Все анекдоты про ходжу Насреддина

Здесь собраны практически все анекдоты о ходже Насреддине. Если я найду другие, я буду их сюда выкладывать.

Однажды ходжа* Насреддин, взойдя на кафедру в Акшехире** для проповеди, сказал:
«Верующие, знаете ли вы, что я хочу вам сказать?»
Ему ответили:
«Нет, не знаем».
Тогда ходжа сказал: «Раз вы не знаете, так что мне вам и говорить?»
С этими словами он сошел с кафедры и пошел своей дорогой. Когда в следующий раз он снова взошел на кафедру и предложил тот же вопрос, община ему ответила:
«Знаем».
— «Ну, коли вы знаете, значит, мне нет надобности и говорить».
Так сказал ходжа и опять удалился. Община, пораженная, решила, если ходжа взойдет еще раз на кафедру, ответить:
«Одни из нас знают, а другие нет».
Поднявшись как-то опять на кафедру, ходжа по обыкновению обратился к народу со своим вопросом. Ему ответили:
«Одни из нас знают, другие нет».
Ходжа, сохраняя на лице серьезность, воскликнул:
«Великолепно! Пусть тогда те из вас, кто знает, расскажут тем, которые не знают».

*Ходжа — вежливое обращение к ученому, просвещенному наставнику.
**Акшехир — город в Малой Азии.


Однажды ходже Насреддину приснилось, что ему дают девять акча*, а он стал спорить:
«Ну дайте хотя бы десять».
В это время он проснулся и увидел, что ладонь у него пустая. Он немедленно снова закрыл глаза и, протянув руку, сказал:
«Ладно, давайте девять!»

*Акча «Белячок» — небольшая серебряная монета, имевшая некогда хождение в Турции.


Однажды ходжа Насреддин купил на базаре за одно акча девять яиц, а в другом месте продал за ту же цену целый десяток. Когда у него спросили:
«Ходжа, почему ты торгуешь в убыток себе?» — он заметил:
«Не все ли равно, прибыль или убыток, только бы друзья видели, что торгую».


Взял однажды ходжа Насреддин лестницу и, приставив ее к стене сада, взобрался наверх; потом подтянул лестницу, поставил ее с внутренней стороны и спустился в сад; но садовник, оказывается, видел все это. Он сейчас же подошел к ходже и спросил:
«Ты кто такой и что тут делаешь?»
Ходжа спокойно ответил:
«Лестницу продаю».
— «Да разве здесь место для продажи лестниц?» — возразил садовник.
— «Какой же ты бестолковый! — заметил ходжа. — Разве ты не знаешь, что лестницами можно торговать где угодно».


Однажды ходже Насреддину нужно было сесть верхом на лошадь, но так как лошадь была высокая, он никак не мог на нее взобраться.
«Эх, старость!» — заметил ходжа; но оглянувшись и увидев, что никого нет, прибавил: «Ну, положим, и в молодости-то ты тоже не очень был прыткий».


Однажды ходжа Насреддин надел черные одежды и вышел на улицу. Какие-то невежи спросили у него:
«Ходжа, что с тобой, ты весь в черном?» А ходжа отвечал:
«Умер отец моего сына, и я ношу по нем траур».


Шел ходжа Насреддин однажды летом издалека, и стала мучить его жажда. Попался ему на пути источник: смотрит — а отверстие источника забито кляпом. Ходжа выдернул кляп, а вода брызнула фонтаном и облила его с ног до головы. Рассердившись ходжа воскликнул:
«Вот оттого, что ты такая бешеная, и забили тебе кол в зад».


Был у ходжи Насреддина хорошенький ягненок. Ходжа с ним никогда не расставался, внимательно ухаживал за ним и любил с ним играть. Приятели высмотрели ягненка и задумали обмануть ходжу и отнять у него ягненка. Вот один из них и говорит:
«Не сегодня-завтра будет светопреставление. Что ты будешь делать с ягненком? Давай-ка скушаем его!»
Ходжа пропустил эти слова мимо ушей. Потом другой приходит и начинает приставать с тем же. Ходжа и этого прогнал. Но, тем не менее приятели продолжали ему надоедать.
Ходже это наскучило, и он решил на следующий день зарезать ягненка и устроить пирушку. Вот ягненка зарезали, развели огонь, и ходжа начал вертеть на огне тушу. А приятели поснимали с себя одежду и, оставив ее ходже, разошлись поразвлечься.
Тогда ходжа, огорченный тем, что ему пришлось собственными руками поджаривать любимого своего ягненка, воспользовался случаем и бросил в огонь одежду приятелей. Вскоре от беготни приятели проголодались, но, вернувшись увидели перед собой один пепел.
«Ай, ай, ходжа, кто это сделал?» — закричали они. А ходжа сказал:
«Ну чего вы волнуетесь? Вы же говорили, что завтра будет светопреставление; на что нужна вам будет ваша одежда?»


Однажды ночью к ходже Насреддину проник вор и, забрав его вещи, ушел. Тогда ходжа, взвалив на плечи постельные принадлежности, последовал за вором. Когда вор вошел к себе в дом, ходжа хотел юркнуть за ним. Но вор сказал ему:
«Чего тебе нужно у меня в доме?» А ходжа ему заметил:
«Как, разве мы не переселились в этот дом?»


Однажды ходжа Насреддин занял у соседа котел и по минованию надобности вернул котел обратно, положив в середину маленькую сковородку.
«А это что?» — спросил хозяин, указывая на сковородку.
«Это ваш котел родил», — сказал ходжа.
Сосед обрадовался и взял себе сковородку. Вот опять попросил ходжа котел и унес его к себе домой. Хозяин ждет-ждет, а ходжа все не возвращает котла. Он идет к ходже и стучит.
«Что тебе надо?» — спрашивает ходжа.
«Верни мне котел». — говорит сосед. Тогда ходжа заметил:
«Я должен сообщить тебе печальное известие: твой котел скончался»
Сосед, удивленный, возразил:
«Да видано ли это, чтобы котел умирал?» На это ходжа отвечал:
«Если ты поверил, что котел может рожать, то почему не веришь, что он может умереть?»


Однажды пришел к ходже Насреддину человек; долго разводили они тары-бары. Когда человек уходил, ходжа и спрашивает:
«Простите, я так вас и не признал: кто вы такой?» А тот человек заметил:
«В таком случае, как же это вы так непринужденно разговаривали, как будто мы давно уже с вами знакомы?»
Ходжа отвечал:
«Смотрю я — твой сарык* точ-в-точь, как мой, и одежда у тебя похожа на мою; вот я и принял тебя за себя».

*Сарык — головная повязка вокруг фески.


Однажды в Акшехире ребята повели ходжу в баню. Тихонько взяли они с собой по яйцу и, когда раздевшись, вошли в баню и сели на мраморном возвышении, уговорились:
«Ну-ка, ребятки, давайте снесем по яичку, и если кто не снесет, пусть платит за всех».
Кудахтая, как куры, они тихонько повытаскивали яйца, которые принесли с собой в баню, и выложили их ловко на мрамор. А ходжа, увидев это, забил руками, как петух крыльями, и начал кукарекать.
«Что ты делаешь, ходжа?» — спросили дети.
«При курах всегда полагается петух,» — заметил ходжа.


Ходжу Насреддина отправили послом в Курдистан. Курдские беи встретили его с большим почетом и задали ему великолепный пир. Ходжа надел шубу, голову повязал пышным сарыком и, захватив с собой муллу*, торжественно явился на пир.
Но, очень ему было, не по себе ото всех церемоний и формальностей, соблюдавшихся на пиру, противных его характеру, и неожиданно он громко пустил ветры. Когда они возвращались домой, мулла сказал:
«Ходжа, это нехорошо вышло». А ходжа возразил:
«Эх ты, дурачок, ведь я п... по-турецки, а эти курды не знают иностранных языков».

*Мулла (молла) — духовное лицо у мусульман; иногда так называли учителя и просто грамотного человека.


Однажды ходжа Насреддин пошел со своим учеником Имадом на волков. Желая захватить волчонка, Имад залез в нору. Случайно в это время лез в нору и волк, находившийся снаружи. Ходжа, изловчившись, ухватил волка за хвост.
Волк начал беситься и метаться, засыпая землей Имада, который не знал в чем дело.
«Что ты колотишь ногами? — сказал он ходже. — Ты всего меня засыпал землей».
— «Вот если волк вырвется у меня, тогда он действительно тебе всыплет». — заметил ему ходжа.


Ходжу Насреддина пригласили на званый обед. Он надел поношенное платье, и никто не обратил на него внимания. Тихонько побежал ходжа домой, облачился в пышные одежды, сверху накинул еще шубу и вернулся.
Ходжу почтительно встретили у дверей дома и посадили за почетный стол. Указывая на вкусные блюда, хозяин начал его угощать:
«Пожалуйста, ходжа, отведайте!»
А ходжа, подтягивая шубу к блюду, заметил:
«Прошу, шубейка!»
— «Что ты делаешь, ходжа?» — удивились гости.
«Раз почет шубе, пусть шуба и кушает». — объявил ходжа.


Как-то во время недорода ходжа Насреддин попал в деревню. Смотрит: народ ест и пьет вовсю, и перед ходжой тоже поставили сладости, пирожки.
«Вот какое здесь изобилие! — удивился ходжа. — А там у нас народ валится от голода».
Кто-то и говорит ходже:
«Эх ты, где у тебя разум? Разве ты не знаешь, что значит праздник? Сегодня по случаю праздника все, кто как мог, заготовили пищу и питье. Оттого-то всего и много!»
Подумав немного, ходжа промолвил:
«Ах, если бы каждый день был праздник! Тогда правоверные никогда бы не голодали».


Повел ходжа Насреддин на базар свою корову. Уж он водил ее, водил и никак не мог продать. Попался ему навстречу приятель и спрашивает:
«Ты что — корову продаешь?» А ходжа в ответ:
«Вот с утра хожу, расхваливаю, как только могу, а никто даже не взглянул на нее». Тогда приятель начал выкрикивать:
«Стельная корова, стельная, на шестом месяце!»
И сейчас же нашелся покупатель и взял корову по высокой цене. Ходжа, удивленный, поблагодарил приятеля и, положив вырученные деньги в карман, на радостях пошел домой.
А в дом к нему, оказывается, пришли свахи. Жена и говорит ему:
«Ты, хозяин, немножко внизу посиди. Я покажу свахам нашу дочь, расскажу, какая она искусница, может, она кому и понравится и ее возьмут замуж».
«Нет, — заметил ходжа, — ты лучше помолчи. Я теперь знаю, как нужно расхваливать товар. Стоит мне раскрыть рот — посмотришь, в какой они прийдут восторг!»
Жена подумала:
«Может хозяин и вправду что-нибудь знает».
Почтительно встретив свах и велев дочери поцеловать у них руки, она сказала:
«Соседки, закройте ваши лица, с вами сейчас будет говорить сам хозяин».
Ходжа подошел к женщинам да как брякнет:
«Женщины, чего тянуть разговор, вот вам все в двух словах: девица — породистая, беременна, на шестом месяце».
Едва он это сказал, как свахи переглянулись и выскочили за дверь.


Однажды сосед попросил у ходжи Насреддина осла.
«Пойду спрошу осла; если он захочет, – тогда дам», – ответил ходжа.
Вернувшись, он сказал соседу:
«Я говорил ослу, но он не согласен:
"Если дать меня чужому человеку, мне будут тыкать стрекалом уши, а тебя поносить, как последнего разбойника!"»


Собрался ходжа Насреддин за дровами, а осел ни за что не хочет идти в горы. Вот кто-то и говорит:
«Возьми-ка ты у москательщика нашатырного спирту и помажь ослу зад. Посмотришь, как он побежит!»
Ходжа так и сделал; осел от боли побежал. На обратном пути на ходжу напала слабость, и он решил на себе испробовать то же средство. Домой прибежал он раньше осла и, не будучи в состоянии сесть, все кружился по комнате. Жена спросила его:
«Эфенди, что с тобой случилось?»
— «Жена, если ты хочешь догнать меня, возьми и себе нашатырного спирту».


Однажды сосед попросил у ходжи Насреддина осла.
«Нет у меня». — отвечал ходжа.
А в это время заревел осел. Тогда сосед заметил:
«Эфенди, ты говоришь, что у тебя нет осла, а вон, слышишь, осёл ревет».
Ходжа покачал головой и сказал:
«Господи, боже мой, чудной ты человек; ты ослу веришь, а мне, дожившему до седой бороды, не веришь».


Когда Тимурленг* только что прибыл в Акшехир, он услыхал, что ходжа Насреддин — человек разговорчивый и остряк. И вот однажды он пригласил его к себе. Ходжа предстал перед Тимуром и увидел, что он сидит величественно на миндере**, вытянув одну ногу из-за миндера.
При появлении ходжи Тимур не изменил положения и только в знак милости указал ему место на краю миндера, на котором сидел сам.
Между тем знаменитые острословы вроде покойного ходжи никогда не допускали, чтобы с ними обращались, как с обыкновенными шутами. И если они замечали малейшее к себе неуважение, если с ними обходились грубо или лицемерно, их веселость сменялась напускной чопорностью.
Хотя ходжа по своему открытому характеру был прост и не разыгрывал из себя ученого, однако высокая честь науки была для него выше всего, и потому уклонение Тимура от правил уважения, соблюдаемых при входе гостя, и вытянутая нога — все это крайне рассердило ходжу.
Впрочем, Тимур был хром и поэтому не мог легко вставать и садиться и с трудом устраивался на месте. Оттого-то он и вытягивал одну ногу. Величественная же осанка — это было как бы второе естественное великодержавное свойство, порожденное непрерывными победами. Но, у него был прямой нрав, он ценил беседу, был милостив, почитал ученых и искусства.
Впоследствии между ним и ходжой установились чистосердечные отношения. Словом, ходжа, скрывая досаду, спокойно сел на указанное ему место. Прикинувшись дурачком, он также вытянул ногу из-за миндера.
Государю это не понравилось, и он подумал:
«Ну мне это извинительно, к тому же я — государь. Однако этот человек не таков, как мне о нем говорили. Если это — чудачество, то в чем же именно оно заключается?»
И, желая уколоть ходжу, он сказал:
«Да, ты не далеко ушел от осла».
Ходжа немедленно заметил:
«Между нами расстояние всего каких-нибудь два-три аршина».
Тимур немедленно пришел в неистовство; однако различные унижения и несчастья, которые он перенес в своей жизни, пока, наконец, достиг цели, смягчили его, из него выработался человек твердый и проницательный, государь, который мог сохранять равновесие духа.
Уверенность, что он каждую минуту может уничтожить своего противника, давала ему естественную сдержанность. Поэтому он не обратил никакого внимания на слова ходжи.
Тем временем подали еду. Они начали кушать. За болтовней Тимур чихнул ходже прямо в лицо. Ходжа шутливо заметил:
«Государь, разве прилично чихать прямо в лицо человеку?»
На это Тимур беззаботно отвечал: «В нашей стороне это не зазорно».
Когда они встали из-за стола и попили шербет, ходжа вдруг громко пустил ветры. Тимур гневно оглядел ходжу и сказал:
«Это что за невежество? И не совестно тебе?»
— «В нашей стороне это ничего, — заметил ходжа, — на эти звуки никто не обращает внимания».
После короткой и сдержанной беседы о том, о сем ходжа попрощался.
Дорогой ученик сказал ему:
«Зачем ты пустил ветры в присутствии этого тирана?»
— «Эх, мулла! — возразил ходжа, сохраняя редкостную серьезность, — знаешь поговорку: «Когда имам*** п... община с...»

*Ленг — «хромой» — прозвище Тимура.
**Миндер — подушка для сиденья.
***Имам — глава и руководитель мусульманской общины; настоятель мечети.


Однажды ночью ходжа Насреддин вдруг проснулся и сказал:
«Жена, встань, зажги свечу. Я придумал великолепный стих».
Жена немедленно встала и, зажегши свечу, принесла ему чернильницу, перо, и ходжа старательно вывел на бумаге стих. Он хотел уже потушить свечу и снова лечь, но жена заметила:
«Голубчик, прочти же стишок, что ты спешно написал в полночь».
Ходжа насадил на нос очки и прочел:
«Среди листьев зеленых черная курица с красным клювом».


Раза два ходжа Насреддин приносил домой печенку. Жена угощала печенкой милого дружка, а перед ходжой ставила вечером какое-то месиво. Однажды ходжа и говорит жене:
«Послушай, я несколько раз приносил домой печенку, но, мне никак не удается ее попробовать. Куда она девается?»
— «Кошка крадет». — ответила жена.
Тогда ходжа встал и спрятал в сундук топор.
«Ты от кого прячешь топор?» — спросила жена.
«От кошки». — заметил ходжа.
Жена, удивленная, заметила:
«Ну на что кошке топор?»
На это ходжа возразил:
«Да разве тот, кто хватает печенку, которой цена-то всего два акча, не возьмет и топор, стоящий сорок акча?»


Ходжа Насреддин, побрившись у цирюльника, дает ему одно акча. На следующую неделю, когда ходжа опять выбрил голову, цирюльник положил перед ним зеркало. А ходжа и говорит ему:
«Ты знаешь, половина моей головы плешива, так что ты каждый раз бреешь всего полголовы. За два раза, что ты меня побрил, не довольно ли одного акча?»


Насреддин женился. Во время свадебного пира гостям подали шафранный плов. В суматохе совсем забыли пригласить к достархану* жениха, и он сидел в углу, голодный и обиженный. Настал момент вести жениха к невесте, на брачное ложе.
— Пожалуйста, афенди, — обратились к нему друзья.
— Не пойду! Пусть идут те, кто плов ел, — ответил угрюмо Насреддин.

*Дастархан - скатерть, используемая во время трапез, угощения.


Однажды ходжа Насреддин собрался идти с караваном. Утром все поспешно сели на лошадей. Подводят к ходже лошадь. Вдев правую ногу в стремя, он подпрыгнул и оказался лицом к лошадиному крупу.
«Э-эх, ты! — заметили ему. — Ведь ты сел задом на перед».
— «Нет, — возразил ходжа, — я-то ничего а вот лошадь у меня действительно левша!»


Однажды у ходжи Насреддина спросили:
«Под каким знаком зодиака ты родился?»
— «Под знаком Старого козла». — отвечал ходжа.
«Послушай, ходжа, в астрономических таблицах нет такого знака».
Ходжа заметил:
«Когда я был ребенком, моя мать определяла по звездам мою судьбу, и ей сказали
— Козерог».
— «Да, — заметили ходже, — но это слово значит не козел, а козленок».
— «Эх, вы, дурни, — возразил ходжа. — Я сам знаю это, но с тех пор, как определяли по звездам мою судьбу, минуло ровно сорок лет, и разве за это время козленок не превратился в козла?»


Когда ходжа Насреддин был хатыбом* в Сиврихисаре**, он поссорился с градоправителем. Случайно градоправитель в это время умер. Ходже и говорят:
«Послушай, приходи, соверши заупокойную молитву».
Ходжа возразил:
«Нет, уж вы найдите кого-нибудь другого, а то он со мной в ссоре и не будет слушать меня».

*Xатыб — в его обязанности входит чтение в мечети молитвы — хутбы (молитва за предержащие власти). Опуская покойника в могилу, хатыб также наставляет его, как отвечать ангелам, которые будут допрашивать его после смерти.
**Сиврихисар — небольшой городок в Малой Азии, родина ходжи Насреддина.


Когда два человека сидели в лавке, что напротив их домов, стоявших рядом, выбежала собака и сделала на улице кучу, как раз против их домов. Один сказал:
«Это около твоего дома, ты убери!»
— «Нет, заметил другой, — к твоему дому это ближе, тебе и убирать».
Между ними разгорелся спор, и они отправились в суд. А в это время у судьи находился ходжа Насреддин. Желая позабавиться над ходжой, судья и говорит:
«Эфенди, разбери-ка ты этот спор». Тогда ходжа обратился к тяжущимся и, не задумываясь, сказал:
«Разве улица — не общая дорога? Она никому и не может принадлежать. Стало быть, ни тебе, ни ему — никому из вас это не подлежит, а подлежит кази*».

*Кази (кадий) — духовный судья, разбиравший гражданские дела.


Когда однажды ходжа Насреддин шел к ущелью, ему повстречался пастух. Пастух и говорит:
«Ходжа, ты факих*?»
— «Да». — отвечал ходжа.
«Взгляни на тех, что лежат вон в той долине, продолжал пастух. — Я задал им вопрос, они не сумели ответить, и я их убил. Давай-ка уговоримся с тобой. Если ты можешь ответить, я стану тебя спрашивать, а нет, так нет».
— «А что это за вопрос?» — поинтересовался ходжа.
«А вот, — сказал пастух, — когда месяц рождается, он бывает маленький, потом он делается все больше и больше, величиной с колесо, а с пятнадцатого дня уменьшается, делается похож на зубочистку и, наконец, исчезает. Что же происходит со старым месяцем?»
«И этого-то ты не знаешь? — сказал ходжа. — Старый месяц вытягивают и выделывают из него молнию. Разве ты не видел, как небо во время грозы сверкает?»
— «Молодец, факих! — воскликнул пастух. — Я и сам так думал».

*Факих — законовед-богослов.


Однажды крестьянин принес ходже Насреддину зайца. Через неделю тот же крестьянин снова пришел к ходже, но ходжа сделал вид, что не узнает его.
«Я тот, – напомнил крестьянин, – кто принес тебе на прошлой неделе зайца».
– «Добро пожаловать», – пробормотал ходжа и угостил его супом. «Прошу откушать заячий суп», – пошутил он.
Через несколько дней пришли к ходже несколько крестьян и тоже напросились на угощение.
«Да кто вы такие?» – удивился ходжа.
«Мы соседи того крестьянина, который принес тебе зайца», – отвечали они.
Пришлось ходже угощать и их. Через неделю опять пришли к ходже крестьяне:
«Мы – соседи соседей того крестьянина, который принес тебе зайца», – говорят они ему.
«Добро пожаловать», – сказал им ходжа, усадил за стол и поставил перед ними миски с водой.
«Эфенди, что это?» – спросили удивленные крестьяне, указывая на миски.
А ходжа отвечал им:
«Это – вода от воды, в которой варился заячий суп».


Когда однажды сидел Насреддин у себя дома, кто-то постучал в дверь.
«Что тебе надо?» — спросил ходжа.
«Спустись-ка вниз». — отвечает жалобный голос.
Когда ходжа спустился вниз и подошел к двери, нищий сказал:
«Подай что-нибудь».
Ходжа рассердился, но, не показав и виду, заметил:
«Поднимись наверх».
Когда бедняк поднялся наверх в комнату, где сидел ходжа, ходжа сказал: «бог подаст».
— «Что же это, — заметил бедняк, — раз ты собирался отпустить меня с пустыми руками, почему же не сказал ты мне этого внизу?»
— «А когда я сидел наверху, — возразил ходжа, — почему ты не объяснил мне сразу, а заставил меня спуститься вниз?»


Однажды, когда ходжа Насреддин шел к себе домой, дорогой встретились ему талебэ*.
«Ну, господа, — сказал ходжа, — идемте сегодня ко мне и покушаем у меня супа на славу».
Талебэ охотно согласились и пошли за ходжой. Вот пришли они в дом. Ходжа усадил их, а сам прошел в гарем.
«Жена, — сказал ходжа, — я привел гостей, дай нам супу, мы похлебаем».
— «Это что такое, эфенди? — заметила жена. — И масла нет дома, и рису нет, а деньги ты принес на суп?»
Огорченный, ходжа сказал:
«Ну тогда давай хоть пустую миску».
Он взял пустую миску и поставил перед талебэ. «Не обессудьте, — сказал им ходжа. — Если бы у нас в доме было масло и рис, я бы в этой миске подал вам суп».

*Талебэ — воспитанник медресе.


Пришло жене ходжи Насреддина время родить. Сидит она дня два на скамье — все не может разродиться. Соседки, собравшись около нее, кричат ходже:
«Послушай, если ты знаешь какую молитву или вообще средство, так помоги, и ребенок родится».
«Я знаю верное средство». — сказал ходжа.
С этими словами он побежал к бакалейщику и, купив немного грецких орехов, прошел в гарем. Он разложил орехи под скамейкой и сказал:—
«Ну вот, как только ребенок увидит орехи, он вылезет с ними поиграть».


Однажды жена назло ходже Насреддину подала на стол горячий-прегорячий суп. Потом сама забыла об этом и проглотила ложку супу. От боли у нее выступили на глазах слезы. Когда ходжа спросил, отчего она плачет, жена ответила:
«Я вспомнила, что покойная моя матушка очень любила этот суп». — и заплакала.
Ходжа, чтя память тещи, тоже проглотил ложку супа, и у него тоже заслезились глаза.
«Ну, а с тобой что? Ты-то чего плачешь?» — заметила жена.
— «Я плачу оттого, — заметил ходжа, — что несчастная твоя мать умерла, а вот ты, бездельница, до сих пор жива».


К ходже Насреддину в дом забрался вор. Увидев его, ходжа спрятался в долаб*. Вор обшарил дом и ничего не мог найти такого, что бы можно было украсть.
«Вот разве в шкафу что-нибудь есть». — подумал вор.
Открывши шкаф, он увидел там ходжу. Взволнованный, он спросил:
«Ты здесь?»
— «Да, — отвечал ходжа, — это я от стыда спрятался в долаб. Мне стало совестно, что тебе ничего не удалось найти, что бы можно было украсть».

*Долаб — шкаф, встроенныи; в стену.


Ходжа Насреддин потерял у себя дома кольцо. Не найдя его, он вышел из дому и продолжал искать перед дверьми. Сосед спросил у него, что он ищет, и, узнав, что ходжа потерял кольцо в доме, сказал:
«Да ты поискал бы там».
— «В доме темно, — сказал ходжа, — поэтому я ищу его здесь».


Один человек ударил ходжу Насреддина по затылку. Когда ходжа, обернувшись, взглянул на обидчика, тот заметил:
«Извините, я принял вас за своего близкого друга».
Но ходжа схватил его и, притащив в суд, стал жаловаться на него кази*. А тот человек был в приятельских отношениях с кази. Кази подозвал ответчика и сказал ходже:
«Ударь его, и вы квиты».
Но ходжа не соглашался.
«Коли так, — сказал кази, — я присуждаю в твою пользу одно акча». — «Ну, — обратился он к ответчику, — принеси штраф в размере одного акча, дадим ходже удовлетворение».
Таким способом судья дал возможность ответчику улизнуть. Ходжа прождал его несколько часов, и когда понял, что судья спровадил обидчика, он воспользовался рассеянностью судьи, и, воскликнув:
«О ты , всепрощающий!» — закатил судье здоровенную оплеуху. «Больше мне некогда ждать, — сказал он судье, — а то акча, что ты мне присудил, получи с него сам».
И пошел своей дорогой.


Ходже Насреддину сказали:
«Твоя жена потеряла рассудок».
Ходжа задумался.
«О чем ты думаешь?» — спросили у него.
«У моей жены отродясь ума не было; что же могла она потерять? Вот о чем я думаю», — ответил ходжа.


Пошел ходжа Насреддин в суд, чтобы разводиться с женой. Судья приказал записать имена жены и ее отца. Когда у ходжи спросили об этом, он сказал:
«Не знаю». Кази осведомился, сколько лет он женат, и, узнав, что уже несколько лет, заметил:
«Как можно, будучи женатым в течение нескольких лет, не знать, как зовут жену?»
— «Да ведь я не собираюсь с ней жить, зачем мне спрашивать, как ее зовут*?» — отвечал ходжа.

*Обычно муж и жена не зовут друг друга по имени, но, может быть, здесь слышатся искаженные отзвуки старого обычая, когда невестка, вступая в семью мужа, не смела звать свекра по имени.


У ходжи Насреддина спросили:
«Может ли у столетнего человека быть ребенок?»
— «Да, — отвечал ходжа, — если у него есть двадцатилетние или тридцатилетние соседи».


Ходжа Насреддин женился. На пятый день у него родился ребенок. Через день ходжа принес первый джуз* Корана, сумочку для Корана, письменный прибор и т.д. и положил все это у изголовья люльки. Ему стали говорить:
«Эфенди, для чего это ты так рано?»
— «Ребенок, проделавший девятимесячный путь в пять дней, — заметил ходжа, — через несколько дней пойдет в школу. Пока у меня сейчас есть деньги, я и заготовил все необходимое».

*Джуз — одна из 30 частей Корана, первая книга для чтения, дававшаяся ребенку в школе.


Ветер уронил на землю висевшую на дереве рубашку ходжи Насреддина. Ходжа сказал:
«Нужно нам будет принести благодарственную жертву».
Жена спросила у него о причине, и ходжа объяснил:
«А если бы, не дай бог, в рубашке был я?».


Однажды дервиш*-мелами** по имени Шейяд-Хамза, человек просвещенный, совершенный, идущий по верному пути; живущий праведно, сказал ходже Насреддину:
«Ходжа, неужто-таки твое занятие на этом свете одно шутовство? Если ты на что-нибудь способен, так покажи свое искусство, и если есть в тебе какая ученость, прояви ее нам на пользу».
Ходжа спросил у него:
«А у тебя какое есть совершенство и какая в тебе добродетель, и людям какая от нее польза?»
— «У меня много талантов, — отвечал Шейяд, — и нет счету моим совершенствам. Каждую ночь покидаю я этот бренный мир («мир элементов») и взлетаю до пределов первого неба; витаю я в небесных обителях и созерцаю чудеса царства небесного».
— «Хамза, — заметил ходжа, — а что, в это время не обвивает ли твое лицо нечто вроде опахала?»
Хамза, радостный, подумал:
«Ну, напустил я на него туману». — и сказал:
«Да, ходжа». — «А ведь это — хвост моего длинноухого осла». — сказал ходжа.

*Дервиш – член суфийского братства (они стали возникать уже в IX в.).
**Мелами — дервиш-циник. В имени Шейяд заключен намек на лицемерие дервиша, обманывающего легковерных людей; с сельджукидским поэтом Шейяд-Хамзой связаны фривольные анекдоты.


Однажды, когда ходжа Насреддин выходил из дому, попался ему сосед и сказал:
«Ах, ходжа, я беспокоился за вас! Сегодня утром я слышал из вашего дома тревожные и бурные речи. Потом поднялся шум. Что это такое было?»
Ходжа, недовольный, заметил:
«Это я со своей женой повздорил. А потом жена моя рассердилась и как ударит меня по джуббэ*, так джуббэ и покатилось с грохотом вниз по лестнице. Вот и все».
— «Послушай, ходжа, — удивился сосед,— да разве от джуббэ бывает такой шум?»
«Эх, соседушка, что ты все пристаешь? Да ведь в джуббэ-то был я».

*Джуббэ — длинная верхняя одежда на Востоке.


Один из друзей попросил у ходжи Насреддина денег взаймы на короткий срок.
«Нет, денег я тебе не дам, — сказал ходжа, — но зато срок, раз ты мне друг, могу тебе предоставить, какой хочешь!»


Вышел ходжа Насреддин в полночь на улицу и прогуливается. Повстречал его градоправитель, обходивший город дозором, и говорит:
«Что это ты ищешь ночью по улицам?»
— «Сон убежал, вот я и ищу его». — отвечал ходжа.


Повел ходжа Насреддин на базар осла и передал маклеру. Вот один покупатель, желая определить возраст осла, вздумал посмотреть у него зубы, а осел взял и укусил его за руку. Покупатель, ругаясь, отошел. Объявился еще покупатель: этот захотел поднять ослу хвост, а осел как лягнет его по икрам. Прихрамывая и кляня, удалился и второй покупатель. Подошел к ходже маклер и говорит:
«Ходжа, никто не хочет брать твоего осла: кто спереди зайдет, того он хватает зубами, а кто сзади подходит — брыкается».
— «Да я и не для продажи его сюда привел, а для того, чтобы видели правоверные, чего только я ни терплю от этого осла!»


Купил однажды ходжа Насреддин печенку. Дорогой встретился ему приятель и спрашивает:
«Как ты ее приготовишь?»
— «Да обыкновенно». — заметил ходжа.
«Нет, — возразил человек, — можно печенку великолепно изготовить; я тебе сейчас объясню, ты так и сделай».
— «Твои объяснения не удержатся у меня в голове, — сказал ходжа, — напиши на бумаге, и тогда буду я глядеть на бумажку и приготовлю».
Человек написал и вручил бумажку ходже. Когда ходжа, погруженный в приятные думы, вызванные наставлением, шел домой, коршун выхватил у него печенку и взвился в поднебесье. Ходжа, не обнаруживая беспокойства, показал коршуну бумажку, которую держал в руке, и сказал:
«Напрасно, тебе все равно не удастся скушать печенку со смаком: ведь рецепт-то у меня!»


Жена сказала ходже Насреддину:
«Пока я займусь, ты подержи ребенка».
Когда ребенок был у него на руках, он обделался, а ходжа, рассердившись, взял да и всего его облил с головы до ног. Жена стала упрекать его, говоря:
«Зачем ты это сделал?»
В гневе ходжа заметил:
«Ты благодари еще, жена, что это был мой ребенок. А будь чужой — я не то бы еще сделал!»


Раз пропал у ходжи Насреддина осел. Он объявил по всем базарам, крытым и открытым:
«Кто найдет осла, тому я дам его в награду с уздечкой и с седлом».
Кто-то заметил:
«Коли ты даришь осла со всей сбруей, что толку, если осел найдется? Ведь это все равно, как если бы ты его потерял».
— «Ну извините, — сказал ходжа, — вы думаете, удовольствие найти — такая пустячная вещь?»


Один болтун сказал ходже Насреддину:
«Только что на большом блюде, видел я, несли фаршированную индюшку».
— «А мне-то что?» — заметил ходжа.
«Должно быть, к тебе принесли в дом». — продолжал болтун.
«А тебе что?» — сказал ходжа.


Ходже Насреддину сказали:
«Жена твоя много шляется».
— «Не думаю, что это правда, — возразил ходжа. — Если бы это так было, она заглянула бы как-нибудь и ко мне в дом».


Пошел однажды ходжа Насреддин в баню. Банщики дали ходже старый запон*, старое полотенце — вообще не оказали ему большого внимания. Ходжа ничего не сказал, а, выходя, положил на зеркало десять акча. Банщики удивились и, разумеется, обрадовались.
Через неделю ходжа опять пришел в ту же баню. На этот раз банщики начали ухаживать за ним вовсю: подали расшитое полотенце, шелковый запон и так далее. Ходжа опять ничего не сказал, но, выходя из бани, положил на зеркало одно акча. Банщики, пораженные, рассердились и сказали:
«Эфенди, как это понимать?»
— «Ничего тут нет особенного, — заметил ходжа. — То, что я дал сегодня, — это плата за прошлый раз, а те деньги, что я дал тогда, за сегодняшний день».

*Запон-передник, фартук.


Надоело ходже Насреддину задавать ослу корм, он и говорит жене:
«Отныне ты гляди за ослом».
Но жена не согласилась, и между ними разгорелся спор. Наконец оба они порешили молчать, и кто первый заговорит, тот пусть и накормит осла. Ходжа отошел в угол и в течение нескольких часов крепился и молчал. Жене это надоело, и она, набросив на голову платок, пошла к соседке и просидела там до вечера. Подошло время эзана*.
Жена рассказала соседке, что у нее вышло с ходжой.
«Упрямый у меня муженек, — сказала она, — он с голоду помрет, а говорить не будет. Пошлем-ка ему миску с супом».
Женщины дали мальчику суп и послали к ходже. А нужно заметить, что, когда жена ушла к соседке, в дом залез вор и, собрав все ценное, заглянул, наконец, в комнату, где сидел ходжа. Смотрит — сидит ходжа в уголке и не обращает никакого внимания на шум. Сначала вор остолбенел, но, увидев, что ходжа не выражает беспокойства и не только не поднимает крика, а сидит, как каменная статуя, не отвечая на вопросы, вор решил, что, верно, этот человек разбит параличом; на глазах ходжи начал он собирать все, что ему могло пригодиться.
Должно быть вора разобрало, и он подумал:
«А ну-ка, сниму я у него с головы каук**; посмотрим, теперь-то он подаст голос или нет?»
Он снял с ходжи каук и, взвалив вещи на спину, пошел. В это время пришел мальчик и, обратившись к ходже, сидевшему в углу безмолвно, как столб, сказал:
«Вам прислали супу».
Ходжа, как бы желая дать понять мальчику, что тут произошла кража и что у него унесли даже каук с головы, и чтобы поэтому жена приходила скорей, начал свистеть и, трижды махая кругообразно рукой, указал на свою голову. А мальчик так понял, что ходжа велит ему три раза покружить у него над головой миску с супом и потом опрокинуть ему на голову. Понято — сделано. Он обварил супом голову ходжи. Суп рисовый залил ходже лицо, бороду, но ходжа упрямо молчал.
Мальчик вернулся домой и на вопросы отвечал, что в доме все раскрыто настежь — двери, шкафы, сундуки; везде беспорядок, вещи разбросаны и пораскиданы; он рассказал также и историю с супом.
Жена сообразила, что тут что-то неладно, и пустилась бегом домой. Как только она увидела разгром в доме, она возбужденно кинулась к своему мужу, сидевшему в углу чучелом, и закричала:
«Ай, ай, что это такое!»
— «Ну, ступай, задай ослу корм». — сказал ходжа, и еще прибавил:
«Вот до чего доводит твое упрямство!»

*Эзан — призыв в молитве.
**Каук — высокая шапка на вате, вокруг которой наматывали сарык — белый платок.


Однажды пошел ходжа Насреддин на базар и, купив разных овощей, положил их в переметную суму, взвалив ее себе на плечи, а сам сел на осла и поехал. Дорогой ему говорят:
«Послушай, ведь ты мог бы навьючить хурджум* на осла, а сам ехал бы себе спокойно». На это ходжа отвечал:
«Помилосердствуйте! Осел и без того тащит меня, а тут я еще навьючил бы на него хурджум! До сих пор я никогда так не делал».

*Хурджум (хурджин)- чересседельная сума.


Когда однажды ходжа Насреддин ходил по Безестану*, он увидел, что маклер продает за три тысячи пиастров** шашку. Ходжа взглянул на шашку и никак не мог понять, отчего бы это шашка стоила три тысячи пиастров. Он обратился за разъяснением к сидевшим там людям, и ему сказали, что когда шашка опускается на врага, она вытягивается до пяти аршин.
На следующий день ходжа схватил из дому печные щипцы и, явившись в Безестан, начал выкрикивать:
«Щипцы — за три тысячи!»
Кое-кого взяло любопытство; они подходили, вертели щипцы во все стороны и, видя, что это самые обыкновенные щипцы, спрашивали:
«Ходжа, что в них особенного, что ты сразу же объявляешь за них три тысячи пиастров?»
Ходжа отвечал:
«Да ведь вы еще вчера требовали три тысячи пиастров за самую обыкновенную шашку только потому, что когда она падает на врага, то вытягивается на пять аршин.
А вот, когда жена рассердится на меня и огреет этими щипцами, мне кажется, что они длиной в десять аршин и даже больше».

*Безестан — внутренняя часть крытого базара в Стамбуле, где торгуют старинными вещами (антиквариатом), а также старьем.
**Пиастр (куруш) – серебряная монета.


У ходжи Насреддина умерла жена, но никаких признаков печали у ходжи не было заметно. Через некоторое время у ходжи пал осел. Видя, что ходжа в большом огорчении, приятели сказали:
«У тебя померла жена, но мы не видели, чтобы ты очень печалился, а вот как издох у тебя осел, прошло уже десять дней, а у тебя все еще брови насуплены, и весь ты как в воду опущенный».
— «Когда у меня умерла жена, — заметил ходжа, — собрались соседи и говорили:
«Не печалься, ходжа: мы найдем тебе жену еще лучше». А вот когда издох у меня осел, никто не пришел ко мне и не утешил меня. Разве я не прав, что огорчаюсь?»


Однажды ходжу Насреддина обманом заставили давать в суде ложные показания. Истец требовал у своего противника пшеницу. Вызвали ходжу, а он дал показание об ячмене. Когда ему заметили, что он ошибся и что нужно было говорить о пшенице, ходжа возразил:
«Эх вы, дурачье! Раз уж врать, так не все ли равно — пшеница или ячмень?»


На родине ходжи Насреддина, в Сиврихисаре, был кази — пьяница. Однажды он, пьяный, повалился у себя в винограднике и раскидал по сторонам и каук, и биниш*. Как раз в тот день ходжа вышел на прогулку со своим учеником Имадом. Видя, в каком положении находится кази, ходжа взял его биниш, надел на себя и ушел.
Когда кази протрезвился и не нашел биниша, он сказал судебному сторожу:
«Ступай, смотри во все глаза, и на ком увидишь биниш, хватай и веди сюда».
Сторож, увидев биниш на ходже, потащил его в суд. А было тогда заседание суда. Ходжа, обращаясь к судье, сказал:
«Вчера мы с Имадом вышли гулять. Увидели, что в винограднике лежит в блевотине пьяный человек, повязанный сарыком. Я взял его биниш, надел на себя. Могу представить свидетеля и повязку с каука. Найдите хозяина, и я сейчас же верну ему биниш».
Кази заметил:
«Ну кто знает, что это за гуляка! Носи себе на здоровье, а я не буду вмешиваться в это дело».

*Биниш — широкое джуббэ, которое носили в торжественных случаях ученые.


Однажды у ходжи Насреддина спросили:
«Послушай, ты все-таки маломальски ученый человек, разреши наше недоумение. Скажи, какой величины мир? Сколько в нем аршин?»
В это время шла мимо них похоронная процессия. Ходжа, указывая на гроб, сказал:
«Вот тот, что лежит в гробу, лучше всех тебе ответит. Спроси у него: он только что смерил».


У ходжи Насреддина, оказывается, было две жены. Однажды обе они пришли сразу и начали приставать к нему:
«Кого ты больше любишь — меня или ее?»
Бедный ходжа был поставлен в затруднительное положение; уклоняясь от ответа, он говорил пустые слова вроде того:
«Обеих».
Но они этим не удовольствовались, а все наступали на него. Между прочим, младшая жена сказала:
«Вот положим, что мы обе катаемся по Акшехирскому озеру; лодку нашу перевернуло, и обе мы упали в воду, а ты в это время находишься на берегу. Так кого же из нас стал бы ты сперва спасать?»
Ходжа, подавленный печальным зрелищем, которое предстало перед ним, расстроился и, обращаясь к старшей жене, сказал:
«Послушай, ведь ты, кажется, немножко умеешь плавать?»


Было у ходжи Насреддина две жены. Каждой из них дал он голубые бусы и наказал отнюдь не показывать их другой.
«Это — знак моей любви». — сказал ходжа.
Но однажды обе они набросились на ходжу и закричали:
«Кого из нас ты больше любишь, к кому тебя больше тянет?»
Ходжа отвечал:
«У кого голубые бусы, ту я больше и люблю». Женщины успокоились, и каждая, думая в душе:
«Меня он больше любит». — считала себя выше подруги.
Так умел ходжа ладить с женами.


Один бедняк из Акшехира, думавший только о том, что бы ему раздобыть к сухому хлебу, который перепадает ему, проходил как-то мимо харчевни. Видит — сковородка так и шипит да потрескивает, и во все стороны идет от нее аромат амбры*. Он немедленно уселся на корточки перед сковородкой и, отламывая куски хлеба, держал их над дымом, и, по мере того как хлеб увлажнялся, кидал к себе в рот.
Хозяин, дивясь такого рода изготовлению пищи, сначала наблюдал за ним спокойно. Но как только бедняк окончил еду, он схватил его за ворот и стал требовать плату за кушанье, которое он съел. Бедняк, ссылаясь на то, что он ни кусочка не взял у него, отказался платить. А в это время судьей в Акшехире был ходжа Насреддин. Трактирщик повел бедняка к судье. Выслушав как следует иск, ходжа вынул из кармана два парa** и подозвал трактирщика поближе к себе.
«Наклони-ка хорошенько ухо». — сказал он ему и начал погромыхивать деньгами.
«Получай!» — продолжал он;
Трактирщик, изумленный, проговорил:
«Что это значит?»
А ходжа ему в ответ:
«Решение вполне соответствует требованиям правосудия: кто продает пар от кушанья, тот получает звон от денег».

*Амбра — твёрдое, горючее воскоподобное вещество, образующееся в пищеварительном тракте кашалотов. Встречается также плавающей в морской воде или выброшенной на берег. Она высоко ценится в парфюмерии, используется как фиксатор запаха.
**Пара — медная монета.


Приятель ходжи Насреддина пришел к нему посоветоваться о деле. Он изложил ему все и в конце спросил:
«Ну как? Разве я не прав?»
Ходжа заметил:
«Ты прав, братец, ты прав».
На следующий день ничего не знавший об этом противник также пришел к ходже. И он так же, желая определить, чем кончится тяжба, рассказал ему дело, разумеется, пристрастно, в выгодном для себя свете.
«Ну ходжа, что ты скажешь? Разве я не прав?» — спросил он у ходжи.
И ему ходжа отвечал:
«Конечно, конечно, ты прав».
Случайно жена ходжи слушала его разговор с тяжущимися и, увидев, что ходжа считает обоих правыми, вознамерилась пристыдить его и заметила:
«Эфенди, вчера был у тебя сосед Коркуд, он объяснил тебе свое дело, ты ему сказал, что он прав. Потом пришел его противник Санджар, ты и ему сказал, что он прав. Как же это? Ты кази, а я вот уже сколько лет жена кази. Разве могут быть правы одновременно и истец, и ответчик?»
Ходжа спокойно сказал:
«Да, верно, женушка, и ты тоже права».


Ходже Насреддину сообщили, что теща его, стирая белье, поскользнулась и упала в реку, но что тело ее еще не найдено. Ходжа вошел в реку и начал искать вверх по реке, идя по направлению к истоку. Ему говорят:
«Эфенди! Разве труп может плыть вверх по течению? Ты ищи его лучше вниз по реке».
Ходжа покачал головой и заметил:
«Ах, вы не знаете, какой она упрямый человек! У нее все наоборот. Вы уж меня оставьте. Я хорошо изучил ее характер».


На заре, во время родов жены, ходжа Насреддин держал в руках свечку; пришел час, и показался младенец; ходжа был обрадован. Но вот неожиданно за первым младенцем показался другой. Когда ходжа увидел это, он ахнул и немедленно потушил свечу. Женщины-соседки, что были здесь, рассердились и сказали ходже:
«Пока свет солнца не озаряет горизонта, разве в такой серьезный момент можно тушить свечку?»
Ходжа на это заметил:
«Если свеча будет гореть, они все повылезут на свет».


Однажды ходжа Насреддин забрался утром в огород и, что бы ни подвертывалось там: дыня, арбуз, морковь, репа, — все клал себе в мешок. Вдруг нагрянул огородник. Ходжа перепугался.
«Ты чего тут делаешь?» — закричал огородник.
Ходжа в смущении ответил:
«Вчера вечером сильный вихрь забросил меня сюда».
— «Ну, а это кто нарвал?» — спросил огородник, указывая на содержимое мешка.
«Буря кидала меня из стороны в сторону, и вот, за что я хватался, то и оставалось у меня в руках».
— «Хорошо, ну, а в мешок все это кто положил?»
— «Вот об этом-то я как раз и думаю». — заметил ходжа.


Однажды ходжа Насреддин сидел на берегу реки. В этот момент подошли десять слепых и попросили его, чтобы он переправил их на другой берег. Ходжа стал их переносить, но на середине реки уронил одного слепого в воду. Течение подхватило несчастного и унесло. Остальные подняли крик, на что ходжа спокойно заметил:
«Ну чего вы шумите? Дайте мне на одно акча меньше – и мы в расчете».


Один мулла во время путешествия, встречая ученых, расспрашивал их о разных премудростях. Кто-то ему заметил:
«Уж если кто знает обо всем этом, так только ходжа Насреддин в Акшехире».
Дорога пролегала через Акшехир, и вот мулла наткнулся за городом на человека, который пахал; одет этот человек был в абу*, голова повязана сарыком, а на ногах — чарыки**. Как оказалось потом, это и был ходжа.
Подойдя к нему, мулла отдал ему поклон. Во время беседы он заявил, что его мучат различные сомнения, и начал настойчиво расспрашивать о них ходжу. Ходжа заприметил у муллы прекрасные гранаты и сказал:
«Если ты дашь мне в уплату гранаты, я разрешу твои недоумения». И что ни спрашивал у него мулла, ходжа на все отвечал, забирая у него гранаты, один за другим, пока не забрал все до единого. А мулла говорит:
«У меня остался еще один вопрос, разреши уж, пожалуйста, и его»
Ходжа заметил: «Проходи, проходи, не дури! Гранаты ведь кончились».
С этими словами он поднялся и стал продолжать прерванную пахоту.
«Ну, — подумал мулла, — если такие в Румской стране*** крестьяне, каковы же должны быть здесь ученые!»

*Аба — верхняя одежда из грубой шерсти; род плаща или бурки.
**Чарыки — крестьянская обувь, сделанная из куска бычьей кожи.
***Румская страна — Османское государство.


Гуляя однажды по кладбищу, ходжа Насреддин поскользнулся и упал в могилу. Сняв с себя одежду, выпачканную землей, он начал поправлять и чистить ее. Тем временем подумал:
«Дай-ка я прикинусь мертвым; посмотрим, придут ко мне или нет Мункир и Некир*».
Когда он так фантазировал, видит, что издали к кладбищу быстро несутся мулы. Ходжа, услыхав сотни колокольчиков, шум и крики погонщиков, сразу не разобрал, в чем дело, и подумал:
«Ой, ой, ой! Как неудачно я попал, — начинается светопреставление».
Растерявшись, заметался он и, наконец, вылез из могилы и решил бежать. Как раз в эту минуту мулы кинулись в его сторону. Испуганные видом человека в странном одеянии, мулы обезумели и, столпившись в кучу, перебили в мелкие осколки чашки, хрусталь, тарелки, посуду, — всю кладь, которая была на них.
Сперва остолбенев, погонщики схватили потом палки и ринулись на ходжу.
«Ты кто? Чего ты тут рыщешь?» — закричали они.
Ходжа сказал:
«Я с того света и вышел прогуляться».
А здоровенные парни заметили:
«Вот ужо постой, мы покажем тебе, как гулять». — и нещадно принялись бить его по чем попало.
Еле волоча ноги, с тысячью затруднений ходжа в полночь добрался до дому.
«Где это ты до сих пор пропадал?» — спросила у него жена.
«Я упал в могилу, — отвечал ходжа, — и оказался среди покойников».
— «Ну как на том свете? Что там слышно?» — осведомилась жена.
«Ничего, только не советую тебе пугать мулов, нагруженных чашками». — заметил ходжа.

*Мункир и Некир-имена ангелов, допрашивающих покойника в могиле.


Как-то утром ходжа Насреддин повязывал на голове сарык, и никак конец его не приходился назад. Он распускал сарык, снова обматывал — ничего не получалось. Надоело это ему, и он понес сарык маклеру. Нашелся покупатель-бедняк. А ходжа тихонько и шепчет ему на ухо:
«Смотри, братец, не наддавай цены, а то сарык достанется тебе, — и зря: конец его сзади не сходится».


Один человек нагнал ходжу Насреддина на улице и кричит:
«Эфенди, поздравляю, у тебя родился сын».
На это ходжа спокойно заметил:
«Коли у меня родился сын, — честь и хвала господу; ну, а тебе-то что?»


Однажды ходжа Насреддин спросил у своей жены:
«Как можно узнать, что человек умер?»
Жена отвечала:
«Коченеют руки и ноги, вот и все».
Когда бедный ходжа после этого рубил в горах дрова, он озяб до того, что руки и ноги у него перестали двигаться, и он бессильно опустился под деревом, подумав:
«Я умер».
В это время на его осла набросились волки. Бедный ходжа, с трудом подняв голову, сказал:
«Ишь, какие хитрые! Выискали такого осла, у которого хозяин умер».


Однажды ходжа Насреддин рубил в горах дрова, а в это время волк задрал у него осла. Когда ходжа вернулся, волк пустился бежать. Кто-то поднял шум:
«Эй, караул, держите!»
А ходжа заметил:
«Ну чего ты, человече, без толку кричишь? Волк набил брюхо, и ему тяжело теперь подниматься в гору. Пожалей его!»


Однажды ходжа Насреддин повел осла на базар. Видит — хвост у осла весь выпачкан. Он взял, отрезал хвост и положил себе в хурджум. Вот объявился покупатель. Оглядывая осла, он и говорит:
«Ну на что годен бесхвостый осел!»
А ходжа заметил:
«Давай прежде столкуемся в цене, а хвост не за горами!»


Однажды ходжа Насреддин положил на большое блюдо три сливы и понес в подарок Тимурленгу. Дорогой сливы начали перекатываться на подносе с одной стороны на другую, и как ни говорил ходжа:
«Сидите смирно, не двигайтесь, а то я вас съем!» — ничто не действовало:
сливы все подпрыгивали и перекатывались. Ходжа, рассерженный, съел одну за другой две сливы и представил эмиру Тимуру всего одну сливу, Тимурленг очень был обрадован и пожаловал ему много денег.
Через несколько дней ходжа наложил в корзину свеклы и опять понес государю. Дорогой попался ему человек и, узнав, что ходжа несет Тимуру свеклу, сказал:
«Отнеси ему инжир он еще больше обрадуется».
Ходжа раздобыл несколько ока* хорошего инжиру и поднес Тимуру.
По приказу государя приближенные и слуги начали кидать в ходжу инжиром. И по мере того как инжир попадал ему в голову, ходжа то и дело причитал:
«Благодарение господу, хвала тебе, милостивому, всещедрому! Теперь понял я смысл благодетельного совета».
Тимурленг услыхал это и спросил:
«Ходжа, что ты все возносишь благодарения?»
Ходжа отвечал:
«Государь, я сперва было понес тебе несколько ока свеклы, но по дороге один человек отговорил меня от этого. Если бы я принес свеклу, что было бы со мной! Я лишился бы головы и глаз, и ничего бы от меня не осталось».

*Ока — старая мера веса, равна 3 фунтам, чуть более килограмма.


Однажды, в ту пору, когда ходжа Насреддин был кази, пришли к нему два человека. Один предъявил к другому иск:
«Вот он укусил меня за ухо».
— «Нет, — сказал другой, — он сам укусил себя за ухо».
Ходжа заметил им:
«Приходите немного позже, я вынесу решение».
После этого он пошел в гарем и, уединившись в одной из комнат, начал производить опыты, говоря:
«Посмотрим, может ли человек укусить собственное ухо».
В то время как он тянул себя за ухо и старался его укусить, он упал на спину и расшиб голову. Повязав голову платком, он вышел в суд. Пришли опять тяжущиеся. Ответчик желая опровергнуть обвинения истца, говорит:
«Господин судья, ну будьте справедливы, разве может человек укусить сам себя за ухо?»
— «Может, сынок, может, — сказал ходжа, — может даже упасть и расшибить себе голову».


Однажды в полночь перед домом ходжи Насреддина поднялся шум. Ходже захотелось узнать о причине ссоры. А жена и говорит ему:
«Хозяин, ну что тебе за дело? Лежи себе да полеживай и не путайся в ночную драку».
Однако ходжа не послушался и, завернувшись в одеяло, вышел из дому. Пока он выяснял причину ссоры, подошел какой-то человек, сдернул с ходжи одеяло — и был таков.
Ходжа, растерявшись, простоял дураком, пока все не разошлись, и, пощелкивая от холода зубами, вернулся домой.
«Ну, в чем дело?» — спросила жена.
«Да это, оказывается, спорили из-за нашего одеяла; как только одеяло ушло, кончилась и ссора». — отвечал ходжа.


Когда однажды ходжа Насреддин лег спать, он услыхал, что по крыше ходит вор. Он и говорит жене:
«Вчера ночью я возвращался домой, постучал в дверь, а ты не слышала. Я прочел вот такую молитву и, ухватившись за лучи луны, вошел в дом».
Вор, слушавший через дымовое отверстие этот разговор, запомнил слова молитвы и немедленно прочел ее. Схватившись обеими руками за лучи луны, чтобы, держась за них, спуститься тихо вниз, он с грохотом свалился через дымовое отверстие в комнату, разбившись насмерть. Ходжа подбежал к нему и схватил за шиворот:
«Жена, — закричал он, — неси скорее свечу! Я поймал вора».
А вор бессильно стонал:
«Помилосердствуй, не спеши. Раз у тебя эта чудесная молитва, а у меня — такая безмозглая голова, я не так легко избавлюсь от тебя».


Однажды к ходже Насреддину в дом забрался вор. Жена с беспокойством сказала:
«Эфенди, у нас вор».
А ходжа беззаботно ответил:
«Тс! Ты молчи. Может быть, он найдет что-нибудь подходящее, а отнять у него уж будет легко».


У сына ходжи Насреддина спросили:
«Что такое баклажан?»
— «А это малюсенький скворец, у которого еще не раскрылись глаза».
Ходжа, сияя от гордости, воскликнул:
«Я ему не говорил, это он сам своим умом дошел!»


Однажды вечером к ходже Насреддину пришел гость. Легли спать. Ночью гость и говорит ходже:
«Эфенди, справа у тебя свеча, дай я зажгу».
— «Ты с ума что ли сошел? — заметил ходжа. — Откуда мне впотьмах знать, где правая сторона?»


Однажды теленка, который был у ходжи Насреддина, одолели мошки; теленок начал неистово бегать. Ходжа схватил хворостину и начал бить быка.
«Зачем ты его бьешь? — спросили у ходжи.
— Он-то чем провинился?»
— «Это он во всем виноват, — отвечал ходжа. — Если бы не он, откуда бы теленку быть таким разнузданным?»


Однажды ребятишки квартала, где жил ходжа Насреддин, порешили между собой:
«Давай-ка уговорим ходжу взобраться на дерево, а сами украдем его туфли».
Они собрались у дерева и подняли сильный шум:
«На это дерево никто не сможет влезть?»
Мимо проходил ходжа и, услыхав спор, подошел к ним и заявил:
«Я влезу».
— «Нет, не влезешь, — закричали они.
— Хотя ты и кажешься крепким, а все-таки не каждому молодцу это под силу. Проходи-ка лучше!»
Ходжа вскипел:
«Как, я не влезу? Вот я сейчас вам покажу.
И, подобрав полы платья за пояс, он принялся запихивать внутрь, за пазуху, туфли.
«А зачем туфли суешь себе за пазуху? — удивились дети.
— На что тебе туфли на дереве?»
— «Э—э, ребятки, — заметил ходжа, — пусть на всякий случай будут при мне, а может, с дерева откроется куда-нибудь дорога».


Игра в чоуган*
   
Однажды правитель города пригласил Насреддина поиграть в чоуган. Насреддин сел верхом на старого вола и поехал на мейдан**. Правитель, увидев его, засмеялся и сказал:
— Для игры в чоуган выезжают на скакунах. Зачем это ты взобрался на старого вола?
— Двадцать лет назад, — отвечал Насреддин, — когда я садился на него, он бывал так проворен, что обгонял птиц. Можно только догадываться каким быстрым он стал сейчас.

*Чоуган (чоуген, човган) — конное поло, а также клюшка для игры.
**Мейдан (майдан) — главная городская площадь перед дворцом правителя, ристалище.


Однажды спустилась дочь ходжи Насреддина за чем-то в погреб и видит, что ходжа спрятался за бочку и лежит.
«Что ты здесь делаешь, отец?» — спросила она.
«Ах, дочурка, — сказал ходжа, — умереть бы мне на чужой стороне и избавиться от твоей матери!»


Компромис

Однажды к Насреддину пришли несколько будущих учеников и попросили его почитать им лекцию.
"Хорошо, - сказал он, - следуйте за мной в лекционный зал."
Повинуясь приказу, все выстроились в цепочку и пошли за Насреддином, сидевшим задом наперед на своем осле. Сначала молодые люди были несколько смущены этим обстоятельством, но потом вспомнили, что они не должны подвергать сомнению даже самые невероятные поступки учителя.
Однако в конце концов они уже не могли сносить насмешки обычных прохожих. Почувствовав их неловкость, мулла остановился и посмотрел на них. Самый смелый из них подошел к Насреддину:
"Мулла, нам не совсем ясно, почему ты сидишь на осле задом наперед?"
"Это очень просто, - сказал Насреддин. - Видите ли, если бы вы шли впереди меня, это было бы неуважением по отношению ко мне, а если бы я ехал спиной к вам, это было бы неуважением к вам. Таким образом, это единственно возможный компромисс".


Как-то у Насреддина завелись деньги. Однажды, когда в доме никого не было, он закопал их в землю. Потом отошел к двери и подумал:
«А ведь если бы я был вором, я сейчас же нашел бы деньги».
Он достал деньги и закопал в другом месте. Опять посмотрел издали и говорит:
«Нет, и так плохо».
Словом, куда бы он ни закапывал, все ему не нравилось. Перед домом был небольшой холм. Он вырезал в саду хворостину, привязал к ней торбу, в торбу положил деньги и водрузил шест на холме. Потом он спустился вниз и взглянул вверх, — теперь душа его успокоилась:
«Человек не птица, чтобы взобраться на самый верх шеста, — подумал он. — Да, хорошее отыскал я местечко!»
Оказывается, однако, какой-то плут следил за ходжой, и, как только ходжа ушел, вор поднялся на холм, вывернул шест из земли и взял деньги. Кончик шеста обмазал коровьим пометом и снова водрузил его на прежнее место.
Как-то ходже понадобились деньги; он подошел к шесту и видит, что ни торбы, ни денег нет, а на самой верхушке шеста — коровий помет. В удивлении ходжа, покачав головой, сказал:
«Я-то думал, что туда не взобраться человеку, ан туда влезла на самую верхушку корова. Господи, боже ты мой, вот чудно-то!»


Как-то ходжа Насреддин заболел, пришли соседки его проведать. Они увидели, что ходжа поправляется, и одна женщина шутя заметила:
«Дай тебе бог долго жить! Ну, а если будет на то воля господня и ты помрешь, — как велишь ты нам оплакивать тебя?»
Ходжа, и больной, никак не мог отстать от шутовства и сказал:
«А вы причитайте: «Так вдосталь он и не полюбезничал с женщинами».


Однажды отправился ходжа Насреддин ко двору Тимура. Тот велел посадить его на негодную клячу и взял с собой на охоту. В это время пошел дождь. Все погнали своих лошадей и поскакали обратно. А лошадь ходжи, разумеется, не могла быстро бежать. Тогда ходжа разделся догола и подобрал под себя платье. Когда дождь перестал, он опять надел на себя платье и вернулся домой.
Падишах, увидев, что ходжа совсем не промок, осведомился, как это случилось. Ходжа отвечал:
«Когда у человека такая боевая лошадь, разве может человек намокнуть? Только начался дождь, я пришпорил коня, и он в один миг, как птица, доставил меня сюда».
Падишах удивился и велел поставить лошадь в главную конюшню. Как-то снова собрались на охоту. Падишах садится на ту лошадь. Случайно опять полил дождь. Ходжа и другие участники охоты пришпорили коней и приехали домой, а падишах, сидевший верхом на той кляче, промок до последней нитки.
Домой вернулся он поздно и, позвав на следующий день ходжу, начал ему выговаривать:
«Разве пристало тебе лгать? Я из-за тебя промок до костей».
— «Чего ты сердишься? — заметил ходжа. — Где же был у тебя ум? Если бы ты снял с себя платье, как я, и спрятал его под себя, а потом, когда кончился дождь, снова бы надел его, ты бы не вымок и приехал сухоньким».


Как-то рано утром услыхал ходжа Насреддин, что арба, стоявшая у дверей его дома, отправляется к нему на родину в Сиврихисар. Он сейчас же вскочил с постели и как был, в рубашке, кинулся к арбе. Так как ходжа был человек почтенный и уважаемый, то все промолчали.
Когда подъезжали к Сиврихисару, возчики послали вперед человека оповестить, что едет ходжа. Все крестьяне высыпали навстречу, но, увидев не одетого ходжу, с удивлением спросили:
«Что это значит, ходжа?»
А ходжа — да почиет над ним милость Аллаха! — сказал:
«Я так стремился к вам, что забыл надеть одежду».


Повстречал однажды ходжа Насреддин талебэ и говорит им:
«Пожалуйте к нам».
Так довел он их до дверей своего дома.
«Вы немножко здесь постойте», — прибавил он, а сам прошел в гарем и сказал жене, чтобы она под каким-нибудь предлогом спровадила талебэ, стоявших перед дверью.
Жена, подойдя как ни в чем не бывало к двери, спросила, что им нужно, и тут же добавила:
«Его нет дома».
Талебэ заметили:
«Ну что ты? Вот только что мы вместе пришли, он сам затащил нас сюда».
Но жена продолжала уверять, что ходжи нет дома. Те подняли шум. Ходже стало невтерпеж, и, высунувшись из окна, он закричал:
«Что вы препираетесь? Да, может, в доме две двери: я вошел в одну, а вышел через другую».


Когда ходжа Насреддин находился в Конье, ему однажды осторожно сообщили:
«Кажется, твоя жена умерла».
А ходжа отвечал:
«Если бы она не умерла, я бы, разумеется, с ней развелся».


Однажды осел, на котором ехал ходжа Насреддин, пустился вскачь, и ходжа упал. Ребятишки, смеясь, закричали:
«Ходжа упал с осла!»
— «Ах дети, дети! — сказал ходжа. — Да ведь если бы я не упал, то все равно пришлось бы с него слезать».


У ходжи Насреддина издох осел.
«Без осла нам не обойтись, — сказала жена, — купи на базаре осла, вот тебе шесть пиастров».
Ходжа купил на базаре осла и, не оборачиваясь назад, повел его за недоуздок. Когда он так шел, два хулигана сталкнулись с ним и тихонько сняли с осла недоуздок. Один из них свел осла на базар и продал, чтобы потом разделить деньги, а другой надел недоуздок себе на голову и в таком виде пошел с ходжой к дому.
Как только ходжа, обернувшись, вместо осла увидел человека, он остолбенел.
«Вот так так! Да ты кто?» — спросил ходжа.
Хитрец, засопев и сморщившись, печально проговорил:
«Все это по невежеству; я как-то напроказничал и очень досадил матери. Мать и прокляла меня: «Чтобы ты стал ослом!» — сказала она. — И вот я немедленно превратился в осла. Меня отвели на базар и продали; вы купили, а теперь с вашей легкой руки я опять сделался человеком».
Так говоря, человек благодарил ходжу. Ходжа отпустил его, посоветовав впредь вести себя хорошо.
На следующий день ходжа снова пошел на базар, чтобы купить осла, смотрит — барышник опять водит того самого осла, которого он у него купил. Тогда ходжа наклонился к уху осла и, смеясь, сказал:
«Ах ты такой-сякой! Должно быть, ты меня не послушал и опять прогневал свою матушку».


Тимурленг сказал ходже Насреддину:
«Ходжа, ты знаешь, что у всех аббасидских халифов* имеются свои прозвища: одного зовут Мутаваккиль ала-ллахи, другого — Мутасим би-лляхи, и так далее. Ну, а если бы я был Аббасид, какое было бы у меня прозвище?»
Ходжа отвечал:
«О державный властелин, будьте уверены, что вас прозвали бы «Наузу би-лляхи»**.

*Прозвища аббасидских халифов (VIII—XIII вв.) часто заключали в себе упоминание имени Аллаха: например, Мутаваккиль ала-ллахи значит: «Возложивший упование на Аллаха».
**Наузу би-лляхи — священная мусульманская формула («мы прибегаем к заступничеству Аллаха») в разговорном языке употребляется в смысле «не дай бог»,«избави боже».


У ходжи Насреддина спросили:
«Когда несут покойника, то где следует находиться — впереди или позади гроба?»
— «Только не внутри, — сказал ходжа, — а там, где хотите, все равно».


Однажды, когда ходжа Насреддин находился у Тимура, привели пьяного сипахи*. Тимур приказал дать ему триста палок. Ходжа улыбнулся, а Тимур, рассердившись, велел набавить еще двести палок. Ходжа разразился смехом.
Тимур, распаленный, словно пламя, вырвавшееся из печи, закричал:
«Всыпать ему восемьсот ударов!»
Тут у ходжи ослабли все поджилки: схватившись за живот, он закачался, надрываясь от смеха. А Тимур, подпрыгивая от гнева, кричал:
«Ах ты, вероотступник, на голове у тебя сарык с мельницу, а ты издеваешься над наказанием, которое я назначаю по шариату**, да еще в присутствии великодержавного владыки, который сотрясает мир! Должно быть, ты ничего не боишься, если и теперь продолжаешь смеяться?»
Ходжа сказал:
«Ты прав. Я понимаю всю серьезность положения. Я признаю, что ты жестокий кровопийца, но что поделаешь, — дивлюсь я: или ты не знаешь цифр, или ты не такой, как все мы, созданные из мяса и костей, а твое тело, как и твое имя, из настоящего железа. Ты ничего не слыхал о пречистом шариате, который
собираешься оберегать: какая разница между восьмьюдесятью ударами, указанными шариатом, и восьмьюстами ударами, назначенными тобой? Приказать легко, но разве можно вынести такое наказание? Ты бы потрудился раньше подумать: может быть выполнено или нет то приказание, которое ты собираешься отдать?»

*Сипахи — ленник-феодал в средневековой Турции, получавший земли при условии несения военной службы; позднее — просто помещик.
**Шариат — религиозное право ислама: совокупность норм, регулирующих религиозные, семейные, гражданские и уголовные отношения мусульман.


Как все люди просвещенные и мудрые, ходжа Насреддин охотно водился с малыми детьми. Обыкновенно акшехирские ребята собирались вокруг него и заводили с ним разговоры, смеялись, играли, словом, весело проводили время. Если у них было какое-нибудь затруднение, они бежали к нему.
Как-то раз набрали они грецких орехов, но при дележе вышел у них спор. Они пришли к ходже и говорят:
«Раздели между нами эти орехи».
Ходжа спросил у них:
«А какой хотите вы дележ, божеский или человеческий?»
В кристальных душах детей сверкнула мысль:
«А что, попросим поделить по-божески!»
И ходжа начал делить между детьми орехи: одному вздумал он дать горсть орехов, другому дал всего несколько орехов, кому — всего один орех, а нескольким детям не дал ничего.
Дети никак не могли понять такой странный дележ. Они спросили:
«Ходжа, что же это такое?»
И ходжа отвечал:
«Не шумите, давайте разберем. Вот у Бедиэддина очень богатый отец; это один из именитых граждан в нашем городе; дома у него благодать: и семья у него большая — детей много, и все красавцы на подбор. А у этого крохотного Синанеддина отец — бедный-пребедный; хлопот по дому много, сам он калека,
работать ему трудно, и жена у него тоже больная, а кушать все хотят. У Хусамеддина — опять совсем по-другому. Словом, у каждого что-нибудь свое, особенное. Ну, а мое, скажем, положение совсем ни на что не похоже. Вот это и есть божеский дележ, ребятки. Нет границ и предела милостям и щедротам всевышнего Аллаха.
Он даровал людям разум, показал добро и зло, пользу и вред. Человек, умеющий пользоваться божественными дарами — умом, знаниями, опытом, чувствами и мощью, бывает осыпан разнообразными божественными милостями, а тот, кто не знает пути правильного пользования, — обездолен.
Вот оттого-то при дележе по-божески и происходит разница. А впрочем, один Аллах все это ведает».


Пошел ходжа Насреддин с Тимурленгом в баню.
«Если бы я был обыкновенным человеком, сколько акча стоил бы?» — спросил Тимурленг у ходжи.
«Пятьдесят акча». — отвечал ходжа.
«Эй ты, глупец! — гневно закричал Тимурленг. — Да один пояс, что на мне, стоит пятьдесят акча!»
А ходжа как ни в чем не бывало заметил: «Да я, собственно, и расценивал только его».


Когда ходжа Насреддин ехал на базар, ребятишки квартала стали наперебой заказывать ему дудки. Ходжа всем им говорил:
«Хорошо! Хорошо!»
И только один мальчик сказал:
«Возьми вот эти деньги и купи мне дудку».
Под вечер дети поджидали ходжу на дороге, и, когда он въехал в город, окружили его.
«Ну, ходжа, где же наши заказы?» — закричали они.
Ходжа протянул дудку тому мальчику, что дал деньги, и сказал:
«Кто дал деньги, тот и играет на дудке».


У ходжи Насреддина спросили:
«Когда наступит светопреставление?»
— «Которое светопреставление?» — уточнил ходжа.
«А сколько бывает светопреставлений?» — удивился спрашивающий.
«Если умрет моя жена, — сказал ходжа, — это — малое светопреставление, а я умру — это большое светопреставление».


Один приятель пришел к ходже Насреддину и говорит:
«Напиши мне письмо, я хочу послать своему другу в Багдад».
— «Брось ты ради бога, — возразил ходжа, — сейчас нет у меня времени идти в Багдад».
Так говоря, ходжа вышел из дому. Человек, удивленный, побежал и, нагнав ходжу, сказал:
«Голубчик, да разве для того, чтобы написать письмо, нужно идти в Багдад?»
Ходжа объяснил ему:
«Ну что тут непонятного? У меня очень скверный почерк, только я один и могу его разобрать. Поэтому письмо, которое я напишу, сам я и должен прочесть, иначе содержание письма останется неизвестным».


Ходжа Насреддин сажал в винограднике молодые саженцы. Увидел это приятель и говорит:
«Когда-то они вырастут и когда-то еще дадут плоды! Не скоро придется тебе их отведать».
А ходжа отвечал:
«И мы ведь кушаем плоды с деревьев, которые не нами посажены, а теми, кто жил раньше нас. Пусть и потомки кушают плоды с моих саженцев».


У ходжи Насреддина спросили, что полезнее:
«Солнце или луна?»
Он так отвечал:
«Солнце всходит днем, а когда темно, пользы от него нет; а луна рождается ночью и озаряет все светом, словно день, следовательно, луна полезнее солнца».


Жена ходжи Насреддина почувствовала колики и стала просить ходжу позвать врача. Только ходжа вышел за дверь, жена высунулась в окно и сказала:
«Слава богу, боль прекратилась, не нужно врача».
Ходжа быстрехонько побежал к врачу и объявил:
«Заболела, было, у меня жена, я должен был привести к ней врача, но когда я выходил из дому, жена высунула голову на улицу и сказала:
«Слава богу, теперь нет надобности во враче».
Вот я и пришел сказать тебе, чтобы ты не беспокоился и не ходил к нам».


Однажды Тимурленг спросил у ходжи Насреддина, долго ли это люди будут все рождаться и помирать.
«Пока, наконец, не наполнятся ад и рай». — отвечал ходжа.


Один скупец сказал ходже Насреддину:
«И ты любишь деньги?»
— «Да, — отвечал ходжа, — люблю, потому что деньги делают человека независимым от бессовестных скряг таких как ты».


Взвалил ходжа Насреддин ношу на амбала* и пошел с ним. Но, дорогой он потерял его из виду и, как ни искал, не мог найти. Дней через десять шел ходжа с приятелями: один из них и говорит:
«Смотри, вот идет амбал, которого ты ищешь».
И только он сказал это, ходжа поскорее незаметно скрылся. Когда они опять увиделись, приятель спросил у него:
«Отчего ты не схватил тогда этого амбала, а убежал?»
Ходжа ответил:
«Как мне было не бежать? С тех пор как я потерял амбала, прошло десять дней, а что, если бы амбал схватил меня и сказал мне:
«Вот десять дней я таскаю твою ношу и теперь требую с тебя плату?»
«Ну что бы мне делать, если бы он потребовал с меня плату за десять дней?»

*Амбал (хаммал)-грузчик, носильщик.


Однажды ночью было очень жарко, и жена, как это водится во многих местах Анатолии, разостлала постель на крыше дома. Когда ходжа Насреддин растянулся на ложе, жена начала заигрывать с ним; поднялся шум и спор, и ходжа закричал:
«И в постели нет от тебя покоя!»
Он встал, и, думая, что он в доме, пошел вперед и кубарем свалился с крыши вниз. Соседи, спавшие, как и ходжа, на крыше, услыхав шум, собрались около охающего и стонущего ходжи, который хотел пройти к себе в дом.
«Что случилось? Что случилось?» — стали они спрашивать.
А он отвечал любопытным:
«Кто спит на крыше и спорит с женой, тот понимает, в чем дело».


Был ходжа Насреддин в собрании, где только что приехавшие из Аравии путешественники рассказывали, что там делается. Между прочим, они говорили:
«В Аравии в некоторых местах очень жарко, и жители городов ходят совершенно голые».
— «Как же там различают мужчин от женщин*?» — задал вопрос ходжа.

*Ходжа хочет сказать, что обыкновенно женщины ходят укутанные и отличить их от мужчин легко.


Попал однажды ходжа Насреддин в какой-то город. Когда он ходил по базару, кто-то спросил у него:
«Скажите, уважаемый, какой сегодня день?»
Ходжа отвечал:
«Я пришел сюда сегодня и не успел еще изучить здешние дни. Спроси у кого-нибудь, кто здесь давно живет».


Ходжа Насреддин наблюдал, как рыбаки ловили сетями рыбу в Акшехирском озере. В рассеянности он поскользнулся и попал в сети. Рыбаки сказали ему:
«Ходжа, что ты сделал?»
Ходжа отвечал:
«Мне захотелось быть дельфином».


Пропала у ходжи Насреддина курица. Он нарезал несколько кусочков черной материи и повязал цыплятам на шею.
«Это что?» — спросили у ходжи.
«Мать их умерла, вот они и носят траур». — отвечал ходжа.


Собрался раз ходжа Насреддин разводить огонь. Уж он дул, дул — огонь все не горит. Он поднялся тогда наверх и взял хотоз* жены; надел его себе на голову и начал дуть, — пламя сразу вспыхнуло.
«Ага, видно, и печка боится моей жены». — решил ходжа.

*Хотоз — высокий женский головной убор.


Однажды ловил ходжа Насреддин рыбу на берегу Акшехирского озера. Поймал пять-десять рыбешек. Наконец ему надоело, и когда он собирался уже уходить, ребятишки подступили к нему и незаметно, по одной, по две, растащили у него всю рыбу. Ходжа поднялся и хотел идти, смотрит — а корзина пустая. Тогда обернувшись к озеру, он сказал:
«Видишь, я пришел ни с чем и ухожу ни с чем. Не хочу я оставаться у тебя в долгу. Бери, вот тебе еще». — и он кинул в озеро корзину.


В одном собрании шел разговор о верховой езде. Вздумалось и ходже Насреддину рассказать, он начал:
«Был я в таком-то поместье. Кяхья* привел лошадь, а лошадь та была с норовом, заупрямилась и никак не давалась в руки. Хотели на нее сесть деревенские парни, но она к себе не допускала. Все-таки один паренек вскочил на нее, а она его как подкинула вверх — и сбросила на землю.
Выискался другой, но и он не мог сесть. Так, смотрю, все тщетно перепробовали. Тут и меня разобрало. Я был тогда молод. Подобрал я полы джуббэ, засучил рукава, ухватился за гриву, подскочил и...»
Только он произнес это, как вдруг увидел, что вошел человек, находившийся как раз тогда в поместье. Ходжа продолжал:
«...и... не мог на нее сесть».

*Кяхья — управляющий, староста.


Когда ходжа Насреддин был кази, один человек потащил своего противника в суд и говорит:
«Этот человек взял у меня во сне звонкой монетой двадцать акча. Я требую у него долг, а он не отдает».
Ходжа, заметил истцу:
«Иди домой и когда он опять тебе приснится, требуй с него долг».
Сутяга со стыдом ушел из суда, а присутствующие были удивлены мудрым решением ходжи.


Задолжал как-то ходжа Насреддин бакалейщику пятьдесят три акча и долго никак не мог отдать их. Когда однажды сидел ходжа с приятелями на базаре, показался перед ним бакалейщик и стал руками делать ему знаки, желая показать, что, если он не отдаст ему денег, он осрамит его перед всем честным народом. Ходжа вздумал было отвернуться от него, но бакалейщик зашел с другой стороны и продолжал подавать ему угрожающие знаки.
Ходже стало невтерпеж, и, покачав несколько раз головой, он начал читать стих Корана:
«Нет силы и мощи как только у Аллаха».
Но так как стоявший перед ним был не призрак, не дьявол, исчезающий, когда читают слова:
«Нет силы...». — мимическая сцена продолжалась.
Тогда ходжа громко воскликнул:
«Господи, даруй мне терпение и не предавай меня в руки этого негодяя!»
Тут приятели уж догадались в чем дело. А бакалейщик все не отстает. У ходжи иссякло всякое терпение; в гневе позвал он бакалейщика и сказал:
«Послушай, сколько я тебе должен?»
— «Пятьдесят три акча, — отвечал бакалейщик.
«Великолепно, завтра приходи и получишь двадцать восемь акча; придешь послезавтра — получишь еще двадцать акча. Стало сорок восемь акча? Сколько еще осталось? Всего-то каких-нибудь пять акча. Ах ты, грубиян невежда!
И не стыдно тебе из-за каких-то пяти акча позорить меня на базаре перед друзьями и недругами? Стыдись».


Случайно загорелся дом ходжи Насреддина. Побежал сосед и, разыскав ходжу, сказал:
«Беги скорей: твой дом горит. Я стучал, стучал, никто не откликается. Поспешай!»
А ходжа, не проявляя и тени волнения, заметил:
«Братец, мы с женой поделили домашние дела, и я теперь совершенно спокоен. Я взял на себя обязанность зарабатывать деньги, а за домом смотреть — ее дело. Потрудись уж, сообщи о пожаре моей жене. А я в это не вмешиваюсь».


Ехал ходжа Насреддин на парусной лодке. В пути поднялась сильная буря и порвала паруса. Когда ходжа увидел, что матросы лезут на мачту и подвязывают паруса, он сказал:
«Чудаки! Это суденышко качается у основания, а они возятся на верхушке. Если вы не хотите, чтобы оно качалось, так и привяжите его у основания».


Кто-то подарил Тимурленгу хорошего крупного осла. Тимурленг обрадовался, а придворные льстецы так расхваливали осла, будто такого животного никогда еще и не было видано на свете. Когда дошел черед до ходжи Насреддина, он заметил:
«Я вижу в этом красивом животном большие способности, и надеюсь, что если осла обучать, он будет грамотным».
Услышал это Тимурленг и сказал:
«Если ты сможешь обучить его этому искусству, я осыплю тебя дарами; но берегись, чтобы не подтвердился на тебе рассказ Саади в «Гюлистане», как одному шуту захотелось обучить осла человеческой речи. Мудрец, услыхав, что шут занят этим делом, сказал:
«Зверей тебе ни за что не научить говорить. Если ты человек, учись у них молчанию».
Ну так вот, если ты не научишь осла, я не только сделаю из тебя посмешище, но еще накажу тебя как следует».
Ходжа заметил:
«Лживое утверждение в вашем высоком присутствии указывало бы или на идиотство человека, или на безумие. Я-то не дурак, чтобы рисковать своей жизнью, и не сумасшедший, которого сажают в смирительный дом.
Очевидно, я знаю, что вам докладываю. Но только дайте мне сроку три месяца и соблаговолите отпустить мне на расходы столько-то денег, а остальное уж предоставьте мне».
В предположении, что, конечно, дело это кончится какой-то потехой, требования ходжи были исполнены. В течение трех месяцев ходжа хорошо кушал, пил, а утром и вечером обучал осла. Когда срок истек, на плошади устроено было по указанию ходжи собрание, и в назначенный час показался изумительный осел, на котором красовались расшитые золотом седло и попона; осла вел под уздцы ходжа.
Раскланиваясь во все стороны, оба они, осел и ходжа, направились к книге, положенной на скамью. Осел спешно начал перелистывать языком страницы и, до определенного места, обернулся к ходже и грустно заревел по-ослиному. Присутствующие разразились смехом, смешанным с удивлением.
Стало весело и эмиру Тимурленгу. Он пожаловал ходже большие дары и спросил у него, как он обучал осла, и ходжа рассказал следующее:
«В тот день, когда я привел осла в конюшню, я пошел на базар и купил сто листов пергамента. Пергамент снес я переплетчику и велел сделать толстую тетрадь. А между страницами положил ячмень. Дней десять я ежедневно несколько раз сам раскрывал страницы и показывал их ослу, — осел подбирал ячмень.
Через пятнадцать дней я клал тетрадь перед ним, иногда заставлял его самого открывать, а иногда сам открывал. Таким образом осел научился открывать тетрадь. Но иногда на него находила ослиная тупость, и он ни за что не мог понять, что ему нужно делать. И вот, чтобы он не осрамил меня, я все время упражнял осла; морил его голодом и научил перелистывать правильно языком страницу за страницей. А иногда я не клал ячменя; тогда, переворачивая страницы, он видел, что труд его впустую, и от голода начинал реветь.
Мне самому понравилось такое обучение, и я от души смеялся в конюшне. Для меня это стало наилучшей забавой, тем более, что благодаря ослу мне перепало немало денег, и я кушал и пил в полное свое удовольствие. Последнее испытание, проделанное в вашем присутствии, — есть результат двухдневного голода. Осел перебрал все страницы и, не найдя ячменя, посмотрел на меня жалобно и заревел.
А эта рукопись, вынесенная на площадь, написана художественно, со всем искусством; с виду она похожа на ту рукопись, что была в конюшне, но в той, разумеется, не было никаких письмен, а были одни кривульки, расположенные строчками».
Когда в собрании стали говорить:
«Это что за чтение? Мы ничего не могли разобрать. Ну, осел раскрыл рукопись и, когда дошел до определенного места, заревел. Ну, и что из этого?»
— на это ходжа разумно заметил:
«Но ведь ослы и не умеют лучше читать».


Жена ходжи Насреддина заметила, что когда он ел финики, то не выплевывал косточек. Она сказала ему:
«Ай, ай, ты, кажется, глотаешь косточки?»
Ходжа отвечал:
«Конечно, глотаю, ведь когда я покупал финики, продавец засчитал их в вес. Если бы косточки так просто выкидывались, за них не брали бы денег. А я отдал за них кровные денежки, стало быть, могу ли я их выбрасывать на улицу? Кто это сказал тебе, что я человек расточительный? Я заплатил за них деньги и скушал на здоровье. Вот тебе и сказ!»


Прошло всего три месяца, как ходжа Насреддин женился, а жене пришло время родить, и она потребовала бабку. Ходжа, растерянный, заметил:
«Женщины, как мы знаем, рожают через девять месяцев. А это что ж такое?»
Жена рассердилась и говорит:
«Это что значит? Да разве девять месяцев не прошло? Ну и чудак же ты! Сколько времени я замужем за тобой? Три месяца, не так ли? А с тех пор, как ты взял меня? Тоже три месяца. Стало шесть месяцев? Да три месяца носила я ребенка в своей утробе. Вот тебе и девять месяцев».
Ходжа думал, думал и, наконец сказал:
«Ты права, жена, мне не пришли в голову эти тонкие расчеты. Уж ты извини меня: ошибся».


По смерти жены ходжа Насреддин женился на вдове и время от времени заводил разговор о добродетелях покойницы. Новая жена, обиженная, начала говорить о достоинствах покойного мужа. Наконец, ходже все это надоело, и он, ударив ногой жену, лежавшую на седире*, столкнул ее на пол.
У нее заныла от боли рука. Когда на другой день пришел проведать ее отец, она пожаловалась ему на ходжу. А так как отец был человек бывалый, он не придал значения стонам дочери; однако спросил у ходжи, как это было. Ходжа сказал:
«Вот я тебе сейчас все расскажу, а ты рассуди по справедливости. Я — раз, покойная жена моя — два, теперешняя жена — три, а с покойным мужем ее стало всего четверо. Ну, помилосердствуй! Хотя я и непритязательный, однако разве может у меня на постели уместиться четыре человека? Конечно, нам стало тесно.
Она лежала с краю и кувырнулась вниз. Ну, а я-то здесь при чем?»

*Седир — высокий настил вдоль стены — днем для сиденья, ночью для сна.


Однажды ходжа Насреддин, будучи софтой*, отправился в деревню для сборов. Во время проповеди в мечети зашла речь об Иисусе — да будет над ним мир! — и ходжа заметил, что он находится на четвертом небе. Когда он выходил из мечети, к нему подошла старушка и сказала:
«В твоей проповеди меня очень заинтересовало одно место. Ты сказал, что Иисус — да будет над ним мир! — находится на четвертом небе. Голубчик мой! Что же он там кушает и что пьет?»
Ходжа рассердился и закричал:
«Ах ты, дерзкая! Вот уж месяц, как я в вашей деревне, ты бы лучше спросила, что кушает и что пьет бедняжка ходжа. А ты вздумала спрашивать меня о великом угоднике, залитом сиянием милостей на предвечном пиршестве на четвертом небе».

*Софта — ученик в медресе.


Пришла однажды к ходже Насреддину соседка и говорит:
«Послушай, читай мою сумасбродную дочь или напиши заклинание. Сделай только что-нибудь; может быть она отойдет. А то каждый день она схватывается со мною. И чего только она не выкидывает! Она меня побьет».
Ходжа отвечал:
«Знаешь, я старик, и мое заклинание не подействует. Найди ей мужа, лет двадцати пяти-тридцати; он ей будет и муллой, и мужем. А там — семья, мечты о детях, и она будет мягка, как воск, тиха, как ангелочек».


Тимурленг обследовал имущественное положение градоправителя Акшехира и под тем предлогом, что он растратил деньги, собранные в счет налогов, потребовал его к себе, чтобы конфисковать его имущество. Он разорвал книгу счетов, написанных на бумаге, и насильно начал пихать ему бумагу в рот. Осуществив задуманную конфискацию, он ободрал градоправителя, как липку, — у того не осталось и медной полушки.
Потом Тимурленг призвал ходжу Насреддина и приказал ему, во внимание к его честности, принять на себя надзор за сбором налогов. Никакие отговоры не действовали, — Тимурленг и слышать ничего не хотел. В начале следующего месяца он потребовал отчета, и, увидев, что отчетность выписана на пидэ*, испеченном на золе, Тимурленг, ядовито улыбаясь, спросил:
«Это что?»
— «Да разве в конце концов, мне не придется глотать счет? — заметил ходжа.
— У вашего покорного слуги не такой аппетит, как у моего предшественника. Я старик, и мой желудок может переварить только такую пищу».

*Пидэ — плоская белая лепешка.


Зажарил однажды ходжа Насреддин гуся и понес государю. Дорогою, проголодавшись, он в укромном месте спустил в брюхо одну гусиную лапку. Представ перед падишахом, он поднес ему, соблюдая церемонии, подарок. Тимуру бросилось в глаза, что гусь без одной ноги, и он спросил об этом у ходжи.
«У нас в Акшехире все гуси одноногие, — заметил ходжа. — А если не веришь, взгляни на гусей, что у источника».
Действительно, в то время гуси, гревшиеся на солнце у источника, стояли на одной ноге и, опустив голову, дремали.
Выглянув из окна, падишах долго смотрел на этих гусей. В это время случайно заиграли зорю. Музыканты разом ударили в барабан колотушками, от гула труб застонало небо, и гуси, став на обе ноги, начали боязливо кидаться из стороны в сторону, чтобы только куда-нибудь убежать.
Тимур подозвал ходжу к окну и сказал:
«Ходжа, ты говоришь неправду; посмотри: у гусей — по две ноги».
— «Ну, если бы ты отведал этих палок, — заметил ходжа, — ты пополз бы на четвереньках».


Пришли однажды к хакиму* два человека. Истец и говорит:
«Эфенди! Этот человек шел, взвалив на спину дрова». Нога у него запнулась, он упал. Дрова свалились, и он попросил меня взвалить ему вязанку дров на спину. Я спросил у него, что он даст мне за это.
«Ничего» — сказал он.
«Ладно» — подумал я и согласился. Взвалил ему дрова и потребовал обещанное им «ничто», а он мне не дал. Вот я и требую теперь от него это «ничто». Удовлетворите меня в моих правах».
Их хаким переправил к «теневому судье». искусство которого в разрешении подобных тяжб было уже испытано. Ходжа Насреддин, согласно положению, внимательно выслушал все, как было, и сказал:
«Ну, конечно, ты прав: безусловно он должен исполнить свое обещание — уплатить свой долг, — и, указывая на коврик, на котором сидел, продолжал,
— Подойди, сюда, дружок! подними этот ковер, на котором я сижу. Что там?».
— «Ничего». — отвечал истец. «Возьми его и уходи. Ну-ну, не задерживайся, бери, что тебе принадлежит, и проваливай!»

*Хаким-судья.


У ходжи Насреддина спросили:
«Как сделаться настоящим человеком?»
— «Когда знающие говорят, — наставлял ходжа, — нужно внимательно слушать, а если кто-нибудь тебя слушает, собственные уши твои должны слышать те слова, которые ты говоришь».


Лежа на смертном одре, ходжа Насреддин сказал своей жене:
«Ну-ка, женушка! Надень самые пышные платья, приведи в порядок волосы и заулыбайся. Постарайся приукраситься, как только можно, и приходи ко мне».
А жена и говорит:
«Как могу я бросить тебя в тяжелое время? Где уж мне думать о нарядах? Я ни за что не стану этого делать. Да и для чего? Неужели ты считаешь меня такой бессовестной, неблагодарной?»
— «Нет, дорогая жена, — возразил ходжа, — напрасно приходят тебе в голову такие мысли. Цель у меня совсем другая: я вижу, что подошел мой смертный час. Азраил* все время вертится около меня.
Если он увидит тебя в нарядном платье, похожую на ангела, раскачивающуюся, как павлин, быть может, он возьмет тебя, а меня оставит в покое».
Жена от изумления смотрела на ходжу. А одна из женщин, бывших при этом, воскликнула:
«Дай бог, чтобы так не было! Но видно, когда придет твой конец, ты и тогда не изменишь своему характеру».

*Азраил – ангел смерти.


Однажды Насреддина заметили сидящим у дороги. Он вёл себя довольно странно: то смеялся, то становился серьёзным; иногда делал какие-то странные жесты, а потом опять начинал смеяться. Проходящие мимо подошли к нему и спросили:
— Мулла, что тебя так забавляет?
— Смешные истории, — ответил тот. — Я рассказываю себе смешные истории.
Прохожие удивились, но один из них спросил:
— Время от времени ты становишься очень серьёзным. Почему?
— Это случается тогда, когда попадается история, которую я уже слышал.


Во время путешествия по морю кто-то спросил Насреддина афенди:
— Вы, наверное, много путешествовали, уважаемый афенди, скажите, отчего вода в море соленая?
— Чтобы рыба не протухла, время от времени в море насыпают соль,— ответил Насреддин.


На берегу моря почувствовал ходжа Насреддин жажду и решил попить соленой воды. Жажда, естественно, не только не утихла, а наоборот, в горле у него еще больше пересохло, и ходжу затошнило. Немного погодя ходжа нашел пресную воду.
Вдосталь напившись, он наполнил водой тюбетейку, а потом вылил воду в море.
«Не пенься и не вздымайся, – сказал он морю. – Нечего понапрасну кичиться перед людьми. Попробуй, какая на вкус настоящая вода!»


Сосед Насреддина пожаловался:
— Мне приснилось, что я на дороге наступил на гвоздь. Всю ночь нога болела.
— Надо спать в сапогах,— посоветовал мудрец.


Как-то Насреддин прочитал в одной книге, что если у человека маленький лоб, а длина бороды больше двух кулаков, то этот человек — дурак. Он посмотрел в зеркало и увидел, что лоб у него маленький. Затем взял в кулаки бороду и обнаружил, что она значительно длиннее, чем надо.
— Нехорошо, если люди догадаются, что я дурак, — сказал он себе и решил укоротить бороду.
Но ножниц под рукой не оказалось. Тогда Насреддин просто сунул в огонь торчащий конец бороды. Она вспыхнула и обожгла Насреддину руки. Он отдернул их, пламя спалило ему бороду, усы и сильно обожгло лицо. Когда он оправился от ожогов, то на полях книги приписал:
"Проверено на практике".


На старости лет Насреддин задумал жениться. Один приятель стал укорять его:
— Да ведь ты уже стар. Тебе надо думать о загробной жизни, а не о женах.
— Глупец,— отвечает Насреддин,— разве ты не знаешь, что именно зимой и нужен огонь больше, чем в любое другое время года?


Дом Насреддина загорелся, и в пламени сгорела его жена. Приятель, который пришел выразить ему соболезнование, спрашивает:
— Молла, а мог ли ты спасти ее?
— Конечно, мог, но я только что уснул, и мне было жаль расставаться со сном.


Пошел как-то Насреддин к себе в сад, лег там под грушей и заснул. Тут пришел приятель с известием, что мать ходжи умерла. Сын Насреддина привел его в сад, растолкал отца и сказал:
— Вставай, отец, сосед принес весть, что твоя мать умерла.
— Ох, — сказал Насреддин, — как это ужасно! А еще ужаснее будет завтра, когда я проснусь!
С этими словами он повернулся на другой бок и захрапел.


— Чего бы ты пожелал своей жене? — спросили Насреддина.
— Если ей суждено заболеть, я бы стал просить Бога, чтобы он лучше наслал болезнь на меня. Но если мне придет пора умереть, пусть Бог сделает так, чтобы вместо меня умерла она.


Ночью ходжа Насреддин в волнении разбудил жену и говорит:
«Ай, жена, подай мне поскорее, пока я не разгулялся, мои очки!»
Жена дала ему очки и спросила, чего это ходжа так забеспокоился.
«Мне снится красивый сон, – отвечал он, – но кое-чего я не могу разглядеть».


— Почему ты храпишь во время сна? — пристала жена к Насреддину.
— Ты чего врешь? — огрызнулся он. — Прошлый раз, когда ты сказала, что я храплю, две ночи подряд не смыкал глаз, но так и не услышал ни одного звука. Ты просто наговариваешь на меня.


Вечерами жена оставляла ходжу Насреддина дома, а сама ходила по соседкам. И вот однажды соседи сказали ходже, что она завела знакомство с непристойными женщинами. В очередной раз вечером жена под разными предлогами вышла из дому.
Вернувшись поздно, стала она стучать в дверь, но ходжа решил не открывать ей дверей. Как ни молила жена – ходжа оставался непреклонен.
«Ну, коли так, – рассердилась женщина, – я брошусь в колодец и избавлюсь от тебя!»
С этими словами она отошла от дверей, кинула в колодец громадный камень, а сама спряталась у стены.
Испугался тут ходжа и, раскаиваясь в том, что он сделал, подумал:
«Ох, пойду-ка я вытащу ее. Она хоть и сумасшедшая баба, но все ж моя жена!»
Но как только он открыл двери и вышел на улицу, жена проскочила в дом и плотно закрыла за собой двери. Поднявшись наверх, она начала смотреть вниз через окно, у которого раньше стоял муж.
Ходжа сначала требовал, чтобы она открыла ему двери, но так как это не помогло, настала его очередь молить. А жена, между тем, кричала во все горло:
«Мне это надоело, ей-богу! Так вот что ты делал! Говорил мне, что идешь к соседу, а сам… Кто тебя знает, с какой шлюхой завел ты шашни! Твоя законная жена ради тебя, негодяя такого, загубила свою молодость! Ах ты, седой распутник, и не стыдно тебе так безобразничать?
Я прославлю тебя на весь белый свет, вот увидишь тогда, что будет! Я покажу тебе, как шляться по ночам!»


Насреддин не ладил с женой. У нее был дурной, язвительный характер, и она была сварлива. Ссоры с ней так надоели ходже, что он пошел к одному приятелю пожить у него день-другой и отдохнуть. Приятель принял его радушно.
Поели они, попили и легли спать. Выглянув во двор, он увидел, как хозяин рубит инжирное дерево.
— Зачем ты рубишь это зеленое дерево? — спросил Насреддин.
— Это зловредное дерево, — ответил приятель. — До того, как я купил этот дом, жена бывшего хозяина повесилась на нем, сегодня на нем повесилась жена моего соседа. Поэтому я решил срубить его.
— Ради Бога, — закричал Насреддин, — подожди хоть один день! Завтра я переселюсь сюда с женой.


Насреддин поругался с некрасивой женой и лег спать. Жена посмотрелась в зеркало и, решив что Насреддин спит, сказала:
— Если бы я была красива, то мне не пришлось бы терпеть от мужа столько обид.
И она стала тихо плакать. Насреддин слышал все это и тоже заплакал.
— Что с вами, молла, — спрашивает жена, а Насреддин отвечает:
— Я оплакиваю свою горькую судьбину. Стоило тебе один раз взглянуть на себя, и ты разрыдалась. Каково же мне? Я ведь вижу тебя все время, и неизвестно, когда это кончится. Как же мне не плакать?


Однажды поругался ходжа Насреддин с женой. Женщина выбежала из дому, а ходжа, сильно разгневанный, гнался за ней с огромной палкой в руках и громко кричал:
«Довольно! Вот я отколочу тебя как следует и отомщу тебе за все тридцать лет, тогда ступай, жалуйся кому хочешь!»
Жена жалобно причитала:
«Правоверные! Ходжа опять спятил с ума! Спасите меня!»
Случилось так, что по соседству была свадьба. Там услышали крики и выскочили на улицу. Жену ходжи препроводили на женскую половину, а ходжу хозяева и гости стали совестить:
«Ходжа! Что ты делаешь, оставь! Ведь у женщины ум короток, а мы все – люди умные. Ты же ученый человек. Если бы так поступили мы, ну тогда тебе нужно было бы нас вразумить. Разве тебе, всеми уважаемому человеку, прилично так поступать?»
Словом, они как могли старались умерить его пыл. Тут подошел сам хозяин дома:
«Нет худа без добра, – сказал он. – В свое время я не позвал тебя на свадьбу. «У нас соберется вся молодежь, – подумал я, – и тебе, пожалуй, будет скучно». Но вот как кстати вышло! Ходжа, милости просим к нам. Разберем, в чем тут дело, и все обойдется по-хорошему».
Такими речами он немного смягчил гнев ходжи. Так как наступило время еды, все уселись за стол. Ходжа начал рассказывать о ссоре, и все присутствовавшие надрывались от смеха. В это время подали пахлаву. Ходжа, с аппетитом поедая сладости, продолжал свой рассказ:
«Да, счастье ее, шлюхи, что она кинулась сюда и ускользнула от меня. А если бы она еще раз попалась мне, я схватил бы ее за уши, и она закружилась бы у меня, вот как этот волчок!»
С этими словами он повернул к себе противоположную сторону блюда и принялся уписывать. Гости же так и покатывались со смеху.
«Ходжа, – говорили они, – ты хоть и сердит, но не перестаешь шутить».
Но вот все вкусные блюда были съедены, а кофе выпит. Ходжа, теперь уже веселый и благодушный, обратился к гостям:
«Уважаемые! Наш сосед справлял свадьбу, а меня не пригласил. Так как я узнал, что он готовит вкусную еду, и между прочим пахлаву – усладу моей души, – мы с женой составили план: чтобы попасть на свадьбу, нарочно подстроили ссору. И я вам скажу, что вообще-то женушкой своей я доволен.
Эй там, скажите моей жене, мы пойдем сейчас домой, а вы тут веселитесь себе».


Смотрел ходжа Насреддин из окна на улицу и увидел, что идет заимодавец, которому он давно уже никак не мог отдать немалый долг. Тогда он обратился к жене:
«Свет очей моих! Ты скажи ему из-за дверей, как я тебе говорил. Может статься, нам удастся надолго избавиться от его назойливых приставаний».
Однако сам на месте не усидел и также подошел к двери, чтобы подслушать их разговор. Между тем заимодавец постучал в дверь. Жена спросила, что ему нужно.
«Я думаю, – очень сердито сказал заимодавец, – за это время уже по голосу можно было бы догадаться, кто я. В сотый раз я прихожу, и все по тому же делу. Совести у вас нет. Позови-ка ты своего мужа, мне нужно сказать ему два слова».
А жена, сохраняя в речи мягкость, заметила:
«Его нет дома, уважаемый. Но если вам нужно передать ему что-нибудь, вы можете сказать мне. Я вам так скажу – вы совершенно правы, жалуясь на него. К сожалению, мы никак не могли приготовить вам деньги. Но мы понемногу поднакопим. Мой хозяин посадит перед домом ряд кустов.
Мимо наших дверей постоянно проходят деревенские стада. Овцы будут задевать за кустарник, на нем будут оставаться клочья шерсти. Мы соберем шерсть с кустов и спрядем, а нитки продадим. И тогда выплатим вам долг».
Заимодавец, конечно, понял, что получить деньги ему не удастся, однако, должно быть, способ уплаты понравился ему, потому что он невольно стал громко смеяться. Когда же ходжа увидел, что на хмуром лице заимодавца появилась улыбка, он не вытерпел и, выставив голову из-за спины жены, сказал:
«Ах ты такой-сякой! Отдал деньги в верные руки, а теперь доволен!»


Понес как-то ходжа Насреддин зерно на мельницу. Жена завязала ему мешок, но по пути он развязался, да не один раз. Пока Насреддин добрался до мельницы, ему пришлось раз десять завязывать мешок.
Вернулся Насреддин домой и как следует отчитал жену:
— Ну и завязала ты мне мешок, неумеха! Целых десять раз пришлось мне останавливаться и заново завязывать.


Однажды некий погонщик ослов обратился к ходже Насреддину:
— О, мудрейший, объясни мне одну вещь, иначе я сойду с ума. Мне дали десять ослов для перегонки в другой город, и я отправился в путь. Перед дорогой я их пересчитал, их было 10. Я сел на осла и мы поехали. По дороге я решил вновь пересчитать ослов, и, к моему ужасу, их стало девять.
Тогда я решил сделать привал, спешился, и снова пересчитал свое стадо, их вновь было десять! С облегчением я вновь тронулся в путь, но когда решил снова пересчитать ослов, их опять было девять! И так каждый раз и всю дорогу, в пути их всегда 9, а на привале 10. Взгляни сам, о Насреддин, и скажи, сколько ты здесь видишь ослов?
— Одиннадцать.


Кто бы и что бы ни попросил у ходжи Насреддина, он обычно давал просимое только на следующий день. На вопрос же, почему он так делает, отвечал:
«Я делаю так, чтобы люди больше осознали цену того, что я даю».


У Тимура было в обычае казнить всех, кто беспокоил его во сне. Как только об этом узнал ходжа Насреддин, он тотчас собрал свое нехитрое добро и убежал к себе в деревню. Кто-то сказал ему:
«Дорогой ты наш ходжа! Ведь только ты и можешь сладить с Тимуром. Что бы ты ни сделал, что бы ни сказал, он на тебя не сердится. И всем землякам твоим от того польза. Зачем же бросил их и пришел сюда?»
На это ходжа отвечал:
«Когда он бодрствует, я, по милости Аллаха, могу на него подействовать. Но вот если я ему приснюсь во сне, то тогда сладить с ним – это уж не в моих силах».


— Какая ты у меня хорошая да пригожая! Что бы я делал, если бы Аллах не создал тебя, — сказал как-то Насреддин своей жене. — Наверное, век бы не женился ни на ком.
— А что бы ты делал, если бы Аллах создал двух таких, как я?
— Взял бы обеих в жены, — не задумываясь, ответил Насреддин.


Когда Насреддин был молод, он однажды забрался в постель молодой мачехи.
— Чего тебе надо? — удивилась она.
— Да ты разве не видишь? — спросил он. — Я — это мой отец.


Желая посмеяться над Насреддином, один старик сказал ему:
— Жаль, умерла твоя мать, а то женился бы я на ней и ты был бы мне сыном.
— Так и сейчас еще не поздно.
— Как это? — оторопел шутник.
— Да очень просто: отдайте мне в жены свою дочь, вот я и буду вам сыном.


Молла Насреддин купил рыбу, принес домой и велел жене ее зажарить. Но пока жена жарила рыбу, моллу Насреддина одолел сон, и он уснул. Рыба была готова, однако жена не стала будить мужа и всю рыбу съела сама. А потом намазала молле Насреддину руки маслом, в котором рыба жарилась.
Через некоторое время муж проснулся и стал требовать рыбу.
— Как же так, ты разве забыл, что ел рыбу? — возразила жена.— Не веришь, так понюхай свои руки.
Насреддин понюхал руки и говорит:
— Да, они пахнут рыбой, и это говорит о том, что я ее ел. Но мой пустой желудок опровергает это.


О способе, которым можно неповоротливого ишака превратить в самое резвое животное

Прогуливаясь по берегу моря, Насреддин ходжа увидел, как рыбаки смолили лодку.
Что это вы делаете? – полюбопытствовал Насреддин.
Рыбаки ответили:
– Мы заливаем дырки горячей смолой. От этого лодка будет лучше плавать.
– Ишь ты, – подумал ходжа. – Почему же мне не применить этот способ к моему неповоротливому ишаку. Ведь он же станет быстрей передвигаться.
Сказано-сделано. Насреддин привязал осла к кусту, взял горячего вару* и принялся засмаливать ишаку дырки.
Но только успел он коснуться главной из них, как ишак рванул головой, оторвался от привязи и быстрей ветра бросился на утек.
Ходжа посмотрел ему вслед и сказал:
– Средство поистине замечательное. Еще даже не успел кончить, а он вишь какой резвый сделался.

*Вар-варёная смола.


Однажды зимой ходжа Насреддин испытывал большие затруднения.
«А что, если я немножко сбавлю ослу порцию ячменя?» – подумал он и стал давать ослу меньше обычной мерки.
Смотрит, а осел весел, как и был. Через некоторое время он еще уменьшил порцию ослу. Осел по-прежнему весел. Тогда ходжа стал давать ослу ячменя вполовину меньше прежнего. Осел, правда, был уже не так весел, но ходжа нашел, что он еще в хорошем состоянии.
Когда через месяц-другой ходжа начал давать ослу четверть порции, осел совсем загрустил и стал подолгу лежать, почти перестал есть солому. А тем временем порция ячменя дошла всего до одной горсточки. Зашел однажды ходжа в хлев и видит, что осел издох.
«Эх, – подумал ходжа, – я было совсем уже приучил осла к умерщвлению плоти, да вот поди ж ты – смерть не вовремя помешала».


Насреддину сосватали дочь его дяди. Но тут нашелся богатый жених, и Насреддину отказали. Спустя три года муж двоюродной сестры скончался от удара. Насреддин пошел утешать сестру и говорит ей:
— Слава Аллаху, что тебя не отдали за меня! А то пришлось бы мне умереть вместо твоего мужа!


Когда ходжа был еще мальчиком, кто-то из взрослых спросил у него:
«Кто старше: ты или твой брат?»
На это ходжа отвечал:
«В прошлом году наша мать говорила, что брат старше меня на год. Стало быть, теперь мы одногодки».


Насреддин поучал сына и говорил:
— Примерный сын должен слушаться родителей и не завидовать брату из-за лучшего куска или платья. Поступай так, и все будут любить тебя.
— Дорогой отец, — отвечал сын, — я буду послушным сыном, а брат пусть отнесет к себе часть твоих советов: пусть все любят его, а лучшая одежда и еда достанутся мне.


Насреддин и трое приятелей собрались пообедать молоком с хлебом. Насреддин и двое приятелей крошили хлеб в молоко. Третий же жадно уписывал тюрю* ложкой. Насреддин рассвирепел и изо всех сил стукнул его по голове ложкой.
Приятель от удара упал навзничь, а Насреддин сказал:
— Хлеб не крошишь, молоко ешь, а стоило тебя ударить, так ты еще и сердишься!

*Тюря — холодный хлебный суп из кусочков хлеба.


Когда ходжа Насреддин был еще совсем юн, мать наказала ему:
«Сынок, я пойду с соседками погулять на берегу озера. Смотри же, следи за дверьми, что выходят на улицу, и никуда не отлучайся!»
Сел ходжа у порога дверей и стал есть курагу, которую дала ему мать. Вдруг приехал из деревни зять и, думая, что теща дома, говорит:
«Послушай, мы до вечера пробудем у вас. Поди скажи матери!»
Тогда ходжа сорвал с петель двери и, взвалив себе на спину, побежал на озеро. Увидела это мать и закричала:
«Что же это такое?!»
– «Ты же сама мне сказала, – отвечал ходжа, – чтобы я не отлучался от дверей. А зять объявил, что пробудет у нас до вечера, и велел передать это тебе. Что же мне оставалось делать, раз нужно было исполнить оба приказания?»


Сел ходжа Насреддин на упрямого мула. Никак не мог повернуть его в ту сторону, куда ему нужно было ехать.
«Ходжа, куда ты едешь?» – спросил кто-то.
«Куда угодно моему мулу», – отвечал тот.


Случилось так, что ходжа Насреддин потерял осла; он и ищет его, и при этом возносит благодарение Богу. Когда же у него спросили, за что он, собственно, благодарит Всевышнего, ходжа ответил:
«Я благодарю Бога, что я не сидел на осле, а то ведь и я бы пропал».


Ехал ходжа Насреддин со своим сыном в какую-то деревню. Сына он посадил на осла, а сам шел рядом. Увидели это встречные и говорят:
«Ну и молодежь! Отца своего, старика, всеми уважаемого человека, он заставляет идти пешком, а сам уселся на осла».
Тогда сын сказал ходже:
«Послушай, отец, ведь я говорил тебе, что так будет? Прошу тебя, не упрямься, садись на осла».
И ходжа сел на осла. Они проехали немного, как опять попались им навстречу люди.
«А-ах! Ведь ты здоровый, а забрался на осла и едешь, – сказали они. – А вот разве хорошо подвергать мучениям молоденького мальчика, худенького, как щепка?»
Тогда ходжа взял и посадил сына вместе с собой на осла. Только проехали они так несколько шагов, навстречу им идет толпа. Взглянули они на ходжу с сыном и воскликнули:
«Вот, посмотрите, какие безжалостные люди! Разве можно садиться на маленького бедного осла сразу двум людям? Гляньте, гляньте, это, должно быть, ходжа!»
Ходжа рассердился, слез с осла, спустил и сына и погнал осла перед собой. Вскоре повстречалось им еще несколько людей.
«Посмотрите на них, – сказали они, – осел бежит налегке впереди, а они по такой жаре тащатся пешком. Бывают же на свете этакие дурни!»
Когда ходжа услыхал это, он, вздохнув, воскликнул:
«Ну и ну! Сомневаюсь я, чтобы кто-нибудь мог избежать злословия!»


Один из близких друзей моллы пришел к нему из своего селения в гости. Войдя во двор, он принялся бить своего осла:
— Хоть бы ты сдох! — кричал он. — Что бы я ни грузил на тебя, ты не хотел везти! Ты опозорил меня перед самым дорогим другом!
— Не бей его, — сказал Насреддин. — Как ничего он не привез сюда, так же ничего не увезет отсюда.


В ту пору, когда ходжа Насреддин учился в медресе, он в связи с наступлением «трех месяцев»* отправился для сборов по деревням. Но куда бы он ни заходил, всюду ему вежливо отказывали:
«Добро пожаловать, ходжа, но только у нас есть уже имам на рамазан**».
Обошел он несколько деревень, но так и остался ни с чем. Вот наконец пришел он в одну деревню, а там, оказывается, завелась лисица и перетаскала всех кур и индюшек. Как ни пытались крестьяне поймать ее, все без толку. Словом, наделала она столько убытку, что не было для крестьян большего врага.
Наконец они поставили капкан и с большим трудом изловили лисицу. Как раз в тот день крестьяне собрались и обсуждали, какому наказанию подвергнуть рыжую бестию. Подошел ходжа и спросил, в чем дело.
«О-о ходжа! – отвечали крестьяне. – Эта проклятущая лисица так нам напакостила, что и не пересказать. Хвала Аллаху, мы ее поймали и вот теперь думаем, как же ее наказать».
– «Послушайте, – сказал ходжа, – вы отойдите, а я займусь ею. Предоставьте ее мне».
– «Этот человек бывалый, – подумали крестьяне – и он, конечно, лучше нас знает все».
Ходжа между тем снял с себя джуббэ, пояс и надел все это на лисицу, плотно обвязав ей спину, а на голову нахлобучил ей свой каук и тоже крепко обмотал. Потом он ее пустил. Увидев это, крестьяне рассердились, хотели бежать, чтобы снова поймать лисицу.
Но тут у них на пути встал ходжа и закричал:
«Послушайте меня, вы, мужичье! Я ведь сделал так, что никто не смог бы придумать ей более страшное наказание. Куда бы теперь ни забежала в этом одеянии лисица, отовсюду ее грубо выгонят, нигде ее не примут!»

*«Три месяца» – время (три священных месяца – реджеб, шабан и рамазан), когда талебэ расходились по деревням для сбора подаяний.
**Рамазан — девятый месяц мусульманского лунного календаря. В этом месяце мусульмане соблюдают пост, во время которого от рассвета до сумерек нельзя пить, есть, курить.


Хоронили одного человека. Насреддин шел с сынишкой, когда навстречу им попалась похоронная процессия. Сын спросил:
— Что несут на носилках?
— Человека.
— А куда его несут?
— Человека несут в жилище, где нет ни золота, ни серебра, ни кушаний, ни напитков, ни одежды, ни хлеба.
— Разве его несут к нам домой? — удивился мальчик.


По какому-то случаю крестьяне пожаловались кази на ходжу Насреддина. И вот стоит ходжа перед кази, а тот и говорит ему:
«Крестьяне не хотят тебя, уходи-ка ты куда-нибудь».
– «Нет, – отвечал ходжа, – все не так. Это я не хочу крестьян, и потому пусть они убираются куда хотят, хоть в ад. Их много, и везде, куда они ни пойдут, они могут построить новую деревню. А куда же мне, в моем возрасте, бросать поле, виноградник и устраиваться на новом месте?»


Случилось как-то, что ходжа Насреддин рано утром вышел из дому, направляясь в соседнюю деревню по делу. А в доме у него затевалось, оказывается, веселое собрание, и, чтобы как-нибудь удержать ходжу, являвшегося «солью и перцем» мероприятия, молодые друзья ходжи задумали шутку: когда ходжа,
снарядившись в дорогу, положил на осла все свои нехитрые пожитки и собирался уже ехать, несколько человек загородили ему дорогу и стали спрашивать, куда он едет.
«Еду на несколько дней в деревню», – отвечал ходжа.
«Как же ты, несчастный, – возражали ему, – можешь куда-то ехать, если ты умер. Теперь на нас, твоих друзьях, лежит долг обрядить тебя и облачить в саван, потому что ты кому приходишься ходжой, кому – родственником, отцовским другом или просто приятелем».
Словом, молодые люди подняли сильный шум и потащили бедного ходжу к мечети. Дрожа от страха, ходжа пробормотал:
«Ребятки, сжальтесь, бросьте эту глупую шутку. Ведь не ровен час, от волнения я действительно умру, и шутка ваша превратится в истину. У меня в деревне важное дело, ради Аллаха, пустите меня, мне нужно спешить к товарищам, идущим вместе со мной. Сами знаете, одному нельзя идти».
Но как ни умолял ходжа, проказники не угомонились, а только все больше шумели. Когда ходжа наконец затих, парни взяли и упрятали его в помещение, где лежали похоронные носилки. В этот момент они увидели, что приятель ходжи собирается куда-то идти.
«Эй, ты! Наш всеми уважаемый ходжа умер, и тебе, конечно, нужно присутствовать на его погребении!» – закричали они ему.
Как ни говорил им человек, что у него очень спешное дело, они не слушали. Пока шел спор, ходжа, лежавший на носилках в полуобморочном состоянии, поднял голову и сказал приятелю:
«Напрасно ты споришь, делай, что велят. У меня было дело еще более спешное, чем у тебя, но видишь – пришла смерть, собрались близкие мне люди, и тебе тоже ничего не остается, как идти вместе с ними».


Незадолго перед своей смертью ходжа Насреддин созвал друзей и с присущим ему остроумием сказал:
«Когда я умру, похороните меня вниз головой».
– «Зачем так, ходжа?» – недоуменно спросили друзья.
«Когда будет светопреставление и все повернется вверх дном, – отвечал ходжа, – я встану как есть прямо».


Взял как-то раз ходжа Насреддин в руки кирку и стал копать яму. Пришел его сосед и спросил, что он делает.
«Соседи все спрашивают, – отвечал ходжа, – как быть с землей, сваленной после ремонта посреди улицы, вот я и хочу весь этот мусор закопать сюда».
– «Хорошо, – сказал сосед, – но что ты будешь делать с той землей, которую ты выкапываешь из ямы?»
Услышав эти слова, ходжа рассердился и сказал:
«Ну, знаешь, в такие тонкости я не вникаю».


Было так, что приехал в Акшехир жестокий правитель – на осмотр деревни, где расположились его солдаты. С неделю он ездил, а когда вернулся, пришел к нему на поклон ходжа Насреддин и спросил:
«Ну, как вы развлекались?»
– «Да, – отвечал правитель, – я очень хорошо провел время. Так случилось, что в понедельник в деревне был пожар, и я любовался великолепным зрелищем. Были даже жертвы: у одного, например, пропала теща, и он очень волновался. Во вторник бешеная собака покусала двух людей,
тогда их жгли каленым железом, чтобы они не сошли с ума: они при этом ревели, как быки. В среду налетел сель, сорвал ряд домов, и по воде неслись вещи – всякий скарб. Самое интересное было, когда я увидел, как плывет люлька с ребенком, как будто это была лодочка.
Коров, телят, даже верблюдов – всех унес сель. Так до самого вечера мы все и смотрели. В четверг же сорвался буйвол. Досталось же некоторым от него: у кого он выбил глаз, кому пробил живот, и жизнь того человека, говорят, находится в опасности. В пятницу на одного человека нашла черная меланхолия, и он зарезал своих детей.
Я, конечно, рассердился и велел эту сволочь предать жестокой смерти. До позднего вечера я с ним возился. В субботу неожиданно завалился большой старый дом, погибли мужчины, женщины и малые дети. Их крики долго оглашали деревню. Я немедленно приказал разобрать обломки, но так как дом был глинобитный – поистине, вид у пострадавших был ужасный.
Было бы лучше, если бы мы их не спасали. Так скончались они в стонах и муках. А в воскресенье на сливовом дереве повесилась женщина. Мы пошли посмотреть, а у нее, оказывается, осталась грудная девочка. В общем, вся неделя прошла у меня в развлечениях».
Когда ходжа слушал этот ужасный рассказ, то у него от страха тряслись поджилки, он чуть не падал в обморок и в волнении дрожащим голосом призывал Аллаха:
«Слава тебе, Господи, что этот негодяй вернулся быстро! А если бы он остался еще с неделю, пожалуй, с его легкой руки скоро там не осталось бы камня на камне».


Как-то раз ходжа Насреддин остановился на постоялом дворе. Раз призвал он ода-баши* и говорит:
«Послушай, я постоянно слышу, как на потолке от балок идет страшный треск. Позови-ка ты плотника и скажи, чтобы он хорошенько осмотрел потолок».
Ода-баши засмеялся:
«Не беспокойся, – отвечал он, – этот дом построен на славу и не развалится. Нечего бояться, что он потрескивает: это вовсе не оттого, что ему уже сотни лет. Ты – ходжа, и, конечно же, знаешь, что все предметы на свете возносят хвалу господу миров».
«Вот этого-то я и боюсь, – сказал ему ходжа, – будут они все больше и больше возносить хвалу и славословить Аллаха. Но слушай, а вдруг они потом придут в экстаз и ночью в самозабвении падут ниц.

*Ода-баши-начальник отделения янычарских полков.


Однажды молла Насреддин шел в соседнее село. По дороге он купил арбуз. Разрезал его, половину съел, а другую бросил на дорогу и сказал про себя:
— Пусть тот, кто увидит этот арбуз, подумает, что здесь проходил бек*.
Прошел он немного, вернулся обратно, подобрал брошенную половину, съел и сказал:
— Пусть подумают, что у бека был слуга, который и съел эту половину.
Прошел он еще немного, пожалел, опять вернулся, подобрал корки и съел их, сказав:
— Пусть подумают, что у бека был еще и осел.

*Бек — представитель родоплеменной знати, феодал; титул наместника небольшого племени или правителя области; употребляется и с именем незнатных людей для выражения особого уважения.


Насреддин услышал, что умер раб богатого горожанина, и отправился выразить соболезнование. В пути он узнал, что умер сам богач, и вернулся назад.
— Почему ты вернулся с полпути? — спрашивают Насреддина.
— Ведь я шел, чтобы выслужиться перед богачом. А перед кем мне теперь выслуживаться?


Однажды Насреддин нашел на дороге подкову. Он очень обрадовался, прибежал домой и говорит жене:
— Смотри, что я нашел! Теперь осталось найти еще только три подковы да купить лошадь, и мы с тобой можем поехать в Мекку.
— Да,— согласилась жена,— А на обратном пути заедем к моим родителям.
— Постыдилась бы, бессердечная! — возмутился Насреддин.— Дай лошади хоть немного отдохнуть.


Один человек пожаловался на холод. Услышал об этом другой и сказал:
«Чудные эти люди! Когда холодно, они стонут: „Холодно!“, а когда жарко, пеняют: „Жарко!“».
В разговор вмешался мудрый ходжа Насреддин и заметил:
«Так-то оно так. А вот скажите мне, кто может сказать что-нибудь плохое про весну?»


Однажды Насреддин сказал друзьям:
— Несколько дневных часов летом равноценны трем зимним дням.
— Почему так? — полюбопытствовали они.
— Я это установил на опыте,— ответил ходжа.— Если я постираю свою одежду зимой, требуется три дня, чтобы она высохла. А если я постираю ее летом после обеда, она высыхает до вечера.


У Насреддина спросили:
— У тебя есть аппетит?
— На этом свете это единственное, что у меня есть.


Сын Насреддина пел по ночам. Сосед кричит через стену:
— Сейчас время спать, перестань петь!
— Что за бессовестный народ! — закричал Насреддин. — Ваши собаки лают почем зря и днем, и ночью, и я ни слова не говорю. Можете и вы потерпеть пение моего сына несколько минут.


Молла Насреддин заболел. Его решили навестить кредиторы. Он же говорит им:
— Молитесь, чтобы я не умер, пока не заплачу вам долги.
Все помолились и сказали:
— Наши молитвы будут услышаны!
Молла Насреддин поблагодарил их и довольный произнес:
— Ну вот, теперь-то уж я никогда не умру.


Сосед увидел у себя в огороде ходжу Насреддина, который рвал репу. Дул сильный ветер.
— Что вы делаете, ходжа? — закричал сосед.
— Разве вы не видите, какой сейчас ветер. Вот я и держусь за вашу репу, чтобы ветром не сдуло.


Во время длинного путешествия ходжа Насреддин, чтобы не затеряться в караване, привязал себе за пояс кабачок. На стоянке некий шутник тихонько украл его у ходжи и привязал себе. Когда наутро ходжа увидел перед собой человека, у которого к поясу был привязан кабачок, он, растерявшись, подумал:
«Получается, что я – вот тот человек; ну, а сам-то я кто?»


Насреддина не пригласили на угощение по случаю помолвки, но он сам пришел в положенное время. Его спрашивают:
— Ведь тебя не звали, зачем ты пришел?
— Если хозяин дома такой невоспитанный и не знает законов вежливости, это не знает, что я должен уклоняться от своего долга.


Насреддин спрашивает жену:
— Что нам нужно сегодня для плова?
— Мера риса и две меры масла.
— Это на меру-то риса две меры масла? — удивился Насреддин.
— Плов, о котором нет ни слуху, ни духу, пусть будет пожирнее.


Ходжа Насреддин сказал:
«Вот уже несколько лет, как мне до смерти хочется халвы, но никак мне не удается до сих пор приготовить ее».
– «Да это не так уж трудно, – возразил кто-то из присутствующих. – Отчего бы тебе ее не приготовить?»
– «Когда у меня была мука, – отвечал ходжа, – не было масла, и наоборот: было масло, не было муки».
– «Э-эх! Прошло столько времени, и ты не мог соединить их вместе!»
На это ходжа заметил:
«Правда, бывало и так, что все это соединялось, но тогда меня самого не было».


Разговаривая ночью, перед тем, как заснуть с женой, услыхал ходжа Насреддин шум шагов. Они замолчали и стали прислушиваться. В это время заблеял козленок, и послышался голос воров:
«Сегодня ночью нам ничего не досталось. Раз так, давайте заберемся в дом к ходже и, пока он спит, набросимся на него и убьем, козленка зарежем и съедим, жену уведем и все его имущество заберем».
Ходжа громко кашлянул и спугнул воров. Когда те убежали, жена ходжи заметила:
«Ты, пожалуй, со страху кашлянул и зашумел».
– «Конечно, тебе-то что, – отвечал ходжа, – а вот каково мне и козленку!»


Однажды в жаркий летний день сосед позвал моллу Насреддина в гости. Подали в большом кувшине сладкий сироп. Хозяин дал молле чайную ложку, а себе взял целый половник и начал черпать сироп из кувшина. Сколько молла не старался, но угнаться за ним не мог.
А хозяин всякий раз, как зачерпнет, восклицает от восторга:
— Ох, умираю!
В конце концов Насреддин швырнул чайную ложку и выхватил у хозяина половник:
— Сосед! Дай и мне хоть раз умереть!


Насреддин с приятелем отправились в соседнюю деревню. У каждого было по одной лепешке.
— Давай закатим пир на славу, — говорит приятель.
— Ни к чему нам такой размах. Пусть лучше каждый просто съест свою лепешку.


Один скряга пригласил моллу Насреддина на завтрак и угостил его лепешкой с брынзой. При этом скряга приговаривал:
— Оцени эту брынзу по достоинству, я заплатил сто динаров* за нее.
— А я сейчас сделаю ее наполовину дешевле, так что сыр будет стоить пятьдесят динаров.
— Интересно, как ты это сделаешь? — с любопытством спросил скряга.
— Очень просто,— ответил Насреддин.— Я буду есть один кусок лепешки с брынзой, а другой без брынзы. Вот и все.

*Динар — золотая монета в мусульманском мире, появившаяся в конце VII в.; первоначально ее вес составлял 4,25 г.


