Обреченные артисты

Желая пробудить гуманность в нас,
по Аристотелю катарсис вызвать живо,
из высших целей режиссер не спас
коня несчастного, столкнув его с обрыва.

У нас был гений — он, духовный до костИ,
чтил в православье милосердия основы,
смог фильм-шедевр создать и потрясти
при этом кадрами пылающей коровы.

Корову можно самолетом поднимать,
всё снять взаправду — никакого глюка.
А страх её в расчет не принимать,
впихнув для юмора сквозь створки бомболюка.

Что, зритель, восхищен, наверно, ты
масштабом исторической картины?
А там у конницы ломаются хребты
и петли стянуты на шеях животины.

Вот изнурительный собак послушных бег,
вот их барахтанье при опусканьи в прорубь:
скорей всего, у них недолог век —
такою сьёмкою их, видимо, угробят.

Чтоб состраданья не иссяк в нас дух
и жалость ни на миг не утихала,
показан нам в конвульсиях петух
и как некормленная кошка издыхала.

В капкане на экране бьется волк.
Рогатиною тыкают в медведя.
Для лучших сборов видят в этом толк. —
Натурализм для зрителя не вреден.

Чем виноваты кони, кошки, псы?
Зачем муштруете дельфинов и оленей?
Мученья их поставьте на весы
напротив киноизысков и премий.

Но снова режиссера станет печь
идея, что должна стать всем известной.
Для этой цели можно пренебречь
судьбой, коль надо, твари бессловесной.

И что при этом их предсмертный вой,
молящий взгляд и жалобные крики?
Все их страдания искупят ли собой
осуществленье  замыслов великих?