Аятская ведьма 14 гл

Золотой рудник

С утречка позавтракав, мы занялись поисками трухлявых берёз и по ходу забрались за Глухие скалы там, где находились развалы огромных валунов Большие Каменюги. Место там было глухое и медвежье, но мы надеялись, во всяком случае, я, что летом мишки сыты и им не до нас. Павшие берёзы мы встречали, но они были не сильной трухлявости и малого диаметра, а нам требовались стволы пожирнее. Проблуждав по сырой низине Кварцевого ручья, мы забрались в самую утробу истока речки Кырман, где и присели на привал.

— Хоть водичкой чистой лицо обмыть, а то я вся вспотела, — сказала Соня, обмакивая платок в воду.
— Не такая она и чистая вот какую муть начало тащить, — заметила ей Света.

И верно временами мути прибавляло, так как будто кто-то выше по течению возился в речке.
— Наверно лоси купаются или кабаны зашли побарахтаться, —  сказал я.
— Так надо шугануть их, а то мне как-то не с руки мыться в грязной воде, — сказала Соня, и хотела было крикнуть типа, а ну поросячья морда пошла отседова!
— Погоди, — остановил я её. — Чуете, несёт табачным дымом, там кто-то курит.

Девушки потянули воздух носом и насторожились.
— Похоже, кто-то моет на речном песке золото… — сказал я, поднимаясь в полный рост, и поманив девушек за собой, прошёл вперёд в ельник.
— Сейчас вот что, никакого шума чтобы нас не услышали, переходим речку и от солнца посмотрим, кто там возится, — сказал я.
Мы сняли ботинки, и перешли на другую сторону речки.
— Вода холодная, — сказала тихо Света.
— Тихо без разговоров услышат, и идём след в след, на сухие ветки не вставать, щёлкнут, — проинструктировал я девушек.

Мы немного отошли от реки и прошли по ельнику до самого лагеря неизвестных. Я оставил девушек в засаде, а сам стал красться в сторону лагеря неизвестных. То, что я увидел, меня не удивило. Два бомжеватого вида мужика прополаскивали коврик, в тазу тщательно стряхивая с него налипший шлих руками. Вероятно, они настолько свыклись со здешней природой, что совершенно не опасались за своё здесь присутствие. Чуть поодаль стояла рубленная избушка под маскировочным тентом. Там же стояли раскладные стулья, и стол, что было понятно, что золотоискатель обосновались здесь надолго. Но кто они местные или пришлые. По их поведению было заметно, что они всё же опасались за своё здесь присутствие, временами крутя головами, словно за ними кто-то мог следить. Отойдя назад, я при отходе убрал в сторону сухие ветки, чтобы кто-то из нас случайно на них не наступил.

Вернувшись, я всё рассказал девушкам то, что видел и ещё добавил от себя.
— То, что тут моют изредка золото  или пытаются что-то найти известно всем кто в курсе, что в этом районе есть золотоносные речки. Я и сам с одним товарищем раз набрёл на такое же место это чуть подальше на северо-запад, там болотина,  а рядом выступающие над короткой травой каменные спины гигантского плитняка. Судя по мощности плит, там когда-то добывали камень для строительства, и срубали его пластами с помощью зубил.  Там и по сей день, видны прорубы на плитах. Но суть не в этом там были прокопаны продольные канавы глубиной до полуметра уже заросшие травой.

— А зачем их там копали эти канавы? — спросила Света
— Такие канавы копают в надежде найти золото или  драгоценные камни, смотря, что встретиться, а если хитникам, допустим, встретится что-то иное без материального обогащения, так они там копать прекращают. Такой канавой можно подрубить тянущуюся жилу, а потом начать её разрабатывать. Особенно удобно копать на склонах гор, потому что во время дождей вода сама размывает грунт и можно что-то найти. Но копают такие канавы в таких местах, где человеку просто делать нечего, а охранник один медведь. Там куда ни глянь закопушки, и даже целые колодцы прикрытые брёвнами для секретности и безопасности. Внутри конечно лестницы, а иначе улетев туда не выбраться. Срубы сырые, так что не зацепиться и кричать бесполезно никто не услышит ну, а дальше голодная смерть.