Насреддин с несколькими приятелями отправился в дорогу. В полдень они сели на берегу ручья перекусить. Каждый вытащил из дорожной сумки по лепешке. Насреддин же положил свою лепешку посредине и говорит:
— Мне есть не очень хочется, поэтому съешьте мою лепешку целиком. А взамен пусть каждый из вас отдаст мне всего половину своей лепешки.


Насреддин подарил нищему свои изодранные шаровары и сказал:
— Эти шаровары — память о моем покойном отце, которого я очень любил. Но я дарю их тебе, чтобы Бог взамен даровал мне лучшие во сто раз.
Нищий разглядел заплаты и пятна на шароварах и сказал:
— Да смилуется Аллах над твоим отцом! Слишком уж рано он стал мечтать о рае, ведь он мог бы еще несколько лет проходить в этих шароварах. А лучше ты дай мне вместо этой драгоценной памяти о твоем отце один динар.
И память об отце останется у тебя, да и мне будет лучше.


Насреддин поступил работать к богатому, но очень скупому человеку. На обед подали похлебку. Обнаружив, что в ней ничего, кроме кружочка моркови, нет, Насреддин встал и начал раздеваться.
— Друг, что ты делаешь? — удивился скупой.
— Не мешай. Я хочу нырнуть в миску и посмотреть, нет ли там на дне кусочка мяса.


Однажды поздно вечером ходжа Насреддин при свете луны поднимал ведро из колодца и вдруг увидел, что в колодец упал месяц. Чтобы вытащить его со дна, он привязал к веревке крючок и опустил его вниз.
Случайно крючок зацепился за камень. Ходжа сильно тянул веревку, крючок сорвался, а ходжа упал на спину. Он взглянул наверх и увидел, что месяц на небе.
«Ну, хвала Аллаху, пусть я намучился, но зато месяц вернулся на свое место».


Сын Насреддина упал в колодец.
— Сыночек, смотри, никуда не уходи, — крикнул Насреддин, — я побегу, принесу веревку и вытащу тебя.


Дочь Насреддина сосватал человек из соседнего аула. Сваты и свахи посадили невесту на верблюда и двинулись в путь. Ходжа долго смотрел вдогонку каравану, потом вскрикнул и пустился вдогонку.
Через полтора часа, вспотев и запыхавшись, он догнал караван. Растолкав женщин, Насреддин протиснулся к дочери и сказал:
— Чуть не забыл, дочь моя. Когда будешь шить, не забудь завязать в узелок конец нитки, а то нитка выскочит из ушка и иголка останется без нитки.


Как ходжа продавал спекулянту нитки

Понес ходжа Насреддин на базар нитки, которые выпряла его жена. Там накинулись на него торговцы, желая разными хитростями и уловками купить у него нитки задешево. Тут ходжа подумал:
«Ну вот что, отплачу-ка я вам, спекулянтам, вашей же монетой».
Поднял он в луже громадный череп верблюда и отнес домой, а потом намотал на нее нитки: вышел большой-пребольшой моток. Тогда ходжа снова пошел на базар и показал нитки торговцам. Снова один из них назвал за нитки смешную цену.
«Если отбросить «тару», – подумал ходжа, – как раз выйдет настоящая цена». «Ладно, отсчитывай денежки», – сказал он торговцу.
Но тут купца взяло сомнение, как это ходжа большой моток продает за такую ничтожную цену.
«Послушай, эти нитки смотаны у тебя дома? – спросил он у ходжи. – Это твои нитки или чужие? Смотри, нет ли там чего внутри?»
На это ходжа совершенно серьезно отвечал:
«Там череп верблюда».
И торговец, решивший, что ходжа шутит, успокоился и отсчитал деньги, а ходжа купил на них все, что было ему нужно. В лавке у себя купец начал разматывать клубок и, увидев череп верблюда, пошел к ходже.
«Ну разве годится так делать? – сказал он ему. – Ты меня обманул».
Ходжа, смеясь, отвечал:
«Урок, который я тебе дал, принесет тебе в тысячу раз большую пользу, чем те несколько пиастров, которые ты хотел хитростью у меня выманить. Во-первых, те нитки, которые сделала моя бедная жена, испортив себе глаза, и которые я по нужде продавал, тебе дадут прибыль большую,
чем следует по закону, – ведь я знаю рыночные цены. А во-вторых, если ты помнишь, то я ведь сказал тебе правду: «Там череп верблюда», – сказал я тебе, а ты и купил. Но если бы я поступил иначе, если бы требовал настоящую цену – мое добро осталось бы у меня, и я не мог бы купить, что мне надо.
А отдай я тебе нитки задешево – остался бы в дураках и ушел бы от тебя несолоно хлебавши. Люди ученые и благочестивые не пускаются на хитрости и только в случае крайней необходимости прибегают к таким мерам, как я.
Если за мое добро ты не выручишь тех денег, которые дал, я-то, что бы там ни было, не сгину ведь с лица земли и всегда готов уплатить тебе долг, загладить свою хитрость».


Когда Насреддин работал кузнецом, он завел у себя порядок: после работы, перед тем как повесить на крюк мехи, он затыкал в них все отверстия.
— Зачем ты так делаешь? — спросили его.
— Не люблю расточительства, — ответил ходжа. — Зачем, скажите, воздуху пропадать даром.


Однажды Насреддин поднялся на минарет и закричал со всей силы. Потом, быстро спустившись с минарета, побежал в поле. Все, кто его видели, спрашивали:
— Молла, что случилось, куда ты бежишь?
— Бегу, чтобы узнать, до какого места доходит мой голос.


Наблюдая как Насреддин ходит без дела, падишах вызвал его и сказал:
— Отныне назначаю вас главным начальником над моими поварами.
— Повинуюсь, ваше величество!
Спустя несколько недель падишах вызвал к себе Насреддина и поразился — так тот растолстел.
— Боюсь, что двери вашего дома скоро станут для вас слишком узкими.
— Двери — это не беда, ваше величество, двери всегда можно расширить. Только я попрошу вас подарить мне дом попросторнее.


Один из приятелей ходжи Насреддина построил дом, зазвал его к себе, с утра до вечера водил его всюду и без конца говорил о доме. Правда, о еде тот человек и не заикался, и в итоге от голода у ходжи засосало под ложечкой, а в глазах потемнело.
Между тем хозяин дома снова начал свое:
«Мы быстро прошли столовую и не обратили внимания на общий вид, на все уголочки, а ведь я очень старательно ее отделал».
Так говоря, он опять повел его в дом. Тут ходжа остановился, внимательно все осмотрел и стал измерять ширину и длину комнаты, и проводить у себя в записной книжечке какие-то черточки.
Хозяин, естественно, спросил, что он делает, а ходжа отвечал, что заносит в тетрадь план комнаты.
«Вот видать, тебе понравилось, – заметил хозяин. – Теперь, я думаю, ты и у себя переделаешь столовую».
– «Конечно, мне очень понравилось, – отвечал ходжа, – устроено экономно. Ведь что разоряет человека? Еда. А вот у тебя столовая так устроена, что обеда в ней и в помине нет».


На одной свадьбе Насреддин оказался рядом с незнакомым человеком, который с жадностью хватал горстями сахар, конфеты и всякие сладости и рассовывал их по карманам.
— Это я сынку, — оправдывался он, поглядывая на Насреддина. — Подарки со свадебного пира особенно приятны детям, не правда ли?
Тогда вдруг Насреддин вылил ему в карман полный чайник горячего чая.
— Э-э, что вы делаете, любезный! — завопил жадный гость.
— Когда ваш сын съест столько всяких сладостей, ему несомненно захочется пить!


Когда ходжа строил дом, он сказал плотнику, чтобы половые доски он прибивал к потолку, а потолочные доски – к полу. Плотник, удивившись, спросил:
«Скажи, ходжа, а для чего это нужно?»
– «Скоро я женюсь, а когда человек женится, то, как известно, все в доме идет вверх дном. Теперь ты понимаешь, что я заранее принимаю меры», – объяснил ходжа.


Проходил однажды ходжа Насреддин мимо лавки зеленщика, и хозяин напомнил ему о долге.
«А ну, взгляни-ка в книгу, сколько я тебе должен?» – спросил ходжа.
Зеленщик подумал, что он наконец-то получит свои деньги, но ходжа в это время думал, как бы ему разделаться с лавочником. Когда зеленщик пересчитывал счета, ходжа внимательно смотрел вместе с ним. И видят они, что за ходжой долг – тридцать одно акча, а на противоположной странице за имамом долгу – двадцать шесть акча.
Тогда ходжа сказал зеленщику:
«Смотри, вот здесь за мной записано тридцать одно акча, а за имамом – двадцать шесть акча. Мы с ним хорошие приятели, зачтем эти двадцать шесть акча, останется пять акча, не так ли? Давай мне пять акча, и тогда долг этих двух ходжей будет погашен».
Лавочник обрадовался, что разом рассчитался с двумя должниками, и, довольный, дал ходже пять акча и пожелал счастливого пути. Но когда остался один, он задумался и никак не мог понять этого запутанного счета.


Однажды ходжа Насреддин пошел вместе с женой к озеру стирать белье. Только они, разложив белье, достали мыло и собрались стирать, появился черный ворон, схватил мыло и улетел.
«Ходжа! – закричала жена, – смотри, ворон унес мыло!»
– «Жена, что ты кричишь? – спокойно заметил ходжа. – Ведь ворон еще грязнее нас».


Случилось так, что когда ходжа шел в медресе, у него выскочил наружу громадный ятаган*, спрятанный под джуббэ. Ходжу, естественно, схватили и повели к начальнику города. Начальник сердито спросил:
«Разве тебе не известен приказ правительства? Почему средь бела дня ты таскаешь эту штуковину?»
– «Эфенди, – отвечал ходжа, – когда я занимаюсь, я указываю им при чтении на ошибки».
Начальник рассвирепел окончательно:
«Ты что, издеваешься надо мной?! Да разве такую громадную указку держит учитель в руке?!»
– «Ах, ага**, – заметил ходжа, – иногда такие бывают ошибки, что и этого мало».

*Ятаган — клинковое колюще-режущее и рубяще-режущее холодное оружие с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб.
***Ага — «старший брат» — в некоторых странах Востока (Османская империя, Сефевидское государство и др.) — форма обращения к старшему по рангу, обозначение племенной знати и титул.


— Как можно стать умным? — спросили Насреддина афенди.
— Если при тебе говорит умный человек,— отвечал мудрец,— ты прислушайся к его словам. А если тебя слушают, то прислушайся к своим словам. Вот тогда и станешь умным.


Решил ходжа Насреддин продать свою половину дома.
«Теперь не время, зачем ты торопишься продавать?» – заметил его знакомый.
«Не люблю я владеть чем-нибудь совместно, – отвечал ходжа. – Мне кое-как удалось уговорить своего совладельца. И пока он не раздумал, я хочу на деньги, вырученные от продажи своей части, купить его долю. Так не будет никого чужого в доме».


Как-то во время уразы* ходжа Насреддин был у курдов и исполнял обязанности имама. Разумеется, во время молитвы он стоял впереди всех. Однажды к нему явились дети курдского бея* и стали просить его:
«Ходжа, поверь, мы не хотим обижать тебя, но все-таки ты зашел слишком далеко. Не то чтобы раз, или два, или пять, а постоянно во время молитвы ты становишься впереди нашего отца. Ну, положим, нас ты ни во что не ставишь, и может быть, ты даже прав, но отец…
Стоит ему только пальцем щелкнуть – и пять тысяч вооруженных с ног до головы всадников ждут его приказаний. Разве можно так грубо идти против такого храбреца? Ты не смотри, что он молчит, а ведь если он разгневается, никто не сумеет высвободить тебя из его рук».
Ходжа хотел было объяснить им, что он – имам и что так требует шариат, но тут понял, что люди это малограмотные, и подумал, что лучше рассказать об этом самому бею, чтобы таким образом избавиться от нападок его сыновей.
Однако тот выслушал его, насупив брови. Бедный ходжа, возложивший все упования на бея, уже решил дотянуть до конца рамазан и потом уехать, забрав все, что заработал.
«Вы правы, – сказал он, – только всегда нужно смотреть не на начало, а на конец. Разве когда я заканчиваю молитву, я не поворачиваюсь лицом к тебе? Разве не оказываешься ты тогда передо мной и против меня? И разве не я оказываюсь самым задним, самым последним?»
Бей призадумался, но вот взор его просветлел, и он, улыбнувшись, сказал:
«Ходжа, ну ты же видишь, что мы – провинция, живем далеко от города, и нашему умишку трудно постичь все тонкости науки».

*Ураза-мусульманский пост. Может совершаться в любой день, кроме праздничных (Ураза-байрам, Курбан-байрам и дней ташрика).
**Бей-титул мелких феодальных правителей, а также должностных лиц в странах Ближнего и Среднего Востока.


Однажды ходжа Насреддин насовал себе в карманы персиков и, встретив по дороге знакомого, сказал:
«Если узнаешь, что у меня в кармане, то я дам тебе самый большой персик».
– «У тебя там персики», – ответил тот.
«И какой это прохвост тебе об этом рассказал?!» – удивился ходжа.


Днем ходжа Насреддин сажал у себя в саду деревья, а вечером выдергивал их и уносил в дом.
«Ходжа, что ты делаешь?» – спросили соседи.
«Время теперь пошло нехорошее, – отвечал ходжа, – все может случиться, поэтому свое добро нужно держать при себе».


Некий человек, собираясь совершать полное омовение в Акшехирском озере, спросил у находившегося на берегу ходжи Насреддина:
«Скажи, ходжа, в какую сторону повернуться мне во время омовения?»
– «Где твоя одежда, туда и повернись», – ответил ему ходжа.


Хорошие луга

Насреддин афенди, впервые увидев озеро и водоросли на его дне, воскликнул:
— Какие хорошие луга, жаль — вода их затопила.


Как-то раз один человек, показывая яйца, которые держал в руке, сказал ходже Насреддину:
«Если угадаешь, что у меня в руке, я угощу тебя яичницей».
– «А ты объясни мне, что это за предмет, тогда я, может быть, и угадаю», – ответил ходжа.
«Снаружи – белое, внутри – желтое».
– «А, знаю, знаю! – закричал обрадованный ходжа. – Это репа, у которой вынули середину и внутрь положили морковь!»


Ходжа и еврей

С некоторых пор ходжа Насреддин так молился на заре:
«Аллах, даруй мне тысячу золотых, а если будет 999 золотых, то я не возьму».
Услышал эту молитву еврей – сосед ходжи, и подумал:
«Неужели ходжа действительно не возьмет 999 золотых?»
И так разобрало его любопытство, что он не выдержал и, положив в мешок 999 золотых, утром незаметно бросил ему мешок через дымовое отверстие в крыше. А сам слушает, что же будет дальше. Ходжа, возблагодарив Всевышнего, что он услышал его молитвы, пересчитал золото, упавшее к его ногам. То, что в мешке было ровно 999 золотых, его не смутило:
«Аллах, даровавший мне 999 золотых, не пожалеет и еще одного».
Как только еврей понял, что ходжа хочет взять себе деньги, он заволновался и на рассвете побежал к ходже.
«Ходжа, верни мне золотые», – сказал он с порога.
«Послушай, сосед, – ответил Насреддин, – ты ли в своем уме? Про какие ты золотые говоришь? Разве я просил у тебя деньги? Разве ты дал мне хоть один золотой?»
– «Ходжа, я слышал, как ты настойчиво просил денег у Бога, я и подумал: «Посмотрим, сдержит ли он свое слово», – и подбросил тебе деньги», – твердил свое еврей.
На что ходжа, лукаво улыбаясь, отвечал:
«Да ты хоть сам-то веришь тому, что говоришь? Где это видано, чтобы еврей стал бросать в дымовое отверстие такую уйму денег? Это всемогущий Аллах по моим настойчивым просьбам дал мне золотые из своей тайной сокровищницы».
Понял тут еврей, что миром дело не решить, и предложил пойти в суд.
«От суда я не отказываюсь, – сказал на это ходжа, – только идти туда пешком мне не к лицу».
Еврей привел прекрасного мула. Ходжа продолжал:
«Я человек не простой. Как могу я предстать перед судьей в такой старой шубе?»
Тогда еврей принес ему великолепную шубу и посадил на мула.
Наконец ходжа и еврей предстали перед судьей.
«В чем дело?» – спросил их судья. Начал говорить еврей:
«Этот человек взял у меня 999 золотых, а теперь отказывается».
Тогда судья обратился к ходже:
«Что ты скажешь на это?»
– «Мой господин, спросите у него, – сказал ходжа, – эти деньги дал он мне собственноручно?»
После этого еврей рассказал, как все было. Ходжа, смеясь, заметил:
«Эфенди, этот человек – мой сосед. Возможно, что, когда я считал деньги, он все слышал. Действительно, Аллах послал мне много денег. Он волен дать мне и в тысячу раз больше. А что касается евреев, то вы знаете – они не дадут мусульманину и денежки, хотя бы он до зарезу нуждался.
Нет сомнений, что он хочет хитростью отнять у меня мое добро. Эфенди, спросите у него, и он вам, пожалуй, еще скажет, что и мул, на котором я приехал, тоже его».
Еврей, опасаясь, что и мул его уйдет к ходже, заметил:
«Конечно, мой. Ведь ты не пожелал идти в суд пешком, и я дал тебе мула».
Тут судья сильно засомневался. А ходжа продолжал:
«Вот слышите, уважаемый судья! Дальше он скажет еще, что и шуба, которая на мне, тоже его».
И как только ходжа произнес эти слова, еврей не выдержал:
«Ну да, и шуба моя!»
Тут уж судья рассердился:
«Ах ты, гадина! Ты хочешь отнять у этого уважаемого человека его добро, да еще издеваешься надо мной, судьей! Вон отсюда!»
Услышав слова судьи, ходжа степенно завернулся в шубу и, сев на мула, отправился назад. Еврей в отчаянии сидел у себя дома. Ходжа позвал его к себе, вернул ему все его добро – деньги, мула и шубу – и наставительно заметил:
«Смотри, не путайся больше не в свои дела и не беспокой правоверных».


«Спроси у моей жены, идти ли мне дальше?»

«Муженек, пройди немножко вперед», – сказала как-то раз ходже жена.
Насреддин тотчас надел шлепанцы и вышел на улицу. Шел он так долго, часа два, пока не повстречал знакомого.
«Прошу тебя, – сказал ему ходжа, – пойди спроси у моей жены, идти ли мне дальше?».


«Да ведь ты не дал мне времени спокойно справить нужду»

Однажды ходжа, еще совсем молодой, забрался в сад и начал рвать дыни. Увидел его сторож и издали кричит ему:
«Э-эй, негодник! Что ты делаешь? Убирайся отсюда!»
Ходжа отвечал:
«Уважаемый, извини, но мне нужно справить большую нужду».
Сторож подошел и сказал:
«Ну, хорошо, посмотрим, что ты здесь наделал».
А в саду был свежий коровий помет, ходжа и указал на кучу.
«Да ведь это коровий помет», – возразил сторож.
Ходжа ответил:
«Да ведь ты не дал мне времени спокойно, по-человечески…»


«А вот здесь нужно устроить уборную»

Однажды, когда ходжа Насреддин задумал построить себе новый дом, он позвал плотника.
«Вот здесь будет комната, здесь – софа*, здесь – погреб», – говорит плотник.
Когда они ходили так по двору, плотник вдруг пустил ветры.
«А вот здесь, – заметил на это ходжа, – нужно будет устроить уборную».

*Софа – подобие сеней, куда выходят двери комнат.


Как ходжа напугал крестьян

Случилось так, что в одной деревне пропала у ходжи Насреддина его сумка. Он и объявил крестьянам:
«Или вы найдете мою сумку, или… уж я знаю, что сделаю».
Так как ходжа был человек известный и всеми уважаемый, крестьяне заволновались, стали искать сумку и, хвала Аллаху, наконец нашли. Но одного из них взяло любопытство, и он спросил:
«Скажи, ходжа, а что бы ты сделал, если бы твоя сумка не нашлась?»
На это ходжа заметил:
«Да что… Есть у меня дома старый коврик, и пришлось бы мне из него сделать сумку».


Ходжа ищет осла и поет

Как-то опять ходжа Насреддин потерял осла. Но Насреддин не был бы Насреддином, если бы искал осла просто так; он при этом еще и пел.
«Если у кого пропал осел, тот не горланит песни, а горько плачет», – сказал кто-то ходже.
«У меня осталась еще надежда, что осел скрывается вон за той горой, – ответил ходжа. – А вот если я его и там не найду, ты увидишь, как я взвою!»


Сосед просит у ходжи сорокалетнего уксусу

«У тебя есть выдержанный уксус, которому сорок лет?» – спросил как-то раз у ходжи Насреддина его сосед.
«Есть», – отвечал ходжа.
«Дай мне немножко», – продолжал сосед.
«Нет, никак не могу», – возразил ходжа.
«Почему же?» – «А как ты думаешь, если бы я раздавал уксус всем встречным и поперечным, за сорок лет разве осталось бы у меня что-нибудь от него?»


«Я подую, но, не мешает прибавить смолы»

У одного крестьянина запаршивела коза, и соседи посоветовали ему лечить ее смолой. Крестьянин привел козу к ходже Насреддину и сказал:
«Эфенди! Будь так любезен, подуй над козой, добрые люди говорят, что это хорошо помогает от парши».
Ходжа на это отвечал:
«Хорошо, я подую. Но если ты хочешь, чтобы парша поскорее прошла, не мешает и тебе, со своей стороны, прибавить немного смолы».


«Честный человек никогда не отказывается от своих слов»

У ходжи Насреддина спросили, сколько ему лет. Он отвечал:
«Сорок лет». С тех пор прошел десяток лет, и ходже снова задали тот же вопрос. Ответ ходжи был неизменным:
«Сорок лет».
Ему возразили, что десять лет назад ему было уже сорок.
«Честный человек, – ответил на это ходжа, – никогда не отказывается от своих слов. Как Бог один, так и слово у человека должно быть одно. И если через двадцать лет вы снова спросите меня, я, безусловно, отвечу так же».


Ходжа преклоняется перед мудростью Аллаха

Однажды у ходжи Насреддина украли тысячу акча. Ходжа отправился в мечеть и до самого утра слезно молился, чтобы Аллах вернул ему деньги.
Случилось так, что как раз в это самое время один из местных купцов, которого в море застигла сильнейшая буря, обещал в случае благополучного спасения пожертвовать ходже тысячу акча. Сильно потрепал ураган корабли купца, но он все же благополучно спасся и, вернувшись домой, поспешил исполнить данный Всевышнему обет.
Вручив ходже деньги и рассказав ему, что с ним случилось на море, купец добавил:
«Вот, уважаемый ходжа, благодаря вашему заступничеству и помощи я чудесно спасся».
Ходжа немного подумал, а потом произнес:
«Чудны дела твои, Всевышний! Сперва отдать кому-то тысячу акча, а потом, для того чтобы вернуть их, насылать бурю, заставлять человека давать обеты… Странный, однако, и окольный путь. Да, человеческому уму не постигнуть неисповедимых тайн Всевышнего, для человека нет большего чуда!
Получается, что деньги мои пропали здесь, а нашлись в море. Благодарение Господу за его милости и щедроты!»


Намекая на голод, ходжа просит хозяев дать ему лепешку, чтобы накрыться

Пошел ходжа Насреддин в гости и засиделся там допоздна. А так как хозяева уже покушали, они подумали, что и ходжа тоже сыт. Они подали ему шербет, потом, с удовольствием поговорив какое-то время и пожелав спокойной ночи, ушли. Слуга приготовил ходже постель и тоже ушел.
Когда ходжа остался один в комнате, он почувствовал, что сильно проголодался. Он хотел заснуть, но не тут-то было. Под ложечкой у него засосало так, что хоть на стену лезь. Тогда он стал стучать в дверь, отделявшую его от внутренних покоев. Там забегали и в беспокойстве спросили:
«В чем дело? В чем дело?»
Ходжа жалобно сказал:
«Вы ради меня беспокоились, приготовили мне пышную постель, а между тем я человек бедный, не привык к роскоши, и такая постель только прогоняет сон. Будьте милостивы, дайте мне лепешечку, я положу ее под голову вместо подушки и накроюсь ею, как ватным одеялом, и тогда, вот увидите, захраплю вовсю».


Ходжа ночью съедает сладкий пирог

Накануне праздника жена приготовила ходже Насреддину его любимое сладкое блюдо. Весело супруги покушали; то же, что у них осталось от праздничного ужина, они припрятали на утро. Поговорив еще немного, они заснули, намереваясь утром встать очень рано.
Но, ночью ходжа начал толкать жену в бок, беспокойно говоря:
«Жена, а жена, вставай, да побыстрей! Мне в голову пришла важная мысль, боюсь, что позабуду. Я тебя беспокою, но ты прости: дело уж очень серьезное. Я готов даже целовать тебе ноженьки. Поскорее неси-ка пирог!»
Жена, даже не спросив, чего это ее супруг так разволновался, вскочила и принесла блюдо со сладким пирогом. Ходжа, усевшись перед блюдом, усадил жену рядом с собой и начал уписывать пирог за обе щеки. Покончив, он глубоко вздохнул. Наконец жена попросила его объяснить ей, в чем, собственно говоря, дело.
«С вечера у нас остался сладкий пирог, – начал говорить ходжа. – А так как беспокойные мысли постоянно роятся, словно пчелы, у меня в голове, я не смог заснуть. Я думал, думал и вспомнил пословицу: «То кушанье – самое лучшее, что идет человеку через глотку вниз». А потом еще подумал и вспомнил еще одну пословицу:
«Добро того, кто сам не пользуется, съедают другие». Вот я и решил немедленно осуществить этот совет. Ну а теперь, когда дело сделано, давай спать».


Ходжа и хвастун

Один хвастун без умолку тараторил в собрании. Говорил он вещи, хорошо известные присутствующим, и всем уже порядком надоел. Ходжа Насреддин сидел в уголке и позевывал. В конце собрания болтун вздумал посмеяться над ходжой и говорит:
«А вы совсем и рта не разеваете».
– «Помилуйте, что вы говорите! – отвечал ходжа, у которого от молчания все нутро изныло. – Я так часто раскрывал рот, что чуть его не разорвал».


Рассеянность ходжи

Как-то раз женщина, захватив с собой невестку, пришла к ходже Насреддину и, плача, пожаловалась, что у той нет детей. Тем временем невестка грустно смотрела перед собой.
«Ах, эфенди, – буквально стонала свекровь, – наступает утро, муж садится в одном углу, жена – в другом, и так печально смотрят они, что прямо сердце разрывается на части. Пока нет ребеночка, который щебетал бы без умолку, словно воробушек, бегал, подымал шум, – нет в доме веселья.
Это все равно, что мельница, из которой ушла вода. Ходжа, ты много знаешь. Во имя Аллаха, выгони из нее бесов, или «окури» ее, или дай ей какое-нибудь лекарство, ну, словом, что-нибудь придумай».
Услышав такие речи, ходжа расстроился. Сначала он начал толковать то и се, а потом, обернувшись к невестке, сказал:
«Девонька, да может, у тебя это по наследству? У твоей матери, видно, тоже не было детей?»


Мысли ходжи под деревом

Однажды ехал ходжа Насреддин на осле в летнюю жару. Дорогой он сошел с осла около орехового дерева, привязал осла, сам отошел в тень, снял с себя каук, раскрыл грудь и прохлаждался, утирая пот. В этот момент его взгляд упал на кабачки, зревшие в огороде, затем он поднял голову и увидел на дереве орехи.
«Господи, – подумал ходжа, – на таком тоненьком стебельке ты создал громадные кабачки, величиной чуть не с теленка. А вот на дереве, ветки которого гордо высятся к небу, шапка закрывает тенью огромное пространство, а ствол не обхватить и двум людям, – вот на этом дереве ты создал крошечный плод.
Наверное, было бы лучше расти этим громадным кабачкам на дереве, а орехам – на стеблях кабачка».
Вдруг прилетела ворона и начала долбить орех. Орех выпал из кожуры и попал ходже прямо в лоб. У него из глаз посыпались искры, ходжа взвыл и обеими руками схватился за голову. Он поскорее взял свой каук и поплотнее насадил его на голову. Сердцем же его овладел ужас, и он воскликнул:
«Прости меня, Господи, больше я не буду лезть не в свои дела! Что ты ни сотворил, во всем есть скрытая тайна и смысл. И люди, сказавшие: «Среди всех возможностей нет ничего, что бы было выше того, что создано», – познали тайну сего. А если бы, упаси боже, на дереве вместо орехов, как я подумал, росли бы кабачки, то моя плешивая голова рассыпалась бы в прах!»


Ходжа распутывает бессмысленный иск

Однажды один купец по пути в далекие края остановился в караван-сарае*. Хозяин подал ему курицу, два яйца и полхлеба, а лошади его положил охапку сена.
«Мы рассчитаемся на обратном пути», – сказал утром, собираясь в путь, купец хозяину, и с этими словами и уехал.
На обратном пути через три месяца купец опять заехал в караван-сарай, и хозяин опять дал ему курицу, два яйца, а лошади – сено. Наутро купец сказал:
«Хозяин, сколько я тебе должен?»
– «По совести говоря, счет наш немного сложный, – отвечал хозяин, – но если ты не будешь торговаться, мы легко договоримся. Давай двести акча – и ступай с богом: больше я не имею никаких к тебе претензий. Только ты должен заглядывать ко мне в караван-сарай всякий раз, как проезжаешь мимо. Слышишь?»
Купец, хорошо знавший цену деньгам, от удивления чуть не лишился благословенного дара речи:
«Помилуй, хозяин, не помутился ли ты рассудком? Или ты замыслил что-нибудь против меня? За две курицы и четыре яйца – двести акча! Это что же такое?»
На это хозяин возразил:
«Я уже тебе сказал, что расчет наш будет сложным. Что ж смотри, я тебе объясню, все будет тебе ясно как на ладони, и ты увидишь, что ты не прав в своих нападках на меня. Если та курица, которую ты скушал три месяца тому назад, несла бы по яичку, в месяц это составило бы столько-то яиц.
А если бы положить эти яйца под наседку, я получил бы столько-то цыплят, а они, став курами, также стали бы нестись. Прибавим теперь съеденное тобой на обратном пути, и если, предположим, прошло с того времени три года, получится громадный птичий двор. Ты прекрасно понимаешь, что от него можно заработать сотни тысяч акча.
Я, впрочем, из уважения к тебе так далеко не иду и соглашусь всего на двести акча. Я, таким образом, даже капитала своего не выручаю. Тем, что ты скушал кур и яйца, ты не дал размножиться птице. Вот это и составит, по самой меньшей мере, такую сумму».
Спор у них, естественно, не решился, и дело дошло до суда. Хозяин дал понять судье, что в город к ним попал чужак, и так как это человек невысокого ума, то они сообща его могут ободрать. Судья спросил у купца:
«Ты условился с хозяином о цене на кур и яйца?»
Купец отвечал:
«Разве курица и два яйца дорого стоят? Я предполагал на обратном пути опять заехать туда и потому не считал нужным условливаться».
– «А когда ты кушал на обратном пути, – сказал судья, – ты условился о цене?»
Купец снова отвечал:
«Нет».
– «А указал срок своего возвращения?» – продолжал судья.
И снова купец отвечал:
«Нет».
Тогда судья изрек:
«Раз срок не обозначен, как по-твоему: могут из двух кур и из четырех яиц выйти тысячи кур и тысячи яиц?»
– «Конечно, могут», – сознался купец.
И хотя он пытался возражать, но судья решил дело в пользу хозяина караван-сарая.
Когда купца присудили к уплате двухсот акча, он был в отчаянии. К счастью для него, кто-то посоветовал обратиться к ходже Насреддину. Купец немедленно побежал к нему и подробно рассказал ему суть дела. Ходже удалось добиться пересмотра дела через три дня. Но в день нового суда ходжа не явился в суд.
Прошел час, а ходжи все нет. Наконец к нему отправился сторож и позвал его в суд. Когда ходжа наконец предстал перед судьей, тот в гневе закричал:
«Почему ты не пришел вовремя и заставил меня и почтенную публику ждать себя?»
Ходжа спокойно заметил:
«Как раз, когда я собирался сюда идти, ко мне зашел мой компаньон. Я велел позвать его, так как узнал, что он собирается сеять простую пшеницу. Я пошел в амбар и набил в мешки крупной пшеницы, величиной с верблюжий зуб, которую я сварил, чтобы размолоть потом в булгур**.
Что поделаешь? Не догляди я, и мой компаньон посеял бы самую обыкновенную пшеницу, дикую, сорную, жесткую. Конечно, вы понимаете, что урожай был бы плохой. Половину пришлось бы отдать компаньону, значительную часть – на покупку хороших семян, а остаток пошел бы в ашар***.
В общем, работали бы мы тогда без толку. Ну что ж, зимой реже буду есть плов из булгура, зато в будущем году получу хороший урожай. Я отобрал на семена примерно два больших мешка булгура, крупного, как горох, – который и сварил. Вот почему я и опоздал».
После слов ходжи судье показалось, что он нашел у противника слабую сторону и дело будет выиграно без хлопот.
«Слышали вы? – обратился он к публике. – Этот человек сеет вареную пшеницу. Да разве вареная пшеница взойдет? Слыхали вы когда-нибудь такое?»
– «А разве из жареных кур и вареных яиц может образоваться громадный птичий двор? – отвечал ходжа.
– С правоверного мусульманина за две курицы и четыре яйца вы требуете двести акча! Стыдитесь!»
Так ходжа пристыдил судью. Судебное решение было отменено, а все присутствующие на суде были поражены искусством ходжи и воздали хвалу его уму.

*Караван-сарай — постоялый двор.
**Булгур – пшеничная мука.
***Ашар – налог в одну десятую часть урожая.


Ходжа пускаегся в тонкости богословия

У ходжи Насреддина спросили:
"Что ты скажешь о совершенстве божественной воли?"
- "С тех пор как я себя помню, - сказал ходжа, - случается постоянно то, что говорит господь бог; а если бы сила была не в руках господа, когда-нибудь да исполнилось бы и то, что я говорю".


Это все равно, что разогревать котел на свече

Как-то вечером в сильные зимние холода соседи сговорились содрать с ходжи Насреддина на угощенье и сказали:
«Послушай, ходжа, ударим с тобой об заклад. Если ты выиграешь, мы зададим тебе великолепное угощенье, а если ты проиграешь, ты сделаешь нам хороший плов и халву «гази», ну а все прочее – на твое усмотрение».
Ходжа говорит:
«Ну-ну! Только по силам ли мне это?»
– «Конечно, не по силам, – отвечал один из соседей. – Если было бы по силам, какой смысл спорить?»
Ходжа, глаза которого загорелись от любопытства, заметил:
«Ну, говори, что бы это могло быть такое, чего я не сумею сделать? Странно!»
А сосед и говорит:
«Сегодня ночью ты до утра будешь стоять на городской площади. Утром мы встретимся в мечети. Если ты сделаешь это – ты выиграл, и мы будем должны тебе угощенье. Но хорошенько подумай, ходжа: стоять как вкопанный на морозе, от которого трескается мрамор, на открытом ветру месте – это не всякий молодец выдержит. И при этом тебе нельзя куда-нибудь укрыться, чтобы только потом, под утро,
появиться на площади, потому что дома такого-то и такого-то выходят на площадь, и мы до утра будем следить за тобой».
Но чем больше он расписывал все страхи, которые ожидали ходжу, тем больше волновался ходжа.
«Оставь, понял я, – сказал он наконец. – Коли хочешь, пусть хоть целая армия наблюдает за мной. Раз я сказал, что выполню, значит – выполню, и конец».
«Вот герой! – заметил язвительно кто-то из присутствующих.
– Да разве ты сможешь взяться за это? Ведь за площадью, где ты будешь стоять, тянется бесконечное кладбище. Сначала подумай-ка хорошенько, чтобы потом на нас не пенять. Попрощайся со своими домашними.
Если за кем есть должок у тебя или куда-нибудь ты припрятал деньги – скажи сейчас об этом. А если ты кому должен или есть у тебя какое горе – взвали вот на этого человека: спина у него широкая, ему не в тягость».
Тогда ходжа сказал:
«Вообще-то я в такие глупые споры не путаюсь, но вот сейчас согласен, вам назло. Я покажу, что ходжа Насреддин выкован из железа, и сердце у него твердое, как мрамор. Я выбился в люди из нужды. И частенько приходилось мне спать на морозе, и это было в дороге, в горах. А у нас, в городе – хвала Аллаху – волков нет, и разбойников тоже нет. А что касается «квартала молчальников», с ними я лучше всякого другого слажу.
Я, может быть, тысячу раз спал на кладбище. Мне нет надобности прощаться, словно перед смертью, завещать кому-то что-то. Нет у меня никого, с кем мне было бы тяжело расставаться, нет и дел, отложенных на завтра. А что касается денег, то вы все знаете – они у меня не залеживаются. Из кармана быстро – в рот: есть – и нет!»
В общем, решили они, что ходжа проведет ночь, стоя на одном месте.
Утром ходжа, веселый и здоровый, улыбаясь, пришел к соседям. Они спросили у него, как же он провел время.
«Кругом было все бело, – начал свой рассказ ходжа. – Только и слышно, как завывает буря, а деревья клонятся книзу и вот-вот повалятся на землю, а потом вдруг выпрямляются и ударяются друг о друга. Вдали же, но где – я никак не мог определить, – мерцал светильник».
Только он произнес эти слова, вдруг один из них закричал:
«Проиграл, проиграл! При нашем уговоре о тепле и слова не было, а ты, оказывается, вовсю грелся от того света. Уговор наш не выполнен, и ты, ходжа, должен нам угощенье».
Как ни старался ходжа спорить, бессовестные соседи запутали его и не давали ему говорить. В общем, ходжа поневоле должен был согласиться.
В условленный вечер пришли гости. Помолились, поговорили, было уже два часа после заката солнца, а о еде и не слышно. Наконец гости совсем уж потеряли терпение, и они сказали:
«Послушай, ходжа, мы больше ждать не можем, давай хоть то, что готово». А ходжа:
«Что вы! Разве так можно? Немного потерпите».
Так раза два он сдерживал их, но когда было уже за три часа, гости стали буквально бросаться на бедного ходжу. Тогда он вышел, словно бы для того, чтобы принести еду. Гости прождали еще какое-то время и наконец говорят:
«Этот негодяй сыграл с нами шутку. Давайте посмотрим, что он делает».
Заглянули они на кухню, а там не видно ни кушанья, ни ходжи. Они прошли на двор и видят: висит на дереве громадный котел, под ним ходжа поставил тускло мерцающий светильник, а сам насмешливо поглядывает на них.
«Ходжа, да ведь ты уморил нас с голоду, – заголосили гости. – Это уже не шутка!»
– «Я собственноручно варю вам еду, – отвечал им ходжа. – Чем я вам опять не угодил?»
– «Ты подвесил котел чуть ли не к небу, а под ним поставил маленький светильник. Да разве от светильника, хотя бы это был факел, на таком расстоянии вода закипит?»
– «Ну, уважаемые, коротка же ваша память, – сказал ходжа, – всего-то три дня назад вы говорили, что я, стоя на холоде, согрелся от света, видневшегося от меня на расстоянии парсанга*. По сравнению с этим можно сказать, что здесь горячее, чем в бане.
По-вашему, светильник может согревать на расстоянии парсанга, так почему тот же светильник не может нагреть котел всего-то на расстоянии каких-нибудь трех аршин?»

*Парсанг (фарсанг) – персидская мера длины, около 7 км.


«Тогда я был бы полный идиот»

Повез ходжа Насреддин на мельницу пшеницу и стал там горстями перекладывать пшеницу из чужих мешков в свой.
«Ты что делаешь?» – спросил у него мельник.
«Я дурачок, и делаю, что взбредет мне в голову», – отвечал ходжа.
«Если ты дурак, – продолжал мельник, – так отчего ты не делаешь наоборот: не пересыпаешь свою пшеницу в чужие мешки?»
На это ходжа возразил:
«Я же дурак, ну, а если бы делал, как ты говоришь, был бы полный идиот».


Ходжа, оседланный, катает на спине жену

Градоправитель Акшехира так сильно любил свою жену, что позволял ей беспрепятственно вмешиваться в государственные дела: смещать и назначать на должности и т. д. Наконец уставшие от прихотей женщины вельможи Акшехира обратились к ходже Насреддину и попросили хоть что-нибудь придумать.
Ходжа побеседовал с градоправителем и, воспользовавшись своим красноречием, убедил его не поддаваться жене. Когда избалованная женщина уже не могла больше помыкать своим мужем, она стала доискиваться, откуда же это подул ветер. Узнав, что во всем виноват ходжа, она придумала план, как ему отомстить, и подговорила для этого жену ходжи.
У ходжи было правило всякий раз, как он возвращался из деревни, куда уезжал летом, отправляться в гости к градоправителю. Жена градоправителя, воспользовавшись случаем, устроила так, что ходжа привез в его дом и свою жену. Когда ходжа сидел с женой в комнате и шутил, жена начала кокетничать с ним и, очаровав мужа, сказала:
«Послушай, там снаружи я видела у стены седло. Принеси его. Я хочу позабавиться».
Будучи не в состоянии сопротивляться, ходжа тотчас принес седло. Жена положила ему на спину седло, продела уздечку и села на него верхом. Насреддин возил по комнате дорогого седока и при этом ревел, как осел. В это время жена правителя города показывала эту картину своему мужу через дверную скважину.
И по мере того как ходжа, выкрикивая, подбрасывал ноги в обе стороны и бегал, градоправитель чуть было не лопнул от смеха.
Наконец он открыл двери и сказал:
«Ох, ходжа, уморил ты меня! Что это все значит?!»
«Вот и хорошо, что ты появился, – ничуть не смутившись, отвечал ходжа. – Ты собственными глазами видел, что со мною было. Я для того и давал тебе советы, чтобы не допустить тебя до такого унижения. А что касается меня… Мы – простые людишки. Бразды правления находятся не в наших руках, власть же наша распространяется только на гарем.
Здесь мы все можем делать, и от этого никому нет вреда. Но если вы даете власть женам, то не удивляйтесь, что в землях ваших начинаются волнения».
Градоправитель, выслушав наставление, стал править осторожнее, жена же его осталась ни с чем.


И мечтать-то ходже нельзя

Захотелось как-то ходже Насреддину супа.
«Вот если бы был хороший суп, приправленный мятой, я бы его покушал», – мечтал он.
Вдруг к нему постучались в дверь. Вошел сын соседки с миской в руке и попросил:
«Ходжа, моя мать больна, дайте ей немного супу».
Услышав это, ходжа заметил:
«Ох, мои соседи уже пронюхали, о чем я мечтаю».


Ходжа вызывает на бой все решета

Как-то раз искал что-то ходжа Насреддин в погребе, и тут с полки упало ему на голову решето с луком. От сильного удара у него помутилось в глазах, с досады он ударил ногой решето и случайно зашиб коленку. Тогда в гневе схватил он решето и ударил о землю, а решето отскочило от пола и поцарапало ему лоб.
Побежал ходжа домой, схватил большой нож и закричал:
«Ну все, выходите теперь все решета, сколько вас есть!»


Упрямый ходжа

Упрям был в детстве ходжа Насреддин, что ни скажет, бывало, ему отец, мальчик все делал по-своему. Наконец отец, желая добиться от него хоть какого-нибудь толку, стал говорить ему все наоборот. Однажды пришлось им на обратном пути с мельницы переходить через речку. В том месте был мост, но, он был такой, что и осел не мог по нему пройти.
«Сынок мой ученый, я перейду через мост, – говорит отец, – а ты смотри, не веди осла через брод».
Насреддин, конечно, нарочно погнал осла к броду. В это время отец увидел, что мешок с мукой наклонился набок.
«Мешок совсем не наклоняется в мою сторону, – закричал он сыну, – он не упадет в воду! Ну-ка посильнее подтолкни его!»
А сын и сказал:
«Отец! Я уже взрослый и до сих пор постоянно делал обратное тому, что ты говорил. Но на этот раз я хочу выполнить твой наказ точь-в-точь».
И только он коснулся мешка, как тот свалился и упал в воду.


«Гора не идет ко мне – так я пойду к ней»

Как-то раз во время беседы стал ходжа Насреддин хвастаться своей святостью.
«Откуда нам знать о твоей святости?» – возразил ему кто-то.
«А вот только позову я какой-нибудь камень или дерево – и они придут ко мне», – отвечал ходжа.
«Хорошо, – сказали слушатели, – позови вот тот дуб, что напротив».
Три раза на особый лад произнес ходжа:
«Приди ко мне, о ты, благословенный!»
Но дерево, естественно, даже и листом не шелохнулось. Тогда ходжа, рассердившись, двинулся к дереву.
«Да ведь ты хотел заставить дерево прийти к твоим ногам!» – сказали ходже.
«Ну, – возразил ходжа, – мы люди не гордые. Если гора нейдет к абдалу*, тогда абдал идет к горе».

*Абдал – здесь: дервиш.


«Когда твой муж выходил из дому, была ли у него на плечах голова?»

Пошел ходжа Насреддин с приятелем на охоту на волка. Увидели они громадного обросшего длинной шерстью волка и погнались за ним. Волк залез в логово, за ним, увлекшись погоней, полез и товарищ.
Ходжа час прождал снаружи, и, когда увидел, что товарищ не двигается, потянул и вытащил его из логова. Правда, головы у того уже не было. Ходжа немного подумал, а потом побежал в город, в дом к товарищу.
«Когда твой муж сегодня утром выходил из дому, – спросил он у жены товарища, – была ли у него на плечах голова?»


Как ходжа отчитал кази и купца

Собрались как-то раз вместе кази, купец и ходжа Насреддин. Вот, чтобы не молчать, кази начал разговор:
«Есть пословица: „Кто говорит много – много и ошибается“. Что, ходжа, случалось тебе ошибаться во время проповеди?»
Ходжа не задумываясь ответил:
«Да, один раз, когда я читал стих из Корана, вместо того, чтобы сказать: „Оба кази – в огне“, у меня с языка сорвалось: „Кази в огне“. А другой раз я еще больше ошибся. Нужно было сказать: „Истинно, лгуны находятся в аду“, а я сказал: „Истинно, купцы…“» Так ходжа устыдил обоих.
«Да, – заметил кази, – тебя не подденешь, ты если захочешь – бываешь таким умным, что хитрых людей огорошишь, а захочешь – так прикидываешься глупее быка».
Тогда ходжа стал между ними и сказал:
«Нет, уважаемый, ты преувеличиваешь, я и не такой клеветник, но, – и тут он кивнул в сторону купца, – и не такой уж бык, а так, промеж вас нахожусь».


Ходжа не знает, кому предъявлять иск

Однажды ходжа Насреддин наловил перепелов, ощипал их, зажарил и, закрыв кастрюлю крышкой, пошел звать гостей. Тем временем какой-то шутник, взяв жареных перепелов, положил вместо них живых. Собрались приятели ходжи. Насреддин поставил кастрюлю на стол, и только поднял торжественно крышку, перепела встрепенулись и улетели.
Ходжа смотрел, разинув рот, а потом произнес:
«Господи, предположим, ты вернул перепелам жизнь. Ну а мое масло, соль, перец, специи, дрова, деньги и труды мои, – кто мне это вернет?»


Как ходжа уличил жену в обмане

Купил ходжа Насреддин утром три ока мяса, отнес его домой, а потом пошел по своим делам. А жена позвала приятельниц и устроила им великолепное угощенье. Когда ходжа вернулся, ему она подала плов из булгура – на воде.
«Если у тебя не было, положим, времени, чтобы приготовить мясное блюдо, – сказал ходжа, – неужели ты не могла бросить в булгур несколько жирных кусков для придания вкуса?»
– «Хотела, да тут вышла история, – отвечала жена. – Когда я была занята мясом, выскочила откуда-то твоя любимая полосатая кошка и сожрала все мясо. Я пришла, смотрю – она облизывается».
Услышав это, ходжа побежал и принес весы, затем вытащил из-под мангала кошку и взвесил ее. Вышло ровно три ока. Тогда он сказал жене:
«Ах ты бесстыжая! Если это – мясо, куда же делась кошка? А если кошка – то тогда где мясо?»


Что сказал ходжа своей безобразной жене

Случилось так, к несчастью для ходжи Насреддина, что его обманули и подсунули ему безобразную невесту. Когда утром ходжа оделся и собирался выйти на улицу, его новая жена, жеманничая, сказала:
«Эфенди, кому из твоих родственников могу я показаться?»
Ходжа заметил:
«Главное – не показывайся мне, а там – кому хочешь».


Как ходжа отомстил соседу, укравшему у него ягненка

Был у ходжи Насреддина красивый, резвый ягненок. Ходжа очень его любил, кормил его вовсю, и ягненок растолстел так, что, в конце концов, не смог двигаться. Между тем, от жадности у соседей ходжи текли слюнки, и они все приставали к нему:
«Ходжа, давай зарежем этого ягненка и закатим пир!»
– «Ребятушки, – отвечал им ходжа, – не трогайте его. Это – моя утеха. Не завидуйте мне! Поверьте, мне тяжело слышать ваши речи!»
Соседи убедились, что ходжа добровольно не расстанется с ягненком. И вот однажды сосед, живший с ним рядом, накинулся, словно волк, на ягненка и унес его. Потом компания соседей ходжи съела ягненка, конечно, без ведома хозяина. Но, Насреддин все-таки узнал, кто украл ягненка и как они сожрали его, но виду не показал.
Прошло немало времени, целых два года, и удалось как-то ходже Насреддину поймать ангорскую козу, принадлежавшую тому человеку, который и украл у него ягненка. Ходжа, не долго думая, зарезал ее и съел. Сосед тот был человек очень скупой и до самой зимы всюду твердил:
«Ох и жирна же была моя козочка! Уж и толста была моя козочка! Вот такого роста, а шерсть вот какая длинная!»
Он так ее хвалил, что те, кто не видел той козы, думали, что это было какое-то особенное животное. Словом, они принимали речи его за чистую монету, и ходже в конце концов стало невмоготу слушать все это.
Вот раз вечером собрались все в доме Насреддина, и сосед опять завел разговор про козу:
«Ростом-то она была с верблюда, а шерсти у нее было шесть ока! Она была бела как снег, а шерсть мягче шелка!» – причитал он, хотя все знали, что его коза была черного цвета.
Ходжа потерял уже всякое терпение и, обращаясь к сыну, сказал:
«Больше не могу, пойду-ка я и принесу из погреба шкуру его козы, тогда видно будет, черная она или белая, размером она с кошку или со слона. Может, он наконец устыдится, а мы избавимся от его вздорных сказок».


Как ходжа искал для градоправителя собаку

Однажды градоправитель сказал ходже Насреддину: «Эфенди, ты ведь охотник, и видишься с охотниками, подыщи для меня борзую собаку с ушами, как у зайца, с ногами, как у козочки, тонкую, как муравей».
Ходжа привязал на шею овчарки, огромной, величиной с осла, веревку и привел к градоправителю.
«Это что такое?» – удивился градоправитель.
«Разве ты не приказал мне найти для тебя охотничью собаку?» – спросил ходжа.
«Да, – отвечал градоправитель, – но я просил у тебя борзую, тонкую, как горная коза, легкую, как заяц».
– «Не беспокойся, – заметил ходжа, – она поживет у тебя во дворце и скоро будет такой, какая тебе надобна».


И ходжа – двуличный кази

Было время, когда исполнял ходжа Насреддин обязанности кази, и пришел однажды к нему человек и говорит:
«В поле паслись коровы, и пестрая корова – должно быть, ваша, эфенди, – боднула в живот нашу корову и убила ее. Что за это полагается?»
– «Здесь хозяин ни при чем, – отвечал ходжа. – К животному нельзя предъявлять иск о пролитой крови».
Тогда человек заметил:
«Ах, я ведь ошибся, все было совсем наоборот – не ваша корова боднула нашу, а наша убила вашу».
– «Ну, тогда вопрос усложняется, – заметил ходжа. – Достань-ка поскорее с полки вот ту книгу в черном переплете!»


Ходжа и хмурая жена

Говорят, жена моллы Насреддина вечно ходила такой нахмуренной, что казалось она несла на себе бремя грехов всего мира.
Однажды молла, вернувшись вечером домой, увидел, что жена сидит опять насупившись.
– Ай, хмурая барыня! – не удержался он. – Что опять случилось, что ты нос повесила? Мало у нас на свете горя, чтобы ты еще изводила своей неприветливостью?
– Ты ведь знаешь, что я с похорон, не буду же я веселиться!
– Вся беда в том, что и со свадьбы ты приходишь такая же.


Ходжа и ненасытный гость

Зашел как-то в гости к ходже Насреддину его приятель. Ходжа напоил его, накормил; до четырех часов (после заката солнца) они разговаривали. Когда нужно было ложиться спать, гость сказал:
«Ах-ах, у нас, где я родился, когда ложатся спать, все кушают виноград!»
В общем, он намекал, что нужно бы дать ему закусить. Тогда ходжа заметил:
«А у нас-то не так, у нас виноград прячут и едят его только осенью».
Пошутив, ходжа уложил гостя спать и, пожелав ему спокойной ночи, поскорее его оставил.


Поймет ли имам?

Однажды попал ходжа Насреддин в гости к деревенскому имаму.
«Чего ты хочешь, – спросил его хозяин дома, – спать или пить?»
Заметив, что о еде имам не сказал ни слова, ходжа ответил:
«Уважаемый, прежде чем попасть сюда, я выспался у источника».


«Когда разобьет кувшин, поздно уже будет наказывать»

Дал как-то ходжа Насреддин своей дочери кувшин для воды, закатил ей при этом две хорошие оплеухи и сказал:
«Смотри, не разбей кувшина!»
У бедняжки от боли и обиды по щекам покатились слезы. Увидели это люди и спрашивают ходжу:
«Что же это ты ни за что ни про что бьешь своего же ребенка?»
– «Пока она не разбила кувшин, – отвечал ходжа, – нужно показать ей всю серьезность наказания, которое ее ожидает. Пусть будет осторожна, ведь если она разобьет кувшин, поздно уже будет наказывать».


«Тебе за этот золотой придется еще доплатить

Сидел однажды ходжа Насреддин в кругу людей и вел беседу. В это время подошел человек, мало ему знакомый, и говорит:
«Ходжа, будь так любезен, разменяй мне золотой».
Ходже совестно было сознаться, что у него нет денег, поскольку он находился среди людей, с которыми у него были отношения официальные, и он решил отвязаться от просителя, сказав:
«Разве сейчас время?»
Но, тому человеку очень нужны были деньги, и он продолжал настаивать. Поневоле ходжа должен был что-нибудь придумать.
«Ну давай свой золотой!» – сказал он. Ходжа взял монету в руки и начал вертеть во все стороны, как бы определяя вес.
«Послушай, – наконец сказал он, – я не могу разменять тебе этот золотой, ведь он неполновесный».
– «Ладно, – сказал тот человек, – ты разменяй и возьми себе, сколько следует, я не возражаю».
– «Э-эх, очень легкий твой золотой! – пробормотал растерянный Насреддин. – Нет, я не могу его разменять».
А тот человек, буквально схватив ходжу за руки, умолял:
«Ну давай сколько хочешь! А я потом верну золотой тому, у кого взял, и тебе отдам деньги. Этим ты окажешь мне большую услугу».
От этих речей ходжу прямо-таки бросило в пот, он рассердился; и чтобы отделаться от просителя, еще раз повертел монету, подбросил ее на ладони и сказал:
«Ладно, так и быть, я сосчитал. Тебе за этот золотой придется еще доплатить мне шесть с половиной акча».


«Ведь спят же покойники под снегом – и тепло!»

У ходжи Насреддина было только одно одеяло, и зимой укрывался он еще и одеждой, вообще всем, что попадалось под руку. Однажды, когда шел сильный снег, жена и говорит ночью:
«Послушай, а ведь ты, ходжа, совсем не зарабатываешь денег. Ты говоришь мне:
«Мы будем довольствоваться тем, что у нас есть», – но мы не можем даже купить лишнего одеяла. Ах, если бы теперь у нас было два одеяла, можно было бы хорошенько закутаться! Надоело мне укрываться чем попало. Кладешь одно покрывало – оно оказывается коротким, сползает с тебя, собирается в кучу.
Ох нищие мы нищие, чтобы тебя! Ну что нам делать? Однажды мой батюшка…»
И начала она рассказ, который ходжа давно уже слышал-переслышал, даже наизусть выучил.
«Послушай, я устал и хочу спать, – сказал он жене, – эта болтовня мне надоела. Спи-ка ты лучше – и все тут».
Но жена уже завелась и замолкать не собиралась.
«Ну постой, – подумал тогда ходжа, – я принесу тебе хлопок с горы, устраивай тогда себе постель, как тебе вздумается».
Он встал и, взвалив на плечи большой мешок, спустился во двор и стал набивать мешок снегом.
«Э-эй, ты! – увидев это, закричала ему жена. – Что ты забавляешься со снегом? Ты ведь заболеешь, а потом мне еще возиться с тобой. Что ты там делаешь?»
– «А вот тебе хлопок, который сам растет», – отвечал ходжа.
«Послушай, ты, – возразила жена, – да разве снег может человека греть?»
– «А подумай сама: если бы не согревал, – заметил Насреддин, – так разве наши отцы и деды могли бы спокойно лежать под ним в тепле и почивать самым глубоким сном?»


Как ходжа добился от крестьян хорошего угощенья

Приехал однажды ходжа Насреддин в одну деревню и остановился в мисафир одасы*. Изо всех домов натащили ему крестьяне кабачков, тащат и тащат, и, конечно, скоро эти самые кабачки до смерти надоели ходже. Вот однажды поднялся он в мечети на кафедру и сказал:
«Знаете ли вы смысл «числового» значения букв? Нет? Тогда слушайте, я вам сейчас объясню», – и начал он произносить буквы в порядке эбджеда** и одновременно укорять крестьян за невнимание к гостю, которого пичкают одними кабачками, что противно Корану.
«А вы своего ходжу, – таков был смысл его речи, – потчуйте мясом, накормите его досыта здесь, и тогда пойдет он в загробный мир с обильным запасом на дорогу».
Выслушав это, крестьяне раскаялись.
«Прости нас, – сказали они огорченно, – темные мы люди, не знали всех преимуществ хорошего угощенья».
И пока ходжа был у них в деревне, они приносили ему баранину, жареных кур, в общем, разные вкусные вещи.

*Мисафир одасы – комната для путников, общественная гостиница, дом для странников.
**Эбджед – порядок арабских букв, служащих для обозначения чисел – единиц, десятков, сотен и т. д.


Ходжа плачет у изголовья больной жены

Заболела как-то жена ходжи. Возвращаясь вечером домой, ходжа садился около нее и плакал. Одна из соседок, навещавших больную, сказала:
«Что ты так убиваешься, ходжа! Ничего страшного нет. Если Аллаху угодно будет, она скоро выздоровеет».
– «Я человек занятой, – отвечал ходжа. – Вот, смотри, пойду я завтра по деревням, или еще какое-нибудь дело объявится. Сейчас же я свободен, так что дайте мне поплакать, а то потом, может быть, не придется. А кому над ней, бедняжкой, плакать?»


«Имам – и тонуть будет, а не даст руки; а взять руку – возьмет»

Пошли в Акшехире приятели на прогулку. Покушали, а потом начали мыть в большом бассейне руки. Был там и имам, и когда он мыл руки, то случайно поскользнулся и упал вниз головой в бассейн. Люди, конечно, сбежались к бассейну и, перегнувшись к воде, кричали ему:
«Дай руку! Дай руку!» А имам все старался выбраться сам и никак не давал своей руки тем, кто хотел ему помочь. Тут увидел это ходжа Насреддин и закричал:
«Убирайтесь-ка отсюда! Вы не знаете его: он будет тонуть, а все-таки не будет слушаться вас. Эта порода совсем не привыкла что-нибудь давать. Вот смотрите, как я его спасу!»
Он свесился вниз к имаму и сказал:
«Эфенди, возьми мою руку!» И только он сказал это, имам воскликнул:
«Ах, братец, да смилуется над тобой Аллах!» – и, барахтаясь, уцепился за руку ходжи.


Ходжа стреляет из лука

Весною вышли воины Тимурленга в поле для упражнения в стрельбе из лука. Был там и сам он, присутствовал и ходжа Насреддин. Вели они беседу, во время которой ходжа упомянул, что и он в свое время хорошо стрелял. Тогда Тимурленг велел ходже пустить стрелу. Как ни отговаривался ходжа, пришлось ему поневоле натянуть лук и прицелиться.
Стрела пролетела мимо цели, и ходжа сказал:
«Вот так начальник сейбанов* стреляет».
Тогда дали ходже еще одну стрелу. И эта стрела прошла мимо цели.
«А это наш градоправитель так стреляет», – продолжал ходжа.
Наконец третья стрела случайно попала в цель, и тут уж ходжа не растерялся:
«А вот так стреляет ходжа Хасан Насреддин», – гордо сказал он.

*Сейбаны – роты, входящие в состав янычарского войска.


Во время испытания ходжа служит мишенью

Однажды Тимурленгу понадобился храбрый человек из османских турок, которому он хотел дать высокую должность. Конечно, храбрых людей на белом свете немало, да только быть в свите Тимурленга – на это нужна особая отвага. Словом, никто не решался идти. Но, и сказать Тимурленгу:
«Нет никого» – тоже нельзя.
В общем, обратились люди к бедному ходже Насреддину, которому уже не раз приходилось исполнять «обязанности спасителя».
«Ходжа, голубчик ты наш, – взмолились граждане, – только тебя здесь в нашем городе и почитает по-настоящему Тимурленг. К тому же ты изучил все его хитрости и можешь с ним ладить. Пожалуйста, возьми на себя временно эти обязанности. А там мы уж что-нибудь да придумаем».
И вот так разными способами и уговорами убедили они этого простого, сердечного человека, преданного родине и гражданам Акшехира. Итак, ходжа согласился, и предстал перед Тимурленгом.
Тимурленг знал уже про силу духа Насреддина, однако приказал его испытать, и вот как. Поставили ходжу на площади; по приказу Тимурленга один стрелок нацелился в него так, чтобы пустить стрелу промеж его ног. Ходжу, конечно, разобрал страх, однако он не показал и виду и стал читать, какие умел, молитвы о спасении. Тимурленг приказал между тем продолжать испытание.
Ходжа, стоя в широком бинише, раскинул руки. В него пустили еще одну стрелу, которая разорвала ему левый рукав. Бедный ходжа пережил едва ли не самые страшные минуты в своей жизни. А когда Тимурленг приказал стрелять так, чтобы стрела прошла через пуговицу на тулье его каука, ходже сделалось дурно, стоял он ни жив ни мертв.
Хвала Аллаху, благодаря искусству стрелка и это испытание прошло благополучно. Когда же наконец объявили об окончании испытания, ходжа немного пришел в себя. Не обнаруживая и признаков усталости или испуга, он заулыбался. Тимурленг, превознося твердость и храбрость ходжи, наградил его, и когда ему доложили, что каук и биниш продырявлены стрелами, он велел выдать ему новую одежду. Поблагодарив правителя за эту милость, ходжа сказал:
«Прикажите, государь, выдать и шаровары, пусть уж будет полный комплект».
Тимурленг заметил:
«Ходжа, мне сказали, что шаровары твои от стрел не пострадали».
Но ходжа возразил:
«Ты прав, государь, от стрел они действительно не пострадали, но от меня-то очень. В них не осталось живого места. Твои люди смотрели снаружи и ничего не видели, а я хоть и не смотрел внутри, но я-то хорошо знаю, что они испачканы и пришли в негодность».


Ходжа и сосед-сипахи, трижды поднимавший вечерами крик

Был у ходжи Насреддина в Акшехире храбрый сосед-сипахи, человек по характеру очень горячий. Возвращаясь вечером домой, он обычно еще внизу подымал крик, потом, поднявшись, опять кричал, и наконец наверху в комнате уже в третий раз слышались его выкрики.
Эта регулярность криков заинтересовала ходжу, и он спросил разъяснения у сипахи.
«Ну, раз тебе так хочется знать, – сказал тот, – тогда иди за мной».
Сначала сипахи повел ходжу в конюшню. Там он показал ему статного чистокровного арабского коня.
«И такой это красивый конь, – говорил сипахи, – такой уж прелестный, что словами не описать. Во время большого сражения под Никополем я на этом коне понесся впереди всех сипахи Акшехира и, окружив крестоносцев, разгромил их».
Тут сипахи испустил первый крик. Вместе с ним, хотя и гораздо более спокойно, отдал должное коню и ходжа. Потом поднялись они наверх, где сипахи показал ходже драгоценное оружие.
«Вот это оружие, – рассказал он, – мои предки привезли из Туркестана; его носили на себе и во время завоевания Румелии*, и под Адрианополем, и во время завоевания Болгарии, и в великой битве на Косовом поле. А вот это вооружение было на мне на Косовом поле, когда я преследовал сербов. А вот это я отобрал у рыцарей-крестоносцев в Никополе. Все это останется навеки на память моим внукам. Для меня это самые драгоценные на свете вещи».
От радости сипахи вторично начал выкрикивать. Выслушав его, ходжа опять согласился, что у него есть основания так делать. Наконец поднялись они во второй этаж. Сипахи подал голос жене, и она появилась перед ним, закрыв лицо. Он приказал ей поцеловать руку ходжи. Смотрит ходжа – красавица, луноликая, светозарная, в общем, «обворожительница сердец».
«Это – родственница сербской принцессы Марицы, жены Баязида Иылдырыма, – сказал сипахи, заметив восхищение ходжи. – Когда я со своими воинами привез султану Марицу, с ней была вот эта женщина. Она влюбилась в меня. Месяцами она плакала, никому не открывала своей печали. Наконец узнала об этом сама Марица. Вышло султанское разрешение, и я наконец женился на ней.
Ее ученость, добродетели, смышленость, воспитанность – все это превыше ее красоты».
И здесь от переизбытка чувств сипахи опять закричал. Насреддин, очарованный красотой женщины, не мог удержаться и произнес:
«Во всех твоих случаях ты прав, сынок, безусловно и бесконечно, «от земли до неба». Прошу тебя, впредь выкрикивай и за меня разок».

Румелия — историческое название Балкан.


Ходжа на базаре в Брусе

Когда ходжа Насреддин однажды находился в Брусе, он сторговал на базаре шерстяные шаровары за пятнадцать акча. Он велел завернуть покупку, собрался было платить деньги и уходить, но, тут решил, что его собственные шаровары, в общем, не так уж ветхи. Тогда он надумал, что лучше будет купить вместо шаровар легкую джуббэ.
«Я хотел купить шаровары, но, передумал, – сказал ходжа лавочнику. – Вместо этого дай мне джуббэ за пять акча».
– «Ладно», – согласился купец и достал подходящее джуббэ.
Ходжа взял и пошел, но купец закричал:
«А деньги?! Где мои пять акча?!»
– «Но ведь я оставляю шаровары», – возразил ходжа.
– «Да, но ты и за шаровары не платил денег!» – заметил купец.
Ходжа удивленно воскликнул:
«Ну? Ай-ай-ай! Странный ты человек. Да ведь я не взял шаровар, чего же буду я за них платить?»


Как ходжа обманул мальчика

Жил на свете упрямый мальчик, который постоянно твердил:
«Никто меня не обманет».
Ходжа Насреддин – а он был тогда еще совсем молодым – частенько слышал эти хвастливые речи. Как-то раз он рассердился и сказал ему:
«Ты постой здесь, а я сейчас приду, вот увидишь, я найду средство обмануть тебя».
С этими словами он оставил мальчика, а сам ушел. Мальчик простоял так несколько часов, все ждал, но, ходжи и след простыл. Ему уже надоело, но, он все стоял и все бормотал что-то про себя. В это время пришел его приятель и сказал:
«Что ты тут стоишь и бормочешь?»
Мальчик рассказал. А приятель, смеясь над глупостью мальчонки, заметил:
«Ну вот он и обманул тебя. Чего же тебе еще нужно?»


«У кого имам – Тимур, там пророк – Чингисхан»

Однажды ходжа Насреддин спросил у одного из приближенных Тимурленга:
«В кого ты веруешь? Ради кого ты готов отдать свою жизнь?»
Тот, приложив руку к груди, отвечал:
«Эмир Тимур Гурган».
Тогда присутствующие сказали ходже:
«А ты спроси, кто его пророк?»
– «А зачем? – возразил ходжа, – у кого имам – хромой Тимур, у того пророк, разумеется, кровопийца Чингисхан».


Ходжа берет на себя долю в пирушке, устраиваемой в складчину

Однажды весною отправился ходжа Насреддин с приятелями в деревню, где было много садов, где росли разные деревья, где были луга, – словом, в деревню, напоминающую рай. На лугах взошла трава, на деревьях красовались цветы, и такой чудесный вид очень развеселил компанию.
Радостно провели они здесь время и с аппетитом съели все, что взяли с собой. Наконец пришло время расстаться, но, никому не хотелось уходить с прекрасного луга, и приятели решили остаться там еще на несколько дней. Каждый из них обязался поставить что-нибудь для пирушки, устраиваемой в складчину.
«За мной – пахлава и пирожки», – сказал один, другой взялся принести фаршированного ягненка, третий – виноградный лист в фарше с оливковым маслом, салат, сыр, апельсины, яблоки, груши и т. д.
Тут посмотрели они на ходжу, ожидая, что же он скажет. А ходжа и выпалил:
«Если бы наш пир продолжался три месяца, а я ушел бы отсюда, то я беру на себя проклятия Аллаха, пророков и всех ангелов».


А то пропали бы и новые бабучи

Однажды ходжа Насреддин, босой, пахал, занозил и ободрал себе ногу. Он промыл ее холодной водой, очистил, завязал, а потом сказал:
«Это хорошо еще, что на мне не было новых бабучей*, тех, которые я на днях купил».

*Бабучи – туфли без каблука и задника.


Ходжа рад, что землетрясение застало его вне дома

Когда однажды ходжа Насреддин ехал на осле из сада домой, произошло сильное землетрясение. Он слез с осла и упал на землю. Потом приятели спрашивали у него, зачем он так делает.
«Наша ветхая лачужка, должно быть, развалилась от сильного сотрясения, – отвечал ходжа, – и, вероятно, больше уж в ней жить нельзя. А если бы, спаси Аллах, домишко завалился, и если бы я был в нем, меня смяло бы в лепешку.
Во всяком случае, меня хватил бы удар, и я отправился бы на тот свет или сошел бы с ума».


Ходжа утешает Тимурленга тем, что ему уготовано место в аду

Однажды в одном собрании зашел разговор о «том свете», об ужасах и страхах во время «восстания из мертвых». В результате, все присутствующие погрузились в печальные думы. Тимурленг, присутствовавший в том собрании, тоже испустил глубокий вздох и промолвил:
«Что будет со мною в день возмездия? Где уготовано мне место: в раю или в огненной пропасти?»
На это сидевший рядом ходжа Насреддин сказал:
«Что ты, государь! Неужели и ты думаешь обо всем этом? Поистине, я жалею, что ты мучаешь свое августейшее сердце такими глупостями. Мне кажется, что тебе совсем не нужно беспокоиться и волноваться о потусторонних делах. Ведь ясно как солнце, что ты, джехангир(1), происходящий из рода Чингисхана, с повадками Хулагу(2), как только испустишь дух, очутишься немедленно в аду.
Несомненно, ты будешь восседать на высоком огненном троне вместе с подобными тебе царями: Немрудом(3), Фараоном(4), Искандером(5) и Чингисханом».

1 Джехангир – здесь: владыка мира.
2 Хулагу (1217–1263) – внук Чингисхана, которому после смерти деда достались Хорасан (историческая область в Иране) и Малая Азия.
3 Немруд (Немврод) – легендарный основатель Вавилона.
4 Фараон – здесь употреблено как имя собственное египетского фараона.
5 Искандер – Александр Македонский.


Однажды на дороге ходжу Насреддина ограбили разбойники. Они отняли у него осла, отобрали деньги и начали его бить.
Наконец, ходжа не вытерпел и воскликнул:
– За что же вы меня бьете? Разве я не вовремя пришел, или мало принес?


Молла Насреддин принес домой небольшой кусочек мяса и спросил у жены, что можно из него приготовить.
– Все, что хочешь.
– Тогда и приготовь все.


Однажды один из родственников ходжи Насреддина чем-то уж очень угодил ему.
– Проси у меня все, что хочешь, – не подумав, сказал ходжа.
Родственник так обрадовался, что никак не мог придумать что бы такого попросить.
– Дай мне срок подумать до завтра, – наконец, сказал он.
Ходжа согласился. На следующий день, когда родственник пришел к нему с просьбой, Насреддин ответил:
– Я обещал тебе только одну вещь. Ты попросил дать тебе срок до завтра. Я дал. Так что ты еще хочешь?


Перевозя некого ученого через бурную реку, Насреддин сказал что – то грамматически неправильное.
– Разве ты никогда не изучал грамматику? – спросил учёный.
– Нет.
– Значит, ты потерял полжизни.
Через несколько минут Насреддин обратился к своему пассажиру:
– Учился ли ты когда – нибудь плавать?
– Нет, а что?
– Значит ты потерял всю жизнь – мы тонем!


Однажды односельчане увидели моллу Насреддина, бегущего изо всех сил.
– Куда ты так бежишь? – спросил его один сосед.
– Говорят, что издалека мой голос приятно звучит, – на бегу ответил молла.


К Насреддину в дом пришёл человек, желающий стать его учеником. В доме было холодно и ожидая пока жена принесёт горячий суп, молла сосредоточенно дул себе на руки. Новичок, зная о том, что каждое действие просвещённого суфия* имеет скрытый смысл, спросил его почему он это делает.
– Чтобы согреться, конечно, – ответил тот. Вскоре им принесли трапезу и Насреддин подул на свой суп.
– Зачем вы это делаете, мастер? – спросил ученик
– Для того, чтобы охладить суп, конечно, – ответил молла.
После этого ученик покинул дом Насреддина, т.к. не мог больше доверять человеку, использующему одни и те же средства для достижения противоположных результатов.

*Суфий-последователь суфизма, мистического течения в исламе.


Однажды ходжа Насреддин заявил:
– Я могу прекрасно видеть и в темноте.
– Хорошо, молла, но, если это так, почему же ты всегда ходишь со свечой по ночам?
– Чтобы другие не могли столкнуться со мной.


Насреддин копал в степи ямы. Прохожий спросил его:
– Что ты тут делаешь?
– Да зарыл в этой степи деньги, – отвечал Насреддин, – но, как ни бьюсь, не могу найти.
– А ты не оставил каких–нибудь примет ? – спросил прохожий.
– А как же! – отвечает Насреддин. – Когда я зарывал деньги, в том месте была тень от облака!


Как-то раз ходжа Насреддин зашёл в лавку. Хозяин подошёл, чтобы обслужить его. Насреддин сказал:
– Прежде всего главное. Видел ли ты, как я зашёл в твою лавку?
– Конечно!
– А видел ли ты меня когда–нибудь раньше?
– Никогда в жизни.
– Так откуда же ты знаешь, что это я?


Однажды, ходжа Насреддин неосторожно похвастался, что сможет научить своего осла говорить. Услышав об этом, Эмир повелел заплатить ходже 1000 таньга* с условием, чтобы тот показал ему говорящего осла через некоторое время.
Дома жена ходжи начала плакать и убиваться:
– И зачем ты обманул Эмира, зачем взял деньги! Когда он поймет, что ты его обманул, он бросит тебя в темницу!
– Успокойся жена, – ответил Насреддин, – и получше спрячь деньги. Я оговорил себе двадцать лет сроку. За это время либо ишак издохнет, либо Эмир…

*Таньга - первоначально золотая, потом серебряная монета, имевшая хождение в некоторых странах Востока.


Однажды ходжа Насреддин потерял своего ишака. Потратив весь день на поиски, раздосадованный ходжа дал торжественную клятву Аллаху, что если “этот проклятый ишак” и найдется, то он сразу же продаст его за 1 таньга.
И тут он увидел своего ишака. На следующий день на базаре все увидели ходжу, который стоял со своим ишаком и кошкой. На вопрос, что он тут делает, Насреддин отвечал, что продает своего ишака за 1 таньга и кошку за 100, но – только вместе…


Однажды молла Насреддин ел кишмиш. Подходит к нему приятель и спрашивает:
– Молла, что ты ешь?
– Так… – ответил молла.
– То есть, как “так”? Что это за ответ?
– Я говорю коротко.
– То есть как коротко?
– Ты спрашиваешь у меня, что я ем. Если я скажу “кишмиш”, ты скажешь: “Дай и мне”. Я скажу: “Не дам”. Ты спросишь: “Почему?”, а я отвечу: “Так…”. Поэтому-то я заранее и говорю коротко: “Так…”.


Однажды, один человек забрался на высокое дерево и ни как не мог спуститься на землю. Односельчане долго совещались и, наконец, решили позвать ходжу Насреддина, славящегося своей мудростью. Ни слова не говоря, ходжа закинул бедняге наверх веревку и велел обвязать себя вокруг пояса.
Тот исполнил. После чего, Насреддин сильно дернул за свой конец, так что тот человек оказался на земле с переломанной ногой. Все стали укорять Насреддина, что он так глупо и неосторожно поступил.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами ходжа, – этот метод всегда срабатывает, когда надо вытащить кого–нибудь из колодца…


Однажды, желая подразнить ходжу Насреддина, его жена сказала:
– Ходжа, ты так уродлив, что будет горе тебе, если наш будущий ребенок будет похож на тебя…
– Это ничего, – ответил ходжа Насреддин, – горе будет тебе, если ребенок не будет похож на меня…


Ходжа Насреддин шел с товарищем мимо минарета и товарищ спросил:
– Как это их, интересно, делают?
– А ты и не знаешь? Эх, ты! – заметил ходжа. – Очень просто: выворачивают наружу колодцы…


Однажды, в компании друзей, ходжа стал сетовать на старость.
– Правда, это совершенно не отразилось на моей силе, – вдруг заметил он, – я селен так же, как и много лет назад.
– Откуда ты это знаешь? – спросили его.
– У нас во дворе издавна лежит огромный камень. Так вот, когда я был ребенком, я не мог его поднять, в молодости я тоже не мог его поднять, не могу и сейчас…


Как-то раз молла Насреддин шел пешком в соседнее село и сильно устал.
– О, Аллах! – взмолился он, – пошли мне лошадь, что б на ней я смог добраться домой!
В этот момент кто-то вскочил ему на спину.
– Шестьдесят лет ты мой Аллах, и до сих пор еще ни черта не понимаешь в моих просьбах, – пробормотал ходжа.


Однажды, вор сорвал с ходжи Насреддина шапку и убежал. Ходжа сразу же отправился на ближайшее кладбище и стал ждать.
– Что ты делаешь? – спрашивали его люди, – ведь вор побежал совсем в другую сторону!
– Ничего, – хладнокровно отвечал им ходжа, – куда б он не побежал, рано или поздно все равно придет сюда…


Эмир заказал Насреддину сделать надпись на перстне, которая поддерживала бы его в несчастье и сдерживала бы в радости.
На следующий день молла пришел к Эмиру и молча протянул тому перстень с надписью:
“И это пройдет”…


Перед смертью
   
Насреддин очень боялся смерти. Стоило только кому-нибудь заговорить о смерти, он тут же начинал говорить о другом. Но, когда он всерьез заболел и настал его смертный час, он приготовился встретить смерть достойно, исполнил религиозные обряды и стал шутить и забавляться.
Он развеселил каждого из окружающих, заставил всех смеяться. Тут кто-то из родных спрашивает его:
— Молла, ты всегда избегал говорить о смерти, а сейчас не придаешь этому никакого значения. Что же случилось?
— Каждый раз, — отвечал Насреддин, — когда мне приходила мысль о смерти, мне становилось страшно. Но, теперь, когда я твердо знаю, что смерть близка, уже нет смысла бояться. Надо оставшиеся минуты жизни провести приятно.


Насреддин ежедневно переходил через границу со своим ослом, нагруженным корзинами с соломой. Так как все знали, что он промышляет контрабандой, стражники каждый раз обыскивали его с ног до головы.
Они обыскивали самого Насреддина, осматривали солому, погружали её в воду, время от времени даже сжигали её, но никогда ничего не могли найти.
Много лет спустя один из стражников встретил отошедшего от дел ходжу в чайхане и спросил:
– Теперь тебе нечего скрывать, Насреддин. Расскажи мне, что ты перевозил через границу, когда мы никак не могли поймать тебя?
– Ослов, – отвечал Насреддин.


Однажды Насреддин поздно вечером возвращаясь домой увидел группу всадников, приближающихся к нему. У него сразу разыгралось воображение. Он представил, что это разбойники, которые собрались его ограбить или продать в рабство.
Насреддин бросился бежать, перелез через ограду кладбища и забрался в открытую могилу. Заинтересованные его поведением люди – обычные путешественники – последовали за ним. Они нашли могилу, где он лежал дрожа в ожидании, что же случится.
– Что вы здесь делаете, в этой могиле?– спросили люди. – Можем ли мы чем-то вам помочь?
– То, что вы можете задать вопрос, еще не значит, что вы получите на него удовлетворительный ответ, – ответил ходжа, который понял, что произошло. – Все это слишком сложно. Дело в том, что я здесь из–за вас, а вы здесь из–за меня.


Как-то Эмир спросил Насреддина:
– Послушай, кого ты больше всего уважаешь на свете?
– Тех, кто расстилает передо мной богатый дастархан* и не скупится на угощение.
– Приглашаю тебя завтра на угощение! – тут же вскричал Тимур.
– Ну, тогда я и вас начну уважать с завтрашнего дня!

*Дастархан — букв.: скатерть; обильное угощение.


Однажды Эмир решил заставить всех жителей Бухары говорить только правду. Для этого перед городскими воротами поставили весилицу. Всех входящих опрашивал начальник стражи. Если человек, по его мнению, говорил правду, то его пропускали.
В противном случае – вешали. Перед воротами собралась большая толпа. Никто не решался даже подойти близко. Насреддин же смело направился к начальнику стражи.
– Зачем ты идешь в город? – строго спросили его.
– Я иду, чтобы меня повесили на этой весилице, – ответил Насреддин.
– Ты лжешь!– воскликнул начальник стражи.
– Тогда повесьте меня.
– Но, если мы повесим тебя, то твои слова станут правдой.
– То-то и оно, – улыбнулся ходжа, – все зависит от точки зрения…


Однажды молла Насреддин попробовал виноградной водки и совсем опьянел. Сосед стал корить Насреддина.
– Я совсем не пьян, – сказал ходжа, с трудом ворочая языком. – Я не пьян даже немного, и я докажу тебе это. Посмотри, ты видишь этого кота, который входит в дверь? Так вот, у него только один глаз!
– Ты ещё больше пьян, чем я думал , – сказал сосед. – Этот кот выходит!


К мулле Насреддину пришёл один уважаемый человек. Он волновался, он был отцом красивой дочери. Он был чрезвычайно обеспокоен и сказал:
– Каждое утро она чувствует лёгкое недомогание, я был у всех докторов, но, они говорят, что всё в порядке, ничего страшного. Что делать?
Насреддин закрыл глаза, размышляя над проблемой, потом открыл их и спросил:
– Вы даёте ей молоко перед сном?
– Да! – ответил мужчина.
Насреддин сказал:
– Ну, тогда я знаю, в чём дело. Если вы даёте ребёнку молоко, он всю ночь вертится слева направо, справа налево, и в результате молоко становится творогом.
Потом творог превращается в сыр, сыр превращается в масло, масло становится жиром, жир становится сахаром, а сахар превращается в алкоголь – и естественно, утром у неё похмелье!


На одной пирушке Насреддин взял кисть винограда и отправил ее целиком в рот.
– Молла, – говорят ему, – виноград едят по ягодке.
– То, что едят по ягодке, называется баклажаны.


Насреддин ходит по комнате и горстями разбрасывает рисовую муку.
– Что ты делаешь? – Спросила его жена.
– Разгоняю тигров.
– Но, ведь здесь нет тигров!
– Конечно. Неправда ли, какое действенное средство!


Однажды ходжа Насреддин сидел на берегу реки и бултыхал палкой в воде.
– Что ты там делаешь? – спросил его прохожий.
– Кумыс.
– Но ведь так кумыс не делают!
– Знаю. Но вдруг что–либо да получится?


Однажды прохожий увидел, что ходжа Насреддин сидит на берегу реки и стирает живую кошку.
– Эй, Ходжа! Ты что делаешь? Кошки ведь от воды дохнут!
– Иди–иди, не мешай мне.
Прошел прохожий мимо. Возвращается спустя некоторое время и водит другую картину. Сидит Насреддин на берегу, а рядом с ним валяется дохлая кошка.
– Эх, говорил я тебе, что кошки от воды дохнут…
– Много ты понимаешь, – оборвал его Насреддин. – Когда я постирал кошку, она была еще живой. Она подохла, когда я начал ее выжимать…


Насреддина спросили:
– Сколько тебе было лет, когда ты впервые женился?
– Точно не помню, так как к тому времени я еще не набрался ума!


Насреддин пришел домой поужинать и привел с собой друга. Жена стала ворчать, что дома есть нечего и т.п. Ходжа попробовал было возразить, но, жена тут же треснула его по лбу поварешкой так, что у бедняги вздулась большая шишка.
– Не расстраивайся сильно, друг, – попытался успокоить его приятель, – Когда я дома говорю жене что-то не так, она хватает меня за бороду и чуть ли не в печь головой пихает.
Ходжа гордо выпрямился:
– Я – не из тех мужчин, которые позволяют хватать себя за бороду!


Однажды Эмир сказал Насреддину:
– Мне нужен астролог, но, нам никак не удается найти подходящего. Ты не сможешь быть астрологом?
– Смогу, – ответил Насреддин, – но, только вместе с женой.
– Как так? – спросил Тимур.
– Так уж повелось издавна, что мое мнение никогда не сходится с мнением моей жены. Вот, например, если я вечером, глядя на облака, скажу: “Завтра будет дождь”, то она, посмотрев на облака, обязательно скажет: “Дождя не будет”.
После этого каждый из нас твердо стоит на своем, и мы скорее умрем, чем уступим друг другу. И вот уже несколько лет – я это заметил сам – сбываются или ее слова, или мои. И ничего третьего не случается. Потому астрологом я могу быть только вместе с женой.


Жена Насреддина была очень некрасива. Однажды вечером он долго смотрел ей в лицо.
– С чего это ты вдруг стал меня рассматривать? – спрашивает она.
– Сегодня я долго глядел на одну очень красивую женщину и как ни пытался оторвать от нее взгляд, не мог. Вот я и решил искупить свой грех и смотреть на тебя столько же, сколько смотрел на нее…


Насреддин как-то спросил своего ученика:
– Скажи мне, что тяжелее: пуд ваты или пуд железа?
– По–моему, вес и того, и другого одинаков.
– Да, сынок. Твой ответ похож на истину, но, жена вчера доказала мне, что пуд железа куда тяжелее, чем пуд ваты.


Насреддин стоял на берегу водоема и громко вздыхал. Приятель спросил, о чем он вздыхает.
– А ты разве не знаешь, – ответил ходжа, – что моя первая жена утонула в этом водоеме?
– Но, ведь ты снова женился на красивой и богатой? К чему горевать?
– Потому и вздыхаю, что она не любит купаться.


Дочь Насреддина пришла плача к отцу и стала жаловаться, что муж изрядно поколотил ее. Насреддин тут же схватил палку, отдубасил ее как следует и сказал:
– Ступай скажи твоему мужу, что если он поколотил мою дочь, то я отыгрался на его жене.


У Насреддина была жена, которая до него уже пережила четырёх мужей. Однажды, больной ходжа лежал в забытьи. Жена сидела рядом и все время причитала:
“На кого ж ты меня покидаешь!”
Насреддин не выдержал, приоткрыл один глаз и прошептал из последних сил:
– На пятого дурака!


Однажды ходжа Насреддин вошел в лавку халвовщика. Не оборачиваясь по сторонам, он направился прямо к прилавку и принялся уписывать халву. Продавец тут же набросился на него:
– Эй ты, по какому праву ты лопаешь халву даром у правоверного мусульманина?
Так говоря, он начал избивать ходжу. А тот невозмутимо ответил:
– Мало того, что халва великолепна – так еще и тумаками заставляют ею угощаться!


Однажды, на базаре ходжа Насреддин увидел как толстый чайханщик тряс какого-то нищего бродягу, требуя у него платы за обед.
– Но, я же только понюхал дым от мяса, которое ты жарил! – оправдывался бродяга.
– Но, запах тоже стоит денег! – отвечал ему толстяк.
– Подожди, отпусти его – я заплачу тебе за все, – с этими словами ходжа Насреддин подошел к чайханщику. Тот отпустил беднягу. Ходжа вынул из кармана несколько монет и потряс их над ухом чайханщика.
– Что это? – изумился тот.
– Кто продает запах обеда, тот получает звон монет, – невозмутимо ответил ходжа…


Однажды Насреддин жевал тянучку. Когда пришло время идти обедать, он вынул тянучку изо рта и прилепил ее к кончику носа.
– Зачем ты это делаешь? – спросили его.
– Хорошо, когда твое имущество перед глазами, – ответил Насреддин.


Когда Насреддин был в гостях, после ужина принесли жареные бобы. Хотя Насреддин проявил немалое усердие во время ужина, он яростно набросился и на бобы.
– Если будешь так налегать на бобы, – сказал ему хозяин дома, – то можешь получиться несварение желудка, а там недолго и умереть.
Не переставая есть бобы, Насреддин ответил:
– Если умру, во имя Аллаха, проявите заботу о моей семье…


Насреддин говорит скупому соседу:
– Почему ты никогда не зовешь меня в гости?
– А потому, что у тебя завидный аппетит. Не успеешь проглотить один кусок, как уже второй в рот запихиваешь.
– Если ты пригласишь меня в гости, – предложил Насреддин, – даю тебе слово, что между двумя глотками я буду совершать два раката* и два намаза**.

*Ракат — поясной поклон у мусульман, часть молитвенного обряда (два коленопреклонения с последующим поясным поклоном).
**Намаз — ритуальная молитва мусульман, совершаемая пять раз в день.


У Насреддина был очень скупой сосед. Молла заметил, что несколько дней подряд повар в обеденное время приносил скупцу жареную курицу, но, скупец ел только черствый хлеб, а к курице не притрагивался.
Повар так и уносил нетронутую курицу обратно. Недели две Насреддин наблюдал это и наконец сказал:
– Счастливая эта курица! Настоящая ее жизнь началась после смерти.


Однажды молла Насреддин пришел в гости к одному своему знакомому. Обеда у того не оказалось, и он поставил перед моллой масло и мед. Молла, съев все масло, придвинул к себе мед и стал есть его без хлеба.
– Молла, не ешь один мед, – сказал хозяин, – он сожжет тебе сердце.
– Одному Аллаху известно, у кого из нас сейчас горит сердце, – ответил Насреддин.


Сидел Насреддин у ворот и с аппетитом уплетал жареную курицу. Подошел сосед и попросил:
– Послушайте, ходжа, у вас очень вкусная курица, дайте и мне кусочек.
– Не могу! Я бы дал с большим удовольствием, да курица-то не моя, а моей жены.
– Но, сами-то вы, вижу, едите!
– Что же мне делать, – отвечает Насреддин, – если жена велела мне ее съесть.


Однажды к молле Насреддину пришел человек, который никогда не возвращал долгов, и сказал:
– Я к тебе с просьбой.
Насреддин сразу понял, что он пришел просить денег, и поторопился ответить:
– Что бы ты ни попросил, я все исполню, но, у меня к тебе тоже одна просьба – сперва ты исполни мою, а потом я твою.
– Скажи, пожалуйста.
– Умоляю тебя, не проси у меня денег!


Встретил как-то Насреддина приятель, который давно его не видел.
– Ну, как дела?
– Все в порядке, – говорит Насреддин. – На все деньги, которые у меня были, я купил пшеницы. Весь урожай, который получился, я отвез на мельницу. Из всей муки, которая получилась, испек хлеб. А весь хлеб, какой вышел, у меня в желудке.


Заболела теща Насреддина. Собрались родственники, стали расспрашивать о ее здоровье. Он ответил:
– Говорят, она еще жива. Но, если на то будет воля Аллаха, скоро умрет.


У ходжи Насреддина спрашивают:
– Почему ты развелся с женой?
– Житья не стало, загоняла пуще, чем я своего ишака. То ей сделай, это принеси, то вынеси, постирай, подмети, переставь. Не помню когда и с друзьями в чайхане последний раз отдыхал…
– Как будто ты своего ишака не гоняешь?
– Да, но я его хоть кормлю…


Насреддин за небольшую плату обещал одному купцу сделать его сказочно богатым посредством магии и волшебства.
Для этого купец должен всего лишь просидеть в мешке с рассвета до заката без пищи и питья, но главное: в течение всего этого времени он должен ни разу не подумать об обезьяне, а иначе - всё насмарку.


Тимур каждый год распределял своих боевых слонов по разным селениям, чтобы их там кормили и смотрели за ними. Слоны уничтожали и вытаптывали все посевы.
Однажды прислали слона и в то селение, где жил ходжа Насреддин. Этот слон за несколько дней извёл всех сельчан. Наконец, богатеи собрались и решили пойти к Тимуру – попросить его избавить их от этой беды. И задумались – кто же пойдет?
Никто не осмеливался идти. Тогда стали умолять ходжу Насреддина:
«Ты должен взяться за это дело!»
Ходжа идти не хотел, но, его так долго упрашивали, что он, подумав, согласился, но, только с тем, чтобы идти всем вместе.
И они сообща отправились в путь. Дойдя до города, они долго просили, чтобы их пустили во дворец. В конце концов, их впустили.
Ходжа увидел, что не одни они пришли к Тимуру – возле него стояли и другие люди. Ходжа молча присел в сторонке и стал ждать своей очереди.
Тимур начал выслушивать жалобы. Когда жалоба приходилась ему не по нраву, то он приказывал заточить жалобщика в тюрьму. Увидев это, пришедшие с Насреддином односельчане один за другим потихоньку улизнули.
Ходжа вдруг очнулся и заметил, что остался один и хотел тоже удрать, но, тут Тимур спросил его:
– Куда же ты идёшь? Что ты хотел сказать мне?
Ходжа со вздохом посмотрел на дверь и сказал:
– Дай бог здоровья повелителю! Мы – твои слуги-крестьяне, благодаря тебе мы живем и всегда молимся за тебя. В этом году ты прислал нам в гости одного из своих слонов - хорошего, умного, доброго. Он воспитан прекрасно, помогает нам ухаживать за посевами и во многом другом.
Мы очень признательны тебе. Но, он, бедный, в нашем селении одинок и ему скучно. Он не спит все ночи напролет. И наши люди послали меня к тебе просить, чтобы ты прислал ещё одного слона – ему в сотоварищи, чтобы он перестал скучать.
Слова ходжы очень понравились Тимуру, и он приказал на другой же день послать в то селение, где жил Насреддин, слониху.
Когда ходжа вышел из дворца, его окружили односельчане и стали расспрашивать:
– Ну как, ходжа, удалось тебе что-нибудь сделать?
Насреддин искоса посмотрел на них и ответил:
– Удалось! Ещё какое большое дело удалось! За таких друзей, которые поддерживают друга в беде, как вы, мало отдать жизнь. Поздравляю вас! Завтра нам пришлют ещё и слониху!


Рассуждения Насреддина о пользе Корана

У Насреддина был сын. Как-то раз, когда он был совсем еще маленьким, жена обратилась к ходже и стала жаловаться:
– Что делать с ребенком, ума не приложу. Криком кричит и никак спать не хочет. Ты бы, ходжа, написал для него какое-нибудь заклинание, чтобы он хоть на минутку угомонился.
– Не волнуйся, – ответил Насреддин. – Мы его сейчас урезоним.
И, достав из сундука толстенную книгу Корана, ходжа раскрыл ее и сунул кричащему мальчишке под нос.
– Да ты что смеешься надо мной?! – рассердилась жена. – Ты, видно, и над трупом моим будешь петь и отплясывать.
– Подожди, подожди, – успокоил ее Насреддин. – Ты ничего не понимаешь. Эта книга является таким превосходным снотворным средством, что когда я был учеником и изучал Коран, то не мог выдерживать над ней и семи минут, на седьмой уже спал крепким сном.
Так неужели же ты думаешь, что если взрослые люди так легко засыпают над Кораном, то этот мальчишка устоит против его чудесных свойств.

 
О том, как мулла захотел отомстить Насреддину и что из этого получилось

Однажды Насреддин насолил одному мулле. Ему долго не удавалось отомстить ходже. Злился-злился мулла и решил наконец избавиться от Насреддина чужими руками. Собрал он самых отъявленных хулиганов и подговорил их подстеречь и избить Насреддина до смерти, как только отправится он куда-нибудь из деревни. И посулил мулла за это дело хорошую плату.
Порядком таки пришлось ждать бандитам, потому что жил себе поживал ходжа и не собирался никуда в дорогу. А в деревне расправиться с ним было немыслимо. Так прошло две недели.
И вот в одно утро взял Насреддин сумку положил туда кусок хлеба и отправился в соседний город на базар.
Только что вышел он из деревни, выскочила, откуда ни возьмись, подговоренная муллой банда, накинулась на Насреддина и начала его избивать чем попало.
Но, ловкость ходжи не уступала его мудрости, вырвался он из рук негодяев и кинулся бежать вперед по дороге.
Так быстро бежал ходжа, что отстали от него преследователи. Бежит-бежит, вдруг навстречу мулла, возвращающийся из города.
– Куда это вы бежите, ходжа? – спрашивает он у Насреддина.
– Ой, мулла, горе мне! Сегодня джемаат* вздумал выбрать меня главным имамом всей округи. А на кой мне шайтан** эта должность, если я с ней и справиться не сумею?! Вот я и бегу, куда глаза глядят, от джемаата.
У муллы глаза разгорелись при этих словах.
– Ой, оджа, чего же вы отказываетесь? Сколько почету, сколько денег! Будь я на вашем месте, я бы ни за что не отказался от имамства.
– Да что вы? – воскликнул Насреддин. – Ну так переодевайтесь же скорей в мою одежду и становитесь на берегу. Джемаат, который вот-вот появится здесь, примет вас за меня и изберет главным имамом. А потом, когда увидят ошибку, отступиться будет уже стыдно.
Мулла поспешно переоделся в насреддинову одежду, а ходжа спрятался в кустах.
Бандиты налетели на муллу и, не разобрав, что это их же подстрекатель, сбили его с ног, отколотили до потери сознания и сбросили с кручи в реку.
Так поплатился злой мулла за свою жадность и коварство. И получил он то возмездие, которое приготовил другому.

*Джамаат — (общество, коллектив, община) — объединение группы мусульман с целью совместного изучения ислама, совершения религиозных обрядов, взаимопомощи, регулярного общения между собой и т. д.
**Шайтан — злой дух, демон, сатана.


Свечка с мачту или о том, как Насреддин одурачил самого аллаха

Довелось как-то Насреддину ходже ехать морем на корабле вместе со своим сыном.
Разбушевалась буря. Судно бросало по волнам, как щепку.
Насреддин начал готовиться к смерти. Совершив омовение, он обратился лицом к Каабе* и начал, призывать аллаха:
– О, всевышний аллах! Ты же, как говорит мулла, все можешь сделать. Помоги же нам грешным пристать к берегу живыми и невредимыми. Помоги, алла, и я, как только вернусь в деревню, поставлю тебе свечу размером вот в эту мачту.
– Отец! – потрогал ходжу сзади его сын. – Отец, но, ведь ты же беден, где тебе достать такую большую свечку?
– Молчи ты, бесенок, – зажал ему рот ходжа. – Дай только на берег выбраться, а там ищи ветра в поле, и в палец толщиной не получит.

*Кааба — доисламский храм в Мекке, служивший местом поклонения для многих арабских племен. После установления ислама храм был превращен в мусульманскую святыню, а паломничество в Мекку стало одной из основных заповедей мусульманина.


Важно начинать с самого главного

В сад к Насреддину забрались коровы соседнего муллы. Жена выскочила из комнаты и кинулась бить их чем попало.
В этот момент Насреддин увидел, что к нему во двор вошел сам мулла.
– Стой, жена! – Закричал Насреддин. – Дело не в коровах. Их можно выгнать и потом. Гони-ка сначала этого длиннобородого, ибо убытков он наделает больше, чем его коровы.


О том, как Насреддин взялся выпить Черное море

Однажды один богатый бей объявил, что уплатит тысячу червонцев тому, кто выпьет воду из Черного моря.
Насреддин тотчас же явился к бею и заявил, что он это сделает.
В объявленный день толпы народа собрались смотреть на представление.
– Я готов, – сказал Насреддин бею.
– Ну, так и начинай, – сказал бей.
– Невежда! – засмеялся Насреддин. – Ты же не соблюдаешь условия. Отведи сначала все реки, впадающие в море. Я же взялся выпить море, но, не реки.
Присутствующие сочли требование ходжи законным и предложили бею его выполнить.
И так как бей выполнить его не мог, то ему пришлось раскошелиться.


О первой смерти ходжи Насреддина

Насреддин задолжал большую сумму своему богатому соседу.
Подошел срок расплаты. Ходжа позвал жену и сказал ей, чтобы она немедленно отправилась к соседу и сказала бы, что Насреддин умер.
– Скажи ему, что перед смертью я просил, чтобы он разорвал мой вексель, ибо иначе душа моя будет терзаться и в том мире.
Жена точно исполнила поручение. Она наделала такого шума и плачу, что богач прибежал удостовериться в смерти ходжи.
Насреддин лежал в гробу со сложенными руками.
Пристыженный соседями богач вынужден был разорвать вексель.
Насреддин ходжа тотчас же поднялся и возблагодарил аллаха.


О второй смерти ходжи Насреддина

Однажды Насреддин ходжа рубил в лесу дрова. Он взобрался на дерево, сел на ветку лицом к стволу и стал подрубливать сук, на котором сидел.
В это время мимо проходил чабан. Он увидел Насреддина и предупредил его:
– Эй, ходжа! Кто же так рубит? Сядь спиной к стволу, а то ты упадешь на землю вместе с веткой.
Насреддин не послушался доброго совета, рубанул еще несколько раз и со всего размаха треснулся на землю.
Очнувшись после падения, ходжа поднялся, потер бока и кинулся догонять чабана.
– Подожди, добрый человек, подожди минутку! – остановил он его. – Аллах наградил тебя даром прорицания. Если уж смог ты предвидеть мое падение, то вероятно сможешь предсказать мне и день моей смерти.
Скажи мне, прошу тебя, долго ли мне осталось жить и по каким признакам узнаю я приближение своей смерти?
Сколько не отнекивался чабан, не мог убедить ходжу, что он не прорицатель. Все с большим и большим жаром упрашивал Насреддин указать срок его жизни. Наконец, чтобы отделаться от настойчивого ходжи, чабан сказал:
– Ну, ладно. Знай, что смерть настигнет тебя сейчас же после того, как осел твой трижды закричит громким голосом.
И, посмеявшись в душе над простодушием Насреддина, чабан пошел своей дорогой.
Ходжа собрал дрова, нагрузил ими до отказа своего ишака и двинулся домой.
Ноша осла оказалась такой тяжелой, что не прошло и десяти минут, как бедное животное остановилось и испустило резкий крик.
– Ля иллях*! – воскликнул Насреддин. – Смерть моя, вероятно, уже близко.
И, огорчившись до бесконечности, ходжа погнал ишака, чтобы успеть вернуться домой.
Но, не прошел Насреддин и двадцати шагов, как ишак снова остановился и, несмотря на усилия ходжи зажать ему рот, огласил лес громким криком.
– Значит скоро, – подумал ходжа. – Азраил, как видно, уже подстерегает меня. Пора готовиться к смерти.
И, не теряя ни минуты, Насреддин снял свое джуппе, чтобы набросить его на себя перед тем, как ангел заберет его душу.
Как только он снял его, осел раскрыл рот и закричал в третий раз.
Услышав сигнал смерти, Насреддин решил, что его уже нет в живых, упал на землю и прикрыл свое тело одеждой.
Прошел день, прошел другой – пропал Насреддин ходжа. Родичи с ног сбились, разыскивая его, вся деревня подняла тревогу. Целый день разыскивали в разных концах. И, наконец, нашли ходжу лежащим без движения там, где застал его ослиный крик.
Навзрыд плакали все соседи, криком кричала жена, но, слезами горю не поможешь: положили ходжу на арбу, прикрыли его ветками и повезли в деревню.
Там, по обычаю, омыли его тело, одели в саван и, положив на катафалк, повезли на кладбище. Вся деревня пошла провожать своего любимца.
Везли-везли Насреддина, вдруг на дороге речка. Нужно вброд перевозить. А где мельче брод – никто не знает.
Стали обсуждать, где лучше перевозить. Спорили-спорили, прямо зло берет на глупость их смотреть. Приподнялся Насреддин, показал пальцем на мелкий брод и сказал:
– Глупцы! Когда я был в живых, я со своим ишаком всегда переходил вот в этом месте.

*Ля иллях-Нет божества, кроме Аллаха.


О том, как ходжа поспорил с соседом

Один из соседей Насреддина был страстный спорщик и хвастался всегда тем, что его никто никогда не переспорит.
– Ну, ладно, – сказал ему однажды Насреддин. – Давай поспорим, что я поведу тебя к реке и ты вернешься обратно, не напившись воды.
Сосед самодовольно засмеялся и сказал:
– Ой, ходжа, ты же проспоришь в два счета. На что спорим?
– На барашка.
– Идет!
Не теряя времени, спорщики двинулись к речке. Но, едва только подошли они к самой воде, Насреддин хлопнул себя по лбу, засмеялся и сказал:
– Ну и дураки! А свидетель?
– Какой свидетель?
– Как же мы докажем, кто из нас прав?
– А ведь и правда, – согласился сосед.
И спорщики пошли обратно в деревню за свидетелем.
Вошли в кофейню.
– Ну, давай барашка, – сказал Насреддин.
– Какого барашка?
– Мы у речки были?
– Были.
– Ты воду из нее пил?
– Нет.
– Ну так чего ж ты медлишь? Давай барашка.

 
О чудесном бурдюке или о том, как Насреддин отпустил грехи Сары-бею

Как-то раз ходжа Насреддин остался без единой копейки в кармане. Нужно было доставать денег.
Недолго думая, он вытащил из сарая старый овечий бурдюк, надул его и, взяв подмышку, отправился на базар. Та он выбрал самое людное место и закричал:
– Эй, правоверные, кому угодно избавиться от грехов?! Зазывания Насреддина тотчас же привлекли внимание всего базара. Из толпы выделился один человек и подошел к ходже. Это был самый зловредный богач деревни, алчный и трусливый Сары-бей.
– Хотя я и не чувствую за собой грехов, – сказал он, – но если ты выпустишь из меня некоторые из них, я отдам тебе целый червонец.
– Хорошо, – сказал Насреддин, – дуй же, что есть мочи, в этот бурдюк. Чем дольше будешь ты дуть, тем больше выдуешь из себя грехов.
Сары-бей уплатил червонец и, взяв отверстие бурдюка в рот, принялся дуть, напрягая все силы.
В эту минуту Насреддин незаметно от бея, надавил на бурдюк. Воздух из бурдюка сразу же вырвался через отверстие и ворвался в рот и легкие Сары-бея.
– Что я наделал!! – закричал в ужасе бей. – Я напустил в себя миллион чужих грехов! Ради аллаха, спаси меня, ходжа, иначе мне не избежать когтей Иблиса*.
– Давай сто червонцев, тогда спасу, – сказал Насреддин.
Скуп был Сары-бей, но, трусость его была сильнее скупости. Хоть и жалко ему было ста червонцев, но, страшнее был ад со своими чертями. Раскошелился богач и вынул деньги.
Получив деньги, Насреддин выпустил из бурдюка весь оставшийся там воздух и заставил бея надуть его своими грехами. После этого он отпустил с миром Сары-бея и начал принимать очередных клиентов.

*Иблис — черт, дьявол; в мусульманской мифологии соответствует Люциферу — ангелу, восставшему против бога и превратившемуся в духа зла.


Половина абдеста*

Как-то раз во время совершения обычного абдеста Насреддин заметил, что воды у него так мало, что хватит только на омовение одной ноги, на другую же ничего не останется.
Несмотря на это, ходжа заканчивает священный обряд на половине, проходит на свое место и начинает творить намаз. Но, становится не так, как все остальные, а лишь на одну ногу. Неомытую же ногу, как гусь, поджимает под себя.
Удивленные молельщики, не понимая, в чем дело, задают Насреддину вопрос: чем вызвана такая необычная поза?
– Тише, тише, – шёпотом ответил ходжа. – Я прячу неомытую ногу от аллаха. Прошу вас, не говорите об этом громко. А то он услышит, в чем дело, и весь мой намаз пропадет даром.

*Абдест-омовение перед молитвой.


Об одном неудавшемся абдесте или о том, что старая туфля ценнее молитвы, посылаемой аллаху

Готовясь к обычному намазу, Насреддин совершал абдест на берегу реки. От неловкого движения одна из его туфель упала в воду и поплыла вниз по течению.
В мгновение ока Насреддин пачкает вымытые ноги и кричит:
– Стой, стой, окаянная речка! Забирай к чёрту свой абдест, давай назад туфлю!


Божий гость

Один назойливый нищий приходил к Насреддину и каждый раз всеми правдами и неправдами тянул из него деньги. Насреддин несколько раз прогонял его, но, нищий от этого становился только назойливее. Он приходил как раз в тот момент, когда Насреддин возвращался домой обедать.
И вот однажды, как только нищий постучал в дверь, Насреддин спросил:
— Кто это?
— Божий гость, — отвечал нищий.
Насреддин открыл дверь, вышел и сказал:
— Следуй за мной, там я подам тебе.
После долгого пути они пришли к мечети, и Насреддин говорит нищему:
— Ты ошибся, божий дом — здесь. И бог лучше меня принимает гостей. Прошу тебя, впредь приходи прямо сюда без моего посредничества.

 
Об ученых зайцах и о глупом кадии или о том, как, не имея гроша в кармане, можно не только хорошо пообедать, но, и приобрести тысячу червонцев

Однажды, когда у Насреддина вышли все деньги, он пошел к знакомому охотнику и попросил у него двух живых зайцев, которых тот принес с охоты.
Вернувшись с этими зайцами домой, ходжа позвал жену и сказал:
– Я возьму одного из этих зайцев и пойду к нашему кадию. А ты тем временем займи у соседки бараньего мяса и приготовь из него супу, шашлыков и чебуреков. Мы придем с кадием сюда, и когда он спросит, откуда ты узнала, что он идет к нам в гости, ответь, что тебе сказал об этом заяц.
При этом укажи на этого зайца, которого я оставлю дома. Сказано-сделано. Жена побежала к соседке, а Насреддин положил в мешок одного из зайцев и отправился к кадию.
Кадий, хоть и был зол на ходжу за прежние истории, однако принял его по законам гостеприимства и, посадив на тахту, постарался занять его разговорами. Так они посидели с полчаса. Наконец Насреддин обратился к кадию и сказал:
– Знаете ли что, кадий эфенди, не пойти ли нам ко мне? Я сейчас же отсюда передам жене, чтобы она приготовила нам обед, и мы проведем приятно время, оставшееся до намаза.
– Как же вы передадите ей это? – спросил кадий. – До вашего дома не так-то уж близко.
– Это совсем нетрудно, – ответил Насреддин. – Я скажу моему зайцу, который сидит здесь у меня в мешке, и он в мгновение ока передаст жене заказ на те кушанья, которые мы здесь с вами пожелаем.
– Что это вы, ходжа, выдумываете? – засмеялся кадий. – Разве может заяц выполнить такое поручение?
– Так вы разве не знаете еще до сих пор моего зайца? – воскликнул удивленно Насреддин. – Разве я не говорил вам о нем? Ну так знайте же, что этот заяц ученый, и мудрость его превосходит мудрость нашего муллы. Да вы сами убедитесь в этом. Скажите мне, чего бы вам хотелось к обеду?
– Ну, я бы хотел, например, шашлыку, – недоверчиво сказал кадий.
– Вот и прекрасно! А я закажу себе бараньего супу и чебуреков. А вы увидите сами, какое сокровище я имею в лице этого длинноухого.
С этими словами Насреддин вытащил из мешка зайца и, наклонившись к его уху, сказал:
– Беги домой и передай жене, чтобы она тотчас же приготовила нам шашлыку, чебуреков и супу с бараниной.
После этого ходжа открыл дверь и выпустил зайца на улицу.
Тот быстрее ветра кинулся бежать.
– Эх, убежит он в лес, – сказал кадий. – Не верю что-то в его способности.
– Как вы маловерны, эфенди, – засмеялся ходжа. – Пойдемте!
И Насреддин повел гостя к себе на угощение.
Когда кадий вошел в саклю* ходжи, удивлению его не было пределов. На столе стояли блюда с шашлыком и чебуреками, а в миске дымился суп с бараниной. Еще больше поразился кадий, когда увидел зайца, сидящего себе спокойно на кушетке.
– Ой, ходжа! – воскликнул кадий. – Заяц ваш действительно чудодейственный. Продайте его мне.
– Что вы, что вы! – замахал руками Насреддин. – Да разве можно говорить такие слова? Да без этого зайца я как без рук. Разве может идти речь о продаже.
Кадий уселся за шашлык, но, мысль купить зайца не покидала его. Эта мысль все больше и больше завладевала им. Он уже представлял себе, сколько выгоды принесет ему такой расторопный слуга.
– Вот что, ходжа, – сказал он наконец. – Что если бы я предложил вам за него сто червонцев?
– Нет, нет! – закричал ходжа.
Кадий помолчал.
– А если двести?
– Не теряйте даром времени! Зайца я не продам.
Кадий раззадорился еще больше.
– Ходжа, а ходжа! Пятьсот червонцев дам я за этого зайца! Уступите, прошу вас.
– Ой, эфенди, вы что, смеетесь надо мной?
Кадий не унимался.
– Я дам семьсот.
– Нет.
– Я дам восемьсот!
– Нет.
– Ой, ходжа. Я вам тысячу червонцев дам. Продайте зайца. Ну, я вас прошу, продайте!
– Ну, так и быть! – закричал Насреддин, – ради нашей дружбы я уж не в силах отказать вам. Давайте деньги!
Кадий вытащил кемер** и отсчитал Насреддину тысячу червонцев. Насреддин с удрученным видом положил их в карман.
– Ну, – сказал кадий, – теперь мы заставим зайца сбегать к моей жене и передать чтобы она приготовила нам ужин. Чего бы вы хотели покушать сегодня?
Положение у Насреддина аховое.
– Да может быть не стоит беспокоить супругу вашу? Не отложить ли нам на другой день?
– Нет, отчего же, заказывайте ужин. Чего вы хотите?
Что было делать ходже? Заказал баклаву.
– Ну и прекрасно. А я закажу фрукты: инжир и орехи.
С этими словами кадий берет в руки зайца и нашептывает ему на ухо. Потом отворяет дверь и выпускает его на улицу. И заяц стремглав отправляется по пути своего собрата.
Не особенно веселый шел Насреддин к кадию.
– Вот чёртов сын, – думал он, – втемяшилось же ему в башку проверять зайца сегодня же. Не мог подождать хоть до завтра.
Когда подошли к дому, кадий с самодовольным видом открыл дверь и закричал:
– Ну-ка, жена, все ли готово? Подавай баклаву, подавай инжир.
– Какую баклаву? – спросила жена. – Какой инжир?
– Давай, давай, нечего медлить! Тащи все, что приготовила.
– Ой, эфенди, – рассердилась жена, – вы видно смеяться надо мной вздумали. Ничего я не приготовила, откуда же я знала, что вы придете?
– Как так не знала? Да заяц разве тебе ничего не передавал?
– Помилуй, аллах, какой заяц?
– Заяц, мой посланник.
– Первый раз слышу.
Кадий обернулся к Насреддину. Тот смотрел на него со спокойным невозмутимым видом.
– Это что же такое, ходжа Насреддин? – закричал кадий. – Это как же называется, а? А ну-ка, давай назад деньги, чёртов обманщик, шайтанов прихвостень!
И на ходжу осыпались такие проклятия, каких еще свет никогда не слышал. Кадий бесновался, брызгал слюной, бил себя в грудь и прыгал вокруг ходжи, потрясая кулаками.
Насреддин выждал минуту, потом придержал кадия и сказал:
– А позволь-ка, эфенди, спросить, какие это слова шепнул ты тогда на ухо зайцу?
– Я сказал ему, чтобы он приказал жене приготовить для нас баклаву, инжир и орехи.
– А больше ты ничего не говорил?
– Нет больше ничего не говорил.
Насреддин всплеснул руками и засмеялся.
– Эх ты, чудак, чудак! Да ты же адреса не сказал ему. Как же он мог найти твой дом? Ищи теперь ветра в поле!

*Сакля-крестьянский дом.
**Кемер-пояс.
 

О том, как не следует, где попало, забывать лестницы

Христианские попы, желая поставить ходжу Насреддина в тупик, спросили у него:
– Скажи нам, эфенди, каким образом влез на небо ваш пророк Магомет?
– По лестнице, которую забыл снять ваш пророк Иса*, – ответил Насреддин, не думая ни минуты.

*Иса — мусульманский вариант имени Иисуса Христа, почитаемого мусульманами как пророк — предшественник Мухаммеда.
 

Тройная бухгалтерия

Однажды Насреддин отправился в соседнюю деревню, чтобы получить долг от своего знакомого (а долгу-то всего было 3 акча).
На его беду из этого предприятия ничего не получилось. Должник клялся, божился и призывал в свидетели аллаха, что у него нет ни гроша. Пришлось Насреддину ни с чем повернуть восвояси.
Усталый, злой и голодный возвращался он домой. Есть так хотелось, что сосало под ложечкой.
Как на грех по дороге попалась пекарня. От аппетитного запаха, который оттуда шел, у ходжи даже слюни потекли. Прямо на подоконнике лежали только что испеченные, еще теплые булки.
Хоть и знал Насреддин, что у него нет ни гроша, но обшарил еще раз карманы. Пусто. Походил, походил около – нет больше мочи терпеть. Подошел и взял одну булку.
Потом отошел в сторону, сел под дерево и, возведя очи к небу, сказал:
– Аллах! Ты отлично знаешь, что я голоден. Не менее хорошо известно тебе, что у меня нет ни копейки. Сделай мне, пожалуйста, одолжение. Дурсун из деревни Пунар-баши, которого ты прекрасно знаешь, должен мне три акча. Не сочти, алла, за труд, возьми у него из этих денег один акча и уплати, пожалуйста, пекарю.
И, очистив совесть, Насреддин принялся за трапезу.

 
Завещание Насреддина ходжи

Когда Насреддин заболел, он позвал к себе своих друзей и так сказал им:
– Друзья мои! Завещаю вам, когда аллах примет в свои руки мой дух, отнесите меня на кладбище, но, яму мне не ройте, а похороните в какой-нибудь старой могиле.
– Почему же так? – спросили присутствующие.
– Какие же вы несообразительные, – ответил ходжа. – Да, ведь когда придут ко мне за допросом Мункир с Некиром и увидят, что я лежу в старой могиле, они подумают, что я уже давно допрошен, и мне удастся таким образом отвязаться от назойливости этих слуг аллаха.

 
Об одном разговоре, который произошел на свадьбе

Насреддина пригласили на свадьбу. Когда он туда пришел, то сразу же обратил внимание на то, что обувь гостей, стоящая в сенях, никем не охраняется.
Не желая рисковать своими туфлями, ходжа снял их, завернул в свой платок и сунул за пазуху.
Во время ужина один из гостей, сидевший рядом с Насреддином, заметил отдувающуюся пазуху ходжи и полюбопытствовал:
– Что это у вас, ходжа, спрятано за пазухой? Вероятно какая-нибудь редкостная книга?
– Да, книга, – ответил Насреддин, желая отвязаться от любопытного.
– А к какой науке относится эта книга? – не унимался назойливый сосед.
– К экономической, – буркнул Насреддин.
– А позвольте узнать, Насреддин эфенди, вы что, купили ее у книжника?
– У сапожника! – закричал ходжа, выведенный из терпения.

 
Суп с утятиной

Проголодавшийся Насреддин, бродя вдоль реки, увидел стаю уток, пасущихся на берегу.
– Поймаю и сварю суп, – решил ходжа.
Но, едва только он подкрался к стае, как утки закрякали и все до одной бросились в воду.
Страшно огорчившись, Насреддин подошел к воде, достал из кармана корочку хлеба и, обмакивая ее в воду, принялся ее есть.
– Что ты ешь? – спросили его проходившие мимо соседи.
– А разве вы не видите? – ответил горестно ходжа. – Суп с утятиной.

 
О том, как Насреддин помогал дровосеку

Сосед Насреддина рубил дрова. Насреддин подсел рядом и после каждого удара топором покряхтывал. Чем сильнее сыпались удары, тем больше тужился ходжа.
Когда сосед кончил рубку и принялся переносить дрова к себе в саклю, Насреддин тоже взял охапку и потащил к себе домой.
– Стой, стой! – закричал сосед, – ведь это же мои дрова! Куда ж ты их забираешь?
– Я беру только свою часть, – ответил Насреддин. – Неужели ты думаешь, что я даром помогал тебе своим покряхтыванием.

 
Рассуждение ходжи о качестве и количестве

Насреддин вез на ишаке две корзины винограда. Соседи обступили его и стали упрашивать, чтобы он дал им отведать хоть по одной грозди.
Ходжа осмотрел многочисленную толпу, взял из корзины гроздь и, разделив ее на части, начал оделять соседей по одной ягодке.
– Ой, ходжа! Разве можно познать вкус винограда по одной ягодке? – упрекнули его.
Насреддин саркастически улыбнулся и ответил:
– О, правоверные! Дело не в количестве, а в качестве. Вкус одной ягоды точно такой же, как и вкус целой грозди.

 
О бороде священнослужителей

Гуляя по базару, Насреддин ходжа увидел муллу, отличавшегося неимоверно длинной, окладистой бородой.
Насреддин вырвал из свое бороды три волоса, подошел к мулле и предложил ему купить эти волоски.
– Сколько же ты просишь за них? – спросил мулла, желая посмеяться над ходжой.
– Сто червонцев, – ответил Насреддин.
– Но, ведь это очень дорого.
– Ну, бери тогда за пятьдесят.
– Нет, я и этой цены не дам за них.
– Хорошо, давай десять.
– Они и ломаного гроша не стоят.
Насреддин схватил муллу за бороду, дернул ее, как следует, и закричал:
– Какого ж беса носишь ты тогда свою бороду, если ставишь их нипочем.


О сорока одной овечке и их догадливом чабане

Один богатый христианин нанял себе Насреддина в чабаны и дал ему пасти сорок одну овцу.
Пас ходжа овец всю зиму. Пас, пас, потом зарезал одну из них и съел. А потом вообще решил не отдавать хозяину ни одной.
– Все равно они нажиты нечестным путем, – сказал он себе.
Повесил Насреддин через плечо шкуру зарезанной овцы и пошел к хозяину.
Тот спрашивает его:
– Ну как, ходжа, поживают мои барашки?
– Случилось несчастье. Ударила молния и убила сорок штук.
– Ой, Царица Небесная! А где же оставшаяся сорок первая?
– А ты разве не видишь на моем плече ее шкуру?

 
Ловкий ответ

Насреддин ехал верхом на своем осле.
Один из соседей, желая уподобить всадника его скакуну, обратился к обоим и спросил:
– Куда это вы, приятели, направили свои стопы?
Насреддин понял намек, слез с осла и, передав его в руки насмешника, сказал:
– К несчастью я забыл о цели нашего путешествия. Я сейчас сбегаю домой и спрошу у жены, а вы поболтайте тут друг с другом. Я думаю вам обоим это будет приятно, ибо мой осел жалуется, что ему уже давно не приходилось отвести душу с близким существом.

 
О голодном ходже и глупом пекаре

Однажды Насреддину довелось попасть в город Сивре Хисар. Пока он ходил по городу, осматривая его достопримечательности, ему захотелось есть, а в кармане как на зло не было ни копейки.
Проходя мимо пекарни, ходжа увидел на стойке румяные, только что испеченные булки. У Насреддина даже слюни потекли от соблазна.
За стойкой стоял пекарь и даже не глядел на эти лакомства.
– Скажи, пожалуйста, добрый человек, кому принадлежат эти булки? – спросил его Насреддин.
– Как так кому? Мне, конечно.
– Странно! Очень странно, – сказал ходжа.
И, отойдя от стойки, вышел на улицу.
Через несколько минут он снова вошел в пекарню и, благоговейно глядя на хлеб, спросил у пекаря:
– Добрый человек, ты мне все-таки правду скажи: неужели же эти булки твои собственные?
– Ну, а чьи же? – удивился пекарь. – Конечно же, мои собственные.
– Поразительно! – воскликнул Насреддин.
И вышел из лавки.
Через пять минут он снова был перед стойкой и с великим недоверием осведомился:
– Добрый человек, а, добрый человек. Скажи мне чистосердечно – твои это булки или не твои? Дай честное слово.
– Да мои, – ответил пекарь. – Честное слово.
– Так какого же дьявола ты на них смотришь! – закричал ходжа. – Чего ж ты не ешь их, если они твои?

 
О преимуществе индюка перед попугаем

Бродя по базару, Насреддин ходжа увидел, что один торговец продает какую-то разноцветную птицу величиной с голубя.
– Сколько же она стоит? – спросил ходжа.
– Двенадцать рублей.
– Скажи, пожалуйста, – подумал Насреддин. – Если эта птица стоит двенадцать рублей, то сколько же стоит тогда мой индюк, который разноцветен в такой же степени, а по величине больше этого ципленка в десять раз.
Немедля ни минуты, ходжа побежал домой, поймал индюка и притащил его на базар. Там он стал рядом с продавцом попугая и стал зазывать покупателей.
Сколько же стоит этот индюк? – спросили Насреддина.
– Сто двадцать рублей.
– Да ты с ума сошел, что ли? Где ж это видано, чтобы простой индюк стоил такие деньги?
– Да ведь мой сосед продает же свою птицу за двенадцать рублей, – рассердился Насреддин. – Ну, а мой индюк как раз в десять раз больше.
– Но, ведь то попугай. У него окраска какая!
– Окраска моего индюка не хуже окраски попугая.
– Но, ведь попугай говорить умеет.
Ходжа саркастически оглядел покупателей и засмеялся.
– Эх вы, невежды! Неужели вы до сих пор не знаете, что если слово–серебро, то молчание – золото. Если этот паршивый попугай умеет говорить, то мой несравненный индюк, да будет это вам известно, как нельзя лучше умеет молчать.

 
И быки должны иметь память

В огород Насреддина забрался соседский вол.
Ходжа выдернул из крыши огромный шест и начал подкрадываться к наглому животному. Но, хитрый бык, заметив хозяина, перескочил через забор и успел спастись. Насреддину было очень обидно, что ему не удалось проучить вора.
Прошло несколько дней. Как-то, идя по улице, Насреддин увидел злополучного быка, запряженного в телегу и везущего дрова.
Быстрее ветра кинулся ходжа к телеге, схватил хорошее полено и принялся колотить быка по спине.
– Да ты что, с ума сошел, что ли?! – закричал на ходжу хозяин. – Чего ты хочешь от моего вола?
– Молчи, ага, – отмахнулся от него Насреддин. – Это окаянное животное прекрасно знает, за что я его бью.

 
Почему ходжа отвернулся от своей лошади

Возвращаясь из путешествия, ходжа Насреддин сделал привал возле лагеря кавалерийского отряда. Он слез со своей лошади, подвел ее к коновязи и привязал рядом с кавалерийскими лошадьми. А сам развел неподалеку костер и лег спать.
Проснувшись утром, ходжа подошел к коновязи и не узнал своей лошади. До того паршивой показалась она рядом с щегольскими конями солдат, что взгляд ходжи поневоле пробегал мимо нее.
– Где мой конь? – закричал Насреддин. – Ах вы, прохвосты, вы подменили мою лошадь этой никудышней клячей! Немедленно верните мне моего скакуна.
Солдаты засмеялись и сказали:
– Да ты, ходжа, присмотрись хорошенько. Вот он стоит, твой скакун, целый и невредимый.
Насреддин присмотрелся к кляче – в самом деле это была его лошадь.
Ходжа отвязал ее, покрыл попоной и вскарабкался в седло. Но, сел не так, как обычно, а задом наперед, спиной к лошадиной голове.
Солдаты засмеялись пуще прежнего.
– Эй, ходжа, ты перепутал стороны. Что же ты уселся обратной стороной?
Насреддин горько улыбнулся и ответил:
– Вы ошибаетесь, друзья. Это не я, а лошадь моя повернулась ко мне своей обратной стороной. Да я и не протестую – думаете, большое удовольствие смотреть на эту клячу.

 
Рассуждения Насреддина о соловьином пении

Однажды ночью Насреддин забрался в сад своего соседа, влез на абрикосовое дерево и стал наслаждаться вкусными плодами.
– Кто там? – закричал сосед, услышав шорох на дереве.
– Соловей, – откликнулся ходжа.
– Что же ты там делаешь?
– Раз соловей, значит, пою.
– Ну-ка послушаем, старый соловушко, как ты поёшь.
Насреддину нечего делать – затянул песню, как мог.
– Да разве это соловьиная песня? – возмутился сосед.
– А чего ж ты хочешь? – обиделся Насреддин. Неопытный соловей только так и поет.


Кто более велик?

Насреддина спросили:
– Скажи, ходжа, кто более велик: падишах или крестьянин?
– Глупый вопрос, – ответил Насреддин. – Конечно, крестьянин. Если не произведет крестьянин хлеба – все падишахи с голодухи подохнут.

