Сорок четвертое...

Январь суров, колючий мертвый снег пронзает сердце.
Джон Сноу на стене стряхнул с доспеха вечный лед.
Ритм января — это подсчет секундных терций.
И лишь ноябрь почему-то вечно тебе врет.

Февраль — мудрец, он знает смысл волчьих песен.
Он видел вечности закат и сам остался жив.
Февраль не любит суеты, забыл он сам, когда был весел.
И лишь ноябрь, плача, провожает убегающий прилив.

Кричащий март безумен, но приветлив.
Скупой пока что на тепло, но жаден до любви.
И с каждой юбкой его ветер и галантен, и кокетлив.
И лишь ноябрь проклят, словно паутиной серостью затянет его дни.

Апрель — он молодой и дерзкий, как у Пушкина, повеса.
Он соблазнитель и знаток душевных струн.
Неуловим и прячется в цветущих вишен белых занавесках.
И лишь ноябрь размывает снова на могилах черный грунт.

Пропахший сладким дымом май зовет к ручью, где клев отменный.
Май — месяц праздник, для меня объятья открывай.
Последние звонки, конец весны, звон колокольницы победный.
И лишь ноябрь шепчет: «Кончится все это, так и знай...»

Месяцы лета плавят в полдень наши города,
Деревни спешно копят по подвалам урожаи.
Историю любви этого лета не забудешь никогда.
И лишь ноябрь вся эта идиллия цветами раздражает.

Сентябрьская Дева хочет всем казаться молодой,
Еще цветет и греет, словно август,
Одновременно открывая двери в эру холодов.
И лишь ноябрь для своей картины ищет мертвый ракурс.

Октябрь — вестник скорого прихода ноября.
Он друг и брат, характеры обоих так похожи.
И все ж октябрь мягче, он вполне понятен для меня.
Но лишь ноябрь в сердце и в душе гораздо больше, чем простой прохожий.