Как-то гуляя там, в очередной раз мы обнаружили штольню, уходящую вглубь горы, но туда без фонарей сунуться не рискнули и решили сходить в другой раз, но как-то не задалось, раза четыре пытались добраться в то место, но всё тщетно, место, наверное, под Лешим находится. Так ничего там и не обнаружили, даже с Глуховым ходил, на что он мне сказал, а может мне всё это приснилось. А как присниться, если я там с Романом был, а он врать не станет. 

— А разве не опасно ходить по таким штольням? — спросила Света.
— Опасно ещё как даже если штольни с подпорками, там же всё гнилое, в любой момент может случиться обвал, крикнул сглупа и пошла детонация по трещинам. А в той штольне, у которой мы были, подпорок с балками не было там голимая скала, наверное, горщики так уработались, прорубая ход в скале, что забыли поставить подпорки, или опять понадеялись, что авось не рухнет как в прошлый раз…

Мы тогда не знали, на что они там рубились в скале, может на золото, а может на драгоценные камни, ухватили жилу и айда ломать камень. Надо было поискать образцы в отвалах они всегда могут там оставаться, это решило бы проблему узнать, чем они там занимались.

Потом дома я покопался в своих книжках и нашёл упоминание геологов, что это заброшенный Золотой рудник  со времён царя Гороха, когда Демидовы засылали своих искателей на поиски серебряной руды. Что они там нашли серебро, золото или драгоценные камни я так и не выяснил, но вот те продольные канавы это конечно загадка. А сейчас давайте за мной я покажу вам этих золотоискателей, чтобы встретив, их вы не обосрались от страха от их зверских рож.

Я поставил девушек в цепь на четвереньки и, встав во главе цепочки, двинулся вперёд.  Пройдя на коленках вперёд метров, пять я оглянулся, замыкающая нашу цепочку Соня, склонив низко спину, почему-то наоборот подняла задницу и ползла каракатицей. Пропустив Свету вперёд, я ударил слегка кулаком по заднице Сони, отчего она чуть не вскрикнула.
— Ты что совсем спятила, ты чего жопой маячишь! Засыпать нас хочешь! — зашептал я ей на ухо.
— А ты не дерись я и так ползу, как могу,  – ответила она и опять стала поднимать задницу вверх.
— Света назад, — сказал я, дёрнув её на ногу.
Света оглянулась и вопросительно посмотрела на меня.
— Назад, — сказал я ей.
— Серж я всё поняла, — сказала Соня и опустила зад.
— Ладно, давайте вперёд, — махнул я Свете.

Когда мы добрались до кустарника обрамляющего берег узкой реки мы обошли его с другой стороны и оказались на западной стороне и там под прикрытием широколиственных плющей
Из-за шума булькающей воды бегущей по камням нас не было слышно, как и разговор двух обросших мужиков в грязных робах. Я показал девушкам этих золотоискателей так сказать лицом и попросил запомнить их облик на всякий случай, чтобы при случайной встрече не таращится, и принять за обычных садоводов.

Мужики, склонившись над своим нехитрым устройством, что-то выбирали и отбрасывали прочь. Потом один из них нагребал ведром мелкий галечник из речки и выкладывал частями в промывочный ящик, а другой деревянной лопаткой разглаживал галечник и следил, чтобы большие камни не забивали слив.
Насмотревшись на золотодобытчиков, мы не стали возвращаться назад, а отошли оттого места, где сидели в засаде через заросли кустарника и выползли к ельнику.

— Ну и много они золота там намоют? — спросила Света.
— Не знаю, а золота там давно нет, всё до них повытаскивали ещё в позапрошлом веке, потом при Советах подобрали крохи, а сейчас один ху да не хуху, так что ловить там нечего, но народ пробует обогатиться, а вдруг повезёт и найдётся самородок. Золото ведь необязательно в реке находится оно и вот здесь под ногами может прятаться. Только сколько тонн надо промыть грунта никто не знает, а лучше реки нет помощника. Всё завязываем, пусть тут ковыряются, а мы у себя. С ними встречать опасно это такой народ, что пырнут ножиком и пойдут курить дальше.

Мы обошли по краю ельника участок золотоискателей перебрались через речку Кырман и вышли на тропу, идущую рядом с Кварцевым ручьём в сторону дороги. Скоро пересекли просеку запад-восток и стали подходить к Кварцевому озеру, откуда до нас донеслись женские голоса. Обойдя слева озеро, мы поднялись на возвышавшуюся над ним горку и затаились под прикрытием низкой пихтовой поросли.