 
Чудесное превращение кувшина с золотом, или как Насреддин выпутался из неловкого положения

Вспахивая свой участок, Насреддин обнаружил в земле кувшин с золотом. Так как по шариату половина всякого клада принадлежала кадию, то и пришлось ходже, положив находку в мешок, отправиться к этому представителю власти.
Но, пока ходжа заходил домой, догадливая жена незаметно от Насреддина вытащила кувшин и положила вместо него в мешок большой камень.
Придя к кадию, ходжа протянул ему мешок и сказал:
– Ну-ка посмотри, что я принес тебе, взвесь на весах, сколько там получится.
Кадий взял мешок и вытащил оттуда камень.
– Ты что, смеешься надо мной? – рассердился кадий. – На кой шайтан нужна мне эта глыба!
Увидев, что в мешке был камень, Насреддин обомлел от удивления. Но, ни мало не показав вида, обратился к кадию и сказал:
– Взвесь, взвесь. А то у меня весы есть, а гири ни одной. Вот этот камень и будет мне служить вместо гири.

 
Об одном удивительном назначении обыкновенной веревки

К Насреддину пришел сосед и попросил у него на время веревку.
– Она занята, – ответил ходжа. – Жена сушит на ней муку.
– Не с ума ли ты сошел? – поинтересовался сосед.
– Иди себе, иди, – ответил ходжа. – Когда не захочешь давать веревку, так и муку сумеешь на ней высушить.


Порошок из черепков
   
Молла Насреддин разбил горшок. «Что делать с черепками? — подумал он. — Выбрасывать жалко». Собрал черепки, истолок их, порошок высыпал в мешочек и пошел продавать. Шел по аулу и кричал:
— Продаю порошки против крыс! Покупайте!
Его слова услыхал богач, у которого в доме было множество крыс. Выбежал он и, не торгуясь, купил у Насреддина его порошок. Насреддин, довольный, пошел домой.
Тем временем человек, купивший порошок, вспомнил, что не справился, как употреблять его в дело.
Догнал он моллу и спрашивает:
— Как же этим порошком крыс травить?
— Очень просто, — говорит молла, — надо поймать крысу и насыпать ей немного порошка в ноздри. Она тут же прикажет долго жить.
— Но, если крыса поймана, разве не легче пристукнуть ее чем под руку попадет?
— Ты прав, это будет еще лучше, умный человек, — воскликнул Насреддин, — так и делай: и крыс не будет, и порошок останется целым!

 
Причины будущей смерти Насреддина

Насреддин заболел. Назойливые соседки целыми днями как мухи вертелись около больного и своей болтовней не давали ему ни минуты покоя. Дело дошло до того, что одна самая надоедливая баба спросила ходжу:
– А скажи нам, ходжа, если ты умрешь, как нам причитать над твоим телом?
– Причитайте так, – ответил ходжа:
– «Эх, Насреддин, жить бы тебе да жить, да загнало тебя в гроб женское красноречие».

 
О том, как ходжа помог разыскать перепутанные папучи*

Узнав, что Насреддин едет в город, соседи поручили ему привезти оттуда желтые папучи.
Вернувшись, ходжа позвал всех, кто делал поручения, и выставил перед ними покупку.
– Примеривайте.
Все десять человек сели на лавку и надели по паре папучей.
Всем они оказались как раз в пору. Ноги у всех стали как у одного. Тогда проказники решили посмеяться над Насреддином.
– Ой, ходжа, – закричали они. – Что ж теперь делать? Ведь мы перепутали ноги. Ну как нам найти, где чья нога?
– Вы сейчас найдете их, – успокоил Насреддин.
И взяв чубук**, он так отбарабанил по двадцати ногам, что их у всех оказалось по паре.

*Папучи — тапочки.
**Чубук — полый деревянный стержень с трубкой для курения.


И неприятность при желании можно обратить на пользу

Томимый жаждой, Насреддин подошел к фонтану, чтобы напиться. Отверстие было забито деревянной пробкой. Насреддин выдернул пробку, и струя воды с такой силой ударила в ходжу, что окатила его с ног до головы, сбила с него шапку и едва не повалила на землю.
Промокший до нитки Насреддин поднял пробку, забил ею кран и сказал:
– Тем лучше. Не надо будет делать абдеста.

 
О двух дочерях ходжи Насреддина, о профессии их мужей и о роли дождя в жизни человека

У Насреддина было две дочери. Когда они выросли, ходжа отдал их замуж. Старшую за черепичника, младшую за огородника.
Однажды он соскучился по своим дочерям и пошел их проведать.
Пришел к старшей дочке, жене черепичника. Стал расспрашивать – хорошо ли живет.
– О, дорогой мой отец, – ответила та. – Живем помаленьку. Все зависит от дождя. Если выберется сухое лето и не будет идти дождь, значит изготовим много черепицы и заживем на славу.
Погостил ходжа у старшей дочки, пошел проведать младшую – жену огородника. Спрашивает ее, как живется.
– О, дорогой отец мой, – отвечает та. – Живем помаленьку. Все зависит от дождя. Если выдастся сырое лето и будут идти дожди, значит, уродят огороды, соберем много огурцов и заживем на славу.
Погостил Насреддин и у этой дочки. Вернулся домой. Жена спрашивает его:
– Ну как ходжа? Что наши дочки? Какой лучше живется?
– Не беспокойся, жена, – ответил Насреддин. – Живут помаленьку. Все зависит от дождя. Пойдет или не пойдет дождь, а уж какая-нибудь из дочек обязательно пойдет по миру.

 
О происхождении звёзд

У Насреддина спросили:
– Скажи нам, эфенди, что делают со старыми лунами, когда появляются новые?
– А вы разве не знаете? – ответил Насреддин. – Их разбивают на мелкие кусочки и делают потом из них звёзды.

 
Рассуждение ходжи Насреддина о самостоятельности в работе

Сакля у Насреддина ходжи была старая-престарая. Стояла она на косогоре и так покосилась, что того и гляди повалится.
Решил однажды ходжа продлить дни своего сераля* и починить его хоть немного. Пошел в лес, срубил добрый шест и подпер им стену сакли. Но, это же – Насреддин! Подпер он саклю не с той стороны, куда она валилась, а с другой, – так, чтобы скорее упала.
– Что ты делаешь, ходжа? – спросили его смеясь соседи.
– Как что? Саклю починяю.
– Да ведь так она еще скорее повалится. Кто же ставит подпору сзади? Спереди нужно ставить.
– Разве? – удивился Насреддин. – А я как будто бы и не знал. Да ведь так, как вы советуете, друзья, каждый дурак сделать сможет. Нет вы попробуйте сделать так, как сделал я, Насреддин эфенди, ваш наставник и учитель.

*Сераль-дворец, а также гарем во дворце.

 
Об одном бедственном приключении Насреддина ходжи, или о том, как важно достигнуть намеченной цели

В хозяйстве Насреддина имелся один единственный вол. Был он стар и немощен, но, обладал зато парой очень длинных рогов и необычайно свирепым характером.
Присмотрелся однажды Насреддин к своему быку и пришла ему в голову мысль, что если усесться между его рогами, то чувствовать себя будешь ничуть не хуже чем в кресле.
– Скажи, пожалуйста, – подумал ходжа. – Сколько лет торчит у меня без толку это никудышное животное и ни разу не пришлось мне использовать его по назначению.
И решил Насреддин тотчас же исполнить свое желание.
Но, едва только попытался он пробраться к рогам быка, как тот начал отмахиваться и не дал подойти к себе ближе, чем на три шага.
На следующий раз опять артачился бык и опять не подпускал к себе ходжу.
Это так подзадорило Насреддина, что он и думать ни о чем больше не стал, только и мыслей было – удовлетворить свою прихоть.
Наконец, как-то подстерег ходжа своего вола в самой подходящей позе, бросился к нему быстрее ветра и, вскочив на голову, уселся между огромных рогов.
Но, только успел он это сделать, как злобное животное, которому испуг удесятерил силы, так тряхнуло головой, что бедный Насреддин сорвался со своего сиденья, взлетел как перышко в воздух и, перелетев через забор, упал на улицу.
Здорово треснувшись о камни, ходжа вытянулся на спине и потерял сознание.
Вся деревня сбежалась к пострадавшему, но, ходжа продолжал оставаться бездыханным.
Наконец появилась его жена и принялась громко причитать над мужем.
От воплей супруги Насреддин наконец пришел в себя. Открыв глаза и увидев над собою толпу, он потер бока и, самодовольно улыбнувшись, сказал:
– Я ударился, это верно. Но, знайте, правоверные, что самое важное в жизни – это достижение раз поставленной цели. Хоть и поплатился я своими боками, но, преодолел все препятствия и цели своей все-таки достиг.


Отчего у ходжи Насреддина появились на теле синяки

У Насреддина была дочь. Она шила, мыла, готовила обед и вела все насреддиново хозяйство. Жена же ничего не понимала в этом трудном деле и не сумела бы сварить даже простой похлебки.
И вот наступил день, когда Насреддину пришлось выдать свою дочь замуж и распроститься с ней, так как брали ее в дальнюю деревню.
Пришел черед вести хозяйство насреддиновой супруге.
В первый же день эта достойная женщина стала приставать к мужу с самыми докучными вопросами.
– Насреддин, сколько класть картошки?
– Эй, муженек, не пора ли засыпать крупу?
– Ходжа, сколько соли сыпать в похлебку?
Так как Насреддин был кулинаром ничуть не лучшим чем его супруга, то вопросы эти ему, наконец, до того надоели, что он заявил:
– Вот что, жена. Лучше уж отправлюсь я к дочери и расспрошу у нее хорошенько, сколько чего нужно сыпать в эту кастрюлю.
И, порешив на этом, Насреддин отправился в деревню, где жила его дочь.
– Скажи, о, премудрая дочь моя, – обратился он к ней, как только увидел ее, – скажи мне, пожалуйста, сколько ложек соли сыпала ты в ту кастрюлю, когда еще не была замужем?
– Запомни, отец мой, – ответила дочь. – Одну пригоршню и одну щепотку.
Ни одной минуты не ждал больше Насреддин и, чтобы не забыть совет, кинулся в обратный путь.
Так он шел по дороге и твердил вслух:
– Одну пригоршню и одну щепотку, одну пригоршню и одну щепотку.
Много ли прошло времени, только набрел Насреддин на арман*, где крестьянин молотил хлеб.
– Селям алейкум, – приветствовал его ходжа, – одну пригоршню и одну щепотку.
– Ах ты, шайтаново отродье! – закричал в гневе крестьянин. – Я рассчитываю сто мер получить, а ты мне сулишь одну щепотку?
И, схватив цеп, мужик так отдубасил Насреддина, что тот еле ноги унес.
– Ну, теперь меня не проведешь, – сказал себе ходжа. – Сто мер, сто мер.
Проходит Насреддин по дороге, видит охотник целится в зайца.
– Сто мер! Сто мер! – закричал ходжа во все горло.
Заяц тотчас же прижал к спине уши и был таков. Взбешенный охотник кинулся на неудачливого благожелателя и избил его своим ружьем до полусмерти.
– Ну, а что же мне нужно было сказать? – взмолился ходжа.
– Ничего не говорить. Притаившись ходить надо, – ответил охотник.
Насреддин так и сделал. Крадучись под заборами двинулся дальше.
Так приседая, чтоб никто не видел, проходит он через бахчу, где крестьяне собирали дыни. Увидели крестьяне – подкрадывается к бахче человек, схватили, что попало, и давай колотить Насреддина.
Еле жив остался ходжа и спрашивает бахчевников:
– А как же мне ходить?
– Держись ровно, ходи прямо, – ответили бахчевники.
Пошел Насреддин, вытянувшись, как столб, и шепчет про себя, чтобы не забыть.
– Держись ровно, ходи прямо.
Подходит к своей сакле и стучит.
– Кто там? – окликает его жена.
– Держись ровно, ходи прямо.
– Ну что, узнал, сколько чего надо сыпать в кастрюлю?
– Жена! – ответил ей Насреддин. – Ни супа мне твоего, ни каши не надо. Помоги-ка мне лучше залечивать синяки, которыми меня наградили из-за твоей глупости.

*Арман-гумно.


Календарь ходжи Насреддина

Чтобы не сбиться в счете дней, Насреддин положил в ящик двадцать восемь камней и каждое утро перекладывал по одному камешку в другой ящик. Если ему нужно было узнать число месяца, он пересчитывал эти камни и был вполне уверен в правильности счета.
Желая подшутить над ходжой, дети насыпали в ящик добрую горсть камней. Потом спросили:
– Скажи нам, ходжа, какое сегодня число?
Насреддин пересчитал камни и вразумительно сказал:
– Дело идет на лад. Аллах внял мольбам и, чтобы продлить наши жизни, увеличил число дней в месяце. Сегодня восемьдесят четвертое число.


Насреддин и брадобрей

Однажды Насреддин брился у очень неумелого брадобрея. Каждое движение руки этого невежды оставляло на голове ходжи новые и новые порезы. А на каждый порез накладывал брадобрей огромные клочки ваты.
Измученный ходжа наконец не выдержал и заявил:
– О, досточтимый мастер! Ты искусно засеял половину моей головы хлопком. Позволь уж мне самому довершить начатое и дома засеять остальную половину пшеницей.

 
О силе воображения

Утомился ходжа Насреддин как-то после работы, взял да и лег на припеке* в свои рыболовные снасти, которые сушились на солнце.
– Что это ты в сети забрался? – спрашивают его соседи.
– Ах, это вы? – пробормотал, проснувшись Насреддин. – А я себя было за рыбу принял.

*Припек-солнцепёк, тёплое местечко.

 
О том, как ходжа Насреддин успел предупредить свою ошибку

Прошел слух, что у главного бея Ак-Шехира околел любимый жеребец. Передавали, что горю хозяина не было пределов.
Насреддин оседлал осла и направился к бею, чтобы в достойных стихах воспеть заслуги прекрасного животного.
По дороге ходже Насреддину встретился один знакомый.
– Ты знаешь, ходжа, оказывается околел не конь бея, а сам бей.
Насреддин тотчас же повернул ишака домой.
– Тогда другое дело, – сказал он. – Его жеребец обладает великими достоинствами. Но, какими достоинствами обладал сам бей, чтобы его воспевать?

 
О том, как Юнус перехитрил Насреддина, и что сказал на это Насреддин

В числе детей, обучавшихся у Насреддина, был его родной племянник Юнус Осман, который во многом походил на своего знаменитого дядю.
Когда Насреддину ходже исполнилось пятьдесят лет, родители его учеников прислали ему в подарок всяких яств и сладостей. Среди подарков была баклава* – любимейшее кушанье Насреддина.
Предвкушая удовольствие, ходжа уселся за стол, поставил перед собой баклаву и приготовился к пиршеству.
Но, не успел он съесть и пол куска, как к нему вошел сосед и пригласил его на обрезание, которое нужно было произвести над сыном.
Очень не хотелось ходже расставаться с вкусной баклавой, но, делать было нечего – соседа не обидишь, пришлось одеваться и идти на обрезание.
Поставив блюдо с баклавой в шкаф, Насреддин призвал всех учеников и сказал им:
– Дети мои. Остерегайтесь трогать это кушанье. Я не уверен, что в нем нет яда. Его прислал мне злейший мой враг, намереваясь, очевидно, отравить меня. Знайте, что достаточно проглотить хоть немного этой баклавы и вы умрете в то же мгновение.
Дети поверили наставлениям ходжи, и несмотря на соблазнительный запах, не осмелились даже подойти к шкафу.
Один лишь Юнус не поверил дяде и стал совращать приятелей:
– Да вы не верьте, что она отравлена. Ходжа боялся просто, чтоб мы ее не съели. Давайте-ка попробуем.
Никто из детей не захотел рисковать жизнью. Тогда Юнус вытащил баклаву и принялся сам уничтожать ее. Увидев, что ему это проходит безнаказанно, дети набросились на кушанье, и через минуту от баклавы не осталось и следа.
После этого Юнус взял перочинный нож Насреддина, сломал его и бросил на пол.
Через полчаса вернулся ходжа.
– Кто сломал нож? – закричал он рассерженный. – Сейчас же признавайтесь, бездельники.
Дети, все как один, указали на Юнуса.
– Чтоб тебе кости сломал шайтан, когда ты попадешь к нему в руки, – накинулся ходжа на племянника. – Да знаешь ли ты, как дорожил я этим ножом.
– Знаю, дядя, – ответил племянник. – И ты не можешь себе представить, как я испугался, когда сломал его. Я чуть не умер от горя, когда подумал о том, как предстану я перед тобой. Больше того – знай, что я тогда же решил покончить с собой. И ища средства к этому, я вспомнил о баклаве.
Я вспомнил, как ядовито это кушанье и, стремясь скорей рассчитаться с жизнью, я съел всю баклаву без остатка. Так что, дядя, теперь уж поздно ругать меня.
Что было делать Насреддину? Он рассмеялся и сказал:
– Достойный отпрыск моего ума! Тебе наследовать мудрость мою после моей смерти.

*Баклава-пахлава.
 

О глупом тюрбане ходжи Насреддина

Однажды, когда Насреддин ехал по ярмарке, какой-то хулиган сорвал с его головы тюрбан и передал в руки другому проказнику. В тот момент, когда ходжа хотел уже схватить его обратно, второй передал третьему, тот четвертому, и таким образом, сколько ни старался ходжа вернуть тюрбан, он переходил из рук в руки по всей толпе обступивших его сорванцов.
Гонялся-гонялся ходжа за тюрбаном, наконец плюнул и поехал домой с голой головой.
– Что это вы, ходжа, без тюрбана? – спросили его по дороге.
– Эх, друзья, – ответил ходжа, – мой тюрбан вспомнил дни своего детства и убежал гулять с такими же дураками, как он сам.

 
О границах человеческого легковерия

Насреддину захотелось попугать своих односельчан. Он влез на минарет и заорал благим матом:
– Джемаат! Джемаат! Сегодня конец миру! Земля потонет! Земля потонет!
Услышав эти возгласы, все начали выскакивать из своих домов и, кто в чем был, кинулись бежать в разные стороны.
Когда ходжа слез с минарета, он увидел уже целую толпу соседей, которые бежали крича:
– Земля потонет! Земля потонет!
– Какой ужас! – воскликнул Насреддин и перепуганный до полусмерти, кинулся бежать вместе со всеми.

 
О том, как кадий не хотел, чтобы ходжа поговорил со своим старинным другом

Однажды Насреддин был приглашен кадием на ужин.
Когда подошло время ужина, жадный блюститель закона под предлогом, что кушанья то недосолены, то пересолены, отодвигал их от Насреддина и прилагал все усилия, чтобы ходжа ел поменьше.
Это так надоело Насреддину, что он взял, наконец, со стола миску с пилавом*, зажал ее между колен и начал уписывать кушанье, не обращая никакого внимания на хозяина.
– Э, ходжа, этот пилав слишком пересоленный, – потянулся за миской кадий. – Дайте-ка я отнесу его обратно.
– Э, что там, эфенди, – ответил ходжа, – ты займись разбором других дел. Верши суд над остальными блюдами, а дело этого обвиняемого отложи на некоторое время. Пилав – мой старинный друг, дай мне наговориться с ним в последний его день.

*Пилав-плов.
 
О том, как ходже не удалось обмануть старика

Насреддину приснилось, что к нему подошел какой-то старик и положил ему в руку несколько червонцев. Ходжа проснулся и посмотрел – в руке ничего не оказалось. Он опять заснул.
И ему снова приснилось, будто подошел тот же самый старик и опять положил ему в руку несколько червонцев. Ходжа проснулся и во второй раз ничего не обнаружил.
– Ну, дудки, – сказал он, – теперь не надуешь.
И притворившись спящим, Насреддин выставил вперед обе руки и зорко стал подстерегать старика.
Старик больше не являлся.

 
О тех случаях, когда пожарная команда заменяет врача

Жена угостила Насреддина слишком горячим супом. Ходжа выскочил на улицу и закричал:
– Скорей, скорей! Пожарную команду! У меня загорелось в кишках!

 
О том, как ходжа Насреддин принял муллу за осла, и о том, как мулле пришлось согласиться с этим

Как-то жена сказала Насреддину:
– Эй, ходжа, мука-то, ведь, у нас вся вышла. Возьми-ка ты мешок пшеницы и отвези ее на помол.
Насреддин послушно нагрузил мешок на осла, сел сверху и отправился на мельницу.
Приехав туда, он снял мешок и внес его внутрь мельницы. Но, побоявшись оставить осла без призора, ввел его в мельницу тоже и привязал там неподалеку от жернова.
Пока пшеница перемалывалась, мучная пыль, носившаяся вокруг, осела густым слоем на ишаке, и он из черного превратился в белоснежного.
Кончив молоть, Насреддин обернулся и не увидел своего осла.
– Что за оказия? – удивился он. – Куда же он делся? Чей-то белый стоит, а моего уже и след простыл.
И, сообразив, что осла украли, Насреддин выскочил из мельницы и кинулся на розыски.
– Эй, эфенди, – остановил он первого прохожего, – не встретил ли ты по дороге моего ишака?
– Да, нет, как будто бы не попадался, – ответил тот.
– А может быть ты забыл, может быть встретил?
– Не помню, кажется нет.
– Да ты подумай. Черного цвета, симпатичный такой.
– Да, ей-богу же, не видел.
– Не может быть, вероятно встретил.
Прохожему так надоела эта назойливость, что он наконец плюнул и, чтобы отвязаться, сказал:
– Ты беги-ка лучше к мечети, там каждый день много ослов бывает. Последний, кто будет выходить из мечети, это и есть тот осел, которого ты ищешь.
Ходжа тотчас же устремился к мечети. Там он залег в засаду около двери и стал подстерегать пока все выйдут. Как только в дверях показался последний, – а это был сам мулла, – ходжа тигром кинулся на него, взнуздал уздечкой и вспрыгнул на спину.
– А, негодный ишак, наконец-то я тебя нашел. Но, но, давай на мельницу!
– Что с тобой?.. – воскликнул оторопевший мулла. – Разве ты не узнал меня? Ведь это же я, твой мулла и наставник.
– Но, но, разговаривать еще будешь. Знаем мы вас, упрямых животных.
– Да оставьте же, ходжа, причем тут я?
– А зачем ты с мельницы удрал? Да еще вместо себя белого осла поставил. Ах ты, окаянный упрямец!
Догадавшись, в чем дело, мулла понял, что от упрямства ходжи улизнуть ему легко не удастся. Поэтому он закричал по-ослиному и сказал:
– Ты хоть не бей так сильно. Я чувствую свою вину готов искупить ее. Сейчас я отвезу тебя на мельницу и обменяюсь с белым моим приятелем.
Через минуту деревня увидела замечательный спектакль – по улице прогарцевал Насреддин, сидя верхом на отплевывающемся эфенди-мулле.
Когда доехали, Насреддин слез с муллы и повел его за уздечку на мельницу.
Мулла подошел к ослу и провел рукой по его спине. Мучная пыль тотчас же осыпалась, и из-под нее показалась черная полоса.
– Да ведь этот осел лучше меня, – сказал мулла.
И начал стряхивать муку с его головы, ног и спины.
Когда осел вернулся в свое прежнее состояние, мулла обратился к Насреддину с укоризной и заметил:
– Это и есть твой осел. Признаешь ли ты наконец свою ошибку?
– Это не ошибка, – ответил Насреддин. – Я не вижу особенной разницы между вами. Если вы и отличаетесь друг от друга, то разве лишь мастью.


 
О вороне и быке и о том, что ответил ходжа Насреддин благоверному кадию

Однажды Насреддин ходжа увидел двух дерущихся ребятишек. Возле них лежала сильно помятая, но, еще живая ворона.
Ходжа разнял драчунов и спросил их о причине ссоры.
– Да как же так, ходжа-эфенди, – сказал один, – разве я не имею права забрать эту птицу, если я увидел ее и подставил свою спину, чтобы он схватил ее?
– Нет, это моя птица, – сказал другой. – Если бы я не достал ее, тебе бы никогда не удалось добраться туда.
Насреддин выслушал обоих, пошарил в карманах и, найдя там два гуруша*, протянул их ребятишкам.
– Вы оба прекрасные охотники, – сказал он. – Я покупаю у вас эту ворону, а вы бегите подстрелите себе этими монетами пряничных петушков. Эта дичь приятнее для вашего вкуса.
И, вызволив несчастную ворону из рук угнетателей, ходжа выпустил ее на свободу.
Поднявшись в воздух, ворона сделала два круга, потом вдруг опустилась вниз и уселась на голову соседнего вола. Она вцепилась когтями в рога животного и не думала улетать.
– Эге, – воскликнул Насреддин, – славного сокола я приобрел. Уже и дичь мне ловит.
И, взяв в одну руку ворону, Насреддин ухватил другой ругой быка за рог и потащил его к себе во двор.
На другое утро хозяин хватился своего пропавшего быка. Целый день потратил он на поиски его и только к вечеру увидел стоящим в сарае Насреддина.
Страшно рассерженный ворвался он в дом ходжи и набросился на него с руганью:
– Какое ты имел право загнать к себе моего вола?! Я целый день убил, разыскивая его.
– Чего ты орешь? – спокойно сказал Насреддин. – Охотиться нигде не запрещено. Этого вола поймала мне моя ворона, которую я купил вчера за два гуруша. Если ты имеешь претензии, то у нас есть суд – идем туда и он разберет, кто из нас прав, кто виноват.
На другое утро тяжущиеся предстали перед кадием.
Незаметно от жалобщика Насреддин шепнул кадию, что в случае благоприятного исхода дела он принесет ему целый кувшин бараньего жира.
Предвкушая добычу, жадный кадий не стал тратить времени и, порывшись для виду в законах, объявил, что хозяином быка отныне является Насреддин.
Через полчаса кадий получил от ходжи обещанный кувшин жира. Радуясь удаче, он тотчас же достал жаровню и приготовился изжарить на этом жиру яичницу из яиц, полученных по другому делу.
Но, не успел кадий воткнуть в кувшин ложку, как на него пахнуло таким ароматом, что у справедливейшего вершителя судеб даже дух захватило. Бараний жир лежал в кувшине только тонким слоем, под ним же весь кувшин был наполнен ишачьим калом.
В дикой ярости ворвался кадий в саклю ходжи.
– Ах ты, негодяй! Да как ты осмелился кормить этой гадостью меня, твоего кадия, представителя власти, блюстителя шариата?
– Не кричи, кадий, – спокойно сказал ходжа. – Тебе, ведь, не в первый раз питаться ослиным калом. Разве не калом ослиным воняли твои слова, когда ты вынес свое высокое решение? Где же это видано, чтобы двухкопеечная дохлая ворона могла поймать сторублевого вола?
Твой шариат стоит как раз того, чтобы подтирать испражнения твоих решений, если он позволяет их тебе выносить. Убирайся-ка ты, ишачий навоз, пока я не выпустил на тебя мою собаку.

*Гуруш (куруш) — турецкая серебряная монета весом 6,5 г, известная у европейцев под названием «пиастр».
 

О том, как ходжа Насреддин угостил муллу шашлыком

Однажды Насреддин купил на базаре жирного мяса и приготовил великолепный шашлык. Но, так как к шашлыку не хватало перца, ходжа, недолго думая, запер саклю, положил ключ под камень и направился на базар, чтобы купить этой необходимой приправы.
У самых ворот своей сакли он встретил дервиша, подозрительно посмотрел на него и подумал:
– Эге, да как бы этот молодчик не поживился у меня, пока я буду ходить за перцем.
И, чтобы предупредить это, ходжа обратился к дервишу и сказал:
– Вот что, ага, под этим камнем я положил ключ, смотри не воспользуйся этим и не съешь шашлык, который стоит у меня в буфете в казане, накрытом тарелкой.
И успокоенный ходжа отправился на базар.
Дервиш тотчас же достал в указанном месте ключ, открыл саклю и насладился шашлыком, уничтожив его весь без остатка. А чтобы не оставлять дело только на половине, спустил штаны и навалял в казан полную кучу.
Когда Насреддин возвращался с базара, по дороге ему встретился мулла. Алчный служитель бога верхним чутьем почуял угощенье и, подпустив хитрую речь, назвался на приглашение.
Нечего делать, пришлось ходже вести муллу на истребление шашлыка. Войдя во двор, ходжа достал ключ (дервиш положил его на место), открыл саклю и впустил имама. Тот уселся за стол и, потирая руки, приготовился к пиршеству.
Насреддин поставил казан на стол и подвинул его к мулле. Мулла, заранее облизываясь, поднял крышку. В ту же минуту из казана ударила такая сильная вонь, что Насреддин фыркнул, зажал нос и спрятался под стол. А из казана вырвалась целая стая мух и закружилась над головой муллы.
– Что же это за шашлык? – указал мулла на содержимое казана. – Где же это видано, чтобы почтенного муллу угощали подобным кушаньем?
– Не взыщи, эфенди, – сказал ходжа, – проклятые мухи не только съели весь шашлык, но, еще и вернули его через свои желудки обратно.
Мухи продолжали кружиться над имамом.
– Что делать с мухами? Отбою нет от них, – сказал ходжа.
– А ты бей их! Бей, где бы ни увидел.
В эту минуту на нос мулы уселась огромная муха.
Насреддин взял ложку и с такой силой хлопнул по этой мухе, что почтенный мулла вылетел в дверь и растянулся на улице.
Больше он не навязывался на угощение к Насреддину.

 
Мечеть испоганит и хорошее пение.

Купаясь в своем хамаме*, Насреддин от скуки затянул песню. Получилось очень звучно.
– Ишь ты! – сказал ходжа. – Голос-то у меня приятный.
И, не желая лишить односельчан удовольствия, Насреддин поднялся на минарет и во все горло стал петь оттуда.
Был день рамазана. Услышав песню, мулла выскочил из мечети и, увидев на минарете Насреддина, сердито закричал:
– Что ты делаешь, безумец? До темчита** еще далеко. Да и голос у тебя больно уж противный.
– Это, пожалуй, правда, – согласился ходжа. – Мечеть что угодно испоганит. Ты бы послушал, как в хамаме получается.

*Хамам — название общественных бань в странах Востока.
**Темчит — 1) утренняя молитва, 2) еда под утро во время поста (ураза).
 

О великих доходах, предстоявших Насреддину от использования десятка куриных яиц, и о том, почему он этих доходов не получил

Насреддину ходже подарили однажды десяток яиц.
Не зная от радости, что с ними делать, ходжа положил их в шапку и, нахлобучив ее после этого на голову, устремился домой.
По дороге он стал мечтать:
– Эти десять яиц я положу под наседку и из них вылупятся десять цыплят. Когда цыплята вырастут и превратятся в кур, они снесут в год по сто яиц. Десять раз по сто это составит тысячу яиц.
Из тысячи яиц получится тысяча цыплят, которые потом станут курами. Тысяча кур снесет в свою очередь по сто яиц. Тысяча по сто это будет сто тысяч яиц. Если даже я продам девяносто девять тысяч яиц, то и тогда у меня в хозяйстве останется тысяча яиц или, что все равно, тысяча кур.
И если эта тысяча кур снесет по сто яиц, то на продажу у меня останется… тьфу ты, шайтан сколько же у меня останется на продажу? Сколько у меня оставалось до этого?
И, сбившись в счете, Насреддин принялся считать сначала. Он до того увлекся, что снова потерял счет, снова начал сначала и опять сбился. Наконец он совсем запутался. Выведенный из терпения, он рассердился и хлопнул себя по башке.
– Ну, думай же, думай же!
Такого удара яйца не выдержали. Шапка слетела с головы, яйца высыпались на землю и, стукнувшись о камни, разбились вдребезги. Вместе с ними разбились вдребезги и мечты Насреддина.

 
О неограниченных возможностях человеческой памяти

Однажды малолетний сын ходжи Насреддина заявил:
– А ведь я хорошо помню тот день, когда я родился.
Услышав такие неприличные слова, мать принялась лупить мальчишку.
– Погоди-ка ты, неразумная, – сказал Насреддин. – Откуда мы знаем, на какие чудеса способна память молодого поколения.


Сын Насреддина

Однажды Насреддин взобрался на минбар*. Люди ждали, что он произнесет проповедь. Но, как бедняга ни старался, ничего не мог придумать. Наконец он провозгласил:
— Добрые люди, знаете ли вы, сколько я уже произношу проповеди? Но, вот сегодня ничего мне на ум не идет.
Среди собравшихся был и сын Насреддина. Встал он и говорит:
— Отец, а ты не забыл, как слезать с минбара?
Люди удивились его словам и сказали:
— Воистину он сын своего отца!
Насреддин поблагодарил Аллаха за то, что он даровал ему такого смышленого сына, и сошел с минбара.

*Минбар — возвышение в мечети, род кафедры, с которой читаются проповеди.
 

О том, как ходже Насреддину из-за упрямства жены пришлось вместо одного абдеста выполнить сразу два

Насреддин собирался на свадьбу брата своей жены. В самый последний момент, когда ходжа уже надел шубу, вздорная его жена всплеснула руками и закричала:
– Ой, ходжа, ты с ума сошел! Ты идешь на свадьбу, не совершив абдеста. Сейчас же отправляйся в хамам и искупайся. Но, смотри, не заставь себя ждать на свадьбе. Иначе нам и на глаза нельзя будет показаться.
Насреддин попытался было ублагоразумить жену и убедить ее, что можно обойтись без абдеста, но, куда там – упрямая баба уперлась на своем, подняла крик и требовала, чтобы он немедленно совершил омовение. Послушал-послушал ходжа, плюнул с досады и пошел купаться.
Пока он возился в хамаме, пошел дождь. До того не хотелось распаренному ходже идти по дождю на свадьбу, что прямо передать нельзя. Однако он вспомнил свою благоверную и понял, что от этого не отвертишься.
Недолго думая, он свернул свою одежду, завязал, чтобы не промочить, в узел и, взвалив на спину, в чем мать родила отправился на свадьбу. Это было невиданное зрелище. Встречать ходжу высыпали все, кто был на свадьбе.
– Что с вами, ходжа? – участливо спросили гости. – Что с вами? Ведь вы же, да простит нас аллах, совсем голый.
– Скажите, пожалуйста, как вы наблюдательны, – сердито ответил Насреддин, стряхивая с себя воду. – Благодарю вас сердечно. А что со мной – спросите у моей жены. Ибо если женщина захочет, то муж примет сразу две ванны – и горячую, и холодную.

 
О том, как ходжа Насреддин и его супруга искусно управляли своим хозяйством

Решив избавиться от своего ишака, Насреддин ходжа позвал теляла* и поручил ему продать это никудышное животное.
Телял повел осла на базар, выбрал место и стал зазывать покупателей.
– Вот ишак, вот ишак! – кричал он. – Люди добрые! Не было еще на земле такого прекрасного ишака! Когда идет – хоть чашку с кофеем ставь ему на спину – ни капли не разольет. Вот ишак, это да! Да что там! Храбр, как леопард, силен, как слон, молод, как газель, умен, как мулла.
Вот ишак, так ишак! А характер какой – мягкий, ласковый, женственный.
– Скажи, пожалуйста! – подумал Насреддин, который стоял неподалеку и слышал эти зазывания. – Сколько лет ездил на этом осле и жаловался, а он оказывается – вон какой.
В это время соблазненные восхвалениями теляла вокруг ишака собрались покупатели и принялись наперебой предлагать продавцу деньги.
– Эге! – спохватился Насреддин, – чего ж я-то зеваю. Такого случая упускать нельзя. А то ведь набьют цену.
И, растолкав покупателей, Насреддин пробрался к телялу и купил у него собственного ишака за вдвое большую сумму, чем тот того стоил.
Уплатив деньги, ходжа взял осла за ухо и повел домой, радуясь удаче.
Дома он похвастался жене выгодной покупкой.
– Ну, муженек, – ответила та, – нам сегодня обоим подвалило счастье. Я тоже не хуже тебя обделала одно дельце. Проходит сегодня мимо наших ворот продавец катыка**. Я его зазвала. Вот он мне вешает катык, а я возьми и подбрось на чашку весов, где гири – свой золотой браслет.
А он, представь себе, и не заметил. И таким образом заплатив за фунт, я получила почти полтора фунта катыка. Правда, браслет пропал, но, зато лишних полфунта катыка я получила даром. Это не часто удается.
– Жена моя! – воскликнул Насреддин. – Поистине ловкость твоя достойна моей сноровки. Давай же и впредь вести так свое хозяйство, украшая его – я снаружи, а ты внутри.

*Телял — маклер.
**Катык — кисломолочный продукт, распространённый у тюркских народов, в странах Средней Азии, на Балканах.

 
Как ходжа Насреддин разыскал своего украденного ишака

Случилась покража. С насреддинова ишака стянули на базаре уздечку. Пришлось Насреддину тянуть его домой за ухо. Через несколько дней, снова попав на базар, Насреддин увидел около караван-сарая огромного египетского осла, привязанного к столбу.
На голове этого осла была надета насреддинова уздечка. Насреддин обошел осла раз, другой, третий и развел руками.
– Ничего не понимаю! – воскликнул наконец он. – Судя по голове – это мой ишак, но, как случилось, что у него совсем переменилось туловище?

 
О том, как ходжа Насреддин проучил своего непокорного осла

Нарубив в лесу дров, Насреддин взвалил их на ишака, потом приладил сверху свой халат, воткнул в вязанку топор и сказал ослу:
– Я пойду короткой тропинкой и загляну к знакомому, а ты иди себе по дороге.
И, отдав такое распоряжение, ходжа со спокойным сердцем отправился в деревню.
Каково же было его удивление, когда, вернувшись домой, он не застал там своего осла.
– Ну и дурак, – подумал Насреддин. – Вероятно уж где-нибудь заблудился. Придется идти отыскивать его.
Поднялся снова в лес и – на тебе! Ишак стоял на том же самом месте и щипал траву. Вязанка была на нем, но, от халата и топора не осталось уже и следа.
– Ах ты, чёрт полосатый, – обиделся Насреддин. – Хорошее же дело! Я тебя проучу.
И немедленно сняв с осла седло, ходжа заявил:
– Сию же минуту отправляйся за топором и халатом. И имей в виду: до тех пор, пока ты их не вернешь, не видать тебе твоего седла, как своих ушей.

 
О покраже осла и о несправедливости соседей

У Насреддина украли осла. Вся деревня собралась к ходже и на все лады стала осуждать Насреддина.
– Нужно было на ключ запирать сарай, – говорил один.
– Нужно было забор сделать повыше, – упрекал другой.
– Не надо спать по ночам, как убитый, – осуждал третий.
– Надо было в сакле его держать, – обвинял четвертый.
– Сам виноват, – ругал пятый.
Терпел-терпел ходжа эти упреки, наконец не выдержал и сказал:
– Дети Иблиса! Что ж вы накинулись на меня одного? Будьте же справедливы – ругните хоть раз самого вора.

 
Чудесное избавление Насреддина от неминуемой смерти

Как-то раз жена Насреддина вывесила на балконе шубу ходжи, чтобы ее проветрить.
Ночью Насреддин проснулся и, взглянув в окно, увидел очертания висящей шубы.
– Кто бы это мог быть? – подумал ходжа. – Эй, кто там?! Эй, что тебе нужно?!
Шуба не отзывалась. Решив, что это вор, Насреддин подивился его нахальству и решил проучить, как следует. Недолго думая, он снял со стены ружье и выстрелил в шубу. После этого спокойно лег в постель и заснул.
Наутро ходже снова пришлось увидеть ночного посетителя на том же самом месте. Удивленный он подошел поближе и наконец рассмотрел, что это не человек, а его же собственная шуба. Дробь изрешетила ее насквозь. Пересчитав дырки, Насреддин поднял руки к небу и воскликнул:
– О, аллах! Благодарю тебя за чудесное избавление. Ведь я был на волосок от смерти. Страшно даже подумать, что стало бы со мной, если б в ту минуту, когда я выстрелил в шубу, она была бы не пустая, а со мной внутри.

 
О том, что не стоит особенно доверять аллаху

Настал наконец день, когда прославленный осел ходжи Насреддина испустил дух и отправился в жизнь бесконечную.
Горю Насреддина не было пределов. Слезы лились у него из глаз в три ручья. Соседи пришли его утешать.
– Не плачь ходжа. Аллах пошлет тебе другого осла, еще лучше этого.
– Э, что вы в этом понимаете? – ответил Насреддин. – Во-первых, лучше покойного моего осла не может быть ни один осел в мире. А, во-вторых, вы, как видно, не знаете аллаха. Жди от него осла! Я прекрасно знаю его – меньше чем за пятнадцать целковых аллах не уступит самого паршивого ишака.

 
Заслуженная карьера

Потеряв своего ишака, Насреддин останавливал всех встречных и спрашивал, не видели ли они его. Один из соседей, желая подшутить над ходжой, ответил, что он встретил осла в Сиври-Хисаре, где тот сделался кадием.
Ничуть не удивившись, Насреддин ответил:
– Вполне возможно. Он всегда присутствовал на уроках, которые я давал моим ученикам. Что же касается особенностей его ума, то они, насколько я мог заметить, нисколько не отличаются от особенностей ума нашего кадия.


Это - я, если богу будет угодно

Беседуя ночью с женой, ходжа Насреддин сказал:
"Если завтра утром будет дождь, я пойду за дровами, а не будет дождя - буду пахать".
- "Прибавь: если богу будет угодно", - заметила жена.
А ходжа, по человечеству, сказал:
"Ну что там! Либо этак, либо так, без работы не буду, что-нибудь да уж сделаю".
Когда утром вышел он за город, ему повстречались сипахи.
"Эй ты, дяденька, - закричали они ему, - поди сюда! Как проехать туда-то? " -
"Не знаю", - беззаботно сказал ходжа.
А грубые сипахи, не дав ходже опомниться, ударили его несколько раз.
"Ах ты такой-сякой, - заметили они, - марш вперед, веди нас!" - и погнали его вперед.
Под дождем, в грязи, ходжа довел их до города. А сам в полночь, избитый, усталый, полуживой, подошел к своему дому и начал стучать:
"Кто там? " - спросила жена.
"Открой, жена, это я, если богу будет угодно", - пробормотал ходжа.

 
О том, как ходжа Насреддин вылечил заболевших оружейников султана

Как раз в то самое время, когда султан объявил соседней стране войну, ему донесли, что все его оружейные мастера заболели страшной ленью.
Напрасно проклинал их султан, напрасно угрожал страшными наказаниями – мастера сидели сложа руки, как будто дело шло совсем не о них. Что было делать?
– О, падишах! Знай, что только один человек в мире может вылечить твоих мастеров. И этот человек – ходжа Насреддин.
– Немедленно позвать Насреддина! – приказал султан.
Как ни отказывался ходжа, как ни старался он уверить, что никогда не был хакимом*, ничего не помогало. Притащили его во дворец и поставили перед султановы очи.
– Можешь ли ты вылечить моих мастеров? – спросил Насреддина султан.
– Отчего же нет, – ответил Насреддин, которому все равно ничего не оставалось делать, как сказать это. – Дай мне десять тысяч червонцев, и я сделаю так, что недуг отлетит от болящих, и они встанут здоровые как никогда.
– Выдать деньги! – приказал султан.
Получив плату, Насреддин вошел в оружейную палату и внимательно посмотрел на лентяев.
– Да, они очень больны, – сказал он. – Надо спешить. Эй, кто там? Разведите во дворе костер.
– Зачем это, ходжа, вам костер? – поинтересовался один из болящих.
– А как же? – ответил Насреддин. – Я буду лечить пеплом того из вас, кто болен сильнее всех. – Ну-ка отвечайте, кто из вас чувствует себя нездоровым?
– Я здоров, – сказал один из мастеров.
– И я здоров, – тотчас же присоединился к нему другой.
– Я тоже совсем уже здоров, – поднялся третий.
– И я вылечился! – закричал четвертый.
– И я! И я! И я тоже!! И мы!! – понеслось со всех сторон.
И не успел Насреддин развести костер, как в палате не оказалось ни одного больного.

*Хаким-врач.
 

Как ходжа Насреддин продавал собственную чалму

Однажды, накручивая на голову чалму, ходжа Насреддин так запутался в ней, что никак не мог найти ни конца, ни начала. Рассердившись, он плюнул и решил совсем отделаться от нее. Недолго думая, он вынес ее на базар и стал ожидать покупателей.
Когда покупатели подходили, Насреддин отзывал каждого из них в сторону и шептал на ухо:
– Брат мой, не советую тебе покупать эту мерзкую чалму – все равно ты не найдешь у нее ни конца, ни начала.

 
О новой шапке ходжи Насреддина и о том, каким способ удалось ему избегнуть назойливости своих знакомых

Во время своей поездки в Эски-Шехир, Насреддин купил себе новую барашковую шапку.
Как только он вернулся в деревню, ему не стало покоя от любопытства соседей.
– Ходжа, где ты купил эту шапку?
– Ходжа, сколько заплатил за шапку?
– У кого вы, эфенди, шапку купили?
– Ну и шапка – где вы ее достали?
– Ходжа, сколько отдал за шапку?
– Насреддин, давно ли ты шапку купил?
– Терпел-терпел Насреддин, наконец вышел на базар, поднялся на помост и закричал:
– Эй, мусульмане, собирайтесь сюда – я хочу держать вам речь.
Когда вокруг ходжи собрался весь базар, Насреддин поднял над головой шапку и сказал:
– Знайте, о, правоверные, что эту шапку я купил на базаре в городе Эски-Шехире, у торговца мехами Али Османа за четыре червонца в седьмой день этого месяца.

 
Об удачном ответе, которым ходжа Насреддин посрамил одного толстого домовладельца

Попав в большой город, Насреддин был поражен огромными размерами некоторых домов. Подойдя к самому большому из них, ходжа не в силах был оторвать глаз от такой махины. Целый час стоял он и любовался этим громадным домом.
В это время из ворот вышел хозяин. Это был грузный человек с двойным подбородком и огромным брюхом.
– Тебе чего здесь надо? – спросил он у ходжи.
– Да вот рассматриваю этот дом. Ух и здоровый же какой! А скажи, пожалуйста, что в нем находится?
– Мельница, – ответил толстяк, желая посмеяться над деревенщиной.
Почувствовав насмешку, Насреддин сказал:
– Я так и думал. Но, скажи мне еще: ослы, которые обслуживают эту мельницу, тоже все такие крупные?

 
Наивный вопрос

– Скажи нам, ходжа, – обратились как-то к Насреддину, – почему люди, встав поутру с постели, расходятся в разные стороны, а не идут в одном направлении?
– Наивный вопрос, – засмеялся ходжа. – Да потому, что если бы они шли в одну сторону, то земля потеряла бы равновесие и перевернулась.

 
Надежное средство

У Насреддина спросили: не знает ли он средства для лечения глаз.
– Когда у меня болели зубы, – ответил ходжа, – я не находил лучшего средства, как удалить их.

 
Подумаешь, затруднение!

Один из соседей Насреддина пожаловался ходже, что его дом никогда не видит солнца.
– А поле твое на солнечном ли месте? – поинтересовался ходжа.
– Да, – ответил сосед.
– Ну так возьми свой дом и перенеси его на свое поле.

 
Чем же, наконец, человек отличается от верблюда?

Однажды Насреддина остановили двое ребятишек.
– Он укусил меня за ухо, – пожаловался один.
– Не верьте, ходжа, это он сам укусил себе ухо, – возразил другой.
– Эх, ты несмысленыш, – засмеялся Насреддин, – да разве он верблюд, чтобы грызть собственные уши.


Только пять пальцев

Однажды Насреддин сильно проголодался и начал есть кушанье руками, не дожидаясь, когда подадут ложку.
— Молла, — спросили его, — почему ты ешь пятернёй?
— Потому что Бог дал человеку именно пять, а не четыре или шесть пальцев, — ответил Насреддин.

 
Простейший способ вычислять расстояние

Насреддин с женой отправился в соседнюю деревню. Через каждые двадцать шагов жена приставала к ходже и спрашивала – много ли они уже прошли и далеко ли придется им еще идти.
До того наскучила она этими вопросами, что Насреддин наконец плюнул и сказал:
– Знай, что если мы пройдем еще столько, сколько нам нужно, да еще полстолько того, что осталось, да еще четверть разницы между этими расстояниями, и если потом прибавить еще получасовой путь, то получится как раз восьмая часть того пути,
который равняется трети расстояния, которое осталось идти без четверти пройденного. Вот и подсчитай сама.
Больше жена не приставала с вопросами.


Доказательство налицо

Насреддин в обществе нескольких соседей сидел в кофейне.
Но, вот один из сидящих, как говорится, угрешился и, чтобы скрыть это, тотчас же скрипнул ногой о ножку стола.
Ходжа повернулся к нему и сказал:
– Ну ладно, допустим, что звук можно принять за скрип доски. Но, скажи, за что же принять запах?


Злая луна

До начала поста оставалось несколько дней. Молла Насреддин пришел к кази и спросил:
– Кази-ага! Как можно узнать, когда начинается пост?
– С наступлением месяца рамазана, – ответил кази.
– А как узнать, когда начинается рамазан?
– С наступлением новолуния.
– Значит, пока не увидишь новую луну, пост соблюдать необязательно?
– Нет, необязательно.
С того дня молла Насреддин никогда не смотрел на небо и не соблюдал поста.
Так продолжалось до конца рамазана.
В последний день месяца молле Насреддину пришлось куда-то идти. Чтобы случайно не взглянуть на небо и не увидеть луны, он шел, глядя в землю. На пути ему попалась лужа и он стал ее обходить.
Вдруг он увидел в ней отражение луны. Рассердившись, Насреддин воскликнул:
– Вот тебе и на! Какая же ты наглая! – Что ты лезешь мне в глаза? Но, ничего у тебя не выйдет! Заберись ты хоть в лужу, хоть в море, я назло тебе пост соблюдать не буду.


Надо грешить поменьше

Молла Насреддин не соблюдал пост, но, все-таки вставал перед рассветам и вместе с женой наедался досыта. И еще каждый день требовал у нее разные кушанья.
Наконец, жене это надоело, и она сказала:
– Послушай, что это такое? Ты днем нарушаешь пост, да еще встаешь и ешь перед рассветом. Или днем придерживайся поста, или больше не вставай перед рассветом.
Молла Насреддин рассердился и ответил:
– О чем ты думаешь? Не соблюдая пост, я совершаю один грех, а ты еще хочешь, чтобы я не ел и перед рассветом – это было бы вторым моим грехом. Нет, дорогая, грешить так много я не могу.


Молла Насреддин постится

Насреддин никогда не постился, и жена всегда упрекала его в этом. Наконец, на семнадцатый день рамазана она снова начала его укорять. Молла дал слово, что со следующего утра он начнет поститься.
Ночью жена разбудила его. Насреддин наелся досыта и опять улегся спать. Рано утром он встал, положил в хурджун хлеба и, бросив его на осла, отправился в поле работать.
До полудня он кое-как терпел, а дальше почувствовал, что у него сосет под ложечкой и дальше поститься нет сил. Вынув из хурджуна хлеб, он начал потихоньку есть.
За этим занятием его застал один из прохожих. Он стал стыдить моллу:
– Молла, как тебе не стыдно! Ты уже седобородый, а поста не соблюдаешь.
– Стыдного тут ничего нет, – ответил Насреддин.- Уже время нарушить пост.
– Молла! – воскликнул прохожий. – О каком времени ты говоришь, ведь едва-едва наступил полдень! В этот момент заревел осел. Молла, быстро указав на осла, возразил:
– Не веришь, вот, пожалуйста, голос муэдзина*.

*Муэдзин — служитель при мечети, призывающий с минарета верующих на молитву.


Знания моллы

Однажды молла Насреддин пришел в мечеть, поднялся на минбар и воскликнул:
– Люди! У кого какие есть вопросы? Задавайте, я отвечу!
Моллу стали забрасывать вопросами. Но, на каждый из них он отвечал:
– Этого я не знаю.
Наконец, кто-то рассердился и сказал:
– Раз ты ничего не знаешь, так зачем же залез на минбар?, Ты не знаешь даже и того, что невежды наверх не забираются.
– Я залез высоко ровно настолько, сколько у меня знаний, а если бы я залез туда, куда добираются круглые невежды, то сейчас витал бы в облаках.


Несогласие моллы

Однажды ахунд*, взойдя на минбар, сказал:
– Тому, кто в эту ночь дважды совершит молитву, аллах пошлет такую гурию**, у которой голова будет на востоке, а, ноги на западе.
– Почтенный ахунд, – возразил молла Насреддин, - нам не нужны ни такая молитва, ни такая гурия. Не хватит жизни, чтобы пройти от ее ног до головы.

*Ахунд — мусульманский служитель культа низшего ранга, сельский мулла.
**Гурия — в восточной мифологии: райская дева.


Однажды моллу Насреддина спросили:

– Молла, ты не знаешь, есть ли у бога глаза?
– Есть, – ответил Насреддин. – Но, только один глаз и причем на самой макушке. Поэтому, когда он смотрит вниз, на землю, то людей не видит. Иногда он протягивает руку вниз, схватывает кого-нибудь, поднимает его над головой, подносит к макушке и рассматривает.
Если человек ему понравится, то он некоторое время любуется им, а если не понравится, то бросает его, и тот летит кувырком обратно на землю.


Земля с мякиной

Однажды сын моллы Насреддина спросил у него:
– Отец, сегодня в медресе ахунд говорил нам, что аллах создал человека из земли. Как же так? Значит раньше людей не было?
– Да, не было, – подтвердил Насреддин.
– Раз не было людей, то, значит, никто не сеял ни ячменя, ни пшеницы.
– Да, никто не сеял, – снова подтвердил молла.
– Раз не было ячменя и пшеницы, значит и мякины не было.
– Да, не было, – еще раз подтвердил молла.
– Как же без мякины можно что-нибудь слепить из земли? – спросил сын.- Когда я сказал об этом ахунду, он ответил:
«Аллаху ничего не трудно. Раз он мог создать из земли человека, то что значит для него горсть мякины?»
Насреддин подумал и сказал сыну:
– Значит, по словам ахунда, к земле, из которой был создан человек, была примешана и мякина?
– Да, он так говорит, – ответил сын. – Но, я ему не верю.
– Если это в самом деле так, то тогда почему у ахунда лицо растрескалось на столько морщин? Ведь если к земле примешать мякину, она никогда не трескается.


Возьми рубль обратно

Некто дал молле Насреддину пять рублей и сказал:
– Возьми эти пять рублей и каждый день после пятого намаза молись за меня.
Насреддин вернул ему один рубль и сказал:
– По правде говоря, ночи стали очень короткие, а долгих, бессмысленных разговоров хоть отбавляй, поэтому я не могу вставать так рано, чтобы совершать утренний намаз. Возьми рубль обратно.


Вредная скотина

Однажды к Насреддину в сад забралась буйволица. Молла, жена его и сын, схватив палки, побежали ее выгонять. Не успели они до нее добежать, как вдруг Насреддин заметил идущего по саду дервиша. Остановившись, он крикнул жене и сыну:
– Здесь есть скотина повредней буйволицы. Давайте сперва прогоним ее.


Собачья молитва

Однажды некий человек пришел к молле Насреддину и сказал:
– Молла, на нашей улице есть собака, которая не дает мне жить. Я так боюсь ее, что не могу выходить из дому. Я слышал, что есть такая молитва, на арабском языке, прочтешь ее – у собаки закрывается пасть, и укусить человека она уже не может.
Прошу тебя, научи меня этой молитве.
– Лучше носи всегда с собой палку. Я не верю, что собака с вашей улицы знает арабский язык.


Безысходное дело

Однажды молла Насреддин, расхаживая по базару, увидел плачущую армянку и толпу, идущую за ней. И кто бы из идущих ни спрашивал, почему она плачет, женщина никому не отвечала. Молла преградил ей дорогу и спросил:
– Сестра, чего ты плачешь? Скажи, в чем твое горе, может мы найдем какой-нибудь выход.
Женщина заплакала навзрыд и сказала:
– Ох, попала я, несчастная, в беду, прах на мою голову!
– Скажи, что же случилось?
– Что же может быть хуже? Один из моих сыновей принял мусульманскую веру.
Молла склонил голову:
– Плачь сестра, плачь, горе у тебя безысходное. У тебя только один сын стал мусульманином, и ты так плачешь, а что делать мне, горемычному? У меня же все сыновья мусульмане!


Жертва моллы

У моллы Насреддина был верблюд. Однажды верблюд заболел. Люди, разбирающиеся в болезнях животных, осмотрев верблюда, сказали, что он сдохнет.
– Раз он все равно сдохнет, – сказал молла, – то лучше я зарежу его во славу аллаха.
Молла зарезал верблюда. После этого, куда бы он ни ходил, везде говорил только о том, что зарезал верблюда во славу аллаха.
Наконец, ему сказали:
– Ай молла, подумаешь, какое большое дело ты совершил. Ты уже надоел нам всем. И на свадьбе, и на пире ты только об этом и толкуешь.
– И на свадьбе, и на пире, и на похоронах, и на базаре, и на улице буду говорить только об этом. Аллах за пророка Исмаила* принес в жертву всего одного маленького барашка, но, нет ни одного дня, чтобы моллы не говорили об этом.
Дело дошло до того, что об этом написали даже в коране. А я зарезал такого огромного верблюда! Как мне об этом не говорить?

*Исмаил — исламский пророк, старший сын и первенец пророка Ибрахима (Авраама) от египтянки Хаджар (Агарь), отождествляется с библейским Измаилом.


Коза

Однажды в молодости молла Насреддин остался совсем без гроша. Он не мог купить даже хлеба. Долго думал молла, что ему делать, и, наконец, решил продать единственную козу.
Но, коза была такая тощая, что никто и близко к ней не подходил. Насреддин водил ее по базару до самого вечера, но, продать так и не смог.
Когда начало смеркаться, он привел козу к ахунду, хоронившему людей. Ахунд подошел к двери и спросил:
– Кто ты такой и что тебе нужно?
– Ахунд-ами*, – ответил Насреддин, – я чужой в этом городе и совсем одинок. Я предчувствую, что скоро умру, жить мне осталось немного. У меня ничего нет, вся моя надежда на эту козу. Я хочу, чтобы ты заколол ее этим вечером и покушал, а когда умру, пришел бы и сам похоронил меня.
Ахунд сейчас же загнал козу к себе во двор и дал Насреддину слово, чтобы тот был спокоен.
Ночь Насреддин проспал в чужом саду и на следующий день, вечером, он опять пришел к ахунду. Увидев во дворе висевшую козью шкуру, молла догадался, что ахунд уже съел ее мясо.
Он постучал в дверь. Ахунд вышел, узнал Насреддина и спросил:
– Что случилось? Зачем ты пришел?
– Ахунд-ами, со мной приключилась беда.
– Какая беда?
– Вчера, вернувшись домой, я застал у себя стражников правителя. Они схватили меня и отвели к правителю. Тот дал мне осла, список ста селений и приказал, чтобы я за год объездил все эти селения и узнал, как там живут люди, кто их притесняет, кто обманывает бедных, кто дает слово и не сдерживает его.
Теперь я пришел предупредить тебя: приготовься, мы завтра выедем.
– А я-то почему должен ехать?
– Как почему? Вдруг по дороге или где-нибудь в селении я умру, кто же тогда похоронит меня?
– Что ты болтаешь? Что мне за дело до этих селений?
– Ахунд, скажи мне: ты взял у меня козу?
– Взял.
– Ты дал мне слово, что сам похоронишь меня?
– Ну и что же? Неужели ты думаешь, что за одну худую козу я должен ходить за тобой до тех пор, пока ты не умрешь, и похоронить тебя?
– Во-первых, моя коза не была худой, если бы она была худая, ты не заколол бы ее и не съел! Во-вторых, я же еду не по своей воле. Это – приказ правителя. Если мы не пойдем, он схватит нас и заточит в тюрьму.
В-третьих, если ты отказываешься от своего слова, то я сейчас же пойду и скажу правителю, что ты из тех людей, которых он ищет. Ты обманул меня, бедного, и съел мою козу. А теперь отпираешься от своих слов и не хочешь подчиниться приказу правителя.
У ахунда от страха глаза полезли на лоб.
– Ну хорошо, – сказал он. – Оставишь ли ты меня в покое, если я заплачу тебе за козу?
– Но, ведь я надеюсь на то, что ты меня похоронишь! Раз уж случилось так и ты не можешь ехать, о чем я весьма сожалею, то что ж, давай деньги. Я найду кого-нибудь другого. Но, я должен тебе сказать, что за эту козу я заплатил много денег.
Так Насреддин получил за свою худую козу в пять раз больше того, что она стоила.

*Ами-дядя по отцу, обычное обращение к взрослому мужчине.

Борода моллы

Говорят, у моллы Насреддина борода и усы были редкие. Однажды кази, желая пристыдить этим недостатком моллу, сказал:
– Ты же не мужчина.
– Почему, кази-ага?
Кази, поглаживая свою рыжую бороду, ответил:
– У мужчины должна быть такая рыжая борода, как у меня, а не как у тебя – один волосок здесь, другой – там.
– В этом повинен я сам, – ответил молла. – Кто упал сам, тот не плачет.
– Почему же ты виноват сам? – удивился кази.
– Когда аллах создавал мир, – объяснил молла, – я опоздал к дележу бород и мне достались только большая рыжая борода и волоски, осыпавшиеся с уже розданных бород. Аллах протянул мне рыжую бороду. Я подумал, подумал и решил: лучше уж иметь редкую бороду, чем такую рыжую, как у тебя.


Молла считает дни поста

Молла Насреддин, чтобы не спутать счет дням месяца рамазана, поставил в стенную нишу маленький кувшин и каждое утро, как только вставал, бросал в него по горошине.
Однажды за этим занятием моллу застала его младшая дочь. Это ей понравилось. Раз, когда молла, бросив очередную горошину, ушел, девочка взяла целую пригоршню гороха и всыпала в кувшин. Молла об этом не узнал.
Как-то пришли к нему соседи и спросили:
– Молла, ты не знаешь, сколько дней рамазана уже прошло?
– Подождите, – ответил Насреддин, – сейчас! – и прошел в другую комнату.
Он взял кувшин, высыпал из него горох и начал считать. Насчитал сто двадцать две горошины и подумал: «Если я назову столько, то меня засмеют. Лучше скажу половину». Он пришел и сказал:
– Сегодня ровно шестьдесят первый день рамазана
– Ай Молла!-возразили ему. – Месяц поста имеет всего-навсего тридцать дней. Откуда ты взял шестьдесят один?
– Я еще хорошо сказал, – ответил молла. – Если бы я назвал столько, сколько было в кувшине, то оказалось бы, что сегодня сто двадцать второй день поста.


Нашли друг друга

Однажды, когда пост мусульман совпал с постом армян, молла Насреддин увидел одного армянина, который сидел и ел жареную курицу. Поздоровавшись с ним, молла без всякого приглашения сел рядом и начал вместе с ним есть курицу.
Армянин посмотрел то на его чалму, то на абу* и сказал:
– Голубчик, ты мусульманин и к тому же еще молла, как же тебе не стыдно не соблюдать пост?
– А почему ты не соблюдаешь свой пост и ешь курицу? – спросил молла.
– Я всегда нарушаю армянский пост, – ответил тот.
– Вот и хорошо, – сказал молла, – и я нарушаю мусульманский пост.

*Аба — верхняя одежда из грубой шерсти; род плаща или бурки.


Молла сводит счеты с Аллахом

Однажды ахунд сказал с минбара:
– Кто на десятый день магеррама* будет поститься до полудня, тот совершит такое доброе дело, которое равно семидесятимесячному посту.
Насреддин услышал это и в тот год в десятый день магеррама постился до полудня. После этого он уже никогда не соблюдал поста.
Однажды в день поста кто-то увидел, что молла ест хлеб и спросил:
– Не стыдно ли тебе не соблюдать пост?
– Разве не слышал, что сказал ахунд? В десятый день магеррама я постился, а это равно семидесятимесячному посту. Один месяц я использовал в этом году, и, чтобы рассчитаться с аллахом, у меня осталось еще шестьдесят девять месяцев.

*Магеррам — первый месяц мусульманского календаря.


Конец поста

В последние дни поста молла Насреддин пошел в соседнее село. Дойдя до сельской площади, он увидел на ней всех жителей, внимательно смотревших на небо. Подойдя к ним, молла тоже уставился на небо.
– Вон! Вон! – воскликнул один из собравшихся.
– Где? Где? -спросил другой.-Там же ничего нет!
– Смотрите внимательней, – сказал третий. – Вдруг там появится.
Оказывается, они искали молодую луну, чтобы узнать, кончился ли месяц поста.
Молла об этом не знал, и, когда ему надоело смотреть на небо, он спросил у одного из присутствующих:
– Что это вы так внимательно высматриваете?
– Луну, – ответили ему.
– Луну? – переспросил молла.
– Да, – сказали ему, – а что?
– До чего же глупы бывают люди, – заметил Насреддин. – В нашем селении, когда увидят луну, будь она даже величиной с колесо телеги, то даже головы не повернут, а тут ищут луну, словно это иголка.


Чалма моллы

Односельчанин моллы Насреддина получил из города письмо от родственника. Крестьянин нашел моллу и попросил его прочитать письмо. Молла увидел, что письмо написано такими каракулями, что прочесть его он не сможет, и, чтобы отделаться от крестьянина, сказал:
– Найди кого-нибудь другого, пусть прочтет он.
– Нет, молла,-ответил крестьянин,-я от тебя не отстану. Где я найду другого человека, который прочел бы мне это письмо? Ты сам должен его прочесть.
– Во-первых, – возразил Насреддин, – я не знаю языка персидского. Во-вторых, это письмо написано на языке турецком. А в-третьих, я попросту не могу его прочесть.
Крестьянин рассердился:
– Ладно, персидского ты не знаешь, турецкого тоже не знаешь и читать на этих языках не умеешь. Тогда почему же ты напялил себе на голову чалму величиной с целый жернов?
– Если в чалме можно читать, – ответил молла,-то надень ее на свою голову, посмотрим, прочтешь ли ты хоть слово.


Предсказание моллы

Однажды, в холодный зимний вечер, почтенные старцы собрались в одном доме скоротать время. Разговор зашел об аде и рае. Все говорили, как плох ад и восхваляли рай. В это время туда пришел и Насреддин. Войдя в комнату, он подошел к жаровне с углями и начал греть руки и ноги.
Старцы продолжали свою беседу. Молла послушал немного и сказал:
– Напрасно вы рассуждаете! Если светопреставление начнется зимой, то какой дурак оставит ад и полезет в рай?


Молла заботится о наследнике

Однажды какой-то дервяш, прослышав о славе моллы Насреддина, поспорил, что сможет обмануть его и взять у него, что захочет.
Стали ждать, пока молла не пришел на базар. Как только он показался, дервиш вышел ему навстречу и сказал:
– Здравствуй, молла-ами!
– Здравствуй, почтенный дервиш!
– Молла, – сказал дервиш, – у меня к тебе есть несколько вопросов. Ты, как я вижу, ученый, и должен мне ответить правильно.
– Пожалуйста, – сказал молла. – Что у тебя за вопросы?
– Кем нам приходится Адам?
– Дедом.
– А кем Ева?
– Бабушкой.
– Значит, мы внуки одного деда и одной бабушки?
– Да, это так.
– Значит, мы родные или двоюродные братья, не так ли?
– Это безусловно так.
– А раз это так, – сказал дервиш, – ты должен поделиться со мной всем, что имеешь.
Молла понял, что дервиш – хитрец, и невозмутимо сказал:
– Ты прав, дорогой. Пожалуйста, – и протянул ему на ладони копейку.
– Молла, – воскликнул дервиш, – разве из твоего несметного богатства на мою долю приходится только копейка?
Молла прошептал ему на ухо:
– Возьми, что я тебе даю, и уходи. Если услышат об этом остальные двоюродные братья, то соберется столько наследников, что тебе не достанется и копейки.
Окружающие засмеялись.
– Что вы смеетесь? – спросил дервиш. – Я хоть копейку, но, все-таки взял у него.
Молла понял, что они бились об заклад, и сказал:
– Взять-то ты у меня взял, почтенный дервиш, но, должен и вернуть.
– Как это так? – спросил дервиш.
– Ведь я тоже твой родной или двоюродный брат. И мне от тебя полагается доля наследства. Теперь будь любезен – отдай.
И молла вернул свою копейку обратно.


Молла и армянский священник

Однажды молла Насреддин увидел армянского священника, сидевшего на обочине дороги. Священник, разложив на платке свои припасы, завтракал.
Молла подошел, сел рядом со священником и не произнеся ни слова, стал помогать ему в еде.
Священник вопросительно взглянул на моллу и сказал:
– Друг мой, по мнению мусульман, мы поганые. Почему же ты ешь мою пищу?
– По мнению армян, я тоже поганый. Если два поганца встретились, то они уже друг для друга чистые.


Выжирки

В квартале, где жил молла Насреддин, обитал один дервиш. Молла постоянно над ним издевался. Дервиш так боялся моллу, что не смел при нем раскрыть рта, но, искал случая, чтобы отомстить.
Однажды жена послала моллу купить оливкового масла. Молла сел у окна и стал смотреть – не пройдет ли кто-нибудь на базар, чтобы передать ему это поручение.
Тут он увидел проходившего мимо дервиша. Подозвав его, молла спросил:
– Дервиш-ага, куда ты идешь и кого опять собираешься обмануть?
– Чтоб ты сдох! – ответил дервиш. – Я иду на базар, но, разве ты дашь мне морочить людей?
– Если тебе не трудно, – сказал молла, – купи мне оливкового масла.
– Почему же не купить? Куплю.
Молла дал дервишу посуду и деньги.
Дервиш обрадовался случаю и, чтобы отомстить молле, налил в бутылку вместо оливкового масла касторку и принес.
Едва молла раскупорил бутылку, как ему сразу все стало ясно и он про себя сказал:
– Хорошо, дервиш, посмотрим, кто у кого останется в долгу.
Прошло несколько дней, и однажды молла, проходя мимо чайханы, увидел сидевшего в ней дервиша. Не показавшись дервишу, он вернулся домой, взял черного перцу, смешал с нюхательным табаком и насыпал приготовленную смесь в табакерку.
Потом, взяв другую табакерку и насыпав в нее настоящего нюхательного табаку, он пришел в чайхану. Увидев моллу, дервиш кое-как кончил свою болтовню и, чтобы молла не дразнил его, пришел и сел рядом.
А молла, не вспоминая о случае с касторкой, стал говорить с дервишем о разных делах. Иногда он вынимал табакерку и нюхал табак. Дервиш попросил у моллы понюшку, а тот потихоньку подменил табакерку и угостил дервиша.
Дервиш с удовольствием втянул в нос, но, от перца глаза его полезли на лоб. Он чуть не задохся и, повернувшись к молле, воскликнул:
– Что ты дал мне понюхать?
Молла спокойно ответил:
– В тот день ты принес мне масло, а это-выжирки от него.


Люди Аллаха

Однажды молла Насреддин работал в поле. В полдень он расстелил скатерть и сел кушать. В это время к нему подошло несколько человек. Они поздоровались с моллой и все уставились на его скатерть.
– Пожалуйста, – сказал Насреддин, – присаживайтесь и покушайте.
Все путники тотчас присели и принялись за еду. В один миг все, что было на скатерти, исчезло, и молла остался голодным.
Путники поднялись, сказали молле «спасибо» и собрались уходить. Тут молла спросил их:
– Братья, вы не сказали, кто вы такие.
– Мы – люди аллаха, – ответили они.
Когда путники ушли, несколько всадников подъехало к роднику, что был поблизости. Они закололи барана, приготовили шашлык и начали есть и пить.
Насреддин подошел к ним и сказал:
– Да осенит радость все ваши дни, братцы! Извините меня, скажите, кто вы и куда держите путь?
– Мы люди шаха, – ответили они.
Молла взглянул на них, затем посмотрел вслед ушедшим людям божьим, а потом, подняв глаза к небу, сказал:
– Если ты не можешь содержать своих людей так, как содержит своих шах, то почему тебя называют «аллах»?


Мола боится опоздать

Однажды в соседнем селении устроили поминки. Молла Насреддин наелся по самое горло, и, когда стемнело, он сел на попутную арбу, чтобы вернуться домой.
Стояла прекрасная весенняя ночь. Молла Насреддин был сыт, и, разлегшись в арбе, загляделся на небо. Посмотрев немного на звезды, он сказал вознице:
– Интересно, что случилось этой ночью, что все звезды высыпали на небо.
– Там тоже, наверно, устроили поминки, – шутя ответил возница.
Молла, вскочив как ужаленный, воскликнул:
– Поворачивай скорей быков на небо, а то опоздаем!


Негодованье моллы

Однажды молла Насреддин нагрузил осла пшеницей и отправился на мельницу. В дороге ему в голову пришла такая мысль:
– Как было бы хорошо, если бы сейчас пшеница в моих мешках превратилась в золото.
Вдруг он увидел, что один мешок продрался и зерно сыплется на дорогу. Он тут же поднял голову и воззвал к небу:
– Не надо мне твоего золота! Засорило б оно тебе глаза! Зачем же рассыпать мое зерно?


Гнездо Сатаны

Однажды молла Насреддин снова сбрил себе бороду. Один из встречных спросил его:
– Молла, почему ты сбрил бороду и обездолил ангелов?
– Дорогой,- ответил молла,- до сих пор я ни разу не видел ангелов в своей бороде. Там всегда было гнездо сатаны, как и у тебя.


Племянник Аллаха

Перед домом Насреддина был пустырь. С некоторых пор, выходя по утрам из дому, молла стал замечать, что кто-то ночью гадит перед его дверью.
Убрал он нечистоты раз, два раза, но, наконец, это ему надоело. И он подумал: «Надо поймать этого наглеца и проучить».
Выйдя однажды под утро из дому, молла взял палку, притаился за стеной и начал ждать. Через некоторое время он заметил, что к его порогу крадется какой-то человек. Оглянувшись по сторонам, человек присел и стал отправлять свои потребности.
Немного выждав, Насреддин бросился из-за стены на зтого человека.
А тот, увидев моллу, не растерялся и, желая его припугнуть,- сказал:
– Я- племянник аллаха! Я прокляну того, кто хоть пальцем тронет меня.
Молла положил палку на землю и ответил:
– Добро пожаловать! Но, дядя обманул тебя!- и, указав на мечеть, добавил:- Смотри, вот дом твоего дяди, теперь ходи туда. А это мой дом и к аллаху отношения не имеет.


Молла на молитве

Однажды в мечети, когда народ совершал намаз, одни из молящихся, стоявший позади Насреддина, так толкнул его, что тот еле удержался на ногах.
Молла ударил головой стоявшего впереди человека и свалил его с ног.
Тот повернулся и гневно спросил:
– Что ты делаешь, молла?
– Об этом спроси у того, кто стоит позади меня.


Молла обещает блаженство

Некто принес молле Насреддину вареную баранью голову. Он подождал, пока молла съел ее всю, и попросил:
– Молла, помолись теперь за меня.
– Ты принес мне эту баранью голову, так пусть же аллах на том свете одарит тебя головой праведника, жителя рая.


Верблюд моллы

Однажды молла Насреддин собрался на прогулку и, чтобы лучше видеть окружающее, сел на верблюда.
– Ай молла, – сказала ему жена, – этот верблюд очень высок. Он может сбросить тебя, и ты останешься калекой. Сел бы ты лучше на нашего осла.
– Нет, жена, – ответил молла, – довольно мне ездить на осле, пора возвыситься.
Жена говорит свое. Молла-свое. Она говорит много, молла слушает мало.
Наконец, он отправился в путь.
Долго ли он ехал, коротко ли – доехал до какого-то ущелья.
Дорога, которая вела к нему, была извилистой и узкой. Сколько Насриддин ни понукал верблюда, тот по этой дороге двигаться не хотел.
Молла рассердился и начал его лупить. Верблюд тоже рассердился и сбросил моллу на землю. Молла так сильно ушибся, что лишился чувств.
Прохожие поймали верблюда и помогли молле очнуться.
– Тысячу раз, – удивился молла, – я падал с осла, но, ничего подобного со мной не случалось. Как плохо падать с верблюда!
– Куда тебе ездить на верблюде! – сказали ему. – Почему ты не сел на своего осла?
– Что ж тут такого, – ответил молла, – я хотел возвыситься.
– Разве ты не знал, – сказали ему, – что у всякого возвышенья есть свое паденье.
– Слыхал, но, не видал.
– Теперь ты на верблюда больше не сядешь?
– Имя мое – молла Насреддин! Так неужели мне не справиться с каким-то верблюдом. Конечно, сяду и душу из него выну.
– Он тебя опять сбросит.
Нет, больше он меня не сбросит. В этот раз он сбросил меня, так как глаза его видели и он побоялся спуститься в ущелье. Теперь я выколю ему глаза, он больше не будет видеть, не будет пугаться, я погоню его туда, куда захочу, в полное свое удовольствие.


Молла говорит о воспитании

У Насреддина был знакомый, который никогда не знал своего места в обществе, никогда не почитал старших, оскорблял людей.
Молла хотел пристыдить его, но, никакие упреки не действовали.
– Что мне делать? – говорил наглец. – Так уж замешано тесто, из которого я сделан.
– Дело не в том, как замешано тесто, – заметил молла. – Дело в том, как его месили. А тесто, из которого ты сделан, месили плохо.


Черты подлинно человеческие

Однажды у Насреддина спросили:
– Молла, в чем черты подлинно человеческие?
– Подлинно человеческих черт,-ответил молла, – основном, две: первая – когда говорят люди знающие, нужно хорошенько слушать; вторая – когда говоришь, сам, взвесь и пойми, что ты говоришь.


Я-мертвец

Однажды ночью молла Насреддин шел через кладбище. Бедняга, он и так шел с опаской, а тут вдруг появились разбойники. Молла тотчас же спрятался в старую могилу, чтобы они его не ограбили.
Разбойники заметили, что кто-то спрятался в могилу, подошли прямо к молле и вытащлли его из укромного места.
Атаман разбойников спросил его:
– Кто ты такой?
– Мертвец, милый, – ответил молла.
– Как то есть мертвец, что ты говоришь?
– А что мне еще сказать? Мертвец – и все! Мертвец с этого кладбища, и это – моя могила.
– Что ты нам голову морочишь, разве мертвец разговаривает?
Насреддин понял, что сам испортил себе все дело, и сказал:
– Я братец, ошибся, я не должен был разговаривать.
– Отлупите его как следует, – приказал атаман, – чтобы он больше так не ошибался!
Разбойники окружили моллу, чтобы избить его. Тогда он сказал:
– Послушайте, вы, живые люди, каждый день вы совершаете тысячу ошибок, и вас никто не бьет. А я – мертвец, за всю жизнь совершил только одну ошибку – попал в ваши руки. Что же, за это вы убьете меня?


Любовь

Однажды один жадный купец спросил у Насреддина:
– Молла, кого ты больше всего любишь на свете?
– Того, – ответил молла, – кто накормит меня досыта.
– Значит, – спросил купец, – если я накормлю тебя досыта, ты будешь любить меня больше всех?
– Любовь не зависит от слов «если» или «разве» – сказал молла. – Глаза должны видеть, рот – пробовать, желудок – наполняться, а душа – полюбить.


У меня нет никого

Однажды молла Насреддин, работая в чужом селе, тяжко заболел. У него спрашивают:
– Молла, не скажешь о дурном, и хорошее не получится. Вдруг с тобой стрясется беда, скажи, есть ли у тебя кто-нибудь, кому послать твой заработок.
– Нет, – отвечает Насреддин, – у меня нет никого. Отец умер и еще до своей кончины развелся с моей матерью.

Родные братья

Насреддина повезли в другой город в гости. Несколько дней угощали его, всячески ублажали и напоследок спросили:
– Молла, как показался тебе наш город, понравился ли?
– Очень понравился, – ответил молла. – Он родной брат нашего города.
– То есть как родной брат вашего города?
– По ночам ваш город точь в точь такой же темный, как и наш, а днем в нем светло, как и в нашем. Ваша луна – как и наша. Звезды – как и у нас. Солнце – как наше. Что же еще нужно, чтобы сказать, что они братья?


Сколько вытерпел бедный ремень

Однажды молла Насреддин пахал землю сохой. Вдруг на ней порвался ремень. Он снял свою чалму и, сложив ее вчетверо, привязал вместо ремня.
Как только бык потянул соху, чалма тут же порвалась. Молла взял четыре обрывка чалмы и сказал:
– Взгляните, вот сколько, оказывается, терпел бедный ремень! Чалма – на голове благоверных, но, и она не выстоит и минуты там, где бедный ремень терпит годами.


Кремень

Однажды ночью молла Насреддин увидел, что его сосед с лампой в руке ищет что-то на холме за их домом, молла вышел во двор и окликнул соседа:
– Что ты там ищешь так поздно ночью?
– Жена потеряла мой кремень, – ответил сосед, – и я не могу закурить папиросу.
– У тебя же в руках лампа, – заметил молла, – разве ты не можешь прикурить о ее огонь?
Сосед словно очнулся от сна.
– Молла, это мне не приходило в голову.
– Да, – сказал Насреддин, – у нас так много ума, что, держа в руках горящую лампу, мы ищем кремень.


Где истина?

Однажды моллу Насреддина спросили:
– Молла, где истина?
– Разве есть истина, – ответил молла, – чтобы я сказал, где она?


Дача на эйлаге*

Один богач построил себе дачу на эйлаге. Она имела несколько дверей и пять-шесть окон.
Когда дом был готов, хозяин устроил пышное угощение. Был приглашен и молла Насреддин. В разговоре его спросили:
– Ну как, нравится тебе эта дача?
– Нравится, – ответил молла, – хорошо тут жить зимой.
– Почему же зимой, молла? – задали ему вопрос.
– Разве вы не видите, – сказал Насреддин, – сколько здесь окон и дверей. Это же сделали не напрасно, а нарочно – для того, чтобы зимой было тепло.
– Разве в доме, где много окон и дверей, бывает теплее? – удивились все.
– Конечно, теплее, – объяснил молла. – У нас в доме только одно окно и одна дверь. Когда мы зимой крепко закрываем их, то у нас тепло, как в бане. Теперь посудите, как здесь будет тепло, если закрыть сразу все эти окна и двери!

*Эйлаг — летние пастбища в горах.


Подготовка к зиме

Перед началом зимы Насреддина спросили:
– Что ты припас на зиму?
– Хороший озноб и дрожь, – ответил молла.


Тут написано всё

Насреддин уехал на месяц из своего селения в другое место. Через месяц он вернулся. Все, услышавшие о возвращении моллы, каждый день по нескольку раз приходили к нему и расспрашивали, где он был, зачем уезжал, почему так задержался.
Эти вопросы молле осточертели. Он увидел, что им нет отбою, и все эти посетители, в конце, концов, доконают его. Попробуй он только выйти да базар, как его обступят и вопросы посыпятся градом. Иди – отвечай им всем сразу.
Подумав немного. Молла взял бумагу и прекрасным почерком написал ответы на вопросы, куда он уезжал, почему так задержался, и на другие, какие только могли ему задать. Эту бумагу он подшил к изнанке своей джуббы и вышел на базар.
Увидевшие Насреддина окружили его – и вопросы посыпались. Насреддин никому не отвечал и подождал, пока собрались все, бывшие на базаре. Потом приподнял полу джуббы и сказал:
– Прочтите один раз и отвяжитесь от меня. Тут написано всё.


Залог

Однажды к Насреддину пришло несколько гостей.
– Жена, – спросил молла, – что нам делать?
– Что будем делать? – ответила жена. – У нас есть яйца и масло. Сделаем яичницу и подадим им.
Жена приготовила яичницу и принесла гостям. Один из них сказал:
– Как было бы хорошо, если б нашлось немного кислого молока.
Молла поднялся, вышел на кухню и сказал жене:
– Жена, гости хотят кислого молока. Что нам делать?
– Что будем делать, – ответила жена. – Пошлем к бакалейщику и возьмем под залог кислого молока, а когда будут деньги, выкупим заложенную вещь. Не оставим же мы наших гостей недовольными.
Насреддин послал залог и, получив кислое молоко, подал его гостям.
Гости наелись, и один из них сказал:
– Тот гость хорош, кто бывает доволен тем, что найдется в доме у хозяина, и не заставляет его брать что-нибудь в долг. Для такого гостя и еда всегда найдется. Мы тоже поели то, что было в доме, поэтому аллах не оставил нас и прислал что покушать.
– И вы хорошие гости, и аллах у вас хороший. Плох только наш залог, которому пришлось попасть к бакалейщику, – сказал молла.


Молла играет на таре*

В одной компании молле Насреддину дали в руки тар и стали просить, чтобы он сыграл на нём.
Молла, нисколько не смущаясь, взял тар и начал бренчать по струнам. Держа палец на одном и том же ладу, он беспрерывно ударял по струнам. Поэтому у него конечно, ничего не получалось.
Наконец, один из собравшихся сказал:
– Ай молла, так на таре не играют. Ты должен двигать пальцами, чтобы у тебя вышла какая-нибудь мелодия.
– Так делают те, кто не умеет играть на таре. Неучи шарят пальцами по грифу, стараясь найти нужный лад. А я как только взял тар, так сразу же нашел подходящий лад и больше мне искать нечего.

*Тар — струнный щипковый музыкальный инструмент.


Налью оливкового масла

Как-то молла Насреддин отправился в путь вместе с одним человеком.
Сложив деньги, они в городе купили себе миску кислого молока. Пройдя полпути, сели полдничать.
Спутник моллы вынул из кармана немного сахарного песку и сказал:
– Я насыплю сахар на свою сторону.
– Разве нельзя, – спросил Насреддин, – насыпать и на мою?
– Нет, – ответил тот, – я насыплю только на свою.
– Ты же, человек, – сказал молла, – насыпь и на свою и на мою сторону.
– Нельзя, насыплю только на свою, – упорствовал спутник моллы.
Молла разозлился и вынул из кармана бутылку оливкового масла.
– А я на свою сторону налью оливкового масла.
– Постой, молла, что ты делаешь? – испугался его спутник. – Разве можно лить в кислое молоко масло?
– Какое тебе дело? – ответил Насреддин. – Я ведь налью только на свою сторону.
– Молла, – заметил его спутник, – масло ведь жидкое, оно потечет и на мою.
– Какое мне дело? – возразил молла. – Или насыпь сахар и мне и себе, или я налью оливковое масло на свою сторону.


Мёд на хранении

Некто принес Насреддин запечатанный кувшин и сказал:
– Молла, пусть этот кувшин несколько дней постоит у вас. На обратном пути я его заберу.
Человек этот ушел. Насреддин подождал день - другой, но, хозяин кувшина не являлся.
«Открою-ка я кувшин,- подумал молла,- и взгляну, что в нем так крепко закрыто».
Открыв кувшин, он увидел, что кувшин полон меда. Насреддин взял другой кувшин и перелил мед в него. До возвращения хозяина он прикончил весь мед.
Дней через пять-десять хозяин вернулся и взял свой кувшин. Открыв его, он увидел, что жилец выехал из дому: кувшин пуст.
– Ай молла,- спросил он,- куда же девался мед?
– Брат,- засмеялся Насреддин,- кувшин твой, сам видишь, слава аллаху, цел. А о том, что в нем было, ты и не спрашивай, я не отвечу.


Стал наоборот

Молла Насреддин и еще несколько человек отправились верхом путешествовать. Пришлось им заночевать в одном месте. Наутро молла поднялся раньше всех и хотел сесть на своего коня и продолжать путь, но, сколько он ни приглядывался, узнать своего коня среди других не мог. Спросить же своих спутников он постеснялся.
Подумал Насреддин, подумал – и, наконец, закричал во все горло:
– Разбойники! Бежим скорее!
Все спящие поднялись и повскакали на своих лошадей. Так молла нашел своего коня.
Когда он увидел, что его спутники так поспешно сели на лошадей, то и сам испугался: может быть, на самом деле идут разбойники. И он второпях кое-как взобрался на своего коня. Его спутники увидели, что молла сел на лошадь задом наперед, и начали смеяться.
– Ай молла, – сказали они, – никаких разбойников нет, а ты со страху сел на лошадь задом наперед.
Насреддин нисколько не смутился и ответил:
– Нет, я совсем не струсил и сел правильно. Видно, это мой конь испугался разбойников и, когда я садился на него, он стал-наоборот.


Необыкновенный ящик

Однажды Насреддин поймал в лесу зайца. Он долго думал, что это за зверь, но, узнать не мог. Наконец, положив зайца в мешок, он крепко его завязал и принес домой.
Жена спросила:
– Что это такое?
– Жена, – ответил молла, – это какой-то зверь. У него уши вот такие, глаза – такие, и сам он такой. Он совсем не похож на зверей, что водятся в наших краях. Видно, он пришел из далеких стран. Ты подожди, я позову людей, может, кто-нибудь скажет, что это за зверь. Но, только ты мешок не развязывай.
Насреддин ушел, а жена, не вытерпев, развязала мешок, чтобы взглянуть на диковинного зверя. Заяц выскочил и убежал. Жена опешила – что же ей теперь делать? Туг она услышала голос моллы. Второпях она схватила ящик, из которого кормила ячменем осла, сунула в мешок и крепко завязала.
Насреддин и еще несколько человек вошли в комнату. Оказывается, когда молла вышел на улицу, он встретил почтенных горожан, возвращающихся из гостей. Молла рассказал им о диковинном звере, те заинтересовались и пришли посмотреть на него. Молла расставил всех их вокруг мешка и сказал:
– Встаньте теснее, вдруг он убежит.
Потом он поднял мешок и развязал. Горожане, вытаращив глаза, смотрели, что за зверь вылезет из мешка. И вдруг из него с шумом выпал ящик.
Молла понял, что жена упустила зайца, и, не подавая виду, поспешно сказал:
– Клянусь вашей драгоценной жизнью, если этот ящик десять раз наполнить ячменем, то получится ровно пуд – не больше, не меньше.
Все с удивлением смотрели на Насреддина, а тот, смеясь, сказал:
– Теперь посудите сами, разве это обыкновенный ящик?


Кулинарные советы

Однажды Насреддину очень захотелось халвы. Он пришел домой, нашел немного масла, муки и меда и начал готовить халву.
Пройдохи узнали об этом и пришли к нему. Когда халва была готова, один из них зачерпнул целый половник, съел и сказал молле:
– Если добавишь сюда немного соли, то будет совсем хорошо.
Второй тоже уплел половник халвы и сказал:
– Если бы сюда добавить немного лука, то получилось бы чудно.
Третий взял половник халвы и сказал:
– Если бы сюда чуть-чуть чесноку, то было бы еще лучше.
Молла увидел, что халва кончается, схватил сковородку и сказал:
Если бы от этой халвы – без соли, без лука и без чеснока, осталось бы на сковородке немного для нас, было бы превосходно.


Новый дом

Молла Насреддин собрал все имеющиеся у него средства и решил построить себе дом. К нему приходили его знакомые, и каждый давал свой совет. Чтобы никого не обидеть, молла принимал все их советы.
Когда дом был построен, то получилась странная картина: здание было похоже на все, что угодно, только не на дом.
Насреддин дал в своем новом доме обед и пригласил всех советчиков. Когда они собрались, он спросил:
– Ну как, нравится вам дом?
Каждый из них, оглядев со всех сторон дом, поморщился, но, ничего не сказал.
Молла понял, что дом его никому не понравился, и сказал:
– Я построил такой дом, какой вы хотели, но, теперь он никому из вас не нравится. И вам нечего теперь раскрывать свои рты для советов. Я построю такой дом, какой сам захочу. И посмотрите, какой он получится.


Странная болезнь

Однажды некий человек пришел к молле Насреддину и сказал:
– Молла, я заболел, и никто не может указать мне средство, как избавиться от болезни. Может быть ты найдешь какой-нибудь способ?
– А что у тебя за болезнь?- спросил молла,
– У меня болят все волосы на теле.
– Странно! В первый раз я слышу о такой болезни. Ну хорошо! Не поел ли ты на этих днях чего-нубудь неподходящего?
– Я поел лед с хлебом.
– И болезнь твоя- нечеловечья, и еда- нечеловечья. Беги-ка скорей к ветеринару!


Ворона

Однажды молла Насреддин принес домой ворону.
– На что тебе эта ворона?- спросила его жена.
– Ученые говорят,- ответил молла,- что ворона живет триста лет. Я хочу проверить, правду они говорят или врут.
– Интересно,- сказала жена,- неужели ты думаешь, что проживешь триста лет?
Молла задумался.
А тот ученый,- возразил, наконец, он,- который сказал это, жил триста лет?


Болезнь моллы

Однажды Насреддин очень сильно занемог. Голова у него кружилась, в глазах темнело, и он так ослабел, что не мог даже двигаться. Кое-как он добрел до лекаря и сказал ему:
– Мне что-то плохо, осмотри меня и определи, что у меня за болезнь.
Лекарь, осмотрев моллу и сказал:
– Молла, никакой болезни у тебя нет, ты просто голоден-причина только в этом. Садись, мы с тобой пообедаем, и все пройдет.
Молла сел, наелся досыта, напился и почувствовал, что на самом деле выздоровел. Уходя домой, он сказал лекарю:
Ты и в самом деле лекарь. Ты умеешь и распознать болезнь, и дать лекарство, и вылечить. У меня в доме все больны этой же болезнью. Я сейчас пойду и пришлю их всех к тебе.


Компас

Однажды Насреддину показали компас и спросили:
– Молла, мы нашли какую-то странную штуку, и сами не знаем, что это такое. Наконец, решили показать тебе. Ты же у нас знаток.
Молла сперва расхохотался, потом взял компас, оглядел его с одной стороны и с другой и принялся плакать.
– Молла, что случилось?- спросили его.- Почему ты сперва рассмеялся, а потом заплакал?
– Ей богу, когда вы эту штуку показали мне и сказали, что не знаете, что это такое, я рассмеялся. Какие же они глупцы, подумал я, что не могли разобраться в такой маленькой штучке.
А потом, когда я взял сам и тоже не понял, что это такое, то мне ничего не оставалось, как расплакаться над своей немощью.


Сова

Однажды молла Насреддин заболел. К нему привели лекаря, у которого был очень злой язык: никто никогда не слышал от него доброго слова.
Лекарь осмотрел моллу и потом сказал:
-Молла, ты сам хорошо знаешь, что умирают по воле аллаха. Однажды мы рождаемся и однажды умираем. Я вижу, тебе уж не подняться. Поэтому зови всю свою семью, и сделай завещание.
Молла созвал всех и, когда они собрались, сказал:
Выслушайте, что я завещаю вам. Умру ли я или останусь жив, не забывайте моего завещания. Можете привести в мой дом всякую собаку, но, эту сову больше сюда не впускайте.


Как беречь здоровье

Насреддин сказал во время проповеди:
— Чтобы беречь здоровье, надо соблюдать четыре условия: ноги держать в тепле, голову — в холоде, не есть сверх меры и не думать слишком много.


Врачеванье моллы

Однажды один из тех, кто считал себя поэтом, но, на самом деле ничего не смыслил в поэзии, повстречался с моллой Насреддином и сказал ему:
– Молла, уже несколько дней я плохо себя чувствую, заболел я, что ли-сердце у меня отяжелело, словно целая гора. К какому бы врачу я ни пошел, никто ничего не может понять. Может быть, ты укажешь мне какое-нибудь средство.
Насреддин внимательно посмотрел ему в глаза и спросил:
– Не написал ли ты в эти дни что-нибудь нового?
– Да, написал,- ответил поэт.
– И до сих пор никому не прочел?
– Так и есть, пока никому не прочел.
Молла уселся и сказал:
– Прочти, послушаем.
– Я с удовольствием прочел бы, но, сейчас мне хочется, чтобы ты указал мне средство от болезни сердца.
– Ты прочти стихи, а лекарство я назову тебе потом.
Поэт начал читать. Стихи у него были длинные и бессмысленные.
Когда он прочел их, молла ему сказал:
– Твое сердце отяжелело от этих стихов, потому что ты до сих пор никому их не читал. Теперь ты облегчил свое сердце, переложив всю тяжесть на меня. Но, не забудь-не пиши больше таких длинных и тяжелых стихов. Их не выдержит никакое сердце.


Молла и лекарь

Однажды молла Насреддин и некий лекарь оказались спутниками. Когда они проходили мимо кладбища, лекарь закрыл лицо руками.
– Интересно, господин лекарь,- спросил молла,- почему ты закрыл лицо?
– Мне так жаль всех тех, кто лежит тут в земле,- ответил лекарь,- и я закрыл лицо, чтоб не видеть их и не огорчать их сердца.
– Нет, господин лекарь,- возразил Насреддин,- это не так! Видно, всех их ты угробил своими лекарствами и теперь закрываешь лицо от стыда.


Зубная боль

Говорят, у моллы Насреддина часто болели зубы. По целым неделям он ходил перевязанный и охал, но, вырвать больной зуб боялся.
Однажды, повязав лицо большим платком, он шел и встретился с приятелем.
– Ай молла,- спросил тот,- большое дело выдернуть один зуб! Чего ты так боишься? Если бы этот зуб был у меня во рту, то я сейчас же пошел и выдернул.
– Если бы он был в твоем рту, я тоже выдернул бы. Да вся беда в том, что он не в твоем, а в моем.


Уши правителя

Однажды молла Насреддин услышал, что городской правитель заболел. Он сорвал несколько яблок и пошел проведать больного.
Тот сказал ему:
– Молла, у меня сразу заболели и зуб, и уши. Они меня так измучили, что и передать невозможно. Сегодня я нашел хорошего цирюльника, и он вырвал у меня больной зуб. Теперь зубной боли нет, но, эти проклятые уши не дают мне покоя. Надо бы найти хорошего врача.
Насреддин прервал правителя:
– Да, да, нашелся бы хороший человек, надрал бы тебе уши-и тогда успокоились бы и ты, и весь народ.


Хлеб со снегом

Однажды молла Насреддин собрал народ и сказал:
– Я убедился, что если кто-нибудь придумывает новое блюдо, то правителю это очень нравится, и он одаривает его. Я думал, думал и, наконец, изобрел новое блюдо-хлеб со снегом. И попробовал сам. Отвратительно! И вам есть не советую.


Средство от блох

В один знойный летний день соседи пришли к Насреддину с просьбой:
– Ай молла, нас измучили блохи. Не дают нам спать до утра. Что нам делать? Может быть, ты знаешь какое-нибудь средство?
– Есть одно самое верное и самое легкое средство. Ложась спать, кладите около себя соль. Когда придут блохи, ловите их по одной и засыпьте им глаза солью. Они сразу ослепнут и не найдут вас, чтобы укусить.


Верное средство

Однажды Насреддин объелся и заболел. Врач осмотрел его и сказал:
– Ты должен постараться, чтобы тебя стошнило. Это облегчит твой желудок.
– Но, это для меня труднее всего,- ответил молла.
Врач вынул из кармана маленькое зеркальце и протянул его Насреддину:
– Тут нет ничего трудного. Видно, ты никогда в жизни не смотрел в зеркало. Возьми и посмотри хоть раз на себя. Как только ты увидишь свою рожу, тебя сейчас же стошнит.


Стихи моллы и его жены

Насреддин услышал, что правитель щедро одаривает поэтов. Придя домой, он сказал жене:
– Жена, ты постели постель и ложись спать, но, только не гаси свет. Сегодня ночью я должен сочинить стихотворение и отнести правителю.
– Не говори глупостей,- ответила жена. Какой из тебя поэт? Ложись-ка лучше спать.
Как жена ни старалась убедить Насреддина в бесплодности его затеи, он не пожелал ее слушать:
– Нет, жена, ты ничего не понимаешь. Я буду писать.
Жена легла спать. Молла корпел до самого рассвета, но, сочинить ничего не смог. Вдруг он поднял голову и увидел, что на купол соседней бани падают первые лучи солнца. Тут на него нашло вдохновенье, и он написал:
Лучи солнца падают на купол,
А оттуда расходятся по всему нашему селению.
Проснулась жена. Увидев моллу в очень хорошем настроении, она спросила:
– Ну, что-нибудь у тебя вышло?
– Жена,- ответил молла,- я написал две строки.
Жена заинтересовалась:
– Прочти, посмотрим, что ты написал.
Молла прочел:
Лучи солнца падают на купол,
А оттуда расходятся по всему нашему селению.
– Ну,- сказала жена,- я тоже скажу две строчки, и ты припиши к написанному и отнеси правителю.
Насреддин обрадовался и взял перо:
– Ну скажи, посмотрим.
– Напиши,- ответила жена:
Пусть разожгут костер на отца твоего могиле.
Пусть прокляты будут те, кто тебя породил!


Молла-стихотворец

Однажды ночью молла Насреддин решил: «Напишу-ка я стихи и преподнесу правителю,- может быть, он меня за это одарит».
Он сказал об этом жене. Сколько она ни уверяла, что поэта из него не получится, он настаивал на своем.
Жена заснула, а молла, провозившись до утра, написал, наконец, две строчки. Закончив стихотворение, он на рассвете побежал во дворец.
– Скажите правителю, что я принес стихи!- закричал Насреддин.
– Что ты, правитель еще с постели не поднялся!- ответили ему.
– Идите, разбудите его, скажите, что стихи хорошие. Если я уйду, вам же будет хуже-правитель с вас шкуру сдерет!
Правитель очень любил стихи. Зная об этом и боясь, что правитель потом может разозлиться, слуги разбудили его.
Правитель оделся, сел на трон и позвал Насреддина.
– Прочти, посмотрим, что ты там написал.
– Вечная жизнь и здравие повелителю!- сказал молла.- Я написал прекрасное стихотворение. Не верю, что поэты всего мира могли бы написать нечто подобное.
– Прочти, посмотрим,- сказал опять правитель.
Великий государь!- сказал Насреддин.- Вот что я написал:
Однажды увидел я злую змею, поднявшую голову к небу,
И палкой ударил, чтобы она голову опустила.
Повелитель увидел, что стихи моллы похожи на него самого, но, не желая его обидеть, он сказал:
– Ай молла, ведь всякие стихи имеют ритм, размер, а у тебя первая строчка в целый аршин, а вторая- всего в пядь. Разве так пишут стихотворения?
Насреддин прочел свои стихи еще раз про себя и убедился, что, действительно, вторая строчка слишком коротка.
– Вечная жизнь и здравие повелителю!- воскликнул молла.- Я же поэт, а в руках поэта стихотворение- воск. Он может сгибать его, выпрямлять, удлинять, сокращать. Ведь я же написал его! Если тебе угодно, то я так удлиню вторую строчку, что она будет длиннее первой!
– Как же ты можешь удлинить вторую строчку?- спросил повелитель.
–Очень просто!- ответил молла.- Послушай! Посмотри, как я удлиню ее:
Однажды увидел я злую змею, поднявшую голову к небу,
И палкой ударил, чтобы она голову опустила- тила-тила-тила- тила…
Государь! Хочешь, я удлиню еще?


Гордец Фарзалибек

Однажды некий гордец, по имени Фарзалибек, пришел к Насреддину и сказал:
– Молла, я хочу заказать себе печать. Напиши что-нибудь в двух стихах. Назови в них мое имя, укажи на мою славу и отметь какую-нибудь мою примету. Эти стихи вытиснят на моей печати.
Молла увидел, что у этого человека глаза синие, борода рыжая. Немного подумав, он написал:
«Синеглазый, рыжебородый,- собака, а не человек!
Задняя ляжка осла-вот что такое Фарзалибек!».


Молла благодарит лекаря

Однажды молла Насреддин тяжело заболел. Жена, потеряв надежду, что он выздоровеет, пошла к самому лучшему лекарю, который жил по соседству, и попросила его:
– Ради бога, лекарь, муж сильно заболел, приди и посмотри. Мы люди бедные и детей у нас много, пожалей, приди, дай какое-нибудь лекарство, может, он выздоровеет.
Услышав слова: «Мы люди бедные», врач нахмурился и сказал:
– Зачем, ты терзаешь понапрасну несчастного человека? Ну, скажем, я приду и осмотрю его, а на что ты купишь лекарства?
Жена моллы опечаленная вернулась домой. Дело обернулось так, что Насреддин все таки выздоровел. Однажды он встретил на улице этого лекаря. Тот, не смущаясь, сказал молле:
– Молла, ты должен простить меня. В тот день у меня было важное дело, и я не мог придти к тебе.
– Что ты, что ты, лекарь!- воскликнул в ответ молла.- Я сам искал тебя, чтобы сказать, как я тебе обязан-благодаря тебе я выздоровел.
– Почему же благодаря мне?- спросил с удивлением лекарь.- Я же не лечил тебя?
Именно поэтому я и выздоровел,-ответил Насреддин.- Если бы твое грязное дыхание коснулось меня, то неизвестно, на каком бы я был кладбище.


Молла боится заблудиться

Однажды некто спросил у Насреддина:
– Молла, может быть, ты знаешь, сколько на небе звезд?
Молла подумал немного и ответил:
– Клянусь аллахом, я тоже давно размышлял об этом. Сколько я ни пытался, но, сосчитать их не мог. Беда в том, что их с земли нельзя сосчитать, я должен залезть на небо-иначе ничего не получится. Для этого днем у меня нет времени, а ночью боюсь заблудиться в темноте.


Ушко ключа

Однажды, когда молла Насреддин еще учился в медресе, учитель спросил его:
– Ты выучил урок?
– Выучил,- ответил молла.
– Тогда скажи, что такое вещество?
– Сколько ни есть на свете веществ, все они называются веществом.
Учитель понял, что Насреддин не выучил урока, но, он хорошо знал, что даже если тот и не знает заданного, ему все равно этого не докажешь. Поэтому он нарочно задал еще вопрос:
– Ну ладно, скажи мне, какие свойства у этих веществ?
– На свете все вещества имеют свойства вещества.
– Хорошо, а какого же оно бывает цвета.
– Все они одного цвета.
– Как это так?
– Да так, у них цвет вещества.
Поняв, что так просто Насреддина в незнании не уличишь, учитель спросил:
– Ну хорошо, а как выглядят прозрачные вещества?
– Они бывают прозрачные.
Учитель хотел доказать Насреддину, что он не знает урока, и подсказал ему:
– То есть когда посмотришь сквозь них, то виден свет. Разве не так?
– Да, учитель, ты говоришь правду,- ответил Насреддин.- Сквозь них свет виден ясно.
– Приведи в пример хоть одно прозрачное вещество,- сказал учитель.
Ушко ключа,- ответил Насреддин.


Бурдюк с молоком

Однажды два односельчанина моллы Насреддина шли с базара. По дороге один из них сказал:
– Ай аллах! Если ты есть на самом деле, пошли мне тысячу овец.
Второй сказал:
– Ай аллах! Если ты есть на самом деле, то пошли тысячу волков, чтобы они загрызли всех этих овец.
Между односельчанами завязался спор, и, в конце концов, они подрались.
В это время подошел Насреддин, узнал о чем они спорят, взял свой нож и распорол бурдюк с молоком, который нес домой.
Если у вас есть капелька ума,- сказал молла,- то пусть мой живот лопнет, как этот бурдюк.


Как ходжа подшутил над клиентом

В Акшехире очень дешево продавался виноградник; немедленно объявились покупатели. Один из них пришел к ходже Насреддину и стал просить его содействия, чтобы еще снизили цену.
Как только ходжа услыхал это, он побежал к хозяину виноградника и — что бы вы думали? — обделал дельце.
Когда клиент пришел к нему, чтобы узнать о результате, ходжа отвечал:
«Ну, я уладил дело, но, немало повозился. Потрогал хозянна за бороду, развел турусы на колесах*, словом, постарался больше, чем ты думаешь. Усилия, которые я приложил, чтобы добиться скидки, я сделал только из уважения к тебе. Ну как, ты доволен?»
Тот человек стал изъявлять благодарность и от радости запрыгал. Тогда ходжа заметил:
«Ну, а ты не будешь ничего иметь против, что я подумал немного и о себе?»
«Разумеется, нет, сказал тот.— Конечно, и у тебя могут быть свои интересы. Кто может против этого возражать?»
Употребив,— продолжал  ходжа,— по твоему желанию все свое красноречие, чтобы цена была дешевле, я воспользовался этим своим правом и в конце концов... купил виноградник для себя».

*Турусы на колёсах — фразеологизм, означающий «чепуха», «вздор».


Беда от языка

Однажды молла Насреддин стоял у ворот. Увидев проезжавшего мимо всадника, он из вежливости сказал:
– Брат, ты, наверное, устал, зайди, будь гостем. Всадник поспешно слез с лошади, словно только и ждал приглашения моллы. Войдя во двор, он спросил:
– Молла, а куда мне привязать лошадь?
– Привяжи к моему слишком длинному языку,- ответил смущенный Насреддин.


Нарядные мужщины-те же женщины

Однажды моллу Насреддина спросили:
– Молла, знаешь ли ты, кого больше на этом свете-мужчин или женщин.
– Женщин.
– Почему?
– Потому что женщины-это женщины, а мужчины, наряжающиеся как женщины, тоже подобны им. Поэтому женщин и больше.


Ложь во лжи

В один из длинных зимних вечеров молла Насреддин и несколько человек собрались посудачить, и какой-то лгун расхвастался, болтая обо всем, что бы ни пришло ему в голову.
Насреддин молча сидел в сторонке и прислушивался. Лгун говорил, говорил и, видя что ему никто не перечит, совсем распоясался. Наконец, он выпалил следующее:
– Мы были очень богаты, мой отец имел неисчислимые табуны. Мы построили такую огромную конюшню, что если забеременевшая кобыла входила с одного конца, то, дойдя до другого, рожала.
Молла, не выдержав такого вранья, воскликнул:
– Он говорит правду. Я тоже видел эту конюшню; мой отец служил у его отца табунщиком. У моего отца была такая длинная палка, что он, находясь в хвосте табуна, мог ударить ею самого переднего коня. И если табун пасся в поле и небо заволакивалось тучами, то он, чтобы не полил дождь-разгонял тучи этой палкой.
Лгун, поняв, что молла его морочит, сказал:
– Ну, знаешь, молла, ври, да знай меру. Предположим, у твоего отца, действительно, была такая палка, но, скажи, где же он держал эту длинную палку?
– Как, то есть, где? В конюшне твоего отца-ответил Насреддин.


Бережливость моллы

Однажды, когда молла Насреддин пахал в поле, ему в ногу вонзилась большая колючка. Нога его залилась кровью. Молла долго мучился и, наконец, вытащил занозу.
Он сел, обхватил ногу и начал то плакать, то благодарить аллаха. Его увидели и спросили:
– Ай молла, что с тобой, что ты плачешь?
– Мне в ногу попала заноза,- ответил Насреддин.
– А за что ты благодаришь аллаха?- опять задали ему вопрос.
– Благодарю аллаха за то, что был босиком,- объяснил молла,- а то колючка продырявила бы мне обувь.


Молла-сват

Приятель Насреддина послал его к одной вдове сватом. Молла пришел к ней домой, увидел, что она очень красива, и влюбился в нее. Он хотел сам жениться на ней, но, подумал, что тогда он предаст друга, и поэтому сказал:
Такой-то хочет жениться на тебе. Он послал меня сватом. По правде говоря, ты мне тоже очень нравишься. Если бы я знал тебя раньше, то пришел и сам женился бы на тебе. Но, что делать-уже поздно. Если свататься за тебя мне самому, то это будет изменой другу.
Теперь я сватаю тебя за него. Но, подумай хорошенько: ты знаешь и его и меня. Выбери, кого хочешь.


Молла выдает дочь замуж

У Насреддина была очень уродливая дочь. Он выдал ее за одного из своих врагов и сыграл свадьбу. Собрались люди и начали упрекать моллу:
– Молла, почему ты отдал ему свою дочь? Он же твой враг. Разве можно родниться с врагом?
– Если бы вы видели лицо моей дочери,-смеясь, ответил молла,- то не говорили бы этого. Я же не добро ему сделал, а отомстил.


У пилы не прорезались зубы

Однажды сын Насреддина нашел на улице карманный нож, принес его отцу и спросил:
– Отец, что это такое?
Молла отобрал у сына нож, спрятал себе в карман и сказал:
Сынок, это новорожденный младенец пилы. Ты не сможешь как следует ухаживать за ним, и он умрет. Пусть останется в моем кармане и вырастет. Когда у него прорежутся зубы и он станет взрослой пилой, я отдам его тебе.


Зеркало

Однажды Насреддин нашел на улице зеркало. Он не знал, что это такое, но, вещица понравилась ему, и он с радостью схватил ее.
Он повернул зеркало другой стороной, там оказалось нечто похожее на стекло, и он увидел отражение собственного лица. Молла был в недоумении-кто же это такой? Прищурясь, он стал внимательно всматриваться-может быть, узнает, кто это.
И человек в зеркале тоже прищурился. Увидя это, молла вытаращил глаза. Тот в зеркале сделал то же самое. Молла, быстро положив зеркало туда, где он его подобрал и сказал:
– Оказывается, хозяин этой вещи тут же рядом.


Поешь сам свой хлеб

Однажды молла Насреддин отправился в дорогу с одним малознакомым ему человеком. В полдень они подошли к роднику и расположились кушать. Каждый развернул свою скатерть. Спутник моллы пристал к нему:
– Давай соединим вместе все, что у нас есть.
Молла посмотрел на него исподлобья и сказал:
– Если ты ничего не затеял, то поешь сам свой хлеб.


Молла нашел птенчика

Однажды молла Насреддин нашел часы. До тех пор он никогда не видел часов и был в недоумении: «Интересно, что это такое?». Он внимательно осмотрел их и увидел, что эта совсем маленькая вещь щебечет.
Он тут же повесил часы на ветвь дерева и сказал:
– Это, наверное, еще не оперившийся птенчик. Пусть оперится и улетит.


Предложение красавицы

Говорят, по соседству с моллой Насреддином жила одна красивая женщина. Но, насколько она была красива, настолько же и глупа.
Однажды она послала сказать молле: «Женись на мне, ты умен, а я красива-какие же у нас будут дети!»
Молла поручил передать ей:
«Если ребенок пойдет умом в меня, а красотой-в тебя, это будет очень хорошо. Но, такая уж у меня судьба. Я боюсь, что красотой он пойдет в меня, а умом-в тебя».


Счастливец

Зашла речь о некоем человеке, которому никак не везло с женами. Несмотря на свою молодость, он за последние два-три года успел жениться пять-шесть раз, но, все его жены умерли.
Все жалели его, и один из принимающих участие в разговоре сказал:
– Бедняга очень несчастлив. Первая его жена жила всего год. Вторая жена прожила два месяца. Третья не дотянула и до двух. Четвертая и пятая умерли тоже, а шестая отдала богу душу сегодня.
Насреддин, сидевший в сторонке, вспомнил о своей жене, о ее уродстве и дурном характере, и сказал:
– Есть один счастливец на этом свете, и то вы о нем сокрушаетесь.


Пропавшая корова

Однажды у моллы Насреддина пропала корова. Бедняга ходил по улицам и громогласно, скороговоркой, повторял одно и то же:
– Кому бы моя корова не встретилась, лишь бы не кази! Кому бы моя корова не встретилась, лишь бы не казни!
– Ай молла,-спросили его,- почему ты так боишься кази? Что же будет, если твою корову встретит именно он?
Вы- невежды!- ответил Насреддин.- Вы ничего не знаете, а я хорошо знаком со сводом законов. Если корова попадется кази, он по всем законам съест ее. А если я стану возражать, он вдобавок еще оштрафует меня.


Курица с цыплятами

Молла Насреддин изводил всех священнослужителей в городе. Наконец, они собрались, пошли к Тимуру и пожаловались, на моллу. Молла понял, что дело может обернуться плохо.
Он долго думал, потом, захватив с собой курицу с цыплятами, пошел к везирю*. Подарив их, он попросил защитить его перед Тимуром. На следующий день по приказу Тимура молла Насреддин и священнослужители предстали перед ним.
Они повторили свои жалобы. Потом везирь, встав и выйдя вперед, начал хвалить моллу Насреддина. Тимур выслушав везиря, спросил моллу:
– Ну хорошо, что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Слава повелителю!- ответил молла-Курица с цыплятами уже все сказала в мою пользу. И мне нечего добавить!

*Визирь — титул министра или чиновника высшего ранга в государствах и странах мусульманского Востока.


Голова кази

Городской кази терпеть не мог моллу Насреддина. Однажды молла должен был пойти к нему по делу. Подходя к дому кази, молла заметил, что тот поспешно отошел от окна.
Насреддин постучал. Вышел слуга и спросил:
– Кого тебе нужно?
– Я хочу видеть кази,-ответил Насреддин.
– Хозяина нет дома,- сказал слуга,-он ушел на базар.
– Передай своему хозяину,- посоветовал молла,-чтобы он, уходя на базар, не оставлял свою голову на окне, а то люди подумают, что он дома.


Развод

Однажды некто пришел к молле Насреддину и говорит:
– Я пришел к тебе, чтобы ты развел меня с женой.
– Пожалуйста,- ответил молла и принес бумагу и перо.
Он уселся и спросил:
– Как зовут твою жену?
Пришедший за разводом сколько ни силился, но, имени жены вспомнить не смог, и, наконец, сказал:
– Не знаю.
– Ну хорошо,- сказал Насреддин,- а сколько ей лет?
Как ни хлопал глазами пришедший, сколько ни думал, но, вспомнить, сколько было лет жене, он не смог и в конце концов сознался:
– Ей богу, и этого не знаю.
– Хорошо, а откуда она родом?- спросил Насреддин.
– Молла, я и этого как следует не знаю.
Молла положил бумагу и перо на место и сказал:
– Судя по вашей любви, аллах вас давно развел. Зачем же ты пришел ко мне?


Подальше от греха

Дом моллы Насреддина был рядом с домом кази. Однажды шел сильный дождь. Молла увидел, что кази бежит домой. Высунувшись из окна, он крикнул:
– Кази ага, ты всегда говорил, что дождь-милость аллаха. А бежать от милости аллаха-грех. Зачем же ты бежишь?
Кази замедлил шаги и, пока добрался домой, промок до нитки. Через несколько дней опять неожиданно пошел сильный дождь. Молла возвращался домой с базара и, попав под дождь, пустился бежать. Кази увидел его из окна и сказал:
– Молла, от милости аллаха не бегут. Почему же ты бежишь?
– Нет, кази ага.- ответил Насреддин,- ты не понимаешь! Я не бегу от милости аллаха, а боюсь, как бы не растоптать ее. Грех топтать милость аллаха, вот я и бегу подальше от греха.


Упрек правителю

Как-то молла Насреддин повздорил с одним человеком, и его привели к правителю. Оказалось, что несколько дней назад моллу уже приводили к нему по какому-то другому делу.
Он, увидев  Насреддина, сказал:
– Как тебе не стыдно, молла! Ты уже второй раз приходишь сюда,
– Что же тут такого?- спросил молла.
– Как то есть что тут такого?-спросил правитель.-Разве ты не знаешь, что честный человек сюда не придет?
– Послушай,- возразил молла,- я всего второй раз прихожу сюда, а ты пропадаешь здесь каждый день.


Дележ моллы

Однажды к кази пришли три просителя. Кази выслушал их, и оказалось, что они втроем купили семнадцать ослов и теперь никак не могут поделить их: один из них заплатил половину денег, второй-треть, а третий-девятую часть.
Сколько кази ни думал, сколько ни старался, однако ни к какому решению прийти не смог. Наконец, не находя иного выхода, он позвал моллу Насреддина. Молла сел на своего осла и приехал к кази. Он внимательно выслушал жалобу и потом спросил:
– Как вы хотите поделить этих ослов?
– Мы хотим,- ответили просители,-чтобы каждому досталось столько, сколько он заплатил, и чтобы все ослы были целы.
Насреддин поднялся и позвал их:
- Пойдем к ослам.
Все вместе они вышли во двор. Молла прибавил и своего осла- стало их восемнадцать, а потом начал делить.
– Нет, молла, твой осел нам не нужен,- сказали ему спорщики.- Зачем тебе иметь ущерб? Ты раздели так, чтобы каждому досталось свое.
– Молла Насреддин не такой дурак,- ответил, смеясь, молла,- чтобы отдать вам своего осла. Потерпите немного. Сейчас вы получите своих ослов, а мой останется у меня.
Потом он спросил первого спорщика:
– Ты говоришь, что уплатил половину денег?
– Да,- ответил тот.
Молла отделил девять ослов и дал ему:
– Вот твоя доля.
Потом сказал второму:
– Ты заплатил треть, не правда ли?
– Да,- ответил он.
– Значит, тебе полагается шесть ослов, не так ли?
– Да, даже немного больше.
Наконец, Насреддин спросил третьего:
– Ты заплатил девятую часть. Это составляет от восемнадцати-два. Правда?
– Это точно,- ответил третий.
Молла отдал ему двух ослов, сел на своего и уехал.


Решение моллы

Однажды к кази пришли два человека. Они вдвоем купили одного верблюда. Один из них уплатил три четверти цены, а другой-одну четверть.
И прибыль, которую они получали от перевозки грузов на этом верблюде, они делили так: заплативший больше получал три четверти, заплативший меньше-одну четверть.
Как-то перебираясь через реку, верблюд утонул. Тот, кто заплатил за верблюда больше, стал требовать у другого возмещения нанесенного ему убытка, так как он, дескать, потерпел больший ущерб. Его сотоварищ был бедняк и ничего не мог ему заплатить.
Сколько кази ни старался, решение дела ему оказалось не под силу. К тому же бедняк говорил:
– Правда, что он заплатил за верблюда в три раза больше чем я, но, ведь до сих пор он всегда получал втрое больше меня.
Кази позвал моллу Насреддина. Молла выслушивая жалобу, заметил, что все время говорил богатый, бедняк же молчал. Богатый всячески старался решить дело в свою пользу.
Молла спросил:
– Когда верблюд тонул, была ли на нем какая-нибудь поклажа?
– Нет, не была,- ответили ему.
– Значит,- сказал Насреддин богатому,-верблюд утонул не от тяжести поклажи, а от своей собственной. В весе же верблюда большая часть, то есть три доли-твои, а одна-его; значит, тяжесть твоей доли и погубила верблюда. Теперь ты должен вернуть товарищу те деньги, которые он заплатил за свою долю.
– Нет,- возразил богатый,- моя доля не была тяжелей.
– Если,- спросил молла,- ваши доли были одинаковы, то почему же тогда ты требуешь с него деньги?
– Потому, что я заплатил больше.
– Значит, твоя доля была тяжелее. Кази увидел, что молла говорит правду, а они взяли у богатого деньги и отдали бедняку.


Или-или

Однажды к молле Насреддину пришли три друга и сказали:
– Молла-ами, мы три товарища, имеем вместе четыре копейки и не можем их разделить. Помоги нам?
– Или разделите их пополам, и пусть третий из вас подождет, пока вы достанете еще две копейки, или одну копейку дайте мне и тогда вам останется ровно по одной.


Что значат двадцать пять копеек

Однажды в молодости, Насреддин решил заняться торговлей. Взяв с собой приятеля помоложе себя, он купил кувшин молока и понес в город продавать. Продав молоко, они решили купить кувшин сиропа, чтобы отнести к себе в селение и там продать. Так и сделали.
После того, как они наполнили кувшин сиропом, у них осталось еще двадцать пять копеек. Так как молла был старше приятеля года на два, то деньги он взял себе. Взяли они сироп и отправились в путь. Прошли они немного, и молла сказал:
– Тьфу, тьфу! Только бы не сглазили. Удачно продали молоко и удачно купили сироп.
– Если и дальше пойдет так,- сказал приятель моллы,- то мы за месяц-два сумеем сколотить деньжонок. Вылезем тогда из нужды.
Прошли они немного, и молла Насреддин сказал:
– Дорогой друг, мы и без того сегодня заработали. Я хочу в счет этого выпить чашечку нашего сиропа.
– Дружба дружбой,- ответил приятель,- а денежки врозь. Этот сироп мы покупали вместе. И я подсчитал, что чашка сиропа стоит двадцать пять копеек. Хочешь выпить-плати.
Молла вынул из кармана двадцать пять копеек, отдал приятелю и выпил чашку сиропа. Потом захотелось пить товарищу. Он вернул молле двадцать пять копеек и тоже выпил чашку сиропа.
Прошли они еще немного, и Насреддин отдав двадцать пять копеек приятелю, выпил еще чашку сиропа. Потом приятель моллы сделал то же самое.
Одним словом, пока они дошли до своего селения, кувшин был пуст, но, зато у них осталось двадцать пять, копеек.


Сам себе и слуга и хозяин

По соседству с моллой Насреддином жил жадный богач, который никогда не помогал бедным людям, никогда не принимал участия ни в горе, ни в радостях других.
Однажды молле пришлось пойти к нему за чем-то. Подойдя к дому богача, Насреддин постучал в дверь. Но, богач, заметив из окна моллу, спрятался. Слуга вышел и сказал молле:
– Хозяина нет дома.
Молла знал, что слуга врет, и, уходя к себе, подумал: «Ничего, не всегда будет так. Настанет время-и ты придешь ко мне с просьбой». Прошли дни, недели. Однажды сосед-богач вынужден был пойти к молле по важному делу.
Насреддин увидел из окна, что сосед идет к нему. Он подошел к двери и стал ждать, когда сосед постучит. Когда богач начал стучать, молла ответил из-за двери:
– Меня нет дома.
– Молла, это не по-соседски,- сказал богач.- Как это: «Меня нет дома?»
Ей богу, сосед, этот мир так уж устроен: нужно брать со всех пример. Несколько дней тому назад я пришел к тебе. Ты поручил слуге сказать: «Моего хозяина нет дома». Я взял с тебя пример.
Но, у меня нет слуги, так что пришлось самому сказать, что меня нет дома. Что же мне делать? Я ведь не так богат, как ты, чтобы держать слугу. Я сам себе и слуга и хозяин.


Вред

Насреддин впервые в жизни попал в город. Блуждая по улицам, он забрел на базар. Прежде всего ему на глаза попалась бакалейная лавка. Молла не знал, чем там торгуют, и, войдя в лавку,
увидел сидящего человека и вокруг него деревянные подносы с кишмишом, персиками, миндалем, фисташками и всем, что только есть на свете вкусного.
Но, этот человек не ел ничего из этих вкусных вещей. Сперва молла подумал: «Наверное, этот человек слеп и не видит, что за вкусные вещи разложены вокруг него!»
Насреддин приблизился к нему и убедился, что человек этот смотрит. Но потом, постояв еще немного и подумав, решил, что он, наверно, слеп от рождения-смотрит, но не видит.
Чтобы убедиться, прав он или не прав, молла подошел к бакалейщику и поднес два пальца к его глазам. Тот закричал:
– Что ты делаешь? Чуть мне глаза не выдавил!
Молла удивился:
– Разве ты видишь?
– А почему же мне не видеть?- спросил бакалейщик.
– Если ты видишь, то тогда почему не ешь?
– Если я поем,- ответил бакалейщик,- то причиню себе вред.
Услышав это, молла схватил целую пригоршню кишмиша и гороха и начал уплетать.
– Что ты делаешь?- закричал бакалейщик.
А тебе что?- ответил Насреддин.- Пусть вред будет мне.


Ослиная голова

Насреддин, гуляя по базару, подошел к ювелирной лавке. Ему очень понравились изделия, бывшие в лавке и он, остановившись, начал их рассматривать.
Ювелир заметил это и возгордился. Чтобы подшутить над моллой, он подошел и спросил:
– На что ты загляделся?
– На это золото, на драгоценные камни,- ответил Насреддин.- Мне кажется, это ювелирная лавка.
– Нет,- чванливо сказал ювелир,- глаза твои плохо видят. Это не ювелирная лавка, а хашная*. Здесь продаются ослиные головы.
Молла не растерялся:
– Видно, торговля у тебя идет хорошо.
– Откуда ты знаешь?- спросил ювелир.
Да вот в такой большой лавке осталась только одна ослиная голова,- ответил Насреддин, указывая на голову ювелира.


*Хашная-предприятие общественного питания в Грузии, специализирующееся на приготовлении хаши (острого супа с пряностями и луком).


Кто продавец?

Насреддин, решив заняться торговлей, взял у продавца маринованных овощей осла, маринаду, весы и начал торговать на улице. У осла была такая привычка-не успевал молла дойти до людного места, как он начинал реветь, не давая молле объявить о своем товаре.
Было так день и другой, наконец, когда осел снова заревел, Насреддин рассердился, дернул его за ухо и сказал:
– Ты ужасно невоспитанный! Дай мне закричать хоть раз. Скажи, кто же из нас в конце концов продает этот проклятый маринад-ты или я?


Завтра

Молла Насреддин как-то задолжал одному купцу. Сколько он ни старался, сколько ни работал, но вернуть долг купцу не мог. И всякий раз, когда купец приходил за деньгами, молла говорил ему:
– Сегодня денег у меня нет, приходи завтра.
Однажды, когда купец опять пришел получить долг, моллы дома не было. Купец отыскал его сына и спросил у него:
– Твой отец отдаст мне деньги или нет?
– А почему же не отдаст?- ответил сын.- Весь мир знает, что мой отец не такой человек, чтобы отказываться от своих слов. Но сейчас дела у него идут неважно.
– Отдаст! Отдаст!- рассердился купец.- Но когда же отдаст?
– Видишь этот черный камень на нашем дворе?- спросил сын моллы.- Когда на нем вырастут цветы, приходи за деньгами.
Купец выругал и Насреддина и его сына-и ушел. Вскоре молла вернулся домой. Сын рассказал ему обо всем и добавил:
– Теперь ты можешь быть спокоен: на этом камне цветы не вырастут, и купец не придет за деньгами.
Молла подумал немного и сказал:
– Напрасно ты назначил такой точный срок. Вдруг в один прекрасный день камню захочется, чтобы на нем выросли цветы, и купец придет за деньгами. Откуда же мы их тогда возьмем? В таких случаях лучше сказать: «Приходи завтра», потому что сколько будет существовать этот свет, столько будет и завтра.


