Манилов

В уединенье, средь полей забвенья,
Стоит усадьба, тишиной полна.
Хозяин сладок, чужд земных волнений,
Душа его – пустая глубина.
Он мил на вид, улыбчив неизменно,
Но мысли где-то в облаках парят,
И разговор его течёт смиренно,
Ничем не трогая, не веселя подряд.

Глаза, как сахар, голос патокой льётся,
Блондин с манерой тонкой, неземной.
Но взор его нигде не остановится,
Скользит по жизни лёгкою мечтой.
Всё "очень хорошо", "прекрасно", "мило",
А суть вещей ему неведома, увы.
Лишь праздность томная его пленила,
Средь недостроенной, заброшенной канвы.

Мечтает он о мостике чрез пруд,
О дружбе вечной, что как солнце светит.
А дом стоит, где щели там и тут,
И ветер в комнатах беспечно бродит, метит.
Беседка с надписью "Храм размышлений"
Стоит в саду, забыта и пуста.
Всё символ праздных, сладких сновидений,
Где жизнь – лишь видимость, одна лишь суета.

Жена под стать ему, Лизанькою звать,
Такая ж томная, жеманная особа.
Друг друга нежат, любят целовать,
Их чувства – сахарная лишь хвороба.
"Душечка", "милый" – слышится кругом,
В их мире приторном нет места правде злой.
Живут в согласии под общим потолком,
Убаюкав себя взаимной похвалой.

Два сына – Фемист;клюс и Алк;д –
Имена громкие, а суть пока незрима.
Отец гордится, нежный строит вид,
Но воспитанье их проходит мимо.
Они – лишь отраженье грёз пустых,
Надежд туманных, сладостных речей,
Взращённые в объятиях простых,
Но чуждых истинных, живительных лучей.

Так и живёт Манилов, день за днём,
В плену иллюзий, в сладкой полудрёме.
Душа мертва, хоть дышит он огнём
Любезностей пустых в заброшенном их доме.
И в "Мёртвых душах" Гоголя воспет
Как символ слабости, безволия и лени,
Оставив в памяти неясный, бледный след,
Средь прочих призрачных, ушедших поколений.