— А что это за озеро такое, смотрите, как глубоко женщина ныряет в него, — сказала Света, показывая на уходящие под воду голые ноги.
— Здесь геологи пытались искать золото и насколько я знаю, нашли, но в малом количестве здесь повсюду засыпанные шурфы на консервации. Золото есть, но мало для промышленной добычи, а вот для частников раздолье. А эта горка, где мы находимся, полностью состоит из кусков кварца вынутого из этого карьера, часть кварца увезли геологи, видать что-то нашли интересное, иначе бы горка была в два раза выше. И вот представьте сколько нужно промыть грунта, чтобы собрать хотя бы один грамм металла.

— Да знаем не дуры какие-нибудь, — сказала Света.
— И не такие как ты умный, — сказала Соня.
— Ага, я так и понял что дурочки, — съязвил я.

Женщина поднялась над водой, и мы ужаснулись от вида её лица. Её левый глаз был окружён фиолетовым ореолом с некоторой желтизной. Лицо было рябое и мелко посечённых шрамах, словно его секли как капусту. Когда она улыбалась, то вместо зубов во рту зиял чёрный провал.
— Крепко ей кто-то вдарил по зубам, — прошептала Света.
— Полина ты чего сидишь, давай ныряй только смочи башку сначала, водичка немного прогрелась…
— Да пьяная я ещё нырять, там же дна нет, утону на х*й, — ответила та, что сидела вне нашей видимости под горкой.
— Ну и х*й с тобой, а пополощусь, — сказала плавающая подруга Полины.
— Давай тебе полезно, только смотри пи*ду не застуди!

— Я думаю это подружки тех мужиков, — сказал я.
— Я так же подумала и в самом деле чего им тут делать, — сказала Света.
— Может, пугнём, Серж ты по-медвежьи реветь умеешь? — Спросила Соня.
— Умею, кто ел из моей чашки, кто пил из моей кружки, — пошутил я. — Пугать мы не будем, а то они там у себя насторожатся, пусть лучше расслабятся.
— А тут медведи есть? — спросила Соня оглядываясь.
— Есть, но они смирные, когда придёшь сюда по первому снежку их следы тут увидишь, они неподалёку свои берлоги строят, правда, лесорубы их очень беспокоят, да они уже я думаю,  привыкли к вою бензопил, иначе бы давно сбежали отсюда. Там за речкой большой выруб мы там в первый раз увидели медвежьи следы и здесь прошлой зимой в ноябре, когда с первым покровом пошли погулять по скалам.

— А кто это мы? — спросила Света.
— Я, Глухов Володя и Валера Краев у меня с той прогулки маленькая видеозаписулька осталась, как встретимся в городе, покажу. Если идти от озера на запад там есть длинный низкий хребет с отдельными валунами и скалой удивительного вида. Потом хребет выходит на большой выруб, там стоят огромные валуны типа шаров до двух-трёх метров ничего так картинка симпатичная.

А между тем женщины внизу уже начали стирать бельё и развешивать на ветках кустов.
— Вон смотрите, вешают мужские семейники, это однозначно бабы тех мужиков, — сказала Света.
— Это бомжи, узнали, что на речке мыли золото и решили попробовать обогатиться, — сказал я.
— Ну, точно, а побираются по садам, там много чего можно украсть и даже средь бела дня смотрите, как они одеты, даже не подумаешь что это бомжихи, правда у той вон глаз припух, но да это ничего и в порядочных семьях мужики распускают руки. А бабы терпят как же любовь до гроба! Я бы сразу такому мужику чемодан в руки и пи*дуй до хаты к маме! — сказала Соня.

Мы не стали мешать чужим постирушкам и сойдя с горки, отправились в сторону Глыбовых гор, чтобы там поискать трухлявые берёзы, а то с теми мужиками только неприятностей себе собирать.

Обойдя всю Глыбовую гору, мы нашли то, что искали возле внутренней дороги недалеко от Сырных камней, куда и не собирались заворачивать, но интуиция нас привела именно туда. Здоровущая берёза лежала вдоль дороги и прела от дождей с набранной сыростью. Попинав ей бока на мягкость, я понял, что это то, что нам и надо. Распилив ствол на четыре неравных части, мы освободили кору от внутренней рыхлой древесины, съеденной короедами и, подхватив лёгкие берёзовые трубы, понесли в сторону нашей пещеры по дороге и, не пробираясь напрямки через болотину.

