Миномётчик

Озерный край, вокруг болота,
 Холмы, на них волнами лес.
 Идет усталая пехота,
 Все тяжелее ноши вес.
 Вот подвернулся транспорт – все же
 Свой миномет им не нести.
 Солдат, шагая рядом, ожил
 И песню бравую свистит.
 Поляна, домик одинокий.
 И, окопавшись, рота вмиг
 Уснула в доме и в окопе,
 Конечно, кроме часовых.
 Храпел земляк из Оренбуржья,
 Другой тихонечко стонал,
 Хватался третий за оружье,
 Четвертый маму вспоминал.

 А вот ему опять не спится,
 Хоть тело налилось свинцом,
 Друзей погибших видит лица
 И дома милого крыльцо.
 Он призван в 41-ом, в мае,
 Всему учился не шутя,
 Как будто сердцем понимая,
 Что скоро пули засвистят…

 Из окруженья все же вышли.
 Чуть отдохнут, и снова в бой.
 Три года воевали с лишним,
Не споря с трудною судьбой.
 И снег, и дождь, жара, простуда,
 В ушах вода и крошки льда,
 Да миномет в четыре пуда –
 Все это, вроде, ерунда.
 Но жжет и жжет горячий пепел
 На месте деревень острей.
 Но не забыть, как молча дети
 Сидят у трупов матерей.
 И узников скелеты тоже
 Не позабыть им никогда.
 И чувство мести, все итожа,
 Страх глушит в сердце на года.

 С тех пор прошли почти полсвета,
 С земли своей прогнав врага...
 Взвилась сигнальная ракета.
 Вперед! Минута дорога.
 Бои за каждый метр в разгаре,
 Фашист позиций не сдает -
 И, кажется, осип от арий
 Разгоряченный миномет.

 В азарте сразу не заметил
 Наш лейтенант, что кровь течет,
 А тут вдогонку был отмечен
 И в голову он, и в плечо.
И до Берлина не добрался,
Хотя мечтал тогда, как все,
Чтоб с флагом на рейхстаг взобраться.
Но выронил снаряд и сел.
За эту битву титул Гдыньской
Дадут дивизии стрелков,
А отчим отбыл на гражданку
Контуженный, и нелегко.
О чем-то он забыть старался,
 Упоминая парой фраз,
 Но этой битвой восхищался,
 О ней рассказывал не раз.
 
 Итог войны не перепишешь,
 Хоть как трактуй, хоть как юли,
 А потому сидели б тише
 И вздор бредовый не несли!
 Как варвары, вновь не сносили б
 Все памятники той поры,
 Ведь у окрепшей вновь России
 Броня крепка, мечи остры.