Сильнее смерти. Эпилог

Эпилог
 
   Саша постепенно привыкала жить без Модеста. Она, бесспорно, также стала частью этой крещеной бедой семьи. Общее горе породнило ребят, переплавило их души в единое целое.
   Вчера была годовщина. Собрались все. Родители. Сестра и племянник. Саша. Сашина мама. Толик. Сережа. Фаина. Филипп. Иван с Аленой, Витек с Анфисой, Володя с Таней… Саша переводила взгляд с одной пары на другую и, конечно, очень жалела, что среди них нет и уже никогда не будет еще одной – ее и Модеста…
   Как и год назад, могила Модеста утопала в цветах. Он никогда не будет забыт.
   - Я тоже буду металлистом, дядя Модест! – уверенно сказал четырнадцатилетний Ярослав, племянник. Голубоглазый, с отращенными светлыми волосами, он теперь был удивительно похож на своего покойного дядю. 
   По дороге с кладбища Саша остановилась и задумчиво посмотрела на небо. Ей казалось, все небо – это Модест: так много было его в ее душе, в ее сердце, а он теперь был вечен, как небо…
   Инструмент Модеста оказался в хороших руках. Витек времени даром не терял: меньше чем за год он научился так хорошо играть на ситаре, что все диву давались.
    - Наверно, этот парень – гений! – говорили одни, глядя на красавца-металлиста в проклепанной коже. В своем новом образе Витек был неотразим и выглядел настоящим богом металла.
   Другие не соглашались:
   - Не наверно, а точно!
   Конечно же, Витьку было приятно это слышать. Но еще приятнее ему было то, что с самооценкой у Сережи стало значительно лучше. Полгода Витек терпеливо растолковывал, выслушивал и, когда требовалось, просто был рядом. А увидев однажды родителей бас-гитариста, подробно объяснил им, в чем они были неправы. Шокированные его речью, теперь они щедро додавали Сереже то, чего ему никогда не хватало в детстве, а он впервые в жизни чувствовал себя любимым.
   Все шло своим чередом, пока однажды группа не заметила: с Витьком снова что-то не так. Сделавшись странно задумчивым, парень как будто прислушивался к чему-то внутри себя. Что-то трепетное и необычайно важное захватило его ум и сердце. На все вопросы гитарист отвечал уклончиво, а после концерта или репетиции сразу ехал домой. Анфиса тоже молчала, лишь загадочно улыбалась. «Не волнуйтесь, ничего страшного! – успокаивала она музыкантов. – Просто Витя не велел говорить раньше времени».
   Коллеги терялись в догадках, пока однажды Витек не принес на их суд свою первую песню. А затем и вторую, и третью…
   Секретов больше не было, а дела у коллектива шли день ото дня все лучше. «Модест бы, наверно, гордился нами…», - сказал как-то Сережа.
   Модест… Лежа в постели, Саша вспоминала сейчас высокую статную фигуру в черных одеждах. Вспоминала, как звучал его голос, как цвела синь голубых глаз. И эти золотые волосы…
   Жаль, конечно – до боли жаль, что Модест так мало прожил на свете. Но дай бог каждому прожить столь счастливую и плодотворную жизнь…
   За окном стояла тихая, ясная ночь.
   Саша спала. Ей снился Модест.

   2024