовое -
клубничное. Оба были вкусными, но не такими как московский
сливочный пломбир в брикетах или мое любимое советское
эскимо на палочке, которое отец покупал мне в городском
саду города Калинина, куда водил меня покататься на карусели,
а сам в это время аппетитно пил холодное жигулевское пиво,
обильно посыпая край кружки солью.
Диковинная для нас кока-кола продавалась в небольших
стеклянных ребристых бутылочках, и я пил ее через тонкую
трубочку, сделанную из прозрачной манильской бумаги, а отец
наливал себе напиток в стакан.
Однажды, когда я в очередной раз с интересом разглядывал
пузырьки воздуха, стремящиеся на поверхность из глубин
волшебной газировки, отец гениально заметил: «Смотри,
махновцы побежали на базар».
Позже я узнал, что кока-колу изобрел некто Джон Пембертон,
ветеран Гражданской войны в Америке (1861–1865 годах),
страдавший от полученных ран и по этой причине сидевший на
морфии, пытался найти способ борьбы со своей зависимостью
и начал экспериментировать с южноамериканским растением
кока.
Изначально напиток назывался «Pemberton’s French Wine Coca»
и состоял из красного вина, тонизирующего ореха кола и
растения дамианы, но после введения в США Сухого
закона, состав был изменен, пришлось исключить алкоголь,
заменив его сиропом из жженого сахара.
Первая продажа газировки под именем «Coca-Cola»
состоялась 8 мая1886 года. Безалкогольная версия кока-колы
продавалась в аптеках как средство для борьбы с пониженной
сексуальной активностью, депрессией и наркозависимостью.
Вплоть до 1903 года в составе этого напитка содержалось
почти 9 миллиграммов кокаина.
Доказано, что употребление кока-колы вызывает так
называемое «мгновение счастья».
Причина тому гормон дофамин, стимулируемый
находящимся в газированной воде сахаром. За счет газации
всасывание в кровь ускоряется, и эйфория наступает быстрее.
Апологеты кока-колы утверждают, что напиток улучшает
мышечную активность, помогает при физическом
переутомлении, усиливает работоспособность, способствует
умственной концентрации.
От себя замечу: кока-кола также является прекрасным
средство для чистки унитаза и закисших клемм на аккумуляторе
автомобиля. Проверено собственноручно.
И еще несколько зарисовок из неутраченных детских
воспоминаний о городе Коломбо - белой голубке моего
тропического счастья.
Запомнилось посещение зоопарка, где в просторных
вольерах обитали слоны и бегемоты, носороги и жирафы, львы
и тигры, питоны и крокодилы, павлины, пеликаны, попугаи и
фламинго. Такого разнообразия и изобилия животных я еще
никогда не видел.
Но особенно впечатлил меня, неподвижно сидевший в
одиночной камере-клетке, огромный, лохматый, рыжий,
синеглазый орангутанг. До сих пор помню его пронзительный
взгляд полный тоски по свободе.
Там же, в зоопарке, я впервые увидел представление
заклинателя змей. Факир начинал играть на флейте, и
двухметровая королевская кобра медленно выползала из
корзины для совершения завораживающего грациозного танца.
Известно, что змеи почти ничего не слышат, их кожа реагируют
на определенные колебания воздуха и земли, например, от
шагов по земле. Казалось, что во время танца кобра извивалась
и покачивалась в такт музыке, но в действительности она
следовала за движениями руки человека, ожидая момента для
атаки. А зрители, кто со страхом, а кто и с надеждой ждали,
когда же строптивая рептилия укусит своего укротителя.
Как писал малоизвестный нам английский писатель Лоуренс
Грин: «Заклинание змей - удивительная и опасная профессия.
Почти все заклинатели, которых я знал, умирали от укусов змей.
Эти бесстрашные люди никак не могли овладеть одним
секретом - как остаться в живых.»
Несколько раз наша семья выезжала купаться в тёплых водах
Индийского океана на закрытый для рядовых цейлонцев, элитный
пляж Маунт Лавиния.
Увы, в шестидесятых годах 20-го века в капиталистическом
мире все еще существовала сегрегация, а вывеска «Только для
белых» была неотъемлемой ее частью.
Ездили мы туда на поезде, в кондиционированном вагоне
первого класса, за окнами которого мелькали рисовые поля,
просёлочные дороги красного цвета и затерянные в джунглях
деревушки местных земледельцев.