Братец-коммерсант

Однажды молла Насреддин возвращался из далекого путешествия. Дорога была длинная, а он шел пешком и, бедняга, совсем устал. Оставалось еще несколько часов пути до родного села, как вдруг его нагнал всадник. Они поздоровались, разговорились и стали продолжать путь вместе.
Во время разговора выяснилось, что всадник-коммерсант. Вот уже несколько месяцев, как он покинул родной город и разъезжает по разным местам, совершая торговые сделки. Во время беседы всадник сказал молле, что он из такого-то города и живет в таком-то квартале.
Двигаясь безостановочно, они приблизились к роднику. Коммерсант сошел с коня и с помощью моллы вытащил из тюка хлеб и еду, завернутые в скатерть, уселся у родника и начал есть.
Насреддин был очень голоден. Когда он увидел еду, то у него забурчало в животе и потекли слюнки. молла, обрадованный, подумал, что спутник пригласит его разделить с ним трапезу: «Съесть бы хоть один маленький кусочек и можно продержаться до дому».
Но вышло не так. Коммерсант не только не обратился к Насреддину с душевным предложением, но даже не сказал обычных вежливых слов. Положив в рот огромный кусок мяса, он, жуя, сказал:
– Я с утра ничего не ел и столько трясся на своем коне, что просто умираю от голода.
– А я,- ответил молла,- не ел ничего со вчерашнего вечера, да еще шел пешком. Есть от чего человеку проголодаться.
Коммерсант пропустил эти слова мимо ушей, опять запихнул в рот здоровенный кусок и спросил:
– Откуда ты идешь?
«Не сказать ли этому коммерсанту несколько сладких слов,- подумал Насреддин,- может быть, тогда он сжалится и пригласит поесть вместе с ним».
– Мы земляки,- сказал молла,- я из того же города, что и ты.
– Неужели?- спросил коммерсант.
– Клянусь тобой, мы соседи,- продолжал лгать молла.
– Ну хорошо,- сказал коммерсант,- тогда скажи, какие новости у нас в городе.
– Все живы-здоровы.
– А не знаешь ли, как у нас дома?
– Моя дорога идет мимо вашего дома. Каждый день я прохожу по ней. У вас все живы-здоровы.
Коммерсант наелся, сложил свою скатерть и стал умываться в роднике. Он собрался сесть на коня и двинуться в путь, а Насреддин сказал про себя: «Ладно, братец-коммерсант, оставайся коммерсантом и не давай мне ни корки хлеба,
а я не буду моллой Насреддином, если не отомщу тебе. Посмотрим, кто у кого будет в долгу».
– Будь я на твоем месте,- сказал молла коммерсанту,- то прямо отсюда направился бы домой.
– Почему?- спросил тот.
– Ей богу, не могу сказать. В тот день, когда я выходил из города, у вас сдохла кошка.
– Почему?
– Она объелась на поминках.
– На каких поминках?
– По твоей жене. Она умерла неделю назад.
– По моей жене?- спросил коммерсант, почти обезумев.- Что с ней случилось? Почему она умерла?
– Она не могла вынести смерти сына.
– Смерти сына?
– Ну да! Во время землетрясения обвалился ваш дом, и сын твой остался под обломками.
Услышав, что и дом его обвалился, коммерсант, как сумасшедший, вскочил на коня, забыв о своей скатерти с едой.
Молла преспокойно развернул скатерть и, ухмыляясь своей проделке, стал уплетать еду за обе щеки.


По воле аллаха

Однажды молла Насреддин пошел на базар за праздничными подарками. По дороге он встретил приятеля, и тот спросил его:
– Молла, ты куда идешь?
– На базар,- ответил молла.
– А что случилось? К добру ли?
– Я иду купить подарки и какие-нибудь сладости к празднику.
– Скажи: «Если позволит аллах»,- заметил приятель.
– Деньги-у меня в кармане, а ум-в голове. Причем тут аллах?
На базаре Насреддину залезли в карман. Вскоре он сунул туда руку и убедился, что там нет ни копейки.
Опечалился молла и с пустыми руками вернулся к себе в село.
Тот же приятель встретил его и спросил:
– Молла, сделал ты покупки?
– Не мог купить, по воле аллаха. Залезли мне в карман, по воле аллаха. Когда я встретил тебя рано утром, лучше бы ты переломал себе ноги, по воле аллаха. Отсох бы у тебя язык, по воле аллаха.


Средство от лихорадки

Однажды жена скупого купца, которого Насреддин хорошо знал, прибежала к нему и сказала:
– Молла, мужа третий день треплет лихорадка. Он горит, как в огне, но совсем не потеет. Может быть, ты посоветуешь какое-нибудь лекарство.
– Я хорошо знаю характер твоего мужа,- ответил молла.- Иди, найди его деньги и трать их на его глазах направо и налево. Его сразу бросит в пот, и он тут же придет в себя.


Стакан чаю

Однажды какой-то скупец пришел к Насреддину в гости. Он был не только скуп, но и к тому же большой шутник. Молла подал ему чай в очень большом стакане. Скупец, видя, какой большой стакан чая подал ему молла, захотел его поддеть.
– Молла,- сказал он,- дай мне веревку.
– Зачем тебе веревка?- спросил его молла.
– Хочу обвязаться ею,- ответил гость,- а то еще упаду в этот стакан и утону-и тогда поминай, как звали.
Молла промолчал. Через некоторое время молла случайно попал в гости к этому человеку.
Хозяин принес Насреддину чай в маленьком стаканчике и сказал:
– Молла, гостю, правду сказать, полагается давать чай вот в таких стаканах.
Молла, нисколько не смутившись, ответил:
– Принеси мне веревку.
– Нет, молла,- сказал хозяин,- это уж ни к чему. Стакан не такой большой, чтобы ты в нем утонул.
Да нет,- сказал Насреддин,- я не боюсь упасть в стакан и утонуть в нем. Я хочу обвязать веревкой не себя, а стакан. Боюсь, как бы не проглотить его, а то застрянет в горле, задушит меня- как же его вынуть без веревки?


Маленькая разница

Однажды сосед сказал молле Насреддину:
– Почему ты не спрашиваешь, что со мной случилось?
– А что случилось?
– Я взял из нашего годового запаса зерна десять пудов и спрятал в конюшне, чтобы мои домашние тратили зерна поменьше, а весной хотел продавать то, что спрятал. Сегодня я пошел посмотреть на спрятанное зерно, оказалось, что мыши его съели.
– Не печалься,- сказал Насреддин,- со мной тоже случилось такое же дело. Между твоим и моим делом есть только маленькая разница.
– Какая?- спросил сосед.
– У нас в доме тоже много мышей. Зимой я также отделил двадцать пудов, чтобы продать весной, но я уберег их от мышей.
– Как?- спросил сосед.
– Очень просто. Пока мыши еще не пронюхали об этом зерне, я отвез его на мельницу, смолол, и мы всю зиму пекли хлеб и ели.


Молла в гостях

Однажды богач позвал моллу Насреддина в гости. Весь день богач с ним столько гулял, что к вечеру, когда молла вошел в дом, он совсем обессилел от усталости и голода, и не мог уже двигаться.
Расстелили скатерть и принесли вкусный суп. Молла заметил, что на окне расставили голубцы, пирожки и всякие другие вкусные вещи.
Стараясь показать, что он хорошо воспитан, Насреддин присел к скатерти. Не успел он зачерпнуть ложку супа, как хозяин закричал на повара:
– Чтоб тебе шею переломило! Сколько раз я тебе говорил-не клади в суп чеснока. Теперь возьми его и убирайся к черту!
Повар взял суп и унес. Молла с сожалением поглядел вслед повару.
– Молла,- сказал хозяин,- ты видел этого повара? Он сегодня что-нибудь вытворит на мое несчастье.
Повар принес жареных цыплят. Насреддин увидел, что кишмиш, которым были приправлены цыплята, такой румяный, что так и просится в рот. Едва Насреддин потянулся за едой, как хозяин опять закричал на повара:
– Разве я тебе не приказывал не класть в цыплят кишмиша? Возьми и убирайся отсюда!
Молла увидел, что и цыплята тоже ушли. Немного погодя повар принес пахлаву. У моллы потекли слюнки, а хозяин, искоса поглядев на него, подтолкнул повару блюдо и сказал:
– О чем ты думаешь? Ты хочешь кормить нас на голодный желудок сладостями? Убери это отсюда!
Молла, увидев, что и пахлава тоже ушла, встал и бросился к блюдам, что стояли в стороне.
– Молла,- воскликнул хозяин,- садись, что ты делаешь?
Ты заканчивай свои счеты с поваром,-ответил Насреддин.- А я обойдусь и без того, что он уже унес.


Четвертая премудрость

Говорят, молла Насреддин с молодых лет был из тех, кто, никогда не изменяет своему слову и никогда за словом в карман не лезет.
Однажды у него совсем иссякли деньги, и он расхаживал по базару в поисках работы. В это время один купец подозвал его к себе. Показав ему корзину, полную стекла, купец спросил:
– Можешь ты это отнести ко мне домой?
Молла взял корзину, и они с купцом отправились в путь. Когда они уже подходили к дому, купец спросил;
– Что ты хочешь за то, что нес эту корзину: чтобы я дал тебе денег или сказал три премудрости?
Насреддин очень любил всякие премудрости. Он рад был поступиться чем угодно, чтобы узнать их. И теперь он готов был ради этих премудростей остаться и без денег и без хлеба.
Они подошли к дому купца, вошли во двор и стали подниматься по лестнице в сорок ступенек. Когда они поднимались, купец сказал:
– Я начинаю говорить премудрости. Ты слушай и запоминай. Первая такая: если тебе скажут, что кислое молоко-черное, ты не верь.
Насреддин, согбенный своей ношей, злобно посмотрел на купца, но, ничего не сказав, продолжал подниматься.
– Вторая такая,- продолжал купец,- если тебе скажут, что лед может согреть, не верь.
Насреддин понял, что купец хочет только увильнуть от платы, но опять промолчал. Когда они добрались до последних ступенек, купец сказал свою последнюю премудрость:
– Если тебе скажут, что огонь замораживает, не верь.
– Значит, за то, что я принес эту корзину, ты ничего не заплатишь мне?- спросил Насреддин.
– У нас же было такое условие,- ответил купец.
Насреддин, дойдя до последней ступеньки, сбросил со спины корзину со стеклом так, что она покатилась по всем ступенькам вниз, и сказал:
– Если тебе скажут, что в корзине остались целые стекла, не верь.


Жадность

У Насреддина было два двоюродных брата по матери. Однажды они оба пришли к молле в гости. Поели они, попили и завели беседу. Один из двоюродных братьев, сказал:
– Есть у меня только одно желание. Только бы оно исполнилось-и я всю свою жизнь ни о чем другом не буду думать.
– Что же это за желание?- спросили его.
– Желание мое таково: я хочу, чтобы у меня было столько денег, сколько есть в мире песчинок.
Другой двоюродный брат сказал:
– А у меня такое желание: пусть вся вода, сколько ее ни есть на свете, превратится в чернила. Я бы взял перо и написал одну большую девятку. А потом насколько хватило приписывал бы к ней ноли. Вот сколько я хотел бы иметь.
После этого оба двоюродных брата спросили Насреддина:
– Скажи, братец, а что бы хотел ты?
– Я не такой жадный, как вы,- ответил молла.- И я враг жадных людей. Я узнал, чего вы хотите, и хочу, чтобы исполнились ваши желания, но с одним условием: чтобы вы оба умерли в тот же день,- а я бы остался вашим наследником.


Возьмешь-не вернешь

Один из родственников моллы Насреддина, который никогда не возвращал долгов, пришел к нему и сказал:
– Родной мой, одолжи мне на неделю пятьдесят рублей. Мне предстоит выгодная торговая сделка, я получу двадцать рублей барыша и отдам тебе не только твои пятьдесят, но и десять из прибыли, а десять останется мне.
«Если не дать ему денег,- подумал молла,- он ославит меня перед всеми родственниками и скажет, что я лишил его выгодной сделки».
Но и дать деньги Насреддин боялся: знал, что тот не вернет. Молла дал ему десять рублей и сказал:
– Вот возьми свою прибыль. Считай, что ты заработал десять рублей, а я-сорок.


Цена плова

Однажды Насреддин, находясь на базаре, сильно проголодался. В кармане у него не было ни гроша. Немного подумав, он пришел в харчевню, где подавали плов, и сказал:
– Дай мне порцию.
Повар подал ему плов. Плов был вкусный, молла съел, но не насытился, Насреддин подозвал повара и заказал вторую порцию. Повар подал еще. Молла съел и эту, встал и пошел к дверям.
– Молла,- сказал повар,- ты же не заплатил.
– Если бы были деньги, я бы заплатил,- ответил Насреддин,- а раз не заплатил-значит нет денег, Зачем же ты позоришь меня перед всеми людьми?
Повар говорил свое, Насреддин свое, и, наконец, повар, убедившись, что денег от моллы не получит, влепил ему здоровенную пощечину и сказал:
– Залепить тебе хоть раз, так легче будет на сердце. Молла, не сказав ни слова, вышел из харчевни, но пройдя шага два, вернулся, подошел к повару и спросил:
– Братец, а можно мне за эту цену приходить каждый день и есть плов?


Красильня моллы

Молла Насреддин открыл красильню. Однажды некий человек принес ему материю и сказал:
– Молла, покрась это.
– Пожалуйста,- ответил молла,- а в какой цвет?
– В такой цвет, какого нет на свете.
– Какой же это цвет какого нет на свете?
– Ну, чтоб он был ни красным, ни черным, ни синим, ни зеленым, ни желтым, ни белым.
Насреддин понял, что заказчик высмеивает его.
– Очень хорошо. Покрашу так, как ты хочешь.
– Когда же мне придти?- спросил заказчик, решив, что шутка его удалась.
Приди в такой день, чтоб это был не понедельник, не вторник, не среда, не четверг, не пятница, не суббота и не воскресенье.


Прегрешение моллы

Молла Насреддин встретил на базаре несколько человек, которые, сев в кружок и положив посредине мед и масло, с аппетитом ели. Он подошел к ним и сказал:
– Здравствуйте, завистливые и жадные люди!
– Молла, что это за слова?- сказал один из них.- Мы люди независтливые и очень щедрые.
Насреддин сразу же придвинул к себе масло и мед и принялся уписывать за обе щеки.
Видишь, аллах,- обратился он к богу,- как я ошибся! Оказывается, они в самом деле щедрые люди. Прости мне мое прегрешенье!


Верну все

Однажды молла Насреддин купил осла у своего друга, жившего в другой деревне. Через некоторое время этот друг встретил моллу с его ослом на базаре. Он заметил, что Насреддин плохо смотрит за ослом и тот сильно отощал.
– Ай молла,- сказал он,- когда я продавал тебе осла, он был упитанный, что же ты с ним сделал? Наверно, не даешь ему ячменя.
– Как так не даю?- ответил молла.- Этого не может быть! Вот уже три месяца, как я купил у тебя осла, и с первого же дня назначил ему норму-каждый день по десять фунтов ячменя.
Друг Насреддина еще раз обошел вокруг осла и сказал:
– Молла, что-то не похоже, чтобы этот осел ел каждый день по десять фунтов ячменя.
– Да,- ответил молла,- ты отчасти прав. Я, правда, назначил ему по десять фунтов ячменя на каждый день, но дела у меня сейчас неважные, и поэтому я не мог давать ему это количество.
Но за мной ничего не пропадет, я веду счет, и когда дела мои поправятся, я тут же верну ему свой долг.


Логика моллы

Молла Насреддин купил на базаре персики и принес домой. Прежде чем съесть персики, он взял маленькие весы и начал взвешивать каждый персик в отдельности.
– Почему,- спросила жена,- ты сперва взвешиваешь, а потом ешь?
– Потому что,- ответил молла,- прежде, чем их купить, я их взвесил, а теперь взвешиваю прежде, чем съесть.


Молла пробует обед

Один богач, чтобы похвалиться перед моллой Насреддином своим богатством, позвал его к себе в гости.
Вечером постелили скатерть и подали столько разных блюд, что у моллы глаза разбежались. Сказав про себя: «Вот подходящий случай», он наелся досыта.
Хозяин, важничая, спросил:
– Ну, молла, как понравился тебе обед?
– Ей богу,- ответил Насреддин,- с первого раза я не могу высказать свое мнение. Прежде мне нужно придти сюда несколько раз и пообедать.


Обмен женами

Жена у моллы Насреддина была большой лентяйкой и неряхой, а дочь, наоборот, отличалась трудолюбием и аккуратностью. Поэтому она всегда готовила ему чай, обед и ужин.
Однажды из соседней деревни к молле пришла сваха. Они поговорили, и Насреддин дал согласие выдать свою дочь замуж.
Как только дочь ушла из его дома, для него настали черные дни. Никто не готовил молле чай и еду, и некому было ему постирать. Молла терпел один месяц, другой и, наконец, сказал жене:
– Жена, надень свое самое нарядное платье и готовься в дорогу.
Жена нарядилась, и они с Насреддином отправилась в путь. Молла привел жену прямо к зятю и сказал:
– Братец, дорогой, я не могу жить без дочери. Я приплачу тебе сколько ты захочешь, только давай обменяемся женами.


Сон моллы

Молла Насреддин как-то во сне увидел, что соседки собрались, женить его на молодой и красивой девушке. Он проснулся в страхе, толкнул жену и сказал:
– Жена, встань!
– В чем дело, – спросила жена,-что случилось?
– Соседки хотят женить меня, – сказал Насреддин. -Встань и прогони их.
– Замолчи, – сказала жена, – дай мне спать.
– Смотри, я заранее предупредил тебя. Если теперь они в самом деле женят меня, то не говори, что это произошло без твоего участия.


Похвала сыру

Однажды молла Насреддин попросил у жены хлеба. Она принесла краюшку и положила перед ним.
– Жена, – сказал молла,-дай немного сыру. Сыр – вещь неплохая. Он возбуждает аппетит, прибавляет крови и улучшает зрение.
– Ей богу, – отетила жена, – сыр кончился. Ни одного кусочка не осталось.
– Хорошо, что кончился, – сказал молла, – сыр портит людям зубы, вызывает резь в животе и портит слух.
– Что же это? – прервала жена моллу. – Ты говоришь то одно, то другое – чему мне верить?
– Если бы был сыр, поверила бы первому, а раз нет – верь последнему.


Задушевная беседа

Однажды жена Насреддина долго смотрела на лицо мужа и сказала:
– Я удивляюсь твоему сердцу. Действительно, оно у тебя очень крепкое.
– К чему ты это сказала? – спросил молла.
– Ты такой невероятный урод, – ответила жена, – что только крепкое сердце может вынести это.
– Если уже на то пошло, то у тебя сердце в четыре раза крепче моего, – заметил Насреддин.
– Почему? – удивилась жена.
Потому что ,-ответил молла, – я сам свою морду не вижу, чтобы вынести или не вынести свое уродство. Ты же каждый день смотришь на меня – и сердце твое выдерживает.


Останешься без мужа

Однажды Насреддин купил на базаре два глиняных кувшина с узкими горлышками. Он связал их за ручки, перекинул через плечо и отправился в путь.
Немного ему осталось дойти до своего селенья, как вдруг он подумал: все животные пугаются, а почему страх не берет людей?
И он сказал про себя:
– Попробую-ка я сам испугаться, получится или нет?
Подумав об этом, он топнул ногами о землю, заржал как лошадь и бросился бежать.
Кувшины разбились. А молла, придя к себе во двор, продолжал бегать из угла в угол. На шум вышла жена.
Увидев бегавшего Насреддина, она воскликнула:
– Что ты делаешь? Что с тобой?
– Жена! – закричал молла.- Закрой скорее ворота! Я испугался и могу убежать, а ты останешься без мужа.


Врунья

Говорят, жена у моллы Насреддина была непревзойденной пройдохой. Однажды она должна была пойти в далекое село, к своему отцу. Когда она собралась уходить, то сказала молле:
– Смотри, молла,- я оставляю тебя на целый месяц. Вдруг ты за это время заглядишься на кого-нибудь. Если ты даже подумаешь о чем-нибудь таком, я поседею, зубы у меня выпадут,
пальцы сгниют, стану я калекой, постарею, одряхлею и до самой смерти, тяжким грузам буду висеть у тебя на шее. И все в доме ты будешь делать сам. Через месяц она вернулась.
Насреддин быстро откинул платок с ее головы и увидел, что она не поседела. Расспросил он ее и убедился, что зубы на месте. Пожал он ей руки и узнал, что пальцы совсем здоровые.
Он вздохнул с облегчением, словно у него гора с плеч свалилась и щелкнул жену по носу.
– Ты большая врунья.
– Почему? – спросила жена.
Молла, смеясь, ответил:
– Я вижу, голова у тебя не поседела, зубы не выпали, пальцы не сгнили.
Жена разозлилась, сердито поглядела на Насреддина и сказала:
– А разве ты заглядывался на чужих женщин?
Молла понял, что выдал самого себя, но быстро поправился:
– Что ты! Что ты! Ведь если бы я засмотрелся на кого-нибудь, то с тобой стряслись бы все эти несчастья.


Удвоение

Молла Насреддин женился на косоглазой. На следующее утро он купил сливки и принес домой. У жены двоилось в глазах и она спросила:
– Взял бы одну чашку, хватило бы и ее.
Молла, обрадовавшись, сказал.
– Ах, какое счастье! Дела мои теперь налажены. Хорошо, если жена видит все вдвойне.
Что бы Насреддин ни приносил домой, жена всегда видела вдвое больше. Молла был рад.
Однажды, когда они обедали, жена вдруг посмотрела на моллу и закрыла лицо руками:
– Что это такое? Что за молла сидит рядом с тобой?
– Жена, – ответил Насреддин, – вот это уже не годится: в доме удваивай что хочешь, только не мужа, а то все испортишь.


Несправедливый приятель

Однажды молла Насреддин женился. Взял он себе в жены женщину хромую, одноглазую, беззубую, плешивую и горбатую.
Один из приятелей, хорошо знавший эту женщину, спросил его:.
– Молла, зачем ты взял в жены такую уродину?
– С такой будет лучше, – ответил Насреддин, – не будет много гулять, посидит, по крайней мере, дома.
– Ведь она и видит на один глаз.
– И это хорошо, – ответил молла. – Что бы я ни делал, она увидит только наполовину.
– И зубов у нее нет!
– Эх, и без того дома нечего жевать.
– А что ты скажешь о ее плеши?
– Ну и ладно, откуда же я возьму каждую неделю денег на фунт хны?
– Но, молла, она ведь горбатая?
– Ты тоже бессовестный, хочешь, чтобы у нее ни одного недостатка не было?


Опередила меня

Однажды Насреддину сказали:
– Молла, иди скорей, у тебя жена умерла.
Насреддин хлопнул ладонями и воскликнул.
– Опять она меня опередила.
– Как это она опередила тебя? – спросили моллу.
Она уже давно хворала, – ответил молла, – и болезнь ее мне надоела. Наконец, я решил пойти к молле, развестись с ней и отделаться от нее.
Посмотрите, какая она хитрющая, догадалась, что я задумал, и тут опередила меня – умерла.


Корова приводит моллу домой

У Насреддина был обидчивый характер. Он часто, разобиженный, уходил из дому, а потом жена, сын или дочь, умоляя его вернуться, приводили домой.
Однажды он опять обиделся на слова жены, ушел из дома и улегся на бахче. Жена сказала детям:
– Чем больше он стареет, тем больше у него портится характер. Он превратился в какого-то капризного ребенка. Не ходите за ним!
Молла ждал, ждал и видит – никто за ним не идет.
Наступал вечер, Насреддин проголодался, но не знал, что ему делать, а вернуться домой было стыдно. Солнце закатилось. Стадо коров вернулось в селенье.
Молла понял, что за ним уже никто не придет, взялся потихоньку за хвост своей коровы и пошел к дому. Жена подмигнула детям и спросила у моллы.
– Почему ты пришел? Ты же обиделся!
– Даже если бы ты умерла, – ответил Насреддин,- я все равно бы не пришел. Это корова схватила меня за руку и привела насильно. Я не мог ей противиться.


Превратиля в женщину

У оборотливой жены моллы Насреддина был двоюродный брат лентяй. Он ничего не делал, с утра до вечера бил баклуши, беспечно разгуливал, а, проголодавшись, приходил в дом к молле и обжирался.
Так продолжалось некоторое время. Наконец, Насреддину надоело это, и он сказал жене:
– Ты, жена, учишь дурному своего двоюродного брата. Он надеется на нас и гоняет лодыря. Это к добру не приведет. Говорю тебе: чтобы я больше не видел его в нашем доме.
Жена моллы рассказала об этом своему двоюродному брату, и он начал остерегаться даже близко подходить к ним, когда Насреддин был дома.
Не успевал Насреддин выйти из дома, как он тотчас же появлялся, ел, пил и успевал вовремя улизнуть.
Однажды молла неожиданно вернулся с базара раньше обычного. В это время двоюродный брат жены был как раз у них. Жена Насреддина не успев спроводить его и спрятала на кухне.
Молла принес пять баклажанов и сказал жене:
– На базар привезли первые баклажаны. На, возьми, вечером приготовишь, и мы поедим.
Жена отнесла баклажаны на кухню. «Если, – подумала она, – молла вдруг зайдет сюда, то узнает все».
Немного подумав, она взяла чадру, закутала своего двоюродного брата и спрятала один из баклажанов. Потом пришла к Насреддину и сказала:
– Встань, у нас случилась беда. Один баклажан превратился в женщину.
– Ай жена, – ответил молла,- не сходи с ума. Как может баклажан превратиться в человека?
– Если не веришь,- упорствовала жена,- пойди и посмотри. На кухне четыре баклажана и одна женщина. Она сидит и молчит.
Молла встал и прошел в кухню. Видит – и правда: сидит женщина в чадре, а баклажанов -четыре.
– Сестра, встань; – обратился к ней молла, – пойдем, пожалуйста, со мной.
Двоюродный брат встал и молча пошел с моллой. Насреддин направился прямо к бакалейщику, у которого купил баклажаны, и сказал ему:
– Брат, один из баклажанов, которые я у тебя купил, превратился в женщину. Прошу тебя, возьми ее и дай мне баклажан.
Бакалейщик понял, в чем тут дело, дал Насреддину баклажан и выручил двоюродного брата его жены.


Теленок

Говорят, однажды, когда молла Насреддин вернулся домой, двоюродный брат жены опять был у них. На этот раз жена спрятала своего брата в сундук, но было уже поздно: проходя мимо окна, молла увидел их и сразу же бросился к двери.
Жена догадалась, что Насреддин все заметил, торопливо выпустила брата из сундука и спрятала его на кухне, в сундук же положила новорожденного теленка, которого молла еще не видел.
Молла вошел в комнату и, ни слова не говоря, кинулся к сундуку. Подняв крышку, он остолбенел: двоюродный брат жены превратился в теленка.
«Я ждал от жены всего, чего угодно, – сказал про себя молла, – но чтобы она ухитрилась в закрытом сундуке превратить человека в теленка-этого я от нее не ожидал.
Лучше мне промолчать, а то чего доброго превратит меня в быка или корову, или во что-нибудь еще. Куда мне тогда деться?»


Заколдованный круг

Жена Насреддина ухитрялась то в месяц раз, то в полмесяца угощать своего двоюродного брата. Но молла изо дня в день старался закрыть ему все входы в их дом.
Двоюродный брат уже не мог угощаться на даровщинку, а работать все-таки ленился. Он оставался голодным, но обвинял в этом не себя и свое безделье, а моллу, и искал случая отомстить ему.
Однажды он узнал, что Насреддин собирается в гости в соседнее селение, где у него была замужем дочь. Молла хотел взять с собой много денег, чтобы купить на зиму масла и сыра.
В назначенный день брат жены переоделся, обвязал себе лицо, взял кинжал и сел на дороге, по которой должен был ехать Насреддин.
Молла отдал деньги жене, посадил ее на осла и, взяв оружие, отправился вместе с ней в путь.
Двоюродный брат жены увидел, что Насреддин идет, – но как? На поясе у него два кинжала, в одной руке сабля, а в другой – копье.
Двоюродный брат спрятался возле дороги, и, когда молла подошел, он выскочил, зарычал и преградил ему путь.
Молла растерялся. Двоюродный брат жены отнял у него все оружие, начертил вокруг него круг и сказал:
– Попробуй, перешагни только за эту линию, тогда сам узнаешь, что с тобой будет.
Потом он подошел к своей двоюродной сестре.
Та сперва впопыхах хотела ударить его, но он дал ей понять, кто он.
Жена Насреддина поняла, в чем дело, и стояла спокойно. Двоюродный брат отобрал у нее все деньги, которые дал молла, зарычал еще раз и скрылся. Когда двоюродный брат ушел, жена подошла к молле и стала причитать.
– Что за несчастье случилось с нами?
– Садись на осла, жена, и поедем. У мужчин такие приключения должны быть всегда.
– Ну хорошо, – сказала жена, – этот разбойник унес все наши дениги. На что же мы купим теперь сыр и масло?
Насреддин немного подумал и сказал:
– Если дадут взаймы, возьмем и потом заплатим, а если не дадут, тогда и покупать не будем.
– Хорошо, почему же ты, – спросила жена, – не осмелился ударить разбойника?
– Разве ты не видела, – рассердился молла, – что руки у меня были заняты?
Жена промолчала. А Насреддин сказал:
– Хотя этот сукин сын унес у нас деньги, но я все таки отомстил ему за это.
– Как? – спросила жена.
– Он начертил вокруг меня круг, -ответил Насреддин, – и сказал, чтобы я не переступал через него. Но он зазевался и когда подошел к тебе, я ровно три раза переступил через линию.


Заботливыц отец

Ночью у Насреддина расплакался ребенок. Жена разбудила моллу и сказала:
– Молла, этот ребенок наш общий: половина – твоя, половина – моя. Успокой его хоть один раз и ты.
Молла натянул на голову одеяло и сказал:
– Ты успокой свою долю, а моя пусть поплачет.


Кто попадает в рай

Однажды молла Насреддин сказал жене:
– Жена, наша жизнь с тобой на этом свете ничего не стоит, но не унывай! Уж на том свете мы развеселимся.
– Почему? – спросила жена.
– Потому что мы оба попадем в рай.
– Откуда ты это знаешь? – спросила жена.
– Как откуда я знаю? – ответил молла.- Посмотри на свое лицо и взгляни на мое. Ты каждый день смотришь на меня и терпишь. И я каждый день смотрю на тебя – и терплю. А тот, кто терпит, обязательно попадет в рай.


На память

У моллы Насреддина родился сын. Соседи собрались у него и говорят:
– Давай дадим имя мальчику.
Молла сказал на ухо младенцу:
– Малыш, я тебя назову-Моллы Насреддинов сын Фатьма.
Один из соседей удивился:
– Ай молла, ведь это мальчик! Чего же ты даешь женское имя?
– Знаю,-ответил молла,-но я очень люблю свою жену. Вдруг она не сегодня-завтра умрет. Я называю ребенка ее именем, чтобы это имя осталось как память о ней.


Календарь

Как говорят, молла Насреддин все свое время проводил за чтением книг.
Однажды жена сказала ему:
– В эту ночь я не сомкну глаз до утра – буду молиться аллаху, чтобы он превратил меня в книгу.
– Почему? – спросил молла.
– По правде говоря,- ответила жена, – я завидую этим книгам и хочу стать тоже книгой, чтобы ты всегда смотрел на меня.
– Когда будешь молиться, – пошутил Насреддин, – попроси аллаха, чтобы он превратил тебя в календарь.
– Почему? – спросила жена.
– А потому,- объяснил молла, – что календарь годится только на один год, а потом его заменяют другим.


Неутешная вдова

Как рассказывают, жена Насреддина каждый день говорила о своем первом муже и страшно надоела молле. Однажды она начала свой всегдашний разговор:
– Хороший он был человек, жаль, что умер.
Молла спокойно сказал:
– И правда, жаль, что умер, ушел от нас. Его смерть причинила мне, бедному, самое большое несчастье.
– Почему же именно тебе его смерть принесла несчастье? – спросила жена.
– Потому что, если бы он не умер, я не мог бы жениться на тебе и ты каждый день не докучала бы мне этой нелепой болтовней, – ответил Насреддин.


Подметайте по очереди

У Насреддина была очень ленивая дочь. Она никогда ничего не делала, и молла сказал однажды жене:
– Жена, я возьму веник и начну подметать комнату. Ты подойди, начни отнимать его у меня и скажи;
«Как не стыдно! Мы здесь стоим, а ты подметаешь».
А я не отдам тебе веник и скажу, что у тебя и так много работы, ты и без того устаешь. Может быть, хоть так мы пристыдим дочь, и она подметет в доме и во дворе.
Так они и сделали. Жена хотела отнять у Насреддина веник, но тот не отдавал его. Она тянула веник к себе. Наконец, дочь поднялась, подошла к ним и сердито сказала:
– Здесь нет ничего такого трудного, чтобы поднимать шум. Подметайте по очереди: один день – ты, а другой – ты.


Дочь свой матери

Молла Насреддин выдавал дочь замуж. Родственники и друзья жениха пришли за невестой. Когда все пиршество и веселье закончилось и девушку нужно было увозить, она заплакала.
Насреддин спросил у жены:
– Ай жена, почему девочка плачет?
– Ай киши*, – ответила жена, – разве ты не отец и не чувствуешь, что она плачет, разлучаясь с тобой?
Молла тут же сказал дочери:
– Не плачь, дочка, раз тебе так не хочется замуж, не выходи, оставайся у нас дома. Сейчас я выпровожу всех родственников жениха.
– Нет, отец, – ответила дочь, отирая слезы, – если я сейчас откажусь уйти, то ослушаюсь тебя, пусть меня ждет смерть – за тебя я пойду и на смерть.
– Дочь – твоя, – сказал Насреддин жене, – она за словом в карман не полезет.

*Киши - человек.


Болезнь моллы

Говорят, молла Насреддин некоторое время плохо себя чувствовал. Ему казалось, что он заболел. Не осталось ни одного врача, ни одного знахаря, к кому бы он не ходил, но никто не мог понять, что у него за болезнь.
В это время в городе жил один очень умный врач, лечащий от всех болезней. Насреддин тоже верил в его премудрость, но не хотел беспокоить столь почтенного человека.
Когда же все другие врачи не смогли распознать его болезнь, ему не оставалось ничего другого, как только пойти к тому врачу. Врач принял моллу прекрасно. Несколько часов осматривал его, долго расспрашивал и, наконец, сказал:
– Дорогой, никакой болезни у тебя нет. Видно, ты очень мнителен. Чтобы избавиться от этого, не обращай внимания ни на что. Послушайся моего совета, поезжай летом в горы. Проведешь там месяц – другой и забудешь о всех болезнях.
Молла увидел, что и этот врач не угадал, какая у него болезнь, и опечаленный вернулся домой. Жена спросила его:
– Ну что, узнал этот врач, что у тебя за болезнь?
– Нет, жена, у него одна только слава. Сколько он ни возился, но тоже ничего не нашел.
– Может быть, эти бедные врачи говорят правду? Ей богу, у тебя, кажется, нет никакой болезни. Только мысль о ней засела у тебя в голове, и ты ни о чем другом думать не можешь.
Насреддин рассердился:
– Все твердят мне об этом, как будто друг у друга язык украли. Почему эта мысль должна была засесть у меня в голове? Почему не засела мысль о том, чтобы пойти прогуляться, или поесть,
или взять себе новую жену, чтобы избавиться от такой, как ты, которая никогда ничего не делает для мужа? Почему я должен думать только о болезни?
Потом, немного поразмыслив, молла продолжал:
– Эти врачи говорят так потому, что все они – такие же невежды, как ты. Раз уж получилось так, я сам найду свою болезнь.
– Как? – спросила жена.
– Есть одна знаменитая медицинская книга. Там описано все: и что на земле и что под землей. В этой же книге указаны признаки всех болезней и средства от них. Завтра я найду эту книгу и узнаю, какая у меня болезнь.
На другой день Насреддин разыскал эту книгу и начал ее читать. Читал он ее долго то с начала, то с конца, и в одном месте нашел признаки своей болезни. Молла так обрадовался, что, не дочитав до конца, тут же позвал жену:
– Иди сюда, жена, иди! Я нашел болезнь твоего несчастного мужа.
Жена пришла, тоже обрадованная, и сказала:
– Что это за болезнь? Прочти, посмотрим.
Насреддин начал читать:
– Тошнота, слабость, головокружение, порой потемпение в глазах, постоянно неприятный привкус во рту… Вот видишь, жена, это все точно, как у меня. Все эти признаки есть и у меня…
– Читай дальше, – перебила жена, – я что-то сомневаюсь в этой болезни.
Молла рассердился:
– Что? Ты сомневаешься? Не буду же я тебе врать в моем возрасте! Я говорю, что все эти признаки у меня есть.
Жена, смеясь, сказала:
– Я потому сомневаюсь, что я и сама много раз болела этой болезнью. Если она и у тебя, то это очень странно. Ты прочти дальше.
Насреддин продолжал читать:
– При появлении этих признаков можно есть все, что захочется. Эта болезнь бывает только у женщин и вызывает пристрастие к кислому, соленому, острому.
У моллы глаза полезли на лоб, он приподнялся и снова сел, дотронулся до своего живота.
– Вот видишь, как странно, – все еще смеясь, сказала жена.
Молла опять рассердился:
– Что тут странного? Что я – не человек что ли? Возможно, такая вещь случилась и со мной…


Женский спор

Сосед стремглав прибежал к молле Насреддину:
– Ай молла, ради аллаха, вставай скорее и пойдем к нам.
– Что такое? Что случилось?
– Моя жена и сестра убивают друг друга!
– Скажи мне, – спросил Насреддин, – они, случайно, подрались не в споре из-за возраста?
– Нет, там какое-то другое дело.
Молла вернулся на свое место, сново сел и сказал:
– Тогда не беспокойся. Они, наверно, уже помирились.
– Откуда ты это знаешь? – спросил сосед.
– У женщин серьезные стычки всегда бывают только из-за возраста,-ответил молла.


Женский возраст

Однажды в молодости Насреддин сознался сестре, что он хочет жениться. Сестра искала, искала и, наконец, нашла одну девушку.
Молла спросил у сестры:
– Ну ладно, а сколько скажи, пожалуйста, лет той девушке, что ты мне присмотрела?
– Ей богу, – ответила сестра, – я у нее спросила, и она сказала: «Не знаю». Но она молодая.
– Нет, – возразил Насреддин, – тогда она мне не нужна.
– Почему? – спросила сестра.
– Потому что она уже в летах.
– Откуда ты знаешь?
– Женщины, когда им перевалит за тридцать, всегда говорят, что не знают, сколько им лет. Раз она говорит так, то значит ей больше тридцати.


Бедный баран

Однажды Насреддин послал сына на базар купить вареную баранью голову. На обратном пути мальчик не удержался и съел все мясо. Увидев это, молла спросил:
– Сынок, почему тут только кости?
– Да разве ты, отец, не видишь? – ответил молле сын – Баран был очень худой.
– Ну хорошо, а где же его уши?
– Отец, он был, наверно, глухой.
– Ай сынок, у него ведь и глаз нет.
– Видишь, бедный был слеп.
Молла заглянул барану в рот и увидел, что и языка нет.
– А где его язык?
– Он был, наверно, немой.
– А где кожа с черепа?
– Видно, он был лысый.
Молла увидел, что сын нашел, что ответить на каждый его вопрос, и больше ничего не сказал.
Мальчик немного подумал и потом проговорил:
– Но ты, отец, взгляни на его зубы – все они целые, крепкие, ни один не выпал.


Каша-размазня

Однажды Насреддин дал сыну денег и сказал ему:
– Мать ничего не сготовила и я голоден. Возьми посуду и сбегай в харчевню, купи немного каши-размазни, чтобы было чем смочить сухой хлеб.
Мальчик сходил, купил у повара кашу-размазню и принес. Накрыли скатерть и сели кушать.
Молла с большим аппетитом черпнул ложкой, и вдруг заметил, что в каше грязная, замасленная тряпка.
Насреддин внимательно осмотрел тряпку и увидел, что это посудная тряпка повара. Он рассердился на сына и сказал ему:
– Что это такое? Что ты купил? Разве можно покупать, не глядя на то, что тебе дают. Вот и получилось, что в каше – тряпка.
– А что ты хотел? Может быть, ты хотел, чтобы в каше была не тряпка, а целая суконная чуха*? В такой размазне только и может быть посудная тряпка.

*Чуха (чоха)-мужская верхняя одежда из сукна наподобие черкески у некоторых народов Кавказа, длиной до колен, приталенная, с широкими разрезными рукавами и стоячим воротником.


Осторожный сын

Однажды Насреддин послал сына на базар за спичками. Сын купил их и принес.
– Купил? – спросил молла.
– Купил, – ответил сын.
– Ну ладно, а они не отсыревшие?
– Нет, они загораются хорошо.
– Откуда ты это знаешь?
– Когда покупал, то зажег их все, одну за другой, проверил и только потом взял.


Молла и сын

Однажды Насреддин дал своему сыну двугривенный. Мальчик играл с монетой и уронил ее в реку. Он взял длинный шест и опустил его в воду, чтобы прилепить монету к кончику палки и вынуть.
Из этого, конечно, ничего не вышло Насреддин увидел, что ребенок возится с чем-то, и спросил:
– Что ты там делаешь?
– Мои деньги упали в воду. Я старался прилепить монету к шесту, но у меня ничего не получилось.
– Я никак не ожидал, – сказал сокрушенно молла,- что в нашем роду окажется такой дурак. Ах ты, скотина, разве ты не знаешь, что две сухие вещи никак не прилипнут друг к другу.
– Что же мне делать? – спросил мальчик.
– Плюнь или на конец шеста, или на монету – и тогда она прилипнет.


Обжора

Однажды сын моллы Насреддина, стоя на берегу реки и глядя в воду, ел хлеб. Вдруг кусочек хлеба упал в воду. Мальчик быстро нагнулся, чтобы перехватить падающий кусок, и увидел свое отражение, которое также что-то жевало.
Он тут же побежал к молле и позвал его:
– Отец, там, в реке, какой-то мальчишка отнял у меня хлеб и ест его.
Насреддин опрометью побежал на берег реки, туда, куда указал его сын, и склонился над водой. Он увидел в ней свое отражение, но принял его за другого человека и начал ругаться:
– Дурак ты, сын дурака. Поглядеть на него, какая длинная борода и какой обжора!


Ссора с сыном

Однажды жена Насреддина куда-то ушла, а молла старался развлечь ребенка, чтобы он не плакал. Он сжал руку в кулак и спросил мальчика:
– Если ты мужчина, то скажи, что у меня в руке?
Ребенок, немного подумав, ответил:
– Корова.
Молла рассердился:
– Я не играю. Ты же заметил, что я взял.
– Я просто так сказал, – ответил Насреддину сынишка. – Я ничего не видел.
– Нет, ты подсмотрел, – сказал молла – Если бы не смотрел, то не узнал бы.
Отец с сыном поссорились, и, говорят, после этого Насреддин года два с ним не разговаривал.


Бесхвостый ослёнок

Однажды молла Насреддин купил масло и рис и отдал жене, сказав:
– Жена, давай мы хоть сегодня утрем нос шайтану. Приготовь вечером хороший плов.
К вечеру, когда молла вернулся домой, жена приготовила ему плов. Он вымыл руки и ноги и присел к скатерти.
Жена подала плов. Насреддин в самом лучшем настроении потянулся к еде, как вдруг к ним прибежал соседский ребенок.
– Молла-ами, – закричал он, – иди скорей к нам мама зовет. Она говорит, что кроме тебя нам позвать некого.
Насреддин оставил плов, встал и пошел к соседям. Плов остыл, получилась, как говорят, собачья еда.
Через некоторое время молла вернулся угрюмый, нахмуренный.
– Что случилось? – спросила жена.
– А что могло случиться? Один бы раз в месяц помолиться, и то шайтан не дает. За всю жизнь мы с тобой захотели весело, с аппетитом поесть плов, и тут надо было соседской ослице родить бесхвостого осленка.


К кому же идти?

Однажды молла Насреддин сказал сыну:
– Сегодня мои заимодавцы придут за деньгами, а денег у меня нет. Сиди во дворе и, кто бы ни пришел, говори, что меня нет дома. Понял?
– Я же не какая-нибудь скотина, чтобы не понять, – ответил сын. – Ты говоришь – сиди во дворе и всем пришедшим отвечай: «Отца нет дома».
– Ай спасибо, сынок, – ответил Насреддин и собрался войти в дом, но сын остановил его:
– Отец, а вдруг они увидят, что я еще ребенок и не поверят мне. Тогда, чтобы доказать, что я говорю правду, привести их к тебе?
Молла, смекнув, что мальчик может испортить ему все дело, сказал:
– Сынок, меня же дома не будет. Скажешь, что меня нет, – вот и все. М-е-н-я н-е-т д-о-м-а! Понял?
– Понял, – ответил мальчик.
Насреддин вошел в комнату. Часа через два он позвал сына, крикнул во второй раз, в третий – но никто не отозвался. Моллу взяло сомнение: уж не случилось ли что с ребенком.
Он встал, вышел во двор и увидел, что сын его сидит на прежнем месте и смотрит на ворота.
– Сколько я зову тебя, – спросил Насреддин, – разве ты не слышишь?
– Как не слышу? Я же не глухой.
– Раз ты слышал, то почему же не пришел?
– Не знаю, над кем ты издеваешься – надо мной или над собой. Ведь ты сам сказал, что тебя нет дома. К кому же мне было идти?


Уходи

Как-то вечером молла Насреддин поручил жене:
– Разбуди меня завтра рано утром. У меня есть дело, в город поеду.
Рано утром жена разбудила моллу. В доме было еще темно, и Насреддин по ошибке надел папаху сына.
Отойдя уже далеко, он спохватился – видит на нем папаха сына. Вернулся домой и начал ругать жену:
– Я тебе сказал – разбуди меня?
– Сказал, – ответила жена.
А Насреддин показал папаху:
– Почему же вместо меня ты разбудила сына?
Жена поняла все, сразу же нашла папаху мужа и надела ему на голову:
– Вот теперь разбудила тебя, уходи!"


Письмо моллы

Однажды молла Насреддин отправился на месяц в путешествие. Настал срок возвращения, но молла не успел закончить все свои дела. Он должен был задержаться еще на один месяц, но не мог найти, с кем бы устно или письменно дать знать домой, что он задерживается.
Наконец, не найдя никого, он сел, написал письмо и, положив его в карман, отправился в путь. Через некоторое время он приехал в свой город, зашел домой и постучал в дверь. Жена открыла, увидела, что это молла, позвала детей и бросилась ему на шею.
– Добро пожаловать!
Насреддин оттолкнул жену и сам отодвинулся в сторону, но тут сбежались дети и начали кричать:
– Добро пожаловать, отец!
Молла отдал письмо жене и сказал:
– Ей богу, я вижу, вам хочется обнять и поцеловать меня. Мне это тоже хочется, даже слюнки текут. Одному аллаху известно, как мне хотелось повидаться с вами. Но что же делать? Пока дела мои не закончены. Поэтому я остался там и издалека смотрю на вас.
Сын взял письмо, распечатал и прочел:
– «Я задержусь на месяц».
– Ну хорошо,- сказал сын,- расскажи хоть, что у тебя, как твои дела?
– Нет, – ответил Насреддин, – обычаи предков нарушать нельзя. Сейчас я не молла Насреддин. Я теперь – только почтальон. Если будет угодно аллаху, я вернусь через месяц и тогда мы поговорим.


Взрослый ребёнок

Однажды сын моллы Насреддина сказал:
– Отец, я припоминаю, что как-то ты родил ребенка.
Услышав это, мать начала упрекать сына. А молла сказал жене:
– Жена, чего ты укоряешь ребенка. Он уже взрослый и хорошо будет, если узнает все.


Как молла выздоровел

Однажды молла Насреддин заболел. Родственники и соседи, знакомые незнакомые, – все, кто услышал об этом, пришли с семьями навестить моллу.
Вскоре комната заполнилась людьми, и все судачили обо всем, что ни взбредет на ум.
Они столько сидели и столько болтали, что Насреддин забыл о своей болезни, и, наконец, поднялся, оделся и сказал:
– Милые мои, я уже выздоровел, вставайте и уходите! Если аллах снизошлет мне болезнь вторично, то тогда приходите и продолжайте свою беседу.


Молла – противник зазнайства

Однажды в дороге осел моллы Насреддина опять заупрямился. Сколько молла ни бил его, сколько ни колол шилом – осел не двигался с места.
Насреддин пришел домой и сказал жене:
– Жена, он измучил меня. Теперь я должен целый месяц держать его голодным. Не вздумай давать ему сена или ячменя.
– Не сходи с ума. Будешь держать осла голодным, так он подохнет.
Одним словом, они долго препирались, наконец, молла смягчился и сказал:
– Ладно, жена, дай ему сена, но только так, чтобы он не знал, что я разрешил, а то зазнается.


Лошадиная порция

Однажды молла Насреддин, вернувшись с базара, опять смазал осла скипидаром. Увидев, что осла не догнать, он смазал и себя.
И осел, и он сам, как сумасшедшие, ворвались во двор. Жена выбежала из дома и спросила:
– Молла, постой, что с тобой?
Насреддин на бегу ответил:
– Жена, поймай осла и привяжи его. А мне досталась лошадиная порция, так что не знаю, сумею ли я остановиться до вечера.


Молла откапывает скот

Однажды молла Насреддин хотел вбить большой гвоздь в своей конюшне. Стена была старая, и несколько камней упало. А по другую сторону была конюшня соседа.
Молла посмотрел в образовавшееся отверстие и увидел много лошадей и ослов.
Он тут же побежал к жене и все ей рассказал.
– Жена, – сказал он, – наверно, их туда кто-то когда-то замуровал.


Полдороги

Насреддин с женой пошли в селение, до которого было четыре дня пути.
Едва они вышли из дома, как он спросил у жены:
– Жена, долго нам еще идти?
Жена поняла, что молла дурачит ее, и ответила:- Нет, идти нам осталось мало: пойдем сегодня и завтра, и останется всего-навсего два дня пути.
– Тогда, выходит,- ответил молла,- что мы прошли уже полдороги и почти ничего не остается.


Молла-воспитатель

Однажды жена дала ребенка Насреддину и сказала:
– Подержи его немного, займись им, я сейчас занята.
Молла начал нянчиться с ребенком, тот сперва улыбался, потом засмеялся и вдруг плюнул Насреддину в лицо. Получив плевок, молла рассердился, положил ребенка на спину и тоже плюнул ему в лицо.
Прибежала жена и сказала:
– Ты с ума сошел, что ли? Что ты плюешь ребенку в лицо?
– Почему ты нападаешь только на меня? А почему он плюнул мне в лицо? Если ты такая храбрая, скажи что-нибудь и ему.


Верный способ

Однажды у жены моллы Насреддина начались родовые схватки. Роды оказались тяжелыми. Повитуха позвала моллу и сказала:
– Молла, молись, чтобы не случилось несчастья.
– Молитва тут не поможет,- ответил Насреддин.- Но я знаю один верный способ.
Он опрометью побежал на базар, купил фунт кишмишу, принес домой и положил перед женой. Повитуха тихо спросила:
– Молла, что это такое?
Не шуми,- сказал Насреддин,- ребенок знал, что у нас в доме ничего нет, а сейчас увидит кишмиш и появится на свет.


Кто же приносит счастье?

Молла Насреддин был очень некрасив.
Однажды рано утром Тимур со своей свитой ехал на охоту. Навстречу ему попался Насреддин. Тимур, увидя его, рассердился:
– Раз рано утром нам повстречался человек с таким скверным лицом, охота будет неудачной. Возьмите его и посадите в тюрьму.
Бедного моллу тут же схватили и отправили в темницу.
Однако в этот день у Тимура была очень удачная охота. Вернувшись, он приказал выпустить Насреддина из темницы и привести к нему.
Когда моллу привели, Тимур сказал ему:
– Молла! Я думал, что если мы, выезжая на охоту, встретили человека с таким скверным лицом, то удачи нам не будет. Но вышло наоборот. Поэтому я пожалел тебя и освобождаю.
– За мной, о повелитель, не было никакой вины, но ты посадил меня в тюрьму, а теперь освобождаешь. Спасибо! Я прошу тебя только ответить мне на один вопрос.
Задавай свой вопрос.
– Утром, посчитав меня зловредным человеком, ты бросил меня в тюрьму, хотя именно потому, что я тебе повстречался, охота у вас была удачней, чем раньше. Я тоже вышел рано утром, чтобы заработать на хлеб своей семье.
Но я встретил тебя – и мне не повезло. Я остался голодным здесь, а семья – дома. Теперь скажи по совести, кто же из нас приносит несчастье?


Почему ты залез на самое небо?

Говорят, как-то Тимур позвал моллу Насреддина к себе во дворец. Тот пришел и увидел, что комната полна народа. Все сидели кругом на полу. Только Тимур сидел на высоченной тахте, Насреддин тотчас поклонился и сказал:
– Здравствуй, боже!
– Я не бог, – ответил Тимур. – Я…
Молла не дал ему договорить:
– Я готов за тебя жизнь отдать, святой Азраил!
– Что ты говоришь! – сказал Тимур. – Какой из меня Азраил?
– Я не понимаю, – ответил молла, – раз ты не бог и не ангел, то слезай и садись, как человек, рядом со всеми этими людьми. Почему же ты залез так высоко, на самое небо?


Страсть к преувеличениям

У Насреддина был маленький клочок земли. Каждый год он сеял на нем пшеницу, собирал пудов по пятьдесят-шестьдесят и кормил семью.
После того, как к власти пришел Тимур, налоги увеличились в пять раз. Сельские старосты делали все, что хотели и издевались над народом.
Очередь дошла и до моллы. Староста схватил его за шиворот и сказал:
– Ты собрал в этом году пятьсот пудов зерна, из этого расчета ты и должен внести налог.
Долго Насреддин просил и умолял:
– Послушай! Ей богу, я собрал всего-навсего пятьдесят пудов!
Староста никак не отвязывался от моллы и тому ничего не оставалось как только пойти в город и пожаловаться Тимуру.
Тимур выслушал его жалобу, а потом накричал на него:
– Как тебе не стыдно? У тебя аршинная борода, а ты лжешь!
Насреддин молча поднялся и пошел к двери.
– Что случилось? – спросил Тимур. – Куда ты идешь?
– Государь, – ответил молла, – оказывается, староста не виноват! Если повелитель называет аршинной бороду, которую всю можно вместить в кулак, то чего взять со старосты, у которого пятьдесят пудов превратились в пятьсот?


Подарок моллы

Однажды на огороде у Насреддина раньше, чем у всех, созрели огурцы.
«Надо, – подумал молла, – отвезти один вьюк огурцов Тимуру. Может быть, он смилостивится и даст мне хороший подарок».
Он поднялся рано утром, нарвал огурцов, погрузил их на осла и отправился в город.
В это время Тимур ехал куда-то верхом. Он был один и встретился с моллой.
– Эй ты, – спросил он, – что это у тебя и куда везешь?
– Свежие огурцы, – ответил Насреддин, – и везу я их в подарок Тимуру.
Тимур до этого не знал моллу Насреддина и заметил, что и молла не знает его.
– Как же ты дружишь с Тимуром, – спросил он, – если вы даже не знакомы? Вы, как говорят, не собратья, не сверстники. Чего ради ты о нем заботишься?
– До сих пор,- засмеялся Насреддин,- я думал, что на свете только я один глупец, а теперь вижу, что ты еще глупее меня.
Тимур обиделся, но, не желая открыться, спросил:
– Хорошо, с чего же ты взял, что я глупец?
– Надо же было тебе столько прожить и до сих пор не знать меня. Ты не знаешь, что я – молла Насреддин и что мне не пристало заботиться о таких людях, как Тимур.
– Раз ты молла Насреддин, – полюбопытствовал тот, – и не заботишься о Тимуре, то зачем же везешь ему эти огурцы?
– Везу, – ответил молла, – чтобы с легкой руки выцарапать у него что-нибудь детишкам на молочишко.
– Ну хорошо, почему ты думаешь, что Тимур подарит тебе что-нибудь?
– Во-первых, как я слышал, он не особенно глубокомыслен. Похвали его немного и оседлай, как осла, – он все равно не поймет. Во-вторых, почему бы ему и не дать – он же раздает не отцовское достояние, а на родное!
Тимур очень разгневался, но сдержался и спросил:
– Хорошо, какой же ты ждешь от Тимура подарок за эти огурцы?
– Не знаю, если повезет, то выманю у него монет пятьдесят-сто.
– Нет, приятель, у тебя слишком большой аппетит. Не верится, что он тебе даст столько.
– Ну его к черту, пусть не дает. Я согласен и на тридцать-сорок.
– Нет, и это много. Ладно, пусть будет двадцать-двадцать пять. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
– А если он ничего не даст? – разозлился Тимур
– Тогда я отрежу хвост у моего осла и положу его на могилу предков Тимура.
Тимур, не сказав ни слова, тронулся в путь, и Насреддин двинулся дальше.
Тимур кратчайшей дорогой вернулся в город. Вскоре пришел и молла.
Тимур прикрыл лицо и позвал Насреддина. Он сперва посмотрел на огурцы, а потом спросил:
– Ну ладно, что ты за них от меня хочешь?
– Что я могу просить у тебя, государь, дай тебе бог здоровья? Ничего. Дал бы мне монет пятьдесят-сто.
– Нет, это слишком высокая цена.
– Если это очень дорого, то пусть будет тридцать – сорок.
– Нет, – ответил Тимур, – это тоже очень много.
Насреддин по голосу узнал, что Тимур – тот человек, которого он встретил на дороге и понял, что беды ему не миновать. Однако, нисколько не смутившись, сказал:
– Ладно, я согласен и на двадцать-двадцать пять!
Тимур поднял покрывало и спросил:
– А если не дам ничего?
– Государь, я уже сказал, что я – молла Насреддин, и от своих слов не отрекаюсь. Если не дашь двадцать – двадцать пять… мой черный осел стоит во дворе и хвост его при нем.


Первый инжир

У Насреддина во дворе росло инжировое дерево. Однажды оно принесло прекрасный урожай. Молла решил отвезти первый инжир в подарок Тимуру.
Рано утром он встал, нарвал корзину спелых ягод и бережно понес повелителю.
Слуги Тимура не пустили моллу во дворец, отобрали у него корзину и понесли сами. Молла уселся у дворцовых ворот и стал ждать. В это время стражники привели несколько арестантов. Сдавая их, стражники увидели, что одного не хватает.
Оказалось, что из-за их небрежности тому удалось по дороге убежать. Чтобы избежать наказания, они схватили Насреддина вместо сбежавшего арестанта и сдали начальству. Сколько бедный молла ни кричал, ни умолял, ничего не помогло.
Изрядно избив, его бросили в тюрьму; она оказалась наградой за инжир. Прошли дни, прошли недели, прошли месяцы. Молла все еще томился в тюрьме. Однажды Тимур как-то посетил тюрьму и спросил моллу, за что он заключен. Насреддин рассказал обо всем, что случилось.
Тимур приказал освободить его, а потом сказал:
– Твой инжир мне очень понравился. Что ты хочешь от меня за него?
– Вечной жизни и здравия государю! – ответил Насреддин. – Я столько уже получил от тебя за него, что мне стыдно просить какую-либо награду. Прошу, однако, подарить мне острый топор.
– Зачем же тебе топор? – спросил Тимур.
– Да так, мне теперь остается только одно – вырубить с корнем мое инжировое дерево.


Кухни и дворцы

Когда Насреддин переселился из деревни в город, то несколько лет жил квартирантом в разных домах. Наконец, он скопил немного денег, одолжил кое у кого и построил себе дом с очень маленькой кухней.
Об этом сообщили Тимуру, и тот, чтобы посмеяться над моллой, собрал своих придворных и пришел к нему.
Тимур оглядел комнаты и кухню и сказал Насреддину:
– Дом у тебя хороший, он вполне достоин тебя, вот только кухня мне совсем не понравилась. Разве можно делать такую маленькую кухню? В ней и двум мышам не разыграться – одна обязательно угодит в мышеловку.
– Размер моей кухни свидетельствует о величине моей любви к тебе, – ответил Насреддин.
– Я что-то тебя не понимаю, – сказал Тимур.
– Что ж тут не понять? Если у таких людей, как я, будут большие кухни, то тогда у таких как ты, не будет больших дворцов.


Хочет видеть самого повелителя

Говорят, что Тимур некоторое время держал Насреддина у себя во дворце. Как-то в это время прибыл к Тимуру иностранный посланник. Тимур был на охоте, и везирь поручил слугам принять гостя со всеми почестями.
Повар каждый день готовил посланнику изысканные блюда из куропатки, турача* и фазана.
Один день, другой, пятый – наконец, посланнику приелось птичье мясо. Ему захотелось говядины. Он позвал повара и попытался на своем языке объяснить ему, что он хочет. Повар ничего не понял. Сообщили об этом везирю.
Везирь вызвал моллу Насреддина и сказал ему:
– Молла, ты понимаешь больше всех нас. Иди узнай, что хочет наш гость.
Насреддин пришел к посланнику и жестами спросил, чего он хочет.
Посланник заговорил по-своему, но молла ничего не понял. Наконец, гость приставил руки к вискам, выставил вверх указательные пальцы и замычал.
Насреддин, не сказав ни слова, пришел, к везирю. Тот спросил:
– Что случилось? Чего хочет наш гость?
– Ей богу, из его слов я ничего не понял, но под конец он так держал руки и так ревел, что я понял: он хочет видеть самого повелителя.

*Турач — птица семейства фазановых отряда курообразных.


Вопрос Тимура

Однажды Тимур сказал молле Насреддину:
– Я хочу задать тебе один мудреный вопрос. Скажи мне, что на белом свете еще не поспело, не поспевает и никогда не поспеет.
– Это, – ответил Насреддин, – та плата, которую ты назначил, когда нанимал нас.


Пусть пришлют повелителя мудрого

Говорят, во времена владычества Тимура в одном городе вспыхнул мятеж. Горожане схватили градоправителя и стражников и бросили в темницу. Узнав об этой, Тимур страшно разгневался и, взяв свои войска, пошел усмирить и наказать мятежников.
Горожане заперли все ворота и начали обороняться. Тимур, несмотря на все усилия, не мог взять город. Несколько раз он штурмовал его, но терпел поражение. Тогда он позвал гонца и сказал ему:
– Готовься в путь. Я напишу письмо и ты отвезешь его моему везирю. На этой неделе надо покончить с мятежниками.
Тимур взял перо и бумагу и начал писать. Писал он долго, а потом обернулся к окружавшим его приближенным:
– Я написал, чтобы мне спешно прислали отряд всадников, отряд пеших воинов, отряд лучников, воинов с баллистами*. Теперь скажите, что еще нужно, чтобы справиться с этим городом.
Молла Насреддин тоже был среди приближенных, Тимур взял его с собою в поход.
– Чтобы справиться с этим городом, – сказал молла, – совсем не нужно того, что ты перечислил в письме. Напиши, пусть пришлют мудрого повелителя. Если такой найдется, то дело уладится и без боя.

*Баллиста — античная двухплечевая машина торсионного действия для метания крупных дротиков и, реже, камней.


Опасный нищий

Тимур приказал молле Насреддину:
– Город переполнен нищими, и они такие наглые и бесстыжие, что, ухватив кого-нибудь, не отпускают, пока не получат подаяния. Возьми бумагу и перо и составь список этих наглецов – я вышлю всех из города.
Молла взял бумагу и перо и первым написал имя Тимура.
Тот, взглянув на бумагу, чуть с ума не сошел от ярости.
– Не сердись, о повелитель! Ты же сам приказал мне составить список самых наглых нищих. Я так и сделал.
– Что ты! – ответил Тимур – Я, Тимур, нищий? И из самых наглых?!
– Что же ты гневаешься, государь? Шила в мешке не утаишь! Ты нищий! И из самых наглых!
– Так, по-твоему, меня надо выслать из города?
– Да, государь! Другие нищие не так опасны, как ты. Они получают что-нибудь у народа, умоляя об этом, а ты – насильно, с помощью ругани и плетки.


Список глупцов

Однажды Тимур приказал Насреддину составить и представить ему список всех глупцов, служивших в его дворце.
Молла понял, что Тимур, получив этот список, будет издеваться над своими вельможами и позабавится. Но он понял и то, что эти люди станут его врагами.
Он долго думал, потом взял лист бумаги и написал заголовок:
«Глупцы во дворце Тимура».
И посредине листа крупными буквами написал только одно слово:
«Тимур»
и отдал бумагу Тимуру.
А тот, увидев в списке глупцов только свое имя, обезумел от ярости и спросил:
– Что это такое?
– Это список глупцов,- ответил молла.
– По-твоему, в этом дворце только один глупец, и это – я?
– Да, государь! Глупее тебя я не нашел никого.
– Как ты докажешь, что я глупец? – закричал Тимур.
– Вечная жизнь и здравие повелителю! – ответил Насреддин. – Ты же сам поручил мне составить список глупцов, которые живут у тебя при дворе. Значит, ты сам знал, что придворные, которых ты собрал у себя, если не все, то по большей части – глупцы.
Раз ты знаешь, что они глупцы и все-таки держишь их во дворце и окружаешь почетом, значит, – ты самый большой глупец.
Тимур видит, что возразить ему нечего. Немного подумав, он сказал молле:
– Хорошо, если я докажу, что все они не глупцы, а умные люди, что тогда?
– И тогда в этом списке все равно останется только твое имя. – Почему?
– Потому что сам ты приказал составить список глупцов. Если окажется, что во дворце нет глупцов и все люди умны, то настоящий глупец ты, потому что умных людей подозреваешь в глупости.
Тимур понял, что опять попал впросак, и, совсем разгневавшись, сказал:
– Если я докажу, что в этом дворце только один глупец и это – ты, что тогда?
– Опять-таки в описке останется только твое имя.
– Почему?
– Потому что умный не поручит дураку составлять список глупцов.
– Если я сейчас позову палача и велю ему вырвать у тебя язык, тогда что?
– Тогда из этого списка я вычеркну твое имя и впишу свое, чтобы потом никто не поступал глупо и не говорил тебе правды.


Молла и придворные

Во дворце Тимура все придворные ненавидели Насреддина. Они всячески старались очернить моллу перед Тимуром, но каждый раз сами попадали впросак.
Однажды несколько придворных старались убедить Тимура в том, что у моллы Насреддина изо рта идет такой дурной запах, что рядом с ним невозможно стоять.
Случайно, когда происходил этот разговор, пришел и молла. Тимур заметил, что до прихода моллы придворные болтали, как попугаи, но едва только вошел Насреддин, все они смолкли и страшно побледнели.
Чтобы выяснить истину, Тимур сказал молле:
– Подойди сюда, молла. Они говорят, что с тобой стряслась новая беда.
– Все они, государь,- сказал Насреддин,- мои дорогие друзья. Они не могут лгать. Скажи, пожалуйста, что они говорят, что за новая беда стряслась со мной?
– Говорят, у тебя из рта идет дурной запах.
– Увы, государь, они говорят правду. До сих пор я, видя все их дурные поступки, нигде о них не говорил и молча таил у себя в груди. Теперь она так переполнилась, что дурной запах выходит у меня изо рта.


Скромность моллы

Однажды Тимур сказал Насреддину:
– Молла, у меня сегодня очень хорошее настроение. Хочу сделать тебе какой-нибудь подарок, но не знаю, что бы пришлось тебе по душе.
– Слава повелителю! – ответил Насреддин. – Что бы ты ни подарил, все мне будет по душе.
– Ну хорошо, – предложил Тимур, – я тебе буду перечислять, а ты выбирай. Десять золотых, коня, стадо овец или сад – что ты хочешь?
– Если ты спрашиваешь, что мне по душе, то желал бы я, чтобы ты доказал, что ты на самом деле справедливый государь.
– Как? – спросил Тимур.
– Если ты позволишь мне положить в карман десять золотых, сесть и на коня и погнать стадо овец в сад, – тогда ты докажешь, что на самом деле справедлив.
– Аппетит у тебя неплохой. А если я ничего не дам?
– Ну что ж, – ответил Насреддин,- тогда докажешь, что ты и есть Тимур.


Баклажаны

Однажды молла Насреддин обедал у Тимура. Подали соус из баклажанов. Чтобы испытать моллу, Тимур сказал:
– Больше всего на свете я люблю баклажаны.
– И я тоже, государь, – отозвался Насреддин.
Немного спустя, Тимур сказал:
– Баклажаны не так уж вкусны. Если я не поем их несколько лет, то и тогда про них не вспомню.
– И я тоже, государь, – отозвался молла.
Прошло еще немного времени и Тимур сказал:
– Всегда, как только я поем баклажанов, у меня начинается сердцебиение и болит голова.
– У меня тоже, государь, – подхватил Насреддин.
– Они, проклятые, – вещь очень полезная, – опять сказал Тимур.- Когда я их ем, то у меня светлеет в глазах.
– У меня тоже, государь,- поддакнул молла.
Под конец обеда Тимур подозвал повара и сказал ему:
– Если ты еще раз подашь мне на стол баклажаны, то я сниму с тебя шкуру, как с баклажанов кожицу. Знай раз и навсегда: я их терпеть не могу!
Молла тотчас же отодвинул свою тарелку:
– Я, государь, даже смотреть на них не могу.
– Ай молла,- сказал Тимур,- какой ты странный человек! Ты соглашаешься со всем, что бы я ни сказал об этих несчастных баклажанах. Что это такое?
– Дело тут ясное, о повелитель! – ответил Насреддин. – Это так и должно быть. Ведь жалованье мне платишь ты и служу я тебе, а не баклажанам.


Молла собирается в поход

Однажды Тимур собрался на кого-то напасть. В тот день, когда войска должны были выступить в поход, он сказал молле Насреддину:
– Ты тоже приготовься! Хватит тебе есть и спать. Этот век – век меча, а не языка. Ты будешь вместе со мной в походе.
Сколько Насреддин ни старался, но увильнуть от похода не смог. Наконец, он нашел где-то лук, сел на осла и приехал к Тимуру.
Тимур вдоволь нахохотался, а потом спросил:
– Что же это, молла? Разве ты не мог найти лошадь, что сел на осла?
– Это, государь, сделать не удалось: осел мне не позволил. Он сказал:
«Если повелитель не может разлучиться с тобой, то я с тобой – тем более! Куда бы ты ни шел, я должен быть вместе с тобой».
Тимур понял, что молла его опять провел, но, не желая, чтобы окружающие поняли это, сказал:
– Ну хорошо, у тебя есть лук, но я не вижу стрел.
– Да, стрел у меня нет,- ответил молла.
– Чем же ты будешь стрелять во врагов?
– Теми стрелами, которые они пошлют в нас.
– Ты глуп просто на удивленье! А если враги не будут стрелять в нас?
– Если враги не будут стрелять в нас, то и война не начнется. Зачем же мне тогда стрелы?


Смерть минует моллу

Однажды Тимур спросил у моллы Насреддина:
– Молла, скажи правду, хотелось бы тебе стать повелителем?
– Не дай бог, – ответил Насреддин. – Что мне самого себя не жалко?
– Почему? – спросил Тимур.
– За время своей скромной жизни видел я, как умерли два повелителя. Бог даст, еще двух провожу на кладбище. Но ни один из этих повелителей не видел кончины моллы Насреддина.


Извиненье хуже проступка

Однажды Тимур спросил моллу Насреддина:
– Молла, что это значит: извиненье хуже проступка.
– Вечная жизнь и здравие повелителю! Это персидские слова, и смысл их таков: иной раз извиниться еще хуже, чем сделать ошибку.
Тимур не понял, и молла стал ему разъяснять.
– Предположим, какой-то человек совершил оплошность, а потом пришел просить прощенья, но его извиненье оказывается еще хуже его проступка.
Тимур опять не понял.
Сколько Насреддин ни старался, но так и не смог толком объяснить Тимуру значение этих слов. Наконец, тот обозлился и сказал:
– Что ты за глупец! Всего три слова – и ты не можешь объяснить. Смотри, даю тебе срок, пока я досчитаю до ста ты должен объяснить мне. Если же ты не объяснишь, я прикажу отрубить тебе голову.
Мопла не сказав ни слова, приблизился к Тимуру и больно ущипнул его за бок. Тимур громко вскрикнул и повернулся к Насреддину:
– Ты что, с ума сошел? Что ты делаешь?
Молла поклонился ему и сказал:
– Прошу извиненья, о повелитель! Мне померещилось, что я у себя дома – и ты моя жена.
– Что ты мелешь? – закричал Тимур.
– Не гневайся, государь! – ответил Насреддин. – Вот когда извиненье хуже проступка.


Боязнь щекотки

Говорят, Тимур, желая узнать насколько храбр Насреддин, приказал своим палачам:
– Повесьте его сейчас же!
Палачи поволокли моллу, который не промолвил ни слова. Когда его довели до дверей, Тимур спросил:
– Если у тебя есть, что завещать, сделай это, – настали твои последние минуты.
– Никакого завещания у меня нет. Есть только одна маленькая просьба.
– Какая? – спросил Тимур.
– Мне щекотно, когда дотрагиваются до моей шеи, – ответил Насреддин,- и прошу тебя приказать, чтобы меня повесили не за шею, а за пояс.


Измеритель погоды

Однажды Тимур, взяв с собой моллу Насреддина, выехал на охоту. Внезапно небо почернело от туч и стало темно. Тимур спросил моллу:
– Как думаешь, молла, будет дождь или нет?
– Не знаю, государь, в астрологии я не разбираюсь
В это время с пастбища возвращалось стадо.
– Иди спроси у пастуха,- сказал Тимур Насреддину,- может быть, он знает.
Молла подъехал к пастуху и спросил:
– Скажи, будет дождь или нет?
Пастух поднял хвост мула, оглядел его со всех сторон, погладил и потом сказал:
– Иди и скажи своему господину, что по сведениям, которые дает мой мул, тучи разойдутся и дождя не будет.
Молла вернулся и передал Тимуру слова пастуха.
– Животные, – заметил Тимур, – предугадывают погоду лучше, чем люди. Раз пастух, посмотрел на хвост мула и предсказал так,- значит это правда. Отправимся дальше, дождя не будет.
Но едва они отъехали, хлынул ливень. Струи хлестали так, что по ним, как говорится, можно было взобраться на небо. Все промокли до нитки.
Тимур разозлился и закричал на Насреддина:
– Что это такое? Ты же сказал, что дождя не будет!
– Государь! О том, что дождя не будет, говорил не я! Эти сведения дал хвост мула, о них сказал пастух, а ты их подтвердил.
– Что нам теперь делать? – спросил Тимур.
– Ничего, – ответил молла. – Что мы можем сделать? Властитель, у которого астролог – пастух, а измеритель погоды – хвост мула, всегда обречен на не удачи.


Предусмотрительность моллы

Однажды Тимур спросил моллу Насреддина:
– Скажи, как ты меня любишь?
– Я – молла Насреддин, а ты-великий Тимур. Значит, я могу любить тебя так, как только может любить молла Насреддин Тимура.
– Хорошо! Пойдешь ли ты ради меня на смерть?
– Если не смогу сам, то твои палачи помогут, – ответил Насреддин.
– Например, я сейчас прикажу тебе броситься в море, сделаешь ли ты это?
Молла, услышав эти слова, сразу же поднялся. Тимур спросил:
– Куда ты?
– Вечная жизнь и здравие повелителю! – ответил Насреддин. – Броситься за тебя в море и утонуть для меня большая честь. Но сперва разреши мне пойти научиться плавать, а потом – пожалуйста!


Молла ищет клад

Говорят, когда Насреддин служил у Тимура, произошел такой случай. Одному богачу очень нравился сад соседа. И он хотел как-нибудь завладеть им. Сосед не соглашался продать свой сад и всегда говорил:
– Нет, сосед, сад свой я не продам, потому что мне стоило больших трудов вырастить его. Теперь все мое богатство в этом саде. Каждый день я хожу по нему и радуюсь.
Богач понял, что по своей воле сосед сада не продаст. Тогда те деньги, которые он хотел заплатить за сад, он отнес городскому правителю, судьям, главному придворному везирю и подкупил их. Потом возбудил такое дело:
«Я видел во сне, что покойный отец моего соседа был должен сто золотых моему покойному отцу, Теперь я требую: или пусть сосед вернет мне отцовский долг, или отнимите у него сад и отдайте мне».
Соседа вызвали в суд. Сколько тот ни умолял, ни взывал к справедливости, все было напрасно. По решению суда сад у него отняли.
Сосед пожаловался городскому правителю, но тот утвердил решение суда. Тогда обездоленный бедняга передал свое дело Тимуру. Тимур поручил главному везирю разобраться в нем и вынести свой приговор.
Везирь тоже утвердил решение суда. Бедняга потерял всякую надежду. Жители его квартала посоветовали ему пойти к молле Насреддину и все рассказать ему – только Насреддин может помочь его горю.
Бедняга пошел к молле и рассказал все, как было.
– Не горюй,- ответил молла.- Завтра на рассвете приходи ко дворцу Тимура. Как с осла снимают вьюк, так я отберу твой сад и верну тебе.
На другой день рано утром бедняга пришел ко дворцу и увидел, что Насреддин, подобрав полы своей чухи, роет киркой землю под дворцовой стеной. Он удивился и спросил:
– Ай молла, что ты делаешь?
– Возьми лопату, кирку и помогай мне,- ответил Насреддин,- сейчас отсюда выйдет твой сад.
Бедняга подумал, что молла, наверно, сошел с ума.
А тот, смеясь, сказал:
Я понимаю, ты думаешь, что я рехнулся, но я в своем уме. С такими людьми надо поступать так, как я задумал. Возьми кирку!
Бедняга взял кирку и принялся помогать Насреддину. Оказывается они копали под стеной спальни Тимура. Тимур от стука проснулся. Дворцовые слуги всполошились.
Они вышли и увидели, что молла успел подрыть стену так, что она вот-вот обрушится. Слуги сказали об этом Тимуру. Тот встал и сам пришел к молле.
– Ты что, – спросил он, – с ума сошел? Что ты делаешь?
– Я видел во сне, что мой покойный отец закопал под этой стеной семь кувшинов с золотом. Возьми кирку и копай вместе со мной. Половина того, что мы найдем – тебе, половина – мне.
– Не сходи с ума, – сказал Тимур. – Вылезай оттуда. Этот дворец построен сотни лет тому назад. Тогда на свете не было и дедушки твоего отца.
– Знаю,- ответил Насреддин.
– Раз знаешь, так чего же копаешь?
– Копаю потому, что видел такой сон.
– Глупец, разве то, что видишь во сне, всегда бывает правдой?
Молла поднялся и расправил плечи.
– Я как раз хотел, чтобы ты сказал именно это. Теперь послушай.
И он рассказал Тимуру всю историю бедняги, а потом спросил:
– Теперь, о повелитель, ты мне скажи: почему у богатых и сановных людей сон всегда бывает правдой, а у бедняков – ложью?
Тимур не знал, что ответить. Насреддин начал опять рыть под стеной и сказал:
– Или сейчас же отмени приговор суда, накажи этих людей и верни бедняку его сад, или я буду копать, пока не найду золота.
Тимуру ничего не оставалось, как только отменить приговор.


Забота моллы

Как говорит предание, однажды моллу Насреддина назначили правителем того города, в котором он жил.
Через два дня после того, как он приступил к своим обязанностям, стражники поймали двух воров и привели к нему. Одного поймали ночью, другого – днем.
Молла расследовал дело, и того, кто воровал ночью, освободил, а того, кого поймали днем,-посадил в тюрьму.
Хозяин того дома, где вор совершил кражу ночью, пожаловался Тимуру, что молла вел дело несправедливо.
Тимур прислал Насреддину приказ: поймать вора, совершившего кражу ночью, и как следует наказать.
Молла получил этот приказ, прочел его и подумал:
«Наверно, законы изменились, а я этого не знаю».
Он поймал этого вора и посадил в тюрьму, а того, который воровал днем, освободил, украденные им вещи он отобрал у хозяина и отдал вору.
На сей раз этот хозяин пришел к Тимуру жаловаться на моллу. Тимур рассердился и вызвал Насреддина к себе.
– Что ты делаешь? – спросил он.- Почему ты освободил этого вора?
– По твоему приказанию,- ответил Насреддин.
– Как по моему приказанию? – еще больше рассердился Тимур – Когда я писал, чтобы ты освободил его?
– Слава повелителю! – сказал молла. – Один из воров совершил кражу днем, другой – ночью. Еще со времен наших предков мы знаем: воруют всегда ночью, а днем – никогда.
Поэтому тот, кто ворует днем, нарушает и законы и обычаи. Вот я и посадил в тюрьму того, который совершил кражу днем, и выпустил пойманного ночью.
Потом я получил за твоей подписью приказ: нужно поймать и посадить того, кто воровал ночью. Я и подумал, что законы, наверно, изменились. Поймал того, кто воровал ночью, а пойманного днем – освободил.
Тимур совсем разгневался:
– Сейчас же иди, поймай и этого.
– О повелитель! – возразил Насреддин. – Это же несправедливо! Если нельзя воровать ни ночью, ни днем, то что же им, беднягам, остается? Когда же им заниматься своим делом?


Им нет числа

Тимуру сообщили, что кое-кто из придворных сошел с ума. Вызвав Насреддина, он приказал ему узнать, сколько человек сошло с ума и кто именно. Получив такое приказание, молла, немного подумав, сказал:
– Слава повелителю! Ты бы лучше приказал мне сообщить, сколько у тебя людей в своем уме, ибо такие все же есть и их можно сосчитать быстрее. А как мне сосчитать сумасшедших? Им же числа нет!


Придворные вороны

Однажды Тимур пригласил Насреддин на охоту. Гонец сообщил, что молла сейчас придет. Его долго ждали. Наконец, он пришел с вороной на руке.
Тимур, увидев Насреддина, не мог удержаться от смеха и спросил:
– Ай молла, что это за ворона? Неужели ты собираешься идти на охоту с вороной?
– Разве нельзя? – спросил в свой очередь Насреддин.
– Ведь ворона – не ловчая птица.
– Она может охотиться, и даже очень хорошо. Я знаю таких ворон, которые охотятся лучше сокола. Они набрасываются не только на птиц, но и на людей.
Заметив на лице Тимура недоумение, молла, указав на придворных, добавил:
– Оглянись вокруг!


Признание моллы

Однажды Тимур дал большой званый обед. В числе гостей был и Насреддин.
Тимур увидел, что молла ведет приятную беседу с одним человеком. Чтобы пристыдить Насреддина, он подошел к нему и сказал:
– Кто знает, какие лживые похвалы ты воздаешь!
– Что мне делать, государь? – невозмутимо ответил молла. – Без лжи не обойдешься, ибо я рассказываю моему другу о твоей справедливости.


Комната Тимура

Однажды Тимур дал Насреддину несколько персиков и сказал:
– Возьми их и отнеси ко мне в комнату.
Молла отнес персики на кладбище и положил в склеп.
Тимур вернулся домой, но, сколько ни искал, персиков не нашел.
Разгневавшись, он позвал моллу:
– Молла, где персики?
– Слава повелителю! – ответил Насреддин. – Как ты сказал, так я и сделал – отнес персики в твою комнату.
– Где же они? Я искал их и не нашел. Куда ты их положил?
– Великий повелитель! Это же не твоя комната.. Я положил их в твою.
– Что ты говоришь? – удивился Тимур. – Как то есть не моя комната? А где же моя?
Насреддин встал и сказал:
– Пойдем, я покажу тебе.
И он повел Тимура на кладбище к склепу:
– Смотри, вот твоя настоящая комната. А там, во дворце, ты только гость!


Муравьиная сила

Все свои государственные расходы Тимур покрывал налогами, безжалостно сдираемыми с несчастных крестьян. Налогам числа не было, и они следовали один за другим.
У крестьян того села, где жил молла Насреддин, так же, как и у всех других, отнимали последнее.
Наконец, у Насреддина не стало сил терпеть такую жестокость. Он пришел к Тимуру и предъявил ему очень тяжелые обвинения.
Поступок моллы разгневал Тимура, и он закричал:
– Как ты набрался смелости разговаривать в присутствии такого великого государя, как я?!
Насреддин невозмутимо ответил:
– О повелитель! Не очень-то пугай нас тем, что ты велик. Ты велик, а мы малые, но не забывай, что хотя ёж и покрыт иглами, ему хорошо может насолить маленький муравей.


Величие Тимура

Однажды разговор зашел о величии Тимура, Присутствующие говорили о его силе и могуществе и восхваляли его. Наконец, городской правитель сказал:
– Сколько бы ни было в этом мире повелителей, Тимур среди них – великан.
Сидевший в сторонке и до тех пор молчавший Насреддин вмешался в разговор:
– Поменьше превозносите его. Каким бы великаном он ни был, а все-таки верблюд больше!


Сын Насреддина

Говорят, однажды Тимур потребовал к себе во дворец сына моллы Насреддина. Он увидел, что мальчик очень похож на отца: и рост, и лицо, и нос, и рот – точь в точь, как у моллы Насреддина.
«Интересно, – подумал Тимур, – умен ли этот мальчик, как его отец».
Он достал золотую монету и протянул сыну моллы, но тот отвел его руку.
– Почему ты не берешь монету? – спросил Тимур.
– Я боюсь матери. Она велела мне не брать на улице деньги у незнакомых.
– Молодец! – сказал Тимур, – но я ведь не из тех незнакомых, о которых тебе говорила мать. Я повелитель!
– Я вижу, что ты повелитель, – сказал мальчик, – но мать этому не поверит.
– Почему же?
– Потому что она скажет – если уж подарит повелитель, то подарит не одну монету, а много.


Право на бороду

Говорят, у каждого человека – своя привычка. Молла Насреддин, например, часто поглаживал свою бороду. Тимур, чтобы помучить моллу, приказал ему:
– Запрещаю тебе поглаживать бороду! Если ты ослушаешься меня, прикажу сбрить тебе бороду и отрубить руки.
Насреддин, прекрасно зная крутой нрав Тимура, скрепя сердцем, отказался от любимой привычки.
После этого прошло некоторое время. Однажды Тимур спросил моллу:
– Молла, что мне делать, чтобы народ поверил в мою справедливость?
– Прежде всего, государь, верните каждому мужчине право на его бороду.


Как оклеветали моллу

Тимуру сообщили, что Молла Насреддин в каком-то собрании говорил о его жестокости. Тимур разгневался и вызвал моллу к себе.
– Что это такое? – спросил он. – Говорят, ты везде и всюду судачишь о моей жестокости? Может быть, тебе надоело утруждать плечи лишним весом?
– Вечная жизнь и здравие повелителю! – ответил Насреддин. – Ты сам знаешь, что я говорю только об интересных и новых вещах – о том, что еще никому не известно,
чего никто не знает, о чем никто не слыхал, о чем никто до сих пор ничего не сказал, о чем, как говорят, и петухи еще не прокричали. О твоей жестокости знает весь мир и вот только о ней и говорят.
Ничего нового к этому я добавить не могу и мне незачем толковать об этом. Меня оклеветали!


На одном пути

Градоправитель считал Насреддина своим самым страшным врагом и все время мечтал о том, как бы найти удобный случай и напакостить молле. Но какие бы козни он ни строил, Насреддин всегда ловко увертывался, и правитель оставался в дураках.
Однажды у моллы издох осел и бедняга впал в полное уныние. Но свое горе он переносил молча.
Градоправитель узнал об этом и очень обрадовался тому, что наконец-то настал удобный случай поддеть моллу. Он послал за ним.
Поздоровавшись с Насреддином, он притворно пригорюнился и сказал:
– Ай Молла, что за несчастье стряслось с тобой? Говорят, у тебя издох осел, которого ты любил больше самого себя и который был достоин тебя. Почему же ты не поделился своим горем с такими друзьями, как мы!
Насреддин понял, что правитель позвал его, чтобы поиздеваться над ним, и, нисколько не смутившись, ответил:
– Ты прав, правитель! Я, действительно, любил этого осла. Он был для меня и ослом, и конем. Не скажу, что он был лучше тебя, но для меня он был хорошим другом. Но увы – бедняга вдруг занемог и приказал тебе долго жить.
Правитель понял, что Насреддин опять берет верх и пожалел, что позвал его к себе. Желая как-нибудь отделаться от него, он сказал:
– Не горюй слишком много. Ничто не вечно на земле. Все мы идем к одному концу. Что тут можно поделать?
– Лишь бы ты был здоров, – ответил молла. – Аллах лишил моего осла жизни, пусть же он продлит твою жизнь, ибо ты мне такой же друг, как и осел. Живи и здравствуй! Я горюю не только об осле, ибо знаю, что и ты на том же пути, и печаль о том, что тебя ждет, меня тяготит не меньше.


Волос города

Говорят, что когда молла Насреддин впервые попал из деревни в город, с ним стали случаться странные происшествия. Одно из них было таким.
Увидев впервые, городские крепостные стены с башнями, он, как зачарованный, долго на них смотрел. Когда один из чиновников заметил это, он решил посмеятся над моллой и, подойдя к нему, спросил:
– Что случилось, молла? Что ты уставился на эти здания, как баран на новые ворота?
– Ей богу, я деревенский и в городе в первый раз. Вижу: дома, улицы, магазины, сады – все есть. И все прекрасно! Одного не могу понять: что это то тут, то там тянется в небо.
Чиновник, видя, что Насреддин говорит о башнях, сказал:
– Что тут непонятного? Это стоят дыбом волосы нашего города.
Молла понял, что чиновник над ним издевается. Он поглядывал то на него, то на башни и не знал, что ответить.
В это время на одной из башен появились градоправитель и с ним несколько человек.
– Слов нет, – сказал Насреддин, – город ваш прекрасен, но, я вижу, вы плохо смотрите за головой вашего города.
– Почему? – спросил чиновник.
– Взгляни, сколько вшей влезло на один волос.


Земляк

Однажды Насреддин, придя домой, застал врасплох забравшегося к нему вора. Молла испугался вора, но вор, увидев Насреддина, испугался еще больше.
Вор, наконец, опомнился и хотел бежать. Молла волей-неволей бросился на него. Боролись они долго, то Насреддин подминал под себя вора, то вор Насреддина.
Наконец, молла взял верх. Повалив вора, он связал ему ноги, оставив руки свободными. Бросив связанного вора в комнате, он побежал к правителю за стражниками.
Правитель выслушал моллу и потом спросил:
– Кто же теперь сторожит вора?
– Никто, – ответил Насреддин.
– Хорошо, ты сказал, что связал ему только ноги и около него никого нет. Ведь он может развязать себе ноги и убежать!
Молла подумал и убедился, что правитель прав.
– Господин, – ответил Насреддин, – ты совершенно прав. Но ведь если я не подумал о том, что он может убежать, то ему это в голову не придет и подавно. Он же мой земляк!
И действительно, когда они пришли к Насреддину, то застали вора со связанными ногами. Он и не догадался развязать себе ноги и убежать.


Молла поёт

Однажды Насреддин пошел в баню. Настроение у него было хорошее, и он, плавая в бассейне, начал потихоньку петь. Молла был один в бассейне и его голос звучал так, что стал нравиться ему самому.
От неожиданности у него захватило дух и он подумал: «Оказывается, у меня прекрасный голос! А я и не знал, что во мне сокрыт такой талант».
Выйдя из бани, он пошел прямо к градоправителю и сказал ему:
– Я неожиданно открыл у себя прекрасный голос и хочу для тебя спеть.
– Пожалуйста, – ответил градоправитель, – cпой! Посмотрим, как ты поешь.
– Но я не могу так петь, – сказал Насреддин. – Для этого мне нужен бассейн, наполовину наполненный водой
– Откуда же я возьму тебе бассейн? И можно ли его сюда принести? – спросил правитель.
Долго они думали и, наконец, принесли большой глиняный кувшин, наполненный до половины водой.
Насреддин сунул в кувшин голову и начал петь. Услышав голос моллы, правитель заткнул уши и приказал слугам:
– Мочите ладони водой и бейте моллу до тех пор, пока кувшин не станет пустым.
Слуги начали лупить Насреддина, и после каждого шлепка он воздевал руки вверх и благодарил аллаха.
После порки правитель спросил моллу:
– Молла, за что ты благодарил аллаха?
– За то, что сюда не смогли принести бассейн. В нем вода никогда бы не иссякла.


Пугливый ребёнок

Однажды Тимур беседовал со своими полководцами. Каждый из них рассказывал о каком-нибудь сражении. Один из полководцев сказал:
– Когда мы однажды штурмовали один город, все его жители разбежались. Дома горели как свечи, и нам было очень весело.
Другой полководец вспомнил:
– Когда мы шли в поход, у нас было больше тысячи слонов и много пушек. От их выстрелов поднялся такой грохот, что…
В это время с одним из сидевших там детей случилась беда.
Полководец рассердился и закричал на него:
– Что это такое, наглец!
Насреддину надоело слушать рассказы о всяких зверствах и жестокостях, и он сказал:
– Что тут такого? Ребенок испугался грома ваших пушек.


Одежда правителя

Однажды градоправитель позвал Насреддина и сказал ему:
– Ты слоняешься то тут, то там и болтаешь всякий вздор, позоря нас. Все это я могу тебе простить при условии, что ты сегодня ночью напишешь стихотворение и завтра прочтешь его в знатном обществе.
Сколько молла Насреддин ни уверял правителя в том, что он не поэт, тот и слушать не хотел. И молла понял, что градоправитель задался целью опорочить его в обществе поэтов.
Всю ночь он сидел и нацарапал какую-то чепуху, без ритма, без рифмы и без всякого смысла.
Утром поэты собрались. Панегиристы начали читать свои пространные оды в честь правителя. И за каждую оду правитель одаривал их подарками и деньгами. Настала очередь моллы Насреддина.
Нисколько не смутившись, молла прочел свои «стихи». Все присутствующие смеялись, морщились и подтрунивали над Насреддином, а когда он кончил читать, правитель сказал:
– Прекрасно написано! Вполне достойно твоего имени.
И потом по его приказанию слуги принесли седло для осла.
Правитель сказал:
– Вот тебе подарок за твои стихи.
Снова раздался хохот. Насреддин без всякого смущения взял седло и, поклонившись правителю, сказал:
– Вижу, господин правитель, что мое произведение пришлось тебе по душе.
– Так и есть, молла, – ответил правитель. – Клянусь, из всех стихов, что сегодня здесь прочли, твои мне понравились больше всего.
– Не клянись, верю! – сказал Насреддин. – Если бы это было не так, ты не подарил бы мне свою лучшую одежду.


Цена молле

Накануне весны молла Насреддин купил козу, чтобы кормить своих детей молоком. Он сел на осла, привязал козу к палану* и тронулся в путь.
Его заметили воры и решили украсть у него козу, Пройдя немного и выйдя на пустынную улицу, один из воров подобрался к козе, отвязал ее, сорвал с ее шеи бубенчик, привязал к хвосту осла, а сам с козой удрал.
Дремавший на осле Насреддин ни о чем не догадывался. Немного погодя второй вор загородил молле дорогу и стал расспрашивать:
– Здравствуй, Молла-ами. Что это такое? Почему ты привязал бубенчик к хвосту осла?
Насреддин обернулся и увидел, что козы нет. Что же ему еще оставалось? Руки и голова, чтобы рвать на себе волосы.
– Только что, – сказал вор, – какой-то человек вел здесь козу. То была, наверно, твоя коза. Не горюй! Я подержу здесь твоего осла, а ты побеги, догони этого негодяя, забери у него свою козу и возвращайся.
Насреддин отдал вору осла, а сам побежал за козой. Вор сел на осла и пустился наутек. Бедный молла Насреддин обегал все вокруг, но козы и след простыл.
Опечаленный, вернулся он обратно и увидел, что и осла нет. Он понял, что и этот человек был вором и обманул его.
Потеряв надежду найти козу и осла, он пошел домой. Долго шел и, наконец, добрался до колодца. Он увидел, что у колодца сидит какой-то человек и плачет.
– Что случилось, – опросил Насреддин, – чего ты плачешь?
– Я бездетный человек, – ответил тот, – а богатства у меня много. Решил я переселиться в большой город и там провести остаток дней. Поэтому я распродал все свое имущество, собрал вырученные от продажи золотые в мешок и отправился в путь.
Чтоб был проклят тот, кто вырыл этот колодец! Когда я дошел до него, то споткнулся о камень, упал и уронил мешок с золотом в колодец. Спуститься в него я боюсь и теперь сижу тут и предаюсь своему горю.
Молла уселся рядом и тоже заплакал.
– А ты чего плачешь? – спросил путник.
Насреддин рассказал все, что с ним случилось.
– Слезами горю не поможешь, – сказал путник. – Вставай, мы свяжем вместе наши кушаки, ты опустишься в колодец, достанешь мой мешок, и я дам тебе столько золота, что ты купишь себе пять ослов и целое стадо коз.
Насреддин согласился. Они связали свои кушаки, и путник сказал:
– Ты разденься, а то твоя одежда промокнет, и пока доберешься до дому, простудишься и заболеешь.
Молла разделся и остался в чем мать родила. Он обвязал себя кушаком и полез в колодец. Путнику, а это был один из воров, только это и нужно было. Он потихоньку привязал конец кушака к камню и, забрав всю одежду Насреддина, дал стрекача.
Конечно, в колодце Насреддин ничего не нашел. А стал кричать путнику, чтобы тот его вытянул, но никто не откликнулся. Кое-как он выбрался из колодца и увидел, что путника и его одежды и след простыл.
Схватив палку, чтобы защититься от воров, молла пустился бежать. На пути ему встретился городской правитель со своими людьми. Увидев их, Насреддин швырнул палку, лег на землю и, закрыв глаза, начал кричать:
– Идите, идите! Я жду вас с самого утра!
Правитель узнал моллу и спросил:
– Ай молла, что случилось?
– Как будто ты не знаешь, что случилось! – ответил Насреддин. – Не валяй дурака! Один из твоих друзей украл у меня козу, другой – осла, а третий унес всю мою одежду.
А теперь, я знаю, ты пришел, чтобы украсть меня самого. Не смущайся, забери меня, копеек двадцать пять-пятьдесят я стою!

*Палан-вьючное седло для ишака.


Инжирное варенье

Однажды какой-то богач пригласил Насреддина на обед, Когда подали кушанья, молла посмотрел и сказал:
– Еда прекрасная, жаль только, что не хватает варенья. Было бы здесь инжировое варенье, то все было бы чудно.
Хозяин сказал слуге:
– Иди, скажи, пусть подадут инжировое варенье.
Слуга ушел. Молла долго ждал, но варенья не принесли, и хозяин забыл об этом. Обед закончился. Хозяин сказал Насреддину:
– Молла, ты хорошо читаешь газеллы*. Прошу тебя, прочитай одну газеллу из Хафиза**, а мы послушаем.
Молла начал читать, но нарочно пропускал самые; лучшие бейты***.
Когда он кончил читать, хозяин сказал ему:
– Молла, ты читал хорошо, но не думай, что я не понял, что самые лучшие бейты этой газеллы ты забыл.
– Что же тут делать – мир таков: учись тому, что видишь. Я увидел, что у тебя обещанное сразу забывается, и подумал – может, в вашем доме такое правило?
– А что случилось? – спросил хозяин.
– К тому обеду, который ты дал, лучшей приправой было, как эти бейты к газелле, – инжировое варенье, но ты и твой слуга забыли об этом. Я тоже пропустил, самые сладкие, как варенье, бейты. Если ты вспомнишь о варенье, я вспомню эти бейты.

*Газелла — (газель) является лирическим стихотворением, в котором рифмуются два полустишия первого бейта, причём затем та же рифма (монорим) сохраняется во всех вторых полустишиях каждого последующего бейта по типу «aa, ba, ca, da» и т. д.
**Хафиз Ширази — персидский поэт и суфийский шейх.
***Бейт — двустишие.


Почему рай больше ада

Однажды Тимур в разговоре с моллой Насреддином спросил:
– Молла! Что больше – рай или ад?
– Рай больше,- ответил Насреддин.
– Откуда ты знаешь, что рай больше?
– Ведь бедных больше, чем богатых.


Жертва моллы

Однажды некий почтенный человек пригласил Насреддина в гости. Молла увидел, что среди приглашенных – правитель города. Хозяин дома либезил перед ним во-всю.
Расстелили скатерть, хозяин усадил правителя на самое почетное место. Насреддин заметил, что всем гостям подали одно, а правителю – другое, особое блюдо.
Молла потихоньку подтолкнул свою тарелку правителю, а его еду придвинул к себе.
Обеспокоенный хозяин тут же сказал:
– Молла, не трогай это блюдо,-как бы оно тебе не повредило.
– Я это знаю, – ответил Насреддин, – и поэтому беру его себе, а то, не дай бог, поест его господин правитель, заболеет, стрясется несчастье, и наш город останется без правителя.
А если я умру – так какая же беда? Да будет моя жизнь жертвой правителю!


Аба моллы

Насреддин продал на базаре осла и ему пришлось возвращаться в свое селение пешком. Дорога предстояла долгая, уже начало смеркаться, и он не знал, что делать.
В это время он увидел, что их деревенский староста, собираясь куда-то ехать, выводит из каравансарая свою лошадь. Поспешно сняв свою абу, он сказал:
– Господин староста, если можно, прихвати с собой и мою абу.
– Хорошо, – сказал староста, – а почему ты сам не едешь?
– Я же пеший, – ответил молла.
– Ладно, – сказал староста, – я возьму твою абу. А кому отдать ее в селении?
– Никому не нужно отдавать. Она сама слезет и уйдет.
– Не морочь мне голову, молла! Разве аба может сама слезть и уйти?
– Но ведь не поедет же она одна! Я буду в ней и помогу ей.


Молодец

Тимур приехал в город и задал пир, на который были приглашены чиновники и городские богачи. Насреддин тоже был там. От страха перед Тимуром никто не решался и рта раскрыть.
Подали шербет. Сперва его выпил Тимур. Один из богачей хотел подольститься к нему и сказать: «На здоровье», но так растерялся, что вместо этого сказал:
– Молодец!
Тимур рассердился на это неуместное слово и хотел отчитать богача. Увидев это, Насреддин поспешил на выручку:
– Не гневайся, о повелитель! В нашем городе «молодец» значит «на здоровье!»


Молла восстанавливает истину

Однажды Тимур, чтобы испугать и пристыдить моллу Насреддина, при всех придворных повернулся к нему и гневно сказал:
– Мне стало известно, что вчера в одном собрании меня хвалили, называя справедливым государем. Ты тоже был там, но о моей доброте не сказал ни слова.
Насреддин невозмутимо ответил:
– Нет, государь, это ложь! Не только вчера, но и ни разу в жизни я не был на таких собраниях, где говорили бы о твоей доброте и справедливости.


Староста

Однажды городские повесы, чтобы подразнить Насреддина, украли у него осла и начали уверять, что его осел в некоем селении стал старостой.
Верю, братцы,- сказал молла,- потому что при слове «староста» мой осел всегда поднимал уши. Видно, он уже давно замыслил стать старостой.


Молла находит осла

У моллы Насреддина пропал осел. Кто-то ему сказал:
– Твоего осла государь назначил городским правителем.
Молла, немного подумав, ответил:
– Ты говоришь правду. У него на лице была печать величия и власти и они с государем были старыми друзьями. Пойду, посмотрю, что будет со мной дальше.
Купив недоуздок и положив в подол чохи немного ячменя, Насреддина пошел в канцелярию городского правителя. Войдя в комнату, он увидел правителя, окруженного множеством людей.
Показывая правителю ячмень, Насреддин начал чмокать. Правитель с удивлением посмотрел на него. Обращаясь ко всем присутствующим, молла сказал:
– Прошу вас, поглядите, как он форсит и важничает. Получил высокую должность и уже не признает своего хозяина. Как будто он еще вчера не был ослом!
Потом Насреддин тихонько подошел к правителю, схватил его за бороду и надел ему на голову недоуздок. Правитель закричал. В комнату вбежали слуги, набросились на моллу и задали ему хорошую трепку.
Насреддин кричал им:
– Сделали моего осла своим правителем, так этого еще мало! Теперь меня же и бьете. Хотя в этом вы не виноваты. Виноват тут государь. Из дружбы к моему ослу он отнял его у меня и назначил правителем.


Хитрый теленок

У Насреддин было два теленка, и для того, чтобы они не могли удрать, молла привязывал их каждый день крепко к дереву.
Как-то один из телят оборвал веревку и убежал. Молла схватил палку и начал дубасить оставшегося теленка.
– Ай молла,- спросил сосед,- чем он, бедный, провинился? Не можешь догнать убежавшего, так бьешь оставшегося?
– Ты не знаешь,- ответил Насреддин,- какой он пройдоха. По хитрости он не уступит убежавшему. Будь уверен, если бы и ему удалось оборвать веревку, то он убежал бы не хуже того.


За слова получил слова

Однажды некий дервиш загородил Насреддину дорогу я стал читать ему касыду*. Молла выслушал ее и, как только касыда кончилась, он хотел идти дальше.
– Молла,- сказал дервиш,- дай мне что-нибудь.
– Пожалуйста, приходи завтра,- ответил Насреддин,- и получишь.
На следующий день дервиш поймал моллу на базаре:
– Давай деньги.
– Какие деньги?- спросил Насреддин.
– Обещанные вчера.
– Я не помню, за что обещал тебе вчера деньги.
– Я прочел тебе касыду, и ты обещал мне деньги.
– Дал ты мне какую-нибудь вещь или нет?- спросил Насреддин.
– Нет, никакой вещи я тебе не давал,- ответил дервиш.
– Ты только прочел касыду?
– Да, только прочел касыду.
– Ты прочел мне слова, и я тебе дал слово. При чем тут деньги? Другое дело, если бы ты дал мне какую-нибудь вещь. А за слова и получил слова.

*Касыда (касида) - панегирическое стихотворение большого размера (в нём должно быть не менее семи двустиший); ода.


Теория и практика

В город, где жил молла Насреддин, назначили нового правителя. Этот правитель не думал ни о чем, кроме еды. В первый же день он созвал всех почтенных горожан и поручил им составить список всех блюд, какие они знают.
Молла подумал и, наконец, придумал новое кушанье. Через два дня правитель позвал его к себе и спросил:
– Ну, что ты скажешь?
– Слава правителю!- ответил Насреддин.- Я придумал для тебя совсем новое кушанье.
– Какое?- спросил правитель.
– Нужно обмакивать чеснок в мед и кушать,-сказал молла.
Правитель приказал повару приготовить к вечеру это блюдо. Вечером его подали.
Едва правитель съел несколько кусочков, как его тут же стошнило. Разъярявшись, он приказал вызвать к себе Насреддина.
– Приказываю тебе съесть все свое кушанье.
Насреддину делать было нечего, и он стал есть это блюдо.
– Ну, очень вкусно?-спросил правитель.- Что озираешься по сторонам? Ты же сам изобрел это блюдо.
– Правда, изобрел я сам,- ответил Насреддин,- Но это была теория, на практике же я ее не применял. Теперь вижу, что в моем изобретении практика теории не соответствует.


Не трудно есть медленно

Однажды Насреддина позвали в гости. Он был голоден и ел очень торопливо. Когда убрали скатерть, молла сказал хозяину:
– Я очень доволен тобой. Дай бог, чтобы в ближайшие дни ты снова устроил такое же угощение, тогда я буду доволен еще больше.
– Нет, молла,- шутя ответил хозяин,- больше я тебя в гости не позову. Ты портишь всю прелесть пира. Ты ешь так быстро, что за тобой не угонишься.
– Мир праху отца твоего! Не трудно есть медленно! Устрой опять званый обед и пригласи меня снова. Обещаю тебе, что на этот раз проглочу кусок, сбегаю в баню, вымоюсь, потом вернусь и возьму второй кусок.


Нрав горожан

Однажды к молле Насреддину пришел гость из деревни. Он привязал свою лошадь во дворе, вошел в дом, и у них завязалась беседа.
Вдруг они заметили, что лошадь оборвала узду и ушла.
Молла выбежал на улицу и во всеуслышанье объявил:
– Кто видел осла, пусть скажет и получит от меня магарыч.
– Ай молла,- сказал гость,- почему ты называешь мою лошадь ослом?
– Ты не знаешь нрава горожан,- ответил Насреддин.- Они ведь ненасытны, и если узнают, что у нас пропала лошадь, то ни за что не вернут. Лучше назовем ее ослом, тогда, может быть, приведут.


Он-настоящий мужщина

Насреддин приехал в город. Один из жителей пришел к нему и сказал:
– Молла, ты мне понравился. Иди к нам, попробуешь наш хлеб-соль и побеседуем немного.
Насреддин согласился, и они пошли. Когда настало обеденное время, на стол поставили хлеб и соль. Молла, очень голодный, был вынужден есть то, что подали.
В это время постучался нищий и попросил денег. Хозяин дома высунулся из окна и погрозил нищему:
– Убирайся отсюда поживее, а то я выйду и все ребра тебе переломаю!
Но нищий все не уходил и клянчил. Тогда Насреддин высунулся из окна и сказал:
– Лучше уходи, дружище! Он- настоящий мужчина. Сделает то, что сказал.


Охота за зайцами

Однажды Насреддин вернулся с охоты. Его встречала молодежь со всего квартала.
– Молла-ами,- спросили его,- что ты подстрелил?
– Восемь зайцев,- ответил Насреддин.
Но у моллы в руках был только один заяц.
Молодые люди, увидев это, спросили:
– А где же остальные семь?
Насреддин начал считать:
– Одного застрелил, но не мог зарезать, в другого стрелял, но судьба не улыбнулась мне-не попал. В третьего стрельнул- он и сам об этом не узнал.
Вот уже три.
В четвертого стрельнул, он только подразнил меня.
В пятого стрельнул- он ухмыльнулся.
В шестого стрельнул- он только пошевелил ушами.
В седьмого стрельнул- он боком повернулся.
Вот уже семь, и с этим, что у меня в руках- восемь.


Ничего

Однажды Насреддин в ветреный день, сев на верблюда, поехал в город. Жена приготовила ему ковуд*, чтобы он поел в городе.
Сколько ни старался молла, но не смог утерпеть до города и начал есть ковуд по дороге.
Сидел он на верблюде, дул ветер и уносил все, что бы ни Насреддин подносил ко рту.
Заметив это, погонщик верблюдов спросил:
– Молла-ами, что это ты ешь с таким аппетитом?
– Если ветер будет так дуть, то ничего.

*Ковуд-жареная мука с сахаром.


Встретились отец с сыном

Однажды Насреддин шел со своим приятелем по базару. Видят: двое дерутся. Приятель говорит молле:
– Пойдем, разнимем их.
Насреддин согласился, но не успели они подойти к дерущимся, как драка сразу прекратилась. Один из дерущихся говорит другому:
– Я до сих пор хорошо не знал тебя. Оказывается, ты настоящий осел!
– Если я осел,- ответил другой,- то ты тогда осленок.
Молла, увидев, как обернулось дело, схватил приятеля за руку и сказал:
– Пошли, тут встретились отец с сыном, и мы ничем помочь не сможем.


Молла становится лисой

Однажды зимней ночью лиса утащила у Насреддина курицу. Он погнался за лисой, но догнать и отнять у нее курицу не смог.
На обратном пути он тихонько, ползком забрался в курятник соседа, и, схватив в зубы курицу, побежал на четвереньках.
Курица закудахтала, сосед выбежал во двор и тут же поймал моллу.
– Ай молла,- сказал он,- что ты делаешь?
Насреддин, нисколько не смутившись, ответил:
– Не тревожься, ничего особенного не случилось. Я стал лисой. Уношу эту курицу взамен своей.


Узы родства

Однажды Насреддин пришел на кладбище и увидел, что на одной из могил сидит собака. Подняв камень, молла хотел прогнать ее. Собака кинулась на Насреддина, он тотчас же отбросил камень, который держал в руках, и сказал:
– Ладно, ладно, я не знал, что ты близкая родственница того, кто погребен в этой могиле.


Молла пытается пошутить

Однажды Насреддин увидел на кладбище старую собаку и, подумав, что укусить она не может, схватил палку и бросился на нее.
А та, увидев в руках моллы палку, вскочила и, скрежеща зубами, начала рычать.
Насреддин, увидев, что дело оборачивается плохо, бросил палку и сказал:
– Ну ладно, ладно, не рычи! С тобой нельзя даже и пошутить.


Чёрная масть

Однажды какой-то человек пришел к Насреддину, постучал в дверь и попросил:
– Молла, одолжи мне на день своего осла, я хочу поехать в лес за дровами.
– Ей богу,- сказал молла,- я дал бы, но осел у меня черной масти.
– Ну и что ж тут такого?- спросил пришедший.
– А то, что не могу дать,- ответил Насреддин.
– Не даешь-не давай, при чем же тут черная масть?- возразил тот человек.
– Как при чем? Когда не хочешь дать, то и это причина,- сказал Насреддин.


Прилежание моллы

Однажды Насреддин нагрузил осла дровами, вывел его на ровную дорогу, ведшую в селение, и сказал:
– Иди по этому прямому пути. А я пойду кратчайшей дорогой, посмотрим, кто раньше придет домой.
Осел, оставшись без хозяина, начал пастись, а молла, придя домой, спросил:
– Жена, осел еще не пришел?
– Нет, не пришел,- ответила жена.
– Видишь,- сказал Насреддин, возгордившись,- ты всегда упрекаешь меня в лени, а вот я пришел раньше осла.


50/50

В суде Насреддин обвинялся в том, что, работая в ресторане, он добавлял в куриные котлеты конину.
- В каких пропорциях Вы изготавливали фарш? - спросил судья.
- Пятьдесят на пятьдесят, Ваша честь, - отвечал Насреддин.
По дороге домой друг поинтересовался у Насреддина, что тот имел ввиду, отвечая судье "пятьдесят на пятьдесят".
- Одна лошадь на одну курицу...


Апломб

Насреддин и его друг зашли в столовую и в целях экономии решили разделить одну порцию баклажанов.
Они ожесточенно спорили, стоит ли их тушить или жарить.
Усталый и голодный, Насреддин уступил, и они заказали тушеные баклажаны.
Пока они ждали, его спутник неожиданно совсем ослаб и, казалось, ему было совсем плохо. Насреддин вскочил.
- Ты идешь за доктором? - спросил кто-то за соседнем столом.
- Вот дурак! Конечно же нет! - заорал Насреддин. - Я иду посмотреть, может, еще не поздно изменить заказ.


Бриллиант

В маленьком городе, в котором жил мулла Насреддин была старая традиция: если кто-то что-то нашел, он должен пойти на рынок и трижды громко сказать: я нашел бриллиант, рупию или сто рупий.
Если это кому-то принадлежит, этот человек может взять свое обратно. Нашедший должен объявить три раза, и если никто не потребует эту вещь, он становится ее владельцем.
Если кто-то ее потребует, вещь нужно вернуть. Мулла Насреддин нашел бриллиант. Согласно правилу он пришел на рынок, объявил три раза, что нашел бриллиант и,
если у него есть владелец, пусть он его возьмет. Никто не объявился, и он вернулся с бриллиантом домой.
Жена спросила:
- Где ты был среди ночи?
- Ходил на рынок, - сказал он.


Бывает хуже

В одном собрании заспорили, что на свете для человека хуже всего. Кто говорил — болезни, кто говорил — смерть, кто говорил — бедность… Много всякого было сказано. Спросили у Насреддина:
— А ты, молла, что думаешь?
— Плохо, когда не сбывается то, чего хочешь, — ответил Насреддин. — Но куда хуже, когда сбывается то, чего не хочешь, — подумав, добавил он.


В поисках совершенства

Однажды на базаре мулла Насреддин столкнулся со старым другом. Тот как раз собирался жениться. Друг спросил Насреддина, помышлял ли тот о женитьбе. Насреддин ответил, что много лет назад он решил жениться и стал искать совершенную женщину.
Вначале он отправился в Дамаск, где нашёл исключительно красивую женщину, но вскоре обнаружил, что ей не хватает духовности. Затем он пошёл в Исфахан,
где встретился с женщиной высокой духовности и редкой красоты, но, к сожалению, отношения у них не сложились.
— И наконец, в Каире я нашёл её, — сказал мулла. — Это была идеальная женщина: духовная, изящная, прекрасная, обаятельная. Одним словом, совершенство.
— Ты женился на ней? — спросил друг.
— Нет, — ответил Насреддин. — К сожалению, она искала совершенного мужчину.


В среде жизни

Насреддин был проповедником в мечети во время завоевания западной Азии татарами. Он не был сторонником Тамерлана.
Тамерлан слышал, что мулла против него, и, переодевшись дервишем, пробрался в мечеть.
- Да поразит господь татар, - так закончил Насреддин свою проповедь.
Господь не примет твоей молитвы, - сказал дервиш, выступая вперед.
- Почему не примет? - спросил Насреддин.
- Потому что ты будешь наказан за то, что сделал, и за то, что не сделал. Есть такая вещь, как причина и следствие. Как можно наказать человека за то, что он делает что-то, что само по себе уже является наказанием?
Насреддин начал чувствовать себя не в своей тарелке, ибо с дервишами шутки плохи.
- Кто ты, и как твое имя? - спросил он с легкой угрозой.
- Я - дервиш, и мое имя Тимур.
К этому времени среди молящихся поднялись люди с луками и стрелами в руках. Это были переодетые татары.
Насреддин одним взглядом оценил происходящее.
- А случайно не кончается ли твое имя на слово "Хромой"?
- Кончается, - сказал дервиш.
Насреддин повернулся к молящимся, которые окаменели от ужаса.
- Братья, мы совершили молитву за здравие. Теперь мы начинаем молиться за упокой наших душ.
Это так позабавило Хромого Тимура, что он отвел войска и попросил Насреддина присоединиться к его двору.


В чём мать родила

Никогда не куривший опиума Насреддин афенди выкурил однажды трубку и отправился в баню. Он до того опьянел, что уже ничего не соображал. Однако ему казалось, что опиум не подействовал.
"Говорят, от одной маленькой затяжки люди пьянеют. Пустое! - сказал он сам себе. - Или я такой крепкий, что одной трубки для меня оказалось мало? Пойду-ка ещё покурю!"
Афенди вышел из бани и в чём мать родила отправился в курильню.


Виноград

Однажды кто-то сказал мулле Насреддину:
- Никогда не ешьте пищи, посланной вам в дар, если не знаете пославшего.
- Ну, в таком случае она пропадет, - сказал Насреддин.
- Не вся и не всегда, мулла. Сначала дайте попробовать коту.
- И что?
- Если кот сдохнет или откажется есть, знайте, что еда отравлена.
Такая логика и практичность нового знания произвели на муллу большое впечатление.
Как-то раз он обнаружил корзину с виноградом, оставленную кем-то у его двери. Он позвал своего друга Вали понаблюдать за экспериментом.
Кот обнюхал виноград и пошел прочь.
- Есть можно, - сказал мулла.
- Так ведь кот не стал есть, - возразил Вали.
- Ну и что, глупец, какой же кот станет есть виноград?


Вода мудрости

Один дервиш узнал из древних книг, что есть на свете источник воды мудрости, выпив из которого, обретешь Тайное знание.
Искал он его много лет, обращаясь ко всем и каждому, расспрашивая, разыскивая мудрецов, чародеев, дэвов* и духов, но никто не мог ему подсказать, где тот источник находится.
Наконец, он пришел в Бухару, где на базаре сидел ходжа Насреддин, и зазывал покупателей:
- Самая прохладная вода из источника мудрости великого Шейха Абу-Али! Отведавший ее, познает непостижимое!!! Поспешите!!!
Обрадованный дервиш кинулся к ходже и немедленно потребовал чашу воды. Ходжа налил ему и тот дрожащей рукой поднес ее ко рту. Вода попадала в рот, стекала на бороду и на грязный заплатанный халат.
Выпив, дервиш посмотрел внутрь себя и не нашел в себе никакого нового знания.
- Мошенник, - накинулся он на ходжу. - Я ищу источник воды мудрости всю жизнь, а ты вздумал обмануть меня.
- Бедняга, - покачал головой Насреддин, - всю жизнь ты ищешь воду мудрости, а так и не понял главного: глупость и мудрость, это две жидкости, на Земле всегда смешанные в одном сосуде и разделить которые невозможно.
Можно лишь научиться вкус мудрости ощущать, а вкус глупости не замечать. От первой получать наслаждение, от второй - просто необходимую влагу. Ибо и мудрость и глупость неразделимы - они просто смешиваются в иной пропорции в различных сосудах.
Учись не столько искать новые источники, сколько правильно пить из имеющихся. Иначе и вода, где мудрости будет 100 частей, а глупости - одна, не напоит тебя полезным знанием, а лишь намочит халат и зальет бороду.

*Дэвы — сверхъестественные человекоподобные существа, имеющие вид великанов.


Воля победителя

Однажды эмир Тимурленг прогнал Насреддина афенди из дворца за острое слово.
- Чтоб отныне я твоего лица не видел! - закричал вдогонку Тимур.
Прошло несколько дней, эмир соскучился по афенди и приказал вызвать его во дворец.
Афенди явился пред светлые очи властелина, пятясь задом. Тимурленг снова вспылил:
- Что это ещё за новости!
- Воля победителя вселенной - для меня закон, - ответил Насреддин. - Отныне вы будете видеть только мой зад!


Время и результат

Однажды в чайхане какой-то пожилой человек начал навязчиво давать всевозможные советы Насреддину.
— Почему я должен поступать так, как ты мне говоришь? — спросил Насреддин.
— Потому что я тебя старше! — вскричал человек, оглаживая бороду.
Тогда Насреддин заметил:
— Насыщает не время, проведенное в чайхане, а количество съеденного плова!


Выздоровление

Однажды мулла Насреддин лежал больной. Несколько друзей пришли его проведать и просидели довольно долго. Когда терпение больного иссякло, он выпроводил посетителей, сказав им:
— Всевышний послал больному исцеление. Вставайте и уходите.


Деньги для покупки слона

Однажды Насреддин попросил денег у одного богача.
- Зачем тебе деньги? - спросил тот.
- Хочу купить слона.
- Если у тебя не будет денег, ты не сможешь содержать слона.
- Я прошу денег, а не совета!


Долгая жизнь мужа

Женщина, обращаясь к мулле Насреддину, спросила у него совета:
— Почтеннейший, был у меня один муж, так он меня бранил; теперь у меня второй, так он меня каждый день лупит. Что мне делать? Посоветуйте, как спастись от побоев.
— Дочь моя, молись Аллаху, чтобы он дал ему долгую жизнь! — ответил Насреддин.
— Как же так? — удивилась женщина.
— Первый муж тебя ругал, а этот бьёт; если умрёт второй и выйдешь за третьего, тот и вовсе тебя убьёт. Поэтому сноси терпеливо побои и молись Аллаху, чтобы твой второй муж жил подольше.


Дорогой сон

В девять утра Насреддин ещё крепко спал. Жена решила разбудить его.
— Зачем ты разбудила меня именно сейчас?! — в гневе закричал он.
— Солнце давно встало, — ответила жена, — птицы поют, и завтрак твой остывает.
— К чёрту этот завтрак, — проворчал он, — я только что должен был заключить сделку на сто килограмм золота!
С этими словами он вновь закрыл глаза, чтобы вернуть свой прерванный сон и те килограммы золота.


Думай о хорошем

Насреддин вёз своего друга в тележке на большой скорости. Его друг, заметив указатель, воскликнул:
— Мулла! Мы едем не в ту сторону!
— Почему ты всегда думаешь о плохом? Посмотри, например, на какой скорости мы мчимся! — был ответ.


Если он возьмётся за ум

Насреддин решил женить сына до достижения совершеннолетия, но один приятель стал отговаривать его:
- Ты бы лучше подождал, пусть сын вырастет, наберётся ума. Тогда и женишь.
- Ты сильно ошибаешься,- отвечал Насреддин,- если он вырастет и наберётся ума, то ни за что не согласится взвалить на себя такую обузу.


Женщина так уж создана

Настоятель мечети важно поучал паству:
- Женщина так уж создана: волосы у неё длинные, а ум - короткий...
Насреддин остался недоволен:
- Простите меня, но когда у женщины волосы длинные, это её красит. Как может быть ум коротким, этого я не могу себе представить. Будь я на вашем месте, я просто пожаловался бы на свою жену и не охаивал всех остальных.


За всё надо платить

Прохожий увидел, что Насреддин кидает деньги в пруд, и спросил его, зачем он это делает.
Насреддин сказал:
— Я ехал верхом на осле. Он поскользнулся и стал сползать в сторону этого пруда, теряя равновесие и почти падая. Казалось, что от падения уже ничто не может нас спасти. Вдруг лягушки в пруду начали квакать.
Это испугало осла, он встал на дыбы и таким образом спасся. Так разве лягушки ничего не должны получить за то, что спасли нам жизнь?


Замкнутый круг

- Я хотел бы иметь побольше земли, - сказал однажды мулла Насреддин.
- А зачем? - спросили его. - У тебя ее и так достаточно.
- Я бы завел побольше коров, - ответил он.
- И что бы ты с ними делал?
- Продал бы и выручил денег.
- Ну? И на что бы ты их потратил?
- Купил бы побольше земли.
- Для чего?
- Чтобы завести побольше коров.


Зачем пришли на этот свет?

Мулла Насреддин не обращал внимания на чистоту своей одежды. Однажды прохожий, увидев, что у того рубашка заскорузла от грязи, сказал:
- Послушай, святой отец, ты бы выстирал свою рубашку!
- Но ведь она снова загрязнится, не так ли? - заметил, смеясь, Насреддин.
- А ты снова выстирай!
- Опять запачкается!
- Ещё раз выстираешь.
- Помилуй, Господи! Разве мы пришли на этот свет рубашки стирать?..


Знак

Насреддин претендовал на то, что он знает звезды.
- Под каким знаком вы родились, мулла?
- Личная Собственность - Назад!
- Нет, нет, знак Зодиака.
- А-а, понимаю. Ну, тогда под знаком Осла.
- Знак Осла? Я что-то не помню такого.
- Так ведь вы старше меня. Вы знаете, с тех пор у них появилось несколько новых.


Из чего сделана материя?

Однажды философы, теологи и доктора юриспруденции собрались в суде по делу муллы Насреддина. Ему было выдвинуто серьёзное обвинение в том, что он ходил из города в город, повторяя одно и то же:
«Ваши так называемые религиозные лидеры ни в чём не разбираются и не имеют образования».
Насреддина обвинили в ереси, за что полагается смертная кара.
— Хочешь ли ты сказать нам что-нибудь в свою защиту? — спросил его Калиф.
Насреддин держался молодцом.
— Принесите бумагу и карандаши, — попросил он. — Дайте их десяти мудрейшим людям в этом августейшем собрании.
К удовольствию Насреддина, между их святейшествами разгорелась жаркая дискуссия о том, кто из них был мудрее. Когда наконец споры утихли, мулла сказал:
— Пусть каждый из них напишет свой ответ на следующий вопрос:
«Из чего состоит материя»?
Ответы были написаны; их передали Калифу, который зачитал их вслух. Кто-то написал:
«Материя состоит из пустоты».
Другой написал:
«Из молекул».
Третий написал:
«Из энергии».
Еще были ответы типа:
«Не знаю»,
«Из света»,
«Из метафизической субстанции» и т. д.
Тогда Насреддин обратился к Калифу с такими словами:
— Лишь когда они придут к согласию о том, из чего состоит материя, они будут способны обсуждать духовные вопросы. Разве не странно, что они не в состоянии договориться о том, из чего они сами состоят,
но при этом единогласно утверждают, что я — еретик?


Искусство верховой езды

Моллу Насреддина пригласили в гости к царедворцу и предложили прокатиться верхом. Молла подошел к лошади и поставил левую ногу в правое стремя. Соколом взлетел он в седло, но очутился лицом к лошадиному хвосту.
- Молла, - засмеялся царедворец, - да ты, я вижу, не умеешь ездить верхом, как это подобает благородным людям.
- Вот еще! - воскликнул Насреддин. - Очень неуклюжий способ вы выбрали для оправдания того, что подсунули мне лошадь задом наперед.


Своим остроумием Насреддин афенди снискал милость падишаха и получил доступ ко двору. Как-то в доме афенди не осталось ни копейки, и он решил обратиться к повелителю за помощью, но, как это часто бывает с повелителем, у падишаха в этот день оказалось плохое настроение.
Двери шахской сокровищницы не открылись, и Насреддин ушёл ни с чем. На другой день, возвращаясь с охоты, падишах вдруг вспомнил, что обошёлся неласково с Насреддином, и решил наградить его деньгами и дичью, которую настрелял в изобилии. С этой целью он повернул коня к дому афенди. Со двора афенди доносились звуки весёлой песни и крики пирующих.
Падишах с удивлением различил даже голоса самых известных певцов города.
"Тут явно какая-то тайна, - подумал падишах. - Афенди только вчера жаловался: 'У меня нет денег купить хлеба детям'. Откуда же он взял деньги на пирушку? Не иначе, занимается воровством. Завтра обязательно надо выяснить, в чём дело".
Падишах поехал своей дорогой, а на следующий день вызвал Насреддина к себе и спрашивает:
- Где вы берёте деньги на пирушки, афенди? Говорите только правду. Ведь вы вечно жалуетесь на бедность!
- Скажу, мой падишах, скажу! После того как вы, великий падишах, закрыли передо мной ворота своей щедрости и великодушия, мне ничего не осталось, как придумать какой-нибудь способ добывать на пропитание себе и своим детям. Я бьюсь об заклад с разными людьми на большие деньги и чаще всего выигрываю.
Если вам будет угодно, то и с вами я готов биться об заклад.
- На что? - поинтересовался падишах.
- Завтра ровно в полдень на мягком месте моего падишаха, пониже спины, вскочит здоровенный чирей. Если нет, плачу. Какова ставка, мой государь?
- Сто золотых! Платить наличными!
- Повинуюсь, великий падишах. По рукам!
Они ударили по рукам, и афенди отправился к себе домой, а падишах всю ночь не сомкнул глаз. То и дело он проверял: не вскакивает ли чирей? Ни утром, ни в одиннадцать часов, ни в полдень чирей не вскочил. Обрадовался падишах и приказал седлать коня.
- Хвастун афенди проиграл, - ликовал падишах. - Вот уж покажу я ему! Посмотрим, где он возьмёт сто золотых!
Насреддин встретил падишаха у калитки и отвесил ему глубокий поклон.
- Нет у меня никакого чирья! - сказал падишах. - Платите, афенди, проигрыш.
- Сто золотых ожидают моего повелителя, - отвечает Насреддин. - Но ведь я должен посмотреть своими глазами! Пожалуйте в михманхану*.
Проведя падишаха в дом, он попросил его стать спиной к окну и разоблачиться. Посмеиваясь, падишах исполнил просьбу афенди и, торжествуя, воскликнул:
- Ну, как афенди, убедились?
- Вы правы. Вот ваши сто золотых! - ответил Насреддин почтительно, протягивая кошелёк.
Довольный, что провёл такого хитреца, как афенди, падишах забрал золото и отправился к себе во дворец.
На следующий день он узнал, что у Насреддина опять пир, который затмил своей пышностью предыдущий. Изумившись, падишах послал за афенди и спросил его:
- Послушайте, афенди, только вчера вы проиграли мне сто золотых, а сегодня устраиваете пир. Или вы дурачите меня?
- Разве я осмелюсь, великий падишах? - почтительно ответил Насреддин. - Правильно, я бился об заклад с вами и проиграл, но в то же время я бился об заклад на ту же ставку с двадцатью другими людьми и выиграл.
- Каким образом?
- Я им сказал, что если они придут ко мне после полудня, я сумею показать им самое нежное место нашего повелителя. Они не поверили. Я побился с каждым из них об заклад на сто золотых. Вы приехали ко мне, и так как чирей у вас не вскочил, я уплатил вам проигрыш, сто золотых. Но те двадцать человек, что стояли под моим окном,
увидели то, на что они бились со мной об заклад, и проиграли мне две тысячи золотых. Вот и всё, великий падишах!

