Бинокль

Поехал в Хатынь, как турист на просмотр,
А мало ли, что там и как там бывало.
Читал перед этим какой-то обзор,
Кого убивало и как убивало.
Купил по пути сувенирный бинокль:
Теперь рассмотрю всё в ближайших деталях,
Как памятник встал на устроенный цоколь,
Как скреплены руки под грудью с ногами.
Без малого мне нет двенадцати лет,
Но знаю, что я уже умный и взрослый.
И жду впереди много ярких побед.
Отважные подвиги сбудутся после.
В безвестном лесу, встав в предутренний час,
Проснулся мальчишкой, что был там же, рядом.
Я буду убит сотни, тысячи раз
Под Курском, под Ржевом и под Сталинградом.
Я сгину в обстрел в ленинградском аду
И встану опять и опять на колено.
Я здесь за него. Никуда не уйду,
Я врос в раскаленную брестскую стену.
Я думал: «Не счесть беспокойных ветров,
Чьи стоны – лишь временный плачь. Из-под крыши».
А здесь бесконечностью колоколов
Дышу я… И слышу – в ответ кто-то дышит:
«Что, трудно соврать, приписав пару лет?
Иль стать добровольцем по списку ГУЛАГа?
Чтоб свой долгожданный горячий привет
Увидеть, как пишут на стенах рейхстага»?
Чего мы боимся, как взрослые дети?
Что в жизни в конце не бывает бессмертия?
Нет явленной цели, а есть только средство
Вернуться опять в босоногое детство
За тем, чтоб зачеркивать в жизни детали,
Которых мы не до конца понимали,
Не ждали, взаймы получая достаток,
Устроенный быт и условный порядок?
Проснёшься под утро, и вот ведь, весна!
А где-то, луну потеряв, воют волки.
Я вою с волками, и нам не до сна –
От ног до висков не мурашки – иголки.