Световоды в берёзовую кору мы установили в тот же день, собрав всю эту художественную композицию воедино на проволоке, как и задумывали. И каждый берёзовый ствол отличался от другого свой рослостью и бородавками, самый маленький был не ниже метра, что соответствовало нашей концепции. На его вершину я водрузил шапку со мхом, словно он там так и рос от рождения.

Проверив работу световодов, мы нашли в них отличное подспорье нашему мрачному подземелью, которое стало только светлей, и аккумуляторные фонари можно и было включать только в сумерки, а это уже экономия батарей.

Соня предложила обобрать с кустов шиповника все ягоды, чтобы какой-нибудь шубутной садовод не полез собирать их. Так мы и сделали, собрав их себе на чай. И ещё натаскали камней, устроим скальные горки убежище для гадюк, о чём и гласила поставленная рядом табличка.

 ЧЁРНЫЕ ГАДЮКИ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!

С припиской ниже «Уральское отделение герпетологии» что внушало некоторое уважение и трепет. Ещё бы ядовитые змеи!

Закончив обустраивать верхнюю часть световодческого комплекса, мы приступили к его внутреннему обустройству.
Освещение от световодов было рассеянное, но и этого вполне хватало, чтобы найти оброненную пуговицу.
Слева от нашего спального ложа Соня обнаружила, что большие камни там сложены непросто так и предложила их оттуда убрать, а может там тайный ход или секретная кладовка с сокровищами.

— А я давно вам предлагала там всё разобрать и проверить что это за камни такие, — сказала Света чего ни я, ни Соня от неё не слышали. Хотя может быть, что-то и было, да мы не прислушались.

Осмотрев камни, я обнаружил в них включения пушкинита. Вероятно, они были сложены в углу как некая заначка. За камнями мы в том углу ничего не обнаружили, кроме глухой стены к большому разочарованию Сони.
— Ну ладно чего ты расстроилась, мы вторую пещеру ещё не обследовали, может быть там лежать твои сокровища, — утешил я её.
— Да ничего я не расстроилась вот у меня, где главное сокровище, — сказала она, запуская руку в мои штаны.
— Осторожно не тронь мамбу, так укусит, потом будешь губки кусать, ой мамочка я беременна! — крикнула Света. 
— Ой, посмотрите на неё, ревнует, — засмеялась Соня.
— А мне вот хочется жить в деревне, доить коз молоко у них целебное и шаньгу за щёку, — мечтательно сказала Света.
— Ага, куда-нибудь в Простоквашино, — поддержала её Соня.

Посмотрев на девушек, я представил себе ферму с заводными коровами, о чём и сообщил им.
— Можно и в Простоквашино, — сказала Соня, лишь бы корова была заводная.
— Вот–вот, завёл на полчаса и набирай, сколько хочешь молока — вот это бизнес! — сказал я.
— Заводная корова? Щас бы тех двоих, что на речке золото моют завести ключиком они нам золотишко, а мы их маслецом, чтобы не заржавели, — сказала Света. — Хочется найти золото ну хоть крупиночку как напоминание, как мы провели это лето.
— Сержик, а может ну эти гранаты к чёрту вон их, сколько в пещере может, сходим на то место, про которое ты рассказывал с продольными канавами, может, чего интересного найдём, — спросила Соня.

Я был не против похода к Золотому руднику, где я с товарищем обнаружил когда-то продольные канавы и решил показать девушкам, взяв с них страшную тайну.
— Надо не землю есть из цветочного горшка, а подписаться на пол-литра мёда рыбы прилипалы, — засмеялась Света.
— Долго же придётся давать такую клятву, зато как поклянёшься так на всю жизнь, — сказала Соня.

Я предложил сходить в сады помыться в бане, а заодно нарвать яблок у одной жадной контры.
— Тебе мало что на тебе старуха покаталась, хочешь ещё поскакушек, может, лучше сходим к Агнессе там мы ни разу не парились, — сказала Света.
Я не возражал сходить к домику Агнессы, памятуя, что про скачки верхом не старой ведьме как-то позабыл.
— Девичья у тебя память, — сказала Соня.