*Михманхана - жилое помещение в доме.


Ищу яйца

— Что ты делаешь, мулла?
— Ищу яйца.
— В прошлогоднем гнезде не может быть яиц.
— Не надо быть таким самоуверенным, — сказал Насреддин, — вот если бы ты был птицей и захотел сберечь свои яйца, разве стал бы ты строить новое гнездо, когда на тебя все смотрят?


Казнь для сплетников

Однажды повелитель мира задал Насреддину афенди вопрос:
- Какую бы страшную казнь придумать сплетникам?
Афенди ответил:
- Надо отрезать уши у тех, кто слушает их сплетни.


Как хвалить осла

Насреддин пошёл на базар осла продавать. Посредник стал расхваливать:
- Покупайте осла, он скачет быстрее арабского коня.
Насреддин пригнулся к уху посредника и говорит:
- Ведь никто не поверит, скажи лучше, что он скачет быстрее зайца.


Кошка-то мокрая

Насреддин устроился работать сторожем. Хозяин позвал его и спросил, не идет ли дождь.
- Я должен идти к султану, а краска на моем халате не очень прочная. Если пойдет дождь, он пропал.
Ну, а Насреддин был очень ленивый; и кроме того, он похвалялся тем, что он мастер дедукции. Мимо пробежала кошка, насквозь мокрая.
- Хозяин, - сказал он, - на улице очень сильный дождь.
Хозяин потратил еще некоторое время на переодевание, вышел из дома и обнаружил, что на улице нет никакого дождя. Кошка была мокрая от того, что кто-то вылил на нее воду, чтобы прогнать ее.
Насреддина уволили.


Кто умнее?

У Насреддина афенди спросили:
- Кто умнее: человек или осёл?
- Что за праздный вопрос? Конечно, осёл.
- Но почему же?
- Осёл - несчастное животное. Он терпит лишения, но никогда не попросит лишней ноши. А человек, сколько бы ни был он несчастен и обездолен, всегда на свой горб взвалит какое-нибудь новое дело сам, по собственному желанию.


Кувшин без дна

Однажды Насреддин, стоя у колодца, вливал ведро за ведром в кувшин, не имеющий дна. Ему обратили внимание на изъян в сосуде, на что он резонно ответил:
— Я стараюсь наполнить кувшин. Для того чтобы увидеть, когда он будет полон, я не отрываю глаз от горлышка кувшина, а не от его дна. Когда я увижу, что вода поднялась доверху, я буду считать его полным. И может, тогда я заинтересуюсь дном кувшина.


Куда повесить свои вещи

Мулла Насреддин созвал суд для развода. Он сказал судье:
— Больше не могу. Каждый день я прихожу домой и обнаруживаю, что моя жена прячет в гардеробе того или иного мужчину.
Даже судья был шокирован и спросил:
— Каждый день?
Насреддин ответил:
— Каждый день! К тому же не одного и того же человека, а каждый день нового.
Только чтобы успокоить Насреддина, судья сказал:
— Тогда ты, должно быть, очень обижен. Ты приходишь домой усталый и думаешь, что жена будет тебя ждать, принимать, приветствовать и любить, а на самом деле обнаруживаешь, что каждый день в гардеробе скрывается новый мужчина. Это очень плохо.
Насреддин сказал:
— Да, я очень обижен, ибо я никогда не нахожу ни одной комнаты, чтобы повесить одежду.


Лучших свидетелей не найти

Ходжа Насреддин был у себя в городе кази. Один человек подал в суд жалобу:
«У меня украли тамбур*, я видел инструмент на базаре у такого-то. Верните его мне».
Ходжа велел привести в суд обвиняемого и допросил его.
— Этот тамбур, — заявил тот, — я купил там-то.
Ходжа потребовал доказательств, и человек представил ему свидетелей.
— Что вы свидетельствуете? — спросил ходжа.
Свидетели показали:
«Тамбур принадлежит этому человеку. Нижняя перегородка испорчена, винты ослабли, на нём шесть струн».
Так как всё на тамбуре было действительно так, как они говорили, ходжа собирался было оставить тамбур у ответчика, но истец заметил:
— Нужно ещё выяснить, что это за свидетели.
Словом, он пожелал их опорочить, уверяя, что один из них сводничает мужчин, а другой — женщин. Услыхав это, Насреддин сказал:
—Ну, человече, какая надобность подвергать их очищению? Когда спор идёт о тамбуре, лучших свидетелей и не найти.

*Тамбур-род шестиструнного музыкального инструмента.


Мёд и кунжут

Однажды молла Насреддин оказался в гостях в дальнем краю. Хозяева дома поставили на стол два блюда: одно с мёдом, а другое с кунжутом. Как едят такое кушанье, к которому ни ложки, ни хлеба не подали, Насреддин не знал.
Однако выказывать вопросами своё невежество он посчитал неудобным. Тут в комнату вбежал хозяйский ребёнок.
— Эй, малыш, иди, угостись! — позвал Насреддин.
Ребенок тут же подбежал к столу и обмакнул палец в мёд, а затем вывалял его в кунжуте и отправил в рот. Ему сразу же захотелось ещё.
— Довольно, малыш! Ступай, бабушка зовёт, — сказал Насреддин, окуная в мёд свой палец.


Мешки

Когда Насреддин афенди служил казием в Багдаде, к нему явились два араба, Селим и Касем, и начали жаловаться друг на друга.
Оказывается, они купили где-то на юге финики и каждый сложил свою покупку в свои ковровые дорожные мешки. Возвращаясь в Багдад, они питались этими финиками. Но вместо того, чтобы есть свои, Селим по ночам таскал финики из мешка Касема, а Касем — из мешка Селима. Прибыв в Багдад, они обнаружили, что их мешки пусты.
Афенди решил:
— Касем брал мешки Селима. Пусть Селим отдаст свой мешок Касему и заберёт в возмещение убытков его мешок себе.
Селим и Касем так и поступили.
— А теперь, — продолжал афенди, — в возмещение судебных издержек предлагаю отдать мешки мне.
Касем и Селим удалились без фиников и мешков.


Молитва моллы

Однажды молла Насреддин потерял по дороге осла. Сколько он ни искал, но найти его не мог. Наконец он махнул рукой и вернулся домой. По дороге ему попался сосед. Увидев его, Насреддин спросил:
- Сосед, какие новости у нас в селении?
- Ничего особенного. А что?
- Разве люди не говорили, что у меня пропал осёл?
- Нет, я об этом ничего не слышал.
Насреддин тотчас же поблагодарил бога:
- Слава Аллаху, слух о том, что у меня пропал осёл, наверное, ложный, иначе люди говорили бы об этом.


Молитва учеников

Однажды мулла Насреддин увидел, как школьный учитель ведет группу школьников в сторону мечети.
- Зачем ты их туда ведешь? - спросил он.
- В стране засуха, - ответил учитель, - мы надеемся, что мольбы невинных не оставят Всемогущего равнодушным.
- Дело не в мольбах, - ответил Насреддин, - будь это мольбы невинного ребенка или закоренелого преступника. Все дело в мудрости и пробуждении.
- Как смеешь ты так богохульствовать в присутствии детей?! - воскликнул учитель. - Докажи то, что сказал, или тебя обвинят в ереси.
- Все очень просто, - сказал Насреддин. - Если бы дело действительно было в мольбах учеников, то в стране не было бы ни единого учителя, ведь больше всего на свете дети не любят ходить в школу.
Причина, по которой ты смог пережить все эти молитвы, заключается в том, что именно мы - а взрослым виднее, чем детям, - позволяем тебе остаться на своем месте.


Мухи-женщины

Однажды мулла Насреддин бил мух и сказал жене:
"Я убил двух женщин и двух мужчин, две мухи - женщины и две - мужчины".
Жена удивилась и спросила:
"Как ты узнал, какие из них женщины, а какие - мужчины?"
Он ответил:
"Две из них сидели на зеркале".


На море и на суше

Однажды на море начался сильный шторм. Парусное судёнышко бросало из стороны в сторону. Пассажиры, сбившись в кучу, стали молить Аллаха о спасении. А мулла Насреддин, забравшись в укромный уголок, преспокойно покуривал трубку.
Наконец буря утихла, опасность миновала, и судно пришвартовалось к берегу.
— Послушай, мулла, неужели ты не боялся, когда мы все дрожали от страха? — полюбопытствовал один из пассажиров.
— А чего бояться?
— Как чего, разве ты не видел, что во время шторма от нас до смерти было рукой подать?
— Верно, но разве этого не бывает на суше? — ответил, смеясь, Насреддин.


На чём проехать в рай

Какой-то бедняк спросил у Насреддина афенди:
- Уважаемый афенди, говорят, если принесёшь в праздник курбан-байрам* в жертву барана, то в день страшного суда проедешь на нём в рай через адскую пропасть, по мосту тоньше волоса... Правда ли это?
- Правда, - ответил Насреддин.
- А как же будет с теми, кто не имеет денег на жертвенного барана и варит плов на постном масле?
- Те поедут по волосяному мосту на торговце маслом, у которого покупают его, - ответил афенди.

*Курбан-байрам - самый большой праздник у мусульман, во время которого делаются жертвоприношения.


Наводнение

- Султан был ко мне добр, - рассказывал один человек Насреддину. - Я посеял пшеницу, а тут начались дожди. Он услышал о моих несчастьях и компенсировал убытки, причиненные наводнением.
Мулла подумал минуту.
- Скажи мне, - спросил он, - как может человек вызвать наводнение?


Насреддин взрывает свою спину

Насреддин что-то радостно бормотал себе под нос, когда друг спросил его о причине радости.
- Этот идиот Ахмед продолжает шлепать меня по спине каждый раз, когда мы встречаемся. Сегодня я спрятал под халат динамит; когда он и на этот раз шлепнет меня по спине, ему оторвет руку.


Не сомкнул глаз

Однажды произошло вот что. Женщина судилась с муллой Насреддином. Мулла всё яростно отрицал. Наконец судья спросил:
- Скажи только одно: спал ты с этой женщиной, Насреддин?
Насреддин ответил:
- Нет, ваша милость, с ней разве уснёшь?! Не сомкнул глаз!


Никому не верь

Как-то раз сын Насреддина пришёл домой в слезах. Он пожаловался отцу, что дал поиграть с игрушкой своему другу, которому всегда доверял. А тот, пообещав вскоре вернуть её, потом отказался это сделать.
— Как мне быть? — спросил маленький Насреддин.
Мулла Насреддин пристально посмотрел на него и сказал:
— Влезай на эту лестницу.
Мальчик послушался, он ведь верил отцу. Когда он оказался метрах в трёх от земли, Насреддин велел ему:
— А теперь прыгай, я тебя поймаю.
Мальчик поколебался немного и осторожно заметил:
— Если я упаду, я ушибусь.
— Я же здесь стою, чего тебе волноваться? — рассмеялся Насреддин. — Прыгай!
Мальчик прыгнул, а Насреддин отскочил в сторону. Мальчик ударился об пол, вскрикнул и разрыдался.
— Ну вот, теперь ты понял, — заметил Насреддин. — Никогда никому и ничему не верь, даже тому, что говорит твой отец.


Но где же вода?

Увидел однажды ходжа Насреддин впервые ветряную мельницу и спрашивает крестьянина:
- Это что такое?
- Ветряная мельница.
- А где же вода?
- Это мельница ветряная.
- Да, я понимаю, - говорит ходжа, - с этим я не спорю, пусть так. Но всё-таки, где же вода?

P.S.Слова эти дошли до людей и стали пословицей.


О божественном провидении

Мулла Насреддин сидел в чайхане с друзьями. Один человек, который завидовал способности муллы находить ответы на неожиданные вопросы, решил опозорить Насреддина перед друзьями, задав ему каверзный вопрос, на который тот не сможет сразу найтись с ответом.
- Мулла, а мулла, скажи, веришь ли ты, что наш мир создан Богом?
- Да, - просто ответил мулла.
- Хорошо, - тут человек достал из кармана орех, а с блюда взял финик и положил их перед Насреддином.
- Так растолкуй же мне, почему божественное провидение сделало у финика съедобной наружную часть, а у ореха - внутреннюю. А?
- Божественное проведение, - сказал Насреддин, задумчиво доедая финик, - заботится не о том, как будет съедено созданное им. Божественное провидение заботится о сохранении созданного навечно, - продолжил мулла, доедая орех.


О целесообразности устройства мира

Насреддин сказал как-то жене:
"С каждым днем я все больше и больше удивляюсь той целесообразности, с которой устроен этот мир - сделано, кажется, все для пользы человека."
"Что именно ты имеешь в виду?"
"Возьмем, например, верблюдов. Как ты думаешь, почему у них нет крыльев?"
"Не имею представления."
"Хорошо, тогда представь себе, что у верблюдов выросли крылья. Тогда они смогли бы постоянно нарушать наш покой, садясь на крыши домов и донимая нас сверху плевками."


О, юность!

Шёл однажды мулла Насреддин по дороге. По пути попался ему ручеёк. Насреддин перепрыгнул его. Но от резкого движения испустил воздух. Воскликнул мулла Насреддин:
— О, юность!
Другой спросил его:
— Ты что, с юных лет был таким несдержанным?


Один ответ на сорок вопросов

Однажды в город приехал известный философ, любитель поспорить.
- Кто у вас самый образованный человек? - обратился он к местным жителям. Ему указали на эфенди Насреддина. Философ заявил:
- Эфенди, у меня есть сорок вопросов к тебе, но ты должен дать на них один ответ, разъяснив всё, что мне непонятно.
- Ну что ж, говори, - спокойно сказал Насреддин. Внимательно выслушав все вопросы, он ответил:
- Сразу на сорок ответить не могу.
Так он победил своего соперника одним ответом.


Ответ по существу

Как-то Насреддин работал в огороде. Подошёл какой-то юноша.
— Скажите, где дом муллы Насреддина? — спросил он.
— Вон тот, слева, — ответил Насреддин.
Вскоре юноша вернулся и сказал:
— Оказывается вы и есть мулла Насреддин!
— Да, это так.
— Почему же вы мне раньше не сказали?
— Так ведь ты искал не меня, а мой дом, — ответил Насреддин.


Подарки

Один человек жаловался Насреддину, что он получает мало подарков, а всё подаренное ему прежде не было ни ценным, ни интересным.
— Когда ты с благодарностью принимаешь самый скромный подарок, он становится великим даром, — ответил Насреддин на его жалобы. — Если же благодарности нет, то даже волшебный дар обратится в никчёмную мелочь.


Поймана

Султан послал по деревням свою личную миссию найти самого скромного человека, которого можно было бы назначить судьей. Насреддин пронюхал об этом.
Когда делегация, которая выдавала себя за путешественников, зашла к нему, она обнаружила, что он одет в рыбачью сеть, наброшенную на плечи.
- Ради бога, скажи, почему ты носишь эту сеть? - спросил один из них.
- Просто, чтобы напоминать себе о своем простом происхождении, ибо когда-то я был рыбаком.
На основании этого благородного замечания Насреддина назначили судьей.
Один из чиновников, который видел его в тот первый раз, посетил Насреддина и спросил его:
- А что случилось с вашей сетью, Насреддин?
- Теперь уже нет нужды в сети, - ответил мулла, - раз рыба поймана.
 

Приключения в пустыне

- Когда я был в пустыне, - сказал однажды Насреддин, - я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
- Однако, как вы это сделали?
- Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.


Принципы спасения жизни

Насреддин не был уверен, на какой из двух женщин ему следует жениться. Однажды они загнали его в угол и спросили, которую из них он больше любит.
- Поставьте вопрос в практическом контексте, и я постараюсь ответить на него, - сказал он.
- Если бы мы обе упали в реку, кого бы ты стал спасать? - спросила меньшая и более хорошенькая.
Мулла повернулся к другой, более крупной, но зато богатой:
- Умеешь ли ты плавать, моя дорогая?


Притяжение денег

Однажды Насреддин услышал такую поговорку:
«Деньги притягиваются к деньгам».
Он отправился на городской базар, чтобы проверить, так ли это. Он дал монетку своему знакомому меняле и стал наблюдать за ней. Вечером молла попросил вернуть его монету:
— Напрасно ждал я, — сказал Насреддин. — Поговорка оказалась ложью. Моя серебряная монета не притянула к себе ни одной другой монеты за целый день.
— Так уж пословица и не верна? — усмехнулся меняла. — Просто моих монет было больше. Вот они и притянули твою монету.


Причина печали

Однажды утром Насреддин шёл по базару очень печальный. Друг спросил его:
— Что случилось?
Насреддин ответил:
— И не спрашивай! Я так печален и угнетён, что могу заплакать.
— Но в чём дело? — настаивал друг. — Мы никогда не видели тебя столь печальным! У тебя было так много трудностей, финансовых и других, но мы не видели тебя таким печальным и угнетённым. Что случилось?
Насреддин сказал:
— Две недели тому назад умер один из моих дядюшек и оставил мне сто тысяч динаров.
Друг сказал:
— Ты что, Насреддин, сошёл с ума? Если твой дядя оставил тебе такое наследство, ты должен быть счастлив, а не печален!
Насреддин ответил:
— Да, это так. Но на прошлой неделе умер другой мой дядя, и он оставил мне двести тысяч динаров.
— Тогда ты полностью выжил из ума, — сказал человек. — Тебе нужно плясать и веселиться, ведь нет причин быть несчастным! Ты — самый счастливый и богатый человек в этом городе!
— Да, это я знаю, — сказал Насреддин, — но у меня нет больше дядюшек! Это-то и повергает меня в печаль.


Проверим!

Однажды к ходже Насреддину принесли два кувшина. В одном было конопляное масло, в другом — моча. Затем сторож ввёл двух человек. Каждый утверждал, что масло принадлежит ему. Надо было решить, кто из них говорит правду.
— Проверим, — сказал Насреддин. — Пусть оба помочатся в разные сосуды. Кто из них помочится маслом, тот и получит кувшин с маслом.


Проверка на глупость

Однажды молла Насреддин насобирал хворост, навьючил на осла и пошел домой, погоняя осла.
По дороге ему пришла мысль проверить сухой ли хворост. Он разжег фитиль, поднес к хворосту, тот как назло вспыхнул как факел. Осел с испугу дал такого стрекача, что молла не мог его догнать. Насреддин, уставший от погони, крикнул вслед ослу:
- Если у тебя есть капелька ума - беги к реке!


Продал за ту же цену

Один человек дал Насреддину рубашку, чтобы тот продал её на базаре. Рубашка была краденая, и Насреддин это знал. На базаре в тот день было много народу, и в толчее кто-то рубашку у него украл.
Вернулся Насреддин с базара, подошёл к нему этот человек и спрашивает, сколько он выручил за рубашку.
- Торговля сегодня была плохая, - ответил ходжа, - я её продал за ту же цену, за которую ты её купил.


Проснулся или спит?

Однажды Насреддин заметил, что недалеко от его дома выстроили превосходную дорогу - Шах-Рах, или "Царская дорога". "Это то что я должен попробовать", - подумал он.
Он долго шел по дороге, пока на него не напал сон. Когда он проснулся, то обнаружил, что не хватает тюрбана: кто-то украл его.
На следующий день он снова отправился в путь, надеясь напасть на какой-нибудь след вора. Он прошел несколько миль по жаре и снова решил поспать.
Он проснулся от цокота подков и бряцания оружия. Приближалась группа всадников: это были свирепые солдаты царской стражи, ведущие узника.
Сгорая от любопытства, он остановил их и спросил, в чем дело.
- Мы ведем этого человека на казнь, - сказал капитан. - Ему отрубят голову за то, что его поместили сюда, чтобы он сторожил дорогу, а мы нашли его спящим.
- Этого для меня достаточно, - сказал Насреддин. - Вы можете продолжать свой путь. Кто бы не засыпал на этой дороге, он теряет либо шляпу, либо голову. Кто знает, какой может оказаться третья потеря?
Вот откуда пошла персидская пословица:
"Всякий, кто засыпает на дороге, теряет либо шляпу, либо голову".
Вскоре Насреддин почувствовал, что его трясет за плечо жена.
- Проснись, - сказала она.
- Отстань, - простонал мулла. - То, что ты называешь "проснуться", я называю "спать".


Пьяный Насреддин

Насреддин постучал как-то в три часа утра в чужую дверь. Он был совершенно пьян. Хозяин открыл окно, посмотрел вниз и сказал:
— Насреддин, я много раз говорил тебе, что это не та дверь. Это не твоя дверь. Иди домой и стучи там.
Насреддин посмотрел вверх и сказал:
— Ты в этом уверен? Может, ты смотришь не из того окна? Откуда ты знаешь?


Райское яблоко

Насреддин находился в кругу своих учеников, когда один из них спросил его о взаимосвязи этого мира с вещами, относящимися к другому измерению. Насреддин сказал:
— Ты должен понимать аллегории.
Ученик ответил:
— Покажи мне что-нибудь практически, например райское яблоко.
Насреддин поднял яблоко и дал этому человеку. Тот сказал:
— Но это яблоко наполовину гнилое, а небесное яблоко непременно было бы совершенным.
— Небесное яблоко действительно, должно быть совершенным, — ответил Насреддин, — но, учитывая твои нынешние способности вообще и способности судить о небесном яблоке в частности,
а также то, что ты, как и все мы, находишься в этом обиталище разложения, можешь считать, что ты всё равно не увидел бы райское яблоко в ином виде.


Рациональный человек

Однажды Насреддин пришёл к своему соседу очень растерянный и сказал:
— Я в большой беде. Возникла проблема. Я не слепой верующий, я — рациональный человек!
Сосед спросил его:
— А в чём твоя проблема?
— Сегодня утром я увидел мышь, сидящую на Коране, на священном Коране! Поэтому я взволнован: если Коран не может защитить себя от обычной мыши, как он может защитить меня?
Вся моя вера поколеблена, всё моё существо несчастно: теперь я не могу больше верить в Коран. Что мне делать?
— Ну что же, это логичный шаг. Теперь начинай верить в мышь, так как ты собственными глазами видел, что мышь сильнее, чем священный Коран.
Вскоре Насреддин был в беде, так как увидел, что кошка прыгнула на мышь. Но к этому времени он уже никого ни о чем не спрашивал: теперь у него был собственный ключ, и он начал поклоняться кошке.
Затем он снова оказался в беде: собака гоняла кошку, и он начал поклоняться собаке. Но однажды всё снова перевернулось: его жена побила собаку. Тогда он пришел снова и сказал:
— Ну это уже слишком! Я могу поклоняться мыши, кошке, собаке, но не своей собственной жене.
Но его мудрый сосед сказал ему:
— Насреддин, ты — разумный человек. Ты не можешь идти вспять, ты должен принять и это.
— Тогда я сделаю одну вещь. Я сделаю её портрет, чтобы никто не знал, пойду в свою комнату, запрусь изнутри и буду ей поклоняться, но, пожалуйста, не говори ей.
Итак, он начал поклоняться ей втайне. Всё шло хорошо, но однажды к соседу прибежала жена Насреддина и сказала:
— Что-то не то творится уже много дней. Мы думали, что он немного свихнулся, так как он поклонялся мыши, потом кошке, потом собаке, а затем он несколько дней делал что-то втайне в своей комнате.
Он запирался и никого не впускал, но сегодня, просто из любопытства, я заглянула в замочную скважину. Это уже слишком, чтобы такое вынести!
— И что же он делал?
— Приходите и посмотрите.
Встревоженный сосед пришёл, и тоже заглянул в замочную скважину. Насреддин стоял голый, перед зеркалом, и поклонялся себе. Сосед постучал в дверь, он вышел и сказал:
— Это — логическое завершение. Сегодня утром я рассердился и побил свою жену, а потом подумал: "Я сильнее её". Так что теперь я поклоняюсь себе.


Рёв осла

Насреддин сидел и подбрасывал вверх золотую монету. Один человек, наслышавшись о глупости Насреддина, подошёл к нему и предложил:
- Отдай мне эту монету и возьми взамен восемь медяков.
- Я согласен на такой обмен, - сказал Насреддин, - если ты трижды крикнешь по-ослиному.
Тот согласился и проревел по-ослиному три раза подряд.
- Ну, осёл, хорошо, - сказал Насреддин. - Ты, осёл, уразумел, что золотая монета лучше медной. А я, думаешь, этого не знаю?


Самое справедливое наказание

Как-то раз мулла Насреддин был назначен судьёй. К нему с жалобой прибежала родная дочь:
— Сегодня, когда дома никого не было, — плача рассказывала она, — пришёл мой двоюродный брат. Видя, что я одна, он поцеловал меня. Что теперь мне делать?
Насреддин немного подумал и ответил:
— Во всех книгах, которые я прочёл с тех пор, как стал судьёй, говорится, что самое строгое, самое справедливое наказание — это отплатить тем же. И поэтому ты должна завтра пойти к своему брату и поцеловать его.


Самый храбрый

Сидели вечером друзья в чайхане, и зашла речь о храбрости. Молодой джигит расхвастался:
- Погнался за мной разъяренный бык, и я не испугался. Напал на меня в горах барс, и я не испугался. Ударила в меня молния, и я не испугался. Самый храбрый в мире - я.
Насреддин афенди спокойно отставил в сторону пиалу и сказал:
- Нет, самый храбрый, конечно, я.
Все удивились, ибо знали, что афенди очень скромен и не любит хвастать.
- Почему же? - спросили его.
- Потому что я не пугаюсь, когда ко мне приходят гости, а в доме нет ни щепотки чая, ни горстки риса.


Секрет

Один человек, претендовавший на звание ученика Насреддина, преследовал его и задавал вопрос за вопросом. Мулла отвечал на все вопросы и понимал, что человек не вполне удовлетворен, хотя, в действительности, тот делал успехи.
В конце концов человек сказал:
- Учитель, мне нужно более ясное руководство.
- В чем дело?
- Я должен продолжать делать упражнения, и хотя я и делаю успехи, я хочу двигаться быстрее. Пожалуйста, скажите мне секрет, так как я слышал, что вы говорили его другим.
- Я скажу его тебе, когда ты будешь готов для этого.
Позднее человек вернулся к той же теме.
- Ты знаешь, что тебе необходимо стремиться превзойти меня.
- Да.
- Можешь ли ты хранить секрет?
- Я никогда не передам его другому.
- Тогда смотри, я могу хранить секрет так же хорошо, как и ты.


Скажи мне, кто твой друг

Сын моллы Насреддина хвастался однажды, утверждая, что у него сто друзей. Молодой человек был уверен, что каждый из этих ста человек не бросит его в трудную минуту, так как зовётся его другом.
Тогда мудрый молла спросил:
«А уверен ли ты, сын мой, что эти люди — твои друзья?»
На что получил ответ сына:
«Да!».
В свою очередь Насреддин предложил юноше проверить дружбу на прочность.
— Возьми мешок, набей его ватой, — велел он сыну.
После того, как мешок был подготовлен, последовало следующее указание отца:
— Обойди всех своих друзей по очереди, говоря каждому, что ты попал в беду. Скажи, что от твоей руки погиб человек и его тело сейчас находится в мешке.
Попроси каждого из своих друзей помочь тебе избавиться от тела. И молодой человек, взвалив мешок на плечи, вышел из дома. По истечении некоторого времени, он вернулся. На лице его читалась обида и разочарование.
— Что случилось? — спросил Насреддин.
— 90 из моих друзей закрыли дверь перед моим носом, едва услышав о теле в моём мешке! — сообщил раздосадованный юноша.
— Понятно, — покачал головой молла. — Эти 90 из 100 не являются твоими друзьями. Они не помогут тебе в трудную минуту. Но что же сказали остальные 10?
— 9 из оставшихся согласились помочь мне закопать мешок с телом и готовы были отправиться со мной рыть могилу, — сказал юноша.
— А что же сказал последний? — спросил Насреддин.
— Он сказал:
«Отдай мешок мне, я закопаю тело. А сам ты отправляйся спать. Не волнуйся, всё будет хорошо».
— Понятно, сын мой, — вновь покачал головой молла, — 90 из 100 не твои друзья, 9 — друзья на половину и лишь один из сотни — твой настоящий друг.


Слишком длинен второй конец

Однажды Насреддин гулял с палкой, которая для него была слишком длинна. Один его приятель заметил:
— Мулла, почему бы тебе не отрезать несколько дюймом снизу?
Насреддин сказал:
— Это не поможет: слишком длинен второй конец.


Смелость не всегда к месту

Когда цирк переезжал в специальном поезде из одного города в другой, клетка льва была повреждена, и он сбежал. Тогда директор цирка собрал всех сильных мужчин и сказал:
— Перед тем, как вы отправитесь в ночь, в джунгли, искать льва, я налью вам по стаканчику. Для смелости.
Все двадцать мужчин хорошенько "подзарядились". Ночь была холодна и опасна, но мулла Насреддин отказался.
— Я возьму только воду, — заявил он.
— Но тебе понадобится смелость! — запротестовал директор.
— В такие моменты, — пояснил Насреддин, — мне смелость не нужна. И так небезопасно: ночь, ни зги не видно,
и этот лев... тут смелость может только навредить. Лучше уж я буду труслив и осторожен.


Совершенство и справедливость

В чайхану вошёл монах и заявил:
— Мой учитель велел мне возвестить людям, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливости,
не будут так же нетерпимо относиться к ней, как и те, кто в действительности испытал ее.
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал:
— А мой учитель говорил мне, что никто не должен относиться нетерпимо к чему бы то ни было до тех пор, пока он не убедится,
что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!


Совет

Как-то раз один человек сказал Насреддину:
— Я очень беден. Так жить совершенно невозможно. Как ты думаешь, не покончить ли мне с собой? У меня шестеро детей и жена, еще есть моя овдовевшая сестра и престарелые отец и мать.
Выжить становится все труднее и труднее. Можешь ли ты что-нибудь посоветовать?
— Ты можешь заняться двумя вещами, и обе они помогут, — ответил Насреддин. — Одна — начни печь хлеб, потому что людям, чтобы жить, приходится есть, так что ты никогда не прогадаешь.
— А другая? — спросил человек.
— Начни шить саваны для мертвецов, потому что, если люди живы, они умрут. Это тоже недурной бизнес. Оба эти дела хороши — и хлеб, и саваны.
Через месяц этот человек вернулся. Он был совсем печален и выглядел даже еще более отчаявшимся.
— Похоже, ничего не выйдет. Я вложил все, что смог наскрести, в дело, как ты посоветовал, но, кажется, все против меня.
Насреддин удивился:
— Как такое может быть? Людям нужно есть хлеб, пока они живы, а когда они умирают, их родственникам приходится покупать саван.
— Ты не понимаешь, — ответил человек. — В нашей деревне никто не живет и никто не умирает. Они все просто влачат существование.


Соль и хлопок

Как-то Насреддин нагрузил своего осла тюками с солью и повёз соль на базар. В одном месте им пришлось пересечь реку. Когда они выбрались на противоположный берег, осёл стал бегать кругами,
радуясь, что груз стал легче. Насреддин же был очень зол. В следующий базарный день он навьючил животное тюками с хлопком. При переходе через реку осёл чуть не утонул — намокший хлопок становится очень тяжёлым.
— Вот так! — ликующе воскликнул Насреддин. — Это научит тебя помнить: не каждый раз, идя через воду, ты выигрываешь!


Сон мудреца

— Человечество спит, — сказал Насреддин, обвинённый в том, что он заснул во время приёма во дворце. — Сон мудреца — это могущество, а «бодрствование» обычного человека почти никому не приносит пользы.
Эмир был раздражён. На следующий день, когда Насреддин снова заснул после хорошего обеда, эмир велел вынести его в соседнюю комнату. Перед тем как распустить двор, спящего Насреддина принесли обратно.
— Ты опять заснул, — сказал эмир.
— Нет, я бодрствовал, как всегда.
— Тогда расскажи нам, что случилось, пока ты находился в соседней комнате.
К всеобщему удивлению, мулла повторил длинную и запутанную историю, которую рассказывал повелитель.
— Как тебе удалось это, Насреддин?
— Очень просто, — сказал мулла. — По выражению лица повелителя я понял, что он собирается рассказывать эту старую историю, и решил поспать во время рассказа.


Справедливая награда

Сочинив хвалебную касыду в честь повелителя вселенной Тимура, Насреддин афенди отправился во дворец. Придворный привратник не хотел его пропускать.
- Ты получишь богатый подарок, афенди, - сказал привратник. - Я пропущу тебя, если ты дашь мне что-нибудь.
- Ты получишь треть награды, - пообещал афенди.
Привратник тотчас же пропустил мудреца, но у входа во дворец вышел навстречу дворецкий и не пожелал открыть дверь.
- Ты получишь треть награды, - сказал ему Насреддин.
Он поспешил в зал, где Тимур развлекался в обществе медоточивых поэтов и луноликих танцовщиц.
Но на пороге мудреца остановил сам кушбеги* и не пожелал его допустить пред светлые очи повелителя мира.
- Ты тоже получишь треть награды! - воскликнул, отчаявшись, Насреддин.
Наконец удалось мудрецу припасть к подножию трона и продекламировать своё произведение. Касыда очень понравилась Тимуру, ибо Насреддин не скупился на самые лестные сравнения и восхваления.
Тогда Тимур объявил:
- Чем тебя наградить?
- Соблаговоли повелеть дать мне триста плетей.
- Поистине ты сошёл с ума! - воскликнул Тимур.
- Нет, - ответил Насреддин, - только прошу раздать плети тем, кому я обещал взятки, чтобы меня пустили к тебе прочитать касыду. Из трёхсот плетей сто получит,
как я обещал, главный привратник, сто - дворецкий и сто - сам кушбеги. Чтобы они не сказали, что афенди обманщик.

*Кушбеги - в XIX веке первый сановник и заместитель эмира в Бухаре.


Странный голубь

Однажды шах назначил Насреддина премьер-министром. Как-то, прогуливаясь по дворцу, Насреддин увидел сокола шаха.
Никогда раньше ему не приходилось видеть такого странного голубя. Поэтому он принёс ножницы и подрезал соколу когти, клюв и крылья.
— Теперь ты выглядишь как приличная птица, — довольно сказал он. — Видимо, за тобой плохо ухаживали.


Страшное событие

В одной компании каждый рассказывал о том, что с ним случалось в жизни.
— А с тобой бывали какие-нибудь происшествия? — спросили у муллы Насреддина.
— Одиннадцать дней корабль боролся с бурей, — начал рассказывать мулла, — судно пошло ко дну. Люди, вещи — всё до единой щепки потонуло. Более страшного события я не переживал.
— А как же ты спасся? — удивились все.
— А я не был на том корабле, потому и спасся! — ответил Насреддин.


Сын в отца

Собрался мулла Насреддин пообедать. Известно: кто любит деньги, тот любит только деньги. Поэтому мулла приказал своему слуге:
— Неси на стол обед, а потом запри ворота и говори всем, что меня нет дома. Не люблю гостей!
Услышал эти слова сын Насреддина. А известно: у богатого отца, сын часто нищ душой. Вот он и говорит:
— О, отец! А не лучше ли будет, если слуга сперва скажет всем соседям, что нас нет дома, потом запрёт ворота и лишь после этого подаст обед?
Выслушал старый скупец юного скрягу, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:
— Когда на старости лет мой сын откажется меня кормить, утешительно мне будет сознавать, что сын мой пошёл в меня!


Тимур и мулла Насреддин

Тимур был злой и жестокий человек. Когда он приходил с войском в какой-нибудь город, то жителей убивал, город разрушал и строил себе дворец из человечьих черепов.
Когда он подошёл к городу Акшехиру, где жил мулла Насреддин, собрались горожане и сказали мулле:
— Придумай какой-нибудь способ спасти нас всех от этого нечестивца Тимура, а не то мы сожжём тебя, твою родню и твой дом.
А Насреддин ответил:
— Я же не господь бог, чтоб спасти вас всех от Тимура. Что я могу сделать?
Он велел дать ему шубу, надел её на себя, повязал на голову большой тюрбан и пошёл навстречу войскам Тимура. Когда подошёл передовой отряд,
солдаты увидели человека с большой головой и длинной трубкой, который сидел на камне у дороги, а перед ним стояла ослица. Человек знаками показывал солдатам, что им следует вернуться.
Подъехал сам Тимур и спросил, почему войско остановилось. Ему ответили:
— Вот сидит какой-то человек и не пускает нас.
Тимур подошёл к сидевшему Насреддину и спросил его:
— Кто ты?
Мулла ответил:
— Я господь бог.
Тогда Тимур приказал одному из своих слуг, слепому на один глаз:
— Подойди к нему. Если он вылечит твой глаз, то мы поверим, что он господь бог. В противном случае он лжёт.
Мулла рассмеялся и сказал:
— Нас два брата. Мой старший брат — на небе, а я, младший брат, — на земле. Все дырки, что выше пупа, в его ведении, а в моём ведении — лишь дырки ниже пупа.
Тут Тимур сам рассмеялся, понял, что это Насреддин, отпустил его и двинулся со своим войском дальше.


Тоска и печаль

Насреддина спросили:
— Какая разница между тоской и печалью?
И он сказал:
— Такая же, как между двумя деревьями, одно из которых усыхает, а другое — ждёт весны.


Три вопроса

Заморский государь прислал к правителю Бухары трёх мудрецов, желая доказать, что его мудрецы — самые мудрые. Они стали задавать правителю и придворным советникам вопросы,
на которые никто не мог ответить. Правитель не знал, что и делать. В замешательстве он приказал послать за Насреддином, умоляя его спасти честь отчизны.
Насреддин прибыл во дворец на своём сером длинноухом ослике. Мудрецы восседали на помосте в тени, попивая шербет и презрительно поглядывая вокруг.
Когда подъехал Насреддин, они чуть не покатились со смеху — мол, и этот простофиля будет тягаться с нами!
— Эй, неуч, ответь-ка, где центр Земли? — спросил первый мудрец.
— Центр Земли находится под правым задним копытом моего осла, — спокойно ответил Насреддин.
— Чем ты это докажешь?
— Коли не веришь, ступай и измерь Землю. И ты убедишься в моей правоте, — последовал ответ.
Мудрецы слегка присмирели и стали внимательнее присматриваться к Насреддину.
— А может, ты знаешь, сколько звёзд на небе? — спросил второй мудрец.
— Конечно. Их число в точности совпадает с количеством шерстинок на шкуре моего длинноухого.
— Этого не может быть!
— Сочти все звёзды на небе, а потом пересчитай шерстинки на моём ослике. Сравни результаты — и убедишься!
Два посрамлённых мудреца, не смея более тягаться с Насреддином, опустили очи долу, но третий, будучи не в силах сдержать коварной улыбки, спросил:
— О, премудрый… погонщик осла! Ты прекрасно считаешь. Ответь же, сколько волосков в моей бороде? — И он огладил свою роскошную длинную бороду.
— В твоей бороде столько волосков, сколько в хвосте моего ишака, — Насреддин указал на ослика. — Если хочешь проверить, то лучше выдирай волоски: один — из своей бороды,
а другой — из ишачьего хвоста. Ты скоро убедишься, что их количество одинаковое!


Убедительное молчание

Придворный мудрец произносил на городской площади речь о тщете всего земного. Он говорил, что на пороге смерти человек не возьмёт в мир иной ни полушки, поэтому следует быть щедрым,
и призывал к пожертвованиям на благо родины. Потом мудрец отправился на пир во дворец правителя. Там он увидел, что правитель отличил и наградил другого мудреца.
Он был потрясён и неожиданно умер от удара.
— Такой светоч премудрости угас!— сетовали люди. — Такой родник красноречия иссяк! А ведь ещё вчера он так прекрасно говорил о тщете всего земного!
— Да, — согласился молла Насреддин, — вчера он был очень красноречив. Но сегодня его молчание выглядит ещё убедительнее!


Угадывание мыслей

Насреддин начал обманывать всех, уверяя, что умеет угадывать чужие мысли. Его схватили и привели к судье.
— Рассказывают, будто ты можешь угадывать мысли, а ну-ка скажи, о чём я сейчас думаю?
— Ты думаешь, — ответил мулла, — что перед тобой лжец.


Удовольствие от покупок

Однажды ходжа Насреддин отправился на базар и долго ходил взад и вперёд вдоль прилавков прицениваясь, но ничего не покупая. Рыночный стражник некоторое время наблюдал издали, но, в конце концов, обратился к нему с назиданием:
— Уважаемый, я вижу, денег у вас нет, вы лишь напрасно теребите торговый люд. Подай вам это и то, поменяй фасон и размер, взвесь и порежь, а выгоды купцу — ни на грош. Если бы я не знал, что вы — ходжа Насреддин,
подумал бы, что на рынке завёлся воришка: ждёт, пока купец отвернётся, чтобы запустить руку в чужую мошну.
В ответ на это ходжа вытащил из кармана кошель, полный золотых и серебряных монет, и молча подал его стражнику. Тот принялся извиняться. Насреддин жестом остановил его, показывая, что не в обиде, и сказал:
— Обычно я покупаю здесь на сумму столь незначительную, что выбирать товар долго не приходится. Но сегодня меня пригласил для беседы наш правитель Тимур, и, провожая до ворот, дал этот кошелёк. Он сказал:
«Милый ходжа, я хочу, чтобы ты пошёл на базар и купил что-нибудь такое, что способно доставить тебе маленькое человеческое удовольствие».
Вот уже четвёртый час я брожу здесь и выяснил за это время, что маленькое человеческое удовольствие можно получить лишь бесплатно — выбирая и прицениваясь. Но, заплатив деньги, немедленно его теряешь.


Умение хранить тайну

Ходже Насреддину сказали:
- Знаешь ли ты в нашем городе кого-нибудь, кто умеет хранить тайну?
- Я знаю, что чужая душа не мой амбар, - ответил ходжа, - а потому до сих пор никому не открывал своих тайн.


Умный падишах

Как-то падишах проезжал мимо дома Насреддина афенди. Слуха владыки коснулся мелодичный звон колокольчика. Заглянул он через дувал* и увидел: ходит по кругу старый осёл, вращает тяжёлый жернов.
На шее осла позвякивает колокольчик. А рядом, привалившись к дувалу, дремлет в тени хозяин дома - афенди Насреддин.
- Эй, афенди, - обратился к нему падишах, - для чего ты повесил на шею осла колокольчик?
- О повелитель, осёл целый день крутит жернов - мелет муку. И вот если я вздремну, а это глупое животное остановится, то и сквозь сон я услышу, что колокольчик умолк.
Тогда я встаю и подгоняю осла. И он снова идёт по кругу. Внимательно выслушал падишах ответ Насреддина и задал ему новый вопрос:
- А скажи почтенный, узнаешь ли ты, что осёл стоит, если он в это время будет мотать головой?
- О господин! - взмолился Насреддин. - Где же мне раздобыть такого умного осла, как ты?!

*Дувал - глинобитный забор, стена.


Уроки музыки

Молла Насреддин решил научиться играть на лютне.
— Первый урок будет стоить пять серебряных монет, молла, — сказал учитель, — зато второй и все последующие — всего лишь по две монеты.
— Прекрасно, — воскликнул Насреддин, — я начну сразу со второго урока.


Халат

Джалал, старый друг Насреддина, зашел как-то к нему.
- Я счастлив видеть тебя после столь долгой разлуки. Однако я как раз собирался нанести несколько визитов. Пойдем вместе, и мы сможем поговорить.
- Одолжи мне приличный халат, - сказал Джалал. - Как ты видишь, на мне одежда, не подобающая для визитов.
Насреддин одолжил ему очень красивый халат. В первом доме Насреддин представил своего друга так:
- Это мой старый товарищ Джалал, но халат, который сейчас на нем, мой!
По дороге в следующую деревню Джалал сказал:
- В самом деле, глупо говорить: "Халат мой!" Не делай больше этого.
Насреддин обещал. Когда они удобно расположились в следующем доме, Насреддин сказал:
- Это Джалал, старый друг, он приехал навестить меня. Но халат... халат - его!
Когда они ушли оттуда, Джалал был обижен не менее, чем в первый раз.
- Зачем ты сказал это? Ты что, сумасшедший?
- Я только хотел исправиться. Теперь мы квиты.
- Если ты не возражаешь, - сказал Джалал, медленно и тщательно выговаривая слова, - больше мы не будем говорить о халате.
Насреддин обещал. В третьем и последнем месте их посещения Насреддин сказал:
- Разрешите представить вам Джалала, моего друга. А халат, халат, который на нем... Но мы не должны ничего говорить о халате, не так ли?


Ходжа Насреддин и Тимур

Величайший из правителей Тимур слыл безбожником и был скор на расправу. В это же время ходжа Насреддин был назначен управителем города и дороги там пришли в совершенный упадок.
Зато теперь каждый нищий, пришедший утром в мечеть на проповедь по восхвалению добрых дел градоначальника, - получал золотой.
Слух об этом быстро разнёсся по окрестностям и очередь в мечеть стали занимать с ночи, народу в городе заметно прибавилось. Толпы оборванцев с ночи до утра толпились в очереди, ссорились и дрались за место.
Пожертвования имамам многократно выросли, так как в благодарность они часто пропускали вне очереди, и вскоре многие пересели на дорогих заморских ишаков.
Долго совещались горожане что же делать и наконец, подали Тимуру жалобу, обвинив ходжу Насреддина в религиозном фанатизме, мешающем исполнению своих обязанностей.
Повелитель Вселенной вызвал к себе во дворец Насреддина и строго спросил:


Ходжа Насреддин и яйцо

Однажды утром Насреддин – великий суфийкий мистик, который всегда прикидывался сумасшедшим – завернул в платок яйцо, вышел на середину площади в своём городе и обратился к прохожим:
- Сегодня мы организуем большой конкурс! – сказал он им, - Тот, кто отгадает, что завернуто в этом платке, получит в подарок яйцо, которое находится внутри. Люди стали переглядываться между собой и сказали:
- Как мы можем знать об этом? Среди нас нет ясновидящих!
Насреддин продолжал:
- У того, что находится в этом платке, жёлтая сердцевина, как желток, она окружена жидкостью цвета белка, которая в свою очередь заключена в легко разбивающуюся скорлупу.
Это символ плодородия, и напоминает нам о птицах, которые летят к своему гнезду. Так что, кто теперь может сказать мне, что тут внутри?
Все жители думали, что у Насреддина в руках яйцо, но ответ был настолько очевидным, что никто не захотел краснеть перед другими.
«И если это не яйцо, а что-то намного более важное, результат суфийского мистического мировоззрения? Жёлтая сердцевина может означать солнце, жидкость вокруг него, возможно, - какое-нибудь алхимическое вещество.
Нет, наверняка этот сумасшедший хочет посмеяться над кем-нибудь. Насреддин спросил ещё два раза, и никто не рискнул сказать глупость. Тогда он развернул платок и показал всем яйцо.
- Все вы знали ответ, - сказал он, - и никто из вас не рискнул выразить его словами. Такова жизнь тех, кто боится рисковать: решения нам щедро предоставляются Богом, но люди обычно ищут более сложные объяснения, и заканчивают свою жизнь в бездействии.


Ходжа Насреддин не доверяет богу

Как-то летом ходжа Настрадин пошёл молотить и накинул на плечи бурку. Соседи увидели и спросили его:
- Эй, ходжа, ты зачем в жару надел бурку?
А он ответил:
- Сейчас и вправду тепло, да только не доверяю я богу. То у него хорошая погода, а то град идёт.


Ходжа смиряет гордость Тимурленга

Однажды ходжа Насреддин предстал перед Тимурленгом и от имени жителей Акшехира смело предъявил к нему свои требования. Тимурленг вспыхнул от гнева и закричал:
- Да как ты смеешь обращаться ко мне, великому государю, перед которым склоняется весь мир, с такими требованиями!
- Ты велик, а мы ничтожны, - отвечал ходжа.


Ходжа философствует

Однажды у ходжи Насреддина спросили:
- Где у тебя нос?
Ходжа указал на нервный узел, что на затылке.
- Ходжа, - сказали ему, - ты как раз показываешь на противоположное место.
- Ага, - заметил ходжа. - Вот видите: пока не выяснится антитезис, и тезис не определится.


Хочу невозможного

Ходжа Насреддин обратился к толпе со словами:
— Люди, хотите ли вы знания без преодоления трудностей, истины без заблуждения, достижения без усилия, продвижения вперёд без жертвы?
Все закричали:
«Хотим, хотим!»
— Чудесно, — сказал Насреддин. — Я тоже хочу, и если я когда-нибудь узнаю, как это сделать, то с удовольствием сообщу вам.


Четвероногие

- Обеспечь кормом четвероногих, - заявил важный и высокомерный вельможа, слезая с коня во дворе у Насреддина, - и проводи меня в располагающий к отдыху покой, где я мог бы получить соответствующее угощение.
Таким представителям султанского двора трудно отказать, и Насреддин побежал исполнять его приказания.
После того, как названного гостя усадили на самые мягкие подушки, где он потягивал кофе Насреддина, мулла привел судью повидаться с ним.
- О великий вельможа, - сказал Насреддин, - есть ли у тебя земля?
- Миллион джарибов*.
- А пользуешься ты четвероногими, чтобы вспахать ее?
- Да, конечно.
- А не купишь ли ты у меня две дюжины четвероногих по цене по пять серебряных монет за каждого?
Аристократ знал, что животные для пахоты стоят по сто серебряных монет. Он с готовностью согласился.
Насреддин вышел и купил двадцать четыре кролика по одной серебряной монете за каждого. И представил их перед вельможными глазами.
Тот обратился к судье.
- Мы должны придерживаться буквы закона, - ответил педант, - и я поддерживаю заявление, что кролики - четвероногие.

*Джариб-единица измерения площади, примерно 2 га.


Чистая совесть

Будучи судьёй, мулла Насреддин никак не мог установить, кто виноват: ответчик или истец — и решил обоих наказать палочными ударами. Совершив эту процедуру, он облегчённо вздохнул:
— Теперь моя совесть чиста, ибо виновный наверняка не избежал кары.


Что случилось раньше...

В темной аллее проворный воришка пытался отнять у Насреддина кошелек. Мулла оказался проворнее, и между ними завязалась ожесточенная борьба. В конце концов Насреддину удалось повалить его.
В это время мимо проходила какая-то милосердная женщина:
- Ну, ты, бык! Дай этому малютке встать и предоставь ему шанс.
- Госпожа, - с трудом проговорил Насреддин, - вы не принимаете во внимание то обстоятельство, которое мне пришлось пережить, пока я не свалил его.


Что тебе понравилось, то я и взял

Когда ходжа Насреддин ехал на осле, осёл нагнулся и начал обнюхивать ослиный помёт. Тогда ходжа набрал помёт в торбу и вечером повесил её ослу на шею.
Но осёл заупрямился и, потряхивая головой, пытался сбросить торбу. Увидел это ходжа и говорит:
- Ну, плевать я хочу на твоё неудовольствие: что тебе понравилось, то я и взял.


Чудо-инструмент

У муллы Насреддина была страшно болтливая жена. Во время болезни она становилась совсем невыносимой, однажды Насреддин вызвал врача. Желая измерить температуру, врач вынул из сумки термометр и сунул больной в рот.
Больная пролежала с градусником пять минут.
-Дорогой мой доктор, - сказал Насреддин, провожая его до двери, - за сколько можете уступить мне этот инструмент?


Шутки и правда

— Правда ли, что в твоих шутках много скрытого смысла, ходжа? — спросили однажды у Насреддина.
— Нет.
— Почему же?
— Потому что я никогда в жизни не говорил правду и уже не смогу научиться делать это.


Эфенди-художник

Эфенди Насреддин вошёл к падишаху, когда тот рассматривал какой-то рисунок.
- Смотри, эфенди! - сказал падишах. - Как хорошо художник изобразил дехканина*!
Могучий, прекрасного сложения дехканин, работающий кетменём** в поле, был изображён мастерски. Трудно было бы лучше передать блеск капель пота на его загорелом лбу, напряжение жил его мускилистых рук.
- Нет! Не талантлив этот художник! - упрямо сказал эфенди. - Если б подданного вашего величества пришлось изображать мне, я бы сумел это сделать лучше!
Возмущённый падишах положил перед эфенди кисть, краски, бумагу:
- Рисуй сейчас же! Но если твой рисунок выйдет хуже этого, - получишь от меня семь пощёчин!
- Повинуюсь! - сказал Насреддин и быстро принялся за работу. Под кистью эфенди на бумаге возник худосочный урод, с тонкими, как у паука, кривыми ногами, сгорбленный и тусклоглазый.
- Что это? - в негодовании воскликнул падишах. - Довольно! Подставляй щёку!
- Государь! - взмолился Насреддин. - Разве вы не видите, что мой рисунок, в самом деле, гораздо лучше? Но виноват ли я, что в годы вашего справедливого царствования на полях не найти дехканина лучше этого?

*Дехканин - земледелец (в Центральной Азии).
**Кетмень - сельскохозяйственное орудие типа мотыги, употребляемое в Центральной Азии.


Я к своей бедности привык

Однажды Насреддина спросили:
- Ты бедный человек, как тебе живётся?
- Мне хорошо, - отвечал ходжа.
- Но разве может быть хорошо бедняку?
- Я к своей бедности привык, - сказал Насреддин, - поэтому у меня всё в порядке.


Яйцо

Насреддин зарабатывал на жизнь тем, что продавал яйца. Однажды к нему в магазин пришёл покупатель и спросил:
— Отгадай, что у меня в руке?
—Дай какую-нибудь подсказку, — попросил Насреддин.
— Я дам тебе несколько: у него форма яйца и размером оно с яйцо. Предмет этот похож на яйцо, на вкус он как яйцо и пахнет яйцом. Внутри у него есть белое и жёлтое. Оно жидкое, до того как его сварить, и становится твёрдым после нагревания.
Более того, его снесла курица…
— Ага! Знаю! — воскликнул Насреддин. — Это что-то вроде пирога.


Адам

Насреддин спросил одного безобразного человека:
- Как тебя звать?
- Адам, - отвечал тот.
- Да благословит Аллах твоего отца, который догадался дать тебе такое имя, - сказал Насреддин. - А то ведь у тебя нет никакого сходства с потомками Адама, и никто так и не узнал бы, что ты человек.


Афенди-заноза

Своим острословием Насреддин афенди прогневал великодушного Тимура, и он повелел его казнить:
- Пусть палачи бросят этого наглеца под ноги моему слону!
Афенди смиренно склонился в поклоне:
- Всесильный эмир, ты причинишь большой вред своему войску. Прикажи лучше бросить под ноги ему своего первого визира.
Очень был разъярен Тимур, но всё же спросил:
- Какой вред я принесу своему войску, если слон раздавит такого ничтожного муравья, как ты?
- Посмотри на меня, повелитель, я тощий, костлявый, и ваш слон занозит свою ногу какой-нибудь моей костью. А в твоём визире десять пудов сала и мяса, и с ногой слона ничего не случится.
На Тимура напал приступ смеха, и он простил афенди.


Ах и Ох

Пришлось Насреддину афенди по приезде в Багдад искать работу. Но долго ничего подходящего не находилось. Кто-то сказал ему:
- Есть здесь один богатый скряга. Место слуги у него как раз свободно. Только имей в виду, он держит слугу до тех пор, пока тот не потребует заработанное жалованье. Тут скряга даёт ему поручение, которое невозможно выполнить,
и выгоняет слугу в три шеи.
У афенди вышли все деньги, и ему не оставалось ничего, как пойти и наняться к скряге. Работал Насреддин не за страх, а за совесть и, наконец, решился попросить заработанные деньги.
- Я расплачусь с тобой сегодня же при условии, если ты выполнишь моё последнее поручение. Выполнишь - деньги твои, не выполнишь - пеняй на себя.
- А что надо сделать? - спросил Насреддин.
- Пойдёшь на базар и купишь "Ах" и "Ох".
Ничего не поделаешь - пошёл афенди на базар, поймал скорпиона и фалангу, посадил их в кошелёк и вернулся домой.
Потирая руки и хихикнув, скряга спросил:
- Ну, где же твоя покупка?
- Здесь, - сказал Насреддин и отдал кошелёк.
Хозяин засунул руку в кошелёк, скорпион ужалил его.
- Ох, - завопил от боли скряга.
- А ещё там, в кошельке есть и "Ах",- сказал афенди и вытребовал от скряги свои деньги.


Бесполезная последовательность

Хозяин послал Насреддина на базар купить рыбу. Купленная рыба оказалась тухлой. За это хозяин предложил Насреддину одно из трех наказаний: либо съесть рыбу, либо получить сто ударов, либо заплатить сто монет.
- Съем рыбу - выбрал Насреддин.
Принялся есть, но не успел окончить, как ему сделалось дурно.
- Нет, - заявил он, - лучше я получу сто ударов.
На шестидесятом ударе он почувствовал, что больше ему не выдержать.
- Остановитесь! - закричал он. - Я плачу сто монет!


Благодарность за спасение

Как-то раз мулла Насреддин чуть не упал в лужу, но в последний момент ему помог какой-то прохожий. Встречая Насреддина впоследствии, этот человек каждый раз напоминал ему о том, как он спас его от неприятного купания.
В конце концов, Насреддин не выдержал. Он привёл своего спасителя к той же самой луже, залез в неё по горло и закричал:
— Сейчас я такой же мокрый, каким был бы, если бы не встретил тебя! Оставишь ты меня, наконец, в покое?


Буква закона

Насреддин нашел на улице драгоценное кольцо. Ему захотелось оставить его себе. Но, согласно закону, тот, кто находит какой-нибудь предмет, должен пойти на базар и три раза прокричать об этом громким голосом.
В три часа утра мулла пришел на площадь и трижды крикнул:
- Я нашел такое-то кольцо.
После третьего раза на улице стали появляться люди.
- Что все это значит, мулла? - спрашивали они.
- Законом установлено троекратное повторение, - ответил Насреддин, - и, насколько я знаю, я могу нарушить его, если повторю в четвертый раз. Но я скажу вам нечто другое: все равно я владелец бриллиантового кольца.


Бык Насреддина

Однажды мулла Насреддин привёл на базар для продажи молодого бычка. Ремесленники захотели над ним подшутить.
— Давайте скажем ему, — решили они между собой, — что его бычок — это лошадь
Так они и сделали. Надели на бычка уздечку и посадили Насреддина на бычка верхом. Но бычок не был приучен к верховой езде и скинул муллу на землю. Люди стали смеяться над Насреддином. А он сказал:
— Я-то знаю, что мой бычок родился в моём доме. Это вы выдумали, что он лошадь. Я же с самого начала говорил, что мать его стоит в моём доме и сам он родился там же.


В пылу азарта

Мулла Насреддин продавал пирожки. К нему подошли два человека и, съев довольно много пирожков, начали пререкаться:
- Деньги буду платить я, - говорил один.
- Нет, я! - кричал другой. Потом спор разгорелся ещё сильнее.
- Я ни за что не дам тебе платить! - воскликнул один.
- А я не допущу, чтобы платил ты, - ответил другой.
- А я не возьму денег! - вскричал Насреддин, увлечённый задором спорщиков.


В шкуре собаки

У Насреддина афенди издохла любимая собака. Он так дорожил ею, что после трехдневного оплакивания решил хоронить ее как следует. Завернув труп собаки в саван и пригласив имама, он тайно закопал труп на кладбище.
Об этом стало известно жителям города, и они потащили афенди к казию.
- Волею Аллаха, - заявил Насреддин, - моя собака перед кончиной заговорила по-человечьи, ваша милость. Разве может животное заговорить по-человечьи, если на то не было воли Аллаха?
- Никому не дано сомневаться в силе всевышнего, - ответил казий. - А что сказала тебе собака?
- Моя собака сказала так:
- Когда я умру, похороните меня в саване по обычаю. И пожертвуйте господину казию сто таньга.
афенди оправдали.


Вверх дном

На одном собрании зашла речь о падении нравов.
— Если так пойдёт и дальше, мир перевернётся вверх дном! — воскликнул один из присутствующих.
Не успел он закончить, как Насреддин заметил:
— Как знать, а может быть, дно окажется лучше верха!


Веревка и небо

Один суфий-мистик остановил Насреддина на улице. Для того, чтобы испытать, чувствителен ли мулла к внутреннему знанию, он сделал знак, указывая на небо.
Суфий хотел сказать:
- Есть только одна истина, которая покрывает все.
Спутник Насреддина, обычный человек, подумал:
"Этот суфий сумасшедший. Интересно, какие меры предосторожности предпримет Насреддин?
Насреддин заглянул в свой дорожный мешок и вытащил оттуда связку веревок. И передал ее своему спутнику.
"Превосходно, - подумал тот, - мы свяжем его, если он начнет буйствовать".
Суфий же подумал, что Насреддин имел в виду следующее:
"Обычное человечество пытается найти истину при помощи таких неподходящих методов, что это все равно, что пытаться взобраться на небо с помощью веревки".


Владелец всех пивных

Однажды мулла Насреддин, будучи уже пьяным, пришёл в одну городскую пивнушку. Владелец сказал ему:
— Уходи, ты уже пьян, я тебе ничего не дам.
Но, Насреддин настаивал, и хозяин выкинул его. Он долго искал другую пивную. Наконец, он пришёл в ту же самую, но вошёл через другую дверь. Несколько подозрительно посмотрел на хозяина, потому что тот показался ему знакомым, и попросил выпить.
Хозяин сказал:
- Я тебе сегодня уже сказал, что ничего тебе не дам. Убирайся отсюда!
И опять выбросил его вон. Мулла долго искал пивную, но в городе была только одна. И вот опять, уже через третью дверь, он вошёл, увидел знакомого хозяина и сказал:
— Что же это такое? Ты что, являешься владельцем всех пивных этого города?


Возвращение

Жена мoллы Насреддина была больна, и её прооперировали. Несколько дней назад она вернулась из больницы. Кто-то из соседей спросил у Насреддина:
— Ну, как твоя жена? Она уже вернулась из больницы?
— Нет, она все еще говорит о ней.


Волшебная сумка

Один барышник только собрался разложить свои товары, как увидел Насреддина, который шел в его сторону, пересчитывая горсть монет. Он тут же остановил его. При удаче он мог бы сделать ловкий ход.
- Вы мне кажетесь человеком исключительной проницательности, - сказал он. - Не хотите ли приобрести волшебную торбу?
- А что она может делать?
- Посмотрите сами.
Фокусник засунул руку в мешок и вытащил оттуда сначала кролика, потом шар и, наконец, цветущее растение в горшке. Насреддин не медля выложил все свои деньги.
Желая выиграть время, чтобы дело выгорело, фокусник сказал:
- Только вот что: не надоедайте её. У этих сумок свои особенности. И не слишком много рассказывайте об этом другим. И тогда все будет хорошо.
Насреддин намеревался провести свой полуденный отдых в чайхане, но теперь он был так возбужден, что сразу же отправился домой с сумкой в руке. К этому времени стало очень жарко; он устал и ему захотелось пить.
Мулла присел у края дороги.
- Волшебная сумка, - сказал он, - дай мне стакан воды.
Он засунул руку в мешок, но там было пусто.
- Ах, - сказал Насреддин, - наверное она дает только кроликов, шары и растения, потому что такой уж у неё характер.
Он подумал, не вредно было бы испытать эту сумку.
- Ну ладно, дай мне тогда кролика.
Но и кролик не появился.
- Не обижайся на меня, просто я не разбираюсь в волшебных сумках. Когда мой осел был раздражен, - рассуждал он сам с собой, - я купил ему торбу.
Поэтому он побежал обратно в город и купил осла для своей торбы.
- Что это ты собираешься делать с двумя ослами? - закричал ему кто-то.
- Ты не понимаешь, - ответил мулла. - Это не два осла. Это один осел и его торба, и одна торба и ее осел.


Всё зависит от погоды

Незнакомец зашёл в магазин муллы Насреддина за товаром и увидел на стене надпись:
«Этот магазин будет закрыт двадцать восьмого августа по причине погоды».
Поскольку было только пятнадцатое августа, человек спросил муллу, как он может знать за столько дней, какая будет погода.
— Ну, — сказал Насреддин, — если будет небольшой дождь, я пойду на рыбалку. Если сильный дождь — я останусь дома и буду работать своими инструментами.
— Но откуда вы знаете, что будет дождь? — спросил человек.
— Не имеет значения, будет дождь или нет, — ответил Насреддин. — Если будет солнце, я пойду на рыбалку или буду работать своими инструментами; так или иначе всё зависит от погоды.


Все, что вам требуется

- Я велю тебя повесить, - сказал Насреддину жестокий и невежественный султан, прослышав о его способностях,- если ты не докажешь, что ты мистик.
- Я вижу странные вещи, - сразу сказал Насреддин, - золотую птицу на небе и демонов под землей.
- Как ты можешь видеть через твердые предметы? Как ты можешь видеть так далеко в небе?
- Страх - вот все, что вам требуется.


Вчерашняя голова

Настоятель мечети посетил жилище Насреддина афенди. Несмотря на нужду и бедность, афенди принял гостя очень хорошо, зарезал единственного барана и приготовил бешбармак.
На блюде почётному гостю он собственноручно поднёс варёную баранью голову. Мулла ел с аппетитом и съел голову, а также многое из того, что стояло на дастархане.
Ему так понравилось угощение, что он пришёл в гости и на следующий день. Усевшись на одеяло, он вознёс в честь хозяина молитву, которую закончил так:
- И пусть Аллах снизойдёт милостями к дому сему и позволит нашему уважаемому афенди угостить нас таким изысканным блюдом, как вчерашняя баранья голова.
Наступило время ужина, и Насреддин собственноручно поставил на дастархан перед гостем блюдо с голым бараньим черепом.
- В чём дело? - возмутился мулла.
- Но вы же просили вчерашнюю баранью голову. Не я виноват, что это всё, что от неё осталось.


Где находится рай?

Насреддин афенди был беден. До того как он скопил деньги на покупку осла, ему приходилось ходить пешком. Шёл он однажды по большой дороге, вздымая пыль, а встречные смеялись и говорили:
- Наш афенди всё ходит, райскую жизнь ищет! Не дойдёт. До рая далеко!
Случилось так, что какой-то путник, ехавший верхом, пожалел уставшего Насреддина, и посадил его на осла позади себя.
- А говорят, далеко от рая! - сказал довольный Насреддин. - Ничего подобного! Оказывается, рай находится всего на полтора аршина выше земли, на спине осла!


Девушка в отчаянии

Одним летним вечером Насреддин прогуливался мимо огороженного сада и решил заглянуть через забор и посмотреть, какие там скрываются прелести. Он влез на забор и увидел прекрасную девушку в объятиях отвратительного чудовища,
какого-то бесформенного призрака, как ему показалось. Не медля ни минуты, рыцарственный Насреддин спрыгнул в сад, осыпал чудовище ударами и проклятиями, обратив его в бегство.
Когда он вернулся назад к даме, чтобы услышать от нее благодарность, то она дала ему в глаз. Двое слуг схватили муллу, перебросили его обратно на улицу и избили.
Лежа там в полубессознательном состоянии, он слышал, как она истерически рыдала, призывая своего любовника, которого напугал Насреддин.
- Надо учитывать вкусы, - сказал Насреддин. После этого он стал нарочно хромать и носить на глазу повязку, но ни одна девушка не позвала его в свой сад во время его прогулок.


Демонстрация

Рассказывают, что однажды мулла Насреддин попытался прогуляться по верху очень высокой стены, шириной всего лишь около трёх дюймов.
Пока он взбирался наверх, собралась толпа. Когда он упал и подвернул лодыжку, все бросились к нему узнать, что он делал.
— Я демонстрировал, — сказал Насреддин, — что нельзя гулять по высокой и очень узкой стене и не упасть, и чего-нибудь себе не свернуть.


Детский ум

В мактабе* маленький афенди Насреддин задавал своему домулле** каверзные вопросы. На многие из них домулла просто не мог ответить.
- Не хвастайся своими знаниями, - рассердился домулла. - Чаще всего острые умом дети вырастают круглыми идиотами.
- Так вы, уважаемый учитель, в детстве наверняка были очень умны.

*Мактаб - начальная мусульманская школа.
**Домулла - преподаватель в мактабе.


Друзья и враги

— Молла, — спросили Насреддина, — почему друзья так легко становятся недругами? А вот врагов в друзей превратить гораздо труднее.
— Такова природа вещей, — отвечал Насреддин. — Подумайте сами, что легче: построить дом или разрушить его? Слепить кувшин или разбить? Заработать деньги или растратить?
— А трудно ли вернуть порушенную дружбу?
Молла взял глиняный кувшин и бросил на пол. Кувшин разлетелся на крупные и мелкие черепки.
— А теперь склей его, — просто сказал Насреддин.


Его превосходительство

По ряду непониманий Насреддин оказался однажды в зале аудиенций правителя Персии. Шахиншах был окружен своей корыстной знатью, управителями провинций, придворными и всякого рода прихлебателями.
Каждый старался протолкнуться вперед, чтобы его назначили главой посольства, которое вскоре отправлялось в Индию. Правитель уже начал терять терпение, он оглядывал сверху всю эту назойливую толпу, взывал про себя к небу,
чтобы к нему пришла помощь свыше в разрешении этой проблемы - кого же выбрать. Взгляд его упал на Насреддина.
- Вот кто будет послом, - провозгласил он. - А теперь оставьте меня в покое.
Насреддину выдали богатую одежду, огромный сундук с рубинами, бриллиантами, изумрудами, вручили бесценные произведения искусства: все это было даром Шахиншаха Великому Моголу.
Однако придворные не могли этого так оставить. Объединившись ради такого дела, они решили сделать все, чтобы погубить Насреддина. Сначала они ворвались в жилище Насреддина и похитили драгоценности, которые они поделили между собой,
а вместо них наложили в сундук земли, чтобы восполнить вес драгоценностей. Затем они пришли к Насреддину, полные решимости разрушить миссию посольства, вовлечь его в неприятности и в процессе всего этого дискредитировать также и его главу.
- Поздравляем тебя, о великий Насреддин, - сказали они. - То, что повелел Фонтан Мудрости, Павлин Мира, должно быть сутью всей мудрости. Поэтому мы приветствуем тебя. Но, мы могли бы дать тебе несколько советов, так как нам не раз доводилось выполнять дипломатические миссии.
- Я был бы благодарен, если бы вы сказали мне их, - ответил Насреддин.
- Хорошо, - сказал главарь интриганов. - Первое, что от тебя требуется, это быть смиренным. Для того, чтобы показать, как ты скромен, ты следовательно, не должен и вида показывать, что ты важная персона. Когда ты достигнешь Индии, посети как можно больше мечетей, и делай для себя сборы.
Второе, ты должен соблюдать придворный этикет страны, в которую ты аккредитован. Это значит, что ты должен называть Великого Могола "Полной Луной".
- Так ведь это титул правителя Персии?
- Только не в Индии.
Итак, Насреддин отправился в путь. Правитель Персии сказал ему на прощанье:
- Будь осторожен, Насреддин. Придерживайся этикета, ибо Могол - могущественный правитель, и мы должны произвести на него впечатление и в то же время ничем не оскорбить его.
- Я хорошо подготовлен, Ваше Величество, - сказал Насреддин.
Как только он вступил на территорию Индии, Насреддин вошел в мечеть и поднялся на кафедру. - О люди! - закричал он. - Смотрите на меня как на представителя Тени Аллаха на земле, который является осью земли! Вытаскивайте ваши денежки, потому что я делаю сбор.
Так он повторял в каждой мечети, какую только мог найти на пути из Белуджистана в величественный Дели. Он собрал большое количество денег. Его советчики сказали ему:
- Делай сними все, что хочешь. Ибо это продукт интуитивного роста и дара, а раз так, то их использование создаст свое собственное требование. Все, чего они хотели добиться, - это чтобы мулла выставил себя в нелепом виде, собирая деньги таким бесстыжим образом.
- Святые должны жить только плодами своей святости, - взывал Насреддин, переходя из мечети в мечеть. - Я не придаю никакого значения и не ожидаю от них ничего. Для вас деньги - это то, что следует копить, после того, как вы их нашли. Вы можете обменять их на материальные вещи.
Для меня же они представляют собой часть механизма. Я - представитель интуитивного роста, вознагражденный и оплаченный. Итак, как мы все знаем, добро часто проистекает из явного зла, и наоборот. Те, кто думали, что Насреддин набивает свои собственные карманы, не давали денег. 
По какой-то причине дела муллы шли не блестяще. Те же, кого считали доверчивыми и легковерными, и кто давал ему деньги, необыкновенным образом обогащались. Но вернемся к нашему рассказу. Сидя на величественном троне в Дели, Правитель слушал отчеты, которые придворные ежедневно приносили ему о продвижении персидского Посла.
Сначала он никак не мог в них разобраться. Тогда он собрал совет.
- Придворные мои, - сказал он, - этот Насреддин, должно быть, действительно святой, или же его направляет божественная сила. Слыхали вы когда-либо о ком-нибудь еще, кто бы придерживался принципа, что человек не должен стремиться к деньгам без благовидной причины, чтобы его мотивы не были бы неправильно истолкованы?
- Да не уменьшится никогда твоя тень, о Бесконечное Протяжение Мудрости, - ответили сановники. - Мы согласны с тобой. Раз в Персии есть такие люди, то мы должны быть настороже, ибо их моральная власть над нашим материалистическим мировоззрением очевидна.
Затем из Персии прибыл гонец с секретным письмом, в котором шпионы Могола докладывали следующее:
- Мулла Насреддин, человек, не занимающий никакого положения в Персии. Он был избран послом совершенно наобум. Мы не можем понять, почему Шахиншах не был более разборчив.
Могол созвал совет:
- Несравненные птицы рая! - сказал он им. - Вот какая мысль проявила себя во мне. Персидский правитель наобум выбрал человека, который должен представлять всю нацию. Это может означать следующее: он так уверен в качестве своего народа, что для него любой человек достаточно квалифицирован для того,
чтобы выполнять деликатную задачу посла к величественному двору Дели! Это указывает на степень достигнутого совершенства, на изумительную безошибочность интуитивной силы, которая развита среди них. Мы должны пересмотреть наше желание вторгнуться в Персию, ибо такой народ легко проглотит наши армии.
Их общество организовано совсем на другой основе, чем наше.
- Ты прав, Величайший Хранитель Границ! - закричали индийские вельможи.
Наконец, Насреддин прибыл в Дели. Он ехал верхом на своем старом осле в окружении эскорта, нагруженного мешками с деньгами, которые он собрал в мечети. Сундук с драгоценностями возвышался на слоне, так велики были его размеры и вес.
У ворот Дели Насреддина встретил церемонимейстер. Правитель со своими вельможами ожидал его в приемном зале послов. Зал был устроен так, что был сделан низким. Вследствие этого, послы всегда должны были слезать с коней и входить в Высокое Присутствие на своих ногах, производя впечатление просителя.
Только равный мог появиться перед присутствием Правителя верхом. Ни один посол никогда не прибывал верхом не осле, и поэтому не было никого и ничего, что могло бы остановить Насреддина, быстрой рысью проехавшего через дверь прямо к Высочайшему Возвышению.
Правитель Индии и его придворная знать обменялись при этом взглядами, полными значения. Насреддин весело слез с осла, обратившись к правителю, назвав его "Полной Луной", и велел принести сундук с драгоценностями.
Когда его открыли и обнаружили землю, все на мгновение оцепенели. Лучше я не буду ничего говорить, - подумал Насреддин, - ибо что ни скажи, это не облегчит положения. И он не произнес ни слова.
Могол прошептал своему визирю:
- Что это значит? Что это, оскорбление Высочайшему Величию?
Будучи не в состоянии поверить этому, визирь начал лихорадочно думать. Затем он представил объяснение.
- Это символический акт, Ваше Присутствие, - промямлил он. - Посол хочет сказать, что он признает вас хозяином земли. Разве он не назвал вас Полной Луной?
Могол размяк.
- Мы удовлетворены тем, что предлагает нам персидский Шахиншах, ибо мы не нуждаемся в богатстве; и мы оценили метафизическую тонкость послания.
- Мне было велено передать, - сказал Насреддин, вспомнив "неотъемлемую фразу при передаче дара", которую ему сообщили интриганы в Персии, - что это все, что у нас есть для Вашего Величества.
- Это означает, что Персия не уступит нам больше на одной унции своей земли, - прошептал правителю толкователь предзнаменований.
- Скажи своему господину, что мы поняли, - улыбнулся Могол. - Но, есть еще один вопрос: если я - Полная Луна, то кто же тогда правитель Персии?
- Новая Луна, - автоматически ответил Насреддин.
- Полная Луна более зрелая и дает больше света, чем Новая Луна, которая младше, - прошептал придворный астролог Моголу.
- Мы удовлетворены, - сказал восхищенный индиец. - Можешь возвращаться в Персию и сказать Новой Луне, что Полная Луна приветствует его.
Персидские шпионы при дворе Дели немедленно послали Шахиншаху полный отчет об этом обмене речами. Они добавили, что Великий Могол находится под большим впечатлением и боится планировать войну против Персии из-за действий Насреддина.
Когда мулла возвратился домой, Шахиншах принял его при полном собрании.
- Я более чем доволен, друг Насреддин, - сказал он, - результатами твоих неправомерных методов. Наша страна спасена, а это значит, что больше не надо отчитываться за драгоценности или делать сборы в мечетях. С этих пор все будут знать тебя под особым титулом Сафира - Эмиссара.
- Но, Ваше Величество, - прошипел визирь, - этот человек виновен в измене, если не больше! У нас есть очевидное свидетельство, что он применил один из ваших титулов к правителю Индии, нарушив лояльность, и навлек на один из ваших атрибутов дурную славу.
- Да, - загремел Шахиншах, - правду говорят мудрецы, что "в каждом совершенстве есть несовершенство." Насреддин почему ты назвал меня Новой Луной?
- Я не знаю правил дипломатического этикета, - сказал Насреддин, - но я хорошо знаю, что когда Полная Луна начинает убывать, Новая Луна продолжает расти, и у нее еще впереди ее величайшие победы.
Настроение Правителя изменилось.
- Схватить Анвара, Великого Визиря, - заорал он. - мулла! Я предлагаю тебе занять пост Великого Визиря!
- Что?! - воскликнул Насреддин. - Как я могу принять ваше предложение после того, как я своими глазами видел, что случилось с моим предшественником?
 

Жена Насреддина

Насреддин был давним членом весьма уважаемого общества, которое называлось “Собранием тех, кто не боится своих жен”. В один прекрасный день глава общества созвал всех членов и перед началом собрания произнёс традиционную фразу:
— О почтеннейшие, вы, кто не боится жен своих, — садитесь. Когда все расселись, оказалось, что кто-то продолжает стоять. Это был Насреддин!
— В чём дело мулла, неужели ты боишься женщину?
— Нет, нет, что вы, когда это я боялся? Просто сидеть не могу. Эта стерва так отдубасила меня нынче ночью, что и сидеть-то мне не на чем.


Замечательная птица

Однажды, путешествуя через ар-Рус*, ходжа Насреддин увидел стрекочущую сороку:
— Вот это птица: и красивая, и громкая!
Долго слушал ходжа сороку и утвердился в своём мнении об иноземной птице:
— И красивая, и громкая, а, главное, энергичная… Даже моя жена не сможет болтать целый день без умолку!
И только он решил изловить сию замечательную птицу, как она улетела, да ещё, пролетая над ним, хорошо капнула ему на голову.
— Сасык аджарха**!
— Что ты сказал, ходжа? — поинтересовался его проводник из русов.
— Счастливая птица!

*Ар-Рус — Русь.
**Сасык — вонючий.
**Аджарха — в мифологии тюркоязычных народов злой демон в виде дракона.


Запоздавшая холера

Хотя повелитель мира Тимур и похвалился, что в его правление никакие моровые поветрия не затронули его государства, но наступил день, и в Самарканде объявилась злейшая холера.
Перепуганный правитель быстро начал собираться, чтобы бежать из города. Придворные опечалились и, стеная, вздымали руки к трону:
- На кого ты оставляешь свой народ?
А афенди Насреддин сказал:
- Очень жаль, что холера пришла в Самарканд с таким опозданием.


Злость муллы

Однажды утром мулла Насреддин шёл по улице, выкрикивая богохульные слова и говоря очень сердито:
— Пусть дьявол заберёт твою душу, и пусть свёкла вырастет в твоём животе!
Один человек посмотрел на него и сказал:
— Мулла, кого ты проклинаешь с раннего утра?
Насреддин ответил:
— Кого? Я не знаю. Но, не беспокойся, кто-нибудь рано или поздно подвернётся.


Игра воображения

Шёл однажды Насреддин по пустынной дороге и вдруг увидел вооруженных воинов на лошадях, приближавшихся к нему. У Насреддина тут же разыгралось воображение, и он уже увидел себя связанным, избитым, прикованным к коню и волочащимся за воинами по пустынной дороге.
Не желая испытывать судьбу, Насреддин, рванул с дороги в сторону, чтобы спрятаться, но поскользнулся, покатился в грязную канаву и больно стукнулся головой. Когда он очнулся, то увидел, что спешившиеся воины обступили его, и один из них спросил:
— Что делаешь здесь в канаве? Может чем помочь?
Насреддин почесал ушибленный затылок:
— Если возник вопрос, то это ещё не значит, что на него существует прямой ответ. Всё зависит от вашего мировоззрения. Но, если вы настаиваете на ответе, то скажем так: я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня.


Излишняя щепетильность

Шёл как-то ходжа Насреддин по дороге и нашёл мёртвую курицу. Он тут же подобрал её, принёс домой, ощипал, зажарил и подал на стол.
- Ходжа! - закричали все присутствовавшие. - Эта курица нечиста, ведь она погибла не от человеческой руки.
- Глупцы! - ответил ходжа. - Неужели она нечиста из-за того, что её убил Аллах, а не один из вас?


Истина или победа

— Молла, пойдем быстрее! В чайхане собрались на диспут все мудрецы нашей страны! Неужели тебе не интересно посмотреть, кто победит в этом споре и кто знает истину?
— Что касается состязаний, то я предпочитаю петушиные бои или скачки, — ответил Насреддин. — В споре безрассудно спорящих не может родиться истина. Для этого им следовало бы прекратить любые диспуты — ведь истина говорит сама за себя.
Но, они ищут не истины, а лишь победы. Их спор будет разгораться всё сильнее, и ни один из этих мудрецов не успокоится до тех пор, пока все остальные не будут повержены.


Как Насреддин делил воровскую добычу

Поставил однажды ходжа Насреддин посреди поля дверь так, чтоб её видно было от дома, запер дверь на ключ, а ключ спрятал у себя.
— Что это ты придумал? — спросила его жена. Ходжа объяснил:
— Я поставил эту дверь, чтоб отличать честных людей от нечестных. Добрый человек обойдёт эту дверь стороной, а плохой прямо к ней направится.
Прошло некоторое время, и вот Насреддин увидел: идут по полю девять человек — и прямёхонько к двери. Он вышел к ним и спрашивает:
— Куда путь держите, люди добрые?
— Какое тебе дело? — отвечают. — Мы идём своей дорогой.
— Вы воры и идёте воровать, — сказал им ходжа Насреддин. — Возьмите и меня в свою шайку, не то я донесу на вас.
А это действительно были воры. Удивились они проницательности Насреддина.
— Ты прав, — говорят. — Видимо, ты умеешь угадывать, что люди думают и чем занимаются. Идём с нами, пусть нас будет десятеро.
Пришли они к другой деревне, увидели на околице девушку-пастушку с отарой овец, подкрались поближе. Насреддин и говорит своим приятелям:
— Вы оставайтесь в лесу, а я пойду к девушке и постараюсь заговорить ей зубы. Как только я покажу пальцем на солнце — выскакивайте и уводите овец.
Сказано — сделано. Всё вышло так, как задумал Насреддин. Утащили воры незаметно десять овец, он и сказал пастушке:
— Счастливо оставаться, малютка. Мне пора к своим.
Догнал он их уже возле своего дома и спрашивает:
— Как мы теперь разделим этих овец?
— Ты самый старший из нас, — сказали воры, — самый умный и самый справедливый. Как ты поделишь, с тем мы и согласимся.
— Что же, — сказал Насреддин, — если так, начнём с богом. Нас всех десять, и овец тоже десять. Но, вас девять. Берите себе одну овцу, тогда и вас будет десять. А я себе возьму остальных, тогда и нас будет десять.
— Это несправедливо, ходжа, — сказал один из воров.
— Ах, если несправедливо, — отвечал Насреддин, — идите жалуйтесь на меня кади. Я расскажу ему всё как было, пусть судит нас по законам божеским и царским.


Как Насреддин отвадил приятелей

Приятели стали напрашиваться к Насреддину в гости, а у него было туго с деньгами. Он отнекивался, но они не отставали. Наконец они сами назначили день, и Насреддин уступил.
Когда приятели пришли в дом, Насреддин поставил перед ними лепёшки, финики, виноград, сыр и всё время приговаривал, угощая:
- Кушайте, не стесняйтесь, угощение за ваш счёт. Будьте как дома!
Приятели были польщены гостеприимством Насреддина, наелись вволю и провели день в приятных беседах. Но когда они стали уходить от Насреддина, то не нашли ни башмаков, ни халатов. Они стали спрашивать Насреддина, а тот ответил:
- Они у старьевщика на нашей улице.
- Как так? - поразились гости.
- А разве я не говорил вам, что угощение за ваш счёт? Я говорил правду. Я угощал вас на деньги, вырученные за ваши башмаки и халаты.
Друзьям ничего не оставалось, как сложиться и вернуть Насреддину деньги, чтобы он выкупил их халаты и башмаки. Насреддин же преподал им урок, как будет посрамлён тот, кто навязывается в гости.


Как ходже Насреддину платили за добро

Один человек встретил ходжу Настрадина и сказал:
-Ходжа, твой приятель говорил о тебе плохо.
Ходжа отвечает:
- Ах, этот? Знаю, за что, пускай говорит.
Встретился ему другой человек:
-Ходжа, твой приятель очень плохо отзывался о тебе.
- Ах, и этот тоже? Знаю, за что. Ничего, пускай говорит.
Встретился ему третий человек:
-Ходжа, твой приятель плохо о тебе говорил.
- Этот? Нет, этот не мог.
- Почему же?
- Да потому, что я ему ничего хорошего не сделал.


Ходжа Насреддин и воры

Проснувшись ночью от шума ходжа Насреддин увидел, что воры выносят из дома вещи и грузят на телегу.
Вскочив на ноги ходжа тоже кинулся таскать вещи на телегу.
- Что это вы делаете? - изумились воры.
- Как что? Мы ведь переезжаем - ответил ходжа.


Кольцо, афенди и купец

Один купец решил отправиться в дальние страны и пришёл проститься с Насреддином афенди. Увидев на руке у ходжи кольцо, купец решил выманить его.
- Афенди! - сказал он вкрадчиво.- Я часто приходил к тебе, любил беседовать с тобой. Сейчас надолго уезжаю. Ты подари мне на память кольцо. Каждый раз, глядя на него, я буду вспоминать тебя.
Насреддину не хотелось отдавать кольцо - единственную дорогую вещь, которую он имел, и поэтому он ответил:
- Я тоже не хочу забывать о тебе и поэтому думаю, что кольцо отдавать тебе не следует. Каждый раз, глядя на него, я буду думать: "Ведь он просил его у меня, а я не дал ему его". И тоже буду вспоминать о тебе...


Кошка и собака

Однажды ночью мулла Насреддин и его жена сидели у огня. Ночь была холодная. Мулла читал свою газету, а его жена что-то вязала. Домашние кошка и собака тоже отдыхали у огня, дремля и наслаждаясь теплом. Вдруг жена сказала:
-Мулла, посмотри на кошку и собаку, как мирно они живут друг с другом. Почему мы так не умеем?
- Почему мы так не умеем? Привяжи их друг к другу и посмотри, что получится.


Краткость

Однажды ходжу Насреддина попросили выступить по поводу одного торжественного события. Семь дней и семь ночей трудился ходжа. Семь листов белой бумаги исписал он. И вот его позвали на площадь.
Вышел Насреддин, развернул свой доклад и начал читать. Читал он целых семь часов, а в конце спросил:
"О люди, понравилось ли вам мое выступление?"
"Да концовка хороша", - ответили слушатели, которые не уснули, - "но, о ходжа, мы забыли начало".
"Тогда я вам напомню", - важно произнес ученый Насреддин и прочитал начало своего доклада еще раз.
"Начало отличное", - сказали люди, - "но, о ходжа, пока ты читал, мы забыли конец".
И понял тогда Насреддин, что бестолковое это дело - доклады сочинять, и начал писать короткие и смешные анекдоты-баечки.


Лекция Насреддина

Насреддин назначил лекцию на два часа дня, и вокруг неё возник настоящий ажиотаж: тысяча билетов на места в зале были полностью проданы, а более шестисот человек остались снаружи, чтобы следить за беседой по трансляции.
Ровно в два часа вошёл ассистент Насреддина и сообщил, что по непредвиденным обстоятельствам начало беседы переносится. Некоторые возмущённо поднялись, потребовали вернуть им деньги и вышли. Но, даже при этом внутри зала и снаружи ещё оставалось много народу.
В четыре часа дня суфийского учителя ещё не было, и люди начали понемногу покидать зал и получать обратно деньги: как-никак, рабочий день близился к концу, пора было возвращаться домой. Когда наступило шесть часов,
из пришедших вначале 1700 зрителей осталось менее сотни. И тут, пошатываясь, вошёл, наконец, Насреддин. Казалось, он был пьян в стельку, и тут же подсел к сидевшей в первом ряду красивой девушке и стал с ней любезничать.
Люди начали подниматься со своих мест, удивляясь и негодуя: как же так, они прождали четыре часа подряд, а теперь этот человек ведёт себя подобным образом? Пронёсся неодобрительный шёпот, но, суфийский учитель не придал ему никакого значения:
громким голосом он говорил о том, как сексуальна эта девушка, и приглашал её съездить с ним во Францию. Выругавшись в адрес людей, которые жаловались, Насреддин попытался встать — и свалился на пол. Возмущённые зрители решили немедленно уйти, они говорили,
что всё это — не более чем шарлатанство, что они обратятся в газеты, которые напишут об этом унизительном зрелище. В зале осталось девять человек. И как только группа возмущённых покинула помещение, Насреддин встал.
Он был трезв, его глаза излучали свет, от него исходила аура авторитета и мудрости.
— Вы, здесь сидящие, и есть те, кому суждено меня услышать, — сказал он. — Вы выдержали два самых тяжёлых испытания на духовном пути: терпение в ожидании момента истины и мужество принимать происходящее без осуждения и оценки. Вас я буду учить.
И Насреддин поделился с ними некоторыми из суфийских техник.


Лучший способ

Однажды Насреддин сложил печь. Узнали про то соседи, пришли к ходже и стали его работу корить. Каждому что-нибудь было не так. Один говорил, что дверца должна смотреть на восток, другой - что на запад, третий - что на юг.
Ни одному не понравилось, как сделал ходжа. Раздосадованный Насреддин развалил печь и соорудил новую, на колёсах. Пришли соседи опять посмотреть его работу и снова стали его упрекать, что дверца смотрит не туда, куда надо.
- Она должна быть вот здесь, - сказал один.
- Постой-ка, - тотчас ответил ходжа.
И стал поворачивать печь на колёсах, пока дверца не оказалась там, где хотелось соседу.
Но, другой возразил:
- Нет, дверца должна смотреть вон куда.
Насреддин тотчас повернул печь, и второй сосед остался доволен.
Так он ублажил всех и сам себе сказал:
- Вот лучший способ угодить разным людям - и себе самому.


Любимчики страха

Однажды женщина привела своего маленького сына в школу к Насреддину и сказала:
— Припугните его немножко, потому что мне он уже не подчиняется.
Насреддин вытаращил глаза, начал пыхтеть, подпрыгивать и стучать кулаками по столу, пока перепуганная женщина не упала в обморок. После этого он выскочил из комнаты.
Когда вернулся, пришедшая в себя женщина сказала ему:
— Я просила вас напугать мальчика, а не меня!
Мулла ответил:
— Мадам, у страха нет любимчиков. Как видите, я и сам испугался. Когда угрожает опасность, она угрожает всем одинаково!


Мешок и счастье

Молла Насреддин повстречал угрюмого человека, бредущего по дороге в город.
— Что с тобой? — спросил молла.
Человек показал ему потрёпанный дорожный мешок и жалобно сказал:
— Всё, чем владею я в бесконечно огромном мире, едва заполнит этот жалкий, негодный мешок!
— Да, плохо дело, — посочувствовал Насреддин.
С этими словами он выхватил мешок из рук человека и пустился бежать прочь по дороге.
Потеряв всё своё имущество, человек разразился слезами и продолжил путь в угнетённом состоянии духа. Тем временем молла забежал вперёд и положил мешок прямо посреди дороги,
чтобы человек непременно заметил находку. Когда тот увидел свой мешок, валяющийся на пути, он рассмеялся от радости и вскричал:
— Ох, мой мешочек! А я-то думал, что совсем тебя потерял!
«Вот как легко осчастливить человека», — наблюдая за ним из придорожных кустов и посмеиваясь, подумал Насреддин.


Может, что и потеряют

Однажды молла Насреддин и его жена проснулись глубокой ночью от шума, доносившегося из соседней комнаты. Насреддин на цыпочках подкрался к двери и заглянул внутрь. Он увидел, что там хозяйничали воры.
— Лежи тихо, жена, — сказал шёпотом молла, — там воры!
— Лежать тихо? Да надо караул кричать и звать на помощь!
— Тсс… — прошипел Насреддин, — пусть себе шуруют, у нас ведь всё равно ничего нет. А как им надоест, и они уйдут, тут мы и поглядим — а вдруг они чего сами забыли или потеряли.


Молодость ходжи Насреддина

В юности решил ходжа Насреддин стать важным сановником у хана и пошел как-то к нему на аудиенцию. Дело у него было важное: как дела государственные устроить.
Да вот незадача: живот скрутило, так что нет сил никаких. Стал искать уборную, да нет её.
Пока искал, уже вроде и не надо стало дальше искать. А хан не дождавшись, уехал в Самарканд. Стал тогда ходжа с женой советоваться, как быть, чтобы избежать гнева хана. И жена подсказала ему.
Приехал хан из Самарканда и в гневе вызвал Насреддина к себе.
- Почему не явился ко мне, когда я звал тебя? - в гневе вскричал хан.
- О, прости меня, о, великий хан, выпил я по дороге русского кваса и понял я, что нет у меня мудрости и разума чтобы служить тебе, и недостоин я быть даже рядом с тобой, немудрый и недостойный.
Видит хан действительно Насреддин как будто потерянный. И отпустил его. И с тех пор Насреддин к хану ни ногой. Стал тогда Насреддин ходить в чайхану, пить черный чай с лимоном и играть в шахматы.
А когда изобрели компьютеры, внук Насреддина стал ходить в пиццерию "Дока-пицца" и блинную и играть в тетрис. А квас и черный чай с лимоном любил, так же как и его дед по-прежнему.


Мулла Насреддин и осёл

В один прекрасный день жена сказала Насреддину:
— Возьми осла и иди на мельницу, а я пока сварю муртуху*. Кто из вас раньше вернётся, тот и съест её.
Взял Насреддин осла и пошёл на мельницу. Помолол он муку, положил на осла и ведёт его по одной дороге, а сам пошёл по другой, чтобы раньше домой прийти и съесть муртуху. Прибежал Насреддин домой и говорит жене:
— Скорее давай муртуху, пока осла нет.
Съел мулла муртуху, а осла всё нет. Жена сказала:
— Иди поищи осла. Куда он пропал?
Пошёл он искать осла. Видит, а осла волк съел, да и мука исчезла.

*Муртуха-сладкое блюдо, похожее на халву.


Муравьи

Однажды мулла Насреддин собирался впервые лететь на самолёте. Ему было очень страшно, но он старался, чтобы никто этого не заметил. Так бывает с каждым, кто летит впервые; все стараются ничем не выдать своего страха.
Он старался вести себя беспечно, поэтому он шел очень храбро. Эта бравада была словно объяснением:
"Я всегда путешествую самолетом".
И вот он уселся на своё место и захотел сказать что-нибудь, просто чтобы успокоиться, потому что когда вы начинаете разговаривать, вы храбреете; благодаря разговору страх меньше ощущается.
Поэтому Насреддин заговорил с пассажиром, сидевшим рядом. Он взглянул в окно и заметил:
— Смотрите, что за невообразимая высота! Люди кажутся муравьями.
— Мы еще не взлетели, — ответил его сосед. — Это и есть муравьи.


Мясо ест мясо

Молла Насреддин прогуливался со своими учениками по базарной площади. Вдруг он заметил, что ученики уставились на большое блюдо с кусками поджаренного мяса, стоящее перед дородным важным купцом.
Насреддин ничего не сказал, а лишь спокойно наблюдал, как очарованные запахами ученики поедают глазами блюдо. Так кошка могла бы караулить мышь.
Купец приступил к трапезе. Он схватил толстыми пальцами большой кусок мяса и вгрызся в него с жадностью тигра. Сок брызнул в разные стороны, жир стекал по подбородку купца и его рукам, капая на дорогое платье.
Взор его был устремлён только на мясо, и он вряд ли замечал орнамент на блюде, который оценил Насреддин.
Ученики со стыдом и отвращением отвели взоры от этого зрелища и встретили взгляд своего учителя, о котором совсем забыли на время. Они ждали упрёков, но Насреддин смеялся.
- Вот чудное зрелище, — сказал он, — мясо, поедающее мясо. Но, существует нечто страшнее увиденного вами: когда мясо, которое даже и не вам принадлежит, начинает пожирать вас самих.


На что похож дом?

— Молла, а молла, — спросил Насреддина скучающий посетитель в чайхане, — скажи-ка мне, на что вообще похож твой дом?
— Я сейчас вернусь, — сказал Насреддин и вышел.
— Видели, как я озадачил его своим вопросом?
Насреддин вернулся в чайхану, держа в руке кирпич.
— Мой дом, — спокойно произнёс он, — похож на кучу вот таких штук.


Надоело

Однажды Насреддину приснилось, что он был в раю. Красота вокруг! Тихая долина, птицы поют, солнце восходит — а он один и под деревом. Правда, вскоре он начал ощущать голод, а вокруг — никого!
Райское одиночество! Никто не мешает! Однако вскоре ему всё это надоело, и он крикнул:
— Эй! Уважаемые! Есть тут кто-нибудь?!
И явился к нему очень красивый человек и сказал:
— К твоим услугам, да буду я жертвой за тебя! Что ни прикажешь — всё исполню!
Насреддин для начала попросил поесть, и вмиг всё исполнилось. И чего бы он ни попросил — всё вмиг исполнялось и в самом деле! Уж он наелся, напился, отоспался! Ну чего бы ему ещё?
Красивую женщину попросил, и вмиг доставили ему гурию — небесную деву. Кровать с лебяжьей периной — и была ему кровать! И вот так продолжалось несколько дней. Но долго очень хорошо — уже нехорошо!
И всё было слишком хорошо, и всего слишком много. Долго вытерпеть он так не мог. Он стал желать какого-нибудь несчастья, так как всё было слишком уж прекрасно. Ему захотелось какого-нибудь напряжения, труда,
так как за всю жизнь он не был без напряжения, без чего-либо, из-за чего люди переживают, печалятся. Всё было просто невыносимо блаженно! Тогда он позвал Того, кто исполняет желания, и сказал ему:
— Нет! Хватит! Это уж слишком! Мне бы какой-нибудь работёнки. Знаешь, страшно надоело сидеть вот так — с пустыми руками.
И Тот, кто всё исполняет, сказал ему:
— Я могу сделать всё, кроме этого: здесь невозможна никакая работа. Я готов дать всё, что только пожелает твоя душа. Да и зачем тебе работа?
Насреддин сказал:
— Да надоело! Понимаешь?! Надоело! Уж лучше в ад отпустите, если здесь нет никакой работы!
Тот, кто всё исполняет, смеялся до изнеможения и сказал наконец:
— А где же ты, по-твоему, находишься?


Насморк

Повелитель мира любил спать в жарко натопленной комнате и не позволял её проветривать.
Как-то утром к нему явились по его приказу много приближённых, и в комнате сделалось очень душно. Тимур заметил, что один вельможа недовольно поморщился, и раздражённо воскликнул:
- Эй ты, скажи, как пахнет в моём спальном покое?
- О ваше величество, здесь дохнуть нельзя. Такая стоит вонь.
- Палача сюда! - приказал Тимур, и несчастному вельможе тут же отрубили голову.
- Ну-с, кому ещё показалось, что здесь воняет? - спросил Тимур.
- Что вы, ваше величество, - подобострастно залебезил другой вельможа, - в вашем покое стоит запах роз и фиалок.
- Ты подхалимничаешь! Палач, отруби ему голову!
Приговор был тут же выполнен. Придворные в ужасе молчали. Взгляд Тимура упал на стоявшего скромно в сторонке Насреддина афенди.
- А ты, мудрец, что скажешь? Воняет в моём покое или благоухает?
Все придворные разинули рот в испуге: скажет бедный афенди, что воняет, - голову отрубят. Скажет, что приятно пахнет, - всё равно отрубят.
Афенди подошёл к ложу Тимура, поклонился и смиренно сказал:
- Ваша милость, у меня уже неделю насморк. Откуда мне знать, какие запахи в вашем покое.


Насреддин дает взаймы

Друг попросил у Насреддина взаймы небольшую сумму денег. Насреддин был уверен, что тот не вернет долг. Но поскольку он не хотел обижать друга и сумма была невелика, то он решил дать другу денег.
К большому удивлению Насреддина ровно через неделю друг вернул ему весь долг. Месяц спустя друг пришел вновь и попросил немного большую сумму. Насреддин отказал. На вопрос "почему?" он ответил:
- В прошлый раз я не рассчитывал, что ты вернешь мне долг, - и ты подвел меня. На этот раз я буду думать, что ты вернешь мне долг, и не хочу, что-бы ты подвел меня еще раз!
 

Насреддин на дереве

Насреддин рубил топором сук, сидя на его конце. Прохожий сказал ему:
— Ты с ума сошёл! Если ты отрубишь этот сук, то сам упадёшь на землю.
Насреддин ответил:
— Иди прочь! Что ты знаешь? — и продолжил рубить.
Когда сук был перерублен, Насреддин вместе с ним упал на землю. Тут он вскочил и побежал вслед за прохожим, говоря:
— Оказывается, этот человек гадальщик, надо спросить у него, сколько я проживу.


Настоящий мужчина

Как-то жена Насреддина начала упрекать мужа:
- Вечно вы сидите дома, вечно лезете во всякие мелочи. У всех моих знакомых мужья как мужья, настоящие мужчины. Все заняты своими делами.
Молча афенди накинул на плечи халат и ушёл к знакомым. Проходит день, проходит неделя, а афенди всё гостит у друзей.
Наконец он попросил приятеля:
- Сходи-ка ко мне домой и узнай у моей разгневанной царицы, можно ли мне возвращаться домой, или я всё ещё не похож на настоящего мужчину.


Не очень умный пёс

Мулла Насреддин играл в карты со своим псом. Это увидел знакомый и очень удивился — пёс действительно играл. Он сказал Насреддину:
— У тебя удивительный и мудрый пёс!
Насреддин ответил:
— Ничего подобного — он не такой мудрый, как кажется. Когда у него хорошие карты, он виляет хвостом!


Небольшая разница

Бай, у которого работал батраком Насреддин афенди, разохался:
- Десять пудов отборного зерна я отделил из своих запасов и зарыл на зиму в яме. Посмотрел, а зерно пропало, мыши всё съели.
- У меня тоже пропало зерно, которое я взял у тебя взаймы. Только есть небольшая разница.
- Какая? - спросил бай.
- У тебя зерно съели мыши, а у меня дети.

*Бай — богач, крупный землевладелец, богатый скотовладелец, торговец, ростовщик.


Неподходящее

- Возьми этот мешок и отнеси его ко мне домой, - сказал Насреддин носильщику на базаре.
- Я к твоим услугам, эфенди. Где твой дом?
Мулла посмотрел на него, пораженный ужасом.
- Ах, ты, хулиган несчастный, а может, ты еще и вор. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь скажу тебе, где находится мой дом?


Несправедливо

Насреддин впервые попал в город Кониа. Сразу же он был поражен большим количеством кондитерских. У него разыгрался аппетит, он зашел в одну из них и принялся уплетать пирожок.
Глядя на его лохмотья и будучи уверен, что ему нечем заплатить, хозяин бросился к нему и схватил его за шиворот.
- Что это за город? - спросил его Насреддин, где человека хватают сразу, как только он начинает есть?


Нужная реакция

Погиб мулла Насреддин. Кто-то пришёл сообщить об этом его вдове, которая как раз пила после обеда чай — она уже выпила полчашки.
— Твой муж погиб, он попал под автобус, — сообщил ей вошедший.
Но, вдова Насреддина продолжала спокойно пить свой чай.
— Ты что! — воскликнул этот человек. — Ты что, продолжаешь пить чай?! Ты слышишь меня? Твой муж мёртв, а ты не сказала ни единого слова!
Она ответила:
— Дайте, я сейчас допью чай; а потом — о, молодой человек, я подниму такой крик! Сейчас, одну минуту.


О шее верблюда

Сын спрашивает у Насреддина:
- Почему у верблюда такая длинная шея?
- Понимаешь ли, сынок, - отвечает Насреддин, - голова у верблюда посажена далеко от туловища. Вот Аллах и даровал ему длинную шею, чтобы соединить то и другое.


Объедки с дастархана

Всемогущий Тимур даже среди своих государственных забот порой вспоминал ничтожных смертных, привлекших когда-либо его благосклонное внимание. Вышло так, что Насреддин афенди долго не приходил во дворец. Заскучал Тимур, недоставало ему остроумных шуток, и он послал за афенди.
- Эй, слуги, - приказал повелитель вселенной. - Приведите мудреца! Кстати, отнесите ему угощение, да побогаче. Пусть поест, да и семье его не помешает отведать яств с нашего дастархана.
Двенадцать слуг, каждый с блюдом самых утонченных кушаний, бегом побежали через весь Самарканд к лачуге, где обитал со своим многочисленным семейством мудрец. Слуги принесли блюда и расставили их на глиняном возвышении:
- Эй, забавник, на поешь, - сказали слуги, - да поскорей. Мы принесли тебе всё повкуснее, чтобы ты, насытившись, обрёл быстроту ног и остроту слова. Давай! Тебя ждёт гроза миров!
Но афенди Насреддин даже не пошевельнулся, хотя в животе было пусто, как в сухом колодце, и тонкие ароматы кушаний щекотали обоняние.
Важно Насреддин произнёс:
- Я не голоден. Бросьте все эти объедки моей собаке.
- Святотатство! - завопили слуги. - Как смеешь ты говорить такое! Вся эта пища - с дастархана самого повелителя. Откушав, он удостоил тебя, чтобы ты поел из того, что осталось на блюдах.
- Тсс. Ради Аллаха, говорите потише. Моя собака очень самолюбива, и если только она услышит, что вы принесли объедки, пусть даже с царского стола, она не соблаговолит даже понюхать блюда. И - ох - что я тогда буду делать!
Узнает великий Тимур о поведении моей собачки, и не миновать ей виселицы.


Один в пустыне

Насреддин брел по дороге через пустыню и встретил трех свирепых арабов. Те спросили.
- Имеются три возможности того, как появляются минареты, - говорили они. - Мы услышали об этом и хотим узнать, какая из них правильная.
Насреддин чувствовал себя неуверенно.
- Сообщите мне ваши теории, а я рассужу вас, - сказал он.
- Они упали с неба, - сказал первый.
- Их сначала выстроили в колодце, а затем подняли, - сказал второй.
- Они выросли подобно кактусам, - сказал третий.
И каждый вытащил нож, чтобы подтвердить свою версию. Насреддин сказал:
- Вы все ошибаетесь. В старые времена их построили великаны, у которых предел досягаемости был длиннее нашего.


Опрос

В провинции начались беспорядки, и султан послал по деревням "культурную делегацию", чтобы успокоить народ. Повсюду, где они появлялись, они производили на людей большое впечатление своими знаниями,
которыми обладали различные члены делегации, и экспертизой. Один из них был писателем, другой священником, третий - членом семьи султана. Среди них были также судья, купец, солдат и другие. В любом месте, где они останавливались,
они созывали людей на митинг на каком-нибудь открытом месте, и люди собирались и задавали вопросы. Когда они прибыли в деревню, где жил Насреддин, их встретило большое собрание во главе с градоправителем.
Делегация отвечала на задаваемые вопросы, и все присутствующие находились до некоторой степени под впечатлением пышности и важности делегации. Насреддин явился поздно, но так как он был местной знаменитостью, то его вытолкнули вперед.
- Что вы здесь делаете? - спросил он.
Председатель сострадательно улыбнулся ему.
- Мы - бригада экспертов, и здесь мы для того, чтобы ответить на все вопросы, на которые люди сами ответить не могут. Скажи, пожалуйста, а ты кто такой?
- О, я, - небрежно сказал Насреддин, - для вас будет лучше, если я буду с вами на помосте.
И он взобрался на помост и встал рядом с сановниками.
- Как вы понимаете, я здесь для того, чтобы ответить на вопросы, на которые вы не знаете, как ответить. Ну, что ж, начнем с вопросов, которые поставят в тупик вас, ученые господа?


Подкрадываясь к самому себе

Бедар*, поймал Насреддина, когда тот открывал снаружи окно своей собственной спальни глубокой ночью.
- Что ты делаешь, Насреддин? Тебя что, не впускают?
- Тише! Они говорят, что я хожу во сне. Я пытаюсь застать себя врасплох и выяснить.

*Бедар-караульный.


Польза затрещины

Насреддин говорил в одной проповеди:
- Польза затрещины состоит в том, что она воспитывает в человеке добрый нрав, изгоняет из головы хмель, успокаивает буйных, делает угрюмых весёлыми, изгоняет сон из глаз и укрепляет жилы на шее.


Постелите одеяло на землю

Однажды загорелся дом Насреддина. Спасаясь от огня, он забрался на крышу. Положение его становилось угрожающим, поэтому собравшиеся на улице друзья растянули одеяло и крикнули, чтобы он прыгал вниз.
— Ни за что, — крикнул мулла. — Знаю я вас: я прыгну, а вы уберёте одеяло, и я разобьюсь.
— Брось, мулла, сейчас не до шуток! Ситуация опасная. Прыгай скорей!
— Нет, — ответил Насреддин, — я вам не верю. Постелите одеяло на землю и отойдите. Тогда я прыгну.


Почему мы ждем?

Три тысячи прославленных эпикурейцев были приглашены на праздник в халифский дворец в Багдаде. По какой-то ошибке среди них оказался и Насреддин.
Этот праздник устраивался ежегодно, и каждый год главное блюдо праздника превосходило своей пышностью прошлогоднее, потому что репутация великого халифа должна была поддерживаться и укрепляться.
Но, Насреддин пришел только для того, чтобы поесть. После долгого ожидания, предварительных церемоний, пения и плясок, внесли, наконец, невероятное количество серебренных подносов с кушаньями.
На каждом подносе, предназначавшемся для пятерых гостей, лежал целый зажаренный павлин, украшенный искусственными, но съедобными, крыльями и клювом, а оперенье сверкало как драгоценное от сахарных украшений.
Гурманы за столом Насреддина задохнулись от восторга, наслаждаясь видом этого непревзойденного произведения творческого искусства.
Казалось, никто не помышлял приступать к еде. Мулла умирал от голода. Вдруг он вскочил и заорал:
- Ну, что ж, я допускаю, что он выглядит странно. Но, по всей вероятности, это еда. Давайте съедим его, пока он не съел нас!


Превосходный учитель

У Насреддина спросили:
— Молла, ты разве даёшь уроки чужеземного языка?
— Да, конечно! Ведь я изобрёл особую систему, которую испытал на своём ученике, и могу тебе сказать — учил я превосходно.
— И что же, твой ученик в совершенстве овладел языком?
— Нет, не знает ни слова.
— Постой, как же так? Ведь ты же сказал, что учил его превосходно!
— Учил-то я его действительно превосходно, но он просто ничему не научился.


Привычка

Богатый сосед Насреддина афенди пригласил его в пригородный сад погостить несколько дней.
- Соберутся друзья, повеселимся, - сказал сосед.
Гостей в саду собралось много, угощения и пиры шли один за другим. Но каждое утро, за завтраком, хозяин дома и гости смотрели на афенди неприветливо.
- Почему вы все так смотрите на меня? - спросил Насреддин.
- Это всё оттого, что они недосыпают ночью из-за вашего храпа, - сказал хозяин сада. Вы так храпите, что весь дом содрогается.
Обиделся афенди и начал собираться домой.
- Куда же вы, афенди?
- Поеду к жене, - ответил Насреддин. - Сорок лет прожили мы с ней, и ни разу, бедняжка, не упрекнула меня за мой храп...


Приметы глупца

Однажды Насреддин шёл по дороге в Бухару. В попутчики ему достался беспокойный и болтливый человек. Он задавал молле вопросы и, не дожидаясь ответов, сам находил их, рассказывая случаи из своей жизни,
а чаще — из жизни знакомых его знакомых. Насреддин всё больше помалкивал, и скоро говорил только его попутчик:
— Царям не стоит охотиться с соколами, лучше с беркутами, беркут легко берёт ягнёнка… Ягнёнка надо готовить с особой травкой. Мой родич, повар при дворе шаха в Бухаре, говорил, что эта приправа обостряет ум. Я мог бы стать советником шаха — так часто я ел это жаркое!
А ведь шаха окружают одни глупцы… Кстати, как распознать глупца?..
— По двум приметам, — вдруг вновь заговорил Насреддин. — Глупец много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, о чём его не спрашивают.


Проклятие Насреддина

Однажды ходжа Насреддин сильно повздорил со своим соседом и вскричал:
— Я проклинаю тебя! Да упадёшь ты через 40 дней и да сломаешь ты ногу!
Сосед направился домой, и вдруг упал, да так неудачно, что сломал ногу.
Его отнесли домой и уложили в постель. Корчась от боли, он попросил своих домашних пойти к Насреддину и упросить его прийти к нему. Насреддин пришёл.
— Прости меня, — сказал сосед. — Я не знал, что твоё проклятье так сильно действует.
— Моё проклятье в данном случае не при чём, — ответил Насреддин с достоинством. — Ты сломал ногу сам, в тот же день, без всякого проклятья. Помнишь, я сказал: «Через 40 дней»? Так вот, через 40 дней, моё проклятье вступит в силу, и ты сломаешь вторую ногу.
С этими словами Насреддин удалился.


Пусть пятница подождёт меня!

Ходжа Насреддин договорился с женой, что будет выполнять свои супружеские обязанности еженедельно по пятницам.
- Только я очень занят, - сказал он. - Как я буду знать, что наступила пятница?
Жена придумала:
- Каждую неделю по пятницам я буду вывешивать твой тюрбан на шкафу. Увидишь тюрбан - значит, пятница.
Так и порешили. Однажды, когда до пятницы было ещё далеко, жена соскучилась по Насреддину и вывесила его тюрбан на шкафу.
- Разве сегодня уже пятница? - удивился, увидев это, Насреддин.
- Конечно, пятница, - ответила жена.
- Э, нет, так дело не пойдёт, - сказал Насреддин. - Пусть пятница подождёт меня, или я подожду пятницы!


Работать головой

Насреддин прибыл в Китай и собрал вокруг себя учеников, которых он начал готовить к озарению. Те из них, кто достигал понимания, немедленно прекращали посещать его лекции.
Группа его неразвитых последователей, горевших желанием понимать больше, отправилась из Персии в Китай, чтобы продолжить своё обучение у Насреддина. После первой лекции Насреддин принял их. Один из учеников спросил:
— Мулла, почему твои лекции посвящены тайным словам, которые мы, в отличие от китайцев, можем понимать? Это «намидонам» и «хичмалюмнист»! По-персидски они попросту означают «я не знаю» и «никто не знает».
— Так что же прикажете мне делать — пока совсем не работать головой? — осведомился Насреддин.


Разделение труда

Корабль, на котором мулла Насреддин был единственным пассажиром, попал в тайфун. Капитан и команда, сделав всё, что было возможно, чтобы спасти корабль, упали на колени и принялись возносить небу молитвы об избавлении.
Мулла спокойно стоял рядом с ними.
Капитан открыл глаза, увидел стоящего муллу, вскочил на ноги и закричал:
- На колени! Ты - благочестивый человек, тебе следует молиться вместе с нами.
Насреддин и не пошевелился.
- Я всего лишь пассажир. Всё, что касается безопасности этого корабля, - ваше дело, а не моё.


Сам виноват

Каждое утро Насреддин выходил работать на своё поле, и каждое утро молился, указывая на своё поле небесам:
- Господи, вот поле твоего верного слуги, полей его щедро, чтоб оно дало добрый урожай.
Молился он так, молился, и вот, однажды ночью разразился настоящий ливень.
- Ого, - сказал ходжа, - пшеница теперь будет с меня ростом.
Утром он, радостный, встал и отправился на своё поле. Что ж он видит? Места не узнать. По полю несётся бурный поток, вода затопила окрестности, сметает всё на своём пути.
Насреддин обратил взор к небесам, вскинул вверх кулаки и сказал:
- Ты не виноват, господин. Это я сам, дурак, виноват, что показал тебе своё поле.


Скорый ответ

Насреддин пошёл на базар покупать осла. Там было много крестьян, и торговля ослами шла во всю. Тут один прохожий заметил:
- Здесь, кроме ослов и крестьян, никого нет.
- А вы крестьянин? - спросил Насреддин.
- Нет, - ответил прохожий.
- Так кто же тогда?


Сложный вопрос

— Нет ничего такого, на что нельзя было бы ответить с помощью моего учения, — сказал монах, только что вошедший в чайхану, где сидел Насреддин со своими друзьями.
— И, тем не менее, совсем недавно один учёный задал мне вопрос, на который невозможно было ответить, — откликнулся Насреддин.
— Жаль, что меня там не было! Задай мне этот вопрос, и я отвечу на него.
— Пожалуйста. Он спросил:
«Какого чёрта ты пытаешься пролезть ко мне в дом на ночь глядя?»


Сначала сами попробуйте

Однажды молла Насреддин, странствуя по свету, забрёл в деревушку, где жили уж больно прижимистые люди. Молла всеми правдами и неправдами старался раздобыть у них еды, но те прогоняли его прочь.
Тогда Насреддин притворился безумным и пошёл по улочкам селения, выкрикивая:
— Хочу есть! Хочу есть! Дайте мне хлеба, сластей и навоза! Дайте навоза, хлеба, шербета! Я съем всё это! Дайте поесть!
Решив позабавиться, люди принесли всё названное Насреддином. Подталкивая друг друга локтями, они стали пересмеиваться:
— Давайте посмотрим, как этот безумный собирается съесть навоз в шербете — с хлебом или без?
Молла съел все продукты, а к навозу не притронулся.
— Ты что это? — разочарованно спросили селяне. — Ведь ты обещал съесть навоз!
— Да как-то подозрительно он выглядит! — ответил Насреддин. — Сдаётся мне, что вы его отравили! Сначала вы сами попробуйте — тогда и я не откажусь.


Совестно перед табибом

Сильно промёрзнув, Насреддин афенди серьёзно заболел. Местный табиб*, часто бывавший у него в гостях, тотчас же пришёл и осмотрел больного.
- Ничего не поделать, друг, - заметил табиб, - дела твои плохи. Я бессилен. Готовься отдаться в руки архангела Азраила.
Афенди проболел месяц и поправился. Но с тех пор он никогда не приглашал в гости табиба.
Тот однажды встретил его на базаре и спросил:
- Чем я перед тобой провинился?
- Ровно ничем. Но мне не удобно с тобой встречаться. Ты сказал, что ко мне смерть пришла, и мне совестно, что я не умер.

*Табиб - лекарь.


Сократите потребление упряжи

Придя навестить больного товарища, Насреддин попал как раз в такой момент, когда к тому пришел врач. Он пробыл в доме не более минуты и скорость, с которой он поставил диагноз, ошеломила муллу.
Сначала доктор взглянул на язык пациента, затем немножко помолчал. Затем он сказал:
- Вы поели зеленых яблок. Перестаньте их есть, и через пару дней вы поправитесь.
Забыв обо всем на свете, Насреддин последовал за врачом.
- Скажите мне, доктор, - задыхался он, - пожалуйста, скажите, как вы делаете это?
- Это совсем просто, когда вы научитесь распознавать различные ситуации, - сказал доктор. - Видите ли, как только я узнал, что у человека болит живот, я стал искать причину.
Когда я вошел в комнату больного, я увидел кучу огрызков от зеленых яблок лежащих у него под кроватью. Остальное было очевидным.
Насреддин поблагодарил его за урок. В следующий раз, когда он навещал одного из своих друзей, дверь ему открыла его жена.
- Мулла, - сказала она, - нам нужен не философ, а доктор. У моего мужа болит живот.
- Не думайте, что философ не может быть врачом, мадам, - сказал Насреддин, протискиваясь в дверь.
Больной стонал, лежа на кровати. Насреддин подошел к нему, заглянул под кровать, и позвал его жену.
- Ничего серьезного, - сказал он ей. - Через пару деньков он будет здоров. Но вы обязательно должны проследить, чтобы он отказался от привычки есть седла и упряжь.


Сон – тоже деятельность

Захотелось как-то Насреддину украсть фрукты с прилавка, но у владельца была лиса, которую он оставлял караулить его лавку. Насреддин подслушал, как он говорил своей лисе.
- Лисы ловчее собак, и я хочу, чтобы ты охраняла ларек с хитростью. Вокруг всегда полно воров. Когда ты видишь, что кто-то что-то делает, спроси себя, почему он это делает, и не угрожает ли это безопасности лавки.
Когда человек ушел, лиса уселась перед лавкой и исподтишка поглядывала на Насреддина, который расположился на лужайке напротив. Насреддин сразу же лег и закрыл глаза. Лиса подумала:
"Спать - не значит делать что-то".
Пока она наблюдала за Насреддином, она тоже почувствовала себя усталой и заснула.
Тогда Насреддин прокрался мимо нее к лавке и украл фрукты.


Спасла жизнь

Однажды, когда Насреддин был в Индии, он проходил мимо одного здания странного вида, у входа в который сидел отшельник с видом отвлеченности и спокойствия. И Насреддин подумал, что неплохо бы завязать с ним контакт. Наверняка, подумал он, благочестивый философ, подобный мне, должен иметь что-либо общее с этой святой индивидуальностью.
- Я - йог, - ответил анахорет на вопрос Насреддина, - и я посвятил себя служению всему живому, в особенности птицам и рыбам.
- Умаляю вас, позвольте мне присоединиться к вам, - сказал Насреддин, - ибо, как я и ожидал, между нами есть что-то общее. Меня очень привлекают ваши идеи, так как однажды рыба спасла мою жизнь.
- Удивительно приятно слышать это! - сказал йог. Я с восторгом приму тебя в нашу компанию. Ибо за все годы, которые я посвятил делу животных, мне никогда не была дана привилегия такого близкого общения с ними, как тебе. Спасла твою жизнь! Это полностью подтверждает наше учение о том, что все животное царство взаимосвязано.
Итак, Насреддин просидел с этим йогом несколько недель, созерцая свой пуп и изучая различные, странного вида гимнастики.
В конце этого периода йог спросил его:
- Если ты чувствуешь себя в состоянии, после того, как мы с тобой познакомились получше, сообщить мне величайшее переживание относительно этой рыбы, спасшей тебе жизнь, то это было бы для меня высочайшей честью.
- Теперь я не уверен в этом, - сказал мулла, - теперь когда я узнал больше о ваших идеях.
Но йог настаивал со слезами на глазах, называя его Учителем и лобызая прах его ног.
- Ну, ладно, раз уж вы так настаиваете... - сказал Насреддин. - Хотя я не совсем уверен, что вы готовы (используя ваше же выражение) для того откровения, которое я должен сделать. Рыба определенно спасла мою жизнь. Я был на краю голодной смерти, когда я поймал ее. Это дало мне еду на три дня.


Спор ходжи и дехри

Когда Тимурленг был в Акшехире, пришёл в город дехри* и объявил:
— Я хочу предложить вопросы. Если есть у вас искусные учёные, давайте устроим состязание.
Тимурленг собрал именитых граждан города и сказал:
— К нам пришёл со стороны учёный и хочет состязаться с вами в науках естественных и материалистических. Он странствует, ходит по всему свету. И если вы не выставите против него человека, ум которого постиг различные науки, он повсюду расславит, что в Руме** учёный люд иссяк и исчез, а это поведёт к умалению нашего достоинства среди государств и народов.
Старейшины города устроили совещание и сперва хотели было с сожалением признаться, что, действительно, у них учёных нет, но потом подумали:
«Нет, так не годится, нужно найти выход из положения и спровадить эту погань».
Они решили вызвать учёных из Коньи, Кайсери, но кто-то заметил:
— Звать учёных со стороны — на это потребуется много времени, и этим мы только обнаружим собственное ничтожество, да это и унизит нас среди жителей нашего города. Говорят ведь: «Умный совет идёт от дураков». Давайте узнаем, как смотрит на это наш учёный ходжа. Может быть, он что-нибудь придумает,
и мы сплавим этого чужака, который нашего языка не знает. Все нашли это предложение удачным и, позвав ходжу Насреддина, рассказали ему, в чём дело.
— Ладно, — заметил ходжа, — вы предоставьте это мне. Если я утихомирю его метким ответом — великолепно; а нет, так вы скажете:
«Это — человек тронувшийся, дувана***, и сам залез сюда на собрание».
И выставите против него другого, учёного человека. Только если будет мне удача — от всех вас я желаю подарочек. Благоволение государя в счёт нейдёт.
— Голубчик ходжа, — закричали старейшины, — ты только не посрами нас, а уж там, что ни пожелаешь, всё для тебя сделаем.
В назначенный день на площади города были разбиты палатки, и эмир Тимурленг со свитой, все одетые в золото, разукрашенные, величавые, предстали в военных доспехах и оружии. Потом явился и дехри, растрёпанный весь, чудной, и уселся около Тимурленга. Когда все собравшиеся расселись, стали поджидать Насреддина.
Вот, наконец, пришёл и ходжа с громадным сарыком на голове; на нём надет был биниш с широкими рукавами; позади шли Хаммад и другие его ученики. Ходжу посадили по правую руку государя.
Выпили шербет, и, когда передохнули, выступил вперед дехри и торжественно очертил круг, потом, как бы требуя от ходжи ответа, взглянул ему в лицо. Ходжа поднялся и, проведя как раз посередине круга черту, разделил таким образом круг на две части и тоже посмотрел на дехри. Потом провёл ещё черту, перпендикулярно к первой, и разделил круг на четыре равные части.
Делая знак рукой, он три раза как бы тянул к себе, а одну часть как бы отталкивал в сторону дехри и опять посмотрел на него. Дехри знаком одобрил решение ходжи, давая понять, что он знает эту задачу. Потом дехри сложил руку в виде распустившегося тюльпана и несколько раз поднял пальцы кверху. А ходжа сделал наоборот и, держа ладонь книзу, опустил пальцы;
дехри опять согласился. Наконец, дехри указал на себя и, изображая пальцами, как будто это ходит зверь по земле, провёл себе по животу, как будто оттуда что-то выходит. А Насреддин достал из кармана яйцо и, показав его, начал махать руками, изображая, что он летит. Дехри одобрительно закивал. Он встал и, склонив почтительно перед ходжой голову,
поцеловал ему руку и поздравил государя и вельможей города, что среди них находится такое «чудо времени». Присутствовавшие на собрании были очень обрадованы исходом, и со своей стороны тоже поздравили ходжу, избавившего их от срама. Все начали подносить ему в подарок деньги, заранее приготовленные на всякий случай, кто-то пообещал дать после;
Тимурленг тоже осыпал ходжу драгоценными дарами. Когда все разошлись, падишах, приближённые и вельможи города отозвали дехри в сторону и через переводчика сказали ему:
— Из ваших знаков мы ничего не поняли. Что вы говорили ходже, и что он такое вам ответил, что вы признали это соответствующим истине?
Дехри объяснил:
— Между учёными греческими и учёными еврейскими существует разногласие о сотворении мира. Так как мнение мусульманских учёных об этом мне неизвестно, я очень хотел узнать истину. Поэтому я изобразил шаровидность земли. Ходжа мало того, что подтвердил это, — он ещё линиями, проведёнными им, разделил землю на северное полушарие и на южное полушарие.
Потом он провел ещё линию, перпендикулярно к первой, и три части потянул в свою сторону, а четвёртую — ко мне; он хотел сказать, что три части земного шара — вода, а одна четверть — суша: так он объяснил «семь климатов» земли. Потом, чтобы обследовать тайны создания и творения, я поднял пальцы кверху, указывая на растения, деревья, источники, рудники.
А ходжа, наоборот, опустил пальцы книзу и тем, согласно последним изысканиям учёных, правильно объяснил мне, что всё это — благодаря дождям, изливающимся с неба, от действия солнечного света и прочих высших небесных тел, и что так рождаются и произрастают на земле творения. Тогда, показывая на себя, я говорил, что творения, возникающие на земле,
размножаются путем дифференциации частей; при этом я, по-видимому, о значительной части одушевлённых предметов выразился неясно. А ходжа достал из кармана яйцо и, делая рукой движения, как будто он летит, намекнул на летающих тварей. Таким образом, кратко, но вразумительно он высказался о создании мира и о многочисленности человеческого рода.
Из этого я понял, что ваш учёный действительно гений, обладающий знанием наук небесных и земных, или, иными словами, наук осязаемых и реальных. И вы можете гордиться, вы, его земляки и соотечественники, таким учёным знатоком естественных наук.
Проводив дехри с почестями и подарками, все окружили теперь Насреддина и стали расспрашивать также его. Ходжа Насреддин сказал:
— Ну что там говорить! Это человек больной, жадный, голодный, как собака. Вы-то наговорили мне про него, что он учёный, и только напрасно взволновали меня. Я пришёл; как вы видели, он очертил рукой круг, — он подумал:
«Ах, вот если бы был поднос с пирожками!» Я сперва разделил поднос надвое, по-братски; смотрю, а он и в ус не дует. Тогда я разделил на четыре части: три части взял себе, а одну часть дал ему. Бедняжка согласился и закивал головой, как бы говоря: «Мне и этого довольно», — хотя на самом деле он хотел больше. Потом он сказал:
«Вот если бы изготовили плов, мы бы покушали!» А я прибавил:
«Да, но нужно сверху посыпать сольцы, положить перцу, фисташек, изюму и так далее».
Так мы разрешили и этот вопрос. Потом он показал себе на живот, а рукой показал, что он пришел издалека и давно уже не кушал ничего вкусного. А я сказал ему, что я ещё более проголодался, чем он: от пустоты в желудке я так потерял в весе, что могу летать, как перышко. Встал я утром, и жена всего-то и дала мне яичко. А тут вы
пришли за мной, и я не успел съесть даже яйцо и положил его про запас в карман. Вот и всё.
Присутствующие, вспоминая изречение «Что я спросил у тебя? А ты что понял? Удивительная история!», изумились тому, как, несмотря на разность восприятия, вопросы и ответы удовлетворили обе стороны.

