Стамбульския диалоги

Приехать в новое место и не пообщаться с местными — значит остаться зачарованным странником в своей прекрасной туристической иллюзии. Иногда так и надо, а иногда и нет.

Диалог 1, район Балата, апрель 2025

К «цветным домикам Балата», довольно известной среди туристов локации, я отправился скорее от безделья, чем из подлинного интереса: я уже «наелся» мечетей, коих в славном городе Стамбуле по статистике 3900, не раз прошелся шумными и переполненными туристами основными артериями города (по статистике в 2024 году Стамбул занял первое место по количеству туристов, опередив Лондон и прочие Парижи) и вот, решил наведаться туда, где потише, поаутентичнее и настоящая местная жизнь вдали от бешеной толпы.

И вот я уже иду по крутым узким мощеным улочкам района Балат, толком не подозревая, где те самые «цветные домики» на туристических устах, улочки извиваются змеей, заставляя резко менять направление и то подыматься круто в гору, то спускаться чуть ли не бегом под откос, мне навстречу попадаются женщины почти исключительно в хиджабе или чадре, с головы до ног покрывающем, преимущественно черного цвета, религиозном национальном одеянии и мужчины в чалме или неярких фескообразных головных уборах, широких шароварах и жилетках, тоже отличительном традиционном для религиозных турок национальном убранстве.

Там и тут возносятся к небу стрелы минаретов мечетей, звучит пронзительный призыв муэдзина к молитве и мне начинается казаться, что я не в светской, секулярной Турции, а в какой строгой Саудовской Аравии или прямо на страницах «Тысяча и одной ночи».

Окончательно заплутав и сбившись с дыхания, я решаюсь подойти к какой-то одинокой мадам, в возрасте и всей в черном чадре и обращаюсь к ней сначала по-турецки, потом по-английски, потом на языке жестов и зверской мимики:
— Mehraba. Excuse me, can you help me out?

Местная матрона необычным образом совсем не пугается меня, как я, судя по окрестному антуражу, вполне ожидал бы, а с интересом начинает коммуникацию. Правда, исключительно на турецком языке и очень многоречиво.

Я улавливаю отдельные знакомые слова, догадываюсь о том, что обычно говорят в таких ситуациях, несу собственный полусумасшедший бред.

Наш сумасшедший диалог выглядит примерно следующим образом:

— Madam, I am lookinng for… ev (дом по-турецки), colorful ev… you know (Я ищу цветные дома)?
— Renkli evler (цветные домики)? — отвечает она. И пускается размахивать руками и что-то говорить про дома, про Турцию, про все на свете… и куда мне пойти и куда свернуть — gel (иди), снова gel и еще что-то там.

Я удавливаю направление, говорю, почти кланяясь, ей спасибо — Tesekkur ederim, спасибо — но мадам только больше распаляется и начинает меня о чем-то расспрашивать.

Я уже ничего не понимаю, но начинаю что-то врать про то, что я приехал из Канады, чем вызываю ее неподдельное удивление и еще большее желание о чем-то меня расспрашивать дальше.

— Sen… hanum… — улавливаю я, и понимаю, что речь о моей «ханум».
— No hanum. Men single (ханум нет, я холостой) — несу я свой интернациональный бред.
— Cocuklar (дети) — снова улавливаю я. — Evet, cocuklar var (да, дети есть).
Гражданку в черном снова, как того Остапа, несет дальше — «ибо, ибо» — но я уже ничего не понимаю, а только откланявшись, побыстрее взбираюсь в гору, вытирая со лба коммуникативный пот и делая вывод, что некоторые дамы там совсем не забитые «женщины Востока» и весьма не прочь поболтать о том, о сем и обо всем.

Диалог 2, набережная недалеко от Галатского моста, на проспекте Кеннеди.
На набережной предостаточно местных эфенди, одни ловят рыбу, другие греются на камнях. И последние, по всей видимости, там не только загорают.

Я осторожно приближаюсь к одному такому бородачу, наблюдаю, как тот крутит самокрутки на каком-то устройстве и набравшись смелости, здороваюсь.

Я — Gunaydin (доброе утро).
Бородач — gunaydin.
Я — Do you speak English?
Бородач — No. Aber ich spreche deutsch ein bisschen.
Oh, das ist super. Wieso sprechen Sie deutsch?
Ich hab' in Deutschland gelebt, meine Kinder sind da, aber mir hat es nicht gefallen und ich bin zuruck nach Turkiye gekommen…

Выясняется, что Бородач успел пожить в Германии, где у него дети, но ему там не понравилось и он вернулся домой, а потом перебрался в Стамбул, т.к. в его городе нет работы, а в Стамбуле работы много. Правда, работу он потерял и буквально оказался «под мостом», или на набережной на свежем морском воздухе.

К своему удивлению, я узнаю, что в Турции и в Стамбуле в частности, без постоянной крыши надо головой проживает довольно много бездомных. Беженцев из соседних стран, мигрантов и самих турок.

Живет, вот как этот Бородач, на набережной, где одни сооружают себе что-то вроде простенького навеса от солнца и ветра, другие — просто спят на каком-нибудь тряпье, а днем подрабатывают, чаще всего грузчиками, или просто слоняются по окрестностям в поисках еды, а ночью перемещаются в заброшенные, старые дома, которых в Стамбуле предостаточно.

А еще в Стамбуле до миллиона бездомных котиков. Со стороны, часто кошки там и сям выглядят весьма умилительно — всем известна любовь турок к животным. Но если приглядеться, то многие животные в плачевном состоянии — худые, голодные и драные. И совсем не вызывают слез умиления, а скорее наталкивают на мысли, почему их так много, по разным оценкам только в Стамбуле до миллиона и почему турки предпочитают их любить на улицах, а не у себя дома.

Примерно так и выглядит настоящая жизнь и настоящие люди славного города Стамбула, стоит только мельком и на мгновение заглянуть за его разрисованный пышный восточный занавес.

Занавеску для недалеких туристов…