К чему бы это?

В детстве я всегда боялся
Собак, темноты и покойников,
Теперь только покойников,
Впрочем, к чему бы это?

Очень давно в летнем лагере
Был один мальчик, над которым
Все издевались, жестокость нам
Передавалась как драгоценный дар.

Учителя не любили свою работу,
И им отвечали взаимностью.
Школа пресекала любые проявления
Индивидуальности у детей.

Цена счастья была запредельной,
Жизнь в серной кислоте казалась
Нормой, нас учили беспощадно
Бороться со своей совестью.

Однажды в гостях мне дали чашку,
Но чай в неё так и не налили.
Символизм был в том, что хозяева
Предложили «ещё чаю», я отказался.

Ходил как-то раз на кладбище,
Сотовые вышки посылали сигнал,
Слух не подвёл, из могилы
Звонил мобильный телефон.

Понимаю, связь душ и сердец,
Притяжение званых и изгнанных.
Панический вымышленный страх
Закрывал глаза на реальность.

Могильщики вымогали деньги, суки.
Небесный суд конечно же учтёт, что они
Имели право заблуждаться, хотя как раз
Небесный суд они и имели в виду.

В юности не хочется сознавать,
Что жизнь тебя заметает под коврик.
Законы выживания требуют падения
С высоты ангела в преисподнюю.

И многие с удовольствием падают, там уже
Всё готово для встречи с «прекрасным»,
Все всё понимают, и каждый делает
Свой выбор, пытаясь быть убедительным.

Оптическая загадка на зоркость:
Куда девается личность из
Окоченевшего тела, и всегда ли
Есть она в здравствующем?

Коллективный разум, - вещь
Достаточно бесполезная,
Но в его экстракте содержится
Божественное провидение.

Эстетическая граница проходит
Между 2 и 98 процентами людей,
Где меньшинство на стороне света,
А большинство на стороне жизни.

Привычка кричать на маленьких
Не учитывает то обстоятельство,
Что посевы на камне не взойдут,
И формулу хокку изменить нельзя.

Собаки и темнота оказались
Лучшими друзьями человека,
Никого вообще бояться не надо,
Ну почти, вот к чему всё это.