*Дехри — философ-материалист.
**Рум — наименование Рима, а затем и Римской империи, распространённое в древности в некоторых странах Востока. 
***Дувана (дивана, дуване) — юродивый.


Стоит ли зазнаваться?

Случилось как-то мулле Насреддину обратиться к каймакаму*. Возмущённый чванливостью этой чиновной особы, Насреддин не стерпел:
— С чего это, любезный, ты так зазнаёшься, кто ты такой?
— Будто не знаешь, я — каймакам!
— Ну, хорошо, а потом кем станешь?
— Губернатором!
— Ну, а дальше?
— Министром.
— А ещё кем?
— Садразамом**.
— А дальше?
— Никем.
— А я уже сейчас никто. И стоит ли так зазнаваться?

*Каймакам - местоблюститель, наместник, заместитель.
**Садразам - высший начальник.


Страх

Одной лунной ночью Насреддин шел по попустынной дороге, как вдруг услышал храп, который шел откуда-то снизу, как ему показалось, из-под ног. Он испугался и уже приготовился бежать прочь, и тут он споткнулся о дервиша, лежащего в пещере, которую он вырыл для себя в земле.
- Кто ты? - пролепетал мулла.
- Я дервиш, а это мое место для созерцания.
- Тебе придется разделить его со мной этой ночью. Твой храп безумно напугал меня, и я не могу идти дальше.
- Ну, что ж, бери себе тот край одеяла, - сказал дервиш без особого энтузиазма, - и ложись. Лежи, пожалуйста, тихо, ибо я бодрствую. Это составляет часть сложной серии упражнений. Завтра я должен изменить форму упражнения и я не могу позволить, чтобы кто-нибудь прерывал меня.
Некоторое время Насреддин спал, но затем проснулся, изнемогая от жажды.
- Я хочу пить, - сказал он дервишу.
- Иди назад по дороге, там ты найдешь ручей.
- Нет, я все еще боюсь.
- Тогда я пойду, - сказал дервиш. - Дать путнику напиться - священная обязанность на Востоке.
- Нет, не ходи, мне будет страшно одному.
- Возьми этот нож, чтобы ты мог защитить себя, - сказал дервиш.
Пока его не было, Насреддин напугал себя еще больше, доведя себя до крайней степени беспокойства, которому он пытался противостоять, представляя, как он набросится на любого злодея, который будет угрожать ему.
Вскоре вернулся дервиш.
- Не подходи, убью! - сказал Насреддин.
- Но это я, дервиш, - сказал дервиш.
- Мне все равно, кто ты такой, - может, ты переодетый разбойник, кроме того, у тебя бритая голова и брови!
А дервиши этого ордена брили себе голову и брови.
- Но я принес тебе воды! Ты что, не помнишь, что ты хотел пить?
- Не пытайся втереться ко мне в доверие, злодей!
- Но ты занял мою пещеру!
- Вот как тебе не повезло, не правда ли? Тебе просто нужно пойти и поискать другую.
- Я тоже так думаю, - сказал дервиш. - Но я уверен, что я так и не пойму, что все это значит.
- Я могу сказать тебе одно, - сказал Насреддин, - а именно: у страха много направлений.
- И мне кажется, что страх наверняка сильнее жажды, или святости, или любого другого человеческого свойства, - сказал дервиш.
- И тебе не нужно иметь его, чтобы не страдать от него! - сказал Насреддин.


Счастливый брак

- Когда бывают хорошие отношения между мужем и женой? - спросили у Насреддина.
- Если муж глухой, а жена слепая, то они очень хорошо могут прожить вместе, - ответил он.


Сшей себе сапоги!

Как-то Насреддин проходил по базару. Лавочник, торговавший всякой всячиной, схватил его за рукав халата и чуть не силой потащил в свою лавку, расхваливая товар и восхищаясь его дешевизной.
— Купи что-нибудь! Я должен хоть что-нибудь тебе продать, прохожий! Если ты ничего не купишь, я останусь зимой без сапог и помру от болезни!
Насреддин смерил его внимательным взглядом и убедился, что торговец хитрит.
— Нет у тебя сапог, говоришь?
— Истинная правда, почтенный!
— А гвозди у тебя есть?
— Вот они, почтенный!
— А кожа найдётся?
— Да, посмотри, вот лучшая в мире кожа!
— А краска есть?
— Вот она — все цвета на выбор!
— Слушай, а почему бы тебе просто не сшить пару сапог?


Толкование снов

Насреддина спросили:
— Стоит ли толковать сны?
Сердечнолюбивый сказал:
— Пойдите и попробуйте убедить какого-нибудь обжору, что в еде нужно знать меру, а ещё попробуйте объяснить пьяному, что он нетрезв; а ещё докажите влюблённому, что любовь — сущая глупость, и я дам ответ на ваш вопрос.


Третье яблоко

Сын Насреддина вернулся из университета. Там он изучал логику и стал “великим философом” - как каждый склонен думать в юности.
Сын, как и каждый выпускник университета, был очень заинтересован в том, чтобы продемонстрировать свои познания. Они сидели за столом, и мать принесла два яблока. Увидев хорошую возможность, сын муллы сказал:
- Мама, я покажу тебе то, чему я научился. Что ты видишь на этой тарелке?
Мать сказала:
- Два яблока.
Он сказал:
- Нет, логика говорит нечто другое. Здесь три яблока, а не два.
Бедная мать посмотрела снова, но там было два яблока. Она сказала:
- Что ты имеешь в виду?
Сын ответил:
- Посмотри. Это яблоко - одно, это яблоко - два. Сколько будет одно плюс два?
Мать сказала:
- Конечно, один плюс два будет три.
Сын был очень счастлив. Насреддин наблюдал за всем этим. Он сказал:
- Хорошо, очень хорошо. Я съем первое, твое, мать, - второе. Ты же ешь третье.


Тяните!

Однажды Насреддин пришёл к психиатру:
- Я очень озадачен, сделайте что-нибудь. Это стало невыносимым. Каждую ночь я вижу один и тот же сон: будто я стою у двери и толкаю её, толкаю и толкаю. На двери есть надпись, а я всё толкаю её, но безрезультатно. Каждую ночь я просыпаюсь в поту, а дверь никак не открывается.
Психиатр стал записывать всё, что говорил мулла. После получасовой беседы он спросил его:
- А теперь скажи мне, Насреддин, что написано на двери?
Насреддин ответил:
- Там написано - "Тяните!".


Уголёк

Из кальяна вылетел раскалённый уголёк и упал на полу роскошного халата Тимура. Афенди Насреддин поспешил сказать:
- Господин, посмотрите...
Тимур в раздражении ответил:
- Какой я тебе господин? Я повелитель мира. Я его величество. Я царь царей...
Тем временем уголёк разгорался, и материя начала тлеть, но афенди почтительно молчал.


Узнавание

— Молла! молла, скорее идём со мной, — сосед Насреддина вне себя от восторга схватил его за руку и потащил из дома. — Приехал такой-то и такой-то! Видишь ли, идёт молва, что он наимудрейший, и прославленный, и…
— Что ж, пойдём, посмотрим на наимудрейшего, — согласился Насреддин.
Они пришли в чайхану. Мудрец важно восседал на почётном месте и слушал хвалебные речи собравшихся вокруг него. Он едва обратил внимание на вошедших.
— Вот он, молла, видишь! — зашептал Насреддину на ухо его приятель. — Такой важный, даже и не заметил нас! Ты никогда раньше его не встречал?
— Много раз, — сказал Насреддин, — ведь он глупец. А глупцов я повидал в своей жизни немало.
— Быть того не может! Наимудрейший — и вдруг глупец! Откуда ты знаешь?
— Мудрый всегда узнает глупца, ибо когда-то и сам был глупцом, — ответил Насреддин. — Но глупец никогда не узнает мудреца, ибо сам мудрым никогда не был.


Умер, не родившись

Оказавшись в чужой стране, Насреддин афенди посетил тамошнее кладбище. На одном из надгробий он прочитал:
"Славный правитель страны Султан Абд уль-Малик ибн Султан Абд уль-муталиб. Храбростью и делами прославил он себя и свою страну на весь мир. Умер в возрасте трёх лет".
Насреддин Афенди удивлённо спросил смотрителя кладбища:
- Как мог прославить себя и страну сей правитель, если он покинул мир в возрасте трёх лет?
- Султан Абд уль-Малик взошёл на престол в возрасте двадцати пяти лет и правил страной сорок пять лет. Он умер, когда ему было семьдесят лет. Перед кончиной своей он завещал:
"Двадцать лет моих ушло на молодость, семь лет отняло у меня ученье, двадцать лет занял сон, ещё двадцать лет взяли у меня заботы и тревоги. Поэтому напишите на моём надгробии:
"Он прожил всего три года"...
- В таком случае, - говорит Насреддин, - когда я умру, то на моей надгробной плите прошу написать следующее:
"Насреддин афенди умер, не родившись!"


Ходжа Насреддин заквашивает озеро

Однажды ходжа Насреддин сидел на берегу озера, зачерпывал ложкой из горшка кислое молоко и выливал его в воду. Мимо шёл один человек и спросил его:
- Послушай, ходжа, что это ты делаешь?
- Заквашиваю озеро кислым молоком.
- Как можно, ходжа? Вода же не заквасится, это ведь не молоко.
- Что ты меня учишь? Я лучше тебя знаю, что вода не заквасится. Но я себе представил озеро простокваши - ведь его можно было бы так долго есть.


Ходжа разбирает тяжбу красавиц

Когда ходжа Насреддин был в Сиврихисаре кази, пришли к нему красавицы. Вот одна и говорит:
— Эфенди, я заказала этой женщине сплести обыкновенную бечеву, а она начала прясть тонкие-претонкие нитки, вроде моих волос. Если она будет делать так, я отказываюсь от уговора, пусть она вернёт мне деньги.
Так говоря, она кокетливо приоткрывала лицо и показывала ходже пряди своих волос.
Ходжа, в смущении призывая имя Аллаха, обернулся к другой женщине и спросил:
— Что ты скажешь на это?
А та, придав своему голосу дрожь и волнение, с жаром, как будто от гнева, отвечала:
— У нас уговор был насчёт обыкновенных верёвок для белья, толщиной вот с мой палец, и вовсе не требовалось плести верёвки толщиной в кисть моей руки, — говорила она и, чтобы доказать свою правоту, показала белоснежную руку.
Бедный ходжа остановил её и, оглядев обеих с ног до головы, сказал, улыбаясь:
— Ну, девочки, столкуйтесь как-нибудь между собой. Ты, — продолжал он, обращаясь к ответчице, — немного толще пряди; только не натягивай так сильно, чтобы не надорвалось сердце вашего ходжи, как это только что было.
Красавицы засмеялись и ушли.


Цена быстрой лошади

Насреддин прогуливался по рынку и обратился к торговцу лошадьми:
- Почему у тебя есть одна лошадь, которая стоит в десять раз дороже другой? - спросил мулла.
- Потому что она скачет в десять раз быстрее! - ответил торговец.
- Но ведь если она поскачет в неверном направлении, то будет в десять раз быстрее удаляться от нужной цели…
Торговец задумался - и сбавил цену.


Числа нет

Когда Насреддин афенди был казием, у него спросили:
— Много ли друзей у тебя?
— Сейчас не знаю, сколько их. Когда я не стану казием, тогда будет точно известно, — последовал ответ.


Что стоит за событиями мира

— Аллах поможет, — сказал Насреддин человеку, которого только что ограбили.
— Не знаю только, как, — сказал человек.
Насреддин тотчас же завёл его в ближайшую мечеть и сказал, чтобы он пока постоял в углу, а сам начал плакать и причитать, умоляя Аллаха вернуть пострадавшему двадцать серебряных монет.
Он поднял такой шум, что прихожане собрались и вручили человеку названную сумму.
— Ты можешь и не понимать, что стоит за событиями этого мира, — сказал Насреддин человеку, — но, может быть, ты поймёшь, что произошло в доме Аллаха.


Чудесная охота

Однажды в своих странствиях Насреддин добрался до Индии. Раджа маленького княжества подружился с моллой и не желал расставаться с ним. Этот раджа был заядлый охотник. Как-то раз он настоял, чтобы Насреддин поехал вместе с ним охотиться на тигров.
Это был приказ, и Насреддин согласился, хотя и страшно боялся. Спустя два дня Насреддин вернулся домой, и сосед спросил его:
— Ну, как прошла охота?
— Великолепно! Просто замечательно, — радостно ответил молла. — Мы не встретили ни одного тигра!
— Почему же ты говоришь «великолепно» и «замечательно»?
— Если бы ты поехал со мной и чувствовал то, что чувствовал я, ты тоже не нашёл бы иных слов, — ответил Насреддин.


Штраф за оскорбление

Поссорившись на улице с одним человеком, Насреддин эфенди сильно его оскорбил. Тот потащил эфенди к судье. Оштрафованный на одну таньгу*, эфенди воскликнул:
- О, штраф за оскорбление невелик!
Вынув из кармана две таньги, отдал одну судье:
- Это - за того человека, а это...
И, выругав судью площадным ругательством, Насреддин швырнул ему вторую таньгу:
- Это штраф за оскорбление, которое я сейчас нанёс вам!


Яблоневый сад

У Насреддина был самый лучший в стране яблоневый сад, и всякий раз, когда созревали яблоки, соседские дети прокрадывались в сад и рвали их.
И с тем же постоянством Насреддин выбегал из дома, размахивая ружьём, кляня разбегающихся детей. Многолетний свидетель этого безуспешного преследования, сосед муллы, как-то сказал ему:
- Я не понимаю тебя, Насреддин: ты ведь спокойный и великодушный человек, урожай твой в десять раз больше, чем тебе нужно, почему бы тебе не уступить часть его детям?
- Хм, - улыбнулся Насреддин, - я хочу, чтобы они брали яблоки, но я сам был мальчишкой и знаю: если бы я не кричал и не гонялся за ними, они не стали бы приходить.


Месяц в сорок пять дней

Настал месяц поста рамазан. Насреддин, чтобы не ошибиться в подсчете дней, купил кувшин и стал бросать в него камешек вечером каждого дня. Дочка Насреддина решила помочь отцу, да и насыпала в кувшин целую пригоршню камешков.
И вот однажды несколько приятелей пришли проведать Насреддина и между разговором спрашивают его:
— Какое сегодня число?
Насреддин тут же пошел, высыпал камешки из кувшина и насчитал… девяносто штук! Он задумался: «В месяце не может быть девяносто дней. Если я скажу все как есть, они сочтут меня дураком. Назову-ка я половину!» Он вернулся к гостям и говорит:
— Сегодня сорок пятое число.
— Уважаемый, — говорят ему, — да ведь в мусульманском месяце не бывает больше тридцати дней. Как же это в середине месяца может быть сорок пятое число?
— Это моя вина, что я сказал только половину! — воскликнул Насреддин сердито. — Коли уж хотите знать правду, сегодня девяностое число.


Безмозглый петух

У Насреддина было несколько куриц и один петух. Однажды он сгреб их всех в мешок и отправился в город, чтобы выручить немного денег, которые нужны были ему до зарезу. По пути он подумал:
«Жарко, бедные птицы изнывают от зноя. Выпущу-ка я их, и мы зашагаем вместе».
Вытряхнул он из мешка куриц, но они, вопреки ожиданиям, бросились врассыпную. Петух тоже пустился наутек в степь. Насреддин же бежал с палкой за петухом и кричал:
— Безмозглая птица! Во мраке ночи ты видишь, когда наступает рассвет, а среди белого дня не можешь различить большак*.

*Большак-большая дорога (в отличие от просёлочной).


Поплачьте

Насреддин заболел, и молва об этом дошла до всех. Соседки пришли как-то проведать его, а Насреддин прогуливался по двору. Как увидел он соседок, побежал в комнату и лег в постель. Соседки, убедившись, что он совершенно здоров, говорят:
— Если ты отправишься на тот свет, что мы должны делать?
— Да ничего, только поплачьте по мне.


Меня спроси

Жена Насреддина с соседками стирала в пруду белье. Проходил мимо один знатный человек и остановился поглазеть на женщин. Жена Насреддина подняла крик и шум, стала ругать того прохожего и кричать:
— Бесстыдник, что ты лупишь на нас глаза?
— Чья это жена? — спрашивает тот.
— Это жена моллы Насреддина, — отвечают ему.
На следующий день знатный господин вызвал к себе Насреддина, описал приметы его жены и спросил:
— Это твоя жена?
— Да, моя, — сказал Насреддин. — А в чем дело?
— Пришли ее ко мне, мне надо расспросить ее кое о чем.
— По нашим обычаям, — отвечал Насреддин, — спросить надо меня, я в свою очередь спрошу ее и передам ее ответ вам.


Пожар в животе

Насреддин очень проголодался, схватил посудину с горячей похлебкой, жадно глотнул — и обжег все нутро. Он вскочил с места как угорелый и побежал по улице.
— Что с тобой? Куда бежишь? — спрашивают его.
— Скорее несите воду! — закричал Насреддин. — У меня в животе пожар.


Хитрый выход

У Насреддина был черный слуга по имени Химад. Однажды в праздничный день Насреддин, облачившись в новое платье, сел писать письмо к другу и в нескольких местах испачкал платье чернилами. Когда Насреддин вышел к домашним, жена стала браниться и кричать:
— Носить не умеешь новую одежду! Испачкал джуббу!..
— Послушай, жена, — отвечал он, — лучше бы ты сначала разобралась, в чем дело, а потом бранилась.
— Отчего же на твоей джуббе черные пятна? — завопила жена.
— Сегодня день праздника и наш черный слуга хотел поцеловать мне руку. А лоб его в это время был покрыт испариной. Несколько капель пота упало мне на платье — вот и остались пятна.


Судьба и желание

Однажды Насреддину сообщили:
— Скончалась твоя жена, да пошлет Аллах тебе здоровья!
— Мудрая была женщина, — сказал Насреддин в ответ, — опередила события. Я собирался развестись с ней, да она решила меня не утруждать.


Как Насреддин лечился

Насреддин сильно захворал. Один приятель посоветовал ему:
— Совершай сорок дней подряд предутренний намаз в соборной мечети — и тебе полегчает.
Насреддин послушался совета, но лучше ему не стало. Случайно он как-то совершил предутренний намаз в маленькой мечети — и почувствовал себя лучше. Тогда он пришел в соборную мечеть и закричал у самого входа:
— При всем твоем величии и великолепии ты не способна на то, на что способна маленькая мечеть.


Как Насреддина посадили

Насреддин зашел в сад, а садовник сажал деревья.
— Что ты делаешь? — спрашивает Насреддин.
— Сажаю деревья, — отвечал тот, — чтобы на них выросли плоды.
— А ну посади меня, посмотрим, какие на мне вырастут плоды.
Садовник, слыша такие речи, посадил его в одну из ям, по краям присыпал ее землей, так что Насреддин по пояс оказался под землей. Но через час он сильно продрог, с трудом выбрался из ямы и отправился к садовнику.
— Почему же ты так скоро оттуда выбрался? — спрашивают его, а он в ответ:
— По правде говоря, мне там не понравилось. Да и едва ли на мне вырастут хорошие плоды.


Какая разница?

Насреддина пригласили в далекий город обучать сына одного богача. Окрыленный надеждами, прошел он дальний путь пешком и пришел в дом богача. Не успел он войти, как хозяин дома принес книгу и говорит:
— Читай.
Насреддин прочел целую страницу. Хозяин дома тоже прочитал эту страницу так же, как Насреддин. Потом он дал Насреддину бумагу и попросил написать письмо. Насреддин написал, а хозяин дома написал точно такое же. Тогда он сказал Насреддину:
— Видишь, мы одинаково грамотны, между нами нет никакой разницы. Следовательно, и надобности в тебе нет.
— Разница-то между нами есть, — отвечает ему Насреддин. — И вот какая: вас не вызывал жадный и жестокий человек, вам не пришлось тащиться пешком из дальнего города, вы не вошли к человеку с надеждой и не услышали вместо приветствия грубых слов.
Богач, который звал Насреддина шутки ради, признал справедливость его слов, оказал ему должный прием и отпустил через несколько дней с большими дарами.


Опять об осле

У Насреддина пропал осел. Он стал кричать на базаре:
— Тому, кто найдет моего осла, я подарю его вместе с седлом, потником и уздечкой.
— Если ты все хочешь отдать в награду, — спрашивают его, — то ради чего искать и тратить столько сил?
— Знаете, — отвечал он, — всегда приятно найти то, что пропало.


Завещание Насреддина

Насреддин завещал своим друзьям:
— Когда я умру, то не выкладывайте мою могилу кирпичами и известью.
— Почему? — удивились друзья.
— В День Воскресения, — отвечал Насреддин, — когда все будут покидать могилы, я не хочу излишне утруждать себя, хочу выйти из могилы без труда.


Как Насреддин «ничто» ел

Насреддин ехал на верблюде через пустыню, вытащил горсть сладкого горошка и хотел бросить в рот, но налетел ветер и унес все до последней горошины.
— Что ты ешь? — спросили спутники Насреддина.
— По правде говоря, «ничто», — ответил он.


Шуба Насреддина

Насреддин всегда надевал шубу и садился перед очагом. Когда он снимал шубу, то туго завязывал ее с обеих сторон.
— К чему это? — спрашивают его.
— Чтобы теплый воздух не выходил из шубы, — отвечает Насреддин. — В следующий раз мне и очаг зажигать не придется.


Детство чалмы

В праздничный день дети играли на улице. Насреддин стоял поодаль и смотрел. Вдруг один мальчишка подскочил, сорвал с головы Насреддина чалму и бросил товарищу. Тот перебросил ее третьему, и так чалма Насреддина пошла по рукам.
Как ни суетился Насреддин, как ни бегал, он не мог отнять чалму. Наконец, отчаявшись получить ее, он пошел домой. По пути ему повстречались знакомые и спросили его:
— Что это ты ходишь с непокрытой головой?
— Чалма вспомнила свое детство, — отвечал Насреддин, — и пошла играть с ребятишками.


Черепаха

Во время пахоты ходжа Насреддин нашел черепаху. Он завязал её бечевкой и сунул себе за пояс. Слыша, как она там возится, ходжа сказал:
«Чего ты вертишься? Разве плохо, что и ты научишься пахать?»


Не хули добро мусульманина

Насреддин нес на базар наволочку от старого одеяла, чтобы продать. Повстречался ему приятель и говорит:
— Да на ней живого места нет. Снеси-ка ее лучше к старьевщику.
— Ты же не покупатель, — отвечает ему Насреддин. — Чего ради ты хулишь добро мусульманина? Эту наволочку я только что снял с одеяла, и еще ни разу через ее дырки не выпадала вата.


Праведники не ведают гордыни

Насреддина спросили:
— Чем ты докажешь, что ты праведник?
— Стоит мне поманить пальцем любое дерево или камень, — отвечал Насреддин, — как они тотчас подойдут ко мне.
А перед ним, как на беду, высилась чинара.
— Может, ты поманишь эту чинару? — спрашивают Насреддина, и он трижды проникновенно произнес:
«Подойди ко мне, благословенное дерево».
На чинаре даже листик не шелохнулся. Тогда Насреддин, полный достоинства, сам подошел к чинаре.
— Ты ж обещал, что чинара к тебе подойдет, — говорят ему, — а выходит, сам пошел к ней!
— Праведники не ведают гордыни, — отвечал Насреддин. — Если чинара ко мне не идет, я сам пойду к ней.


Палец или рыба

Насреддин прогуливался с приятелем у водоема, в котором было много всякой рыбы. Приятель показал пальцем на рыбу и говорит:
— Смотри, какие красивые рыбки!
Насреддин посмотрел на его пальцы.
— Да не пальцы, а рыбки.
— Ты показываешь мне пальцы, — говорит Насреддин, — и велишь глядеть на рыбок. Как я ни разглядываю твои пальцы, никаких рыбок не видно.


Правдивый муж

Насреддин прибыл в какой-то город. Ему повстречался незнакомый человек и сказал:
— Я давно уже наслышан о вашей славе, даже собирался вас навестить. Очень рад, что наконец я удостоился счастья лицезреть вас. Я жажду угостить вас в своем доме хлебом-солью.
Насреддин с удовольствием принял приглашение. В доме того человека перед ними положили на скатерть немного хлеба и соли. Насреддину ничего не оставалось, как безропотно съесть то, что принесли.
Тут в двери постучался нищий и попросил подаяния. Хозяин дома ответил ему:
— Прости, дорогой, подать нечего.
Нищий не уходил, и тогда хозяин пригрозил:
— Ступай-ка отсюда, а не то я тебе все кости переломаю!
Тут вмешался Насреддин:
— Приятель, — сказал он, — у него слова не расходятся с делом. Послушай меня, пойди в другой дом, хозяин которого будет менее правдивым.


Вновь построенный дом

Сосед Насреддина построил себе дом. Он пригласил Насреддина и стал показывать ему одну за другой комнаты, погреба, кухню и тому подобное. Он так долго водил Насреддина, что тот устал, но об угощении не было слышно.
Уже покидая дом, Насреддин вытащил книжечку и стал что-то записывать.
— Что ты там пишешь? — спросил хозяин.
— Я набрасываю план дома.
— Хочешь построить себе такой же? — полюбопытствовал сосед.
— Напротив, — отвечал Насреддин, — хочу посоветовать приятелям, чтобы при постройке дома старались входить в него с сытым желудком и ни в коем случае не придавали значения большим и просторным комнатам.


Без родных

Жена Насреддина заболела и слегла. Насреддин каждый вечер садился у ее изголовья и принимался плакать. Однажды сосед стал утешать его и сказал:
— Молла, не горюй так сильно, жене твоей уже легче. Не пройдет и нескольких дней, как она совсем поправится и встанет. Какой толк в твоих причитаниях?
— У моей несчастной жены нет на свете никого из родных, — ответил Насреддин. — Когда она выздоровеет, то станет ворчать:
«Даже поплакать обо мне было некому». Вот я и решил загодя предупредить ее укоры.


Обычай этого города

Один эмир прибыл в гости в город, где жил Насреддин. На одном пиршестве, устроенном в его честь, эмир напился холодного вишневого шербета и чихнул. Один из присутствующих вместо «будьте здоровы» по ошибке сказал «добро пожаловать».
Эмир решил, что над ним издеваются, и разгневался. Насреддин обернулся к эмиру и сказал:
— По-видимому, эмир запамятовал, что в нашем городе, когда чихают, говорят «добро пожаловать», а не «будьте здоровы», как принято у вас.


Кто же спаситель?

Насреддин и приятели сидели на берегу озера за угощением. После еды они стали мыть руки в озере, и один приятель поскользнулся и упал в воду. Все бросились спасать его, а Насреддин спокойно встал на берегу, вытянул руки и сказал:
— Подплыви, схвати меня за руку, я тебя вытащу из воды.
Смертельно напуганный человек ухватился за его руку и попытался вылезти, но Насреддин не удержал его, и они вдвоем упали опять в воду. Тогда остальные друзья попрыгали в озеро и вытащили обоих с большим трудом. А Насреддин при этом говорил:
— Спасителем-то был я. Если бы вы не увидели меня в воде, то не посмели бы прыгнуть.


Звуки кеманчи*

Поздно ночью Насреддин и его слуга Имад возвращались из гостей. Видят, что несколько воров забрались в лавку и хотят обчистить ее. Насреддин решил, что ему лучше не вмешиваться, не то дело может плохо кончиться. И он прибавил шагу. Слуга нагнал его и спрашивает:
— Вы слышали шум шагов?
— Да, это там кто-то на кеманче играл.
— Почему же не слышно было звуков кеманчи? — полюбопытствовал слуга, а Насреддин сказал:
— Звуки такой кеманчи слышат через несколько часов.

*Кеманча — струнный смычковый музыкальный инструмент.


Советы Насреддина

Насреддин сидел у правителя и давал разные советы об управлении государством и людьми. Правитель видит, что Насреддин не перестает болтать попусту, рассердился и крикнул Насреддину:
— Глупец! Откуда у тебя такая дерзость — вести эти речи в присутствии такого великого человека, как я?
— От моего незавидного положения, — ответил Насреддин.


Погашение долга

Когда Насреддин занимался торговлей, он записывал в особой книге отданные им в долг деньги. Однажды один из его должников проходил мимо лавки. Насреддин остановил его и говорит:
— Знаешь, с какого времени ты мне должен? Ты ведь до сих пор не вернул мне долг.
Должник, зная, что Насреддин не отстанет от него, предложил:
— Принеси-ка книгу, посмотрим, сколько я тебе задолжал.
Насреддин поверил в то, что получит долг, пошел и принес книгу. Оказалось, за тем должником записан тридцать один динар. Должник посмотрел в книгу и увидел, что его сосед тоже задолжал Насреддину двадцать пять динаров. И тогда должник предложил Насреддину:
— Вот этот твой должник — мой сосед и родственник. Перепиши его долг на меня. Значит, так, от тридцати одного динара отнять двадцать пять, останется всего шесть динаров. Я готов простить эти шесть динаров — так и быть, их отдай мне.
Насреддин очень любил погашать долги по векселям, он выписал расписку в погашении обоих долгов и отдал ее должнику. Потом он пришел к жене и сообщил ей радостную весть о том, как легко получил свои долги, потратив всего лишь шесть динаров.
Жена видит, что муж не только пятьдесят шесть динаров не получил, но еще своих шесть отдал. С большим трудом она втолковала ему, что его обманули. Насреддин прибежал к кадию, — рассказал ему обо всем и показал свою расходную книгу. Кадий послал за должником и спрашивает:
— Что это за странные расчеты у тебя с Насреддином?
— Насреддин настаивал на погашении долга, — отвечал должник, — а у меня не было с собой денег. Я испугался, что он станет позорить меня при народе, и решил пошутить с ним, — он ведь и сам большой шутник. А он принял мою шутку всерьез и зачеркнул долг.
Кадий взял у должника расписку, передал ее Насреддину и наказал:
— Коли ты не разбираешься в счете, уж лучше спрашивай людей, чтобы тебе впредь не пришлось обращаться к кадию.


Как ходже Насреддину не удалось окончить начатого

Один иранец, приехавший в Ак-Шехир, рассказывал в кофейне всякие небылицы о своей стране.
– Знаете ли, правоверные, – говорил он, – у иранского шаха в Исфагане несметное количество дворцов. И в каждом дворце по тысяче комнат, за что этот город получил название «половины мира»*.
Послушал, послушал Насреддин эти выдумки и захотелось ему превзойти иранца.
– Это что, – сказал он, – а вот в нашей Бруссе у султана вдвое больше дворцов, чем у вашего шаха. И каждый дворец имеет в длину десять тысяч аршин, а в ширину…
В эту минуту в кофейню вошел другой иранец, который только что побывал в Бруссе.
– А в ширину сколько? – спросил первый иранец у Насреддина.
– А в ширину десять аршин, – ответил ходжа.
– Что же это за дворец такой, длина которого десять тысяч аршин, а ширина десять аршин? Одно другому не соответствует.
– Дорогой мой, – сказал ходжа, – я бы приладил ширину к длине и они бы соответствовали одна другой, да меня перебил твой соотечественник.

*Имеется в виду распространенная в Иране поговорка: «Исфахан — несфе джахан», т. е. «Исфахан — половина мира».


Местонахождение ангелов

Насреддина спрашивают:
— Где жили ангелы до сотворения небес, земли и Адама?
— В своих домах, — ответил Насреддин.


Как Насреддин учился

Когда Насреддин пришел в школу, ахунд спросил его:
— Какая часть речи слово «помогать».
— Существительное, — отвечал Насреддин.
— Почему ты умышленно неверно отвечаешь? — настаивал ахунд.
— Если бы я дал верный ответ, — сказал Насреддин, — то это было бы лишней тратой времени, так как у глагола есть время, залог, наклонение. Все это-объяснять было бы слишком долго. А так я избавил вас и себя от лишних хлопот.


Насмешка

Насреддин проходил через перекресток. Видит, несколько стражников собрались вместе и громко спорят о чем-то. Он решил воспользоваться случаем, вытащил несколько монет, позвенел ими и громко крикнул:
— Возьмите себе эти монеты! Поделите поровну! — и спрятался в сторонке.
Стражники бросились делить несуществующие деньги, лупить друг друга. Насреддин же посмеялся над ними и пошел своей дорогой.


Насреддин получил от Тимура десять червонцев на постройку дома. Он поставил в поле одну дверь с засовом и замком. Память об этой двери, по словам ходжи, будет говорить потомству о победах Тимура.
Над высокими триумфальными воротами Тимура будет плач, а над дверьми Насреддина — смех.


Шли как-то по дороге Хитрый Петр* и ходжа Насреддин и спорили, кто из них лучше знает правила уличного движения. Петр сказал:
— Да я правила наизусть знаю! Я ведь недавно экзамен сдавал.
— Сейчас проверим, — ответил Насреддин. — Вот, предположим, ты, Петр, едешь по главной улице, пересекающей боковую, и, не доезжая десяти метров до перекрестка, видишь, что по этой улице кто-то едет. Что ты будешь делать?
— Я остановлюсь и посмотрю по сторонам.
— Хорошо же ты знаешь правила! Как же ты сдавал экзамен? Ведь ты в этом случае в более выгодном положении.
— Да я хорошо знаю, что это так, но ведь неизвестно, знает ли об этом тот, кто едет по боковой улице. Поэтому я сначала посмотрю, что он будет делать, а потом уже тронусь с места.

*Хитрый Петр — персонаж болгарского и македонского фольклора, главный герой бытовых сказок, смешных историй и анекдотов, распространённых во всех областях Болгарии и Македонии на протяжении последних четырёхсот лет.


Афенди Насреддин шел по улице и с аппетитом уплетал краюху хлеба.
— Что это вы, как мальчишка, бежите по улице с куском хлеба! — заметил ему прохожий.
— Конечно, это неприлично, — согласился афенди, — но я же иду в столовую.
— Тем более, зачем жевать всухомятку?
— То-то и оно, — пояснил Насреддин, — в нашей столовой умрешь с голоду, пока дождешься чего-нибудь поесть».
 

У афенди Насреддина заболели зубы. Три дня ходил он в больницу, но на прием к врачу так и не попал: то кончилась запись, то диспансерный день, то врача вызвали куда-то…
А боль не утихала. Подвязал Насреддин нижнюю челюсть платком, затянул кончики на макушке и поплелся в больницу в четвертый раз.
— Что с тобой, афенди? — остановил его сосед. — Ты перевязал себя, как покойника.
— Приходится, — превозмогая боль, прошамкал афенди. — К нашему врачу пока дождешься приема — и умереть не хитро. Если умру, так хоть хлопот будет меньше — челюсть-то уже подвязана.


Убедительный довод
   
Как-то во время проповеди Насреддин объявил слушателям:
— У вас такой же климат, как в моем родном городе.
— Как ты узнал об этом? — спрашивают его.
— Да ведь солнце, луна и звезды у вас такие же. Потому и климат должен быть точь-в-точь такой.


Персидская ученость ходжи

Однажды пришли к ходже Насреддину ученики и говорят:
«Вот ты человек грамотный, живешь-живешь, а по-ученому не знаешь».
«Как не знаю?» возразил ходжа.
«А коли знаешь, — заметили они, скажи нам стишок, а мы послушаем».
Ходжа произнес экспромт:
«Аз исшед в рощу кипарисов и узрел девять волков; часть из них я уложил на месте, а некоторые грядут к полю».
Услышав это, ученики поблагодарили ходжу и признали его ученость.


Как перепуганный ходжа разговаривал с собакой

Проходя однажды кладбищем, ходжа Насреддин увидел, как громадная собака задрала ногу над могильным камнем.
Он хотел ударить ее палкой, которая была у него в руке, но собака оскалила зубы и, рыча, бросилась на него.
Ходжа испугался, что она может изорвать его в клочья, и, скорчившись, отошел назад, приговаривая:
«Проходи, молодчик, проходи!»


Как ходжа вместо золы принес гвоздей

Желая приготовить кушанье «иплик»*, жена велела ходже Насреддину принести горячей золы и дала ему мешок.
Так как печь уже с неделю не топили, он не мог найти золы.
В поисках золы он на пожарище нашел несколько гвоздей и сунул их в мешок.
Дома жена спросила:
«Ну что, принес золы?»
Ходжа придвинул к ней мешок.
Заслышав лязганье железа, жена тряхнула мешок, и оттуда посыпались гвозди. Жена была удивлена.
«Ах ты, глупенькая,— сказал ходжа,— ничего-то ты не понимаешь. Среди ученых людей есть поговорка: «Гвоздь заменяет золу».
Жена растерянно посмотрела на мужа и покачала головой.

*Иплик (собственно «нитка»)-очевидно какое-нибудь кушанье (тесто, нарезанное длинными тонкими полосками).


Ходжа знал этот горшок, когда он был еще маленькой коробкой

У соседа ходжи Насреддина украли горшок. Он увидел свой горшок у вора и позвал ходжу в свидетели. Кази спросил у ходжи:
«Ты знаешь, что этот горшок принадлежит мусульманину?»
— «Да сказал ходжа;— я знаю его давно: сперва это была небольшая коробка для кила*, но с тех пор она выросла у него на руках».

*Кил-горное и земляное мыло.


Ходжа сам пришел и объявил жене, что он умер

Как-то за городом нашел на ходжу сильный страх. Он упал в обморок и решил, что умер. Долго он ждал, но так никто и не пришел, чтобы унести его тело.
Тем временем он очень проголодался. Он пошел к себе домой и рассказал жене, как и где он умер, а потом опять удалился к тому месту, где скончался.
Жена начала рвать на себе волосы и, обливаясь горючими слезами, побежала к соседкам и объявила, что муж её умер неожиданно в поле и всё ещё там лежит.
Женщины, опечаленные, стали расспрашивать, когда и где он умер и кто ей об этом сообщил. Жена отвечала:
«Кому быть у бедного ходжи? Сам он умер, сам и пришел об этом сообщить».
После этого она пошла туда, где лежал её муж.


Ходжа, сидя на кладбище, выбирает у себя вшей

Разделся ходжа Насреддин на кладбище и выбирает в рубашке вшей. В это время поднялся сильный ветер и унес его рубашку.
Ходжа побежал вслед, бежит-бежит — и упадет. Откуда ни возьмись всадники. Увидели они, что какой-то странный человек, голый, прыгает на кладбище с камня на камень; они и сами перепугались, и лошади
рванули в сторону. Тогда, чтобы наказать ходжу за беспокойство, они кинулись на него.
«Эй, ты! Что тут бродишь, вурдалак?» — закричали они.
«Ребятушки, — сказал ходжа,— я покойник и этот мир оставил навеки, а вышел я сюда, чтобы совершить абдест. Теперь я опять возврашаюсь к себе в могилу, а с мирянами нет у меня ничего общего».
Так удалось ему избавиться от них.


Ходжа и женоненавистник

Один тиран, которому жена его бесстыдио изменила, почувствовал к женщинам ненависть; и с того времени, чуть где услышит об ученых и просвещенных людях, зазывал их к себе, говорил на ухо несколько слов и,
если не получал ответа, соответствовавшего его настроению, способного развеять его скорбь, приказывал рубить им голову. В расчете, что только ходжа Насреддин может выручить из этой беды, направили его к тирану.
Тиран усадил ходжу рядом с собой и прошептал ему на ухо:
«Ты женат или холост?»
И как только ходжа сказал:
«Да разве, дожив до моих лет, бывает человек холост?» — тиран заметил:
«Вот и ты такой, как все. Отрубите-ка ему голову»
Ходжа сообразил сразу всю серьезность положения и сказал:
«Не торопись, а ты прежде узнай: может быть, я бросил одну жену и взял потом другую? Или, может быть, она умерла, и я опять женился.
Или, быть может, у меня была одна жена, а я взял ещё несколько жен. Случилось уж так, что я ошибся и женился.
Это — пропасть, и, только попав в нее, познаешь ее глубину. Есть известная поговорка:
«У спотыкающейся лошади не рубят головы».


Ходжа изменяет требования шариата

Однажды жена сказала ходже Насреддину:
«У кувшина для абдеста прохудилось дно. Вода быстро вытекает. Что нам делать?»
Ходжа отвечал:
«Жена, неужто трудно этому помочь? Прежде мы справляли «нужду», а потом совершали омовение. А теперь, как только нальем в кувшин воду, сейчас же будем совершать абдест, а потом справлять «нужду».


Едва отойдя от города, ходжа думает, что он прошел полпути

Однажды ходжа Насреддин, забрав жену, вышел из города, направляясь к приятелю, жившему в четырех днях пути.
Прошло всего несколько минут и ешё виден был город, как ходжа спросил у жены, далеко ли они ушли. Жена отвечала:
«Если будем идти сегодня и завтра, пройдем двухдневный путь».
«Скажи просто: мы проделали полпути», — заметил ходжа.


Ходжа в уборной при мечети

Зашел ходжа Насреддин во время молитвы на сон грядущий в уборную при мечети. А кран у источника был открыт, и вода из него текла не переставая.
Ходжа же, думая, что это из него течет, сидел и ждал. Пришел человек и, толкая дверь, закричал:
«Эй, ты, заснул, что ли? Ты сидишь уже целый час!»
Ходжа спокойно заметил ему:
«Как ме встать, когда я еще не кончил?»


«Вот тебе и поливка»

Посадил ходжа Насреддин перед домом иву и, помочившись на неё, сказал:
«Вот тебе и поливка».


Ходже не нравится собственное изобретение

Ходжа Насреддин сказал:
«Я придумал есть мелко размолотую пшеницу, сидя па верблюде, но самому-то мне это не понравилось»


Ходжа мочится на крыше

Когда ходжа Насреддин укатывал крышу, ему вдруг захотелось мочиться. Он сидя начал пускать струю. В это время мимо дома проходил человек и подозрительно поглядел вверх, как бы собираясь подняться на крышу.
Ходжа остановился.
«Что ты перестал?» — спросил человек.
«Если бы я не перестал, — сказал ходжа, — ты мог бы схватиться за «палку», как за веревку, и взобраться наверх».


Как хотели над ходжой подшутить во время уразы

Во время уразы ходжа Насреддин обыкновенно совершал кратко вечернюю молитву а потом поскорее принимался за разговенье. Как-то вечером его пригласили на ифтар*, а имаму (совершающему молитву) нарочно дали определенный наказ.
Вот имам, соблюдая точно правила о чтении Корана, прочел, растягивая слова, суру «Фатиха»*. Ходже уже стало не по себе. Но когда имам произнес: «Ясин***»,— ходжа воскликнул:
«Нет, это бог знает что такое, у меня иссякло всякое терпение!»
Отделавшись от молящихся, он вышел из ряда и отодвинулся назад, собираясь докончить молитву один.
Но в это время имам наклонился для поясного поклона, говоря:
«Клянусь премудрым Кораном... Аллах велик».
«Ну, против этого у меня нет возражений», —заметил ходжа и быстро вернулся на свое место к молящимся.

*Ифтар — вечерняя еда во время рамазана.
**Фатиха-(соответствующая христианскому «Отче наш») — короткая, состоит из нескольких стихов.
***Ясин — одна из довольно длинных сур (83 стиха).


Ходжа спит в перевязанном посередине кауке

Когда ходжа Насреддин как-то опять заночевал в гостях, на постель положили ему большущий ватный каук. Ходжа достал платок, перевязал каук посередине и, подумав:
«Завтра я развяжу, и все будет по-старому», — завалился спать. Но прежде чем ходжа успел встать, хозяин вошел к нему в комнату и шутливо воскликнул:
«Ну и спишь же ты! Ты уподобился пещерникам».
Внимательно всмотревшись, он увидел у него на голове странный головной убор и, продолжая шутить, сказал:
«Ходжа, ты ведь задушил каук»
«Что поделать, дружок,— заметил ходжа,— если бы я не задушил его, он бы задушил меня».


Как тяжелы хлопоты с муравьями

В шкафу, где стояла еда, набрались муравьи, и супруги измучились, занимаясь чисткой шкафа. Однажды ходжа Насреддин после омовения совершил полуденную молитву.
Когда через какой-нибудь час-другой ходжа собрался опять совершать омовение, чтобы приготовиться к предвечерней молитве, жена сказала:
«Эфенди, да разве требуется пять раз на день совершать омовение?»
«Если ты не будешь смотреть за шкафом, нам придется совершать больше, чем пять омоведий», — заметил ходжа.
После этого между ними завязался следующий разговор:
Жена:
-Хорошо. А ты знаешь, как я мучаюсь, пока, наконец, достану воду из десятисаженного колодца?
Ходжа:
-А ты знаешь, для того чтобы легко пустить ветры и потом найти укромное местечко, где помочиться, чего-чего только я ни выношу?


Как ходжа ответил грубияну

Ходжа Насреддин гнал перед собой осла, направляясь в виноградник. Дорогой какой-то невежа увязался за ним и шутливо заметил:
«Куда это вы двое идете?»
Ходжа, указывая на осла, сказал:
«Вот вы теперь с ним рядышком идите, как родные братья, а у меня тут есть небольшое дельце; я устрою его и тогда разъясню тебе все как следует».


Ходжа и обжора

Пришел к ходже Насреддину в гости обжора. Ходжа поставил кругленький столик, разложил хлеб и пошел за едой. Когда он вернулся, он увидел, что на столе нет уже ни куска хлеба.
Он ничего не сказал и пошел за хлебом. Пришел, а на столе прикончена еда. Тогда он схватил пустые блюда и побежал за кушаньем. Теперь не было уже на столе хлеба. Словом, ходжа бегал взад и вперед,
пока в кастрюле не осталось уже еды, а в горшке — хлебных лепешек. А соединить хлеб с едой на столе так ему и не удалось. Он спросил у гостя, куда он едет и зачем. Обжора отвечал:
«Я страдаю отсутствием аппетита, еду в Брусу, хочу там показаться врачу; как только он даст мне лекарство, я сейчас же вернусь. Если Аллаху будет угодно, самое позднее через месяц мы снова увидимся.
Я очень тебя полюбил и, вернувшись, хочу пробыть у тебя в гостях месяц и подышать здешним воздухом».
«Ах как жаль! — сказал ходжа- Я завтра или послезавтра собираюсь ехать в деревню и думаю, что нам не удастся свидеться на обратном пути. Но желаю тебе всякого благополучия».
Так и отделался он от назойливого обжоры.


Ходжа отказывается продавать в долг маслины женщине, обманувшей Аллаха

Одно время ходжа Насреддин продавал маслины. Пришла к нему женщина; маслины ей понравились, но цена показалась высокой, и она стала торговаться.
Ходжа сказал:
«Послушай, это не какие-нибудь незрелые или порченые маслины. Они собраны спелыми и тшательно приготовлены. Если не веришь, скушай маслину и увидишь.
Ты во всю жизнь не вкушала такой сладости! Ни горечи, ни терпкости в них нет. Масло из них — первый сорт. У человека во рту от него приятное ошущение. Попробуй, я разрешаю. Не стесняйся. Ведь ты заплатишь деньги».
Женщина отвечала:
«Ты меня знаешь, я живу на улице, что за домом, я жена покойного Темиз-оглу Саты-бея, сад которого выходит к вам. Ты был в хороших отношениях с моим мужем. Поэтому, если ты только доверяешь, дай мне в долг».
«Э, что там, — заметил ходжа,— как-нибудь поладим, Ты будешь довольна».
Так говоря, он протягивал ей маслину. Но, женщина отказалась:
«Три года тому назад я во время уразы заболела, и так как в течение семи дней тогда я нарушала пост, я теперь короткими днями зимы восполняю упущенное».
Только она сказала это, Насреддин воскликнул:
«Детка, и ты хочешь купить в долг маслины! Если человек не исполняет предписаний создателя и потом забывает об этом в течение ряда лет, так разве станет он обращать внимание на долг смертному?!»


Как ходжа, изменяя суру Корана, заставил судью угостить его винными ягодами

Однажды судья позвал ходжу Насреддина в гости и приказал повару приготовить, между прочим, сладкое блюдо из винных ягод со сливками. Покушали, а сладкое так и не было подано. Ходжа был огорчен, но промолчал.
После молитвы «на сон грядущий» судья сказал:
«С благословения Аллаха прочитай хизб* из Корана и возвеселимся радостью духовной!»
Ходжа, призвав имя Аллаха, начал читать суру «Смоковница»: «Клянусь... маслиной» и так далее.
«А что же ты «винные ягоды» забыл?» — закричал судья со своего сиденья.
«Не я забыл, а ты», — возразил ходжа.
Всем присутствовавшим стало весело от этого замечания, а ходжа заработал себе еще и угощенье.

*Хизб-1/60 части Корана. В анекдоте намек на 95-ю суру Корана («Смоковница»), которая так начинается: «ва-т-тин еа-з-зайтин» («клянусь смоковницей и маслиной..,»).


«Но муж у тебя один»

Как-то один из друзей Насреддина решил сосватать ему свою соседку кривую на один глаз.
— Уж и глаза-то у нее с поволокой; она очаровывает человека, словно это джинн опутал тебя.
Слушая такие речи, ходжа Насреддин заглазно влюбился в кривую женщину, и ему сосватали ее.
Вечером взял ходжа тарелку с каймаком* и поставил перед женой. А жена и говорит:
— Разве у нас гости?
— Нам хватило бы и одной тарелки, а брать две тарелки — это мотовство.
Ходжа шутливо заметил:
— А ведь это недурно, одну порцию еды принимать за две; это мне нравится.
Когда они собрались уже есть, жена говорит ему:
— Извините, если вы принимаете меня за бесчестную женщину, вы ошибаетесь. Что это еще за ходжа, который сидит рядом с вами?
— Когда ей и здесь почудилось два человека, ходжа сказал:
— Ну нет, женушка, ты можешь видеть у нас в доме все вдвойне, но муж-то у тебя один.

*Каймак — молочный продукт, обычно густые сливки (консистенцией до сливочного масла).


Ходжа дает ослу совет

Наложил ходжа Насреддин на осла чертополоху и думает:
«А что, влажный чертополох так же сразу зашипит и загорится, как и сухой?».
Вот и начал он раздувать огонь; от сильного ветра чертополох сразу загорелся, раздался сильный треск, и пламя столбом взвилось к небу.
Осел, обезумев, понесся; он ревел и непрерывно пускал громко ветры. Когда ходжа увидел, что ему не удастся догнать осла, а если бы он и догнал его, то не посмел бы подойти к нему, он изо всех сил закричал:
«Если у тебя есть хоть сколько-нибудь ума, беги прямо к озеру».


Чужого осла ищут всегда с песнями

У градоправителя пропал осел. Отправившись на поиски, слуги увидели ходжу Насреддина по пути к винограднику и говорят:
«Послушай, мы все пойдем в одном направлении, а ты осмотри между виноградниками».
Ходжа, напевая песенку, стал разъезжать по виноградникам, По дороге ему попался человек и спросил, в чем дело. И, получив от ходжи ответ, заметил:
«Ну и чудные же это поиски осла!»
А ходжа сказал:
«Чужого осла ищут всегда с песнями».


Ходжа в мальчиках у шелковода

Отдала мать ходжу Насреддина в мальчики к шелководу. Вот ходжа ходит к нему год, другой. Однажды мать и спрашивает:
«Ну посмотрим, чему ты научился».
А ходжа ответил:
«Матушка, по вашей молитве, я изучил половину ремесла, а именно: я могу распускать то, что скручено. Теперь осталась вторая половина — скручивать нитки.
По вашей молитве, через несколько лет я и с этим быстрехонько справлюсь».


Как ходжа заказывал себе печать

Пришел в Акшехир искусный резчик. Ходже Насреддину захотелось вырезать себе печать, но так как тот брал за каждую букву три акча, ходжа задумался.
Он сосчитал буквы в своем имени, прозвище и увидел, что это обойдется ему дорого, и решил вырезать себе только имя (Хасан).
А для того чтобы стоило дешевле, он пошел на хитрость. Он отправился к мастеру и сказал:
«Вырежь мне печать».
Мастер спросил, как его зовут.
Ходжа сказал:
«Хас, х с точкой, не забудь»!
«Что это за странное имя?»_ заметил мастер.
«А тебе что? — возразил ходжа.— Ты вырезай».
И он достал деньги за работу. Мастер вырезал буквы х, с, и только хотел поставить над х точку, — ходжа воскликнул:
«Не ставь точки над буквой х, а помести ее в углублении с.
Так появилась еще буква и.
Мастер оценил остроумие Насреддина и не взял с него ничего за работу.


Ходжа думает, что рыба может быть и на суше

Однажды проходил ходжа Насреддин с товарищем мимо озера; увидел товарищ, что рыбы выпрыгивают из воды, и сказал:
«Взгляни на этих рыб!»
А ходжа посмотрел в противоположную сторону — на улицу.
Товарищ заметил:
«Я тебе говорю про рыб, а ты смотришь на улицу».
«Зачем ты меня упрекаешь? — возразил ходжа — Разве я святой, чтобы знать, о чем ты говоришь? Ведь ты ничего мне не сказал про озеро».


Ходжа и медведь

Однажды ходжа Насреддин рубил в лесу дрова. Увидел, что прямо на него идет громадный медведь, и со страху полез па дерево; то была дикая груша.
Медведь подошел и лег под деревом. Ходжа ждал, ждал, а медведь все не уходит. В ту ночь было полнолуние, и ходжа с дерева наблюдал за всеми движениями медведя.
Наконец медведь забрался на дерево и начал поедать груши. По мере того как медведь лез вверх, выискивая зрелые груши, ходжа тоже поднимался все выше и выше и наконец забрался на самую вершину, а медведь влез на ветку, что под ним.
От страха Насреддин обезумел. Он думал о том, какая ужасная смерть предстоит ему, и дрожал как осиновый лист. А медведь, занятый собой, рвал да рвал груши, рассматривая их при луне,а если груша была зрелая, он ее съедал.
Раз он поднял грушу чуть ли не на уровень рта ходжи, находившегося в страшном оцеленении; решив, что это медведь подносит ему грушу, ходжа закричал.
«Я не ем».
Услыхав дикий вопль, медведь не сообразил, в чем дело, и с испугу сорвался. Грузная туша его, израненная колючими ветвями, с грохотом упала на землю. Бездыханный лежал теперь медведь, распростершись на земле.
Утром Насреддин решил, что медведь издох. Когда, тихонько толкая его ногой ещё с дерева, он убедился, что это так, он спустился на землю. Вознаграждая себя за страхи, испытанные ночью, ходжа сшил из медвежьей шкуры хорошую шубу и,
гордо проходя по людным улицам города, посмеивался, когда слышал похвалы своей храбрости, расточаемые приятелями.


Ходжа ждет, когда кувшин выйдет из воды

Когда ходжа Насреддин опустил кувшин в речку, чтобы забрать воды, кувшин выскользнул у него из рук и пошел на дно.
Ходжа ждал; но вот кто-то крикнул ему:
«Ходжа, чего ты смотришь на воду?»
«Кувшин залез в воду, отвечал ходжа.— Как только он выйдет, я схвачу его за горло».


Ходжа тащит на себе осленка сипахи

Возвращаясь издалека, ходжа очень устал. Он подумал:
«Господи, вот если бы мне хоть плохонького осла! Он бы тащил меня на себе».
Вдруг откуда ни возьмись — сипахи верхом на лошади, а сзади бежит шестимесячный осленок. Указывая на осленка, сипахи закричал:
«Эй ты, лентяй! Чего это ты забрался под тень дерева? Нужно работать. Вот этот ослик устал. Взвали-ка его себе на спину и снеси вон в ту деревню!»
«Что ты, помилуй! — завопил ходжа.— Я не могу двинуться с места».
Но не успел он кончить своих слов, ках сипахи с быстротой молнии огрел его кнутом.
«Эй ты, сволочь, вставай! — крикнул он и кто это позволит тебе прохлаждаться в горах, в полях! За целую неделю ты прошел всего один перегон, медленно передвигая ноги,
как сопливая гусеница, и приговаривая:
«Вот эта сосна — твоя, этот родник — мой».
Как он закричит на Насреддина, — ходжа поневоле взвалил на спину ослика и побежал впереди, а иногда, когда кнут касался его голени, он еще и подпрыгивал.
Наконец показалась вдали деревня; в десять минут ходжа проделал путь и повалился на землю вместе с осликом. А бессердечный человек больше уже не приставал к нему, а только сказал:
«Ах ты, турок! Только и знаешь, что пьешь айран*».
С полчаса лежал ходжа в бессознательном состоянии, обливаясь потом, затем очнулся и ползком дотащился до деревии. Он поднял глаза к небу и воскликнул:
«Господи! Видно все зубы у меня вывалились, и моя мольба не дошла до тебя. Я просил себе осла, а ты меня самого превратил в осла».

*Айран — кисломолочный напиток.


Ходжа продает крестьянам ветер

Одно из чудес ходжи Насреддина,— это как он продавал сельчанам северный ветер. Вот как это было.
Однажды поступил он в деревню имамом. Когда окончился месяц рамазан, крестьяне, ссылаясь на неурожай, вздумали было не давать ему того количества пшеницы, какое было обусловлено.
Ходжа рассердился, и так как было время веяния, он заявил:
«Коли так, я не дам вам ветру. Подите ищите ветра и вейте пшеницу, как умеете».
Так говоря, он растянул большую циновку на холме, обращенном к деревне. Действительно, ветер целыми днями так и не дул над током.
А так как по небу шли все время большие дождевые тучи, крестьяне забеспокоились. Один из них сказал:
«Я дам ему в два раза больше, чем причиталось ходже, бывшему у нас в прошлом году».
Тогда ходжа на его глазах проделал в циновке отверстие, величиной с палец, Как только крестьянин пришел к себе на ток, он увидел, что задул ветер, и начал веять пшеницу.
И в короткое время закончил веяние всех скирдов. Радостный, переложил он пшеницу и солому в мешки, нагрузил на телегу и свез домой.
Соседи, увидя это, спешно пошли к нему на ток, но ветра уже не было. Рабочий-молотильшик сказал:
«Вы понапрасну не мучайтесь, идите к ходже и пообешайте ему, что следует. Купите у него ветер».
Тогда крестьяне гурьбой повалили к Насреддину на холм и купили у него ветер, обещая с лихвой уплатить, что ему причитается.
А ходжа сказал:
«Берегитесь, не вздумайте меня обмануть: вот, мол, мы ему пообещаем, а там, когда у нас все будет устроено, мы откажемся от своих слов. Аллах развеет ваше зерно, и вы останетесь с пустыми руками».
Крестьяне, перепуганные, поклялись, что по совести выполнят обещание. Ходжа для всех их открывал в цыновке отверстия в сторону каждого тока.
Все обмолотили пшеницу — пшеница уродилась хорошая; ходже внесли двойную плату, и сами получили двойную прибыль от пшеницы. Насреддин, веселый, собрал себе запасов на целый год.
Навалив пшеницу на телеги, ходжа поехал из деревни и, прощаясь с крестьянами у источника «Проводов», призвал на них благословение и обратился к ним со словами:
«Если Аллах не может взять рукою, он берет ветром».

P.S. Говорят, что в той деревне до сих пор происходят торги на ветер.


Как ходжа добился от крестьян хорошего угощенья

Попал ходжа Насреддин в деревню и остановился в общественной гостинице. Изо всех домов понатащили ему кабачков. Ходже кабачки надоели. Вот однажды поднялся он в мечети на кафедру и сказал:
«Знаете ли смысл «числового» значения букв? Слушайте, я вам объясню» - и начал он произносить буквы в порядке эбджеда* и укорять крестьян за невнимание к гостю, которого пичкают одними кабачками, что противно писанию.
«А вы своего ходжу,— таков был смысл его речи, — потчуйте мясом, накормите его досыта здесь, и он пойдет на тот свет с обильным запасом на дорогу».
Выслушав это, крестьяие раскаялись.
«Прости нас, сказали они огорченно,— мы не знали всех преимуществ хорошего угощенья».
И пока ходжа был у них в деревне, они приносили ему баранину, жареных кур и тому подобное.

*Эбджед – порядок арабских букв, служащих для обозначения чисел – единиц, десятков, сотен и т. д.


«Это вывернули колодец наизнанку для сушки»

Когда ходжа Насреддин был в Афйон-Карахисаре, туда пришел перс. Во время разговора перс, указывая на черные скалы над городом, спросил, что это такое.
Ходжа отвечал:
«Это огородный колодец». Но, перс не унимался:
«Да ведь это что-то остроконечное, какой же это колодец»
А ходжа отвечал:
«Внутренность колодца вычистили и вывернули наизнанку, чтобы он просох».


«Все это читается не для веселья»

Когда ходжа Насреддин раздевался, чтобы выкупаться в Акшехирском озере, у него из кармана выпала небольшая книжка.
Находившиеся с ним рядом начали из любопытства перелистывать книжку; а там были записаны наставления, как омывать покойников, заупокойная молитва на могиле,
порядок раздачи милостыни по умершим, и тому подобное. Когда ходжа оделся, у него спросили, что он делает с этой книжкой.
«Эх, лучше бы вам не знать её содержания! Поверьте, все это читается не для того, чтобы веселить душу», - заметил Насреддин.


Ходжа — правоверный мусульманин

Ходжу Насреддина спросили:
«Где Аллах?»
Ходжа отвечал:
«Разве есть место, где нет Аллаха, чтобы нужно было определять еще его местонахождение?»


Медицинские наставления ходжи

Однажды ходжа Насреддин сказал:
«Вот вкратце основы здравоохранения: ноги держи в тепле, голову в холоде, следи внимательно за едой и глубоко не задумывайся».


Ходжа удивляется, чего это муэдзин кричит на минарете

Когда ходжа Насреддин, ещё ребенком, пришел со своей родины, Сиврихисара, в Акшехир, он увидел, что муэдзин выкрикивает с минарета азан*. Он закричал ему снизу:
«Ну что могу я поделать, дяденька? Забрался ты на дерево, у которого ни сучков, ни ветвей,— как могу я помочь тебе?

*Азан-призыв к всеобщей молитве мусульман (желательно, совместной).


Ходжа объясняет назначение сапога

Однажды — то было в детстве ходжи Насреддина — играли ребятишки среди развалин. Товарищи нашли сапог; стали они его вертеть во все стороны и рассматривать, и не могли понять, что бы это могло быть.
Они снесли сапог ходже и показали ему. А тот сейчас же заметил:
«Эх, вы! Известное дело, это футляр для кирки».


Ходжа каждому вернул его ноги

Собрались дети на берегу реки и, спустив ноги в воду, шумели:
«Где мои ноги?» — говорил один.
«Нет, это нога Хюсейна».
«Ну, наши ноги теперь перемешались; говорил вам, чтобы не спускали ноги в воду».
«Ну как мы теперь найдем наши ноги?»
И так далее, и так далее. Мимо проходил ходжа Насреддин. Услыхав разговор детей, он сказал:
«Постойте, дети, я сейчас верну каждому его ноги и накажу того, кто поднял эту суматоху».
И как хватит палкой, бывшей у него в руке, по ногам, так ребята все разом вытащили ноги из воды.


Ходжа смеется над слепыми нищими

Сидели однажды в кофейне на скамье, поставленной вдоль стены, слепые. Проходя мимо них, ходжа Насреддин, загремев кошельком, сказал:
«Нате, возьмите эти деньги и поделите между собой».
Но на самом деле он ничего им не дал, а потом стал издали смотреть, что будет. Слепые немедленно подняли шум:
«Он тебе дал деньги»
«Нет, мне не дал»
«Я требую свою долю».
«Дай, что мне причитается|»
И так далее. Попадали они все со скамьи и, схватившись за палки, начали избивать друг друга, а ходжа покатывался со смеху.


Ходжа и ученый гусь

Когда ходжа был маленький, не проходило минуты, чтобы он не выкинул какой-нибудь шутки. Раз, проходя, он увидел, что гуси его соседа, человека скупого и сварливого, укрылись под тенью стены и дремлют.
Он захотел посмотреть, как сосед взбесится и начнет рвать и метать, когда заметит пропажу, и схватил самого большого гуся; спрятав его себе под джуббэ, он пошел.
Шел он довольно долго, а гусь и не думал кричать. Ходжу взяло любопытство, отчего бы это гусь не трепыхается; он свернул в глухую уличку и, осторожно приоткрыв джуббэ, взглянул на гуся.
А гусь поднял голову и по своему обыкновению начал издавать звуки «ш-шу».
«Молодец, гусь! — сказал ходжа-— Дураки те, что считают тебя глупым, а ты ученее своего хозяина; я тоже хотел предупредить тебя, чтобы ты был осторожнее».


Ходжа заранее изготовляет ответы на вопросы крестьян

Будучи талебэ, попал раз ходжа Насреддин для сборов в одно местечко. Известно, всюду любят спрашивать о здоровье, о том, о сем, словом, разводить тары-бары, а здешний народ перешеголял всех,
и начали они подробнейшим образом задавать ходже вопросы, откуда он родом, кто его родственники, друзья, приятели, чем он занимается, и так далее.
Один спросил, другой; ходже это, наконец, надоело. Он, разумеется, никогда и не думал, что ему будут задавать столько вопросов. Он бывал так рассеян, что иногда не мог вспомнить даже собственного имени,
а тут его подвергли прямо-таки допросу, и он испытывал затруднения, отвечая на такое количество вопросов. Ему стало не по себе.
Между тем обстоятельства — необходимость собрать себе на зиму пропитание — требовали от него вежливого обращения. Он удалился к себе в комнату и подробно написал на бумажке все, о чем его спрашивали или могли бы впредь спросить.
Вечером собрались крестьяне. Впервые увидевшие Насреддина стали было опять спрашивать его о здоровье. А ходжа начал читать им то, что он написал на бумажке, очень смешным голосом, отпуская в определенных местах разные шуточки.
Так он развеселил присутствующих, а себя избавил от повторных вопросов.


Чистосердечное признание

Один богач дал ходже Насреддину, когда он был талебэ, пятьсот пиастров и сказал:
«Ходжа, когда будешь читать пять положенных на дню молитв, помолись за меня».
Ходжа отделил пятьдесят пиастров и вернул их богачу.
«Ночи короткие — заметил он разговоры вечерами затягиваются. Да простит мне Аллах! — я плохой молельщик: к утренней молитве я не могу встать и совершаю её потом, попозже; поэтому я не могу взять с тебя полной платы за утреннюю молитву из стыда перед Аллахом».


«Пока у двери спит страшная собака, ваш ребенок не избавится от этой болезни»

Пришлось как-то ходже Насреддину заночевать в горной деревне у бедняка. Так как — благодарение Аллаху! — одним из бесчисленных достоинств ислама является гостеприимство, этот заведомый бедняк, весь вид которого свидетельствовал о крайней нужде,
радостно встречает ходжу и изо всех сил старается угостить его, чем бог послал. Он подает на стол каймак* и мед, — словом, то, что ходжа очень любил. Крестьянин, можно сказать, силой угощает его, и Насреддин перехватил немалую толику меду и каймаку.
От еды и от усталости у ходжи рано начали слипаться глаза, и как только он, уже полусонный, совершил пятую молитву, немедленно повалился спать.
У крестьянина, конечно, всего-то и была одна комнатушка; ходже приготовили постель в уголку, а рядом устроили постель ребенку пяти-шести лет.
Так как ходжа не выждал, чтобы пища переварилась, и во-время не сходил на двор, от еды, мочегонной, слабительной, ему приспичило.
Он тихонько открыл двери и хотел выйти на двор, но около осла, спавшего у двери, лежала огромная, страшная черная собака; в темноте глаза у нее сверкали; оскалив белые как снег зубы, она сделала движение, чтобы броситься на ходжу.
Насреддин сейчас же плотно прикрыл за собой дверь. Он потерпел еще немного, повертелся, больше он был уже не в силах терпеть — и опять с тысячью предосторожностей приоткрыл двери; собака снова зарычала.
Он призадумался, начал кашлять, издавать разные звуки, но бедный крестьянин от усталости спал, как убитый, и не шелохнулся. А позвать его ходже было совестно: кто его знает, как бы не стал опять всячески ухаживать!
Наконец, ходжа и малую и большую нужду сделал на постели ребенка, а сам тихонько лег.
Когда утром начали сворачивать постель ребенка, увидели, что против всякого ожидания, она насквозь мокрая, вся запачкана и изгажена. Крестьянин и его жена диву даются.
Они недоумевают и удивляются, как это ребенок мог так много сделать.
«Никогда не делал он ничего подобного! И что бы это могло значить? Как нам избавить ребенка от этого?» — мучительно толкуют они между собой.
Они уж подумали, что с ребенком стряслась какая-то беда, и заволновались. Тут Насреддин не мог больше удержаться и сказал:
«Хозяева! позвольте, я объясню вам, в чем дело. Пока вы будете так гостеприимны, а еда ваша будет состоять из вкусных кушаний, редких в городе, как например мед, каймак, молоко (а все это слабит),
и пока еще перед вашими дверьми будет выполнять обязанности страшного сторожа ваша черная собака-чудовище,— ваш ребенок никогда не избавится от этой болезни».


Посмертное чудо ходжи Насреддина

Спустя два столетия после смерти ходжи Насреддина, тысячные толпы собрались в пятницу на молитву в старой большой мечети города. Вдруг тюрбедар* ходжи Насреддина, точь-в-точь такой же хитрый, унаследовавший от ходжи шутовство,
в странной одежде и со смеющимся лицом показался в средних, больших дверях мечети и громко закричал:
«Люди! Я должен вам рассказать странную вешь. Я совершил омовение и только собирался закрыть дверь, ведущую в тюрбэ**, направляясь в мечеть, как увидел ходжу с его улыбкой и странными манерамн в обычной его одежде.
Он взобрался верхом на свою раку, как на лошадь, и смотрел по сторонам. Потом он сказал мне:
«Позови сюда всех, кто собрался на молитву. Если кто не придет, пусть потом пеняет на себя».
Все устремилсь к тюрбэ, потому что все они верили ходже, а также и тюрбедару, — знали благочестие и праведность тюрбедара.
Конечно, ходжу Насреддина они так и не увидели. О таких чудесах, правда, слышали они часто от своих отцов и дедов и верили в них твердо. А тут, посмеявшись, сказали:
«Ах, старый проказник! Он не перестает время от времени шутить над нами. Он таким образом всегда напоминает, что его благословение почиет над нами».
Потом все они разом произносят суру «фатиху» и возрашаются, смеясь, в мечеть. Тут они видят, что купол мечети обвалился. Они подивились великому чуду, этой чудесной помощи ходжи Насреддина, и вера в него увеличилась вдвое.

*Тюрбедар-хранитель гробницы.
**Тюрбэ-гробница.


Слава богу, сегодня помрет

Насреддин эфенди тяготился тем, что у него дома долго лежал тяжело больной человек. Некто, встретив эфенди на улице, спросил его, как поживает больной.
Эфенди ответил:
«Вчера ему стало хуже, слава богу, сегодня он помрет».


По шариату ни на один волосок нельзя ошибиться

Некий кузнец привлек к суду дехканина*, требуя у него возврата долга, а советчиком при судье был Насреддин эфенди. Истец дал судье взятку — топор.
Ответчик, разузнав про это, приволок ночью к судье большой мешок с ватой. Судья присудил в пользу ответчика. Тогда истец пожаловался Насреддину:
«Что уж это такое случилось? Судья ведь обешал присудить в мою пользу!»
Эфенди ответил:
«Вата затупила острие твоего топора, и топор твой ничего не разрубит».
Тогда истец попросил отложить исполнение решения на день, а ночью притащил судье ценный ковер. Судья отменил своё прежнее решение и присудил в пользу истца.
Ответчик никак этого не ожидал и поднял шум:
«Разве это по шариату: вчера так, а сегодня этак!»
«Не шуми,— ответил ему Насреддин — по шариату нельзя ошибиться ни на один волосок, а в ковре ведь не один, а тысяча волосков!»

*Декханин-среднеазиатский крестьян.


Я и сам так думал

Потерял как-то раз Насреддин своего осла, ходит и всех встречных и поперечных спрашивает: не видел ли кто его осла? Кто-то подшутил:
«Осел твой стал судьею в таком-то городе».
«Я и сам так подумал, — ответил эфенди — Недаром всегда, когда при нем разбирались судебные дела, он только то и делал, что покачивал глубокомыслено головой».


У меня не хватило ума, чтобы понять, что если нечем угощать гостей, то нечего их и приглашать

Возвращался Насреддин эфенди однажды домой и встретил целую группу своих приятелей. Недолго думая, он пригласил их к себе в гости, обещав как следует угостить.
Все гурьбой направились к нему домой. Дошли до ворот, и Насреддин сказал им:
«Постойте здесь, а я зайду домой и все приготовлю».
Остались они ожидать его у ворот. Эфенди стремительно вбежал в дом и приказал жене:
«А ну-ка, женушка, давай свари нам обед, а то я своих приятелей пригласил к нам в гости».
А жена стала его корить:
«Срам какой, уж пятьдесят лет тебе стукнуло, борода вся стала седой, а ума тебе не хватило, чтобы понять, если нечем угощать, то и гостей нечего приглашать».
Нечего делать эфенди, вышел он за ворота и говорит гостям:
«Так дескать и так, стукнуло мне пятьдесят лет, борода моя вся седой стала, а ума мне не хватило, чтоб понять, — если нечем угощать, то нечего и гостей звать.


Верблюд в бане

Насреддин эфенди пришел в баню, но банщик его не впустил:
«У меня сейчас изволят мыться эмир и верховный судья. Когда в бане большие люди, для маленьких входа нет»
Эфенди не стал возражать. Он ушел на базар, где за малые деньги можно нанять и взять напрокат все, что может понадобиться.
Через час он привел к бане большого верблюда, разубранного необычайно. Спина верблюда была покрыта золототканным халатом, лоб обмотан великолепной длинной чалмой, уздечка сверкала украшениями, подобными тем, какие бывают только в короне эмира.
Насреддин потянул верблюда за собою к порогу бани, но удивленный и рассерженный банщик встал на его пути.
«Что это значит?»
«Ничего, — ответил эфенди,— кроме того, что мой верблюд побольше и судьи и эмира, да и одет столь же пышно, а чалма его даже длиннее! Какие же у тебя могут быть причины, чтобы не впустить моего верблюда, если он соизволил захотеть мыться?».


Кто сильнее?

Эмир бухарский спросил у Насреддина:
«Как думаешь, кто сильнее: я или афганский падишах?»
Эфенди ответил:
«Если говорить о том, кто больше поднимет груза, так сильнее вас обоих мой осел: он поднимает одну меру, а ни один из вас не поднимет и полмеры. А если говорить о силе сопротивления врагу, то сильнее вас обоих дехканин,
потому что, если дехканин не даст хлеба, то как вы, так и афганский падишах, умрете с голоду.


Толкование сна эмира

Эмир увидел во сне, что у него выпали зубы. Он вызвал к себе толкователя снов.
«Не могу скрыть истины, сказал тот, — ваши дети и все ваши родственники умрут раньше вас!»
За такое мрачное предсказание эмир приказал казнить толкователя. После казни эмир встретился с Насреддином эфенди:
«Не можешь ли хоть ты объяснить мне подлинное значение моего странного сновидения?»
«Могу, долговечный государь! — ответил Насреддин.— Хороший сон! Вы проживете на этом свете дольше своих детей и родствеников!»
Успокоенный эмир щедро вознаградил эфенди.


Бог 17 999 стран

Падишах сказал эфенди Насреддину:
«Если 6 я подарил тебе мое царство, как бы ты стал обо мне молиться?»
Насреддин ответил:
«Я бы молил бога семнадцати тысяч девятьсот девяносто девяти стран даровать вам царство потустороннего мира».
Падишах удивился:
«До сих пор люди во время молитвы говорили:
«Бог восемнадцати тысяч стран», - куда же ты дел одну страну?»
Эфенди ответил:
«Одна страна была дана вам. Разве вы не знаете, что после вашего мудрого царствования от нее ничего не осталось? Вот ее-то и не хватает у бога».


Высокое назначение

Как раз в то время, когда, сидя рядом с падишахом, Насреддин эфенди беседовал с ним, вошел глашатай:
«Государь, могу ли я при вас вручить эфенди ваш указ?»
Развернув свиток, Насреддин прочел указ, которым падишах назначил его начальником ослов. Как поступали по обычаю все чиновники, получившие назначение, зфенди приложил к глазам печать, скреплявшую подпись падишаха,
воткнул свиток в складки своей чалмы, и, встав с места, отвесил падишаху три глубоких поклона. Но затем обошел падишаха и сел на террасе выше него.
«Новой должностью ты, я вижу, доволен — сказал падишах, — не пойму только, почему ты сел выше меня?»
«Своим милостивым повелением, государь — ответил Насреддин,— по прямому смыслу указа, я имею право на это место».
«Эфенди! — возмутился падишах, — ты не только нагл, но и туп. Я не знаю, отстоишь ли ты сам от осла хоть на шаг?»
Насреддин, вскочив, быстро измерил расстояние между собою и падишахом:
«Именно, ваше величество, — ровно на один шаг».


Груз двух ослов

Выехав на охоту, эмир и его везир взяли с собой Насреддина. За ними плелся пешком слуга. День был жаркий.
Скинув с себя тяжелые золототканные халаты, эмир и его везир взвалили их на плечи слуги:
«Взгляни, эфенди! — сказал эмир, какой у меня выносливый слуга. Ведь то, что несет он на плечах, - это полный труз осла!»
«Даже больше, ваше величество, — ответил эфенди, — это груз целых двух ослов».


Жалостливое воспоминание

Насреддин проходил мимо мечети и поразился душераздирающему голосу имама, читавшего Коран. Эфенди вошел в мечеть, сел против имама и начал плакать.
Кончив чтение Корана, имам спросил у эфенди:
«Неужели мое чтение так вас растрогало?»
«Нет, глубокоуважаемый, — ответил эфенди,— у меня был крикливый осел, и он недавно подох. Своим голосом вы так живо напомнили мне его, что я, как в день его смерти, преисполнился острой жалости!»


Осел дороже калош

Насреддин верхом на осле выехал в поле. Вечером он подъехал к кишлачной мечети и тут решил заночевать. Опасаясь ослокрадов, он завел осла в мечеть и привязал его у михраба*.
Сам он лег у входа в мечеть. Ранинм утром в мечеть вошел мулла. Снятые у входа кожаные калоши он нес в руках, чтоб поставить их у михраба. Но тут он увидел привязанного осла.
Возмутившись, он закричал:
«Какой это неверный завел осла и поставил его у михраба?»
Эфенди ответил:
«Вы, мусульманин и духовный отец мусульман, уберегая от воров свои калоши, ставите их у михраба. А ведь мой осел в десять раз дороже ваших калош!»

*Михраб — ниша в стене мечети, указывающая направление на Мекку (киблу).


Полдневный пост

Один проповедник посоветовал Насреддину эфенди:
«Если ты летом сумеешь пропоститься весь длинный и жаркий день, то тебе простятся грехи целого года!»
Такой способ очищения от грехов представился эфенди ничуть не обременительным. Решив, что совсем не трудно к вечеру следующего же дня вновь стать безгрешным, он стал ревностно поститься с утра, Но вытерпел он это испытание лишь до полудня.
Обессилев от голода и жажды, он разостлал перед собой скатерку и с жадностью принялся поглощать еду. Проповедник и друзья, следившие за эфенди, подступили к нему с упреками. Но эфенди не растерялся:
«Если за один жаркий и длинный летний день поста прощаются грехи целого года, то ясно, что за полдня мне простятся грехи половины года. А добыть себе отпущение за вторые шесть месяцев я, безусловно, всегда успею.
Кроме того, при таком способе у меня впереди всегда будет полгода для легкой и беззаботной жизни!»


Эфенди и больной имам

В одну из ночей месяца поста — рамазана, когда есть разрешается только ночью, к Насреддину пришел квартальный имам:
«Я задыхаюсь, я разрываюсь, эфенди! Полечи меня, спаси мою душу!»
Эфенди спросил, что сегодня ел имам:
Имам ответил:
«Что мог я в дни поста съесть особенного? Ну каких-нибудь три лепешки, когда у соседа началось разговенье.. Да, кажется, еще чашку нишалла*; потом они сварили суп, так я съел его всего полторы чашки.
Потом, правда, мне пришлось попробовать пирожки, которые испек другой мой сосед... Не мог же я, в самом деле, его обидеть? Впрочем я съел всего штук тридцать-сорок, не больше»
«Фрукты тоже кушали?» — спросил эфенди.
«Да, так, немного... Ну сколько ломтей дыни уместится на одном подносе? Еще — поднос винограда, да пять-шесть груш»
«Да... Для облегчения вашей души я могу посоветовать вам только одно средство. Вам надо подняться на холм. Выройте там углубление в три-четыре аршина, лягте в него лицом вверх и попробуйте сыпать на себя землю...
Пусть поверх земли положат от тридцати до сорока кирпичей, пять-шесть мраморных плит, а сверху обмажут их алебастром... И вы можете быть совершенно уверены, что тогда ваша душа освободится от вашего недуга, а душа народа — от вас!»

*Нишалло — сладость, напоминающая варенье белого цвета, только немного гуще.


Эфенди завидует покойникам

Был случай, когда бедность довела Насреддина эфенди до должности обмывальщика покойников. Но городской раис* и тут преследовал его своими придирками.
Встретившись с ним на улице, он решил найти повод, чтобы обличить Насреддина в отсутствии благочестия:
«А ну-ка ответь мне! Намаз ты творишь? Пост соблюдаешь? Скажи, на каких основах зиждится мусульманство? Пожертвования бедным делаешь? Почему до сих пор не совершил паломничества в Мекку?»
Насреддин едва успевал отвечать осыпавшему его вопросами раису. И когда, доведя эфенди до отчаяния, раис спросил его:
«Что читаешь ты, обмывая покойника?» — Насреддин ответил:
«Тихонько, на ухо покойнику, читаю:
«Хорошо ты сделал, что умер и избавился от ангельских вопросов раиса!»

*Раис - глава, председатель, начальник.


Эфенди и верховный судья

Один бай* устраивал свадьбу. Он послал Насреддина пригласить на свадьбу верховного судью.
По своему обыкновению, эфенди бесцеремонно вошел во двор судьи, чем раздражил его. Судья вспылил:
«Разве у бая не нашлось более порядочного человека для передачи мне приглашения, что он послал такого осла, как ты?»
Эфенди ответил:
«Господин! Бай всех своих людей послал приглашать людей, а мне он поручил пригласить вас!»

*Бай — богач, крупный землевладелец, богатый скотовладелец, торговец, ростовщик.


Эфенди в гостях

Насреддин пришел к соседу в гости. Хозяин спросил у него:
«Что сварить для вас,— плов или суп?»
Эфенди ответил вопросом, вкрадчивым и невинным:
«Разве у вас только один котел?»
После сваренных хозяином плова и супа, эфенди захотелось еще арбуза и дыни, утоляющих жажду и способствующих пишеварению.
Приближалось время сна, а арбуз и дыня все не появлялись. Эфенди вновь прикинулся простачком:
«Дорогой друг, после того как покушаем арбуз и дыню, где будем спать?»
Хозяину дома пришлось выставить и это угошенье, но он дал себе слово никогда больше не звать в гости эфенди.


Дары падишаха и боза*

Однажды Насреддин эфенди случайно угодил падишаху.
«Проси у меня все, что хочешь» — сорвалось с языка падишаха.
Поразмыслив о необычайной милости властелина, Насреддин сказал:
«Раз вы хотите сделать мне подарок, то подарите мешок золота, чтобы остаток моей жизни я мог прожить безбедно с женой и детьми!»
Но падишах уже опомнился, и потому, приказав казначею выдать эфенди запечатанный мешок, чуть заметно подмигнул. Сказав:
«Повинуюсь, господин», — казначей вышел.
Получив увесистый мешок, эфенди, радостный, понес его домой.
«Ликуй, жена,— сказал он. Теперь у нас и котел жирный и ложка жирная; если хочешь, одевайся каждый день по десять раз в разные платья, покупай себе десять сортов усьмы** и сурьмы, пудры и кармина***,
ходи хоть по десять раз на день в баню,— на все я тебе дам денег. А пока подойди сюда, и давай посчитаем это золото вместе — один я не справлюсь со счетом!»
Насреддин отрезал ножом печать мешка, перевернул его, но вместо золота посыпались мелкие камешки. Ошеломленный Насреддин посмотрел на небо, потом на землю и, опустив голову, глубоко задумался.
«Что все это значит? — спросила встревоженная жена. Кто дал вам эти камешки и зачем вы их принесли?»
«Это значит: падишах исполнил мою просьбу, подарил мне мешок золота. А я нес его сюда. Ведь не дурак же я, чтоб приносить домой мешок с камнями!» — ответил, негодуя, эфенди.
И падишах не дурак, чтоб давать вам мешок золота, — сказала укоризненно жена, вы не у падишаха просите золота, а у бога!»
«Это ты верно говоришь, жена!»
После омовения, обратив лицо к Мекке, эфенди опустился на колени и воздел руки:
«О боже, о всемогущий, пошли мне из твоей сокровенной казны мешок золота»
Наступил вечер, прошло время последней вечерней молитвы, наступила полночь, а эфенди все продолжал молиться, но золото из сокровенной казны не появлялось.
«Может быть, я тихо молюсь и бог не услышал мою молитву? Может быть, надо молиться громче?» — подумал Насреддии и стал выкрикивать слова своей молитвы во всю силу своего голос:
Спавший сном праведника сосед пробудился от дикого крика эфенди и, бормоча: «Что это такое?» — полез на крышу своего дома. Оттуда он увидел Насреддина, громко просящего у бога золото.
Сосед постоял немного, понаблюдал за эфенди, но не вытерпел и, отколупнув от стены полкирпича, бросил его в Насреддина.
Услыхав звук чего-то, упавшего неподалеку, Насреддин радостно воскликиул:
«Жена! Неси скорее светильник, бог послал нам золото из своей сокровенной казны»
Жена принесла светильник, эфенди увидел обломок жженого кирпича и, подумав:
«Хорошо еще, что бог не угодил мне этим кирпичом в голову!» — обратился он к жене:
«Теперь ясно — бог с падишахом заодно!»

*Буза;, боза, бозо; — слабоалкогольный ферментированный напиток, вид пива из зерна, у некоторых народов Азии и Европы.
**Усьма - растения вроде вайды или руколы.
**Каримн - красный краситель, получаемый из карминовой кислоты.


Некий человек, заподозрив в краже своего кошелька соседей, привел их к судье эфенди.

Соседи не признавали за собой вины. Тогда Насреддин дал каждому из них по палке одинаковой длины и сказал:
«Завтра с этими палками вы все придете ко мне, и я  установлю, кто из вас виновен: у того, кто украл деньги, палка за ночь удлинится на четверть».
Подозреваемые взяли свои палки и разошлись по домам. Наступила ночь, и те, чья совесть была чиста, спокойно легли спать. А вор не спал и думал, объятый страхом:
«До завтра моя палка увеличится на четверть, и я буду изобличен».
Он успокоился только, укоротив ножом свою палку как раз на столько, на сколько к утру она должна была вырасти.
К утру палка не выросла, и, когда все вновь собрались у эфенди, тот приказал уличенному вору вернуть деньги владельцу. Но, вор возразил:
«Разве этот суд можно назвать судом по шариату, если приговор выносят по палке?»
Насреддин ответил:
«Будь признателен мне, что сознаться я заставил тебя палкой, ни разу не ударив ею тебя. Что сказал бы ты, если бы, подобно падишаху, заставлял тебя палочными ударами сознаваться в преступлении, которого ты не совершал?»


Показание дерева

Человек, направляющийся в поле, нашел на дороге мешок с золотом. Едва он сел в тени под деревом, чтобы посчитать деньги, к нему подошел его друг.
Узнав в чем дело, друг отсоветовал ему идти в поле с такими деньгами:
«Тебя могут ограбить, даже убиты! А я иду домой, в город, отдай лучше деньги на хранение мне»
Доверчивый человек отдал находку другу, и они расстались до вечера. Вечером друг заявил:
«Какие деньги? Никогда и ни у кого не брал я на хранение денег!»
В ответ на все воспоминания пораженного владельца денег о подробностях утренней встречи друг выказывал все большее удивление и, наконец, воскликнул:
«Мой дорогой! Или ты помешался, или этот удивительный случай тебе приснился! Прекрати шутки, которые могут вызвать к тебе сожаление друзей и насмешки врагов».
Тогда пострадавший привел своего друга к судье — Насреддину. Но и тут обвиняемый невинным и внушающим доверие тоном утверждал, что впервые слышит о встрече и разговоре под тенистым деревом:
«Я даже не знаю о существовании тенистого дерева по этой дороге!»
Эфенди предложил пострадавшему представить свидетеля.
«Но у меня нет другого свидетеля, кроме дерева!»
«Если у тебя нет другого свидетеля, кроме дерева, сказал Насреддин,— то иди и добейся, чтоб дерево явилось на суд и подтвердило твою правоту!»
«Что за странное предложение! Как может дерево прибыть сюда?» — воскликнул пострадавший, подумав, что эфенди рехнулся.
Насреддин, однако, настаивал:
«Быстрее беги, и скажи дереву:
«Мулла Насреддин-эфенди приказывает тебе немедленно явиться на судебное заседание. Тогда увидишь, как влияет мой приказ даже на дерево!»
Полный сомнений, пострадавший отправился к дереву. А коварный друг, несказанно довольный, остался сидеть у эфенди.
Спустя четверть часа, Насреддин спросил его:
«Как ты думаешь, твой друг уже дошел до того дерева?»
«Нет, наверное, еще не дошел. Отсюда до того дерева около фарсанга, значит, не меньше часа пути».
Эфенди промолчал и так, молча, сидел до возвращения пострадавшего.
Тот явился часа через два и пожаловался судье на непослушание дерева.
Эфенди сказал:
«Дерево уже приходило и языком твоего друга дало показание об его коварстве, и сам твой друг сознался в своей подлости».
И мешок золота был взыскан с жулика.


На том свете

Насреддину эфенди захотелось узнать, что делается на том свете. Для этого он пошел на кладбище, выбрал одну из старых могил, подмел и убрал ее, заделал все дырочки и шелочки.
Затем притащил надгробную плиту с соседней могилы, спустился в могилу, растянулся во весь рост и притворился мертвым.
Ночью на кладбище пришли два вора-саваносдирателя. Заметив свежую могилу, они быстро оттащили каменную плиту и влезли внутрь.
Эфенди принял воров за Мункира и Некира, которые прилетели допрашивать покойника о мирской жизни и силе его веры, и потому лежал спокойно, приготовляя ответы на их вопросы.
Но воры, не спросив мертвеца ни о чем, стали снимать с него чалму, халат, рубашку, штаны и мягкие сапоги с калошами. Один из воров сказал другому:
«С других мертвецов мы снимаем по четыре аршина коленкора, а здесь нам досталась готовая одежда!»
Тут, разобравшись в истине, Насреддин вскочил на ноги, напал на разбойников, и, колотя их, не давал унести свою одежду.
Но у воров были с собой палки, и, избив Насреддина до бесчувствия, они, уже как настоящего мертвеца, положили его обратно в могилу, а все его веши вытащили наружу и унесли с собой.
Очнувшись, эфенди встал и как только что воскресший из мертвых, совершенно голый, побрел к себе домой. Жена эфенди пришла в ужас, увидев мужа голым.
«Что случилось?» — спросила она.
«Ничего, слокойно ответил эфенди.— Я вернулся с того света».
«Что же видел ты на том свете?» — немного успокоившись, спросила жена. Эфенди ответил:
«Когда я влез в могилу, лег в ней и приготовился отвечать на вопросы ангелов, они пришли и раздели меня догола, избили, а затем унесли всю мою одежду. Вот и всё.
Оказывается, грабеж есть и на том свете!»


Что нужно, чтоб стать драконом?

Один человек спросил у Насреддина:
«Под знаком какого года родились вы, и сколько вам лет?»
Эфенди ответил:
«Под знаком дракона. А лет мне исполнилось пятьдесят!
«Есть год мыши, год быка, год леопарда,— сказал спросивший,— есть год зайца, крокодила, змеи.. И еще — лошади, барана, обезьяны, курицы, собаки, свиньи.
Среди этих двенадцати знаков нашего календаря есть змея, но дракона нет. Откуда вы взяли дракона?»
Эфенди ответил:
«А вот, например, если человек от рождения обозначен бараном и если, поступив в медресе и напитавшись там религиозными науками, он через несколько лет выходит оттуда волком?
То как же мне, родившемуся в год змеи и сорок лет — считая от поступления в медресе — питавшемуся религиозными науками, не стать драконом?»


Ходжа Насреддин и его отец

Отец поручил ходже Насреддину напоить осла.
— Нет, не могу, у меня губы потрескались, — возразил ходжа.
— А при чем тут губы? — удивился отец.
— Как при чем? Если я не буду подсвистывать, разве осел догадается, что ему надо пить воду? А свистеть с такими губами я не могу.


Пророк Юнус*

Отец Насреддина принес домой три жареные рыбы. Насреддина не было дома, и мать сказала:
— Хорошо бы поесть рыбки, пока не вернулся Насреддин, а то ведь он не даст нам спокойно куска съесть.
Как раз в этот момент Насреддин постучался в дверь, и мать спрятала под тахтой две большие рыбины, а самую маленькую оставила на виду. Но, Насреддин подглядывал в щелочку и видел все.
Потом он вошел и сел.
— Ты слышал рассказ о пророке Юнусе? — спросил Насреддина отец.
— Я спрошу у рыбы, — ответил Насреддин. Он приложил ухо к рыбьему рту и сказал:
— Эта рыба говорит, что во времена Юнуса она была маленькая и пусть его историю расскажут две большие рыбы, что под тахтой.

*Юнус — библейский Иона, проглоченный китом.   


Счет времени

Когда Насреддин учился в школе, учитель часто рассказывал детям о природе, о жизни на земле, о временах года, о смене дня и ночи. Как-то на уроке он сказал:
— Вот сейчас весна. Дни становятся длиннее, а ночи — короче. А через месяц, когда наступит лето, день удлинится на целый час…
Прошел месяц. На уроке снова заговорили о временах года, и учитель вызвал афенди:
— А ну, Насреддин, скажи нам: сколько часов в сутках?
— Сейчас сутки имеют двадцать пять часов, хотя в остальное время они состоят из двадцати четырех, — бойко ответил Насреддин.
   
 
Если от четырех отнять четыре

Когда-то ходжа Насреддин учился в школе.
— Что останется, если от четырех отнять четыре? — спросил его учитель. Ходжа задумался.
— Давай это решим на примере, — сказал учитель. — Пускай у тебя в кармане будет четыре монеты, и они выпадут. Что же останется тогда в кармане?
— Дырка, — ответил ходжа.
   

Ходжа утешает

Однажды ходжа Насреддин не пришел на урок. На другой день учитель спросил его:
— Почему ты вчера не был в школе?
— Занят был.
— Чем?
— Да брат ходил к врачу рвать зуб.
— Ну и что же?
— Я с ним ходил.
— Зачем же? Ведь зуб рвали не тебе, а брату?
— Я утешал брата, когда он кричал от боли.
   
   
Недолго ждать

Малолетнего Насреддина отдали в ученики к сапожнику. Прошло два года, и отец поинтересовался:
Наверное, ты уже научился шить сапоги, сынок. Не пора ли тебе открыть свою сапожную мастерскую?
Только усмехнулся Насреддин:
— Теперь недолго ждать, отец! Сейчас я нянчу ребенка хозяина, помогаю в хозяйстве. Вот когда стану непригодным для этой работы, тогда он и начнет обучать меня сапожному делу.
   

Горячие пельмени

Однажды, когда Насреддин был еще мальчиком, мать кормила его пельменями. Были они до того горячие, что каждый раз, когда Насреддин клал пельмени в рот, на глазах у него выступали слезы.
— Послушай, Насреддин! Ведь пельмени не убегут от тебя! Подожди, пока остынут, не торопись, — сказал отец.
— Тогда я останусь голодным, отец, — ответил маленький Насреддин.
   

Нестойкое серебро

Когда Насреддин был маленьким, отец каждую пятницу давал ему пять копеек на конфеты. Однажды отец дал ему целых двадцать копеек и сказал:
— Этих денег должно тебе хватить на четыре пятницы. Учись беречь деньги и расходовать их экономно.
Мгновенно Насреддин афенди забыл наставление отца и, выбежав на улицу, истратил все двадцать копеек на всякие сладости. В следующую пятницу день был знойный, и отец афенди вернулся с базара, обливаясь потом.
— Не понимаю, — говорил он, — как у меня от такой жары мозги не расплавились!
Поняв, что пришел его час, афенди сказал отцу:
— Человеческий мозг, видимо, более стойкий, чем серебро.
— Что ты хочешь сказать этим? — спросил отец.
— Да ведь ваше серебро, что вы мне дали на четыре пятницы, расплавилось в два счета, как те тянучки, что продаются на базаре!
   

Тыквенная голова

По улице шел имам с огромной, как котел, чалмой. Насреддина обуяло озорство, и он кинул увесистый камень в чалму. Но камень попал имаму в лоб.
Разгневанный имам поймал озорника и потащил к казию.
— Эй, негодный мальчишка, как смел ты бросить камень в уважаемого имама?!
Насреддин смиренно ответил:
— Простите меня, ваша милость! Увидев чалму, я подумал: не из железа ли его голова? Захотел проверить, и кинул камнем. Разве я виноват, что у имама голова не железная,а тыквенная!


Как на убитом выросли рога
   
Когда Насреддин был еще мальчиком, он вышел рано утром из дому и видит: перед воротами их дома лежит убитый. Он поднял его и бросил в колодец, а сам пошел по делам. Отец же знал болтливость своего сына и, как только услышал о трупе,
зарезал козла и бросил в колодец, а труп вытащил и схоронил. Насреддин по пути рассказывал всем, как он подобрал труп. Прослышали об этом родственники убитого, они давно искали его, и стали спрашивать Насреддина:
— Куда ты девал покойника?
— Я бросил его в наш колодец, — отвечал Насреддин. Он привел их туда, а сам спустился в колодец, чтобы вытащить покойника. Присмотрелся и видит: на трупе рога. Он крикнул снизу:
— А у вашего покойника были рога?
Люди рассмеялись над его глупостью и разошлись.
   

Насреддин дает советы жениху

Задумал один крестьянин женить своего сына.
— Что ж, — говорит сын, — я не прочь. В деревне у нас есть одна девушка, есть одна вдова и есть разведенная женщина. Посоветуй мне, кого выбрать.
— Такого совета я тебе дать не могу, — отвечал отец. — Но, есть у меня в городе один приятель. Пойди к нему, пусть он тебе посоветует.
Пошел парень в город, пришел к приятелю отца и рассказал ему что да как.
— Я тоже не могу тебе ничего посоветовать, — сказал ему тот. — Но здесь в городе живет некий Насреддин. Разыщи его, он даст тебе лучший совет.
Искал парень Насреддина повсюду, никто не знал, где его можно найти. Наконец, встретилась ему компания ребятишек. Они играли на улице в лошадки. Парень спросил одного, не знает ли он, как найти Насреддина.
— Я Насреддин, — ответил тот.
Что ж, делать нечего, рассказал ему парень, зачем пришел. Мальчик говорит:
— Возьмешь девушку — твое дело, возьмешь вдову — ее дело.
Тогда парень спросил насчет разведенной, но мальчик вместо ответа стегнул его кнутом по ногам и убежал к остальным продолжать игру в лошадки.
Вернулся парень, печальный, к приятелю отца и говорит ему:
— Не затем мой отец посылал меня к тебе в город, чтобы ты направил меня к ребенку. Ведь я у тебя совета спрашивал.
И рассказал про все, что ответил ему Насреддин.
— Что же, он дал тебе хороший совет, — сказал приятель. — Если ты возьмешь девушку, ты будешь в семье главный, возьмешь вдову — она будет хозяйничать. А стегнув тебя кнутом по ногам, он хотел сказать: от разведенной беги, как от черта.
   

Забыл сказать
   
Долго Насреддин афенди не мог жениться. У него не хватало денег на калым*.
Однажды его знакомый сказал ему, что заслал сватов к той самой девушке, которую любил афенди.
Мудрец очень огорчился и взволновался. Подумав, он сказал знакомому:
— Ничего не скажу плохого. Девушка очень красивая и достойного поведения, если не считать того обстоятельства, что однажды, даю тебе клятву, совсем случайно я видел ее с открытым лицом в обществе мужчины.
Знакомый воскликнул:
— Клянусь Аллахом, такая девушка недостойна меня!
И он отозвал сватов и не пожелал жениться на той девушке.
Прошло сколько-то времени, и тот самый знакомый узнал, что афенди сам женится на этой девушке. В ярости набросился он на мудреца с упреками:
— Ты обманул меня! Чего стоит твоя клятва!
— Я клялся правильно. Да, я видел девушку с открытым лицом в обществе мужчины. Но, я забыл тебе сказать, что это был ее родной отец. А ты не спросил меня.

*Калым — выкуп за невесту, уплачиваемый женихом ее родителям.


Ходжа проголодался

Ходжа Насреддин проголодался и попросил у жены поесть. Жена возмутилась:
— Вместо того чтобы любоваться моей небесной красотой, ты говоришь о земной пище!
— Красотою сыт не будешь, — вздохнул ходжа.
 

Хватит и одного
   
Однажды жена Насреддина пошла в мечеть послушать проповедь.
— Ну, что говорил проповедник? — спросил ее ходжа, когда она вернулась.
— Он говорил: всякий раз, как мужчина выполняет свой супружеский долг, всевышний воздвигает ему шатер в раю.
— Так давай поскорей устроим себе там шатер, — недолго думая ответил Насреддин.
Сказано — сделано. Однако не прошло и минуты, как жена сказала ходже:
— Себе ты шатер обеспечил, давай теперь устроим еще один — для меня.
Ходжа отвечал:
— Тебе легко говорить. И я ведь знаю, потом тебе захочется устроить шатер каждому из твоих родственников. Всевышнему это в конце концов надоест. Не утруждай его. Хватит нам на двоих одного шатра.
   

Нерайская гурия
   
Жену Насреддина афенди звали Гурия. Когда началась война, Тимур позвал мудреца и объявил ему свою волю:
— Назначаю тебя военачальником. Закончится поход благополучно, приедешь обратно с почестями и богатствами. А если волей Аллаха суждено тебе пасть на поле битвы, ангелы Аллаха перенесут тебя в рай и ты будешь наслаждаться в обществе райских гурий.
— У меня дома своя гурия. Что за беда, если ее не именуют райской. Стоит ли из-за одного словечка претерпеть столько трудов и опасностей в походе, да еще лишиться самого ценного дара божьего — жизни?
   
   
Соседка виновата
   
Во сне Насреддину афенди приснилась соседка-вдовушка. Она до того была нежна и красива, что он не утерпел и, прижав ее к груди, поцеловал в губы. Так это понравилось ему, что он попытался поцеловать ее второй раз, как вдруг проснулся от здоровенной оплеухи.
Видит — рядом с ним лежит его собственная жена.
— Как вам не стыдно! — сказала она возмущенно. — Что за привычка кусаться? Чуть ухо мне не откусили!
— Извини, жена, вина не моя, — пробормотал сконфуженно афенди. — Это все соседка виновата!


Мечта Насреддина
   
У Насреддина умерла жена. Он позвал соседок и попросил их сосватать ему девушку невинную, богатую, красивую и добронравную. Одна соседка говорит ему:
— Молла, эти четыре качества не сможет совместить в себе ни одна женщина в мире. Лучше мы сосватаем тебе четырех жен, у каждой из которых будет одно из этих качеств.
— Уж очень мне хотелось, — признался Насреддин, — чтобы все четыре были в одной жене. Но коли так не бывает, не беда, сватайте четырех. Только постарайтесь найти таких, чтобы каждая не знала себе равных в своем качестве.

 
Кто не слушает — не слышит
   
— Твоя жена гуляет, — сказали однажды ходже Насреддину.
— Но после прогулки она возвращается домой, — ответил он.
— Да нет, дело не в том, она ходит простоволосая.
— Значит, придется купить ей новый платок.
— Ты все не понимаешь. Она все время ходит туда-сюда.
— Конечно, туда-сюда, а как еще можно ходить?
— Она ходит туда-сюда с чужими людьми.
— Ну а я? — удивился ходжа. — Что я ей, брат или отец?


Несчастный афенди

После смерти жены Насреддин афенди женился вторично на вдове, которая часто плакала, вспоминая своего первого мужа. Надоели афенди ее причитания и слезы, и как-то он тоже вдруг начал плакать вместе с ней.
— Э-э, я-то оплакиваю своего умершего мужа, — удивилась жена, — а вы-то чего плачете?
— А я оплакиваю себя, — ответил ей афенди. — Не умер бы твой муж, ты не осталась бы вдовой, и я, несчастный, не женился бы на тебе.
   

Над чем смеялся афенди

Единственной причиной постоянного разлада между Насреддином афенди и его женой было то, что она без ума любила горький перец, а афенди не переносил его. Из-за этого они уже разводились, но соседи и родственники мирили их.
Жена дала Насреддину расписку, что ни в какую пищу горький перец больше класть не будет.
Как-то, воспользовавшись отсутствием афенди, его жена так наперчила плов, что у нее из глаз покатились слезы.
— Чего ты плачешь, женушка? — сказал, входя в дом, афенди. — Что с тобой случилось?
— Я плачу от радости, — ответила жена, поспешно пряча блюдо с пловом. — Вы так внимательны. Оставили беседу с друзьями и поспешили ко мне.
Догадавшись, в чем дело, Насреддин расхохотался.
— А чему смеетесь вы? — спросила жена.
— Я засмеялся твоей находчивости, жена, — отвечал Насреддин. — Но скоро, кажется, заплачу и я…
— Почему? — удивленно спросила жена.
— Я потерял твою расписку.
Тут расхохоталась его жена.


Обиженный зайчонок
   
Возвратился Насреддин афенди с неудачной охоты с пустыми руками.
— Ничего не подстрелили? — спросила жена.
— Дичи было видимо-невидимо, — отвечал Насреддин, — да что-то неудача преследовала меня. Никак не давался мне в руки зверь!
— Что это за звери, что не дались вам в руки?
— Да все! Начиная от барсенка и кончая зайчонком.
— Жалко. Принесли бы вы живого зайчонка, я бы его приручила.
— Оставь! Зайчонок кругом наследит, напачкает.
— Ну пусть только попробует наследить, я его живо за хвост, и вышвырну!
— Что? Это зайчонка-то, которого я с таким трудом поймал?
— Он пачкает всюду, а я за ним ходи и убирай?!
— И будешь убирать! Не кто-нибудь поймал его, а твой муж!
— Не стану убирать за ним! Пусть он подохнет, ваш паршивый зайчонок!
Разозлился афенди и дал жене оплеуху. Жена закричала. Сбежались соседи.
— Да как вам не стыдно, афенди! Бить слабую женщину…
— Зачем она обижает слабого зайчонка!
   

Нужен опытный человек
   
Однажды ходжа Насреддин так напился, что едва на ногах держался. Пришел он домой, поднялся на крышу, оступился и упал. Упал и лежит. Подбежала к нему жена.
— Ты жив или нет?
— Пока жив, — отвечал ходжа. — Беги скорей к мулле, попроси, чтобы пришла его жена.
Та, однако, решила, что ходжа не совсем в своем уме, и побежала не к мулле, а к лекарю. Лекарь пришел, но ходжа даже не подпустил его к себе.
— Ты когда-нибудь падал с крыши? — спросил он.
— Никогда, — отвечал тот.
— Тогда ты ничем не сможешь мне помочь, — сказал Насреддин. — Убирайся, тут нужен человек опытный. А ты, жена, скорей беги за женой муллы. Она своего мужа не раз лечила от этой болезни.
   

Под созвездием Весов
   
Однажды в жару жена постелила Насреддину постель на террасе под открытым небом. Ходжа, увидев это, принялся лупить ее. Сбежавшиеся на крики соседи спросили, что случилось.
— Да вы посмотрите, — закричал Насреддин, — она же ненавидит меня и поэтому постелила мне постель прямо под созвездием Весов: ей, видно, хочется, чтобы меня убило гирей!


Соперничество жен
   
Насреддин пришел к приятелю и говорит:
— Жаль мне тебя.
— Это почему же? — полюбопытствовал приятель.
— Сегодня мы долго препирались с женой, — отвечал Насреддин, — так что чуть не развелись. Но, потом я пошел на базар и купил ей новые чулки, платье и туфли.
— Я-то тут при чем? — удивился приятель.
— А при том, — говорит Насреддин, — что твоя и моя жены дружат и часто навещают одна другую. Стоит только твоей жене увидеть обновки моей, как она сразу же пристанет к тебе.
Тут приятель уразумел, чем дело пахнет, и стал готовить деньги.
   

Способ расстаться
   
Как-то раз, когда ходжа Насреддин поссорился с женой, он схватил колыбель их ребенка и поставил между кроватями.
— Расстанемся! — воскликнул он. — Я не желаю больше тебя видеть.
   

Чудотворство
   
Пришел один человек к Насреддину и стал говорить, что он чудотворец.
— Я могу, — хвалился он, — заставить говорить глухонемого от рождения. Если ваши жена и дети немы, то я пошлю им дар речи.
— О шейх, — ответил Насреддин, — если ты хочешь, чтобы я поверил в твое чудотворство, то укороти язык моей жены. Тогда я поцелую твою руку и стану твоим послушником до конца дней моих.


Возраст жены Насреддина
   
Насреддин спрашивает жену:
— Как это ты ухитряешься не знать своего возраста?
— Я пересчитала все вещи в доме, — отвечала жена, — я считаю их каждый день, чтобы, не дай бог, воры ничего не утащили. Зачем мне считать свои годы? Их никто не украдет.


Что ходжа Насреддин думает о женах
   
Ходжа Насреддин советовал одному человеку не слишком сильно любить свою жену и говорил ему так:
— Мельница работает, и от шума ничего не разберешь, а жена — враг мужа, даже от смеха ее уже ничего не соображаешь.
   

Кого на Земле больше
   
Ходжа Насреддин и Хитрый Петр поспорили о том, кого на земле больше — мужчин или женщин. Долго они препирались, пока наконец Хитрый Петр не сказал:
— Тех мужей, которые боятся своих жен, тоже надо считать женщинами, вот и получается, что мужчин намного меньше.
Тут Насреддин с ним согласился.
   

Отдых Насреддина
   
Приятель спросил Насреддина:
— Когда ты отдыхаешь?
— Несколько часов ночью во время сна, — отвечал Насреддин, — и два часа после полудня, когда она спит.
— Кто она?
— Жена.
— Глупец! — крикнул приятель. — Какое мне дело до отдыха твоей жены? Я спрашиваю, когда ты сам отдыхаешь.
— Сам ты глупец! — возразил Насреддин. — Я могу свободно вздохнуть только тогда, когда спит жена.
   

Как подумаю, что это ты…
   
Насреддин афенди вернулся из дальней поездки. Жена встретила его с распростертыми объятиями.
— Ты ласково встречаешь меня, наверное, соскучилась? — спросил афенди.
— Очень, — отвечает жена. — Ты знаешь, как увижу мужчину, проходящего мимо нашего дома, так сердце радостно забьется, все думаю, а вдруг это ты. Когда увижу, что другой, так сразу становится грустно. А ты тосковал по мне?
— Как же! Только увижу женщину, как подумаю, что это можешь быть ты, так со страху губы трясутся, куда деваться не знаю! — отвечал Насреддин.


Как Насреддин в гости приглашал
   
Насреддин говорит жене:
— Приготовь поскорее поесть, у нас сегодня гость.
— Какие могут быть гости? — закричала жена. — Дома есть нечего, дети больны, мне надо идти в баню, а за детьми придет присматривать моя мать.
— Вот почему я и позвал своего приятеля в гости, — отвечает Насреддин, — чтобы он воочию увидел, что такое жена, дети, теща и их хвори. Бедняга ведь собрался жениться!
   
 
Необходимое зло
   
У соседа Насреддина афенди была сварливая жена. Спасаясь от ее брани, он частенько приходил к афенди и жаловался:
— Зачем только я женился? Жил бы спокойно без жены и горя бы не знал.
— Жена, конечно, — зло, — отвечал афенди. — Но зло необходимое.
 
 
Кто стережет стража?
   
Однажды Насреддин прогуливался со своим учеником. Прогулка их затянулась, и пришлось им провести ночь под открытым небом.
— Кто охраняет сегодня ночью твою жену? — спросил ходжа.
— Один приятель, с которым мы вместе учились.
— А кто охраняет добродетель твоего приятеля? — снова спросил ходжа.
   

Причина развода
   
Вдруг нашего Насреддина вызывает судья. Ничего не понимая, мудрец надел белую чалму, новый халат и поспешил явиться в судебное присутствие.
— Послушайте, Насреддин афенди. Ваша жена подала на развод.
— Всемогущий Аллах! — удивился мудрец. — А что послужило причиной?!
— Жена жалуется, что за две недели вы не произнесли ни единого слова. А в уложении законов сказано:
«Немота одного из супругов — причина развода».
— А нет ли среди причин развода болтливости одного из супругов? — спросил афенди. — Вот уже пятнадцать лет, как я женат. И за все эти пятнадцать лет моя достопочтенная супруга не дала мне и одного раза раскрыть рот, чтобы сказать хоть слово.


Поспешил
   
Однажды жена Насреддина задрала юбку тогда, когда ее муж произносил молитву.
— Жена! — в гневе закричал он. — Если в следующий раз ты не будешь вести себя скромнее, то, трижды клянусь, разведусь с тобой.
Сказав это, он выбежал из дома. В это же время проходивший мимо нищий зашел в дом ходжи, попросил милостыню и вышел.
— Эй, приятель, — обратился к нему стоящий на улице Насреддин, — ты что-то слишком поторопился. Я ведь еще не выполнил то, что обещал.


Условие развода
   
Насреддин покупал на базаре парчовое платье для жены. Приятель спросил его:
— Ты же собирался разводиться. Зачем же покупать ей парчовое платье?
— Жена поставила мне условие, — ответил Насреддин, — что, как только я куплю ей парчовое платье, она пойдет к кази и даст согласие на развод.
   

Надгробная речь
   
Жена ходжи Насреддина была больна. Несколько дней и ночей провел он у ее постели и наконец совсем выбился из сил.
— Дорогая, — взмолился он, — поднимайся или же разреши мне пойти куда-нибудь поесть!
Жена принялась плакать, и Насреддин выбежал из дому. Она тут же вскочила, и, когда ходжа вернулся, дом был прибран, еда приготовлена и даже пыль из матрасов выбита, а жена его мирно спала. Ходжа прислонился к двери, заломил руки и закричал:
— Увы, она умерла! Дорогие мои сыночки, дорогие мои доченьки, никогда вам уже теперь не родиться!
 

«Любовь» Насреддина
   
Насреддин и жена спали. Вдруг она стала метаться и рыдать. Насреддин проснулся, разбудил жену и спрашивает:
— Что случилось? Ты не заболела?
— Я видела страшный сон, — отвечала жена.
— А что за сон? — поинтересовался он.
— Я упала с высоты и умерла. Собрались люди и понесли меня на кладбище. Там вырыли могилу, стали меня опускать… Тут ты меня и разбудил.
Насреддин в досаде ударил себя по голове и воскликнул:
— Ну и дурак я! Зачем только я ее разбудил?!


Пробьются сквозь землю
 
Однажды зимой пошел густой снег. Люди стали говорить, что весна будет дружная и вскоре все, что под землей, пробьется наверх.
— Упаси боже! — воскликнул Насреддин. — Если это верно, то обе мои жены, которых я похоронил, тоже выйдут наружу, и тогда уж несдобровать мне на этом свете.
   

Скороход
   
По соседству с молой Насреддином женился один парень. Ровно через три месяца молодая родила.
— Как назвать этого ребенка? — спрашивают моллу.
— Того, кто девятимесячную дорогу прошел за три месяца, можно назвать только Скороходом.


Чего нет, того нет
   
Однажды к ходже Насреддину прибежал человек и закричал:
— Твой сын упал с осла и лишился чувств, иди скорее к нему!
Насреддин тут же погрузился в глубокую задумчивость.
— О чем ты думаешь в столь неподходящий момент? — спросили его.
— Мой сын Аджиб всегда был бесчувственным. Как же он мог лишиться чувств?
 

Брат пойдет
   
Было у Насреддина афенди два сына. Потребовал помещик прислать одного из них к себе на работу.
— Кто же из вас пойдет? — спрашивает сыновей отец.
А младший отвечает:
Если брат пойдет, я останусь; если же я останусь, брат пойдет.
   

Уточнение
   
Однажды сын ходжи Насреддина упал в колодец.
— Папочка, — закричал он подбежавшему отцу, — скорее принеси мне избавление и помоги выбраться отсюда!
— Избавление тебе вовсе не нужно, — ответил ходжа, — достаточно, если я принесу веревку и брошу тебе конец.
   

Поэтическое дарование
   
Однажды сын ходжи Насреддина сказал себе:
«Поэты сочиняют стихи, чем же я хуже их?»
Вдохновленный этой мыслью, он отправился к ближайшему фонтану, близ которого росло дерево. После долгого раздумья молодой человек сочинил следующее:
«Дерево, дерево рядом с фонтаном».
— Какое прекрасное стихотворение! — воскликнул он и тут же прочитал его матери, а та повторила ходже.
— Нужно собрать всех соседей, — ответил отец, — и устроить праздник в честь выдающегося ума нашего сына!
Сказано — сделано. Были приглашены в гости все жители квартала, и после угощения им было прочитано это «стихотворение». Все разразились хохотом.
— Провалиться мне на этом месте, — воскликнула счастливая мать, — если наш сын не поет, подобно соловью!
— Ох, жена, остерегайся произносить подобные клятвы. Так недолго и несчастье накликать.
   

Ответ христианам
   
Христиане сказали сыну ходжи Насреддина:
— Признай святость мессии или покинь наш город!
— Вот когда мессия придет, — ответил он, — тогда только я уйду.
      

О свадьбе сына
   
Однажды жена говорит Насреддину:
— Сын наш вырос, я хочу женить его.
— Сейчас у нас нет денег, — стал отнекиваться Насреддин.
Но, жена настаивала:
— Продай осла, а на вырученные деньги сыграем свадьбу.
Потом они заговорили о других делах, но сын, который, как они полагали, спал, на самом деле, лежа под одеялом, все слышал и спросил:
— Отец, а почему вы перестали говорить об осле?

 
Умная невеста
   
У Насреддина афенди подрос сын и спросил родителей:
— Когда вы меня жените?
— Хорошо, — сказал афенди. — Женить мы тебя женим, но скажи мне, мой сын: на ком ты хочешь жениться? Какую тебе подыскать невесту?
— За красивой я не гонюсь; мне важно, чтобы она была умна, — ответил сын.
— Хвалю, мой сын, хвалю! Но, где и как мы найдем такую девушку?
— Матушка поищет и, надеюсь, найдет.
— Отлично! Следовательно, ты будешь доволен, если твоя жена будет так умна, как твоя матушка?
— Нет, отец, я хотел бы, чтобы моя жена была чуть поумнее матушки. Очень умная невестка смолчит, когда ее будет ругать свекровь.
— Ну, если ты хочешь жениться на такой девушке, то придется нам с тобой ее поискать, — говорит Насреддин.
Насреддин вымазал сажей лицо сына, посадил его задом наперед на осла и отправился с ним в путь. На людях отец делал вид, что колотит сына, а сын кричал:
«Поделом мне! Да будут наказаны так все, кто все делает по указке!»
Девушки, выглядывавшие из калиток и дверей, слышали вопли сына афенди и сочувственно говорили:
— Ай, какой бессердечный отец у этого юноши!
— За что он бьет его, если он все делает по указке? Значит, он примерный юноша!
А сын Насреддина говорил отцу:
— Вы слышите, отец, как жалеют меня эти девушки? Видно, они умные…
— И я заметил, что они неглупые, — отвечал афенди. — Но поедем дальше, посмотрим, быть может, еще умнее встретим…
В соседнем кишлаке они слышали, как одна девушка сказала:
— Так и надо этому джигиту! Только глупцы делают все, что им велят. Тот, кто имеет ум, обойдется без чужой указки!
— Ты слышишь, мой сын? — сказал Насреддин. — Вот та умная девушка, которая тебе нужна!


Если сын — обжора

— Сын ваш объелся и лежит при смерти, — сообщили ходже Насреддину.
— Если мой сын умирает от обжорства, — туда ему и дорога.


Как Насреддин ускорял события
   
Сын Насреддина сильно заболел, и лекари уже махнули на него рукой. Насреддин стал искать обмывальщика трупов и могильщиков, а ему говорят:
— Обмывальщик и могильщики пока не нужны.
— Я хочу немного ускорить события, — отвечал он. — Пока они обмоют его и выроют могилу, он скончается.
   

Из-за дочерей
   
Как-то переезжал Насреддин афенди из одного города в другой, и соседи увидели, что все имущество его — две подушки и два одеяла.
— Что же это, афенди, — сказали они. — Столько лет прожили вы с женой, а ничего, кроме двух одеял да двух подушек, не нажили!
— Нажили мы имущества много, — отвечал Насреддин, — да дочерей у нас было еще больше.

 
Шутка всерьез
   
У Насреддина была старая мать. Однажды он стал хвалить ее приятелям и закончил так:
— Да пошлет Аллах моей матери еще долгие годы. Она — источник благодати в моем доме.
— Если ты так любишь мать, — пошутил один приятель, — то почему не выдашь ее замуж?
— Что за неуместные шутки? — возмутился Насреддин. Но тут вмешалась мать:
— А разве это шутка?
   

Тихая беседа
 
— Какая вчера была гроза, — вспоминали, сидя на завалинке около мечети, друзья Насреддина афенди.
— Гроза? — удивился он. — А я и не заметил.
— Такой ужасный был гром. Ты не испугался?
— Разве был гром? Я не слышал.
— Да ты что, ослеп и оглох?
— Нет, ко мне приехала теща. Как раз в это время она тихонько разговаривала с моей женой и соседками.


Что может быть слаще?
   
— Пробовал ли ты когда-нибудь в жизни сладкую еду? — спросил Насреддин своего сына.
— Нет, — отвечал тот.
— А что же ты ешь каждый день?
— Черствый хлеб.
— Неужели ты думаешь, что на свете есть что-нибудь слаще черствого хлеба? — сказал Насреддин.
      

Раб
   
Насреддин купил раба, но при покупке его предупредили:
— У него есть один недостаток: он мочится по ночам в постель.
— Если он найдет у меня в доме постель, — ответил Насреддин, — то пусть делает там все, что ему заблагорассудится.


Умный осел
   
Если у Насреддина дела шли туго, то его осел, возвращаясь домой, недовольно отворачивался от хлева. Из хлева же он выходил беспокойный и старался как можно скорее отойти подальше. Насреддина спросили, почему осел так себя ведет, и он ответил:
— Осел просто знает, что в хлеву нет для него корма.
   

Брезговать не приходится
   
Однажды ходжа Насреддин отправился в лес за дровами, а с собой взял пастернак. Скоро ему захотелось пить, он разрезал одну штучку — пастернак показался ему невкусным, Насреддин его выбросил. Попробовал другую — то же самое.
Словом, перебрал он так все, одну штучку съел, а на остальные, брошенные, помочился.
Потом опять принялся рубить дрова. И снова ему захотелось пить. Тогда он поднял все, что выбросил, и сказал:
— Они немножко подмокшие, но это ничего.
И съел все без остатка.

 
Когда не хватает муки
   
Прибегает домой Насреддин афенди и говорит жене:
— Сейчас к нам нагрянут гости, да еще разборчивые. Скорее испеки свеженьких лепешек!
— Вот еще! — рассердилась жена. — У нас и муки осталось чуть-чуть…
— Ну тогда испеки лепешки потоньше, — невозмутимо заметил афенди.
   

Калым
   
Насреддин афенди вконец обеднел. Сборщики налогов эмира бухарского отобрали у него последний халат и последний котел. И все же мудрец остался должен эмирской казне около тысячи тиллей*.
Приволокли афенди к казикалану**,и тот спросил:
— Не поверю, чтобы у тебя ничего не осталось.
— Осталось, осталось, — закричал Насреддин.
— Я же говорю! Сколько?
— О, тысяча тиллей. Только это не мои деньги, а жены.
— По шариату деньги жены принадлежат мужу. Сейчас же принеси тысячу тиллей сюда.
— Никак нельзя.
— Почему же? — возмутился судья.
— Да это та тысяча тиллей, которую я должен был уплатить как калым за жену, да так и задолжал их.
   
*Тилля (араб. букв. «золото») — золотая монета.
**Казикалан — главный мусульманский судья.


Высшая добродетель
   
Насреддин и богатый бай возвращались из Бухары с базара. Дорога была длинная, и бай пустился в рассуждения:
— Высшая добродетель — богатство. Посмотреть на тебя и меня со стороны! На мне, знатном и уважаемом, чалма из индийской кисеи(1), халат из ханатласа (2), сапоги русской кожи.
У тебя, черная ты кость, не чалма, а тряпка, халат весь в заплатках, ноги в драных каушах(3).Я сижу на чистокровном карабаире(4),ты трясешься по пыли на своем ишаке.
У меня в хурджуне дорогие товары, а в кошельке звенят червонцы. У тебя же в мошне и десятка медяков не наберется. Аллах в своей премудрости знает, что милости достойны только люди богатые, всеми уважаемые.
Тут налетели дорожные грабители. На афенди они и внимания не обратили. Богача же стащили с коня, раздели, все отобрали, да на прощание изрядно поколотили.
Делать нечего — отправились наши путники дальше. Только теперь говорил Насреддин:
— Едет черная кость на своем ишаке, как и ехала, а вот белая кость шагает по пыли и поглаживает свои синяки. В чем же добродетель, господин бай, в богатстве или в бедности, а?
   
1 Кисея - раскроенная материя
2 Ханатлас- национальная узбекская шелковая ткань, окрашенная во все цвета радуги.
3 Кауши — кожаные галоши с очень низкими задниками.
4 Карабаир — порода вьючно-верховых лошадей, выведенная в Узбекистане.


Мертвый груз
   
Ходжа Насреддин, желая расширить свои познания, много путешествовал. Однажды он попал в страну, жители которой имели привычку копить золото, складывая его в горшки. А чтобы отметить заполнение каждого очередного горшка, они вывешивали перед своим домом флаг.
Встречались там дома с одним, двумя, тремя, четырьмя и даже пятью флагами. Насреддин прожил в этой стране целый год, затем наполнил несколько горшков камнями и вывесил флаги. В это время как раз наступил байрам*,и к ходже пришли гости. Они увидели горшки и очень удивились.
— Ходжа, ведь в них лежат одни камни!
— Какая разница, что хранить в горшках, — заметил он, — в любом случае это мертвый груз.
   
*Байрам (курбан-байрам) — самый большой праздник мусульман, во время которого делаются жертвоприношения (режут верблюдов, овец и т. д.).


Когда вы умрете…
   
— Когда, по-вашему, наступит день страшного суда? — спросил один из богачей у Насреддина афенди.
— А когда вы умрете и наследники станут делить ваше имущество, — отвечал тот.
   

Как спасать тонущего
   
Ходже Насреддину однажды сказали, что его ученик тонет, и спросили:
— Как нам его вытащить?
— Есть у кого-нибудь кошелек с деньгами? — говорит ходжа. — Покажите его тонущему. Он подумает, что вы хотите дать ему денег, ухватится за кошелек и выберется!
   

Почему Насреддин плакал?
   
