Посвящается памяти моего деда

Николай Матвеевич Черепанов
Годы жизни: 1893 – 1965. 
Воевал с 1942 по 1945 годы. В сорок втором, когда призвали, ему было
уже 49 лет. Вернулся с осколком под сердцем. Прожил ещё 20 лет, из них около  лет 10 слепым. Операцию по удалению осколка,
ему делал известный в Союзе кардиолог из Кемерово Подгорбунский.


Он вернулся!  Живой!
Но под сердцем с осколком.
Рвался к детям, домой,
не долеченный толком.

Был учителем в школе
до начала войны.
Пел под гусли, доколе
мог касаться струны.
И оркестр сыгрался,
был селянам знаком.
Стёпа ловко справлялся
со скрипичным смычком.
Сядут все на лужайке:
Коля, тот баянист,
Люся – на балалайке,
ну, а Вера – солист!
Ираида – с гитарой,
в бубен Таня стучит.
Дед Матвей, очень старый,
самокруткой дымит.
Голос мамы Наташи
разливался окрест.
И не думали даже,
как тяжёл будет крест.

Прахом всё! В одночасье
судьбы рушит война.
Будто не было счастья.
Почернела страна.


За четыре-то года
по армейским штабам,
в солнцепёк, в непогоду,
по фронтам, по гробам,
Николай Черепанов –
писарь и рядовой,
лишь молился: не кануть,
возвратиться домой.

На Украйне раздольной,
в прибалтийских лесах –
о занятиях школьных,
он мечтал в блиндажах.
Возвратился! Осколок
через несколько лет
удалили. Но в школу
не вернулся мой дед.
Всё не верил угрозе,
что тянулась вослед.
Стал работать в колхозе,
только вскоре… ослеп.
Похоронен был ровно
пятьдесят лет назад.
С ритуалом церковным,
без оркестра, наград.
День Победы двадцатый
был прекрасен, хорош!
И не знал дед, что платой,
станет гнусная ложь.
День Великий подходит.
На могиле – овал.
– Зря ты, деда, выходит,
Украину спасал!?

Помоги, кардиолог,
грудь пылает огнём.
Может дедов осколок
ноет в сердце моём?


В стихотворении перечислены имена детей дедушки. Семья была интеллигентная, три сестры тоже были учителями русского языка и литературы, а мой папа, Николай Николаевич, был много лет директором сельской школы. Все вместе они создали деревенский семейный оркестр. Выходили вечерами после работы и прямо возле дома начинали играть и петь. Бабушка Натальюшка, в честь которой меня и назвали, очень хорошо пела. Говорят, что в детстве и молодости пела в церковном хоре и даже солировала. Степан стал военным лётчиком, успел даже несколько месяцев повоевать в Прибалтике. Потом преподавал в военном училище. Дожил до 92 лет. Похоронен с почестями в Ставрополе.
Когда я подросла и была в гостях у дедушки, то на чердаке видела гусли и скрипку с порванными струнами. Дети все разлетелись по Союзу, бабушка умерла, а дед был слепой. Папа дома ещё долго играл на баяне, нас учил. Мои братья все потом играли на гитаре и сочиняли сами песни и стихи. Вот такая у нас семья. Горжусь.
Кстати, дедушка приехал в Сибирь с Урала. Говорил, что они доводились родственниками тем отцу и сыну Черепановым, которые изобрели паровоз.