То, что Море и горбатая старуха одно лицо, а я как-то не сразу сообразил, а спустя некоторое время, анализируя своё неслучайное знакомство с Морем. Вероятно, она искала себе новую жертву и нашла, а я как дурак купился на её манду, а что интересно она сделала со своим прежним хахалем, утопила или съела, зажарив целиком как барана в печи. От одной только мысли быть зажаренным и съеденным меня бросила в пот. Такая тварь может устроить всё что угодно, а я ещё тусуюсь здесь как полный кретин, чего я тут делаю, что меня тут держит.

Наверное, две эти молоденькие пи*душки, от которых у меня давно поехала крыша. И ведь надо валить отсюда, а я тут как примороженный. А куда домой так дома такая смертная скукота, а можно, если что пойдёт не так  свалить в Перегонию место там интересное и есть ещё необследованные подозрительные горки.

— Серж ты чего задумался? — спросила Света.
— Да я подумал, если по чесноку то валить надо отсюда, как-то расхотелось мне ещё раз под Морем скакать по кочкам.
— А я думаю, что надо её заманить и утопить в колодце в огороде у Агнессы, а потом сжечь, чтобы и духа там её не осталось, — сказала Соня.
— А где у Агнессы колодец? — спросила Света.
— Ну как идёшь ко второму домику он там, рядом с тропинкой, я так думаю, эти садоводы так специально сделали. Это же настоящий капкан для ночного воришки, сруба нет ловушка на дурака, получается. И пока ворюга там полощется ему бац лопатой по балде и на дно, а потом прикопать в лесу, фиг кто найдёт,  — сказала Соня.

— Дурацкая ловушка, а если ребёнок туда провалится, кто будет виноват? — спросила Света.
— Ну, вот туда Море головой и сунуть пусть утонет тварь, а лучше запереть её в сарае и сжечь, — распалилась Соня.
Послушал я своих кровожадных подружек и конечно не одобрил их хотелки.
— А сколько она ещё вот таких как ты заманит в свои сети, ты об этом думал? — спросила Соня.

В общем, я не поддержал их без доказательства что Море и старуха это одно лицо и что они не ведьмы, хотя такие у меня предположения были, но косвенно. Я и сам в этом сомневался, мало что я могу думать о Море, а как узнать, кто есть, кто я не знал. И тем более было не ясно где собственно живёт Море и та самая старуха. А это требовало отдельного расследования.
— Ну ладно с Морем и старухой мы разберёмся после, а пока сходим на Золотой рудник, время у нас ещё есть до вечера, — сказала Света.

— А баня? — спросил я.
— А мы устроим под вечер каменку и попарим тебя не хуже чем у Агнессы, зато в безопасности, — сказала Света.
— А помните, как мы видели старуху, выходящую со стороны второй пещеры через болото, или вы всё забыли? — спросил я.
— А может это была не та горбатая ведьма, сколько этих старух тут ходит здесь за грибами, — сказала Света.
— А разве она  ходила во вторую пещеру? — спросила Соня.
— Думаю просто мимо прошла, там же тропинка упирается в болото, а про пещеру она и знать не могла, мы же сами её кое-как нашли, и следов рядом никаких не было, — сказал я.
— А точно ли мы видели ту горбатую ведьму? — спросила у меня Света.

Тут и я стал сомневаться, а ведьму ли вообще мы видели тогда,  а может это была только похожая на неё старушенция, а мы себе все свои  страхи сами накрутили.
— Что-то я совсем запутался, — сказал я.
— Ну, вот пока мы весь этот клубок распутаем, вот тогда сомневаться ни в чём не будем, а сейчас давайте собираться на Золотой Рудник, — сказала Света.

Поскольку уже было немного поздно, я предложил устроиться, на ночёвку в штольне устроив впереди входа кострище для собственной же безопасности. Света и Соня тут же согласились, посчитав, что возвращаться обратно только ноги зря ломать.
Собрав свои пожитки и инструменты для работы, мы, перевалив перевал 345 м, спустились к дороге и, повернув направо, отправились к двойному плоскому камню, лежащему у входной тропы в урочище Большие каменюги.

Ориентируясь по карте, мы прошли вперёд по дороге до следующей тропы, сворачивающей налево, куда нам и нужно было. В прошлые разы мы в поисках Золотого рудника всё время её проскакивали, считая, что забитая лесным мусором она непроходимая. И позже я понял, почему она была так завалена, кто специально так постарался и в своих поисках всякий раз покупались на это.