На утреннем вокзале запомнился рыбак с плоской корзиной,
в которой была пахучая мелкая рыбешка, типа анчоусов, он
спешил на рынок продать свой улов, который местные считали
истинным деликатесом.
Курортная зона Маунт Лавиния напоминала современный
отель типа «все включено» с бассейнами, душевыми, барами и
ресторанами.
Пляж был из золотистого песка, на который могучий Индийский
океан выносил в своих шумных волнах разноцветные,
причудливой формы ракушки.
Я прикладывал их к уху и слушал таинственную музыку стихии.
Уже тогда я заметил, что между мной и океаном установились
особые отношения: стоило мне войти в воду, как появлялись
сильные волны, как бы приветствовавшие меня.
Маунт Лавиния (гора Лавинии) названа в честь простой
цейлонской девушки по имени Лавиния.
Предание гласит, что она была наполовину португалка,
наполовину цыганка. Больше всего девушка любила танцевать
и с течением времени стала самой популярной танцовщицей
на острове.
В 1805 году на Цейлон прибыл лорд Томас Мейтланд,
назначенный губернатором острова. В честь нового губернатора
было устроено представление, в котором участвовали лучшие
танцоры, была там и Лавиния. Сэр Томас был впечатлен ее
танцем, а местные советники пояснили, что этому танцу более
2000 лет, а Лавиния - лучшая танцовщица острова.
Девушка растревожила душу Мейтланда. 46-летний вояка и
закоренелый холостяк понял, что в первый раз в своей жизни по-
настоящему влюбился.
Однажды, гуляя по берегу моря, он встретил девушку и
признался в своих чувствах. Губернатор подарил ей огромный
голубой сапфир и пообещал выполнить любое ее желание.
Девушка с улыбкой бросила драгоценный камень в воду и
сказала: «Хочу, чтобы мы всегда были вместе. И чтобы не убивали
слонов».
Мейтланд незамедлительно издал указ, запрещающий
убийство цейлонских слонов.
Для своей резиденции губернатор выбрал место на
живописном холме, откуда открывался прекрасный вид на океан
и был виден домик Лавинии, и сам руководил проектированием
и постройкой дворца.
По ночам верные генералу люди строили тайный подземный
ход, соединяющий дворец губернатора и хижину девушки.
По местным обычаям девушка могла общаться и выходить
замуж только за представителей своей касты или своего
сословия, поэтому отношения Мейтланда и юной танцовщицы
держались в секрете.
Наконец дворец был построен. Он напоминал белоснежную
чайку, крылья которой раскинулись над побережьем.
Губернатор назвал дворец Маунт Лавиния в честь своей
любимой, где тайно встречался с ней.
Так продолжалось несколько лет. Но все тайное рано или
поздно становиться явным. Общественное мнение порицало
порочную связь губернатора с девушкой из низшей касты.
Скандал докатился до Лондона, и король Георг III, выразив свое
недовольство, приказал Мейтланду срочно отбыть на остров
Мальта, чтобы там принять на себя обязанности губернатора.
Генерал не мог не подчиниться приказу, но он пообещал
Лавинии, что обязательно заберет ее к себе, как только
устроиться на новом месте. Мейтланд предложил любимой
остаться и жить во дворце, но Лавиния отказалась со словами:
«Без тебя этот дворец мне не нужен».
В июле 1813 года сэр Томас Мейтланд вступил в должность
губернатора Мальты. В то время на острове свирепствовала
эпидемия чумы, которую удалось победить только через год.
Когда эпидемия утихла, Мейтланд отправил корабль с гонцом за
своей любимой, но тот не нашел Лавинию.
Человек долга, Мейтланд не мог покинуть свой пост, он раз за
разом посылал гонцов за своей любимой, но они возвращались
ни с чем.
Сэр Томас честно служил губернатором Мальты до самой
своей смерти. Умер он в 1824 году на Мальте, где был
похоронен со всеми почестями.
Он так никогда и не женился.
История умалчивает, что стало с Лавинией. Возможно,
потерявшая поддержку губернатора, ненавидимая и гонимая
местной знатью, девушка была вынуждена бросить танцы и
пойти работать на чайные плантации, где и умерла от укуса
змеи. Или же, потеряв надежду на встречу с любимым, она
бросилась вниз с крутого берега Маунт Лавиния.
Мне же, тогдашнему семилетнему мальчику, виделось,
что Лавиния превратилась в белокрылую чайку и улетела
к любимому на Мальту, исчезнув за горизонтом, там,
где сливаются лазурное цейлонское небо и ультрамариновый
Индийский океан…