Неизбежная Индия. Глава 1

Глава 1. Приглашение к знакомству с Индией.

Вьюга, куражась и бесчинствуя, беспощадно терзала
провинциальный российский город. Снег заполнял собой все
его съежившееся от холода пространство: железнодорожную
станцию, главную площадь, парки, улицы, переулки, дворы,
подворотни; нахально нахлобучивала снежные шапки на крыши
неказистых серых домов; заваливал сугробами скрипучие
подъездные двери.
Как будто подгадав под погоду, по радио звучали бравурные
стихи замечательной поэтессы Юлии Друниной:
«Я зиму нашу нравную люблю.
Метель, что закружилась во хмелю.
Люблю крутой мороз огневощекий.
Не здесь ли русского характера истоки?
И щедрость, и беспечность, и пороки…
Метель, как ты кружишься во хмелю!
Сквозь узорно замерзающее окно на исчезающий в снежном
безвременье город смотрел пятилетний мальчик, но вместо
всепоглощающей вьюги видел синее море, желтое солнце и
зеленые пальмы, такие же как на пестрой нейлоновой рубашке,
привезенной ему отцом из далекой экзотической Индии.
Этим мальчиком был я, и жил я тогда вместе с мамой Ниной,
бабушкой Прасковьей и дедом Василием в северном городе
Череповец.
Но в ту холодную февральскую вьюгу мне было по-летнему
тепло, несказанно уютно и невыносимо радостно от приезда
моего отца, Валентина Михайловича Бобкова и от его подарков.
Отец всегда был для нашей семьи большим подарком -
в прямом и переносном смысле. A его гостинцы, как и
неожиданные возвращения из заграничных командировок,
всегда были ошеломительными и триумфальными.
Чего только стоили игрушки, работающие на диковинных
круглых батарейках:
- белозубый африканец, а в те времена - просто негр,
бойко отбивающий чечетку на пестро раскрашенной
металлической бочке;
- серый медведь гризли, уверенно наливавший себе в чашку
из бутылку с надписью «Coca Cola» и залихватски
опрокидывающий в широко раскрывающуюся пасть этот
заграничный напиток, который по вмонтированной внутри
медведя трубочке возвращался обратно в бутылку, и так по
кругу;
- пассажирский самолет авиакомпании «Пан Американ»,
гудящий четырьмя красными турбинами и катящий по кругу;
- в натуральную величину двухствольный игрушечный пистолет-
пулемёт Томпсона, выплевывающий яркие искры из своих
драконьих жерл.
А сколько восторга приносили по нынешним временам
сущие безделицы, но в годы Железного занавеса - настоящее
сокровище: жевательная резинка в виде пластинок, драже и
подушечек; шариковые авторучки с разноцветными ампулами и
стерео-открытки с обольстительно подмигивающими японскими
красавицами!
Все эти заграничные штучки производили фурор среди
родственников, друзей, а позже и одноклассников и возводили
меня в ранг индийского набоба, с полагающимися сему титулу
почетом, уважением, обожанием, подхалимством, завистью и
интригами.
Да, Индия началась для меня с отца. Правда, сам он был там
пролетом из Индонезии, где строил стадион для Летних
Азиатских игр в Джакарте, и, возвращаясь на родину, успел
погулять по Сингапуру, Калькутте и Дели.
Это сейчас из Джакарты в Москву можно добраться за 20
часов с одной пересадкой в Дубае, а в те времена, в 1962 году,
самолеты летали невысоко и недалеко, вот и приходилось
останавливаться на ночлег через каждые три часа полета.
Но жизнелюбу и искателю приключений, каким всегда был мой
отец, длительные перелеты с многочисленными пересадками
были в кайф.
Ведь ему - советскому инженеру - представлялась уникальная
возможность увидеть, услышать, потрогать и попробовать на вкус
сразу несколько стран, в которых он никогда больше не будет.
Именно от отца я впервые услышал слово «Индия», а ведь, как
известно - в начале было Слово. Для меня слово «Индия» стало
отправным пунктом в увлекательном путешествии длиною в
жизнь.