Насреддин шел за гробом одного богача и громко плакал. Тут кто-то стал утешать его и спрашивает:
— Покойник — твой родственник?
— Нет, — отвечал Насреддин, — потому-то я и плачу, что он мне не родственник.
 

Намаз по усопшему
   
Насреддина пригласили в гости. Перед ним поставили куриный суп. Курица оказалась недоваренной, он поел бульон, а курицу отдал хозяину и говорит:
— Эта курица — моя доля. Но, она не сварилась. Пусть ее доварят завтра, я приду к вам на обед.
На другой день Насреддин пришел к обеду, ему принесли ту же курицу, но она опять оказалась сырой. Насреддин оставил курицу, встал и начал совершать намаз.
— Что это значит? — спрашивает хозяин, а Насреддин отвечает:
— Надо помолиться. Ведь мясо, которое не сварилось за два дня, не может быть мясом курицы — это мясо какого-нибудь святого.
   

Отличная кухня
   
Выстроив дом, друг Насреддина афенди пригласил его к себе и долго водил по комнатам и службам, хвастаясь и похваляясь. Афенди был голоден, а хозяин дома и не заикался о еде.
Наконец дошли до кухни и афенди надолго задержался в ней.
— Я вижу, вам больше всего понравилась кухня, — сказал хозяин дома.
— Отличная кухня. Всякому, кто попадет сюда, сразу захочется есть! — отвечал Насреддин.
   

После плова
   
Во время путешествия Насреддин афенди остановился на ночлег у старинного своего приятеля, богатого помещика Абдуджаббара Бия. Хозяин суетился, устраивал поудобнее дорогого гостя на одеялах и подушках.
А усталый и вконец проголодавшийся афенди с нетерпением поджидал, когда же принесут что-нибудь поесть. Но, Абдуджаббар Бий меньше всего, очевидно, думал об угощении. Он спросил:
— О любезный странник, не хотите ли чаю?
Афенди рассердился и ответил:
— Я привык, уважаемый, пить чай после плова.
   

Я уже выспался
   
Пришел однажды ходжа Насреддин в деревню к приятелю, просидел у него до полуночи. Хозяин оказался негостеприимным, даже поесть ему не предложил. Сидел Насреддин, сидел, наконец начал зевать. И так раззевался, что хозяин спросил:
— Скажи, ходжа, отчего люди зевают?
— Люди зевают по двум причинам, — отвечал Насреддин, — когда они голодны или хотят спать. Но, я уже выспался.
   

Самый приятный звук
   
Насреддин афенди был голоден. Один из друзей спросил его:
— Как, по-твоему, что приятнее: звук скрипки, дутара* или тамбура?
— Сейчас, — отвечал афенди, — для меня лучшей музыкой был бы звук поварёшки, когда ею достают из казана лагман**.

*Дутар — щипковый музыкальный инструмент с двумя струнами.
**Лагман (от кит. ламянь) — длинная лапша, тушенная с мясом и овощами.


Беседа о классиках
   
Приехав в свой родной город Самарканд, Насреддин афенди навестил одного из живших там знатоков классической литературы. Долго и обстоятельно рассказывал ученый о знаменитых поэтах Востока, поминутно прерывая свою речь чтением их стихотворений.
Афенди очень проголодался, а об угощении хозяин словно забыл.
Наконец Насреддин обратился к нему:
— Разрешите спросить?
— Пожалуйста, пожалуйста, — предупредительно сказал ученый, думая, что гость задаст вопрос по литературе.
— Скажите, а те поэты, о которых вы так прекрасно рассказывали мне, ели что-нибудь? И если ели, то что они предпочитали?..
   

Жадный хозяин
   
Насреддин был в гостях у одного знатного человека. Во время еды Насреддину попался в миске волосок, и хозяин сказал:
— Волосок выбрось, а кушанье съешь.
Но, Насреддин положил обратно кусок и отодвинул еду.
— Что случилось? — спросил хозяин. Насреддин ответил:
— Не следует есть хлеб человека, который так внимательно следит за гостем, что видит даже волосок в его миске.
 

А то расплескаюсь
   
Вернулся с поля Насреддин афенди поздно вечером и воскликнул:
— Жена, что бы поесть?
— Я варила машхурду*,— отвечала жена, — мы с детьми уже поужинали. Тебя не дождались. Садись за дастархан.
Тотчас же она принесла большущую миску.
Афенди съел машхурду и воскликнул:
— Поистине давно я не ел ничего более вкусного. Нет ли там еще?
Жена принесла еще миску машхурды. Насреддин быстро управился с ней и попросил еще. И третья миска быстро опустела.
Дети афенди прибежали домой и кинулись к нему:
— Папа, поиграй с нами.
Но, Насреддин осторожно отстранил их и сказал:
— Отойдите! А то расплескаюсь.

*Машхурда — похлебка из маша (растения из семейства бобовых).


Будьте милосердны к моей семье
   
Когда Насреддин был в гостях, после ужина принесли вареные бобы. Хотя Насреддин проявил немалое усердие во время ужина, он яростно набросился и на бобы.
— Если будешь так налегать на бобы, — говорят ему, — то может получиться несварение желудка, а там недолго и умереть.
Насреддин подумал некоторое время, а потом говорит:
— Если умру, будьте милосердны к моей семье.
И с прежним рвением принялся за бобы.
   

Угощение без продолжения
   
Насреддин был приглашен на угощение к правителю. Когда поели, его спросили:
— Ну, каков обед?
— Очень плох, — отвечал Насреддин.
Правитель разгневался, а Насреддин стал оправдываться:
— Вы не спросили меня, почему кушанья были плохие!
— Почему же? — спросили придворные.
— Угощение без продолжения всегда плохое, — сказал Насреддин, — так как от него остаются только приятные воспоминания, что сводит на нет всю приятность.
Если эмир хочет, чтобы его угощение было приятным для нас, то пусть велит приготовить и ужин.


Дернул за веревку
   
Ученик Насреддина сказал ему:
— Ходжа, ты неприлично ведешь себя за столом. Надо не набрасываться на еду, как ты делаешь, а лишь слегка притрагиваться к каждому блюду, как поступают хорошо воспитанные чужеземцы.
— Ну что ж, — ответил ходжа, — давай привяжем к моей ноге веревку, и ты будешь дергать за нее каждый раз, когда решишь, что я слишком много ем.
Вскоре ходжу и его ученика пригласили в гости. Едва только подали угощение, как кот, сидевший под столом, стал играть с веревкой, привязанной к ноге Насреддина.
— Почему ты ничего не ешь? — спросили его хозяева.
— Почему, почему! — закричал он. — Да ведь мой ученик уже дернул за веревку.
   

Знакомый Насреддина
   
Насреддин шел по степи. Видит, сидят за едой несколько незнакомцев. Не говоря ни слова, он подсел к ним и стал тоже есть. Один из сидящих спрашивает:
— С кем из нас вы имеете честь быть знакомы?
— С ним, — указал Насреддин на кушанье.
 
 
Ловкость Насреддина
   
Насреддин с четырьмя приятелями поливали ночью поле. Они сели ужинать, вдруг подул ветер и погасил свечу. Приятели договорились, что одному надо пойти за огнем, а остальные тем временем будут ждать и не прикоснутся к еде.
Чтобы все знали, что никто не ест, они должны были сложить руки на животе. Но, Насреддин ухитрился высунуть одну руку из-под колена и стал потихоньку уписывать плов. Когда принесли огонь, оказалось, что от еды почти ничего не осталось.
Все набросились друг на друга с бранью, один только Насреддин помалкивал.

 
Голова с одним глазом
   
Насреддин купил баранью голову и развел огонь под деревом, чтобы сварить ее. Но, тут к нему подошел незнакомец в надежде полакомиться. Насреддин решил избавиться от непрошеного гостя, встал и говорит:
— Мошенник-продавец подсунул мне голову с одним глазом, пойду обменяю.
С этими словами он снова пустился в путь и, отойдя подальше, спокойно съел голову.


Кушанье без помех
   
Насреддину подали жирное блюдо.
— Если бы не было помех, — сказал он, — то это было бы отличное кушанье.
— Какие же помехи? — спрашивает жена. — Тебе принесли еду, остается только есть.
— Неужели ты не догадалась? — говорит он. — Еда хороша, когда нет соучастника. Вот если бы не было тебя, тогда кушанье было бы воистину прекрасным.


Насреддин и муталимы*
   
Как-то Насреддин решил посмеяться над муталимами. Велел жене приготовить хинкал** и позвал их к себе в гости.
Блюдо с хинкалом поставили в крохотной комнате, а каждому муталиму дали двухметровые вилки. «Вот потеха будет», — потирал руки Насреддин.
Велико же было его изумление, когда он увидел, что муталимы мигом опустошили громадное блюдо хинкала.
— Как это вы умудрились? — спросил Насреддин.
— Очень просто, — ответили муталимы. — Один из нас нанизывал хинкалы на вилку и отправлял в рот другому. Прикажи принести еще, и мы покажем, как это делается.
Понял тут Насреддин, что ему не провести веселых муталимов.
 
*Муталим — учащийся медресе и примечетских школ.
**Хинкал — национальное дагестанское блюдо, род галушек.


Пожалей желудок
   
Один обжора в гостях объелся и заболел.
— Зачем же ты так много ел, жалости у тебя нет, — заметил ему Насреддин афенди.
— А чего жалеть, ведь пища была чужая, — перебил его обжора.
— Еда-то чужая, но желудок-то твой! Его и надо было пожалеть!
   

Слишком жарко
   
Один человек решил воспользоваться гостеприимством ходжи Насреддина, не зная, что из его дома даже мыши давно сбежали от голода. К вечеру гость отчаялся дождаться угощения и спросил:
— Где ты положишь меня спать, после того как мы поедим?
— А мы пообедали до твоего прихода, — ответил ходжа, — ты что, уже хочешь спать?
Как только гость улегся, он позвал хозяина.
— Я замерз, — сказал он, — принеси мне одеяло.
— Если бы оно у меня было, я дал бы его тебе, — услышал он в ответ, — но ведь сейчас не зима, так что дрожать тебе не придется.
Поразмыслив, ходжа добавил:
— Вообще-то у меня есть лестница, если хочешь, можешь укрыться ей.
— Принеси хоть что-нибудь! — взмолился гость.
Ходжа тут же притащил лестницу и положил ее на своего постояльца.
— Ох, — застонал тот, — нет ли у тебя чего-нибудь другого?
— Есть еще корыто, — обрадовался Насреддин, побежал за ним, принес и, даже не вылив из него воды, водрузил на лестницу. Как только гость попытался перевернуться на другой бок, корыто опрокинулось.
— Забери свои одеяла, — завопил он, — я уже весь взмок от жары!
   

Насреддин приглашает гостя
   
Дело было ранней весной, когда запасы приходят к концу. Насреддин сидел на завалинке своего дома и горестно вздыхал, не зная, где раздобыть ужин. Подъехал всадник и поздоровался с Насреддином.
— Ваалейкум ассалам*, добрый джигит! — ответил Насреддин. — Слезай с коня и будь дорогим гостем.
— Некогда мне, гостеприимный человек. Я спешу, — начал было отказываться путник. Но куда там! Упрямый Насреддин вошел в раж и чуть ли не силой потащил гостя в дом.
— Куда мне привязать коня, мой дорогой хозяин? — спросил проезжий.
Тут Насреддин вспомнил, что у него не найдется угощения для гостя, и воскликнул:
— Привяжи его к моему непутевому языку!

*«Ваалейкум ассалам» (араб. букв. «И вам мир») — ответ на приветствие «Салам алейкум» («Мир вам»).


Приятели-обжоры

Насреддин варил дома мясо. Пришли приятели. Один приятель воскликнул:
— Слава Аллаху! Всевышний, который посылает хлеб насущный, не оставляет человека в беде. Сегодня он послал нам вот это мясо, которое варится у моллы.
— Смотри не ошибись, — возразил Насреддин, — ведь бывает так, что бог лишает человека даже его собственной доли, так что не зарься на чужое добро. Я поклялся разводом с женой, что никто из вас не съест и крошки этого мяса.


Бережливость Насреддина
   
Насреддин послал жену к соседу стирать белье. А сам позвал прачку.
— Зачем ты так делаешь? — спрашивают его.
— Жена моя зарабатывает деньги, — отвечал Насреддин, — которые мы платим за стирку. Но зато мы остаемся господами, да и экономия кое-какая есть.


Как Насреддин собаку выбирал
   
Насреддин выбирал себе щенка. Ему говорят:
— Корми его хлебом, накрошенным в молоко.
— Если я буду так кормить его, — ответил он, — все собаки ко мне сбегутся.
   

Насреддин несет кадию сливы
   
Однажды ходже Насреддину понадобилось пойти к кадию. Взял он три сливы (а в том краю они встречались редко), положил их на поднос и отправился в путь. Встретил он одного человека, который спросил его:
— Куда ты идешь, ходжа Насреддин?
— Иду к кадию, несу ему сливы.
— А зачем несешь ему три сливы? Хватит и двух.
Ходжа послушал его и съел одну сливу. Встретился ему другой знакомый:
— Куда идешь, Насреддин?
— Иду к кадию, несу ему две сливы.
— А зачем ему две сливы? Отнеси одну!
Ходжа съел и вторую сливу, а когда он пришел к кадию, тот спросил:
— Что это ты принес, ходжа Насреддин?
— Это слива, эфенди.
— А как ее едят?
— Вот так! — И Насреддин взял третью сливу и съел.


Неполученное письмо
   
Когда Насреддин афенди находился во время далекого путешествия в Багдаде, туда пришло письмо с родины от имама — настоятеля мечети. Он писал, чтобы Насреддин не забыл привезти ему самый лучший иракский ковер и кусок шелковой ткани «ираки».
То ли у афенди не было денег, то ли он знал повадки имама, но, он ничего не купил и приехал домой с пустыми руками. Узнав о возвращении путешественника, имам поспешил к нему в дом. Увидев его, афенди воскликнул:
— Господин имам, твоего письма о ковре и шелке я не получал!
   

Вам-то я верю
   
Один человек попросил у ходжи Насреддина взаймы денег.
— Деньги у меня есть, но дать их вам я не могу, — ответил сокрушенно ходжа.
— Неужели вы мне не верите! — удивился человек.
— Ну что вы! Вам-то я верю, но в то, что получу свои деньги обратно, не верится.
   

Спишь ли ты?
   
Однажды Насреддин афенди заночевал у своего друга. Ночью друг спросил:
— Афенди, ты спишь?
— А что?
— Да я хотел занять у тебя немного денег.
— Что ты, я же сплю, — ответил Насреддин и, зажмурив глаза, захрапел.
   

Не ты один мне должен
   
Рассказывают, что один человек задолжал ходже Насреддину. Встретил его однажды ходжа на улице, остановил и, как говорится, схватил за горло:
— Отдавай-ка мне долг.
Проходил мимо приятель, который захотел перехитрить Насреддина и выручить должника.
— Что ты делаешь, ходжа? Не он твой должник, а я.
Но, ходжа и тут своей выгоды не упустил.
— Ты, — говорит, — не единственный, с кого мне пора потребовать деньги. Он тоже мне должен.
   

Платежеспособные собаки
   
Ходжа Насреддин приготовил колбаски из говядины, но за несколько дней так и не сумел их продать. Пришлось ему бросить свой товар собакам.
— Через месяц вы должны заплатить, — добавил он при этом.
Через месяц ходжа схватил собак и запер их у себя в саду, требуя уплаты.
— Чего ты добиваешься? — удивлялись все. — Где это видано, чтобы собак сажали в долговую тюрьму?
— Они ведь съели мое мясо, — объяснял Насреддин, — почему же теперь я не могу взыскать с них то, что мне причитается по праву?
Так прошло несколько дней, и собаки начали голодать.
— Терпение! — восклицал ходжа. — Скоро мы увидим, как они выпутаются из создавшегося положения.
Насреддин не знал, что в его саду под большим камнем был спрятан горшок с золотыми монетами. Одна из собак в поисках пищи сдвинула камень и разбила горшок. Насреддин собрал все монеты, выпустил собак и сказал:
— Бедняги, я напрасно заподозрил их в необязательности, но почему же они не расплатились со мной в срок?
   

Урок ходжи Насреддина
   
Сосед ходжи Насреддина попросил у него денег в долг. Насреддин ответил:
— Деньги под подушкой, возьми, сколько тебе нужно.
Тот взял пять грошей и ушел. Так сосед несколько раз брал у ходжи деньги, а возвращая, снова клал под подушку. Однажды он сказал, что положил деньги на место, но на самом деле ничего не оставил, а ходжа Насреддин не подал виду, что заметил пропажу.
Прошло время, и этот человек снова пришел к ходже просить денег.
Ходжа сказал:
— Деньги под подушкой, возьми, сколько тебе нужно.
Сосед поднял подушку, но ничего там не нашел.
— Эфенди, под подушкой денег нет.
— Их нет, потому что ты ничего не оставил, — ответил ходжа.
   

Ленивый бай
   
Насреддин афенди задолжал баю двадцать таньга. Бай позвал его к себе домой и сказал:
— Бессовестный, когда ты отдашь долг?
Зная, что бай неимоверно ленив, афенди остался стоять в дверях и сказал:
— Встань, подойди, вынь у меня кошелек, развяжи его, достань деньги, отсчитай, сколько я тебе должен, и возьми себе.
— Караул! — воскликнул бай, — ты хочешь, чтобы я надорвался и умер. Нет, иди. Я отказываюсь от этих денег.


Как же я могу расплатиться:
   
Задолжал ходжа Насреддин одному человеку двести грошей. Наконец тот пожаловался на него кади. Вызвал кади Насреддина и спросил, как было дело и почему он не платит.
— Верно, — говорит ходжа Насреддин, — я должен этому человеку двести грошей. Но вот уже больше четырех лет я прошу, чтобы он дал мне отсрочку на три месяца — тогда бы я с ним расплатился.
А он ни в какую. Как же я могу с ним расплатиться, если он не дает мне отсрочки?


Причина огорчения
   
Один приятель Насреддина пришел к нему сильно огорченный. Насреддин спросил его, почему он так расстроен, и приятель отвечал:
— Я все думаю о моих долгах. Не знаю, как их вернуть, оттого и огорчен. Я просто умереть готов!
— Ну и простофиля ты! — вскричал Насреддин. — Пусть из-за этого расстраиваются твои кредиторы, а тебе-то что тужить?
   

Как облегчить бремя долгов
   
— Расплатился ли ты с долгами? — спросили однажды Насреддина.
— Нет, — отвечал он, — но я облегчил их бремя.
— Как же ты сумел облегчить бремя долгов, не расплатившись?
— Я дождался, пока они утеряли свою силу за давностью, — сказал Насреддин.
   

Не спеши!
   
— Я много должен людям. День и ночь страшусь одного: придет за мною Азриел и заберет мою душу раньше, чем я успею рассчитаться с долгами, — сознался один человек ходже Насреддину.
— Напрасно беспокоишься, — ответил ходжа, — долгов у тебя столько, что, пока рассчитаешься, сам Азриел успеет состариться и не в состоянии будет взять твою душу. Так что не спеши отдавать долги.
 

Благодарение богу
   
Насреддин купил на ярмарке четырех коров и стал торговать. Настолько заторговался, что заодно продал и свою скотину. Когда он вернулся домой, соседи спросили:
— Ходжа, хороша ли в этом году ярмарка?
Он ответил:
— Благодарение богу, я избавился от денег в кошельке.
— Значит, он еще и потерял на продаже коров.
   

Котелок Насреддина
   
Насреддин понес на базар продавать старый котелок. Котелок был дырявый, и никто не хотел покупать его. Наконец один покупатель сказал Насреддину:
— Котелок-то дырявый, из него все вытечет.
Насреддин рассвирепел и закричал:
— Моя жена набила этот котелок ватой, и ни один комочек не выпал. Как же после этого ты смеешь говорить, что из него все вытечет?
   

Афенди торгует веерами
   
Собрав и окрасив куриные перья, Насреддин афенди наделал из них много вееров и вынес на базар продавать. Стоял летний зной, и веера быстро раскупили. На следующий день он снова явился на базар продавать веера, но тут на него накинулись вчерашние покупатели.
— Это обман! — кричали они. — Только раскроешь веер, как он рассыпается. Забирайте свои перья, верните деньги!
— Разве я вам не объяснил, как пользоваться моими веерами? — спросил афенди.
— Нет, объясните!
— Надо осторожно раскрыть веер и, держа его перед лицом вертеть головой! Вправо и влево, — спокойно сказал Насреддин.
 
 
Поразительно
   
Насреддин афенди продал своего осла.
Спустя несколько дней прибежал покупатель и поднял крик:
— Безобразие, ты продал бракованную скотину. Твой осел подох.
— Поразительно, — удивился афенди. — Пока осел был у меня, он никогда так не поступал.
 

 
«Вкусные» манты*

Насреддин афенди открыл на базаре лавку, стал продавать манты. Дело шло вяло и прибыли не давало. Даже налог афенди не сумел уплатить вовремя. Явились к нему чиновники, вытолкали на улицу, опечатали лавку…
Полгода прошло, прежде чем сумел Насреддин уплатить штраф.
— С сегодняшнего дня мы разрешаем тебе торговать. В честь этого угости-ка нас хорошенько мантами! — заявили чиновники.
Открыли дверь лавки. Вошел туда Насреддин и развел огонь под казаном с мантами, которые были приготовлены… шесть месяцев назад! Чиновники сидят, ждут угощения. Чуть закипела вода в казане, подал Насреддин манты непрошеным гостям. Они жуют, морщатся.
— Э-э, дорогой, не доварил ты манты…
— Помилуйте, — говорит афенди, — как могли они не довариться, если висели над очагом целых полгода!
   
*Манты — блюдо из раскатанного теста и мясного фарша, готовится на пару.
   

Редкий товар
   
На бухарском базаре один приезжий араб громко проклинал жадного торговца, заломившего несусветную цену за кусок шелка:
— Есть у тебя хоть крупица совести?
Проходивший мимо Насреддин афенди воскликнул.
— Дорогой мой, сразу же видно, что ты чужеземец. У нас в Бухаре таким товаром не торгуют.
   

Как Насреддин покупал ковер
   
Жена послала Насреддина на базар купить ковер и не велела платить больше десяти туманов*.
Насреддин ходил на базар ради веселой суеты и совсем не умел торговаться. Поэтому он сразу купил ковер за тринадцать туманов и стал развлекать народ.
Когда люди начали расходиться, Насреддин вспомнил строгий наказ жены и приуныл. Недолго думая, купил он за аббаси** петуха и пошел домой.
— Где ты пропадал, старый шут! — набросилась на него жена. — Покажи покупки.
Насреддин вздохнул и развернул ковер.
— Сколько же ты отдал за него? — спросила жена.
— Да будешь ты довольна, жена, — ровно аббаси, — сказал Насреддин. — Но, хозяин продавал ковер только вместе с петухом. А вот петух-то уж очень дорого стоил — тринадцать туманов.

*Туман — крупная персидская денежная единица, имевшая хождение в некоторых странах Востока, равная 10 тыс. динаров.
**Аббаси — иранская серебряная монета, имевшая хождение также в Дагестане.


Почему Насреддин купил только один чувяк*
   
Как-то раз молла Насреддин взглянул на свои чувяки и увидел, что правый совсем порвался. Пошел к сапожнику:
— У тебя есть готовые чувяки?
— Есть, — отвечает сапожник.
— Продай мне чувяк на правую ногу.
— Кто же продает один чувяк?
— Но зачем мне два, если один у меня целый? — отвечал Насреддин.
— А куда я второй дену? Выбросить прикажешь?
— Зачем выбрасывать? И двух месяцев не пройдет, как за ним покупатель явится.
Сапожник посмеялся и решил продать веселому молле один чувяк, хотя и не очень верил, что за вторым кто-нибудь придет.
Через два месяца опять к нему постучался Насреддин.
— А, это ты? — обрадовался сапожник. — Видно, хочешь узнать, продал ли я второй чувяк? Нет, не продал: покупатель не нашелся.
— Покупатель перед тобой. Теперь у меня левый чувяк порвался, и я пришел купить у тебя новый, — сказал Насреддин.
— Почему же ты сразу не купил оба?
Молла ответил:
— Купишь оба — будут оба новыми, а потом оба станут старыми. А если покупать, как я покупаю, один всегда будет новым. К тому же на два чувяка сразу я никогда не наберу денег.

*Чувяк — мягкая кожаная обувь без каблуков.


Горячие лепешки
   
Проходя по гузару*, Насреддин афенди залюбовался работой пекаря, который ловко доставал из тандыра** горячие, пышущие жаром, румяные лепешки и складывал их горкой в плоскую корзину.
— Послушайте, уважаемый, эти лепешки замешены на сливочном масле, не правда ли? — спросил афенди пекаря.
— Да, да, эти лепешки на масле.
— Наверное, они так горячи, что можно обжечь пальцы, а?
— Конечно!
— А те вон лепешки не слоеные ли?
— Да, те слоеные…
— С чем их лучше есть: со сметаной или нишаллой, как вы думаете?
— Можно и с тем и с другим. Берите, таких нигде не найдете!
— Я бы взял, да денег вот только нет…

*Гузар — маленький базар, где расположены чайхана, несколько лавок, парикмахерская и т. д.
**Тандыр (тандур) — печь, устроенная в земляном полу.

 
Такая уж судьба
   
Насреддин вырастил у себя на огороде огурцы, продал их и на вырученные деньги купил осла. Осла он навьючил дровами и повел домой. По пути, переходя через реку, осел поскользнулся, упал в воду и утонул.
Ходжа и виду не показал, что огорчен:
— Осел, купленный за деньги от продажи огурцов, умирает от воды, — сказал он.
 

Цена барана
   
У Насреддина афенди был баран. Он решил продать его и вывел на базар.
— Сколько просишь за него? — спросил кто-то.
— Сам я купил этого барана за пять монет, думаю продать за шесть, если не пожелаете, отдам за семь, но настоящая цена ему восемь монет, если горите желанием купить, — платите девять, но за десять монет, так и быть, отдам вам, — отвечал Насреддин.
   

Бессовестный
   
Напившись в чайхане чаю, Насреддин афенди ушел, не расплатившись. Чайханщик догнал его и, схватив за ворот халата, поднял крик:
— Бессовестный ты человек. Плати!
Афенди спросил:
— Разреши узнать, а ты сам платил за чай?
— Конечно! Что ж ты думаешь, хозяин чайной лавки мне даром чай отпускает? Я заплатил, сколько с меня запросили.
— Ну вот видишь, друг, кто же платит дважды за одно и то же?
   

Я не скупой
   
Зашел как-то ходжа Насреддин в трактир. Сытно пообедав, он не заплатил денег трактирщику, вдобавок унес с собой ложку и тарелку.
На другой день, когда ходжа проходил мимо, трактирщик остановил его и начал ругать.
— Ты прав, а я виноват, — согласился ходжа. — Вчера, пообедав, я не уплатил тебе денег и прихватил с собой ложку и тарелку. Не подумай, что я скупой, просто в моих карманах не нашлось денег. Сегодня я продал ложку с тарелкой и пришел рассчитаться с тобой за обед.
   

Отнять легко, да убежать трудно
   
Ходжа Насреддин купил на базаре печень. Но когда он возвращался домой, на него налетел коршун, вырвал из рук покупку и взвился в небо.
— Вот так штука, — закричал ходжа, — неплохо придумано!
Он тут же поднялся на холм и стал наблюдать за прохожими. Как только на дороге появился человек с куском мяса в руке, ходжа спрыгнул с холма, вырвал у него мясо и попытался удрать. Однако прохожий быстро догнал его.
— Зачем ты это сделал? — спросил он.
— Со мной поступили так же, — ответил Насреддин, — и я решил взять пример с похитителя. Но, прежде чем учиться у коршуна воровать, надо было научиться летать.
 

Цена смерти
   
Насреддин отправился в дальний город. Там он услышал, что правитель дает восемьдесят дирхемов* на похороны каждого чужестранца. Вскоре Насреддин оказался без гроша. Он пошел прямо к правителю и говорит:
— Я слышал, что каждому умершему в вашем городе чужестранцу вы даете восемьдесят дирхемов. Я как раз и есть чужестранец и до смерти нуждаюсь в деньгах. Я прошу выдать мне в счет этой суммы сорок дирхемов сейчас, а остальные — после моей смерти.
Правитель согласился и велел отсчитать Насреддину сорок дирхемов.
Спустя несколько дней Насреддин снова пришел к правителю и сказал:
— Я хочу покинуть ваш город. Больше я сюда не вернусь до самой смерти. Прошу дать мне оставшиеся сорок дирхемов, так что мы будем квиты.
Правитель выдал ему еще сорок дирхемов и отпустил с миром.
 
*Дирхем — серебряная монета, содержавшая 4,25 г серебра; в фольклоре употребляется как общее название для всякой серебряной монеты. Этим же термином обозначается мера веса (3,148 г), употребляемая в ювелирном деле.
 

Саван
   
Всем известно, что Насреддину афенди приходилось по бедности наниматься к богатеям на самую черную работу. Приехав в Самарканд, он нанялся к одному баю и год пахал его землю, сеял, жал, молотил. Осенью попросил расчет. Бай сказал, что денег у него нет.
Афенди сел у байских ворот и не уходил.
Вышел бай и спрашивает:
— И долго ты, черная кость, здесь будешь околачиваться?
— До тех пор, пока не заплатишь.
— А если я не заплачу?
— Тогда так здесь и умру. Опозоришься тогда ты на весь Самарканд и на всю округу.
— Ничего, не опозорюсь. Прикажу завернуть твое тело в самый дорогой саван и похоронить с молитвой.
— Э, — сказал Насреддин, — давай-ка саван сейчас, а похоронить меня можешь и без него.
Ничего баю не оставалось делать. Отдал он индийской кисеи на саван, а Афенди пошел на базар и выручил за нее в три раза больше, чем причиталось ему за весь год.


Упал с ишака
 
Проезжая на осле мимо байского сада, Насреддин афенди увидел, что с дувала свешивается ветка со спелым урюком. Недолго думая, мудрец ухватился за ветку и потянул ее к себе. Но, осел продолжал бежать по дороге, и афенди повис в воздухе.
Хозяин сада услышал подозрительный шум, посмотрел через дувал и воскликнул:
— Проклятый вор!
— Я не вор! — с достоинством возразил Насреддин.
— Что ты тогда здесь делаешь?
— Не видишь, что ли? Я упал со своего ишака. Помоги мне.
   

Любезное предложение
   
Прокравшись в чужой виноградник, Насреддин афенди набрал полную корзину самого хорошего винограда, и только хотел было перелезть обратно через забор, как вдруг пришел сам хозяин.
— И как вам не стыдно, афенди! Почтенный человек лазит через забор в чужой сад, точно вор! Да если бы вы постучались в ворота и попросили бы корзину винограда, неужели я отказал бы вам? А то через забор…
— Простите, вы правы, дорогой сосед. Недостойно мне лазить через забор, — начал извиняться Насреддин. — Ведь и забор мог обломаться, и сам я мог бы ушибиться, поцарапаться, да мало ли еще что… Я, пожалуй, воспользуюсь вашим любезным предложением и унесу виноград через ворота… Мир с вами!


Интересный человек
   
Забравшись в чужой сад, Насреддин афенди стал быстро наполнять корзину виноградом. Хозяин сада поймал его с поличным:
— Как вы смеете залезать в чужой сад и без разрешения рвать виноград?
— А почему до сих пор вы не купили своей жене ичиги*?
— При чем тут ичиги? Вот интересный человек! — удивился хозяин.
— Э-э! Интересный вы человек. Хотите, чтоб я так и сказал вам, что пришел воровать?...

*Ичиги — сапоги из тонкой кожи с мягкими подошвами.


Морковь и редька
   
Ночью Насреддин афенди забрался в чужой огород и принялся набивать мешок редькой и морковью. Вдруг явился хозяин огорода и грозно спросил:
— Эй, афенди, что вы здесь делаете?
— Так… Дышу свежим воздухом! — ответил афенди.
— А ну, пошли!
— Куда же идти ночью?
— А туда, где по достоинству накажут человека, ворующего по ночам овощи.
— Братец мой, — взмолился Насреддин, — делайте со мной что хотите, только не выставляйте меня на позор!
— Когда так, получите по удару каждой морковью, каждой редькой, вырванной вами.
Ничего не оставалось Насреддину, как согласиться, и хозяин, засучив рукава, начал бить его пониже спины морковью.
При каждом ударе афенди восклицал:
— Боже, сотвори чудо!
— О каком чуде вы просите, афенди? — спросил хозяин.
— В мешке под морковью лежит здоровенная редька. Вот я и прошу, чтобы бог превратил ее в морковь, — отвечал Насреддин.


Чтобы воры не украли
   
Возвращаясь из гостей, кишлачный аксакал* устал и, решив отдохнуть, прилег на берегу арыка**. Вскоре незаметно он уснул. Мимо шел Насреддин афенди. Увидев, что аксакал спит крепким сном, афенди забрал его халат, сапоги и шапку и тихонько удалился.
Спустя несколько дней аксакал увидел Насреддина в своей одежде и завопил:
— Как вы посмели, афенди, украсть мою одежду и оставить меня раздетым? Позор!
— Что вы сердитесь? — ответил Насреддин. — Вы крепко спали на бережку. Я и забрал одежду, чтобы воры не украли!

*Аксакал (от тюрк, ак — «белый» и сакал — «борода», т. е. белобородый старик) — выборный староста, а также почтенный, уважаемый человек.
**Арык — в Средней Азии: оросительный канал, канава.


Корысть Насреддина
   
Рассказывают, что Насреддин украл барана, заколол и раздал все мясо как милостыню.
— Зачем ты это сделал? — спросили его. И он ответил:
— Милостыня покрывает грех кражи, а мне достанутся нутряное сало, курдюк и овчина.


Теперь не убегу
   
Насреддин решил украсть у соседа несколько луковиц и забрался на крышу, чтобы спуститься в дом через дымовое отверстие. Ночь была лунная. Ходжа принял тень от луны за балку, неосторожно ступил на нее и свалился прямо в дымовое отверстие.
Он ударился о выступ очага и сломал себе ногу. Хозяин, услышав шум, кликнул свою жену, велел ей живо нести свет, а сам навалился на вора.
— Не спеши, сосед, — сказал ему ходжа. — Я так упал, что ты сможешь застать меня здесь не только сегодня, но и завтра.
   

Ложное свидетельство

Ходжа Насреддин украл теленка, зарезал его, а шкуру спрятал. Хозяин заметил пропажу и помчался по улице, крича:
— Мусульмане, у меня похитили моего быка, какая потеря!
Тут появился ходжа со шкурой животного в руках:
— Позор на твою голову! — закричал он. — Ты вор, выдающий теленка за быка!


Двойной намек
   
Однажды ходже Насреддину в бане приглянулись две чашки. Он, недолго думая, схватил их, спрятал под халатом и направился к выходу. Два банщика заметили его проделку.
— Баня полезна для вас, ходжа-эфенди, — сказали они.
— И баня, и чашки, — ответил Насреддин.
   

В доме воры!
   
Воры-взломщики совещались между собой:
— Если такой уважаемый человек, как Насреддин афенди, будет в нашей шайке, он всегда сможет выручить нас из любой беды.
Они щедро угостили афенди, и он пошел на приманку, согласился вступить в их шайку. Ночью все вместе забрались в дом карнайчи*. Воры связывали в узлы имущество. Насреддин, найдя карнай**, поднялся на крышу и давай трубить. Начался переполох, сбежались люди со всей махалли***.
— Эй, карнайчи, что за глупость ночью трубить в карнай! — кричали люди. — Дня тебе мало! Шел бы себе да спал!..
— Не могу я идти, в доме воры, — ответил афенди.
 
*Карнайчи — трубач.
**Карнай — длинная медная труба.
***Махалла (махалля) — квартал в населенном пункте.
 

Испугался
   
Однажды в пути ходже Насреддину понадобилось справить малую нужду. Он спешился, снял халат, положил его на спину осла и отошел в сторонку. В это время человек, издалека наблюдавший за ним, схватил халат и собрался убегать, но осел вдруг заревел.
— Ну зачем реветь, — крикнул издалека ходжа, — теперь это уже ни к чему!
Вор решил, что Насреддин заметил его, и поспешил положить халат на место.
   

Перехитрил воров
   
В полночь жена будит Насреддина афенди:
— Вставайте, вставайте! Во двор забрались воры. Они положили какие-то узлы возле кухни, а сами залезли к нам в чулан…
Афенди поспешно встал и начал одеваться.
— Куда вы? Не ходите, убьют они вас!
— Молчи, жена! Пока они будут копаться в нашем пустом чулане, я заберу их узлы! — ответил афенди.
   

Кто кого раздел
   
Однажды ночью в дом моллы Насреддина залез вор. Он обшарил все углы, но ничего не нашел. Уходя, он заметил в углу коридора немного пшеницы.
— Прокляни, Аллах, пустоту, возьму что попалось, — сказал вор и, сняв чуху, сгреб в нее пшеницу.
Потом он пошел открыть калитку, чтобы спокойно унести свою добычу. Оказывается, молла в это время, спрятавшись, исподтишка следил за ним. Пока вор ходил к калитке, Насреддин высыпал пшеницу и взял чуху.
Вор, вернувшись и увидев, что дело обернулось так, пустился наутек. Молла бросился за ним и закричал:
— Держите, держите вора! Он забрал все, что у меня было.
— Имей совесть, — крикнул, убегая, вор. — Кто кого раздел — я тебя или ты меня?


Зря бегать
   
Ночью в дом забрался вор и стащил одеяло, которым накрывались Насреддин афенди с женой. Жена принялась будить мужа:
— Проснись, муженек, украли одеяло. Скорее догони вора!
Насреддин перевернулся на другой бок и проворчал:
— Стану я бегать зря. Подожди, когда он придет за тюфяком, вот мы его и схватим.


Напрасно стараешься
   
Ночью в темноте Насреддин афенди заметил у себя дома вора. Вор старательно искал, что бы украсть. Следил, следил за ним ходжа и сжалился:
— Напрасно стараешься! Даже днем, когда светло, я не нахожу в своем доме ничего путного. А ты хочешь найти его в чужом доме, да еще в темноте.

   
Ловушка
   
Насреддин зашел летней порой в мечеть, совершил полуденный намаз и улегся в сторонке, подложив под голову башмаки. Какой-то вор, не теряя времени, стащил башмаки Насреддина.
Насреддин проснулся, не нашел своих башмаков и решил, что теперь, он сам проведет вора. Он снял одежду, положил в изголовье и притворился спящим, чтобы поймать вора на месте преступления и заодно отобрать и башмаки.
Но случилось так, что едва он коснулся головой циновки, как заснул. А вор опять не оплошал и стащил его одежду.

 
Хвост петуха
   
Вор украл петуха Насреддина и засунул в хурджин. Насреддин побежал следом, догнал вора и говорит:
— Верни моего петуха.
— Я твоего петуха и в глаза не видел, — стал отпираться вор, но хвост петуха торчал из хурджина, и Насреддин сказал:
— Охотно верю тебе, да вот хвост подводит.
И он вытащил из хурджина своего петуха.
   

Догадливость жены Насреддина
   
Жена спросила Насреддина:
— Как вор проникает в дом?
— Он обматывает ступни войлоком, — отвечал Насреддин, — и ступает так, чтобы никто не слышал его шагов.
И вот однажды ночью жене не спалось, и она разбудила мужа. Он спрашивает:
— Что случилось?
— Наверное, к нам забрался вор, — говорит жена.
— С чего ты взяла? — говорит Насреддин.
— Я уже давно не сплю и прислушиваюсь, но нет никакого шороха шагов. Вот я и решила, что вор обмотал войлоком ступни и залез в дом.
   

Осла увели
   
У Насреддина афенди украли осла. Кто-то спросил его:
— Расскажите, афенди, как увели вашего осла.
— Да я не приходил за ним вместе с вором, поэтому не знаю, как его, беднягу, уводили, — последовал ответ.
   

Что останется?
   
У Насреддина афенди пропал осел. По поручению афенди в базарный день глашатай объявил:
— Эй, базарные люди! Не говорите, что не слышали. Тому, кто найдет осла Насреддина афенди, он обещает дать в награду все, начиная от ушей и кончая хвостом осла!
Один приятель спросил Насреддина:
— Дорогой афенди, я не понимаю вас. Если в награду хотите отдать осла, начиная от его ушей и кончая хвостом, то что же останется вам?
— Мне останется сам осел, — отвечал Насреддин.
— Как так?
— У моего осла нет ни ушей, ни хвоста: их давно обрубили, — отвечал афенди.
   

Потерянный кошелек
   
Потеряв на базаре кошелек с деньгами, Насреддин афенди возвратился домой очень расстроенный. Но, говорить об этом жене побоялся и потому решил начать издалека:
— Знаешь, жена, сегодня на базаре все почему-то теряли кошельки, вот смеху-то было!..
— А вам-то что за дело до других! Вы-то не потеряли деньги — и возблагодарим Аллаха, — сказала ему жена.
— Забавная ты женщина, — усмехнулся Насреддин, — если другие теряют, что мне, смотреть на них?
   

Афенди и три вора
   
В сад Насреддина афенди влезли три вора. Услышав шорохи в ночи, ходжа сказал:
— Эй, жена, засвети фонарь, пойдем поглядим, кто там в наш сад забрался.
Воры, увидев хозяев, пустились было наутек. Но их заметили. Тогда ближний подбежал к дереву, прильнул к нему и затаился. Другой спрятался за кучей прелых листьев. Третий растянулся прямо посреди дороги.
Афенди, подойдя к тому, что обнял дерево, спросил:
— Кто ты и что делаешь в моем саду? — Ответа не последовало. Второй раз повторил ходжа свой вопрос. Но бедняга так дрожал, что язык его прилип к нёбу и он не мог вымолвить ни слова.
В третий раз спросил хозяин незваного гостя, кто он и что тут делает. Наконец, собравшись с духом, незадачливый вор говорит:
— Я древесная улитка…
— Что-то впервые я вижу такую огромную улитку, — засмеялся Насреддин.
— Год нынче дождливый, вот я и выросла большой, — пояснил воришка.
Покачал головой ходжа, направился к куче сгнивших листьев, за которой сидел на корточках другой вор.
— А ты кто же и зачем пожаловал в мой сад?
Ответа не последовало. Второй раз спросил ходжа воришку, кто он и что делает в его саду. И во второй раз трус не осмелился рта раскрыть. В третий раз Насреддин задает свой вопрос еще громче. И слышит ответ смешнее первого:
— Я грибок-поганка…
— Ох, жена! — захохотал афенди. — Посмотри на эту здоровенную поганку!
— Я расту на перегное, вот и стала такой большой…
Сплюнул ходжа в сторону «поганки» и, заметив, что кто-то лежит еще и поперек дороги, подошел к нему. Он снова трижды спросил, кто это такой и зачем пожаловал в сад.
И лишь на третий раз получил ответ, от которого так захохотал, что даже огонь в фонаре погас.
— Я мертвец, — сказал третий вор. И на замечание афенди, что мертвецы не могут разговаривать, вор ответил:
— Когда забывают, что они мертвые, то говорят!
Все три вора, как только погас огонь в фонаре, ринулись через забор, только треск пошел…
— Эй, жена, пойдем спать. Воров, оказывается, здесь и не было, — сказал афенди.
   

Мама ушла на той*
   
Насреддин афенди ехал на своем осле в горы. В дороге задержался. Наступила ночь. Вдруг видит афенди: навстречу — разбойники. Со страху залез ходжа под осла и присел.
— Кто ты? — спросили разбойники, поровнявшись с Насреддином.
— Я маленький осленок.
— Ха-ха-ха, — рассмеялись разбойники. — Можно было бы считать и так, но с тобой не ослица, а осел!
— Правильно, — говорит Насреддин. — Это мой папа, а мама ушла на той…
   
*Той — праздник; свадьба; семейное торжество.


Обманутый разбойник
   
Как-то в месяц рамазан ходжа Насреддин отправился собирать подаяние в одну деревню. Крестьяне были щедры, и, когда рамазан кончился, ходжа возвращался к себе домой с полным кошельком. Вдруг останавливает его на дороге разбойник верхом на коне и кричит:
— Эгей, ходжа! Ты насобирал много денег. Поделись-ка со мной, тебе одному слишком много!
Насреддин просил его, умолял, чтобы тот отпустил его с миром, — ничего не помогло. Разбойник уже с коня слез. Тогда Насреддин незаметно взял камень, быстро обернул его платком и сказал:
— Что ж, делать нечего, вот деньги. Но знаешь, мне так тяжело с ними расставаться — не могу я отдать их тебе в руки. Я брошу их вон туда на траву. Возьми их, а я пойду прочь, чтобы даже не видеть этого.
Разбойник согласился. Насреддин забросил завернутый камень подальше. Разбойник с жадностью кинулся за ним, даже не оглядываясь на ходжу. А тот вскочил на коня — да и был таков.
   
 
Ложь ходжи Насреддина
   
Зашел как-то утром ходжа Насреддин на постоялый двор. Ему там сказали:
— Добро пожаловать, ходжа. Расскажи-ка нам какую-нибудь небылицу.
Ходжа ответил:
— До небылиц ли мне, когда сегодня утром умер мой отец! И заплакал.
Люди посочувствовали ему и решили помочь. Собрали кто по пять левов*, кто по два и отдали ходже. А вскоре мимо прошел отец Насреддина. Все начали говорить друг другу:
«Смотрите-ка, этот человек нам солгал» — и решили спросить ходжу, зачем он так поступил.
А тот ответил:
— Вы же сами хотели услышать небылицу, за это и заплатили мне деньги.
 
*Лев — болгарская денежная единица.
 

Как Насреддин с богатеями воевал
   
В пору, когда Насреддин был еще сравнительно молод и жил с матерью, он враждовал с богатеями села. Надо сказать, что Насреддин, хотя и был один против всех, не давал никому спуску.
Однажды пошел он на мельницу молоть зерно, которое добыл неустанным трудом. Пришел туда, высыпал зерно в ящик и стал выгребать муку из-под жернова. Смотрит — что такое, муки получается в два раза меньше, чем было зерна.
А мельница эта принадлежала самому богатому из богачей аула. Догадался Насреддин, что этот обирала устроил второй, потайной выход для муки. Взял лом, открыл тайник да и выгреб всю муку, которая нашлась там.
Когда хозяин увидел это, он решил отомстить Насреддину. Собрал всех богатеев села и сказал им:
— Этот злодей покушается на добро, добытое нами потом и кровью (Насреддин сказал бы: чужой). — Надо его убить.
И вот ночью, когда ходжа и его мать спали, они забрались к нему на крышу и сбросили вниз огромный камень. Камень этот упал на мать Насреддина и убил ее, сам же ходжа остался невредим.
Наутро Насреддин встал, поплакал над телом матери и с трупом на плече отправился вон из аула, проклиная всех богачей села. А те смотрели, как он уходил, и говорили злорадно:
— Таскать тебе, не перетаскать. Жаль, что сам ты остался в живых. Ну, да ничего, дойдет и до тебя очередь.
А Насреддин шел все дальше и дальше, придумывая планы мести, один страшнее другого.
И вот дошел он до соседнего села, выбрал самый богатый дом и зашел туда. А труп матери он поставил на лестнице, подперев его палкой.
Это оказался дом муллы. Вскоре перед Насреддином положили хинкал, и он стал есть: один вареник ест, другой за пазуху прячет. Хозяин дома, увидев это, удивился и спросил ходжу:
— Зачем ты это делаешь? Ведь если не хватит, тебе положат еще и на дорогу дадут тоже.
— У меня на лестнице осталась мать, это я для нее запасаю, — ответил Насреддин.
Тогда хозяин послал свою дочь, чтобы она пригласила мать гостя. Девушка стала звать старуху, но та, разумеется, не откликалась.
Пришла дочь к отцу и говорит, что старуха не отвечает.
— Она у меня глухая, нужно потянуть ее за рукав, — сказал Насреддин.
Дочь хозяина опять пошла, потянула старуху за рукав, и та сразу же упала с лестницы. Девушка с плачем кинулась домой. Ходжа выбежал, посмотрел на труп матери и принялся плакать, причитать и проклинать этот дом.
Хозяин перепугался, ему очень не хотелось, чтобы народ узнал о том, что в его доме — доме муллы — убили старуху, мать беззащитного странника. Он стал упрашивать Насреддина, чтобы тот не поднимал шума.
За это он обещал ему хурджин золота и дочь. Насреддин вначале сделал вид, что возмущен таким предложением, но потом дал себя уговорить и женился на девушке, а мать похоронил по адату* на кладбище.
И вот через несколько дней смотрят односельчане — едет на подводе Насреддин, и с ним сидит красивая девушка, которая оказалась его женой. Удивились богатеи и спрашивают, откуда у него такая жена.
— А в их селе дают за трупы старух молодых девушек да золото впридачу, — отвечает Насреддин.
И тогда все богатеи, ненасытные в своей жадности, бросились по домам и стали убивать своих матерей-старух и, обгоняя друг друга, пустились в то село. Стали они ходить по селу и предлагать трупы в обмен на девушек и золото, но их высмеяли и прогнали из села, заявив, что у них и своих старух хватает.
Кипя от злости, вернулись богатеи в аул и в отместку тут же сожгли дом Насреддина. Погоревал ходжа у пепелища, поплакал, а потом взял два мешка, запихал в их углы по нескольку кусочков золота, затем наполнил доверху углем и отправился вон из села.
Прибыл он в аул, стоявший на берегу реки, увидел купавшихся ребят и подошел к реке. Снял он с осла мешки с углем и тоже пошел купаться. А ребята решили подшутить над ним и, взяв его мешки, вытряхнули их в реку. Вернулся Насреддин, поднял страшный шум, стал кричать, что в этом ауле, оказывается, живут разбойники.
На его крик сбежались жители аула и стали спрашивать его, почему он так разгневался.
— А чего же вы хотите? Чтобы я радовался? — возмущенно отвечал Насреддин. — Ваши отпрыски, да накажет их Аллах, выбросили мое золото, и я теперь стал нищим. Погодите, я всему миру расскажу об этом разбое!
Дети стали говорить своим родителям, что в мешках был уголь.
— А мы сейчас проверим, — сказал один из стариков, — ведь должно же хоть что-то остаться в мешках.
Стали они вытряхивать мешки, и оттуда посыпалось золото. Делать нечего, пришлось жителям аула собрать со всех дворов золото и отдать чужеземцу, чтобы он не ославил их аул.
И Насреддин вернулся в свой аул с двумя мешками золота. Как узнали об этом богачи, все побежали к нему и спрашивают, где он достал золото. А ходжа им сказал, что втаком-то селе золото дают за уголь.
Обрадовались богатеи, сожгли свои дома и, нагрузив подводы мешками с углем, отправились в то село да еще похвалялись по дороге:
— Из его конуры только два мешка вышло, а вот мы привезем по целой подводе золота.
Пришли они в то село, стали предлагать уголь в обмен на золото, но жители села страшно рассердились и со словами: «Да вы что, издеваться пришли», — избили их и прогнали вон. Разъяренные, прибыли богачи в аул и решили тут же утопить Насреддина.
Схватили они его, посадили в мешок и потащили. А он из мешка стал говорить:
— О Аллах, сделай так, чтобы золото, которое я припрятал там-то и там-то, попало в руки хорошему человеку, который сотворил бы по мне молитву.
Как услышали это его палачи, бросили они мешок и пустились наперегонки к названным им местам. А в это время мимо проходил чабан с отарой овец. Удивился он и спрашивает:
— Скажи мне, добрый человек, за что тебя посадили в мешок и подвергают таким мучениям?
— Да вот они заставляют меня стать старостой, а я не хочу, — отвечал Насреддин.
— Так я хочу стать старостой, нельзя ли нам поменяться? — спросил чабан.
— Можно, — отвечал Насреддин.
Чабан развязал мешок, выпустил из него Насреддина и залез туда сам. Насреддин завязал мешок, взял в руки ярлыгу**, велел, чтобы чабан кричал «Хочу! Буду!», когда за ними придут, а сам ушел. Вскоре вернулись обманутые богатеи, готовые растерзать его, и потащили мешок, пиная его ногами.
Бедный чабан кричал «Хочу! Буду!», а они еще больше возмущались и, восклицая «Так ты еще будешь!», снова били его. Так дотащили они его до моря и кинули вниз с обрыва. Когда они, довольные, что избавились от своего врага, подходили к селу, они увидели Насреддина. Удивились и перепугались они до смерти и спрашивают его:
— Откуда ты появился, да еще с овцами? Ведь мы слышали, как ты пузыри пускал.
А ходжа Насреддин засмеялся и говорит:
— Так это я овец считал, надо же было отобрать. Там только тысячами дают. Можете и вы пойти. На всех хватит.
Побежали они к морю и стали бросаться с обрыва, опережая друг друга. Если кто-нибудь из прыгнувших раньше долго пускал пузыри и булькал, оставшиеся говорили:
«Он уже вторую тысячу считает», — и торопились прыгнуть сами, чтобы не отстать.
Так и попрыгали все они в воду и захлебнулись.
Вернулся Насреддин в аул, а жены богатеев решили отомстить ему за смерть мужей и схватили его, чтобы убить. Привязали они его к столбу и стали было бить, но рукам больно стало. И тогда они пошли в лес за палками. В это время в село пришел один балхарец*** с большой партией кувшинов.
Идет он и видит привязанного к столбу человека. Подивился, подошел к Насреддину и спрашивает:
— За что тебя привязали, добрый человек, в чем твоя вина?
— Да вот, — отвечает Насреддин, — меня привязали женщины-вдовы. Они потеряли своих мужей и теперь хотят, чтобы я женился на них.
— Ради Аллаха, — говорит ему балхарец, — давай поменяемся: ты возьми моих коней и уходи, а я стану на твое место.
Насреддин согласился, взял коней балхарца, нагруженных кувшинами, а балхарец остался.
Вскоре прибежали из лесу с палками женщины. Подбежали они к нему и принялись бить, а тот кричит:
— Женюсь я на вас, женюсь!
А женщины еще больше разъярились:
— Каков наглец, погубил наших мужей да еще издевается над нами, на нашу честь покушается! — и забили беднягу насмерть.
А Насреддин, расправившись таким образом со всеми богатеями и обзаведясь еще золотом, лошадьми и овцами, счастливо зажил со своей молодой женой.
 
*Адат — совокупность норм обычного права у некоторых мусульманских народов.
**Ярлыга — длинная палка с загнутым концом. 
***Балхарец — житель города Балх в Афганистане.


Обманул жену — значит, обманул и мужа
   
Однажды, когда ходжа Насреддин понуро плелся куда-то по своим делам, на дороге ему повстречалась женщина.
— Откуда ты идешь, Насреддин? — спросила она.
— Из ада.
— Не встречал ли ты там моего сына?
— Видел, видел. Он ведь не расплатился перед смертью с долгами, поэтому вход в рай ему пока заказан.
— Сколько же он должен?
— Тысячу аспров*, — ответил ходжа и добавил:
— Его жена уже в раю, а вот муж никак не может туда попасть.
— А когда ты снова отправишься в ад?
— Да прямо сейчас.
— Послушай, — воскликнула она, — возьми скорее у меня тысячу аспров и передай их моему сыну!
Вернувшись домой, женщина поспешила поделиться новостью с мужем:
— Из-за какой-то тысячи аспров наш сын не мог попасть в рай, мне пришлось передать их ему.
— С кем же ты послала деньги?
— С ходжой Насреддином.
Муж не стал медлить ни минуты и пустился в погоню. Но, Насреддин вовремя заметил его и спрятался на мельнице.
— Мельник, — сказал он, — видишь, сюда спешит человек? Ему приказано тебя арестовать.
— Что же мне делать? — испугался мельник.
— Возьми мою одежду, мне дай твою, а сам залезай на дерево.
Едва мельник успел вскарабкаться на дерево, как прискакал муж. Он увидел переодетого ходжу, который внимательно смотрел на дерево. Муж тоже поднял голову и увидел наверху мнимого Насреддина.
Он тут же слез с лошади, поручил ее «мельнику», сам разделся, чтобы не испачкаться, и полез на дерево. Недолго думая, ходжа схватил его одежду и сел на лошадь.
— Эй, приятель, — бросил он простаку перед тем, как ускакать, — неужели ты меня до сих пор не узнал?
Несчастному мужу пришлось оставить в покое мельника, слезть с дерева и голым пойти домой.
— Ну, — спросила его жена, — догнал ходжу?
— Догнал, — ответил он. — Оказалось, он сказал тебе чистую правду. Поэтому в благодарность я отдал ему лошадь и одежду.
 
*Аспр — монета, циркулировавшая в Трапезундской, а затем в Оттоманской империи. 


Разве осел ест фасоль?
   
Однажды ходжа Насреддин приехал в одно село и зашел на постоялый двор. Было очень холодно, но никто не уступил ему место у огня. Ходжа долго ждал, когда ему дадут погреться, потом ему это надоело, и он закричал:
— Эй, хозяин, отнеси-ка моему ослу порцию фасоли!
Хозяин понес ослу фасоль, и все бросились смотреть, как он будет ее есть. Вскоре хозяин вернулся и сказал, что осел отказывается от еды.
— Значит, он обиделся, придется мне съесть его ужин, — сказал Насреддин и подсел к огню.
   

Гвоздь на стене
   
Насреддин собрался продавать свой дом, но с условием, чтобы в купчей было оговорено, что гвоздь, вбитый в стену большой комнаты, остается за ним, что новый хозяин дома не имеет на гвоздь никаких прав и Насреддин может распоряжаться им по своему усмотрению.
Покупатель счел ходжу чудаком, согласился с этим условием, и Все это занесли в купчую.
Прошло несколько лет, Насреддин не напоминал о гвозде. И вот хозяин дома вздумал женить сына и устроил угощение. В самый разгар пира Насреддин постучал в дверь. Когда открыли, то увидели ходжу, который волочил на веревке полусгнивший труп осла.
Гости были поражены, а хозяин дома разгневался, стал кричать на Насреддина. Тот спокойно сказал:
— У меня пал осел. Я приволок его, чтобы содрать шкуру на своем гвозде. У вас нет прав жаловаться и протестовать. Загляните-ка в купчую на дом!
Ради сохранения чести дома хозяин решил выпроводить Насреддина любой ценой. Он угостил его сладостями, заплатил половину стоимости дома и только так отделался.
   

Четыре червонца
   
В жаркий день помещик Абдуджаббар Бий обходил в сопровождении своего слуги Насреддина афенди свои владения. Дойдя до большого арыка, он захотел искупаться и приказал:
— Посиди на бережку, посторожи мою одежду.
Конечно, афенди тоже с удовольствием поплескался бы в прохладной воде, но ничего не поделаешь, — как ослушаться всесильного бая? А Абдуджаббар наслаждался купанием и нескоро вылез на берег. Когда помещик одевался, Насреддин сказал:
— Ваша милость, ваши деньги, что были у вас в кармане камзола, кончились.
— Что такое? — рассвирепел бай. — Кто позволил тебе трогать мои деньги?
— Простите, когда вы нырнули, я очень испугался, подумав, что вы изволили утонуть. И я дал проезжавшему на коне джигиту золотую монету, чтобы он скорее скакал в кишлак и привел на помощь.
— В кошельке было четыре золотых. Где оставшиеся три?
— Извините, когда вы вынырнули, я послал другого джигита, чтобы он остановил первого. И второму джигиту пришлось тоже дать монету.
— Проклятье, а где два золотых?
— Подумав, что вы тонете, я дал Аллаху обет пожертвовать, если вы спасетесь, на благоустройство мечети Дагбида один золотой.
— А где же последний?
— Пока я хожу, вожусь тут с вами, я потерпел убыток на золотой и потому решил удержать из вашего кошелька оставшуюся монету...
   

Как ходжа купил лошадь
 
Однажды градоначальник поручил Насреддину продать на базаре десять ослов и купить на вырученные деньги одну лошадь. Выслушав наставления, ходжа оседлал одного из ишаков, сел на него верхом и погнал весь табун в соседний город.
Приехав в город, он вывел ослов на базар и вскоре, найдя покупателя, продал все стадо за очень хорошие деньги… А сам пошел прогуляться по базару. Видит: едет верхом на лошади старый богач — кадий из дальней деревни.
— В какие края, эфенди, направили вы стопы свои? — поинтересовался Насреддин.
Кадий назвал город, в котором жил ходжа.
— Ах, добрый человек, — обрадовался Насреддин. — А я как раз туда. Возьми-ка меня с собой, подвези маленько. Ноги мои совсем уж не ходят, а я не тяжел, посижу позади тебя, и да вознаградит Аллах твою доброту самыми пышными хоромами в своем эдеме.
Кадий хотел было выругать Насреддина, но потом решил, что лишний голос перед Аллахом ему не помешает, придержал коня и позволил ходже усесться за своей спиной…
Когда до родного города оставалось не более полуверсты, Насреддин сказал кадию:
— О благочестивый праведник! Нет слов, чтобы передать тебе всю мою благодарность, но позволь мне еще раз попросить тебя. Я боюсь ехать сзади. Неровен час — упаду. Посади меня, добрый человек, впереди себя, и да вознаградит тебя Аллах лучшими гуриями своего сада.
Внял богач и этой просьбе, придержал коня и пересадил Насреддина, куда ему хотелось.
Въехали в город — навстречу градоначальник.
— А, Насреддин-ходжа. Ну как, продал ослов, купил лошадь?
— А, как же, разве не видишь? — ответил Насреддин.
Потом обернулся к сидящему позади кадию и как ни в чем не бывало сказал:
— Ну приехали. Слезай с коня, да благодари, что подвез тебя. Платы мне не надо.
— То есть, как это слезай? — поразился кадий. — Я внял твоим мольбам и посадил тебя, а ты вот что?
— Ах, ты еще и плутовать вздумал? — закричал Насреддин. — Убирайся скорее, пока я не рассердился. Ишь, шельма!
— Чтоб и ноги твоей здесь не было! — рассвирепел градоначальник и схватил кадия за шиворот.
Кадий развернулся и ударил градоначальника. Тот — его. Началась драка. Ходжа не стал дожидаться, чем кончится свалка двух богачей, сунул уздечку лошади в руку градоначальника и спокойно пошел домой с вырученными деньгами в кармане.
   

Льняное масло
   
Жена послала Насреддина афенди взять в долг льняного масла. Но лавочник отказал. Тогда афенди незаметно унес его кота.
— Вы что, ума лишились? — сказала жена, увидев его с котом за пазухой. — Я вас послала за маслом, а вы мне несете кота!
— Молчи, жена, потерпи. Бог послал нам кота, может быть, и масло пошлет!
Не успел афенди это сказать, как раздался стук в дверь. Оказалось, что пришел лавочник.
— Я не люблю шутки шутить, — сказал он. — Отдайте мне моего кота. Дети видели, как вы прятали его за пазуху.
— А я только что собирался его придушить…
— Да за что же?
— Если имеете кота, то держите его на привязи. Повадился он ходить в наш дом и вчера опрокинул целую чашку с льняным маслом. Вот посмотрите, ничего не осталось. Я не успокоюсь, пока не придушу этого разбойника.
— Ну хорошо, я дам вам фунт масла. Только отдайте кота. Так Насреддин раздобыл масла.
   

Жадный легко обманывается
   
У Насреддина было несколько овец. Зима выдалась суровая, кормов не хватало. Вдоволь кормов было только у аульного муллы. Насреддин пошел к мулле и сказал ему:
— Дорогой мулла, я уже стар, скоро умру. Возьми себе моих овец, а когда я буду умирать, прочти надо мной отходную молитву.
Мулла согласился, и Насреддин пригнал своих овец к нему во двор.
Наступила весна. Однажды ходжа взял свою сумку, пришел к мулле и сказал ему:
— Мулла, я отправляюсь в дальний путь, ты должен поехать со мной.
— А я зачем поеду? — удивился мулла.
— Может быть, я по дороге умру, а ведь ты должен читать надо мной отходную молитву.
Мулла рассердился.
— Возьми своих овец! — сказал он и отдал их Насреддину.
А Насреддину только этого и надо было.
   

Волшебные горшки
   
Однажды ходжа Настрадин вышел на дорогу и стал продавать горшки. Развел в яме огонь так, чтобы его не было видно, поставил над ним горшок и стал готовить еду. Проезжал мимо купец, изумился и воскликнул:
— Какой у тебя горшок — сам готовит! Сколько попросишь за него, столько и заплачу. Пусть он мне в пути варит еду.
Ходжа назвал цену, купец заплатил и уехал. На следующий день достал он свою покупку и принялся готовить. Только без огня ничего у него не получилось. Но где же купцу теперь было искать Насреддина?
      

Цирк ходжи Насреддина
   
Однажды у ходжи Настрадина кончились деньги. Поставил он на базаре палатку, сделал в ней вход и выход, положил внутри черепаху и прикрыл шапкой. Сам встал у входа и закричал:
— А вот цирк из далекого города. Заходите и смотрите!
Сбежались люди, заплатили деньги, зашли в палатку, глядь — а внутри ничего нет. Подняли они шапку, увидели черепаху и вышли. Стоявшие снаружи спросили:
— Интересный ли цирк?
А выходившие ответили:
— Очень интересный, пойдите и вы посмотреть.
Ходжа Насреддин собрал много денег и ушел, а люди так и не поняли, зачем надо было ходить в этот цирк.
   

Бездельник
   
В махалле, где жил Насреддин афенди, один бездельник и задира никому не давал покоя. Он приставал ко всем и даже избивал ни в чем не повинных людей. Однажды он швырнул камнем в афенди и разбил ему голову. Мудрец не стал поднимать крик и звать на помощь, а, подозвав бездельника, дал ему одну таньгу.
— Почему ты дал мне таньгу? Ты смеешься надо мной.
— Нет, — ответил мудрец, — я только пожалел тебя.
— Почему? — удивился бездельник.
— Столько ты потратил усилий, чтобы бросить камень в такого бедняка, как я, который и смог тебе дать какую-то таньгу. Вот бросил бы ты камень в богача или вельможу, и тот, наверное, не пожалел бы и червонца, чтобы откупиться от твоей назойливости.
Бездельник тут же запустил булыжником в проезжавшего на дорогом коне старейшину местного базара. Бездельника немедленно схватили и всыпали ему сто плетей.


Неплохая весть
   
Ученики медресе, в котором учился в молодости Насреддин афенди, часто собирались по очереди друг у друга провести вечер, спеть песню. Но, в их веселую и дружную компанию затесался один нахальный певец-любитель. Это был неприятный мулла с голосом, похожим на скрип поломанной арбы.
К тому же все знали его как доносчика.
— Хорошо бы избавиться от него! — говорили между собой друзья.
— Предоставьте это мне, — сказал афенди.
— А сумеете? — спросили у него друзья.
— Попробую.
Утром Насреддин афенди приходит к этому мулле в келью и говорит:
— С вас, приятель, магарыч причитается.
— За что же?
— Не за плохую весть, конечно. Вас хотят избрать казием. Вчера говорили об этом на собрании великих мира сего.
Мулла чуть разума не лишился от радости. Занять должность казия было вершиной его желаний. Щедро угостив афенди, на прощание мулла попросил его:
— В наше время у всех больше недругов, чем друзей. Пусть эта приятная новость останется пока между нами.
Спустя два дня Насреддин приходит к нему и говорит:
— Большинство баев за то, чтобы выбрать вас казием, но нашлись два-три из них, которые говорят: «Этот мулла, оказывается, певец. Какой из певца казий?». Поэтому они против вас.
— Афенди, вы умный юноша. Дайте совет!
— Нет ничего проще! Возьмем с собой трех свидетелей и пойдем к казию. Там вы принесете клятву на Коране, что петь больше нигде и никогда не будете. Клятву вашу запишут на бумаге, а я эту бумагу покажу всем!
Клятва была принесена. Спустя несколько дней Насреддин сообщил мулле:
— Не вышло, знаете ли… Выбрали другого, у того рука оказалась сильнее…
— Что же это такое, афенди? Тогда я снова буду петь.
— Извините, друг. И не думайте об этом! Вы на Коране поклялись! Разве не знаете, что бывает с клятвопреступником?
   

Число пророков
   
Насреддин пришел в гости к одному щедрому богачу. Тот захотел сделать приятное для Насреддина и спрашивает:
— Чего бы ты от меня хотел?
— Дай мне сто двадцать тысяч динаров, по числу пророков, — попросил Насреддин.
— Согласен, — отвечал богач, — ты называй пророков, а я буду платить динар за каждое имя.
И Насреддин начал перечислять пророков, начиная от Адама, но больше двадцати пяти назвать не смог. Богач дал за них двадцать пять динаров. Как ни пытался Насреддин вспомнить другие имена, ничего у него не вышло, и тогда он сказал:
— Фараон*, Нимрод**, Шаддад***…
— Но они ведь не пророки… — пытался возразить богач, но Насреддин перебил его:
— Странный ты человек! Они притязали на божеские почести, а ты даже за пророков их не считаешь!
Богач дал Насреддину еще три динара и решил не связываться с ним.

*Фараон — здесь употреблено как имя собственное египетского фараона.
**Нимрод — букв. «восстанем», в Танахе, агадических преданиях и легендах Ближнего Востока герой, воитель-охотник и царь. По родословию, приведённому в Книге Бытия, сын Хуша и внук Хама, упоминается как «сильный зверолов перед Господом».
***Шаддад — арабский поэт доисламской эпохи.
   

Как найти свою лошадь
 
— Как-то купцы предложили Насреддину, если хочешь посмотреть чужие страны, поехали с нами. Обрадовался ходжа, занял у соседа лошадь, поехали.
Вечером остановились на ночлег, коней пустили пастись. Утром Насреддин очень расстроился: среди табуна лошадей он не мог отличить той, на которой приехал. Чтобы скрыть свой конфуз, ходжа пустился на хитрость. Взял ружье, зарядил и пошел к табуну со словами:
— Говорят, среди наших лошадей затерялась чужая. Пойду пристрелю ее.
Услыхав это, купцы бросились к табуну, каждый спешил отвести подальше свою лошадь. Осталась стоять только одна. Насреддин сразу вспомнил, что на ней-то он и приехал.
   

Доля Насреддина
   
Насреддин почти ничего не зарабатывал на жизнь. Жене стало невмоготу его безделье, и она сказала:
— Отныне я не буду впускать тебя в дом, если ты не будешь приносить каждый день двадцать динаров.
Насреддину ничего не оставалось, как выйти на улицу. До самого захода солнца он рыскал в поисках денег, но так и не раздобыл ни гроша. Вечером Насреддин не посмел пойти домой, забрел в развалины неподалеку, примостился в уголке и стал размышлять о своей горькой судьбине.
Вскоре туда же вошел нищий, сел в сторонке, отдохнул немного, снял со спины котомку*, поставил перед собой, зажег светильник, взял кусок воска, слепил фигурку, поставил перед собой, назвал Адамом и произнес такую речь:
— Господь сотворил тебя, поместил в раю, предоставил в твое распоряжение все блага. Он наложил на тебя только один запрет — не есть пшеницу. Но, ты не послушался и поел пшеницы, и бог изгнал тебя из рая в этот мир.
Мы, твои потомки, покуда живы, должны скитаться в поисках куска хлеба, страдая и мучаясь. А после смерти нас карают за земные грехи.
Нищий закончил, схватил посох, ударил фигурку Адама и разбил ее. Потом он слепил вторую фигурку, нарек ее Евой и обратился к ней с такими словами:
— О Ева! Ты презрела райские блага и заставила Адама съесть пшеницу. А кончилось это тем, что от вас пошел род человеческий. Ты — причина людских несчастий и бед.
Затем ударил посохом и разбил фигурку Евы. После этого нищий слепил еще одну фигурку, назвал ее шайтаном и сказал:
— Эй, проклятый дьявол! Ты был самым близким к Аллаху, но преступил дозволенную черту, нарушил веления бога и не поклонился Адаму, за что Аллах вверг тебя в самые низшие слои ада. Ты ввел Адама во искушение и подстрекал его съесть пшеницу.
А теперь не оставляешь в покое потомков Адама и постоянно ввергаешь их в соблазн. Затем он схватил посох, ударил им по фигурке и разбил ее.
Так нищий лепил фигурки и пророков, и святых, находил для каждого какую-либо вину и разбивал. Наконец он назвал слепленную фигурку всевышним господом, стал упрекать его во всех смертных грехах, схватил посох и собрался было разбить фигурку, но тут Насреддин вдруг закричал:
— Погоди, мне надо получить с него свои двадцать динаров, а потом уж можешь делать с ним что тебе угодно! Если же ты поторопишься, то я сдеру свои двадцать динаров с тебя, иначе ведь жена не впустит меня домой!
Нищий испугался и убежал, оставив на месте свою котомку. Насреддин же завладел всем имуществом нищего, нашел среди его барахла пятьсот динаров и пошел домой. Когда Насреддин постучался в дверь, жена из-за двери сказала:
— Если принес двадцать динаров, то впущу, а не то — ступай куда глаза глядят.
— Дура ты! — закричал Насреддин. — Скорей открывай, я принес не двадцать, а целых пятьсот динаров.
Открыла жена дверь и увидела, что он говорит правду. Спросила она:
— Как ты раздобыл эти деньги?
— Благодаря тому, что я спас бога, — отвечал Насреддин и рассказал ей о том, что случилось. Жена впредь не требовала от него приносить деньги ежедневно, так как убедилась, что бог не оставит Насреддина в беде.

*Котомка-сумка, носимая за плечами.


Ходжа Насреддин и его работник
   
Был у ходжи Насреддина работник. Раз сели они есть. Работник ел мясо, а Насреддин хлебал суп. Работник спросил его:
— Хозяин, почему ты ешь один суп?
Ходжа ответил:
— Что я дурак, что ли, чтобы есть мясо? Суп ведь останется, а мясо пропадет.
— Как это?
— А вот посмотри.
Зачерпнул ходжа ложкой немного супа, плеснул на стену, суп там и остался. Бросил об стенку мясо — оно упало на землю.
Сели они опять есть, теперь работник хлебает суп, а Насреддин уплетает мясо.
— От мяса ведь можно ослабеть. Я хозяин и не работаю, пусть лучше я ослабею. А тебе надо есть суп, чтобы было больше сил.


Кусок льда
   
Купив на базаре отличный кусок баранины, Насреддин афенди принес его домой в мешке.
— Что ты там купил? — спросила жена спросонок.
— Кусок льда, — сказал афенди, — положи его в подвал.
Ночью кошка разнюхала, где лежит мясо, и съела его.
На следующий день афенди пошел в погреб и видит — мясо пропало.
— Жена, — закричал он, — а куда ты дела мясо?
— Разве в мешке было мясо? — удивилась жена. — Ты же сказал, что там лед.
— Я сказал, что там лед, чтобы кошка не узнала.
   

Убедил
   
Однажды ходжа Насреддин выдавал себя за пророка. Некто одноглазый вздумал его разоблачить.
— Если ты пророк, докажи это! — потребовал он. — Соверши чудо!
— Пожалуйста, — отвечал ходжа. — Сейчас же, не сходя с места, я вырву у тебя твой единственный глаз и уговорю Аллаха сделать тебя снова зрячим.
— Не надо, не надо! — испугался одноглазый. — Теперь я и так верю, что ты пророк.
   

Как Насреддину не удалось похорошеть
   
Как-то вечером повздорил Насреддин с женой.
— Поистине, — говорит, — я был слеп, когда женился на такой уродине.
— Это я-то уродина? — возмутилась жена (она-то умела задать жару). — Сова тоже находила изъяны у жаворонка. На себя посмотри! С какой стороны ни глянешь — вот урод так урод!
Гордость Насреддина была уязвлена, и он решил во что бы то ни стало найти средство, чтобы похорошеть. Разузнали об этом цыганки, пришли к нему и сказали, что могут за час сделать его таким красавцем, таким молодцем — сам себя не узнает.
Насреддин обрадовался и обещал, что сделает все, как они скажут. На другой день он встал пораньше, отослал из дому прислугу, жену отпустил к ее матери, сам сел у порога и стал ждать цыганок.
В девять часов они пришли, стали водить вокруг него хоровод, заговаривать ему зубы, уверять, что он сегодня же станет красавчиком, пусть только слушается их во всем. Он этому обману и поддался.
Велели они ему принести в дом большую бочку, забраться под нее, сказали, что сами станут ходить вокруг и читать заклинания. Он их послушался, залез под бочку, а цыганки сверху положили еще несколько тяжелых камней, стали водить вокруг нее хоровод и бормотать заклинания.
А другие под шумок обчистили в это время в доме все углы, взяли что только могли и в комнатах, и в кухне, потом тихонько ушли — и были таковы. Услышал ходжа, что стало тихо, закричал, чтоб цыганки подняли бочку и выпустили его. В ответ ни звука.
Попробовал он выбраться из-под бочки — не тут-то было. Пришлось ему ждать, пока кто-нибудь вернется домой. А жена и слуги пришли только вечером. Видят, весь дом перерыт и разграблен. С большим трудом отвалили они с бочки камни.
Насреддин выбрался еле живой — все-таки весь день провел без еды и воздуха. Смотрит: все лучшие вещи из его дома исчезли, цыганок и след простыл, а он каким был, таким и остался.

   
Если дети здесь таковы, каковы же взрослые?
   
Однажды ходжа Насреддин пришел в Скутари*. На окраине города он увидел играющих детей. Когда ходжа приблизился к ним, они обступили его и спрашивают:
— Куда идете, господин?
— В город, — ответил ходжа Насреддин. — Не подскажете ли вы мне, дети, что можно у вас здесь купить такого, чтобы и денег много не потратить и сытым быть?
А дети в ответ:
— Иди, господин, на бойню, купи там бычьих кишок, содержимое съешь, а кишки потом хорошенько промой и продай на базаре. Тогда и сыт будешь, и с прибылью.
Услышал Насреддин такие детские речи и думает про себя:
«Пожалуй, в Скутари мне ничего не светит. Если дети здесь таковы, то каковы же взрослые? Лучше держаться отсюда подальше».
И пошел своей дорогой.

*Скутари-район Стамбула.
   

Злоключения ходжи
   
Однажды ходжа Насреддин отправился по делам и заблудился.
— Брат, — спросил он у прохожего, — не видал ли ты моего дома?
— Видел, конечно видел, — ответил тот. — Его утащил какой-то костлявый дервиш.
Ходжа тут же понял, что речь идет о некоем Баба-Султане, и побежал туда, где жили дервиши.
— Не встречался ли вам мой дом? — спросил он.
— Его приносили сюда, — последовал ответ, — но уже вернули на место.
Обрадованный ходжа хотел тут же уйти, но дервиши уговорили его переночевать у них. Пока Насреддин спал, они отрезали ему бороду и сбрили волосы. На рассвете бедняга встал и, ничего не заметив, отправился в обратный путь.
По дороге, однако, ему встретился фонтан, он посмотрел в воду и не узнал собственного отражения.
— Эти плуты подменили меня! — воскликнул он. — Пока я спал, они положили в мою постель какого-то путника.
Побежал Насреддин к дому.
— Жена! — закричал он, выходя к себе. — Меня подменили! Нет ли у тебя каких-нибудь новостей обо мне? Слава Аллаху, хоть дом они вернули на место!


Большой аппетит
   
Насреддин велел жене:
— Я пойду в баню помыться, а ты приготовь вкусный обед.
Жена приготовила обед, но неожиданно приехал гость, и они, не дожидаясь Насреддина, съели все, что было. После полудня вернулся Насреддин и попросил жену принести поесть, а жена говорит ему:
— Ты устал, поспи пока, а потом поешь.
Насреддин послушался жену, прилег, а жена, как только он уснул, собрала со дна кастрюли остатки и намазала ими губы, усы и бороду мужа. Когда Насреддин проснулся, он опять попросил есть, а жена отвечает:
— Какой же ты рассеянный. Ведь не успел еще губы вытереть от обеда!
Насреддин потер рукой около рта — и правда, на губах у него крошки и сало.
— Наверное, — сказал Насреддин, — у меня сегодня хороший аппетит. Ну принеси хотя бы кусочек хлеба, хочу заморить червячка.
 
 
Ходжа и цыган
   
Шел однажды Насреддин по дороге, увязался за ним молодой цыган и стал выпрашивать у него хоть что-нибудь. Ходжа цыган терпеть не мог, он шел себе, не оборачиваясь, и раскошеливаться вовсе не собирался.
— Эй, господин, — крикнул наконец цыган, — дай мне хоть монетку, а то я такое сделаю, чего никогда не делал.
Ходжа обернулся, кинул ему монетку, а потом спрашивает:
— Что же такое ты собирался сделать?
— Эх, господин, — отвечал цыган, — если бы ты ничего не подарил мне, пришлось бы мне взяться за работу, а этого я еще никогда не делал.
   

Награда за вежливость
   
Купив на базаре фунт орехов и завязав их в платок, Насреддин афенди отправился домой. По дороге встречный мальчик вежливо поклонился ему, сказав:
«Ассалам алейкум!» Вежливость мальчика умилила афенди, и он дал ему один орешек.
Мальчик подумал:
«Чудно! Неужели каждому, кто поклонится Афенди, он дает по ореху? Скажу своим товарищам, пусть и они полакомятся!»
Один за другим стали попадаться Насреддину мальчишки. Все они отвешивали ему вежливые поклоны, за что мудрец каждому давал по ореху. Раздав все орехи, Насреддин встретил у мечети имама, который тоже поздоровался с ним.
— Простите, орехов у меня больше не осталось! — смущенно сказал ему афенди.


Черная кость
   
На состязании острословов победителями были признаны Насреддин афенди и самаркандский казикалан.
— Дать каждому по десять червонцев, — повелел Тимур.
Но, казикалан запротестовал:
— Это несправедливо. Мне, повелитель, ты должен дать вдвое больше.
— Почему? — удивился Тимур.
— Афенди — черная кость, а я знатный из знатных.
Прошло немного времени, и снова состоялись состязания острословов, во время которых афенди и казикалан своими остротами разгневали повелителя мира.
— Дать им каждому по десять палок, — приказал он.
— Ну нет, ваше величество, — запротестовал Насреддин. — Справедливость есть справедливость. Раз вельможе, белой кости, ты даешь десять палок, то уж мне, простолюдину, полагается в два раза меньше.
Тимур рассмеялся и отменил наказание.
   

Деньги растаяли
   
Друзья устроили в летний жаркий день складчину и начали готовить плов.
— Э, — вспомнил один из друзей, — у нас есть плов, но нет ни чаю, ни сладостей, ни дынь.
Они собрали по тридцать таньга, попросили Насреддина:
— Пока плов доспеет, сходи на базар и купи все, что надо.
Афенди согласился и пошел. Базар был далеко, день стоял очень душный. Афенди присел в тени дерева и задремал. Проснулся, смотрит: наступил вечер. Базар кончился. Пришлось вернуться к друзьям с пустыми руками.
А друзья, едва он ушел, взяли и съели весь плов.
— А где плов? — спросил Насреддин.
— Было так жарко, что он растаял, а мы не досмотрели. А где же сладости и дыни?
— Понимаете, пока я шагал по жаре, ваши тридцать таньга растаяли у меня в кармане, — отвечал Насреддин.
 

Шутка не удалась
   
Ходжа Насреддин купил в городе новые шаровары и, надев обновку, отправился домой. Соседи заметили его и решили разыграть. Они вереницей пошли ему навстречу, и первый, приблизившись, сказал:
— Зачем тебе эти шаровары? Отдай их мне.
— Убирайся, — ответил ходжа, — оставь меня в покое.
Так повторилось пять раз, пока наконец ходжа не сделал вид, что согласился.
— На, держи, — сказал он, протянув ногу соседу.
Когда тот нагнулся, чтобы стащить с Насреддина шаровары, хитрец толкнул его и повалил на землю.
— Пойми, наконец, кто я такой, — закричал он, — и запомни, что разыгрывать людей — мое, а не твое дело!
   

Странное гостеприимство
   
Усталый, проголодавшийся Насреддин афенди заехал по пути из города к знакомому баю в селение Даул отдохнуть и пообедать. Хозяин расстелил шелковый дастархан, но поставил только большую глиняную миску с молоком и больше ничего.
Несколько удивленный таким странным гостеприимством, афенди медлил, поглядывая вокруг. Тогда хозяин прижал руку к сердцу и сказал:
— Пожалуйста, откушайте и простокваши, и сметаны, и масла, и творогу… Угощайтесь, дорогой гость!
Выпив молоко, афенди распрощался с баем и поехал восвояси. Не так много времени прошло, и бай приехал в гости к Насреддину.
— Пожалуйте, пожалуйте, — засуетился афенди, расстелил несколько ватных одеял, подложил подушечку под локоть гостю, а из угощений подал только небольшую кисточку винограда.
Лицо бая перекосилось от досады. Но Насреддин принялся его угощать:
— Прошу! Кушайте, досточтимый бай. Отведайте: здесь и роскошное вино, и крепкая виноградная водка, и мед, и прекрасный, сушенный на солнце изюм, и кишмишная халва, и шербет. Чего только тут нет!


Добрые намерения
   
Найдя на улице кошелек, полный серебряных монет, Насреддин афенди пошел к казию, чтобы сдать находку. Но тот спешил домой обедать и не пожелал даже ничего слушать.
— Довольно! — кричал он. — От этих просителей нет покоя. Убирайся!
Слуги отогнали афенди палками.
Прошло несколько дней, судья, вспомнив об афенди, приказал послать за ним. Он спросил:
— Чего ты хотел?
— Я был полон добрых намерений, когда шел к тебе, господин казий, но слуги твои выколотили их из меня, и я теперь пуст, как этот кошелек.
И Насреддин показал казию кошелек, в котором за несколько дней не осталось ни гроша.
   

Черешня
   
Насреддин афенди нанялся к баю собирать черешню.
— Платить денег тебе не буду. Работай полдня, — сказал бай, — а потом можешь есть черешни сколько хочешь.
В полдень, согласно условию, афенди вскарабкался на дерево и принялся за черешню столь усердно, что бай завопил:
— Эй, ты там, поломаешь дерево! Слезай и собирай черешню с нижних веток.
— Не беспокойтесь, господин бай, вот съем, что наверху, а потом примусь и за то, что внизу.
   

Каменные сапоги
   
Насреддин афенди работал сапожником. Пришел к нему вельможа и требует:
— Сшей мне каменные сапоги, такие, чтобы я одним пинком смог убить любого слугу.
— Ладно, — отвечает афенди, — сошью, только принесите мне песку побольше.
— Зачем тебе песок?
— Как зачем? На подкладку к голенищу.
— Ну и глупец ты! Какая же подкладка из песка?
— Если, по-вашему, из камня можно сделать верх, то почему же нельзя сделать подкладку из песка? — спросил его, в свою очередь, Насреддин.
 

Ходжа Насреддин лжет на своей земле
   
Ходжа Насреддин пришел на чужую землю и стал там обманывать людей. Его схватили и сказали:
— Убирайся с нашей земли, не лги на ней больше.
Ходжа вернулся в Анатолию, набрал там земли, а потом пришел назад, стал вынимать землю из переметных сум, рассыпать ее перед собой и ступать по ней. Ему сказали:
— Мы прогнали тебя, зачем же ты ходишь по нашей земле?
— Я ношу с собой землю Малой Азии, — ответил он, — по ней и хожу.
   

Ходжа Насреддин и Хитрый Петр воруют яблоки
   
Решили ходжа Насреддин и Хитрый Петр узнать, кто из них хитрее. Пошли они под вечер по селу посмотреть, нельзя ли что-нибудь украсть, и увидели в одном саду красивые яблоки. Хитрый Петр сказал:
— Сейчас еще светло. Подожди меня здесь, я схожу за лестницей, и, когда стемнеет, мы перелезем через стену.
Ходжа согласился и остался около сада. А Хитрый Петр пошел домой, лег спать и проспал до утра. Утром он встал и пошел посмотреть, ждет ли его еще ходжа. Насреддин увидел его и спросил:
— Петр, зачем ты меня обманул и заставил прождать тебя всю ночь?
— Мы же спорили, кто из нас хитрее. Вот ты и ждал меня здесь, а я всю ночь спал.


Сгоревшее море
   
Однажды Хитрый Петр решил обмануть ходжу Насреддина и, когда они встретились, сказал ему:
— Ходжа, говорят, что море сгорело и в нем теперь много жареной рыбы. Бери осла, пойдем скорее к морю.
Насреддин вскочил на осла, а Хитрый Петр пошел пешком. Через некоторое время Петр сказал:
— Поезжай скорее на осле вперед, а то нам достанется мало рыбы.
Ходжа доехал до моря и увидел, что в нем полно воды. Тут только он понял, что Хитрый Петр его обманул. Вернулся он обратно и спросил Петра:
— Зачем же ты меня обманул? В море-то полно воды.
— Если ты знаешь, что море не может сгореть, — ответил Петр, — почему же ты мне поверил?


Осел ходжи Насреддина умирает от голода
   
Ходжа Насреддин верил всему, что ему говорил Хитрый Петр. Однажды пришел он к Петру и стал жаловаться, что осел у него слишком много ест, каждый день приходится кормить его пшеницей и кукурузой. Хитрый Петр сказал:
— Зачем же ты ему столько даешь? Приучи его есть мало — корми только раз в неделю.
Насреддин обрадовался и стал кормить осла раз в неделю. Тот совсем похудел и вскоре умер. Пришел ходжа снова к Петру и сказал:
— Петр, осел-то у меня умер! Я начал его приучать мало есть, кормил раз в неделю, а он взял и умер.
— Конечно, умер, — ответил Петр, — раз ты с ним так плохо обращался.
— Ты же сам мне это посоветовал.
— Так я же тебя обманул. Что же, ты всегда будешь мне верить? Не надо!


Хитрый Петр оказался хитрее
   
Насреддин и Хитрый Петр соревновались в хитрости. Ходжа вышел на балкон и увидел, что по улице идет Петр. Он взял монету, раскалил ее и бросил на землю. Хитрый Петр подошел, увидел монету, помочился на нее, подобрал и ушел.


Хитрости ходжи Насреддина и Хитрого Петра
   
Был у Хитрого Петра теленок. Петр долго за ним ухаживал, кормил его халвой и конфетами, пока наконец он не вырос в хорошего бычка. Тогда Петр решил продать его с выгодой. С утра пораньше пригнал он бычка на базар.
Ходжа Насреддин увидел его, забежал вперед и бросил на дорогу ножны, а подальше — нож. Петр поднял ножны, увидел, что они пустые, бросил их и пошел дальше.
Вдруг под ногами у него что-то блеснуло. Глядь — а это нож. Петр пожалел, что не взял ножны, оставил бычка на дороге и пошел назад. Пока ходил за ножнами — бычок его пропал. Огляделся Петр — нигде его нет. Засмеялся он и сказал:
— Да ведь это же работа самого ходжи!
А ходжа тем временем зарезал бычка и еще трех своих баранов в придачу и подвесил мясо к потолку. На следующий день, когда его не было дома, Петр пришел к нему.
— Где ходжа? — спросил он у его жены, а сам принялся смотреть по сторонам.
— Он в поле, — ответила жена, и Петр ушел восвояси.
Вечером ходжа вернулся домой и спросил:
— Правда ли, что меня кто-то искал?
— Да приходил какой-то человечишка, низенький, чуть-чуть хромой, все на мясо глядел, я вот только не догадалась дать ему немножко.
— Жена! — воскликнул Насреддин. — Это был Петр.
Сняли они мясо, спрятали в сундук, сундук заперли на ключ и поставили за дверь, а ключ положили в шкаф.
Среди ночи Хитрый Петр через крышу залез в дом, но мяса уже не нашел. Стал он искать, подошел к сундуку и увидел, что он заперт. Тут Петр вспомнил, какая у Насреддина глупая жена, наклонился над ней и тихонько спросил:
— Жена, где я оставил ключ от сундука?
— Ну-у, ходжа, не знаешь, что ли, в шкафу.
Хитрый Петр взял ключ, открыл сундук и навьючил мясо на двух своих ослов. Потом пошел в хлев, вывел осла ходжи, оседлал его, навьючил и на него мясо и ушел с тремя ослами.
На заре Насреддин встал и увидел, что сундук открыт, а мяса в нем нет.
— Эй, жена, где мясо?
— Ну-у, ходжа, ты же сам ночью меня спрашивал, где ключ.
— Да это же Петр тебя спрашивал, — сердито ответил ходжа, — ищи скорее, что он еще унес.
Пока жена искала, ходжа пошел в хлев, тут же вернулся и закричал:
— Все, жена, можешь больше не искать. Петр унес мясо, а заодно и осла с седлом прихватил.
   

Ходжа Насреддин и Хитрый Петр на ярмарке
   
Однажды ходжа Насреддин торговал на ярмарке. Только никто у него ничего не покупал, все шли к другим лавкам. Ходжа решил привлечь к себе внимание и закричал:
— Не толкайтесь, не толкайтесь, подходите по одному!
В это время сзади проходил Хитрый Петр и ударил его по шее.
Ходжа повернулся и спросил:
— Петр, кто меня ударил?
— Да здесь столько народу, что не разобрать, кто это был.


Ходжа Насреддин и Хитрый Петр на базаре
   
Поехали однажды ходжа Насреддин и Хитрый Петр на базар. В сумах у них был кукурузный хлеб, а в карманах — ни гроша. Походили они по базару, посмотрели, послушали, захотелось им есть, а где же взять еды без денег.
Решили они, что ходжа пойдет ловить рыбу в ручье, а Петр украдет оливкового масла. Хитрый Петр срезал палку длиной с локоть, намотал на нее свой пояс и вошел в лавку, где продавалось масло.
Прислонился там к краю прилавка и потихоньку опустил палку с поясом в масло. Пока другие покупатели торговались, пояс пропитался маслом. Дошла очередь до Петра. Он спросил того, другого, сказал, что ему ничего не подходит, вытащил незаметно палку и ушел.
Тем временем Насреддин наловил рыбы и украл где-то мясной фарш. Решили они сначала съесть рыбу, а котлеты оставить на вечер. Наелись, походили еще по базару и вечером отправились домой. По пути захотелось им есть.
Остановились они у края дороги, привязали ослов к ближайшему дереву, сели и стали ужинать. В это время один осел нагадил. Хитрый Петр увидел, что котлет едва хватит на одного, в темноте придвинул их к себе, а другой рукой стал подкладывать ходже ослиный навоз. Наевшись, Петр спросил ходжу:
— Насреддин, хороши ли были котлеты?
— Хороши, хороши, немного только ослом попахивали.
Хитрый Петр не вытерпел и сказал:
— Да ведь то, что ты ел, мой осел сделал.
Ходжа зажег спичку и понял, в чем дело. Поссорились они, разошлись в разные стороны и больше не разговаривали.
   

Хитрый Петр крадет вола ходжи Насреддина
   
У Хитрого Петра умер единственный вол, а денег на другого у него не было. А в это время ходжа Насреддин пахал на своих волах. Сел Петр недалеко от поля на пригорке и начал говорить:
— Вот чудеса-то, вот чудеса-то!
Ходжа услышал это, решил подойти и узнать, в чем дело. А Хитрый Петр велел своему работнику, как только ходжа отойдет от волов, увести у него одного. Работник так и сделал.
Насреддин тем временем подошел к Петру и спросил:
— Чему это ты удивляешься?
— Вот чудеса-то! Как это ты пашешь на одном воле?
— Я пашу на двух волах! — воскликнул ходжа. Обернулся и увидел, что в упряжке у него — только один вол. Вернулся он на поле, нигде второго вола не нашел и волей-неволей поверил Петру.
   

Как Хитрый Петр оправдался в суде
   
Хитрый Петр пустил своего осла пастись на лугу у ходжи Насреддина. Насреддин тут же повел Петра в суд. Судья спросил:
— Зачем ты пустил своего осла на луг соседа?
Петр ответил:
— Мой осел, господин судья, пасся за изгородью, на моем лугу. Я сам отпирал для него ворота.
Пришли посмотреть и увидели, что Хитрый Петр на одном краю своего луга построил ворота, а больше никакой ограды не сделал. Эти-то ворота он и запирал.
Так хитрый Петр сумел оправдаться.


Хитрый Петр съедает жареного ягненка
   
Отправились как-то ходжа Насреддин и Хитрый Петр гулять и зажарили ягненка. Только оба они очень любили поесть, поэтому каждый думал, как бы ягненок достался ему, а не другому. Вот Хитрый Петр и предложил:
— Давай перед едой поспим. Кому приснится сон лучше, тот и съест всего ягненка.
Легли они спать. Только заснул один Насреддин. А когда он проснулся, Хитрый Петр спросил, что ему снилось. Ходжа ответил:
— Мне снилось, что я был на небе.
А Хитрый Петр в ответ:
— И мне снилось, что ты на небе, поэтому я встал и съел ягненка. Я ведь думал, что ты больше не вернешься на землю.
   

Обменять листья на чернильные орешки
   
Пришел как-то ходжа Насреддин на ярмарку и принес мешок с чернильными орешками, только выдавал он их за обычные орехи. На той же ярмарке Хитрый Петр торговал шерстью, да только в мешке у него лежали листья. Там-то Насреддин с Петром и встретились.
— Продаешь ли шерсть на вес? — спросил ходжа.
— Нет, только весь мешок сразу.
— А я продаю орехи, и тоже только целым мешком.
— Ну давай обменяемся.
— Давай.
Взял Хитрый Петр мешок с орехами и подумал:
«Хорошо я его обхитрил».
И ходжа Насреддин подумал:
«Хорошо я его обхитрил».
Пришел Хитрый Петр домой и увидел, что хорошие орехи лежали там только на самом верху, а мешок был полон чернильных орешков. И ходжа Насреддин увидел, что в мешке только сверху лежала шерсть, а внизу — листья.
 

Ходжа Насреддин и Хитрый Петр едят черешни
   
Гуляли однажды вместе ходжа Насреддин и Хитрый Петр. Подошли они к одной черешне и стали срывать с нее ягоды. Насреддин был сильнее, он наклонял к земле толстые ветки и ел спелые черешни, а Хитрому Петру приходилось есть зеленые ягоды с нижних веток.
— Почему ты ешь зеленые ягоды, — спросил его Насреддин, — ведь выше растут спелые?
— А мне и эти нравятся, — ответил Петр.
Тогда Насреддин согнул очень большую ветку, Петр залез на нее и принялся обрывать ягоды. Так он их и ел, пока Насреддин держал ветку, а как только тот ее отпустил, Петра сбросило с ветки и он свалился прямо в кусты ежевики. А в тех кустах сидел заяц, и Петр, падая, схватил его.
— Петр, ты почему спрыгнул? — удивился ходжа.
— Да я увидел зайца в ежевике, испугался, как бы он не убежал, и решил не слезать с черешни, а спрыгнуть. Вот я и поймал зайца.


Чей работник умнее
   
Поспорили однажды Хитрый Петр и ходжа Насреддин, чей работник умнее. Петр предложил:
— Давай я приду к тебе и спрошу твоего работника, какая часть курицы самая вкусная. Посмотрим, что он мне ответит.
Насреддин тут же пошел домой и предупредил своего работника, что, когда Петр его спросит: «Какая часть курицы самая вкусная?» — он должен ответить: «Гузка и шкурка». Только работник очень быстро забыл ответ и попросил Насреддина повторить.
А чтобы снова не забыть, он сел и стал себя бить по ляжкам и по заду. В это время пришел Хитрый Петр, посмотрел на работника и сразу понял, что Насреддин его подучил. Взял и спросил:
— Какая самая вкусная часть буйвола?
Работник начал лупить себя по ляжкам и по заду, а Хитрый Петр сказал:
— Понимаю, понимаю.


Чей ребенок послушней
   
У ходжи Насреддина и у Хитрого Петра было по сыну. Решили они проверить, чей ребенок послушней, и послали детей с кувшинами за водой. Кто принесет кувшин целым, тот, значит, слушается отца, а кто разобьет — тот не слушается.
Пошли дети, набрали воды в кувшины и отправились обратно. В это время на краю села два турчонка играли в орехи и никак не могли расшибить два ореха. Сын Насреддина ударил и расшиб их. Дети бросились их собирать и разбили его кувшин.
Пришли они к отцам. Хитрый Петр посмотрел на них и сказал ходже:
— Видишь, чей сын послушный, а чей нет.
Ходжа начал бить своего сына, а Хитрый Петр насыпал своему полную сумку конфет.
   

Ходжа Насреддин дарит свою собаку Хитрому Петру
   
Пришел однажды Хитрый Петр к ходже Насреддину и сказал:
— Ходжа, до чего же хороша твоя собака.
— Собака, может, и хороша, — ответил ходжа, — да только хлеба не ест — одни сладости.
— Продал бы ты ее мне, я бы научил ее хлеб есть.
— Да зачем продавать? Если научишь ее хлеб есть, я тебе ее и так подарю.
Взял Петр собаку и привязал в доме. Три дня ничего ей не давал, а на четвертый дал хлеба. Она понюхала, но есть не стала. Петр забрал хлеб и сказал:
— Не ешь, так я его унесу.
Подождал, пока еще три дня прошло, и снова дал ей хлеб. Собака опять не стала есть. Тогда Петр оставил ее без еды еще на три дня. На десятый день он принес ей хлеба, она к нему бросилась, а Петр вместо хлеба подбросил в воздухе дикое яблоко. Собака схватила его и съела.
Тогда Хитрый Петр позвал ходжу и сказал:
— Видишь, я ее научил есть не только хлеб, но и кислые яблоки. Можешь сам проверить.
Насреддин проверил — действительно, ест яблоки. Взял он и подарил собаку Петру.
   

Ходжа Насреддин ест кости
   
Отправились как-то Хитрый Петр и ходжа Насреддин путешествовать и в пути остановились в одной гостинице. Каждый заказал себе по порции одного и того же кушанья, и принялись они за еду. Хитрый Петр обгладывал кости и клал их в сторонке, и ходжа стал подкладывать кости туда же.
Наелись они. Хитрый Петр позвал хозяина и заплатил за еду. Ходжа спросил:
— А сколько с меня причитается?
— Столько же, сколько и с Петра, — ответил хозяин.
— Почему же я должен столько платить? — возмутился Насреддин. — Хитрый Петр съел больше мяса и костей больше оставил.
Петр закричал:
— Плати! Это ты только, как собака, кости ешь!
Хозяин схватил Насреддина за бороду и закричал:
— Плати, ходжа!
Пришлось ходже заплатить.
   

Дружба Хитрого Петра и ходжи Насреддина
   
Ходжа Насреддин и Хитрый Петр были друзьями и вместе работали. Однажды после работы сели они есть, а суп им на двоих налили в одну миску. Хитрый Петр увидел, что в супе лежат два куска мяса, съел один из них и сказал:
— Мне повезло!
Потом он начал есть суп, не выдержал, проглотил второй кусок мяса и снова сказал:
— Мне повезло!
Понял Насреддин, что остался без мяса, стукнул Петра и сказал:
— Дважды повезло, один раз виноват.
   

Месть верблюду
   
Однажды ходжа Насреддин решил уехать из города. У него был верблюд, и он решил:
«Поеду я на верблюде. Так будет приятнее путешествовать».
Отправился он в путь с караваном. В пути верблюд вдруг споткнулся, сбросил Насреддина и наступил на него. На крики ходжи сбежались караванщики и подняли его.
Только ходжа пришел в себя, как закричал:
— Смотрите, мусульмане, что вытворяет этот верблюд. Будьте так добры, свяжите его покрепче, сейчас я буду ему мстить.
— Побойся бога, ходжа, — сказали караванщики. — Разве можно мстить животному?
— А почему нет? — возразил Насреддин. — Человеку я могу мстить, а верблюду нет?
   

Зловонный клад
   
Насреддин закопал в развалинах кувшин с монетами. Когда ему удавалось раздобыть монету, он тут же бросал ее в кувшин и каждый раз все монеты пересчитывал. Напротив развалин была лавка москательщика.
Тот сообразил, что Насреддин не зря повадился ходить в это место, сам пошел туда и обнаружил клад Насреддина. Москательщик выгреб все монеты — оказалось, что там сорок один динар.
На другой день Насреддин пришел к своему кладу, не нашел денег и догадался, что это дело рук москательщика. Он пошел прямо к москательщику, но не застал его. Насреддин подождал, а когда москательщик пришел, сказал ему:
— Прошу тебя, возьми перо и запиши то, что я буду считать.
— Говори, — сказал москательщик, и Насреддин начал:
— Пиши: тридцать шесть динаров, прибавь к ним семьдесят два, всего будет сто восемь. Если к ним прибавить еще сорок один динар, то будет всего сто сорок девять. До ста пятидесяти не хватает одного динара. Спасибо.
С этими словами Насреддин попрощался. А москательщик решил, что Насреддин хочет добавить к сорока одному динару еще монет, и поспешно отнес назад взятые деньги.
На другой день ходжа пошел к своему тайнику, пробыл там некоторое время и вышел. Москательщик тут же побежал туда. Но на месте динаров были только нечистоты… Когда москательщик выходил из развалин, Насреддин подошел к нему и сказал:
— Понюхай свои руки, они чем-то пахнут.
   

Ходжа и сосед
   
Пришел однажды к ходже Насреддину сосед и говорит:
— Почему ты позволяешь своей собаке лаять всю ночь? Я и моя семья спать не можем.
— Но ты же не станешь требовать, чтобы я лаял вместо нее, — отвечает ходжа.


Я думал, там кого-то бреют
   
Решил однажды ходжа Насреддин побриться, да на беду попал к цирюльнику-недотепе. Тот так исполосовал его бритвой, что Насреддин едва не вопил от боли, только-слезы текли по его лицу, да перед глазами круги шли.
Вдруг услышал он на улице сильный шум, и спрашивает цирюльника, в чем дело.
— Тут неподалеку кузнец подковывает лошадь, — объяснил тот.
— А, — сказал Насреддин. — А я думал, там тоже кого-то бреют.
   

Почему он причитает?
   
Один банщик потерял свою бритву и ходил по бане, горько плача, закрыв лицо руками и причитая:
«О, бритва! О, бритва!»
Присутствующий при этом ходжа Насреддин заметил:
— Без сомнения, этому воришке отрезали нос.
   

Надоедливый сосед
   
Насреддин собрался купить сад. Владелец соседнего сада подошел к Насреддину и стал расхваливать тамошний воздух, воду и свежесть.
— А почему ты умалчиваешь о недостатках сада? — спрашивает Насреддин.
— Какие это недостатки? — полюбопытствовал тот.
— Надоедливый сосед, — отвечал Насреддин.
   

Шутники
   
Один шутник подъехал на осле к мясной лавке Насреддина афенди и крикнул:
— Эй, мясник, отвали-ка мне мяса! — Затем, подъехав к прилавку вплотную, шепнул: — Полфунта…
— Хорошо, господин! — громко крикнул афенди. — Столько мяса не увезти на осле. Я сам привезу его вам на лошади.


Ничего не будет
   
Одно время Насреддин афенди работал у горшечника подручным. В базарный день хозяин, нагрузив осла большими мешками с глиняными кувшинами, послал афенди на базар торговать.
У городских ворот подошел стражник и, стукнув по мешку своей дубиной, окликнул Насреддина:
— Эй, ты, как там тебя, что у тебя в мешках?
— Стукнешь дубиной еще раз, ничего не будет, — ответил Насреддин.
   

В заботах о потомках
   
Среди бухарских певцов был один, голоса которого Насреддин афенди не выносил. Едва только певец начинал петь, афенди вставал и незаметно уходил.
Однажды на улице певец и афенди встретились лицом к лицу, и им ничего не оставалось, как обменяться любезностями.
— А этот юнец кто же? — спросил Насреддин, показывая на шедшего рядом с певцом подростка.
— А это сынок мой, — любезно ответил певец. — Страшно любит пение. Вот и ходит со мной, учится понемногу. Бог даст, вырастет, станет таким же знаменитым певцом, как и я.
Афенди скорбно улыбнулся:
— Мы-то уж к вашим песням привыкли. Но за что же потомки наши будут страдать?


Муха в плове
   
Еще совсем молодым Насреддин афенди поступил в услужение к дагбидскому баю Абдуджаббару. Как-то хозяин приказал приготовить плов для почтенных гостей.
Когда все уже сидели за дастарханом и угощались пловом, вдруг один из гостей сморщился, брезгливо вынул из риса муху и бросил ее на пол. Хозяин рассвирепел и позвал афенди.
— Ишачий ты сын, муха попала в плов! — воскликнул он.
— Извините, хозяин, — возразил скромно Насреддин, — сколько шуму из-за маленькой мушки.
— Молчи, болван, а то я всыплю тебе камчой*.
— О Аллах, неужели одна несчастная муха смогла сожрать целое блюдо плова!

*Камча — нагайка, плеть, кнут.


Займись делом!
   
Насреддин афенди играл в шахматы, а какой-то завсегдатай чайханы заглядывал то через одно плечо, то через другое и надоедал:
— Пошел ты не так. А надо ходить так! Вот пойди пешкой.
Не вытерпел афенди и, хоть был он воспитанным человеком, закричал на него:
— Чего ты лезешь, бездельник?
— Я не бездельник, — ответил непрошеный советчик, — я портной.
— Ах, так! — воскликнул афенди, ухватился за ворот рубахи, разорвал ее до пояса, снял и отдал портному, сказав:
— На, возьми, займись делом! Зашей! И чтобы через час она была готова.
А сам спокойно продолжал игру.
   

Урок зевакам
   
Однажды на базаре все стали внимательно разглядывать деньги, которыми расплачивался ходжа Насреддин.
— Что в них такого необычного, хотел бы я знать? — возмутился он. 
— Может, ростовщик пообещал их вашей матери за то, что она спала с ним?
 

Ответ ходжи
   
Ходжа Насреддин шел по улице. Навстречу выбежала собака и укусила его за ногу. Обозленный ходжа стукнул собаку топором и зарубил. Хозяин собаки закричал:
— Неужели ты не мог ударить ее обухом, а не острием, тогда бы собака не сдохла!
— Помилуй, ведь собака меня укусила своими острыми зубами. Если бы она меня лягнула, то и я ударил бы ее обухом, — ответил ходжа.
   

Спроси у него
   
Сидел ходжа Насреддин перед своим домом и покуривал трубочку. Подошел к нему сосед, поздоровался и говорит:
— Ходжа, что это твой осел разревелся с самого утра?
— Почему ты спрашиваешь у меня? — отвечает тот. — Спроси у него.


Проигранная пшеница
   
Насыпав в мешок пшеницы и погрузив его на осла, Насреддин афенди поехал на мельницу. Проезжая мимо чайханы, он увидел, как несколько завсегдатаев с увлечением играют в кости.
«Попробую-ка сыграть, — подумал афенди, — быть может, мне повезет!»
Насреддин спешился и, протиснувшись к игрокам, попросил принять его в игру.
— А деньги у вас есть? — спросили его.
— Играю на мешок пшеницы, — ответил афенди.
Не успел он оглянуться, как проиграл мешок. Сел он на осла и поехал домой.
— Где же мука? — спросила жена.
— Мука, мука! — проворчал Насреддин в ответ. — Пшеницы было так мало, что и горсточки муки не набралось.
— Ладно. А где же мешок?
— А мешок мельник оставил себе в счет платы за размол! — ответил Насреддин.


Как преподавать
   
Насреддин оставил одну вещь на хранение у мударриса*. Через несколько дней он пришел за своей вещью, а мударрис говорит ему:
— Потерпи часок, вот я кончу давать урок, тогда и вынесу.
Насреддин видит, что мударрис во время урока трясет бородой, и говорит ему:
— Ты ступай за моей вещью, а я уж, так и быть, потрясу за тебя бородой.
 
*Мударрис — преподаватель в медресе.
 

Встреча в пути
   
Однажды, направляясь в город, ходжа Насреддин встретил двух путников и спросил их, куда они идут.
— Хвост нашего пути только начался, — последовал ответ.
— Ну что ж, — сказал ходжа, — надеюсь, что к вечеру вы доберетесь до кисточки.
   

Ходжа и лентяй
   
Как-то ходжа Насреддин встретил лентяя и стал расспрашивать его о жизни. Лентяй рассказал:
— Подадут что-нибудь — ем, а не подадут — сижу смирно.
— Видно, «смирение» твое похоже на «смирение» городской собаки, — заметил ходжа, — она тоже надеется только на подачку.
   

Каков учитель, таковы и ученики
   
Мударрис медресе занемог. Пришел к нему один из его учеников и сказал:
— О господин мударрис, вы похудели, точно бродячая собака!
Мударрис обиделся, но промолчал. Пришел второй ученик, и мударрис сказал с обидой в голосе:
— Увы! Что за времена? Только что один из моих учеников сравнил меня с собакой…
Второй поспешил успокоить его:
— Вы не очень-то верьте этому пустозвону, господин! Вернется к вам здоровье, поправитесь и станете толстый, как свинья!
Мударрис обиделся еще больше, но опять промолчал. Наконец пришел к нему Насреддин афенди, и мударрис начал изливать ему свою обиду:
— Какой народ нынче пошел, уважаемый афенди! Один мой ученик сравнил меня с собакой, а другой — со свиньей!
— Не сокрушайтесь, таксыр*! Каков учитель, таковы и ученики! — ответил афенди.
 
*Тагсыр (таксыр) — господин; служит обращением к духовным лицам.
 

Воспитание осла
   
Пока Насреддин афенди распивал чай в чайхане, его осел, соскучившись, пустился бродить по базарным рядам. Забравшись к зеленщику, он произвел изрядные опустошения в корзинах с морковью и огурцами.
Хозяин лавки погнался за ослом. Тот поскакал прочь и расколотил уйму глиняной посуды у горшечника. Весь базар явился в чайхану и потребовал:
— Эй, афенди, это твой осел?
— Мой.
— Плати убытки!
— С какой стати! Разве я ел морковь и бил ваши горшки?
— Нет, но это сделал твой осел.
— Ага, — воскликнул афенди, — значит это все-таки сделал не я, а осел.
Но разъяренные торговцы не успокаивались. Тогда, тяжело вздохнув, Насреддин сказал:
— Приведите сюда всех ослов.
Когда согнали всех ишаков, каких нашли на базаре, афенди слез с помоста, подошел к своему ослу и закричал:
— Такой ты сякой, ишачий сын, разве я тебя так воспитывал, безобразник? Получай же! А вы, уважаемые ослы, смотрите и набирайтесь ума-разума.
И отколотил осла палкой.
Затем он отправился в чайхану допивать чай, сказав:
— Теперь все в порядке — осел наказан в присутствии других ослов. Истина восторжествовала.
   

Оправдание лошади
   
Однажды ходжа Насреддин пытался усесться на лошадь, но ему это никак не удавалось — слишком горячий был скакун. Он огляделся по сторонам, убедился, что вокруг никого нет, и сказал:
— Надо признаться, встречаются лошади и похуже.

   
О юность!
   
Шел однажды мулла Насреддин по дороге. По пути попался ему ручеек. Насреддин перепрыгнул через него. Но от резкого движения испустил воздух. Воскликнул мулла:
— О юность!
Другой спросил его:
— Ты что, с юных лет был таким несдержанным?
   

Оправдание старика
   
Это произошло, когда у ходжи Насреддина была уже седая борода. Он шел куда-то по своим делам и увидел женщин, сопровождавших невесту к жениху. Не выдержав, Насреддин осыпал их непристойностями.
— Как тебе не стыдно, — закричали они, — неужели, несмотря на твою седую бороду, ты не можешь сдерживать себя?
— А вы что, считаете, — ответил ходжа, — что белый пес не такой грязный, как остальные?
   

Ворота Самарканда
   
Ворота Самарканда запирались, как только с тысячи минаретов города раздавался призыв на вечернюю молитву. Однажды на закате солнца Насреддин афенди возвращался с базара в родной кишлак и встретил по дороге помещика Абдуджаббара Бия,
неимоверно толстого и грузного человека.
— Эй, — закричал Абдуджаббар, — не знаешь, сумею ли я проехать в ворота?
Афенди отвечал:
— Большая двухколесная арба, нагруженная скирдой сена высотой с гору, в ворота проходит, слон эмира бухарского проходит, полк кавалерии проходит. А вот пройдете ли вы — не скажу.
   

Я пошутил
   
Ходжа Насреддин любил играть в шахматы, а особенно давать советы другим игрокам. На него за это очень сердились. В конце концов он поклялся развестись с женой, если еще хоть раз пристанет к кому-нибудь со своими советами.
Через несколько дней, прогуливаясь, он увидел людей, игравших в шахматы. Подошел поближе, стал смотреть и заметил, что один из игроков сделал неправильный ход. Он невыдержал и закричал:
— Эй, дорогой! Двигай ферзя на последнюю клетку, и будет мат!
— Ходжа, — сказали ему, — что же ты делаешь? Теперь тебе придется развестись с женой. Ты ведь поклялся.
— Я это посоветовал в шутку, — нашелся ходжа. — Да и женился я, честно говоря, тоже не всерьез.
   

Долг платежом красен
   
Приходит сосед к Насреддину и говорит:
— Твоя собака укусила мою жену за ногу. Придется тебе заплатить штраф.
— За то, что может быть возмещено, — отвечал Насреддин, — нельзя требовать выкупа. Пришли собаку, пусть она укусит за ногу мою жену.
 
 
Не до этого
 
Насреддин афенди путешествовал по Персии, и ему попался очень ленивый попутчик. Когда они остановились в караван-сарае, афенди сказал:
— Вот вам деньги. Прошу, сходите на базар и купите все для ужина, а я тем временем развьючу верблюдов.
Но попутчик ответил:
— Мне не до этого.
Завернулся в попону и прилег вздремнуть под навесом.
Афенди развьючил верблюдов и своих и попутчика, сходил на базар, купил все, что нужно, и, вернувшись в караван-сарай, воскликнул:
— Вставай, друг! Сготовь-ка ужин, пока я поведу разговор с местными торговцами.
Но попутчик только проворчал:
— Мне не до этого, и снова захрапел.
Поговорив с торговцами и заключив необходимые сделки, Насреддин разжег очаг и приготовил пищу.
— Эй, друг! — воскликнул он, — ужин готов. Расстели дастархан и возьми у хозяина миски и соль.
— Мне не до этого, — проворчал попутчик и продолжал храпеть как ни в чем не бывало.
Афенди разостлал дастархан, взял у хозяина миски, разлил в них варево из котла и пригласил караванщиков:
— Пожалуйте, друзья, дастархан готов.
— Хорошо, — ответил, вскочив, попутчик, — я готов к вашим услугам. Надо же выполнить хоть одну твою просьбу.
Пока он мыл руки, афенди и караванщики уселись вокруг дастархана и принялись ужинать. Подошел ленивый попутчик, видит — негде ему сесть, и спросил афенди:
— Эй, друг, мне негде сесть.
— А мне не до этого.
— Но я хочу есть.
— Мне не до этого.
— Но я останусь голодным.
— Мне не до этого, — в третий раз ответил Насреддин.
   

Справедливость
   
Один поэт прочитал Насреддину свою касыду.
— Скверные стихи, — сказал Насреддин. Поэт рассердился и стал поносить Насреддина, и тот ответил:
— Вот проза у тебя получше стихов.
   

Музыка требует тишины
   
Однажды бей начал упрашивать ходжу Насреддина сыграть на теорбе*.
— Ходжа, — постоянно повторял он, — мы очень хотим тебя услышать.
Наконец принесли инструмент. Насреддин не решился ослушаться бея, прикоснулся к одной струне и остановился.
— Почему же ты не играешь? — спросили его.
— Неужели вы не слышите? В комнате жужжит комар. Разве можно играть при таком шуме?

*Теорба — струнный музыкальный инструмент, басовая лютня.


Кто осел?
   
Один из приятелей пришел к Насреддину афенди в гости, но хозяина не застал. Он рассердился и написал на двери:
«Осел».
Через несколько дней афенди встретил этого друга и сказал:
— Ты приходил ко мне, но, к сожалению, меня не было дома.
— Почему ты думаешь, что приходил именно я, а не кто-нибудь другой? — спросил приятель.
— Как же не знать, дорогой! Ведь ты на двери написал свое имя! — воскликнул афенди.
 

Кто в отца, а кто и в мать
   
Насреддин афенди куда-то очень торопился, но вдруг его остановил прохожий и спросил:
— Послушайте, вы не сын того Наджмеддина-садовника, который…
— Да-да, я сын того самого Наджмеддина…
— То-то я смотрю, вы очень на него похожи… Да-да! Бог мой, как вы похожи… И глаза, и рот, и… словом, я вас сразу узнал. Вы весь в отца…
— Да, говорят, я весь в отца. Но бывают мужчины, которые страшно похожи на своих болтливых матерей! — проговорил афенди и заспешил.
   

Проучил неучтивых
   
Зашел однажды утром Насреддин в кофейню и со всеми поздоровался, но ему никто не ответил. Тогда он снял штаны и сходил по нужде. Ему сказали:
— Ходжа, что это ты делаешь?
— Тут, оказывается, есть люди! — воскликнул он. — А я решил, что никого нет.
   

Афенди-арбакеш*
   
Насреддин афенди служил у казия арбакешем. Как-то он вез хозяина по узкой улочке. Навстречу попалась другая арба.
— Эй, — закричал афенди, — осади назад!
— Как бы не так! — ответил другой арбакеш. — Я везу самого правителя города!
— А я что, собаку, что ли, везу на своей арбе? — ответил в сердцах Насреддин.

*Арбакеш — возчик, кучер на арбе.
 
 
Расчет
   
Перед тем как стать настоятелем мечети, Насреддин афенди многие годы работал батраком у местного бая Абдуджаббара Бия. Уходя от него, афенди попросил расчет. Бай сказал ему:
— Денег у меня сейчас нет.
— Но сколько времени я проработал у вас, господин бай, верой и правдой, а за все время вы мне ни гроша не заплатили. Это несправедливо.
— Ты теперь божий человек, служитель Аллаха, и тебе не подобает скандалить. Но так и быть, придет время — я расплачусь с тобой, а сейчас получай пять таньга и иди с миром.
Что сделаешь с могущественным помещиком? Пришлось Насреддину уйти ни с чем. Прошло немного времени, и всем кишлаком хоронили одного старика. У могилы афенди сотворил молитву:
— О Аллах всевышний, пусть наш бай Абдуджаббар Бий найдет себе землю в могиле мягкой, как пух.
— Эй, мулла, — завопил бай, — ты рехнулся, что ли? Кому ты читаешь заупокойную молитву? Я живехонек, и неизвестно еще, когда умру.
— Вот именно, ты не знаешь, когда придет твой час. А может сие совершиться в любую минуту. Вот я и решил прочитать о тебе заупокойную молитву заранее.


Поздравления
   
Соседа Насреддина афенди назначили на пост казия города. Конечно, афенди не преминул отправиться к нему, чтобы принести свои поздравления. Но вновь назначенный казий важно спросил:
— Я что-то не припомню, где я тебя видел.
— Помилуй, друг, я же твой сосед.
— Сосед? А что тебе надо?
— Я узнал, что на тебя напала слепота, и поспешил тебя навестить и выразить тебе самое искреннее сочувствие.
   

Берегись!
 
Насреддин проходил по улице. Хаммал, который тащил бревно, задел его и только потом закричал:
— Берегись!
Насреддин сильно ушибся, но не сказал ни слова и стал ждать подходящего случая. Спустя три дня он видит, что тот же хаммал идет по улице с большим грузом. Насреддин огрел его посохом по голове и крикнул:
— Берегись!
   

Меня дома нет
   
Насреддин пришел в гости к знатному человеку, а слуга говорит:
— Хозяина нет дома.
На следующий день этому человеку понадобился сам Насреддин, и он пришел к нему. Насреддин через дверь сказал ему:
— Меня дома нет.
— Что за шутки? — возмутился знатный гость. — Ведь я слышал твой голос!
— Это ты шутник, — отвечал Насреддин. — Вчера я поверил словам твоего ничтожного слуги, а ты сегодня не хочешь верить моим собственным.
   

Приказ Азраилу
   
Пошел Насреддин афенди к баю попросить десять пудов пшеницы в долг до будущего урожая. Сам богач не соблаговолил выйти к мудрецу, а закричал из соседнего помещения:
— Эй, управляющий, скажи виночерпию, чтобы он сказал сокольничему, чтобы он сказал доезжачему, чтобы он сказал придвернику, чтобы он сказал привратнику, чтобы он сказал сторожу, чтобы он сказал этому надоедливому афенди,
что у меня нет для него пшеницы в долг!
Бедняга афенди воздел очи в горе и воскликнул:
— О всемилостивый Аллах, прикажи пророку Мухаммеду, чтобы он приказал архангелу Джебраилу, чтобы он приказал архангелу Микаилу, чтобы он приказал архангелу Исрафилу, чтобы он приказал ангелу смерти Азраилу сегодня же придушить этого изверга-помещика!
Плюнул и пошел домой.
   

Молла пишет письмо
   
Однажды молла Насреддин писал письмо своему приятелю, а кто-то стоял рядом и подглядывал. Он наконец так надоел молле, что тот написал:
«Дорогой друг, я должен был написать тебе о многом, но сейчас над моей головой стоит какой-то осел и читает все, что я пишу».
Человек, читавший письмо Насреддина, рассердился:
— Что это такое? Какое ты имеешь право называть меня ослом?
— Потому что ты читаешь чужие письма, — ответил молла.
— Когда же я читал твое письмо?
— Если бы не читал, откуда бы узнал, что я написал о тебе?
   

Величина головы
   
Насреддин гостил в доме богатого землевладельца. Ему подали жареного козленка.
— Съешь голову, — предложил хозяин, — если есть мозг козленка, то будет расти голова.
— Будь это верно, — отвечал Насреддин, — то голова вашей чести была бы, как у осла.
      

Спор о словах
   
Ходжа Насреддин со своим приятелем ехал по дороге. Мимо них проскакал человек, доставлявший в город почту. Ходжа закричал ему вслед:
— Эй, человек! Подожди!
— Надо говорить не человек, — заметил его спутник, — а почтальон!
Через несколько минут осел ходжи споткнулся, и он воскликнул:
— Вы посмотрите на этого малыша!
— Его нельзя назвать малышом, — вновь поправил его приятель, — это же взрослый осел.
— Есть причина, по которой мне не хочется называть его ослом, — ответил ходжа. — Мой отец воспитывал нас, как братьев.
   

В грязи
   
Осел Насреддина афенди, нагруженный тяжелой поклажей, завяз в глубокой грязи. Афенди и кричал на него, и ругался, но осел стоял как вкопанный. В это время сзади подъехал верхом на коне какой-то бай и закричал:
— Эй, осел, освободи дорогу! Живо!
— Ну, вы не очень-то! — огрызнулся Насреддин. — Когда под ослами нет добрых коней, они все застревают здесь в грязи.
   

Что сказал вол?
   
Насреддин гулял с приятелями по полю. Вдруг замычал вол, и приятели насмешливо говорят:
— Молла, вол зовет тебя.
Насреддин пошел к волу, приложился ухом к его морде, вернулся и сказал:
— Он говорит: чего ради ты прогуливаешься с ослами?
   

Быстрый на ответ
   
Насреддин ехал степью на осле и лупил его изо всех сил. Один встречный говорит ему:
— Бессердечный человек! Зачем ты так бьешь бессловесную тварь?
— Простите, господин, я не знал, что он — ваш родственник.
   

Вернул хозяевам
   
— Куда делась твоя парша? — спросили однажды ходжу Насреддина, желая посмеяться над ним.
— Так я же ее от вас подцепил, вот и вернул хозяевам, — не растерялся Насреддин.
   

Способ вернуть осла
   
Однажды ходжа Насреддин одолжил соседского осла и отправился в горы. По пути он должен был пересечь вышедшую из берегов реку. Течение унесло осла, и, как ходжа ни старался, спасти его он не смог.
Пришлось Насреддину с повинной головой вернуться домой и пойти с соседом в суд.
— Эфенди, — обратился ходжа к судье, — я знаю, как возместить потерю. В каждом из окружающих нас людей есть что-нибудь ослиное: у одного — голова, у другого — хвост, у третьего — ноги. Значит, если хорошенько попросить соседей, то можно будет по частям собрать осла.
   

Как Аллах делил осла
   
У Насреддина афенди разболелось и распухло одно ухо. Когда он пришел по каким-то делам к казию, тот встретил его словами:
— А, афенди, добро пожаловать! Что это с вашим ухом? Никак, у осла взяли?
— Ваша правда, — ответил ему Насреддин. — Когда Аллах делил осла, голова его досталась вам, а уши — мне.


Соскучился по брату
   
Ехал Насреддин афенди на осле по городу, навстречу — мулла.
— Куда это направились с самого утра два друга? — спросил с ехидной улыбочкой мулла.
Афенди не растерялся и, показывая на осла, отвечал:
— Да вот все он, брат ваш. Надоел уже, твердит одно и то же:
«Друг, своди меня к брату моему, соскучился очень».
Вот и направились мы, мулла, к тебе в гости.


Без головы
   
При дворе повелителя мира шли сборы в поход. Один из военачальников, потрясая мечом, похвалялся:
— Разобью все полчища врага, развею по ветру, привезу голову полководца.
Насреддину надоело слушать хвастливые речи военачальника, и он сказал:
— Верим, верим. Только сам возвращайся без головы.
— Почему? — спросил ошеломленный хвастун.
— Да если ты оставишь на поле битвы голову, то не сможешь заниматься похвальбой. Языка-то у тебя не будет.
   

Хвастливый военачальник
   
На пиру военачальники расхвастались своими воинскими подвигами. Один из них рассказывал:
— Битва под Анкарой была такая жаркая, что тучи стрел заслонили солнце, и стало темно. Я и не заметил, как очутился среди бесчисленных врагов.
Кто-то рубанул меня саблей и рассек мне голову, но я продолжал разить неприятельских воинов.
Рассказ хвастуна вывел Насреддина афенди из терпения, и он прервал его:
— В той же битве, где вас так ужасно ранили, я так разгорячился, что продолжал рубить врага и после того, как мне отсекли напрочь голову…
   

Каков казан, такова и поварёшка
   
Повстречал как-то Насреддин афенди хвастуна.
— Мой отец, — говорит тот, — купил такой казан, в который свободно вмещается тысяча манов* риса!
— А у нас, — в тон хвастуну сообщил ходжа, — была такая большая поварёшка, что один ее конец мог находиться здесь, а другой — в другой деревне.
— Не может быть такой поварёшки, — возразил хвастун.
— Как же не может быть?! — сказал ему афенди. — Ведь не зря говорят уйгуры:
«Каков казан, такова и поварёшка».
 