— Тропа там захламлена и место уж мрачное, так что прошу не паниковать, если что-то там скрипнет или треснет, а если появится медведь не бежать и держаться вместе, — предупредил я девушек.
— А он там может находиться? — спросила Соня.
— Может, лес его вотчина, медведь зверь чуткий и уходит, как только услышит нас, так что разговаривать не возбраняется и ещё медведь не любит резких звуков и что его таскают как кошака за уши, этого делать не следует, а то ещё побежит жаловаться к леснику.
— А если серьёзно? — спросила Света.
— Разговаривайте и ломайте сучки, и он вас не побеспокоит, если он конечно там не у своей добычи.

Мы прошли по тропе до большой горы справа и стали огибать её, обходя в подъёме траверсом, потом так же плавно спустились к её подножию. Давно я там не был, и признаться боялся заблудиться, но мы вышли верно, сначала на закопушки, а потом оказались перед плитами со следами зубил, о чём говорил девушкам.
Осмотревшись, я показал девушкам продольные канавы и  полупрозрачные леденцы величиной с кирпич, собранные в кучу под куском рубероида с растительным ковриком изо мхов и травок.

— А это что такое галька речная что ли, но откуда такая? — спросила Света.
— Да мы и сами сначала не поняли когда нашли эти кварцевые камни, а потом прикинули, раз есть канавы, значит эти камни оттуда. Но это ещё надо проверить, — ответил я.

Я показал девушкам в горе штольню и мы, включив фонари, отправились её осматривать. Пройдя метров восемь, мы обнаружили рельсовую дорогу на сгнивших шпалах для вагонеток вернее всё, что от неё осталось. Местами рельсы были выломаны и унесены, а некоторая часть их осталась, и было непонятно, почему не забрали всё. На одном куске рельса была отлита надпись на английском языке Russian-American company.
— Я такую же надпись уже видел, — сказал я. — Когда с товарищем с нашего двора ходил за черемшой на реку Дарью в окрестностях Новой  Трёки. Там была старая железная дорога с кривыми рельсами, но паровозик-мотовоз по ним ездил и не сваливался. Мотало на тех рельсах, так что я думал ещё немного и выметнет в кювет. Рельсы там были намного толще, чем эти
И на них тоже была похожая надпись, но не с такими  витиеватыми буквами как здесь и прибавлено 1916 год. А эти рельсы видать со времён Демидова старшего тут  находятся.

— А кто там у них был старший, не помнишь? — спросила Света.
— Как же очень хорошо помню хозяйский кнут, там у них этим заправлял сам Акинфий Никитич, когда его папенька отбыл на небеса... Совсем озверел барин. До сих пор чую запах обожжённой  кнутом кожи. А тебя Светка он часто похлопывал мужней ладонью по голой заднице.
— А я там была? — спросила Соня.

— А как же тебя же возчики на сеновале пороли с утра до ночи, а потом к барину в постельку подкладывали, так что спать тебе было некогда. Работа такая.
— Как интересно, а ты-то кем там был? — спросила Света.
— Я-то? — спросил я и тут же придумал. — Как я тебя жену Акинфия снасильничал, так беглым стал, был пойман, посажен на цепь, да так и сдох в подвале, чеканя серебряные монеты для матушки нашей Императрицы Елизаветы Петровны, прости господи раба божьего.
Сказав это, я трижды перекрестился.
— Ну и что будем делать дальше раб божий, надо же где-то палатку ставить, — спросила Света.
— Сначала устроим ночлег, потом займёмся дровами ну и за оставшееся время осмотримся, что да как, — сказал я.

Мы перенесли рюкзаки в штольню и поставили их перед входом.
За лапником далеко ходить не надо было, пихты тут было полно. Убрав с пола камни, мы привели его в ровный вид и завалили лапником для постельной мягкости. После поставили над ним палатку и занесли в неё все свои вещи.  Перед самой штольней спилили для небольшой полянки пять стволов как раз и для кострища и посидеть кружком.

Найдя сосновую сухару, мы завалили её и, распилив на равные части, перетаскали к штольне для сидушек и дров. Закончив с этим делом, запалили лёгкий костёр больше для разгона мошкары и предупреждения лесного зверя, что лунка уже занята.

— А теперь поищем воду для чая, — сказал я, подбирая чайник.
Света взяла с собой ещё два котла, и мы отправились за водой.
— А я? Серж мне-то что делать? — спросила Соня.
— А ты пока костерок запали, чтобы дядя Миша не явился.

.
Продолжение следует...
.
Ворд %А 158 стр.