уродец

мне надоело писать о любви.
сколько можно мусолить одно и тоже?
солёный металл выел мозг до крови;
грязная ложка
за чистой ложкой.

я могу долго язвить,
попытки самого себя убедить никогда не венчались успехом.
и снова расходятся швы,
снова ширится опухоль на ржавых доспехах.

да хочу я любить, хочу! отстаньте.
себя подлатаю и начну этот танец
ставить.
кто же знал, что из меня плохой хореограф? мастер кривых сочетаний.
снова устал. в ногах снова сланец.

я, честно, пытаюсь, бинтую стопы;
её пальцы так нежно дрожат меж моих...
наконец является свету в нотах
безногий уродец у двух заик.

надоело играть без тузов.
ну кто так тасует карты? ах, точно...
ни ноги, ни руки не задались, и как такое чудовище из самых тёмных низов эта нимфа могла родить?
очаровательный одиночка.

как она, никто так трогательно не говорил, не слушал, не был.
я за ней следил, клянусь, за каждой дождевой каплей, перегибаясь через преграду гнилых перил.
она снова танцует –
и узел ослаблен.

давай, прости меня за бездарность,
заставь меня снова стать человеком, может, ты ждёшь от меня благодарности?
господи, милая, что за радость водиться с калекой?

смотря на наше странное детище,
иногда мне хотелось его разорвать.
уже тянулись к яркому плоду старые клешни...
всё! не буду больше о ней писать! вернулся к тетради. сел рисовать.

перед кем метать бисер? в понедельник он весь рассыплется.
она кладёт мою голову себе на колени.
уродец вдруг побежал и выпрямился.
кажется, дождь. забуду о нём к утру воскресенья.