Планета Падающих Шишек. Заключительная глава

               Глава четвертая.


    “Родригес” совершал мягкую посадку на тугоплавкие бетонные плиты Лунной базы. Космический поход был окончен, задание выполнено. Путь домой не был богат событиями и занял двадцать один час и пять с половиной минут, если верить сверхточному корабельному хронометру.
    Встречать флагмана Земных межгалактических вооруженных сил собрались все свободные от вахты служащие Базы. По случаю возвращения звездолета с Земли прибыл заместитель начальника генерального штаба со своей многочисленной свитой. Все уже были извещены по специальным каналам связи о победе над бандой Черного Дика. Смущало только одно: ни астронавты, ни пленные корсары не помнили, как это произошло. После старта с поверхности Басэры их память, так же, как и все показания приборов, были самым тщательным образом вычищены от этой информации. Каким образом это совершилось - было загадкой для всех, кроме Алекса Блэка. Да и он видел лишь следствие, так и не сумев вникнуть в суть произошедшего: внезапно, после старта, во все внутренние отсеки корабля прямо сквозь обшивку хлынул рой мельчайших искрящихся частичек, очень похожих на золотую пыль. Этот рой облепил всех космолетчиков, кроме него, с головы до ног, а также покрыл ровным пятисантиметровым слоем все рабочие модули звездолета. Люди тут же потеряли сознание, а измерительная аппаратура (он это чувствовал), словно взбесилась: цифры и кадры прокручивались с бешеной скоростью, намного превышающей режим ускоренной перемотки, стирая все, что относилось к посещению Басэры. Это продолжалось четыре минуты (Алекс засек время по своим наручным часам), а затем все успокоилось. Золотой рой исчез так же стремительно, как и появился, Фаррет, как всегда, бесстрастно прокладывал корабельный курс, Кирен занимался настройкой внешнего контура. Все системы корабля работали нормально. Корабль втягивался в центр Черной Дыры.
    Все это и многое другое Алекс Блэк мог бы рассказать Землянам, но не рассказал, помня обещание, данное жителям Басэры. Да это и не имело смысла: сокрытие этой информации никоим образом не могло повредить Земле, оглашение же ее наверняка могло повредить Басэре. А он этого не хотел.
    После посадки звездолета он предстал перед высшими армейскими чинами с докладом, идентичным докладам своих подчиненных и ничего не захотел добавить. Весь экипаж “Родригеса” прошел, согласно правилам, предусматривающим соответствующую ситуацию, глубокое обследование коры головного мозга на предмет выявления заблокированных зон, но оно ничего, кроме мельчайших деталей, не смогло добавить к надиктованному в рапортах. Загадка Черной Дыры и на этот раз осталась неразрешенной.
    Неожиданное открылось позднее: перед возвращением на Землю из космического полета любой степени сложности все астронавты обязаны были пройти карантин с глобальным медицинским обследованием организма. Этими исследованиями двигало несколько серьезных причин, важнейшая из которых состояла в том, чтобы не занести неизвестную Землянам инфекцию на родную планету. Это уже бывало, и люди не могло без содрогания вспоминать об эпидемии плоских лиц и Крелонском море.  О тех мерах, которые было вынуждено применить человечество, Земляне вспоминать не любили.
    Мощные анализаторы не пропустили Алекса Блэка, показав, что в его организме произошли серьезные изменения генетического характера: стала другой формула крови, изменилась подкожная клетчатка. Кроме того, с правой стороны четко просматривалось второе сердце. Это был приговор. По уставу Земли, он не мог быть допущен на нее уже никогда.
    Перед Алексом   был выбор: остаться навсегда в Лунном лепрозории или улететь колонистом на другую планету. Но он и сам уже не хотел возвращаться. Все, кто был ему дорог, растворились в пространстве, став его частью.  Пыль Космоса стала ему роднее Земной, притягивая и зовя к себе. Он был старше этого мира на тысячи   лет, отвергающих суету и склоку Земных городов, и даже Земную славу. Он искал   покоя, а покой мог быть только в будущем, в прошлом его уже не было. Не было его и на Луне, поэтому выбор его был предопределен - он улетает.
    По межгалактическому справочнику Алекс заказал для себя очень отдаленную планету, наверняка зная, что туда не полетит. Его звала Планета Падающих Шишек, но он никому не хотел оставлять нового адреса - некому было писать ему письма.
Алекс выбрал для полета четырехместный катер серии “Дженни”, точно такой же, какой хотела подарить ему жена, отказавшись от новейших звездолетов малого класса. Ему некуда было спешить, он знал, что успеет.
    Алекс загрузил ровно столько продовольствия и снаряжения, чтобы хватило долететь до Планеты Падающих Шишек, он чувствовал - там ему земное не пригодится.  Он договорился с друзьями из охраны космодрома стартовать во время отдыха основного личного состава Базы. Алексу не хотелось почестей, соболезнований, речей и фанфар.  Земля не отказала в этой последней милости, и он за это был ей искренне благодарен. Он не хотел ждать и не хотел, чтобы ждали его. Он был уже там.
    Маленькая яркая звездочка оторвалась от Земного и упала в небо. Алекс сидел в пилотском кресле и улыбался. Рядом с ним лежал бубнящий без конца шлемофон:
    - "Дженни", я Луна. Как слышите меня? Прием... "Дженни", ответьте Луне! Прием... "Дженни", что случилось, почему не отвечаете? Прием...
    Алекс не отвечал. Он уже попрощался с этим миром, и его в нем больше не было. Он включил автопилот, а затем выдернул с "мясом" аварийный блок-передатчик курса и блок радиосвязи. В салоне стало тихо.
    Алекс Блэк набрал компьютерную комбинацию, задающую новый курс движения катера и ввел ее в автопилот. Катер стал медленно загребать вправо, нащупывая в холоде космического пространства зов нового откровения.  Все было сделано, осталось только ждать. Он закрыл глаза, и темнота бессознательного ожила, рождая теплый образ Планеты Падающих Шишек...
    В небе ласково плавятся два солнечных огненных мячика, справа шуршит по отмели голубое море, а все остальное - живой лес. Высокие стройные сосны тянут свои вершинки к Солнцам и баюкают на своих ветвях крупные спелые шишки, а в распадке вершинок золотятся новогодние елочные шары. Он идет по зеленому, похожему на губку, мху, и тот мягко обволакивает его тяжелые башмаки. Вот он выбирает свою сосенку, протягивает руки и обнимает ладонями янтарный шар, и снова чувствует солидную тяжесть, которую приятно держать в руках. Шар дышит, пульсируя и нежась в его ладонях, манит и зовет. Алекс приближает шар к лицу, и золотой мир сверкает, переливается, искрится, превращая его в белую сильную птицу. Вот он расправляет перья и мягко взлетает, едва шевеля крыльями. Он поднимается так легко и свободно, как будто в мире больше не существует силы тяжести, словно и не птица он вовсе, а белый бумажный самолетик, подхваченный сверкающей глубиной хрупкого пространства, наполненного любовью двух Солнц.


                ***
       
                Картинка из Интернета.