*Ман — в мусульманских странах мера сыпучих тел, от 3 до 6 кг. 


Как встретились и познакомились Хитрый Петр и ходжа Насреддин
   
Жил в Малой Азии ходжа Насреддин, и был он очень знаменит своей хитростью. Узнал он, что в Болгарии живет Хитрый Петр, и отправился его искать. Хитрый Петр тоже услыхал о Насреддине и сказал жене:
— Приготовь-ка мне хлеб, сало, перец, вино и еще какое-нибудь угощение, я иду искать ходжу Насреддина.
Так, не зная друг друга, сели они на ослов и пустились в путь — один из Болгарии, а другой из Малой Азии. Ходжа Насреддин долго ехал и наконец добрался до большого поля, где не было ни травы, ни деревьев — одни колючки.
Увидел он, что людей здесь нет, и загрустил. А в это время Хитрый Петр тоже подъехал к этому полю. Слезли они оба с ослов и пустили их пастись. Выкурили по папироске, а потом разложили на земле скатерти.
Хитрый Петр достал перец, сало, вино, а Насреддин — жареного цыпленка, вареные яйца и тыкву с водой. Наелись они, посмотрели внимательно друг на друга и поняли, что вера у них разная.Тогда Хитрый Петр говорит:
— Ты откуда идешь?
Ходжа отвечает:
— Из Стамбула.
— Каково же житье в Стамбуле? Очень этот город хвалят. Я сам хочу пожить там два-три месяца, посмотреть на тамошний народ.
— Не ходи в Стамбул, вернись назад. Туда прилетела большая птица, от ее крыльев на весь город упала тень, а сама она все время пищит. Все люди от этого болеют и убегают из города.
Хитрый Петр спросил:
— А куда же ты бежишь из Стамбула?
— В Болгарию.
— А ты знаешь, что я бегу из Болгарии? Там упало с неба яйцо весом больше миллиарда тонн и разрушило всю Болгарию. Ни один человек не спасся. Я вот только остался жив и бегу оттуда.
— Откуда же взялось такое большое яйцо?
— Как откуда? Его снесла твоя птица, а потом улетела в Стамбул.
Посмотрели они друг на друга, и Насреддин подумал:
«Какой хитрый человек. Он лучше меня лжет». И Хитрый Петр подумал:
«Какой хитрый человек. Он лучше меня лжет».
Тогда Насреддин спросил:
— Ты откуда идешь?
— Из Болгарии.
— А как тебя зовут?
— Хитрый Петр.
— Так ведь тебя-то я и ищу.
Хитрый Петр сказал:
— А ты откуда идешь и как тебя зовут?
— Иду я из Анатолии, а зовут меня ходжа Насреддин.
— Так ведь тебя-то я и ищу.
Так встретились и познакомились ходжа Насреддин и Хитрый Петр и узнали, что оба они большие хитрецы.
   

Ходжа Насреддин лжет, а Хитрый Петр поддакивает
   
Шли однажды из Стамбула ходжа Насреддин и Хитрый Петр и решили, что по дороге один из них будет всем рассказывать небылицы, а другой — поддакивать ему.
Пришел ходжа в одну деревню, его там стали расспрашивать:
— Откуда идешь?
— Из Стамбула.
— Расскажи, что в Стамбуле есть, чего нет.
— Стамбул большой город, обо всем не расскажешь. Вот недавно собрались там люди и построили большую мечеть из брынзы, а ограду сделали из колбасы.
Удивились люди, но из вежливости промолчали. Утром ходжа встал и ушел, а вслед за ним пришел Хитрый Петр. Его тоже стали расспрашивать:
— Откуда идешь?
— Из Стамбула.
— А вот вчера у нас тоже был гость, так он такие вещи рассказывал, что мы до сих пор не знаем — верить или нет.
— Что же он говорил?
— Говорил он, будто в Стамбуле построили мечеть из брынзы, а ограду сделали из колбасы.
— Стамбул — большой город, всего в нем не заметишь, только вот я видел, что галки там летают и в клювах носят куски брынзы.
— Ну, — сказали крестьяне, — наверное, правду вчерашний гость говорил. Если бы не было мечети из брынзы, откуда бы галки ее брали?
А ходжа Насреддин тем временем пришел в другое село. Там его спросили:
— Откуда идешь?
— Из Стамбула.
— Расскажи, что в Стамбуле есть, чего нет.
— Стамбул — большой город, обо всем не расскажешь. Видел я там у моря большой мост, возле моста растет огромная ива, а на иве построили большую мельницу с восемью жерновами.
Одни поверили, другие не поверили. Насреддин отправился дальше, а вечером пришел в село Хитрый Петр. Его тоже спросили:
— Откуда идешь?
— Из Стамбула.
— А вчера вечером у нас тоже был гость, так он говорил, что там у моря есть большой мост, возле моста растет огромная ива, а на иве построили большую мельницу с восемью жерновами. Правда это или нет?
— Стамбул — город большой. Всего и не заметишь. Вот иву я видел. Есть ли на ней мельница — не знаю, но только сам видел, как с нее слезали собаки все в муке.
Послушали люди и сказали:
— Значит, и правда есть такая мельница, иначе где бы собаки взяли муку.
   

Кто лучше расскажет небылицу
   
Ходжа Насреддин и Хитрый Петр рассказывали друг другу небылицы. Хитрый Петр сказал:
— Когда у нашего царя была свадьба, то он пригласил гостей из всех славянских стран.
А Насреддин ответил:
— Когда у нашего султана была свадьба, он купил десять поездов, в каждом по сорок вагонов с черным перцем.
И небылица ходжи Насреддина оказалась лучше.
   

Пчелы величиной с овцу
   
Как-то в добром расположении духа Насреддин стал рассказывать приятелям, как был в Стамбуле и видел там в одном саду пчел величиной с овцу.
— А какого же размера были ульи? — спросил один из слушателей.
— А ульи точно такие, как у нас, — отвечал ходжа.
— Но как же тогда пчелы могли влетать туда и вылетать оттуда?
— Видите ли, — сказал Насреддин, — я приблизился к ульям как раз в тот момент, когда пчелы собирались влетать туда. Но, увидев меня, они испугались и улетели. Поэтому я не могу вам сказать, как они попадали к себе домой.


Мулла Насреддин и сельчане
 
Насреддин всегда очень смешил своих сельчан, не разбирая ни траурных дней, ни джумы*. Однажды сельчане обратились к нему с просьбой:
— Дорогой мулла, — сказали они, — очень просим тебя не смешить нас в мечети в очередной день джумы, а мы за это обещаем принести тебе по одному яйцу.
Насреддин обещал не смешить их, и вот в день джумы собралось в мечети много народу. В самый разгар молитвы Насреддин забрался на минарет и закричал:
— Кукареку!
Люди обиделись на него и говорят:
— Ты что же это, Насреддин, обещал не смешить, а сам кукарекаешь?
— Ну как же мне не кукарекать, посудите сами, — отвечал Насреддин, — если у меня столько кур. — И он показал на людей, переполнивших мечеть. Тут все стали смеяться, так что стены мечети затряслись.
В другой раз односельчане обещали Насреддину по мерке зерна, если он не будет смешить их в мечети. Насреддин обещал, и опять в мечети собралось очень много народу.
В самый торжественный момент молитвы в мечеть вошел молла, ведя на поводу собаку, навьюченную двумя мешками. Глядя на собаку в снаряжении осла, люди не могли удержаться от смеха, и старики сказали:
 — Ну вот, Насреддин, опять ты не выполнил своего обещания. Зачем ты привел сюда собаку?
— А я подумал, что, когда вы разойдетесь, я уже не смогу определить, кто был в мечети и обещал дать мне зерна, поэтому я пришел сюда с мешками, чтобы получить все, что мне полагается, сейчас же.
И опять все молящиеся стали смеяться.
 
*Джума — пятница, праздничный день мусульман; в этот день обязательно совершение молитвы в мечети.


Цена этого мира
   
В одном дальнем городе Насреддин увидел человека в роскошных одеяниях. За ним шли другие люди, и все они хохотали.
— Что это за человек? — спросил Насреддин.
— Это шут, — ответили ему. — Он прославился тем, что громко пускает ветры; тем нажил себе целое состояние.
— Блага этого мира, — сказал Насреддин, — стоят того средства, которым добился их этот шут.


Пусть день наступит пораньше
   
Однажды ходжа Насреддин проснулся среди ночи, вышел на улицу и стал кукарекать. Услышали это соседи и спрашивают:
— Что ты делаешь, ходжа?
— У меня сегодня много дел, — ответил он, — я хочу, чтобы день наступил пораньше.
   

Как Насреддин рассмешил невестку
   
Рассказывают, что у Насреддина-эфенди был брат. Оба они были холостяками и решили жениться. Наконец каждый нашел себе девушку по вкусу, оба женились и стали жить каждый своим домом.
Вот однажды приходит брат в гости к ходже. Видит, жена у ходжи веселая, приветливая, шутит, смеется. А у него самого жена была ужасно серьезная, никогда не улыбнется.
— Слушай, брат, — говорит он Насреддину, — объясни мне, как так получилось, что твоя жена всегда в хорошем настроении. Хотел бы я, чтобы моя жена хоть раз улыбнулась.
— Задаром я тебе ничего не скажу, — отвечал ходжа. — Но, если ты готов подарить мне новую одежду, я устрою так, что и твоя жена станет смеяться.
— Обещаю тебе, — согласился брат.
— Тогда пригласи меня к себе как-нибудь вечерком, — продолжал Насреддин. — Через некоторое время скажи, что тебе надо уйти. Но перед уходом строго-настрого накажи своей жене, чтобы она не ложилась спать раньше меня. И еще вели ей исполнять любую мою прихоть.
Брат так и сделал. Пригласил ходжу к себе в гости, посидел с ним вместе, потом сказал, что ему надо уйти, и наказал жене все, что велел ему Насреддин. Вот брат ушел, а ходжа со своей невесткой ни словом больше не перемолвились. Вскоре она устала и захотела спать.
— Эфенди, — сказала она Насреддину, — разреши постелить тебе постель. Пора тебе немного отдохнуть.
— Я не могу спать, — ответил Насреддин.
— Почему?
— Я боюсь, что, когда усну, мыши отгрызут мне голову.
— А как же ты засыпаешь дома?
— Дома, когда я ложусь спать, я кладу голову на руки своей жене. При этом всегда горит свет. А когда устанет жена, ее сменяет служанка.
— Мы сделаем так же, — сказала невестка.
Служанка быстро постелила постель, женщина устроилась у изголовья ходжи и положила его голову себе на руки. Вскоре она устала, позвала одну из служанок и велела сменить себя.
Через некоторое время и хозяйка, и служанка уснули. Тогда Насреддин тихонько встал, задул свет и положил на руки служанке вместо головы некую другую часть своего тела. А сам стал пищать, как мышь.
Невестка услышала писк, проснулась, увидела, что свет погас, а служанка спит.
— Ах ты, негодница! — воскликнула она. — Как ты смеешь спать! Мыши могут отгрызть голову эфенди.
— Ой, боюсь, что это уже случилось, — отвечала испуганная служанка, — головка уже совсем маленькая.
Продолжая ругать девушку, хозяйка зажгла свет — и тут увидела, что держит служанка в руках. Насреддин тотчас вскочил, подбежал к дверям и позвал брата.
Когда брат вошел в дом, он увидел, что обе женщины смеются что есть мочи и не могут выговорить ни слова. Никакого объяснения он добиться от них не мог и вышел к ходже, который дожидался его на улице.
— Отчего они так смеются? — спросил он.
— Эх, — отвечал Насреддин, — если бы ты видел все своими глазами, ты бы тоже смеялся до конца своих дней.
   

Как нужно есть урюк
   
Насреддин афенди принес с базара урюк и уселся вместе с женой его есть. Увидев, что муж проглатывает плоды вместе с косточкой, жена начала ворчать:
— Что вы, из голодного края, что ли, приехали? Надо косточки оставлять.
Афенди сказал:
— Продавец урюка поумнее тебя. Если бы нужно было есть урюк без косточек, то он продавал бы косточки отдельно.
   

Невежа поучает учителя
   
Однажды султан пригласил к себе наиболее почитаемых людей. Среди них был, конечно же, и ходжа Насреддин, который явился в сопровождении своего ученика. Султан встретил Насреддина с большим почетом и преподнес ему яблоко.
Ходжа поблагодарил повелителя и тут же откусил кусочек. Ученик отвел его в сторону и прошептал:
— Как ты можешь так невежливо себя вести? Если султан дарит тебе яблоко, то съедать его тут же нельзя.
— Разве неприлично есть на глазах у султана?
— Конечно, ты должен был спрятать яблоко у себя на груди.
Вскоре после этого гостей пригласили отужинать. Султан усадил Насреддина рядом с собой и, желая показать ему свое расположение, собственноручно отрезал кусок кролика, полил его простоквашей и поставил угощение перед гостем.
Тот, недолго думая, вывернул все содержимое блюда себе за пазуху.
— Что ты делаешь? — закричал возмущенный султан. — Как смеешь ты так непристойно себя вести?
— О мой султан, — ответил ходжа, — я поверил своему ученику, а он убеждал меня, что есть на твоих глазах неприлично.
   

Четыре монеты на троих
   
— Силен ли ты в счете? — спросили однажды Насреддина.
— Еще бы, — отвечал тот.
— Тогда не посоветовал бы ты, как разделить четыре монеты на троих, да чтобы всем было поровну?
— Пожалуйста, — сказал Насреддин. — Пусть двое возьмут себе по две монеты, а третий подождет, пока найдутся еще две, и возьмет их себе. Вот всем и будет поровну.
   

Как Насреддин овец считал
   
Один человек поручил мулле Насреддину присмотреть за двадцатью его овцами, пока он вернется с базара. Когда хозяина не было, Насреддин потерял одну из овец. Пришел хозяин, смотрит, а одной овцы не хватает.
— Что же это такое, Насреддин! Ведь одной овцы нет, — говорит он.
— Не может быть, а ну-ка, пересчитаем, — отвечал Насреддин.
Сосчитал — у него получилось двадцать.
Считает хозяин, опять у него одной овцы не хватает; считает Насреддин — все двадцать находятся. И никак они договориться не могут.
В конце концов решили позвать двадцать человек и предложить им взять по одной овце. Все пришедшие стали разбирать овец, а одному из них овцы не хватило.
— Мне овцы не досталось, — говорит тот.
— Досталось бы, жалкий трусишка, если бы не зевал, а первым хватал! — рассердился Насреддин.
   

Афенди расширяет свое поле
   
Среди байских земель затерялся маленький клочок пашни Насреддина афенди. Весной, когда все дехкане приступили к вспашке, афенди начал сгребать в кучу землю со своего участка.
— Для чего вы это делаете, афенди? — спросили удивленные соседи.
— А вот рассыплю эту землю во все стороны — мое поле и расширится, — ответил Насреддин.
   

Уши
   
Шел Насреддин афенди по улице. Видит: на двери одного из домов висит красивый колокольчик. Захотелось ему украсть забаву. Подошел он к дому, протянул руку за колокольчиком. Но только дотронулся, как раздался звон.
Как же быть? Думал он, думал и решил: ведь звон колокольчика слышат уши. А что, если заткнуть их ватой? Решил и сделал. Заткнул уши ватой и начал тащить колокольчик. Только схватил, тут как тут хозяева дома.
— Ты что делаешь? — возмутились они.
— А вы что, разве не заткнули уши ватой? — спросил простак.
   

Необходимая предосторожность
   
Ходжу Насреддина пригласили на угощение по поводу конца рамазана. На стол был подан суп, горячий, как кипяток. Насреддин тут же проглотил ложку. А потом стащил с головы чалму, положил на стул и сел на нее.
— Зачем ты это сделал? — спросили его остальные гости.
— Я боюсь прожечь сиденье, — ответил он. — Пусть лучше пострадает моя чалма.
   

Тебя жалею
   
В другой раз ходжа Насреддин тоже хлебнул горячих щей, и у него из глаз покатились слезы. Жена увидела это и спрашивает:
— О чем ты плачешь?
Ходжа умиленным голосом ответил ей:
— Тебя жалею.
 
 
Ходжа Насреддин спокоен
   
Однажды в доме у ходжи Насреддина начался пожар. Это увидел один человек и сказал ему:
— Ходжа, твой дом горит, беги гасить.
— Пускай горит, — спокойно ответил ходжа. — Ключи-то у меня.
   

Теперь будете знать!
   
Как-то ходжа Насреддин сделал на зиму большие запасы и позвал друзей на угощение. Но когда друзья пришли, оказалось, что все его запасы съедены мышами.
Насреддин был вне себя от гнева. Стал он думать, как избавиться от мышей.
Думал, думал и придумал.
— Ну погодите, гнусные твари, я вам отомщу! — воскликнул он.
Взял охапку соломы, занес в дом, поджег, а дверь закрыл. Дом загорелся, мыши запищали, забегали, а Насреддин радостно кричал:
— Ага! Забегали! То-то! Теперь будете знать, как мне вредить.
   

Зато соседу хуже
   
Был у ходжи Насреддина скверный сосед. Дома их стояли рядом, крыша к крыше. И все время они ссорились. Разозлился однажды Насреддин и, чтобы отомстить соседу, поджег свой дом, рассчитывая, что соседний тоже загорится. А сам убежал в город, чтоб на него не пало подозрение.
Видят люди: дома горят, да вместо того, чтобы тушить пожар, стали тащить из обоих домов кто что может. Услышал про это Насреддин и сказал:
— Жаль, меня не было дома. Я бы тоже не прочь был погреть себе руки.
   

Не сбей мне мерку!
   
Однажды жена попросила ходжу Насреддина:
— Подари мне платок из красного шелка.
— Какого размера? — спросил Насреддин. Вот такого достаточно?
И, раздвинув руки, показал размер. Жена сказала, что такой будет как раз хорош.
Пошел Насреддин на базар и всю дорогу держал руки растопыренными, чтобы запомнить мерку. А встречным кричал:
— Смотри, куда идешь! Собьешь мне мерку — ты будешь виноват!
   

Зато все уместилось
   
Однажды жена послала ходжу Насреддина к соседям купить масла. Ходжа пошел. Соседи налили горшок, но немного масла в него не вошло. Чтобы не оставлять это масло хозяевам, ходжа взял горшок и перевернул его вверх дном. Масло, конечно, вылилось.
Зато Насреддин в пустой горшок слил остатки и понес жене. Жена увидела, что Насреддин принес мало масла, и стала его ругать. Тогда ходжа, чтобы показать жене остальное масло, опять перевернул горшок. Вылилось и остальное.
Тут жена стала бить его за то, что он оставил ее вовсе без масла.
   

Тыква виновата
   
Пришел однажды ходжа Насреддин в деревню к приятелю, попросился переночевать. К тому же он был очень голоден. А приятель его был бедняк, всего угощения у него нашлось — вареная тыква, которую он только что снял с огня.
— Давай что есть, — заторопил его Насреддин. — Я еле на ногах держусь от голода.
Приятель наложил в миску тыквы и подал Насреддину. Тот нетерпеливо зачерпнул, сунул в рот — да так обжег горячей тыквой рот и язык, что не удержался и все выплюнул.
— Боже мой, что это такое? — спросил он.
— Тыква, — ответил приятель.
Утром ходжа Насреддин отправился дальше в путь. Видит: возле дороги у плетня лежат тыквы.
— Что это такое? — спросил он у своего спутника.
— Тыквы, — отвечал тот.
Тут Насреддин придержал своего коня, стал дуть на тыквы что есть мочи и приговаривать:
— Тьфу, сгинь, пропади, проклятущая!
   

Останешься без мужа
   
Однажды молла Насреддин купил на базаре два глиняных кувшина с узкими горлышками. Он связал их за ручки, перекинул через плечо и отправился в путь. Немного ему оставалось дойти до своего селения, как вдруг он подумал:
Все животные пугаются, а почему страх не берет людей?
И он сказал про себя:
— Попробую-ка я сам испугаться, получится или нет?
Подумав об этом, он топнул ногами о землю, заржал, как лошадь, и бросился бежать. Кувшины разбились. А Насреддин, добравшись до своего двора, продолжал бегать из конца в конец. На шум вышла жена. Увидев бегающего моллу, она воскликнула:
— Что ты делаешь? Что с тобой?
— Жена! — закричал Насреддин. — Закрой скорее калитку! Я испугался и могу убежать, а ты останешься без мужа.
   

Ненадежный тайник
 
Однажды ходжа Насреддин решил припрятать на черный день немного денег и закопал их в углу своего дома. Потом отошел в сторонку, посмотрел на свой тайник и сказал:
— Нет, надо деньги оттуда забрать, ведь если я знаю, где они спрятаны, то кто мне помешает украсть их?
   

Солнце и тень
   
В жаркий полдень Насреддин афенди прилег отдохнуть в тени дерева. Через некоторое время к нему подобралось солнце и начало припекать. Афенди отодвинулся и снова задремал. Вскоре опять пришло солнце, и Насреддин снова передвинулся в тень.
Так и гонялось солнце за Насреддином до тех пор, пока он не вскочил и, закинув халат на плечо, сердито не проговорил:
— Вот погоди, я уйду сейчас в дом. Посмотрю я, как твои руки достанут там меня.
   

Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, кто ты
   
Рассказывают, что ходжа Насреддин каждый день покупал себе на базаре печень.
— Неужели ты не можешь позволить себе какую-нибудь более изысканную еду? — спросили его.
— Я хочу стать человеком-печенью, — ответил Насреддин, — скромным и непритязательным.
   

Черная курица
   
У ходжи Насреддина была черная курица. Понес он ее однажды на базар продавать. Подошел к нему покупатель и говорит:
— Была бы эта курица белая, я бы ее купил.
— Приходи завтра, — сказал Насреддин. — Будет тебе белая.
Покупатель согласился и ушел.
По пути домой Насреддин купил два куска мыла, согрел дома котел воды и принялся мыть курицу. Мыл, мыл, все мыло израсходовал, а курица даже светлее не стала. Насреддин рассердился и воскликнул:
— Я вижу, человек, который красил эту курицу, не жалел красок! Он, должно быть, из тех, кто работает на совесть.
   

Луна сушит лучше
   
Однажды в пути ходжа Насреддин попал под дождь. Пришел он домой, жена сняла с него обувь и повесила сушить к огню.
— Что ты делаешь, глупая? — сказал ей ходжа. — Зачем вешать башмаки к огню, еще сгорят. Вынеси-ка их лучше на улицу, поставь перед домом под лунный свет. Луна сейчас яркая, светло, как днем.
Жена послушала его и вынесла обувь на улицу, под лунный свет. Утром принесла башмаки в дом, а они от мороза совсем затвердели.
— Ну что, теперь видишь, — говорит Насреддин, — насколько луна сушит лучше, чем огонь? Башмаки не просто высохли, а стали как каменные.
   

Прятки
   
Рассказывают, что однажды ходжа Насреддин играл со своими друзьями в прятки. Желая спрятаться получше, он покинул Акшехир, добрался до Коньи и забрался на минарет. Друзья несколько дней не могли найти его, а родные сходили с ума от беспокойства.
В это время в Акшехир прибыл караван из Коньи, и гостей спросили, не встречался ли им по дороге Насреддин.
— Мы видели его в Конье, — ответили они.
Несколько человек тут же отправились в другой город искать ходжу, а он, заметив их, стал кричать с минарета:
— Я выиграл, я выиграл!
   

Ходжа Насреддин сам строит себе тюрьму
   
Однажды Насреддина приговорили к тюремному заключению. Он пришел домой, вбил в землю четыре столба, пятый поставил вместо двери, а внутри положил чемодан. Проходивший мимо человек спросил:
— Ходжа-эфенди, что ты здесь делаешь?
— Меня на суде приговорили к году тюрьмы, — ответил ходжа, — вот я и собираюсь отсидеть свой срок.
   

Долг ослу
   
Осел Насреддина сильно отощал.
— Почему ты не задашь ему ячменя? — спрашивают его.
— Ему каждый вечер положено два мана ячменя, — отвечал Насреддин.
— Почему же он такой тощий? — не унимались соседи, а Насреддин говорит:
— Я задолжал ему ячмень за месяц.
   

Зеленые очки
   
Однажды сосед увидел, что Насреддин положил перед своим ослом вместо травы щепки, и спросил:
— Ай, молла, разве животное может есть щепки?
— Я знаю, что не может, — ответил Насреддин, — но что мне делать? Травы нет, а бедный осел голоден.
— Ты что же, хочешь обмануть его? — спросил сосед. — Он не такой дурак, чтобы вместо травы есть щепки.
— Я не позволю ему поступать так, как он хочет, — возразил молла. — Сейчас он будет есть.
И Насреддин надел ослу очки с зелеными стеклами.
   

Верный совет
   
Поденщик мазал глинобитную крышу и так постарался, что замазал даже дверцу внизу. Мимо проходил Насреддин. Его спросили, как помочь рабочему спуститься с крыши.
— Бросьте наверх веревку, — предложил Насреддин, — пусть он обвяжется ею вокруг пояса, а вы тащите вниз.
Бросили веревку, бедняга обвязался, его потянули вниз, и он насмерть разбился.
— Что за совет ты нам дал? — говорят Насреддину, а он отвечает:
— Отец мой как-то свалился в колодец, мы бросили ему веревку, он обвязался ею, и мы вытащили его наверх. А для этого бедняги, видно, просто настал смертный час, иначе бы он не умер.


Камни в хурджуне
   
Проходя по базару, Насреддин афенди увидел, что местный казий, известный под прозвищем Умник, никак не может навьючить свой хурджун на лошадь.
Одна половина хурджуна была наполнена рисом, а другая — пуста. Увидев Насреддина, Умник обратился к нему:
— Подождите, афенди! Целый час бьюсь и никак не могу навьючить этот проклятый хурджун на лошадь! Все время сваливается в одну сторону!
Усмехнулся Насреддин:
— Положите в пустую половину камней — и хурджун удержится на лошади.
— А ведь и правда! — хлопнул себя по лбу Умник.
   

Советы Насреддина
   
Однажды Насреддин собрал крестьян и говорит им:
— В этом году посейте чесаную вату, чтобы после сбора урожая не пришлось хлопок чесать. Еще посейте немного шерсти, чтобы сшить себе теплые халаты после сбора урожая.
   

Как глупый человек последовал совету ходжи Насреддина
   
Много лет назад дома были покрыты не черепицей, а сеном, соломой и тому подобным. В то время пришел к Насреддину крестьянин и сказал:
— Ходжа-эфенди, на моей крыше вырос початок кукурузы. Что мне с ним делать?
Насреддин ответил:
— Собери соседей и втащите на крышу вола, чтобы он съел кукурузу.
Крестьянин пошел, собрал соседей, они втащили вола на крышу, а она провалилась. Тогда глупец снова пришел к Насреддину и пожаловался:
— Эфенди, я посоветовался с тобой, как мне поступить с початком кукурузы на моей крыше, и сделал все то, что ты мне сказал, но вол проломил крышу.
Ходжа засмеялся:
— Да, ты молодец. Неужели ты не мог отрезать початок и дать его волу, вместо того чтобы разрушать весь дом?
   

Ходжа Насреддин — сельский староста
   
Ходжа Насреддин был в засушливый год сельским старостой и обещал дать дождь тем, кому он будет нужен. Один человек пришел к нему и попросил дать ему дождь.
— Так дело не пойдет, — ответил ходжа. — Пусть соберется все село, и будем решать вместе.
Когда все собрались, ходжа спросил:
— Эй, люди, этому человеку нужен дождь. Дать ему или нет?
Один стал говорить:
— У меня сено намокнет.
Другой:
— Надо жать, а дождь помешает.
Тогда ходжа Насреддин заявил:
— Когда разберетесь между собой, тогда меня и позовете!
   

Говорил тебе
   
Перепрыгивая через арык, Насреддин афенди обронил кауш. Кауш поплыл по арыку, и никак нельзя было его поймать. Убедившись в безнадежности своих попыток, афенди сплюнул в сторону кауша и сказал:
— Так тебе и надо. Говорил тебе, не три мне ногу, а ты не слушался.


Что дальше — не знаю
   
Однажды ходжа Насреддин отправился в горы за дровами. Там он увидел большое дерево и решил, что его одного будет достаточно. Не долго думая, ходжа принялся за работу. Срубив дерево, он взвалил его на спину ослу и стал спускаться.
Осел упал и, конечно же, был раздавлен своим грузом, а опечаленный ходжа побрел домой.
— Что случилось? — закричала жена, увидев его.
— Увы, — ответил он, — я видел, как осел отправился по предначертанному Аллахом пути, а что с ним было дальше — не знаю.
   

Привыкай
   
Ходжа Насреддин заметил на дороге черепаху, подумал, что это животное может быть прекрасным носильщиком, и тут же взгромоздился ей на спину. Черепаха, конечно, стала пытаться его сбросить.
— Пошевеливайся, пошевеливайся, — закричал Насреддин, — привыкай таскать тяжести!
   

Близится конец света
   
Ходжа Насреддин шел по берегу реки, остановился, справил нужду и вскоре увидел, как то, от чего он избавился, плывет по течению.
— Близится светопреставление! — вскричал он. — Это совершенно точно — ведь даже такой низкий и презренный предмет показывает нам, как следует плыть.
   

Сколько сводниц!
   
Шел однажды ходжа Насреддин по дороге, увидел длинную процессию женщин и полюбопытствовал у встречного, кто они такие и куда идут.
— Они провожают невесту, — ответил тот. — Женщина и мужчина, за которыми они идут следом, нынче ночью удовлетворят свою страсть.
— О Аллах! — воскликнул ходжа. — Много стран я обошел, но не видел одновременно столько сводниц!
   

Кукурузные лепешки
   
За ужином, усевшись за дастархан, Насреддин афенди начал крошить в похлебку кукурузную лепешку. Куски ее сразу же оседали на дно миски.
— Эй, вы! — сказал афенди. — Чего лезете в воду, если плавать не умеете!
   

Что-то не так
   
Однажды ходжа Насреддин впервые в жизни увидел айвовое дерево. Он остановился, долго его разглядывал, сорвал несколько плодов и попытался съесть один. Рот его тут же распух, он почувствовал горечь, заволновался и сказал:
— По цвету и по форме этот плод напоминает яблоко. Неужели же он был отравлен? Здесь явно что-то не так. Увы! Вот лишнее доказательство того, что ни о чем нельзя судить по внешнему виду.


Бегство от смерти
   
Насреддину захотелось расколоть орех, но тот выскочил из-под камня.
— Слава Аллаху, — сказал Насреддин, — все стараются убежать от смерти, даже неодушевленные предметы.
   

Беременный арбуз
   
Ходжа Насреддин пошел в горы за дровами и, чтобы не мучиться от жажды, захватил с собой арбуз. По дороге, однако, арбуз упал на землю, скатился вниз и спугнул мирно дремавшего под кустом зайчёнка.
— Что я наделал! — закричал ходжа. — Арбуз-то, видно, был беременный, вот он и разродился зайчёнком.
Вернувшись домой, он рассказал о своем приключении жене.
— Эх, ты, — огорчилась она, — надо было поймать зайчёнка и привести сюда, можно было бы его натренировать и он бы загонял и выгонял наших кур и индющек из сарая.
Насреддин схватил палку и завопил:
— Нет уж, оставь зайку! Он еще слишком маленький, а ты его уже работать заставляешь.
   

Что стало с мулом?
   
Насреддин путешествовал с караваном. Караванщики остановились на привал, но тут на них напали разбойники. Насреддин решил улизнуть, он схватил уздечку и побежал к мулу, чтобы взнуздать его.
Но от страха он не понимал, что творит. Хвост мула он принял за челку, а круп — за морду, и стал надевать узду на круп мула. Тогда он закричал:
— Воистину челка у тебя стала длинной, лоб широким. Но куда же девался твой рот? И где наконец зубы?
   

Уздечка осла
   
Около колодца Насреддин поил водой осла из ведра. Вдруг осел ткнулся мордой в голову Насреддина и сбил с него чалму. Чалма полетела в колодец. Насреддин тотчас снял с головы осла уздечку и бросил в колодец.
— Зачем это ты? — спросили его, и он ответил:
— Тот, кто спустится в колодец за уздечкой, вытащит и мою чалму.
   

Назидание ишаку
   
У Насреддина афенди был норовистый ишак. Он любил валяться на земле. Как-то афенди сел на ишака и поехал в казихану* по делу. Привязывая длинноухого к столбу, он увидел на сбруе прицепившуюся к ней колючку, рассердился и начал выговаривать ишаку:
— Ты кто? Да знаешь ли ты, что ты ишак самого Насреддина афенди? И ты опозорил меня, которого носишь на своей спине. Нацепил какую-то паршивую колючку, когда мой двор полон прекрасных цветов.
Ишак стоял, опустив голову и шевеля ушами.
— То-то же, — сказал Насреддин и, удовлетворенный, пошел в казихану.

*Казихана — место службы кази. 


Новый осел
   
Купил Насреддин афенди на базаре нового осла и уже собирался ехать обратно, как вдруг вспомнил, что дома разбилась большая глиняная корчага*. Поехал он в горшечный ряд и купил отличную корчагу. Недолго думая, надел он ее себе на плечи.
Едет афенди на осле, а куда — не знает. Голова-то у него оказалась в корчаге, и он видит только ноги осла. После долгого пути осел наконец остановился. Насреддин подумал: «Ну, я приехал уже домой», — и начал звать сына:
— Помоги снять с меня корчагу.
Долго он кричал. Наконец кто-то снял с него корчагу. Афенди огляделся и ничего не мог понять. И кишлак, и люди были чужие.
— Да никак это Насреддин! — воскликнул кто-то. — Вы зачем же привезли к нам корчагу?
Только теперь Насреддин сообразил, что осел завез его совсем в другое селение, и рассердился.
 — Эй, ишак! — закричал он. — Ты хочешь, чтоб я поселился здесь. Тогда сейчас же перевези сюда мою семью, это ужо твоя обязанность! — и прогнал осла.
 
*Корчага-большой глиняный, также чугунный горшок или большая кринка с широким горлом.


Научил на свою голову
   
Ходжа Насреддин всегда объяснял своим ученикам правила вежливости в обращении со старшими. Среди прочего он втолковывал им, что, ежели старший чихнет, они должны хлопнуть в ладоши и сказать ему:
«Будьте здоровы!»
Ученики его уроки запомнили и всегда так и поступали.
Однажды Насреддин нечаянно упал в колодец и стал звать на помощь. Ученики быстро прибежали, кинули ему веревку. Ходжа схватился за нее, стали его тащить наверх. Вот осталось уже совсем немного. Вдруг от холода и сырости Насреддин как чихнет!
Ученики его тут же выпустили веревку, хлопнули в ладоши и гаркнули в один голос:
— Будьте здоровы!
А бедный ходжа — бух в колодец!
   

Град
   
Весной Насреддин пахал поле. Пошел сильный град и иссек всю лысину Насреддину. Он бросил быков, схватил заступ, обратил лицо к небу и закричал:
— Если ты мужчина, разбей-ка голову этому заступу*!

*Заступ-большая железная лопата, употребляемая на земляных работах. 


Осторожность
   
По воле Аллаха каждый раз, когда ходжа Насреддин собирался стирать, начинался дождь. И вот однажды он в очередной раз отправился на базар купить мыла. Конечно же, пошел дождь. Ходжа подошел к торговцу и сказал:
— Дай-ка мне кусок твоего сыра.
— Это вовсе не сыр, — возразил тот. — Ты что, не видишь, что это мыло?
— Конечно, вижу, но я боюсь, как бы дождь не затянулся.
   

Как бы верблюды не забрались на дерево
   
Однажды в горах ходжа Насреддин забрался на дерево и стал обрубать ветки. Вдруг он увидел караван верблюдов и закричал сверху погонщикам:
— Остановитесь, пожалуйста, мне надо вам что-то сказать!
Погонщики остановили верблюдов. Насреддин говорит:
— Очень прошу вас, поезжайте дальше помедленнее.
— А в чем дело? — спрашивают те.
— Видите ли, верблюды никогда прежде не видели гор. Я боюсь, они могут испугаться, забегут на дерево, где я сижу, и затопчут меня.
   

Насреддин и горшки
   
Ходжа Насредин купил однажды горшки, но не знал, куда их поставить, и развесил на заборе перед домом. Для одного горшка места не хватило, и Насреддин начал кричать:
— Подвиньтесь, горшки, подвиньтесь, горшки!
Кричал он, кричал, увидел, что горшки и не думают подвигаться, взял дубину и все их перебил. А потом повесил оставшийся горшок на самую высокую жердь и сказал ему:
— Располагайся, горшок.
   

Голова коровы в кувшине
   
У соседа Насреддина корова сунула голову в большой кувшин, чтобы напиться. Голова застряла, и никто не мог ничего придумать, чтобы освободить животное. Наконец пришли к Насреддину, и он посоветовал отрубить корове голову.
Когда голову отрубили, она опять-таки осталась в кувшине. Тогда он велел разбить кувшин и вытащить голову. Все были поражены его смекалкой.


Неблагодарность
   
Однажды ходжа Насреддин вез на своем осле хворост. Заметив, что с одной стороны вязанка была тяжелее, чем с другой, он решил поджечь ее и выровнять поклажу. Осел, почувствовав огонь, бросился со всех ног бежать, а ходжа погнался за ним, восклицая:
— Неужели тебя кормили, но не поили? Почему ты так мчишься к воде?
 

Жареные семена
   
В Дагбид откуда-то издалека прибыл весьма почтенный мулла. Он пришел в гости к Насреддину афенди и среди угощений на дастархане обнаружил жареный кунжут.
— О, — восторгался мулла, — это очень вкусно! А как возделывать эти семена?
— Очень просто, — отвечал афенди. — Берёте такие семена и сеете.
Мулла купил семян, поджарил их и посеял. Конечно, у него ничего не получилось, и весь Дагбид потешался над ним.
   

Необыкновенные воробьи
   
Насреддин афенди завел стадо индюшек. Приезжий мулла, никогда их не видевший, зашел во двор и поразился:
— Что это за удивительные птицы?
— Ничего удивительного, — возразил афенди, — самые обыкновенные воробьи.
 — Велик Аллах, но что ты делал, чтобы они так выросли?
— Я кормил их орехами и изюмом.
Мулла наловил воробьев, сделал большую клетку и принялся кормить их, как советовал Насреддин. Прошло сколько-то времени, но, как ни старался мулла, его воробьи оставались воробьями. Мулла рассердился и снова пришел к Насреддину:
— Ты обманщик. Воробьи не растут.
— Извините, господин мулла, — спросил Насреддин, — а вы пускаете ваших птичек погулять?
— Нет.
— То-то и оно.
Вернувшись домой, мулла открыл клетку, и воробьи, конечно, улетели.
   

Беглецы
   
Однажды в гостях перед Насреддином поставили поднос с изюмом. Среди изюма на блюде прыгало несколько кузнечиков. Насреддин с трудом поймал их.
— Что это ты делаешь? — спросили его, и он ответил:
— Я только поймал беглецов, прочие остались на своих местах.


Как-то ходжа Насреддин сидел в чайхане со своими друзьями и тут он вдруг услышал, как шпион эмира умышленно рассказывает о нем самом, Насреддине, лживую историю, чтобы опорочить героя перед простым народом. Такой клеветы герой не выдержал:
«— Ты лжешь! — вскричал ходжа — Ты лжешь, о бесстыдный… ходжа Насреддин никогда и нигде еще не склонялся перед властелинами! Ты клевещешь на ходжу Насреддина! А скажи-ка, сколько платит тебе эмир за поношение в чайханах ходжи Насреддина!»

   
Принципиальность
   
Однажды, когда ходжа Насреддин отдыхал, по его усам пробежала маленькая мышка. Он вскочил, схватил ружье и застрелил ее. Жена сказала ему:
— Не трогал бы ты, ходжа, мышку. Бежала себе и бежала, подумаешь! Убить ее только за то, что она один раз пробежала!
А ходжа ответил:
— Дорогу, дорогу им надо сюда заказать, жена! Ведь за этой мышкой пойдут и другие, попробуй их тогда останови.
Такой довод даже жену убедил.
   

Беспокойный бай
   
Бай Абдуджаббар Бий заночевал вместе с Насреддином афенди в одном караван-сарае. Только легли, как бай разбудил афенди:
— Вставай! Пошел, кажется, дождь. Отведи коней в конюшню.
— Никакого дождя нет.
— Откуда ты знаешь?
— Пришла со двора кошка. Я ее погладил. Шерстка у нее сухая.
Только афенди заснул, бай опять его будит:
— Вставай и задуй светильник. Свет мне мешает спать.
— Ваша милость, замотайте себе лицо чалмой и спите себе на здоровье.
Насреддин захрапел, но бай снова окликнул его:
— Как бы воры не залезли ко мне в кошелек. Закрой дверь на засов.
Афенди зевнул и воскликнул:
— О Аллах, я уже выполнил два ваших приказания. Можете вы наконец, господин, сами хоть пальцем пошевелить?
И крепко заснул.

 
Кто кого купил
   
Мулла Насреддин шел домой, ведя за веревку быка, только что купленного им на базаре. И все встречные спрашивали:
— Сколько отдали за быка, афенди?
— Быка купили, афенди?
Надоело это Насреддину. Привязал он другой конец веревки себе на шею и пошел рядом со своим быком. Теперь на вопрос:
«Быка купили?»
— Насреддин отвечал:
— Нет, бык меня купил.
   

Муки ходжи Насреддина
   
У ходжи Насреддина заболел и умер осел. Все вокруг спрашивали ходжу, как осел болел и отчего умер. Наконец Насреддину это надоело, и он сказал:
— Мне жаль не только осла, но и себя самого. Кого я ни встречу, каждый меня спрашивает:
«Насреддин, что с твоим ослом?», «Насреддин, отчего умер твой осел?» Надоело мне всем объяснять.


Посажу через три года
   
Однажды ходжа Насреддин сажал виноградную лозу. Шел мимо человек, решил подшутить над ходжой. Поздоровался с ним и говорит:
— Устал ли ты, ходжа?
— Бог тебя благослови, — отвечал Насреддин. — Нет, пока не устал.
— А что ты делаешь?
— Не видишь разве? Сажаю лозу.
— А когда рассчитываешь получить урожай?
— Даст бог, года через три.
— Зачем же ты сажаешь ее сейчас? Или ума лишился? Сажал бы сразу через три года.
Сказал — и пошел себе дальше. А Насреддин сел на землю и стал размышлять:
«А ведь верно. Умный это, должно быть, человек, правильно надоумил».
Бросил он свою мотыгу и пошел домой. Жена видит, что он вернулся домой раньше времени, спрашивает:
— Что случилось? Чего ты так скоро вернулся?
Он и рассказал ей, что посоветовал ему прохожий.
— Дай ему, — говорит, — бог здоровья, этому умному человеку. И как я сам не додумался? Такую глупость затеял: сажать лозу сейчас, чтоб только через три года собрать урожай.


Заминка Насреддина
   
Насреддину понадобилось пойти в уборную. Он постучал, но никто не ответил. Он продолжал стучать еще некоторое время, а потом, рассердившись, вошел. Видит: никого нет. Тогда он воскликнул в удивлении:
— Странный ты человек! Коли тебя здесь нет, то надо было пораньше сказать, чтобы я зря не ждал.
   

Недоделка в доме
   
Приятель Насреддина построил себе дом и пригласил Насреддина посмотреть. Насреддин похвалил весь дом, но нашел, что в уборной есть недостаток, и сказал:
— Дверь в уборной такая узкая, что приглашенных в гости разом не пропустишь через нее.

   
Что они еще здесь делают?
   
Однажды ходжа Насреддин прогуливался по базару и нашел аспр*. Подобрав его, он поднялся на возвышение, посмотрел по сторонам и удивленно заметил:
— Почему на базаре по-прежнему столько людей? Ведь потерянный аспр уже найден, что же они еще здесь делают?

*Аспр — монета, циркулировавшая в Трапезундской, а затем в Оттоманской империи.

 
Голова барана
   
Насреддин резал барана на берегу реки. Нож был тупой, и он никак не мог покончить с бедной скотиной. Наконец, он нажал изо всех сил, голова отлетела и покатилась прямо в реку. Насреддин тут же сорвал пучок травы и побежал вслед за головой, показывая траву и крича:
— Вернись! Вернись!
Но, голова по-прежнему катилась к реке и не возвращалась, тогда он закричал сердито:
— Раз не хочешь послушаться меня, ступай, чтоб тебе пусто было, волк тебя сожрет!
   

Наказ жены
   
Насреддин рассказывал приятелю:
— Сегодня со мной приключилась беда. Я потерял носовой платок.
— Не велика беда, — стал утешать его приятель, но Насреддин возразил:
— Конечно, платок не бог весть какое богатство, но жена наказала мне кое-что, а я завязал узелок на платке, чтобы не позабыть. Если пропал платок, то как же я теперь вспомню наказ жены?


Где моя голова?
   
После тоя Насреддин афенди остался ночевать у друга. Разомлевшие от обильной еды и выпитого вина, они захрапели друг с другом в обнимку. Сквозь сон афенди почувствовал, что чешется голова. Он усердно начал ее скрести.
— Что ты делаешь? — завопил разбуженный друг. — Ты же дерешь мою голову.
— А где же тогда моя? — спросил Насреддин.
 

Не бойся его
   
Однажды сын ходжи Насреддина увидел в большом сосуде с водой свое отражение, испугался и побежал к отцу:
— Отец, отец, иди скорей! Там в сосуде кто-то сидит, я боюсь его!
Ходжа подошел, заглянул в сосуд, увидел там свое отражение и сказал:
— Успокойся, сынок, там всего-навсего глупый старик, который любит пугать маленьких детей.
   

Вор в глиняном кувшине
   
Когда Насреддин учил детей, один ученик сказал ему:
— Молла, мне показалось, что в большом глиняном хуме* для воды спрятался вор.
Насреддин заглянул в хум, увидел свое отражение и говорит ученикам:
— Я залезу в кувшин и выгоню вора. Как только он покажется, вы задайте ему как следует палками.
Насреддин залез в кувшин, никого, конечно, не нашел и высунул голову, но тут на него набросились с палками ученики и изрядно поколотили.
 
*Хум — большой глиняный кувшин для хранения жидких и сыпучих тел.


Единственный способ
   
Однажды Насреддин упал в отхожее место и никак не мог выбраться.
— Как бы мне тут не остаться, — сказал он себе. — Единственный способ — вытащить самого себя за волосы.
   

Насмешка над суеверием
   
Ходжа Насреддин стриг себе ногти.
— Нужно выкопать ямку там, где остался след от твоей ноги, — сказали ему, — и зарыть там обрезки.
Поступив так, как ему советовали, ходжа тут же справил нужду.
— Что ты делаешь, Насреддин?
— Отмечаю место, чтобы вы могли его узнать.
   

Как ходжа поливал лук
   
Стал однажды ходжа Насреддин сажать лук. Возьмет луковицу, поплюет на нее, потом посадит в землю.
— Что это ты делаешь? — спросили его.
— А это им от меня поливка, — отвечал Насреддин. — Остальное пусть получат от бога.

   
Хозяин рубахи
   
Поднявшимся ночью ветром во двор к Насреддину афенди занесло от соседей мужскую рубаху, и она повисла на большом тутовнике. Увидел ее утром афенди и крикнул жене:
— Давай сюда топор, я срублю тутовник!
— Что с вами, афенди? Зачем же рубить тутовник? — спросила его жена. — Ведь на днях поспеют ягоды на радость детям!
— Радость он доставит, только не знаю кому: моим ли детям или соседям, — ответил Насреддин. — Погляди вон, еще ягоды не поспели, а уже рубаха здесь, а что будет, когда тутовник созреет? Сам хозяин рубахи каждый день в ветвях будет появляться.
 
 
Сам себе повредил
   
В один прекрасный день ходжа Насреддин обнаружил, что его раб сбежал. Все поиски оказались тщетными, и усталый Насреддин вернулся домой.
— Куда же мог деться наш раб? — удивилась жена.
— Где бы он ни был, — заметил ходжа, — он всегда останется моим рабом, а я ведь собирался освободить его. Так что он повредил только самому себе.
   

Всемогущество Аллаха
   
Однажды ходжа Насреддин поднялся на минбар и произнес:
— Мусульмане, возблагодарим Аллаха за то, что он, будучи всемогущим, построил себе дворец без колонн. Иначе ему пришлось бы сначала создать каменные деревья, чьи плоды падали бы с неба и убивали нас.


Мешок муки
   
На базаре Насреддин афенди купил мешок муки, нанял носильщика и отправился с ним домой. Переходя по мосту глубокую реку, носильщик захотел отдохнуть и остановился, прислонив мешок с мукой к перилам. Перила подломились, и носильщик с мешком упал в реку.
Бурная стремнина поглотила его. Увидев это, афенди воздел руки к небу и проговорил:
— Слава Аллаху!
Прохожие, видевшие, как носильщик утонул, услышав молитву Насреддина, стали ругать его:
— Как вы можете славить Аллаха, когда человек утонул! Да мусульманин ли вы?
— Вы ничего не понимаете, — отвечал им Насреддин. 
— Я потому славлю Аллаха, что не успел носильщику уплатить. А то пропала бы не только мука, пропали бы и мои денежки!


Очки
   
Жена Насреддина афенди купила себе очки.
— Зачем они тебе? — спросил ее афенди.
— Стала плохо видеть. Очки увеличивают предметы, — ответила жена.
— Не надевай их, когда обедаешь. Может случиться, подавишься. Возись тогда с тобой!
   

Нечистое животное
   
Гости, придя к Насреддину афенди, начали его упрекать:
— Почему ты держишь своего пса в михманхане? Собака — нечистое животное, от нее вонь, блохи.
Афенди тогда объяснил:
— Неделю назад во сне к моей постели пришел волк и оскалил зубы. Он чуть меня не загрыз. Приходится теперь держать при себе собаку.


Толкователь снов
   
Однажды молла Насреддин пошел на базар. По дороге ему попался знакомый. После приветствий он спросил моллу:
— Что нового, молла?
— Нового нет ничего, — ответил Насреддин, — кроме того, что я сегодня видел во сне тушеную свеклу.
— Дай мне немного денег, — предложил знакомый молле, — и я разгадаю твой сон. Я хороший толкователь снов.
— Мир праху отца твоего! — сказал Насреддин. — Если бы у меня были деньги, я купил бы баклажанов, и мне приготовили бы соус из них. Тогда бы мне тушеная свекла не приснилась.


Почему ты оставил мне это?
   
Однажды ходже Насреддину приснилось, что во время путешествия он нашел клад и, чтобы не забыть место, где он зарыт, справил там нужду. Проснувшись, он увидел, что только последняя часть сна соответствует действительности.
— Увы, господи, — вскричал он, — почему ты оставил мне это, а золото отнял? Тебе ведь ни то ни другое не нужно!
   

Сон Насреддина
   
Насреддин во сне нашел клад, взвалил на спину и потащил. Под тяжестью груза он наложил в шаровары. Когда утром он проснулся, жена стала кричать на него:
— Не стыдно тебе? Наложил в штаны, как малое дитя!
— Эй, слабоумная! — отвечал Насреддин. — Если бы сбылся весь мой сон, ты бы целовала мне руки и ноги. Что поделаешь, сбылась только половина…
   

Со мной именно это и случилось
   
Однажды ночью Насреддин обделался. Утром он проснулся, увидел себя в таком плачевном состоянии и, устыдившись жены, сказал ей:
— Ох, жена, какой я сегодня ночью видел ужасный сон. До сих пор не могу избавиться от дрожи. Приснились мне три минарета, один на другом. На самой верхушке третьего минарета была игла, на игле — стол, а на столе сидел я и кричал во всю глотку,
потому что стол раскачивался. Я чувствовал, что вот-вот упаду вместе с ним на землю и разобьюсь на тысячу кусочков.
— И верно, ужас, — сказала жена. — Если бы мне приснился такой сон, я бы со страху обделалась.
— Со мной именно это и случилось, — ответил Насреддин. — Только никому про это не говори, пусть все останется между нами.
   

Верни-ка мне денежки
   
Увидел как-то Насреддин удивительный сон и утром пошел к кади.
— Зачем пожаловал? — спросил его кади.
— Я видел сегодня ночью удивительный сон, — отвечал ходжа.
— Вот как? И что же тебе приснилось?
— Мне приснилось, что мы с тобой поменялись домами и я уплатил тебе сто золотых. А когда утром проснулся, увидел, что все опять по-старому, ты в своем доме, я в своем. Поэтому я прошу тебя, верни мне сто золотых.
   

Не было дома
   
Местный мулла, встретив Насреддина афенди на улице, сказал:
— Сын мой, сегодня ночью мне приснился приятный сон, будто сижу я у вас в доме и вы мне делаете подарок — молоденького барашка.
— Этого не могло быть, — сказал афенди, — меня не было дома.
— А где же вы были?
— Во сне.
   

Щедрость Насреддина
   
Приходит к Насреддину сын и говорит:
— Я видел во сне, что вы мне дали динар.
— Да, ты примерный сын, и я не стану отбирать у тебя динар, который дал тебе во сне.


Борода иблиса
   
Во сне Насреддин афенди увидел самого иблиса, ухватил его за бороду и давай колотить, приговаривая:
— Попался, сатана. Я тебя так вздую, что ты и дорогу забудешь в наши места. Довольно тебе губить род человеческий!
Когда он ещё раз дернул иблиса за бороду, он тут же проснулся.
Оказывается, афенди сам себе вцепился в бороду и трепал ее что было сил.
   

Похищенные сокровища
   
Некий человек зарыл в землю свои сокровища. Ходжа Насреддин, заметив это, подождал, пока хозяин ушел, и тут же присвоил клад. Однако ограбленный богач вернулся с полпути и бросился в погоню. Ходжа попытался укрыться в мечети, взобрался на минарет, наконец увидев,
что преследователь настигает его, спрыгнул с минарета вниз и… проснулся.

Смысл жизни
   
Насреддин говорит знакомому:
— Слышал? Наш приятель скончался.
— Нет, — отвечал тот. — От чего же?
— Бедняга не знал, ради чего живет, так что о причине смерти и говорить нечего.


Мулла Насреддин и хурджины
   
Мулла Насреддин шел по дороге и нес на плече два хурджина. Передний хурджин от тяжести свисал до земли, а задний, порожний, болтался на плече. Муллу Насреддина спросили:
— Почему передний хурджин тяжелый, а задний очень легкий?
— В передний я бросаю людские грехи, и он тяжел потому, что у людей много грехов. А в задний хурджин я бросаю свои грехи. Он легкий потому, что за мной нет никаких грехов.


Звездочет
   
Один человек называл себя звездочетом.
— А кто твой сосед? — спросил его Насреддин.
— Не знаю, — ответил звездочет.
— Если ты не знаешь своих соседей, то что можешь знать о звездах? — пристыдил его Насреддин.

   
Пример мудреца
   
Когда Насреддин афенди жил в пустыне в ауле кочевников, произошел удивительный случай. Большой купеческий караван заблудился и остался без воды. Кочевники решили перебить купцов и завладеть караваном. Но, афенди отговорил их от злого дела. Купцам дали приют в юртах, а верблюдов напоили.
Покидая аул, купцы решили отблагодарить Насреддина и его друзей.
— Что вы хотите: золото или зерно?
У кочевников разгорелись глаза от жадности, и они потребовали золото. Один Насреддин сидел молча и смотрел, как караван-баши* раздает золотые монеты.
— А ты чего молчишь? — спросил его караван-баши. — Тебе причитается больше всех, ибо ты спас нам жизнь и имущество. Сколько тебе дать золотых?
— Ни одного! — отвечал Насреддин.
Все удивились:
— Как так?
— Мне не надо ваше золото. Что я буду делать с ним здесь, в пустыне, в сорока днях пути от Бухары? Я прошу, если можно, дайте мне несколько мешков риса.
Жители аула посмеялись над афенди. Но, как они жалели голодной зимой, что не последовали примеру мудреца!

*Караван-баши — предводитель каравана.


За двух мулл — одного дехканина

Насреддин афенди был человек грамотный. Поэтому двух своих сыновей он тоже решил выучить читать и писать и отправил их в город к учителю. Сыновья, выучившись, вернулись домой отличными муллами, но не умели ничего делать по хозяйству.
Увидев как-то сыновей, неумело и бестолково суетившихся возле осла, которого они никак не могли оседлать, Насреддин афенди горестно воскликнул:
— Эй, люди, не нужны ли кому два отличных муллы? Я охотно отдал бы их за одного хорошего дехканина!


Ложное предсказание
   
В бытность свою астрологом Насреддин афенди предсказал жене одного знатного вельможи:
— По составленному мною гороскопу у тебя родится сын. Его ждет великолепное будущее. Он окончит медресе, станет проповедником, увлечет за собой верующих, завоюет мир и взойдет на трон императора Рума.
Действительно у женщины родился сын, но скоро умер.
Насреддина афенди призвал к ответу сам повелитель мира Тимур:
— Опять ты наврал, афенди. Придется тебя выгнать из дворца и всенародно опозорить.
— Помилуйте, ваше величество. Все, что я предсказывал, было истинной правдой.
— Чепуха, сын женщины ведь умер.
— В том-то и дело. Мамаша ведь не спросила, когда ангел смерти Азраил положит конец жизни мальчишки?
Тимур отослал женщину ни с чем.


Предсказатели
   
Ходжа Насреддин дружил с одним попом и часто ходил к нему в гости. Однажды пришел ходжа к нему вечером и спросил:
— Не знаешь ли ты, какая завтра будет погода?
А тот ответил:
— Подожди, сейчас выпущу свинью, она тебе и скажет.
Выпустил он свинью, та побежала по двору и притащила солому и кукурузные початки. Поп посмотрел и сказал:
— Завтра будет ветер и снег.
На другое утро ходжа пошел в гости к человеку, предсказывавшему погоду по звездам, и спросил его, какая будет погода.
Тот ответил:
— Точно не знаю, но, по-моему, хорошая.
Тогда Насреддин заметил:
— Да, далеко тебе до поповской свиньи. Она-то предсказала ветер и снег.
И действительно, на другой день дул ветер и шел снег.
   

Ты читаешь лучше меня
   
Ходжа Насреддин никогда не был силен в грамоте. Он немного умел читать и писать, но уж если что знал, то знал не из книг, а благодаря своим природным способностям. В начале же своего обучения он вообще читать не умел.
Как раз в ту пору пришли к нему однажды крестьяне, принесли бумагу от кади и попросили прочесть, что там написано. Ходжа долго рассматривал бумагу и, не желая показать перед крестьянами свое невежество, сказал:
— Вот, люди, что пишет вам кади. Видите эти длинные буквы? Они значат, что вы должны доставить ему сена. А эти круглые буквы означают, что вы должны принести ему яйца. Понятно теперь, чего требует от вас кади? Вот и несите ему сена да яиц.
Крестьяне так и сделали. Кади взял все, что они ему принесли, и не сказал ни слова.
Через некоторое время вновь пришла бумага от кади, и опять крестьяне пришли с ней к ходже Насреддину. Повертел он ее опять в руках, увидел все те же длинные да круглые буквы и сказал:
— Теперь принесите кади дров и луку.
Крестьяне так и сделали. Кади и на этот раз остался очень доволен. Принял он подношения и спрашивает крестьян:
— Кто это вам прочел мои распоряжения?
— Ходжа Насреддин.
Кади велел позвать к себе Насреддина и спрашивает:
— Умеешь ли ты читать?
— Нет, уважаемый кади, — признался ходжа.
— Еще как умеешь, — возразил на это кади. — Ты умеешь разбирать написанное даже лучше, чем это сделал бы я сам.
   

Тогда бы я прочел по-другому
   
Пришла однажды к ходже Насреддину женщина и попросила прочесть ей письмо. А ходжа не умел читать, но признаться в этом ему было стыдно. Взял он письмо и начал:
«Высокородный, глубокоуважаемый господин»… — и так далее, как обычно пишут друг другу знакомые.
Тут женщина сказала, что это не письмо от знакомого, а хозяйственное распоряжение.
— Что же ты мне сразу не сказала, — ответил Насреддин. — Я бы тогда прочел по-другому.
   

Дорогое письмо
   
Пришел однажды к ходже Насреддину турок, попросил написать письмо, обещал заплатить, как положено.
— Кому же ты хочешь писать письмо и куда? — спросил ходжа.
— Сыну своему в Стамбул, — отвечал турок.
— А какими деньгами ты располагаешь, чтобы уплатить за письмо? — поинтересовался Насреддин. У меня есть три цены: дешевая, дорогая и самая дорогая.
— Ты же знаешь, ходжа, я человек бедный, — сказал турок. — Много я дать не могу. Возьми с меня по самой дешевой цене.
— Что ж, — отвечал Насреддин, — дешевле всего будет, если я напишу тебе письмо, а ты сам пойдешь в Стамбул и расскажешь сыну все, что там написано. Дорогое письмо — это если я напишу его так, что сам прочесть не смогу.
А самое дорогое — если я напишу тебе письмо, да сам отнесу в Стамбул, потому что, кроме меня, никто мой почерк не разберет, пусть там соберутся все стамбульские ученые вместе с шейхом ислама!


Ответил вопросом на вопрос
 
Однажды ходжа Насреддин посетил Аравию. Арабские ученые устроили в его честь пир и посреди торжества неожиданно задали ему некий каверзный вопрос.
— Если вы ответите на мой вопрос, — не растерялся ходжа, — тогда и я вам отвечу, если же нет, то я уйду, как пришел.
Когда все согласились с его условием, хитрец спросил:
— Знаете ли вы, почему рыбы спасаются, увидев человека, а звезды убегают, как только появляется солнце?
Никто не смог найти достойного ответа, и всем пришлось признать превосходство Насреддина.
   

Брат и сестра Адама
   
Насреддину говорят:
— Мы спорим о брате и сестре Адама. Просим тебя, назови их имена.
— Я знал это раньше, — отвечал Насреддин, — но, к сожалению, не помню имени брата по забывчивости, а сестры — из-за старости.
   

Имя волка
   
Насреддин афенди попал на собрание ученых мужей, ведших долгие и нудные споры на исторические темы. Они долго и подробно обсуждали, какой конь был у халифа Али(1), какой длины были уши у валаамовой ослицы(2), какой масти была верблюдица, молоком которой вспоили в младенчестве пророка Мухаммеда. Тогда афенди с важным видом сказал:
 — Сирхан(3).
Все посмотрели на него, и один ученый спросил:
— Уважаемый, вы изволили назвать какое-то имя?
— Да. И я удивляюсь, что вы, такие ученые, не знаете, кто такой Сирхан!
Собравшиеся ученые вынуждены были признаться, что они не слыхали этого имени.
Насреддин заявил тогда:
— Сирхан — это имя волка, сожравшего Иосифа Прекрасного(4).
— Но, — запротестовали ученые, — разве Иосифа Прекрасного съел волк? В Библии ничего не сказано об этом.
— Ну, значит, Сирхан — имя волка, который не сожрал Иосифа Прекрасного.

1 Али — последний из правоверных халифов.   
2 История Валаамовой ослицы ведёт своё начало от Библейской притчи о знаменитом чернокнижнике, прорицателе и маге из города Пефор, на реке Евфрат. Древние израильтяне, под предводительством Моисея, после исхода из Египта завладевают землями за Иорданом. После этого ими собираются вооружённые силы для захвата земли Ханаанской, которую им обещал Бог (Яхве). Царь Моава, соседней к Ханаану страны, не имея достаточно сил для отражения агрессии, просит некоего Валаама напустить на врагов своих проклятия. Прорицатель после долгих уговоров соглашается и отправляется в путь на ослице. Впоследствии дорогу преграждает видимый только животному ангел, которого послал Бог (Яхве). Валаам стал избивать ослицу, после чего она заговорила и донесла до него волеизъявление Бога. Невзирая на многочисленные просьбы Царя Моава, прорицатель Валаам не только не проклял народ израильский, но и трижды благословил его.
3 Сирхан — (араб., букв. «волк»). Здесь намек на коранический эпизод с Иосифом, которого братья пытались погубить, бросив на растерзание волкам (Коран, сура 12-я).
4 Иосиф Прекрасный был сыном ветхозаветного патриарха Иакова, умершего около 1700 года до Рождества Христова. Родные братья завидовали праведному Иосифу в том, что отец любил его больше других сыновей, и боялись его, потому что он рассказывал им о своих снах, предвещавших его будущее величие. Братья решили убить праведного Иосифа, но по совету старшего из них, Рувима, передумали и сначала бросили Иосифа в ров, а потом продали купцам, которые с караваном направлялись в Египет.


Познания Насреддина в арабском языке
   
Насреддина спрашивают:
— Как по-арабски будет «холодное кушанье»?
Насреддин не знал и потому ответил:
— Арабы ни за что не допустят, чтобы кушанье остыло.
   

Шкура казикалана
   
Уже давно могущественный глава всех бухарских мулл, ишанов*, шейхов и прочих духовных служителей, грозный распорядитель жизнью и смертью верующих мусульман, казикалан добирался до Насреддина афенди, раздраженный его неверием и непочтительностью к великим мира сего.
Решив высмеять и опозорить мудреца всенародно, казикалан вызвал его к себе и в присутствии целой толпы духовенства объявил:
— Этот ничтожнейший из ничтожных только корчит из себя ученого мудреца. На самом деле он невежда. Клянусь, он даже не знает священного арабского языка, на котором начертана книга книг — священный Коран. Пусть он переведет хоть одно изречение!
— А если я переведу, — скромно спросил Насреддин, — признаешь ли ты, что я умнее тебя?
— Да! — завопил казикалан. — А если не переведешь, тебе дадут пятьдесят палок по твоим презренным пяткам.
— Давай свое изречение.
— Так слушай!
И казикалан произнес по-арабски:
«Из шкуры пса не выделать кожи».
Афенди мгновенно перевел во всеуслышание:
«Из шкуры казикалана не выделать кожи».
Все муллы, ишаны, шейхи засмеялись. Посрамленный казикалан вынужден был оставить Насреддина в покое.

*Ишан — (перс. букв. «они») — так в почтительной форме говорится о лицах духовного звания. В некоторых тюркских языках стало обозначением духовного звания; глава мусульманской общины. 


Стихи Насреддина
   
Насреддина спрашивают:
— Ты помнишь наизусть стихи какого-либо выдающегося поэта?
— Не говоря уже о том, — отвечал он, — что я храню в памяти все знаменитые стихи, я и сам пишу прекрасные стихи.
— Так прочитай, — стали его просить, и Насреддин произнес какие-то несвязные слова, в которых не было намека на рифму и размер.
— Так ведь здесь, — говорят ему, — нет ни рифмы, ни смысла.
— Странный народ! — возмутился Насреддин. — Ведь говорят же, что стихи — это то, в чем нет смысла. Я поэтому и читаю стихи, а не рифму и смысл.
   

Трезвый и пьяный
   
Насреддин во время проповеди сказал:
— Трезвый среди пьяных — все равно что живой среди мертвецов. Он ест их сладости и смеется над ними.
   

Я сегодня луной не торговал
   
Шел однажды Насреддин до базару, а какой-то человек спрашивает его:
— Ходжа, какая нынче луна, полная или ущербная?
— Не знаю, — отвечал Насреддин. — Я ее сегодня не покупал и не продавал.
   

Расстояние от Тегерана до Казвина

Насреддин спрашивает приятеля:
— Сколько фарсахов от Тегерана до Казвина?
— Двадцать четыре, — отвечал приятель.
— А от Казвина до Тегерана? — продолжал Насреддин.
— Тоже двадцать четыре.
— Не может этого быть! — воскликнул Насреддин. — Ведь от курбан-байрама до праздника ашуры* всего один месяц, а от ашуры до курбан-байрама — ровно одиннадцать месяцев.

*Ашура — десятый день месяца мухаррама, когда был убит Хусейн, третий имам шиитов (шиизм — государственная религия Ирана). В этот день шииты устраивают религиозные мистерии, раздают милостыню.


Надо на себе проверить
   
Однажды ходжу Насреддина спросили:
— Правда ли, что лунь живет один год в облике самца, а другой — в облике самки?
— Дорогие мои, — ответил он, — надо спросить об этом того, кто по крайней мере два года подряд был лунем.
   

Невежество по наследству
   
Спросили раз Насреддина о чем-то, и он ответил:
— Не знаю. Помнится, покойный отец говорил мне, что во времена его отца этот вопрос был разрешен, но когда деда спросили об этом, он тоже не знал.
   

Самое приятное и самое неприятное
   
Пришлось Насреддину афенди работать поваром у дагбидского великого ишана Фатхуллы ибн Самсака. Однажды хозяин призвал его и приказал:
— Завтра у меня почтенные гости из Самарканда. Купи на базаре все самое приятное и изысканное и приготовь обед.
Когда гости за дастарханом принялись за еду, обнаружилось, что все кушанья приготовлены из говяжьих языков. Фатхулла ибн Самсак разозлился:
— Эй ты, бестолковейший из бестолковых. Я же приказал: приготовь самое приятное и изысканное. А ты что наделал?
— Господин, а разве есть в жизни более приятное, чем язык? Ведь люди при помощи языка разговаривают друг с другом, говорят о любви, обращаются с молитвой к Аллаху.
— Не разводи философию. К ужину подай тогда неприятное и острое.
И снова гости Фатхуллы ибн Самсака обнаружили, что все опять приготовлено из языков.
Фатхулла ибн Самсак вызвал афенди с кухни и обрушился на него:
— Проклятый! Или ты издеваешься надо мной? Я же приказал подать неприятное и острое, а ты опять подсовываешь языки.
— А что может быть неприятнее и острее, чем наш язык, — отвечал смиренно Насреддин. — Нет на свете ничего отвратительнее языка: люди осыпают друг друга гнусной бранью, призывают имя сатаны.
— Поистине ваш повар — настоящий философ, — удивились гости.
   
 
Сколько на небе звезд
   
Однажды ходжу Насреддина спросили:
— Сколько на небе звезд?
Ходжа, немного подумав, ответил:
— Звезд на небе столько, сколько шерстинок на моем осле.
   

А как же без соломы?
   
— Правда ли, что человек вылеплен из глины? — спросили у Насреддина афенди.
— Конечно!
— Но если он из глины, то есть ли в нем солома?
— Странный ты человек! А как же без соломы? Ведь если бы не она, разве мог бы человек вынести все лишения и горе, отпущенные ему Аллахом? Он давно бы уже лопнул и развалился, — ответил Насреддин.
   

Уши и рот
   
В одной проповеди Насреддин говорил:
— Человеку даны два уха и один рот для того, чтобы в ответ на услышанные два слова он произносил одно.
   
 
Очень просто
   
Один из военачальников Тимура терпел в сражениях частые неудачи. Однажды перед походом он пришел к Насреддину афенди и попросил:
— Говорят, ты мудрец и все знаешь. Помоги мне.
— Чем же я могу помочь такому полководцу, как ваша милость? Я к военному делу не имею отношения.
— Сделай милость, дай совет, как одерживать победы?
— Очень просто. Не давай врагам увидеть твой зад.
   

Попробуй закрой и второй!
   
— Почему стрелки, когда целятся, закрывают один глаз? — спросил кто-то у Насреддина афенди.
— А ты закрой и второй и попробуй стрелять. Потом скажешь мне, попал ты в цель или нет, — отвечал Насреддин.
   

Как Насреддин за бога ответы давал
   
Насреддин провозглашал азан. В это время у подножия минарета черный раб воскликнул:
— О боже! Что значит в твоих глазах тысяча лет?
— О раб мой, — ответил Насреддин, — всего одна секунда.
— Что значат в твоих глазах тысячи динаров? — продолжал черный раб.
— О раб мой, — отвечал опять за «бога» Насреддин, — всего один динар.
— Так подари мне этот динар, — взмолился тот, а Насреддин отвечал:
— Подожди секунду.
   

Самые крепкие люди
   
Степная кавалерия в одной из битв проявила большую смелость. Победа была одержана именно благодаря ей. Раздавая награды, Тимур воскликнул:
— Удивительно! Дикие, невежественные жители степей оказались самыми храбрыми!
Находившийся поблизости Насреддин афенди заметил:
— Пшеница, выращенная в степи, — самая хорошая, арбузы — самые сочные, люди — самые крепкие.


Темно в глазах
   
Сосед пожаловался Насреддину афенди:
— Что делать? Утром, когда я просыпаюсь, у меня полчаса в глазах темно. Ничего не вижу.
— А ты просыпайся на полчаса позже, — ответил афенди.
   

Кебаб* из куропатки
   
— Как из куропатки приготовить кебаб? — спросил Насреддина приятель.
— Поймаешь, тогда и научу, — отвечал Насреддин.

*Кебаб (кабаб, кабоб) — жареное мясо (шашлык, жаркое и т. д.).
   

Шкварка
   
Насреддина спросили:
— Слово «шкварка» пишется через «ш» или «щ»?
— Через мясо, — ответил Насреддин.
   

Лучшее благо бога
   
Насреддин был в гостях. Ему подали желе. Во время еды кто-то спрашивает его:
— Как называется то, что ты ешь?
— Если верно, что я слышал, — отвечал Насреддин, — то лучшее благо, дарованное Аллахом, — это баня. Следовательно, то что я ем, как раз и есть баня.


Безумцы
   
Насреддина спрашивают:
— Сколько в нашем городе безумцев?
— Кроме нескольких человек, безумцы все, — отвечал Насреддин. — А эти несколько тоже отчасти безумцы.
   

Ясновидение Насреддина
   
Насреддин заявил, что он чудотворец.
— Что ты умеешь делать? — спрашивают его.
— Я могу читать ваши сокровенные мысли, — ответил он.
— О чем же мы сейчас думаем?
— Вы думаете о том, правду я говорю или нет.
   

Смотря кому
   
Тимур спросил Насреддина:
— В какое время дня полезно принимать пищу?
— Смотря кому, — ответил Насреддин афенди. — Богатым людям — когда они проголодаются, бедным — когда найдут корку хлеба.
   

Все знает
   
Однажды Тимур спросил Насреддина афенди:
— Эй, мудрец, ты все знаешь. Скажи, кто была мать царя Искандера Зюлькарнайна*?
— Она была царицей, — спокойно ответил афенди.

*Искандер Зюлькарнайн — Александр Македонский.
 

Почему рыба не говорит?
   
Насреддина спросили:
— Почему рыба не говорит?
— Да вы просто не понимаете языка рыб, — ответил Насреддин. — Если хотите проверить, нырните под воду и начните речь. Тот, кто разберет ваши слова, поймет и язык рыб.


Рыбы не быки
   
Плывя как-то с одним своим приятелем в лодке по Сырдарье, Насреддин афенди спросил: что появилось раньше — река или лодка? Приятель объяснил:
— Сделав лодку, древние люди не сумели заставить ее двигаться по суше, тогда им поневоле пришлось придумать еще и реку.
Афенди был восхищен умом и находчивостью приятеля.
— Ну хорошо, — сказал Насреддин. — Вот рыбы, днем они плавают в воде, а ночью куда деваются?
Ответить на такой глубокомысленный вопрос приятель не смог.
— Очень просто, — торжествуя, заявил афенди. — Как только наступает ночь, они забираются на деревья и там ночуют.
— Но какие есть на то доказательства? — усомнился приятель.
— Эх ты, пустая голова, — расхохотался Насреддин. — Что рыбы — быки, что ли, чтобы не суметь забраться на дерево?


Проглоти кошку
   
Желая озадачить Насреддина афенди, один из приятелей сказал:
— Афенди, что мне делать, сегодня нечаянно я проглотил мышь. Как избавиться от нее?
— Проглоти теперь живую кошку, — посоветовал Насреддин.
   

Пила без зубьев
   
Однажды крестьяне нашли большой нож, принесли к Насреддину и спрашивают, что это такое. Он отвечал:
— Это пила, у которой еще не выросли зубы.
 
 
Что такое абрикосовое дерево
   
Однажды Насреддина спросили:
— Что такое абрикосовое дерево?
— Это дерево, которое когда-то, — отвечал ходжа, — несло яйца. Но однажды его сильно побило градом, выколотило весь белок и остались одни желтки. Вот их-то вы и видите теперь на дереве.


Творожное дерево
   
Сидел как-то ходжа Насреддин с приятелями под большим тополем. Приятели спрашивают его:
— Какое это дерево?
Ходжа посмотрел наверх и говорит:
— Прекрасное дерево.
Тут ворона, сидевшая на ветке, капнула на ходжу. Он увидел, что на него упало что-то белое, и продолжил беседу:
— Так вы не знаете, что это за дерево?
— Нет.
— Посмотрите на меня, — сказал ходжа. — Это творожное дерево.
   

По плодам можно судить о дереве
   
Однажды во время прогулки ходжа Насреддин остановился под огромным деревом и задумался над тем, как оно называется. Наконец он бросил в него камнем, который тут же упал вниз.
— Ну вот, — закричал он, — теперь я знаю, кто ты, по плодам всегда можно определить породу дерева.
   

Маст*, или голубиный помет
   
Один человек ел маст и капнул себе на бороду.
— Что ты поел? — спрашивает его Насреддин.
— Голубя, — ответил тот.
— А я догадался!
— Каким образом?
— Да у тебя на бороде голубиный помет остался.
 
*Маст — топленое заквашенное молоко.
 

За словом в карман не полезет
   
Подобрали люди в горах ежа и принесли его ходже Насреддину.
— Что это? — спросили они.
— Неужели вы не видите? — не растерялся ходжа. — Это же старый, облезлый соловей, у которого от перьев остались одни колючки.
   

Слепой
   
Однажды, проезжая по улице Самарканда, великий эмир Тимурленг увидел слепца, просившего милостыню.
— Как зовут тебя? — спросил Тимурленг слепца.
— Родители в день моего рождения дали мне имя Счастье. — смиренно ответил слепец.
Тимурленг высокомерно расхохотался.
— О Аллах, да разве слепой бывает счастливым?
Находившийся в свите Тимурленга Насреддин афенди воскликнул:
— О Аллах, скажи, кто из вас слеп?
— Кто же? — быстро спросил Тимурленг.
— Тот, кто издевается над несчастным слепым.
   

Хвастовство
   
Обходя со свитой дворцовые конюшни, Тимур остановился перед чистопородным конем и спросил у Насреддина афенди:
— Как ты думаешь, годится этот конь, чтобы носить такого великого полководца, как я, во время битвы?
— Нет, — ответил афенди.
— Так может, этот конь подходит, чтобы я, лучший охотник в мире, гонял бы на нем дичь?
— Нет.
— Или я бы, самый видный батыр* на земле, поехал свататься к самой красивой принцессе Индии?
— Нет!
— Так для чего же годится мой конь? — воскликнул раздраженный Тимур.
— Чтобы я сел на него и ускакал отсюда, и не слушал хвастовства повелителя мира.

*Батыр-храбрец, силач, богатырь.
   

Жадность
   
Когда созрели дыни, Насреддин афенди отправился на свою бахчу и поселился в шалаше.
Смотрит как-то — подъезжают три знатных всадника.
— Мы, охотники, — сказал один из всадников, — устали, проголодались.
Афенди напоил охотников чаем, нарезал им дыни.
Гости поели, отдохнули и собрались уезжать. Гостеприимный хозяин предложил гостям взять по дыне. Два охотника взяли по одной дыне, а третий потребовал сразу четыре.
Насреддин поклонился ему в ноги и воскликнул:
— О Тимур, не забывайте и впредь нас своим благоволением!
— Откуда ты догадался, что я сам Тимур? — удивился третий охотник.
— По твоей жадности, достойной покорителя мира.
   

Полезный камешек
   
Грозный завоеватель Тимур постоянно пополнял свою сокровищницу драгоценностями, награбленными во время походов на запад и восток. Он любил хвастаться своими богатствами и водил в сокровищницу приближенных в виде особой милости.
Однажды он повел туда Насреддина афенди и долго показывал ему сияющие алмазы, великолепные рубины, ослепительные изумруды.
— Хороши мои камешки! — восклицал Тимур. — Нравятся они тебе?
Насреддин почтительно прижал руку к сердцу и спросил:
— Ваше величество, сколько стоят эти камни и какую приносят они пользу?
— Стоят они столько, сколько весь Китай, но пользы они не приносят, ибо лежат здесь в сокровищнице, дабы увеселять и ласкать мой взор.
— Я тебе сейчас покажу камешек, который не стоит почти ничего, но польза от которого очень велика.
И Афенди вынул из кармана оселок для ножей и бритв.
   

Злая собака
   
Однажды эмир Тимур спросил Насреддина афенди:
— Допустим, мой народ взбунтуется и попытается низвергнуть меня с престола. Как в таком случае надлежит поступить?
— А вы не беспокойтесь об этом, государь, — ответил ему Насреддин.
— Как так?
— Вы родились в год собаки, — ответил афенди. — Никогда человеку не одолеть злую собаку!


О тиранах
   
На собрании зашла речь о Фараоне, Немроде и Шаддаде. Спросили Насреддина:
— Почему они дерзали претендовать на то, что они боги?
— Нас не должны волновать, — отвечал Насреддин, — дела богов, пророков и великих людей этого мира.
   

Всемирное ликование
   
Эмир Тимурленг собрал в своем дворце всех мудрецов города и обратился к ним:
— С некоторых пор мы чувствуем себя нездоровыми, и это нас весьма беспокоит. Созвали же мы вас с целью узнать, сколько нам осталось еще жить и когда наступит час нашей смерти… Мы ждем вашего ответа.
Мудрецы, страшась гнева Тимурленга, молчали. Наконец поднялся Насреддин афенди и с поклоном заговорил:
— Мой повелитель! Ответил бы я на ваш вопрос, да боюсь вашего гнева. Вот если б при всех вы простили меня заранее, то я, пожалуй, осмелился бы…
— Прощаем вас! — ответил Тимур.
— Я не могу сказать, что вы не умрете, ибо смерть неминуема, и все люди смертны. Но вы умрете в день всемирного ликования и великой радости.
— Когда же придет этот день всемирного ликования? — спросил Тимурленг.
— Этот день наступит, мой повелитель, когда у вас начнется агония, и мы, ваши рабы, будем сидеть у вашего изголовья и ждать вашего смертного часа…


Почетное место в аду
   
Однажды падишах Тимурленг, глубоко и скорбно вздохнув, спросил Насреддина афенди:
— Когда я покину этот бренный мир, где будет мое место: в раю или в аду?
Афенди ответил:
— Вы истребили столько невинных людей, что я думаю, рай уже переполнен. Наверное, для вас места там не осталось. Но вы не огорчайтесь: в аду для вас водрузят трон на самом почетном месте.
   

Людоед
   
Когда великий завоеватель Тимур бесчеловечно истребил всех жителей богатой и славной в веках столицы Хорезма, мир содрогнулся от ужаса. У Насреддина афенди погибли во время резни родные братья и многие друзья и родственники.
В безутешном горе афенди осмелился при всем народе назвать Тимура людоедом. Горы разрушаются водой, человека губит слово.
Немедленно клевреты и шпионы, рыскавшие повсюду, донесли, что такой-то и там-то осмеливается поносить повелителя вселенной. Насреддина приволокли во дворец и швырнули к подножию трона.
— Эй ты, Насреддин афенди, — грозно сказал Тимур, — про тебя говорят, что котел твоей головы бурлит всякими мыслями, подобными перцу. А теперь я вижу, что варево перепрело, и пора котел снять с очага.
Кому из смертных хочется расставаться с жизнью, и Насреддин сказал:
— О покоритель мира, ты не посмеешь казнить невиновного.
— Почему ты так думаешь? — удивился Тимур. — Ты нанес оскорбление мне, своему повелителю.
— Ваше величество, ты считаешь, что надо снять голову мне за слово «людоед». Но ведь я повторил только то, что до меня о тебе сказали миллионы людей. Прикажи сначала казнить их, а уж тогда я положу голову на плаху.
Тимур приказал отпустить Насреддина.
   

Титул
   
Когда писцы составляли ответ на послание римского императора, они никак не могли придумать нового титула правителю мира Тимуру. Он рассердился и позвал Насреддина афенди:
— Ты мастер на всякие выдумки, придумай мне титул.
— А какие титулы тебе особенно нравятся?
— Ну вот: «Благословенный Аллахом», «Одаренный благоволением Аллаха», «Избранный Аллахом». Но все это мне уже надоело. Давай что-нибудь новое.
— Самый подходящий тебе титул: «Пронеси господи!» — сказал Насреддин.
   

Четвероногий падишах
   
Насреддин афенди слегка косил на оба глаза. Падишах, чтобы высмеять острослова, спросил его как-то:
— Афенди, а как я выгляжу в твоих глазах?
— Четвероногим, — ответил ходжа.


Царь развалин
   
Частенько Насреддин афенди хвастался:
— Я отлично знаю язык птиц!
Узнав об этом, падишах пригласил его на охоту.
Когда они проезжали через развалины города, послышался крик филина.
Падишах спросил:
— О чем кричит царь развалин?
— Филин говорит:
«Если падишах и дальше так будет править государством, то вся страна скоро станет моими владениями», — ответил Насреддин.


У Аллаха хватило ума
   
В соседних с Мавераннахром* странах после походов Тимура свирепствовала чума. Однажды об этом зашел разговор, и Тимур начал хвастаться:
— Возблагодарите Аллаха, что с тех пор как я воссел на трон Самарканда, в государстве нет мора.
Насреддин афенди, сидевший у подножия трона, заметил:
— У Аллаха хватило ума не послать Самарканду сразу два несчастья.

*Маверапнахр — арабское название среднеазиатских земель, лежащих к северу от Амударьи. 


Так еще не поступал
   
При дворе Тимура была получена весть о том, что главный визир, известный своей жестокостью, по дороге в Герат умер.
— Что с ним случилось? — удивлялся Тимур.
— Поистине дивны дела Аллаха, — заметил Насреддин афенди. — Пока визир был на ваших глазах, он никогда так не поступал.


Кто станет молиться
   
Повелитель мира приказал четвертовать своего казначея за растрату и назначил на его место Насреддина афенди.
Прошло некоторое время, и Тимуру доложили:
«Этот новый казначей, пусть сгорит его отец в могиле, раздает из твоей казны деньги направо и налево».
Разгневанный повелитель мира призвал к подножию трона афенди и спросил:
— Ты что же, хочешь попасть на плаху по примеру своего предшественника? Кому ты раздаешь мои деньги?
Насреддин поклонился и ответил:
— Ваше величество, я раздаю деньги беднякам, вдовам и сиротам, ради вашего благополучия и благоденствия.
— Какое там благополучие и благоденствие? Ты разоряешь меня. Скоро загонишь меня в могилу.
— Вы не правы, ваше могущество. Каждого, кому я даю деньги, я предупреждаю, что он обязан вернуть полученную сумму после смерти великого Тимура. И, конечно, все,
получившие хоть один золотой, в своих молитвах просят Аллаха даровать вам, ваше величество, долгих лет здоровья и жизни. Клянусь, надо раздавать денег побольше, иначе кто же станет молиться за тебя, тирана и деспота!
Пожал плечами Тимур, но оставил своего казначея в покое.

   
Еще страшнее
   
Эмирские слуги ворвались в дом Насреддина афенди и отобрали у него все имущество и деньги.
— Почему вы так поступаете? — спросил мудрец.
— Приказано конфисковать все, что ты имеешь, и продать с торгов за долги, — ответили слуги.
Афенди разостлал на дворе циновку и начал громко молиться:
— Аллах всемилостивый, сохрани нашего эмира, дай ему здоровья, пусть правит нами во веки веков!
Слуги притащили Насреддина во дворец и донесли:
— Он смеется над тобой, господин. Мы его лишили по твоему повелению последнего, а он, презренный, молится о твоем здоровье.
Подозрительный эмир потребовал:
— Объясни, в чем дело?
— О повелитель, твоего отца все проклинали за деспотизм и произвол. И он умер. Но на его трон сел ты, еще более жадный и жестокий. Мы боимся, как бы ты не умер и наследник твой не оказался еще страшнее.
Эмир растерялся и ничего не смог ответить. Он вернул ему имущество и отпустил домой.


Кто был отцом
   
Пришлось Насреддину афенди как-то заняться ремеслом прорицателя. Вскоре он прославился, и его позвали во дворец к Тимуру.
— Говорят, ты знаешь прошлое, настоящее и будущее, — сказал Тимур, — погадай мне о моих домашних.
— Все твои сыновья и жены в добром здравии. И отец твой здоров и благополучен.
— Клянусь, ты лжешь, прорицатель. Мой отец вот уже десять лет как покинул сей мир.
— Ваша милость, напрасно так говорите. Мое искусство меня не обманывает.
— Но мой отец мертв. За брехню я прикажу отрубить тебе голову.
— Но откуда ты знаешь, кто на самом деле был твоим отцом?

P.S. Самое удивительное в этой истории то, что свирепый Тимур не приказал отрубить Насреддину афенди голову, а сделал его придворным прорицателем.
   

Обманул созвездия
   
Как известно, ко двору Тимура Насреддин афенди попал за свои всегда оправдывавшиеся предсказания. Он гадал по звездам, и не было случая, чтобы он ошибся. Однажды сам Тимур спросил у него:
— Где сейчас мой враг Тохтамыш*?
— Тохтамыш отправился в поход на север, — не задумываясь сказал афенди, ибо это стало известно ему от каких-то купцов.
— А он скоро вернется?
— Не скоро. Поход затянется.
И вдруг Тохтамыш с многочисленным войском напал на Мавераннахр.
— Что стоят твои прорицания, афенди? Ты наглый обманщик.
— Помилуйте, ваше величество. Звезды правильно предсказали, что Тохтамыш вернется не скоро. Но что поделать, если он такой бессовестный. Взял и обманул созвездия.

*Тохтамыш — хан Золотой Орды в 1380—1395 годах, хан Тюменского ханства в 1396—1406 годах, один из потомков Тука-Тимура, тринадцатого сына Джучи, старшего сына Чингисхана.


Осел-прорицатель
   
Надоело афенди Насреддину быть придворным прорицателем, да и опасное это дело. Того и жди, что впадешь в немилость.
Привел однажды афенди своего осла прямо в дворцовую залу к подножию трона и сказал:
— О великий Тимур! Потрудился я в прорицателях довольно, дай мне отставку.
— А зачем ты привел сюда, на дорогие ковры, свою грязную скотину?
— Сейчас узнаешь. Но, сначала исполни мою просьбу.
— Ладно, только представь нам своего заместителя.
— Так вот мой заместитель, — показал на осла Насреддин.
— Но, помилуй, это же бессловесная тварь. Как же он будет прорицать, твой осел?
— Мой заместитель имеет длинные уши, чтобы слушать глупые вопросы, и громкую глотку, дабы отвечать на них. А то, что не все поймут его крика, беда небольшая.
Рассмеялся Тимур и разрешил Насреддину больше не заниматься прорицаниями.
   

Волшебник
   
Кто-то донес эмиру бухарскому, что Насреддин афенди объявил себя волшебником. Он приказал привести его во дворец и поставил перед ним шкатулку драгоценной отделки.
— Вот шкатулка, — сказал эмир, — моя жена потеряла от нее ключ. Никто из мастеров Бухары не сумел открыть крышку, а ломать ее я не желаю. Шкатулка очень дорогая.
Ты волшебник. Открой шкатулку, и я дам тебе сто тиллей. Не откроешь — получишь сто палок.
— Ваше величество, — ответил афенди, — вас ввели в заблуждение ваши слуги: я действительно, как вы изволили заметить, волшебник, а не мастер.


Афенди в роли святого
   
Прибегает Насреддин афенди во дворец и говорит эмиру Тимурленгу:
— Аллах великий назначил меня святым, предписав мне находиться при вашем дворце, мой повелитель. И велел он выделить для меня специальных слуг, кухню и выдать из казны тысячу таньга на мелкие расходы.
Усмехнувшись, Тимурленг сказал:
— И дурак же ты, афенди!
— Правду изволите говорить, мой царь! Не будь я дураком, разве согласился бы я быть святым при вашем дворе? — ответил ему Насреддин.


Чудо
   
В присутствии повелителя мира Тимура зашел спор о пророках и чудесах.
— Такие чудеса, какие творили пророки, — сказал в запальчивости Насреддин афенди, — каждый смертный может совершить.
— Ну а ты тоже можешь сотворить чудо? — спросил у афенди первый визир Тимура.
— Могу.
— И воскресить мертвого можешь?
— Да.
— Великий эмир, прикажи этому болтуну совершить чудо.
— Дай мне, Тимур, свой меч, — попросил Насреддин.
Когда Тимур вынул из ножен свой меч и вручил афенди, тот воскликнул:
— Ваше всемогущество, прикажи своему визиру встать на колени.
— Что ты хочешь делать?
— Я отрублю этому болтуну голову. Мы малость отдохнем от его разговоров, а потом я приставлю ему ее, и он оживет, И ты убедишься, что я был прав.
Тимур обратился тогда к визиру:
— Что ты скажешь?
— О великий Тимур! Я хотел только испытать этого человека. Теперь я убедился, что он действительно умеет творить чудеса. Стоит ли проверять его?
Счастье визира, что Тимур ценил его как помощника и не разрешил Насреддину сотворить на этот раз чуда.


Как Насреддин правителя провел
   
Насреддин пришел к правителю и говорит:
— Вели написать грамоту, чтобы я имел право взимать курицу с каждого мужчины, который боится своей жены.
Правитель привык к проделкам Насреддина и велел выдать ему такую грамоту.
Насреддин с этой грамотой несколько дней разъезжал по городам и селам, набрал около ста кур и пригнал их во двор правителя. Правитель удивился и спросил Насреддина:
— Молла, неужели ты нажил этих кур на той грамоте?
— У меня не хватило терпения, — ответил Насреддин, — а не то я набрал бы кур ровно столько, сколько мужчин под вашей властью. А теперь я пришел доложить вам, что в соседнем городе живет красавица дева,
у нее хороший голос и она очень подошла бы для вашего ложа.
Тут правитель приложил палец к губам и тихонько прошептал:
— Тс-с, молла, жена подслушивает под дверью…
— Некогда мне болтать, у меня много дел, — сказал Насреддин. — Велите поскорее пустить к моим курам еще одну.
Тут правитель понял, что Насреддин просто разыграл его, похвалил Насреддина и велел отдать ему откормленного петуха.
Насреддин, довольный, отправился на базар и продал всех кур.
   

Как Насреддин превратился в осла
   
Правитель был большой женолюб, и Насреддин много раз увещевал его избегать женщин. Красивая невольница, к которой благоволил в то время эмир, видя, что он охладел к ней, однажды спросила:
— Почему ты сторонишься меня?
Эмир рассказал ей, что говорит Насреддин о пользе воздержания.
— Подари ему меня, — предложила невольница, — и ты убедишься, что Насреддин дает такие советы только потому, что у самого руки коротки.
Эмир согласился и подарил невольницу Насреддину. Насреддин был поражен ее красотой и безмерно обрадовался. Но как он ни пытался приблизиться к ней, она не подпускала его и прогоняла от себя. Наконец невольница сказала Насреддину:
— Если хочешь, чтобы я уступила тебе, посади меня на спину и прокати. Тогда я удовлетворю твое желание.
Насреддин согласился, но невольница поставила еще одно условие:
— Только надо тебя взнуздать и оседлать.
— Делай что хочешь, — согласился Насреддин.
А невольница тем временем послала эмиру весть, чтобы он пришел в дом Насреддина. Сама же оседлала Насреддина, взнуздала его, села верхом и давай гарцевать по комнатам. В это время вошел эмир, увидел Насреддина в таком плачевном состоянии и говорит:
— Не ты ли советовал мне воздерживаться от женщин? Как же ты дошел до того, что стал вьючной скотиной у женщины?
— Потому я и предостерегал эмира от женщин, — отвечал Насреддин, — чтобы он не превратился в осла, как я.
   

Золотая рыбка
   
Однажды Насреддин афенди принес падишаху в дар маленькую золотую рыбку и получил из казны за это золотую таньгу. Как только афенди вышел, визир упрекнул падишаха за чрезмерную щедрость.
— Если каждому за одну рыбешку будете раздавать по золотой таньге, очень скоро опустеет ваша казна! Ведь в реках неисчислимое множество рыб.
— А в самом деле! — воскликнул падишах. — Но, что же теперь делать?
— Прикажите вернуть афенди, — ответил визир.
Пока слуга ходил за Насреддином, падишаха вдруг начало мучить сомнение:
— Совместимо ли с моим падишахским достоинством так сразу и сказать:
«Верни мне таньгу!»
— Не беспокойтесь, ваше величество, — ответил визир. — Я задам афенди вопрос: какого пола рыба? Если он скажет «самец», вы ему заявите, что вам нужна самка.
Если он ответит «самка», вы скажете, что вам нужен самец. Вот и придется ему вернуть таньгу.
Когда Насреддин вернулся, визир спросил его:
— Какого пола была ваша рыбка: мужского или женского?
Быстро разгадав коварство визира, Насреддин ответил:
— Она была двуполая, ваша милость!
   

Перстень без камня
   
Эмир подарил Насреддину перстень без камня. Насреддин в ответ провозгласил молитву за эмира:
— Всемогущий Аллах! Подари эмиру в раю дом без крыши.
— Почему без крыши? — удивился эмир.
— Как только на перстне появится камень, — отвечал Насреддин, — будет и крыша.
 

Медлительный осел и лучший скакун
 
В преклонных годах Тимур женился на молодой и очень красивой девушке из селения Агалык, что в одном фарсанге от Самарканда. Вскоре молодая женщина отпросилась погостить у родителей, и Тимур очень скучал по ней.
Однажды он вызвал Насреддина афенди и приказал:
— Поезжай в Агалык и привези мне жену.
— Будет исполнено! — отвечал афенди.
Он вернулся с женой повелителя спустя сутки. Тимур рассердился:
— Нет, нельзя было посылать тебя, старика, да еще на твоем медлительном осле.
Прошло некоторое время, и жена опять уехала в Агалык. В своем нетерпении Тимур на этот раз послал за ней молодого военачальника на горячем коне. Прошел день, прошел второй, и только через неделю жена наконец прибыла в Самарканд.
Тимур недоумевал:
— Твой медлительный осел, афенди, оказался проворнее моего лучшего скакуна.
Насреддин пробормотал себе под нос:
— Надо знать, кого посылать.
   

Заноза
   
Эмир Тимурленг попросил Насреддина афенди вытащить занозу из ноги. Вооружившись иголкой, афенди начал ковыряться в ноге Тимурленга, но не там, где сидела заноза, а вокруг нее. Долго возился он с ногой.
Тимурленг, не выдержав боли, испустил ветры.
— Вот проклятая заноза! — усмехнулся Насреддин. — Голос подает, а сама никак не хочет выходить!


Чтобы все были довольны
   
Один эмир завоевал город, в котором жил Насреддин. Воины дотла разграбили город, всячески издевались над жителями. Люди собрались в мечети и стали советоваться, как избавиться от их насилий. Насреддин взобрался на минбар и сказал:
— О добрые люди! Не забывайте бога, и он воздаст непременно за добро и зло.
Как раз в этот момент эмир, одетый нищим, вошел в мечеть. Насреддин сошел с минбара, подошел к нему и узнал в нищем эмира. Эмир спросил Насреддина:
— Чем должен отплатить тебе эмир за злословие на минбаре, чтобы и бог и ты остались довольны?
— Если эмир хочет, — ответил Насреддин, — чтобы и бог, и эмир, и я, и все жители города были довольны, то пусть велит глашатаю объявить, чтобы в городе никто никого не притеснял.


День, когда афенди потерял рассудок
   
Во время путешествия Насреддин афенди встретил на дороге бека.
— Откуда ты? — спросил бек.
— Я из Бухары! — ответил Насреддин.
— Откуда идешь?
— Из такого-то города! — И Насреддин назвал столицу провинции.
— Как понравился тебе город?
— Не плохой и не хороший.
— А каковы чиновники в нем?
— Отъявленные взяточники и притеснители.
— А каков бек этого города?
— Такого душителя свет не видал.
— Знаешь ли ты, кто я?
— Не имею чести…
— Я бек этой самой провинции!
Вздрогнув, Насреддин спросил бека:
— А ваша милость, бек, знают ли, кто я?
— Нет, не знаю! — отвечает бек.
— Я дивана! День бываю в здравом уме и тогда молю Аллаха о ниспослании господину беку здоровья, день лишаюсь рассудка и тогда говорю все, что придет на язык. Судьбе было угодно,чтоб я встретился с вами именно в тот день, когда рассудок покинул меня…


Разбух под дождем
   
Однажды в дождливый вечер Насреддин афенди торопливо шел по улице и вдруг вдали увидел падишаха, едущего навстречу ему в сопровождении свиты. Афенди с перепугу спрятался за дерево.
Проезжая мимо дерева и почуяв человека, лошади испуганно шарахнулись в сторону.
— Эй, кто там прячется? — крикнул падишах, заметив темнеющую за деревом фигуру.
Хриплым голосом Насреддин ответил:
— Это я, нарост на стволе дерева!
— Лжешь! На дереве не бывает такого большого нароста!
— Это я под дождем так разбух, — ответил Насреддин.
   

В ослиный хлев
   
Как-то от нечего делать падишах увлекся поэзией. Он сочинил рубаи* и отдал их на суд Насреддина афенди.
— Плохие стихи, падишах. И чего вы, светлейший, беретесь за дело, в котором ничего не смыслите?
Разгневался повелитель и посадил афенди в ослиный хлев на хлеб и воду.
Через несколько дней падишах снова позвал к себе мудреца и предложил ему оценить новые свои стихи. Прочитал их Насреддин и молча пошел прочь.
— Куда же ты? — спросил его падишах.
— В ослиный хлев, — отвечал афенди.

*Рубаи — четверостишие; форма лирической поэзии в странах Ближнего и Среднего Востока.
   

Именем повелителя
   
Насреддин афенди пришел ко дворцу Тимура и, когда повелитель мира прогуливался по стене, показал ему издали курицу. Тимур заинтересовался странным поведением мудреца и приказал позвать его к себе.
— Что ты мне показываешь какую-то курицу? — спросил Тимур.
— Повелитель, я играл в кости, поставил на твое имя и выиграл эту курицу. Я подумал, что можно сварить хорошую похлебку, и принес курицу тебе в дар.
Тимуру понравился подарок Насреддина, и он поблагодарил его. Спустя неделю Тимур увидел со стены, что Насреддин ходит взад и вперед, водя за собой жирного барана.
— Позвать афенди ко мне.
Насреддин явился.
— Повелитель, позволь преподнести тебе этого барашка.
— Ты что, тоже моим именем выиграл?
— Да, мой повелитель, твое имя приносит счастье. Из барана получится бесподобный кебаб!
Тимур приказал отправить барана на кухню. В третий раз Насреддин пришел с двумя игроками.
— В чем дело? — спросил Тимур.
— Увы, ваше величество, я играл с этими людьми и сделал опять ставку от твоего имени. Счастье изменило мне, и я проиграл пятьсот золотых. Не знаю, что и делать. Денег у меня нет, а они требуют с меня.
Тимур рассмеялся и приказал выдать хитрецу Насреддину пятьсот монет, но предупредил:
— Больше от моего имени играть не смей.


Из лгуна судьи не получится
   
Повелитель мира Тимур приказал за какой-то пустяк казнить верховного судью и объявил в присутствии всего двора, что решил назначить Насреддина афенди на эту должность.
Все кинулись поздравлять мудреца с высоким назначением. Любезно поблагодарив их, афенди обратился к Тимуру:
— Я недостоин быть верховным судьей.
— Я тебя назначил, значит, ты достоин.
— Всемогущий эмир, — отвечал Насреддин. — Ничего не выйдет.
— Ты не смеешь так говорить.
— Сам посуди: судья должен быть справедлив и правдив!
— Поистине так.
— Я сказал, что недостоин высокого назначения. Если я прав, значит, я недостоин действительно. А если я сказал неправду, какой из такого лгуна получится верховный судья?

P.S. Рассказывают, что слова Насреддина заставили Тимура задуматься, и назначение было отменено.
   

Владетель
   
Когда налоговые сборщики разорили окончательно Насреддина афенди, и он потерял уже все движимое и недвижимое имущество, сел он на своего ишака и отправился к владетелю Самарканда.
Приехал и постучал в ворота. Стражники его спросили:
— Кто ты?
— Владетель.
Стражники побежали к правителю и доложили:
— Прибыл владетель!
— Просите его ко мне, — сказал правитель Самарканда.
Увидев скромно одетого Насреддина, правитель удивился:
— Вы владетель?
— Поистине так.
— Но позвольте узнать: вы владетель чего? Вот я — владетель великого и богатого города Самарканда. А вы?
— Судьба неблагосклонна ко мне, — ответил Насреддин. — Был я владетелем княжества Пашня, и отняли его у меня. Был я владетелем удела Виноградник, и потерял его. Был я владетелем замка Дом Родной,
и отняли враги его у меня. Был я владетелем баранов и быков, и отобрали их у меня. И остался я просто владетелем ишака.
Рассмеялся правитель Самарканда:
— Надлежит владетелям уважать друг друга.
И приказал заботиться об Насреддине афенди, как о дорогом госте.
 
 
Афенди — стрелок из лука
   
Всегда кошелек Насреддина афенди был пуст. Входя как-то во дворец, он попросил у Тимура:
— Дай мне один динар купить хлеба для детей.
— Хорошо, — ответил повелитель мира, — но сначала пойдем на состязания лучников.
Во дворе вельможи стреляли из лука в цель, и многие промахивались. Тимур сердился и ругал стрелков. Он дал лук и стрелу афенди и приказал:
— Стреляй.
Насреддин попал в самый центр мишени. В восторге Тимур тут же подарил мудрецу сто динаров. По окончании состязаний афенди подошел к Тимуру и сказал:
— Ваше величество, вы забыли про обещанное. Нехорошо!
— О чем ты говоришь?
— Да вы обещали мне один динар.
— Ты же получил сто динаров.
— Сто динаров необещанных не стоят одного обещанного. Надо повелителю мира держать слово.
      

Как Насреддин деньги выманил
   
Насреддин оказался без гроша, пришел к повелителю и без предисловий сказал:
— Вы — злостный бездельник.
— Что это значит? — закричал в гневе правитель.
— Стоит только вам промолвить одно словечко, — сказал Насреддин, — как мне дадут тысячу динаров. Таким образом я избавлюсь от нищеты, а вы — от безделья.
Правитель рассмеялся и приказал:
— Заплатите ему тысячу динаров, не то мне не спастись от его злого языка.


Персики
   
Тимур после обеда приказал поставить около себя поднос с персиками и пригласил Насреддина афенди разделить с ним угощение. Незаметно Тимур подкладывал косточки мудрецу.
— Посмотрите, — воскликнул Тимур, — сколько наш мудрец слопал персиков. У меня две-три косточки, а около него целая гора. Я боюсь за твой желудок, афенди. Ты настоящий обжора. Насреддин возразил:
— Опасаться за желудок надо не мне, а вам. Даже свиньи и те не пожирают персики вместе с косточками.
   

Афенди и Тамерлан
   
— Как самочувствие? — спросил однажды Тамерлан у Насреддина афенди.
— Как у лошади! — браво ответил покорителю острослов.
— Ты далеко пойдешь, коли от осла добрался уже и до лошади!
— Это для того, чтобы хоть чем-нибудь отличаться от твоих приближенных, — отвечал грозному Тимуру Насреддин.
   

Над чем смеялась лошадь афенди
   
Однажды падишах пригласил Насреддина афенди с собой на охоту. Ночью, на привале, когда все заснули, падишах, желая посмеяться над Насреддином, незаметно надрезал нижнюю губу его лошади.
Просыпается утром Насреддин, видит: лошадь его стоит осклабившись*. Догадавшись, кто подшутил над ним, афенди обкарнал начисто хвост у коня падишаха. На обратном пути падишах, посмеиваясь, спросил:
— Эй, афенди, над чем это все смеется ваша лошадь?
— Она смеется, ваше величество, над вашей бесхвостой лошадью, — ответил Насреддин.

*Осклабится-широко улыбнуться, показав зубы.   


Каково нам?
   
Стоя перед зеркалом, падишах сознался Насреддину афенди:
— И до чего же я безобразен, даже смотреть не хочется.
— О падишах, — говорит афенди, — вам самому на себя и то смотреть тошно, а каково же нам, вашим подданным, которые очей от вас отвести не смеют.


Тень эмира
   
При всем своем уме и самонадеянности Тимур был чрезвычайно суеверен: он придавал особое значение каждой примете, искал таинственного смысла в каждом явлении.
Однажды утром он, крайне взволнованный, накинулся на только что пришедшего во дворец Насреддина афенди и начал пытать его, разбирается ли тот в снах. Афенди был очень голоден, так как дома семья сидела без хлеба уже много дней,
и ждал, когда наконец повелитель мира даст знак принести позавтракать. Лишь бы отделаться, мудрец сказал:
— Разбираюсь. Меня моя тетушка, знаменитая колдунья, научила толковать всевозможные сны.
Тимур обрадовался:
— Всю ночь меня мучили кошмары: мне снилось, что я превратился в самого сатану.
— А на кого был похож сатана? — спросил, поглядывая с нетерпением на дверь, Насреддин.
— На кого? Ну больше всего сатана походил на ишака.
— Ты ошибся, повелитель. Ты испугался во сне не сатаны, а собственной тени.
   
P.S. Говорят, что бедный Насреддин афенди в тот день так и не позавтракал.
   

Справляй нужду здесь
   
Однажды ходжа Насреддин вышел на улицу и обнаружил, что какой-то ребенок справляет нужду прямо перед его домом.
— Что ты здесь делаешь? — закричал он. — Чей же ты сын?
Проказник ответил:
— Я сын сестры правителя города.
Ходжа тут же схватил его за руку, привел к дому правителя и сказал:
— Вот здесь и справляй спокойно свою нужду.
   

Что относится к правителю города?
   
Правитель города и Насреддин афенди ехали как-то по улице, и вдруг осел афенди громко пустил ветры.
Правитель спросил:
— Скажи-ка, к чему относится этот звук — к этому ли забору или к тому?
— Звук этих ветров не относится ни к этому забору, ни к тому, а скорее ко всей улице. Но поскольку вы являетесь правителем города, улица относится к вам, следовательно, и звук, изданный моим ослом, относится только к вам, — ответил ему Насреддин.


Вся одежда
 
В зимний вечер Тимур, возвращаясь с охоты, встретил Насреддина афенди, одетого в старенький, заплатанный халат.
— Поразительно, — воскликнул повелитель мира, — я надел на себя лучшую из самых теплых бобровых шуб, и меня до костей пробирает мороз. А ты бежишь с веселым лицом на ветру и хоть бы что, как будто тебе жарко.
— Да, ты прав, мне жарко.
— Но почему же?
— И тебе был бы не страшен мороз, Тимур, если бы ты надел на себя всю одежду, какую ты имеешь.
   

Молодец!
   
Насреддин поехал с правителем и его приближенными на охоту. Вдруг показался олень. Правитель пустил в него стрелу, но не попал. Насреддин воскликнул:
— Молодец!
Правитель разгневался и закричал:
— Ты что? Издеваться вздумал?
— Нет, — отвечал Насреддин, — я сказал «молодец» оленю.


Случай на охоте
   
Первая же стрела, пущенная падишахом на охоте в оленя, пролетела мимо. Падишах сконфузился, и приближенные наперебой стали оправдывать его промах. Успокоительное слово сказал и Насреддин афенди, без которого не обходилась ни одна царская охота:
— Сколько невинных подданных своих вы убивали без промаха, ваше величество. Стоит ли огорчаться из-за того, что не попали в какого-то несчастного оленя!


Главное оружие
   
Во время затянувшейся осады Эрзерума Тимур, объезжая войска, говорил сопровождавшему его Насреддину афенди:
— Смотри, какое оружие у моих воинов, какие осадные орудия, какие метательные машины!
— Я не вижу самого главного оружия, — отвечал афенди.
— Какого? — удивился Тимур.
— Мужества в сердцах твоих воинов.


Похвальба победителя
   
Возвратившись из похода на Кавказ, повелитель мира на праздничном пиру похвалялся своими победами.
— Такой-то владетель оказался слабее мухи, и я раздавил его. Такой-то эмир был ничтожнее жука, и от него я не оставил и следа!
Все придворные восторженно восхваляли могущество и силу железного хромца.
— Живи в веках! Слава тебе, Тимур!
Один Насреддин афенди молчал. Тимура это задело.
— Или тебе не нравятся победы и слава твоего повелителя?
— А твои противники были сильнее или слабее тебя? — спросил Насреддин.
— Конечно, слабее.
— Ты глупец, Тимур. Какая же доблесть в том, что ты победил слабого?


Можно ли заполнить рай и ад?
   
Тимур однажды спросил у Насреддина афенди:
— А можно ли заполнить ад и рай? Сколько тысячелетий люди отправляются на тот свет!
— Твои опасения имеют основания, Тимур, — отвечал афенди. — И рай и ад заполнятся очень скоро.
— Почему?
— Ты столько народу истребляешь в своих походах, что ангелы не успевают насаждать сады в раю для праведников и разжигать огонь в аду под котлами для грешников.


Ничего страшного

— Найди для охраны моего добра самую злую собаку! — приказал один правитель Насреддину афенди.
Делать нечего, отправился ходжа выполнять приказ. Долго искал, наконец привел во дворец ленивого и больного пса.
— Что за дохлятину ты приволок! — разгневался правитель. — Я же тебе приказал привести такого пса, который бы цепи рвал!
— Ничего страшного, господин. Побудет собака у вас дня три и научится рычать не хуже вас, — отвечал афенди.
   

Лучший из господ
   
Однажды Насреддина афенди пригласили на пир во дворец. Но у мудреца не было нового халата, и он пошел в чем был. Все придворные сидели за праздничным дастарханом в роскошных, сиявших золотом и блиставших драгоценными каменьями одеяниях.
Вельможа, оказавшийся рядом, поглядывая на бедную одежду афенди, снисходительно заметил:
— Что же, мудрец, ты все говоришь, что в мире есть добродетель, именуемая справедливостью. Как же так, все считают тебя великим умником и образцом всех мыслимых добродетелей, а ты жалок и убог. А посмотри на меня: я не совершил ни одного доброго дела.
Добываю себе богатства мечом и палицей, зато сокровищ моих не сосчитать и за год.
— Когда я найду себе господина по себе, и я буду жить безбедно.
— Что ты хочешь сказать? Или Тимур плохой господин? — воскликнул вельможа.
— Конечно, для такого разбойника и грабителя, как ты, лучшего из господ и не найти, — отвечал Насреддин.
   

Маленький и большой
   
Бесчисленные жалобы поступали в Самарканд во дворец. Мирные земледельцы, проезжие купцы, вдовы и сироты умоляли эмира Тимурленга охранить их от разбоя и произвола беков, ханов и прочих владетелей. Житья от них не стало.
Тимуру надоели жалобщики. Он призвал Насреддина афенди и распорядился:
— Немедленно составь список всех беспутных и зазнавшихся правителей, которые не столько управляют государством, сколько разбойничают. Я немедленно засажу их в зиндан* и пошлю новых справедливых начальников.
Вооружившись каламом** и бумагой, Насреддин принялся за составление списка. Закончив свой труд, мудрец вручил список Тимуру. Первым в список был внесен сам Тимур. Деспот разразился проклятиями:
— Клянусь творцом мира, да тебе, видно, жизнь надоела, наглец. По-твоему, я разбойник?
— Ваше величество, так оно и есть на самом деле. Твои слуги управляют небольшими провинциями и разбойничают понемногу. А ты управляешь всем миром и весь этот мир грабишь. Вот и пришлось тебя записать под первым номером, чтобы ты не обиделся.

*Зиндан — подземная тюрьма.
**Калам — особым образом очиненное тростниковое перо для письма.


Сон
   
Ночью, когда все спали, воры забрались в дом Насреддина афенди и украли все, что было в сундуке. Подозрение пало на дворцовых стражников.
Утром расстроенный афенди направился к самому Тимуру и пожаловался:
— Твои воины безобразничают: украли у меня все имущество.
— А ты, наверное, крепко спишь? — засмеялся Тимур.
— Конечно, крепко. Я полагал, что сон в нашем государстве охраняет такой бдительный государь, как ты.


Воины Тимура
   
Эмир Истарефшана Камиль Бек прибыл в Самарканд к Тимуру по его вызову.
— Великий государь, — жаловался Камиль Бек. — Я поехал к тебе на поклон, и по дороге у городских ворот стражники сняли с меня лисью шубу. Это разбой!
— Позволь, позволь, — сказал Насреддин афенди, — а эта прекрасная шелковая одежда тогда была на тебе?
— Да.
— Ну тогда или ты лжешь, или то были не воины Тимура. Они не оставили бы на тебе ничего, кроме исподнего.
 

Как же тут не солгать?!
   
На приеме у падишаха Насреддин афенди беседовал с одним из вельмож.
Падишах подошел к нему и, не прислушиваясь к разговору, сказал:
— Мне кажется, ты говоришь неправду, потому что сильно размахиваешь руками.
— Вы правы, — отвечал афенди, — ведь речь идет о вашей справедливости.
 
 
Купец-дьявол
   
Однажды Насреддин афенди оказался в собрании вельмож, чиновников, казиев, высшего духовенства.
За чаем афенди начал рассказывать:
— Встретил я сегодня на базарной площади некоего купца. Прибыл он издалека с грузом на четырех верблюдах. «Кому вы думаете продать свой товар?» — спросил я у него. Он мне ответил:
«Свой товар продам только чиновникам, баям, духовенству да казиям».
— А что же за товар привез он? — спросил кто-то из сидящих.
— Груз первого верблюда — гнет и притеснения; купец говорит, этот товар предназначен чиновникам. На втором верблюде он привез обман и мошенничество; их собирается сбыть баям. На третьем верблюде — чванство, гордыню;
купец намеревается продать их духовенству. Груз четвертого верблюда состоит из ханжества, взяточничества и двуличия; все это, он думает, купят казии…
— Это еще что за купец? — возмутились все.
— Сам дьявол! — ответил Насреддин.
   

Плод того дерева
   
Читая книгу «Удивительный мир животных», Насреддин афенди наткнулся на следующие строки:
«В местах, не доступных для человека, растут удивительные деревья. Плоды их поразительно похожи на людей. Ночью они спускаются с веток на землю, а с наступлением утра снова забираются на свои места и висят, как плоды.
Но, в отличие от обычных людей, у тех полностью отсутствует ум». Поразмыслив, афенди воскликнул:
— Ага! Выходит, правитель нашего города и есть плод того дерева! Только как он попал к нам в город, не пойму!
   

Снаружи или изнутри
   
Мастера строили ограду вокруг падишахского дворца. Насреддин афенди спросил у них:
— Зачем вы строите такой высокий забор?
— Чтобы воры не лазали, — ответили мастера.
— Откуда: снаружи или изнутри?
 
 
Бык и собака
   
Однажды эмир Тимурленг удостоил Насреддина афенди внимания:
— Ну как, афенди? — спросил его эмир. — Здоровы ли?
— Здоров, как бык, — ответил Насреддин.
— А может быть, как собака? — спросил Тимурленг, решив пошутить.
— Правду изволили сказать, как собака, — сказал Насреддин.
— Отчего же вы сначала сказали, что здоровы, как бык?
— Оттого, что, пока я не испытывал благодеяний вашего величества, я действительно чувствовал себя здоровым, как бык, но с тех пор как сияние вашего могущества озарило нашу страну, я стал собакой, — ответил афенди.
   

Слово «мир»
   
Народ Мавераннахра изнывал от военных поборов, вызванных непрерывными войнами. Поля зарастали камышом и сорными травами. В стране стояли ропот и стон. Но, Тимур готовил новые и новые походы.
Он запретил под страхом жестокой казни даже произносить в государстве слово «мир». Многие неосторожные лишились жизни за ослушание. Однажды Насреддин афенди после длительной отлучки зашел во дворец.
Обрадовавшись при виде мудреца, Тимур приветствовал его:
 — Мир с тобой!
Ко всеобщему удивлению, афенди, даже не поздоровавшись, завопил:
— Палача сюда!
Немедленно явился палач с «мечом справедливости» в руках.
— Зачем тебе понадобился палач, афенди? — с недоумением спросил Тимур.
— Прикажи отрубить себе голову. Ты нарушил запрет произносить слово «мир».
   
P.S. Говорят, Тимур отменил свое жестокое распоряжение.
   

Кто рождается
   
Повелитель мира Тимур узнал, что у Насреддина афенди родился ребенок, и спросил:
— Кого тебе на сей раз подарила жена?
— Я еще не был дома и не знаю. Да и кто может родиться у такого бедняка! Как обычно, мальчик или девочка. Не то, что у тебя, повелителя мира.
— А разве у шахов и царей получается иначе? — удивился Тимур.
— Конечно, — ответил Насреддин, — у таких, как ты, властителей рождаются или деспоты и тираны, или насильники и притеснители, или людоеды и кровопийцы.


Правильный ответ
   
На Тимура, повелителя мира, напала скука, и он решил развлечься. Он спрашивал по очереди своих придворных:
— Кто я? Тиран или справедливый правитель?
Если придворный отвечал «тиран», ему отрубали голову, если — «справедливый правитель», отправляли на виселицу. Все приближенные впали в ужас и умоляли Насреддина афенди пойти урезонить Тимура.
Повелитель мира мрачно спросил:
— Тебе жить надоело?
— Нет.
— А зачем ты явился? Но раз ты пришел, отвечай: тиран я или справедливый правитель?
— Ни то, ни другое, — отвечал Насреддин.
— Как так? — удивился Тимур.
— Если бы ты был справедлив, то не стал бы казнить человека за правильный ответ, что ты тиран. А если ты тиран, то не допустил бы, чтобы говорили о тебе как о справедливом владыке, когда сам знаешь, что на самом деле ты тиран.
Ответ поставил Тимура в тупик, и он прекратил казни.
   

Очки не на месте
   
Ходжа Насреддин был назначен воспитателем царского сына. Обычно они занимались с утра до полуденной молитвы. Но однажды, когда муэдзин уже призвал правоверных совершить намаз, ходжа не снял очки, как обычно делал, и продолжал читать принцу.
— Уже время молитвы, — сказал принц, — урок окончен.
— Я ничего не слышал, — ответил учитель.
— Ну что ж, — возмутился царственный ученик, — в таком случае тебе надо надевать очки на уши.
   

Не спеши!
   
У повелителя мира Тимура было как-то плохое настроение. Желая разогнать хандру, он призвал всех астрологов и задавал каждому поочередно один и тот же вопрос:
— Сколько лет мне осталось жить?
И что бы ни отвечали ему эти астрологи: «десять лет», «двадцать лет», «тридцать лет», — всем им Тимур приказывал рубить головы. То же случилось с астрологом, напуганным участью своих товарищей и объявившим, что Тимур проживет сто лет.
— Тем я отрубил головы, за то, что они отпустили мне слишком малый период жизни, а тебе за то, что ты принялся угодничать и подхалимничать. Тут взгляд повелителя упал на Насреддина.
— А ну, мудрец, — сказал грозно Тимур, — ты тоже ходил одно время в прорицателях. Сколько времени осталось жить мне, твоему повелителю? Афенди приблизился к трону, склонился в поклоне и ответил:
— Я смотрел вчера сочетание звезд и движение планет, своих и твоих.
— И что же ты высмотрел?
— Ты умрешь, всемогущий, через день после того, как умру я.


Небылица
   
В долгий зимний вечер Тимуру сделалось скучно, и он распорядился:
— Кто расскажет такую небылицу, что я не слыхал, тот получит тысячу дирхемов. Но, предупреждаю, если эту ложь я уже слышал, пеняйте на себя — рассказчика прикажу поколотить палками.
Много охотников нашлось получить тысячу дирхемов, но ни один не смог придумать такой лжи, которой не слыхал бы Тимур, и всем вельможам невольники изрядно повыбивали пыль из халатов. Тогда Тимур обратился к сидевшему поодаль Насреддину.
— Я понимаю, повелитель, что при твоем дворце никого уж не удивить самой нелепой небылицей, и потому у меня нет желания участвовать в таком состязании. Все равно получишь от тебя десять палок на ночь. Но поскольку состязание лжецов закончилось, позволь тебе напомнить про один должок.
— Я тебе ничего не должен, — сказал великий Тимур.
— Нет, вы запамятовали, ваше величество. В шкатулке моего покойного отца я нашел ваш высочайший рескрипт о том, что вы пожаловали ему в потомственное владение Самарканд, этот дворец и себя в придачу.
— Это наглейшая ложь из всех небылиц, которые касались моих ушей.
Насреддин встал и поклонился:
— Ваше величество, позвольте получить с вас письменное распоряжение казначею двора выдать мне, вашему рабу, тысячу дирхемов.
   

Как испугать завоевателя
   
Рассказывают, что Тамерлан хотел пройти со своим войском через город, в котором жил ходжа Насреддин. Жители бросились к мудрецу, умоляя спасти родину от смертельной опасности. Он тут же нацепил на голову тюрбан размером с колесо, уселся на осла и поехал навстречу Тамерлану.
— Ходжа, что это у тебя за тюрбан? — удивился завоеватель.
— Это мой ночной колпак, — ответил Насреддин, — я прошу прощения за свой вид, но мой дневной колпак везут за мной на телеге.
Тамерлан, озадаченный странными обычаями местных жителей, повел свое войско другим путем.
   

Случай в зиндане
   
Однажды Насреддин афенди сопровождал падишаха во время посещения им зиндана. Все заключенные жаловались на то, что их бросили в подземелье безвинно. Только один из них признался в своем преступлении.
Афенди обратился к падишаху:
— Вам следует немедленно освободить этого преступника из зиндана, ваше величество, дабы он не развратил всех невинных!
   

Кетмень казикалана
   
Казикалан благородной Бухары шествовал в соборную мечеть. Желая утереть пот со лба, он потянул из-за роскошного своего пояса платок и выронил на землю свой золотой калам, который подкатился к ногам Насреддина афенди.
— Эй, человек, — воскликнул казикалан, — что ты зеваешь? Подними и подай!
Афенди поднял калам и, склонившись в поклоне, протянул его всесильному вельможе:
— О милостивый господин казикалан, зачем вы носите при себе этот кетмень?
— Поистине ты дурак из дураков, если спутал калам, которым я подписываю указы эмирата, с грязным крестьянским кетменем!
— Одной подписью ваша милость разрушает целые кишлаки. Чем же ваш золотой калам не железный кетмень?
 

Казнь египетская
   
В жаркие дни мухи не давали дикому покоя. Тимур очень злился, потому что из-за них не мог спать по утрам.
— Есть ли место на земле, где бы не было этой казни египетской? — кричал он.
— Есть, — сказал Насреддин.
— Где же?
— Там, где нет людей, там нет и мух.
— Не верю, — воскликнул Тимур, — бьюсь об заклад, что такого места нет.
— Есть.
— Хорошо же, упрямец. Если ты прав, получишь тысячу золотых, если нет — получишь сто палок.
Однажды во время охоты Тимур забрался в самую глубь безлюдных песков. Расположились на ночлег.
Едва Тимур приступил к трапезе, прилетела муха.
— Ага, — воскликнул повелитель, — ты видишь муху? Готовь спину.
— Нет, готовь деньги.
— Мы в пустыне. Здесь нет людей, а ты клялся, что там, где нет людей, нет мух.
— А ты, повелитель разве не человек?
   

По справедливости
   
На пиру во дворце падишах приказал Насреддину афенди:
— Разделка гуся поручается вам.
— Повинуюсь, ваше величество, — ответил афенди и, вооружившись ножом, приступил к делу. Отрезав гусю голову, он сказал:
— Голова гуся — вам, мой государь, ибо голова страны — вы.
Затем, отрезав крылья, он протянул их двум дочерям падишаха:
— Вам по крылышку, ибо вы рано или поздно выпорхнете из этого гнезда.
Отрезав лапки, Насреддин отдал их двум сыновьям падишаха:
— Вам заступать на место своего отца! — сказал он им.
Длинную шею гуся он вручил жене падишаха:
— Муж ваш любит вам давать по шее, так чтоб ваша шея стала еще крепче!
А всю тушку гуся он положил себе на блюдо.
— Это мне за то, что я разделил гуся по справедливости!
   

Изгнание
   
Не всегда грозный Тимур выслушивал спокойно Насреддина афенди. Много раз меч власти вот-вот мог перерезать тонкую нить жизни нашего мудреца. Однажды Тимуру доложили, что афенди его именем отменяет казни, отбирает у вельмож награбленные сокровища и раздает их беднякам.
Повелитель мира приказал привести Насреддина пред свои грозные очи. Он повелел:
— Довольно. Долго я терпел твои проделки. Объявляю тебе приговор: тебя разденут, изваляют в грязи, обсыпят репейником, посадят верхом на ишака задом наперед и, прогнав по многолюдным улицам Самарканда, навсегда изгонят из нашего государства.
Насреддин глубоко поклонился и воскликнул:
— Ты прав, о повелитель, как всегда. Повинуюсь! Только умоляю тебя о последней милости.
— Говори!
— Разреши, о справедливейший, выбрать для справедливой казни надо мной животное мне самому.
Тимур согласился и в предвкушении развлечения направился на людную площадь, чтобы посмотреть, как Насреддина будут с позором изгонять из города.
Тысячи людей сбежались посмотреть на изгнание Насреддина. Многие горько жалели его, но были и такие, кто злорадствовал. И вдруг все ахнули. Через базар на великолепном коне в белом халате и чалме важно ехал мимо трона Тимура сам Насреддин афенди.
Повелитель мира от удивления раскрыл рот и долго не мог вымолвить ни слова. Наконец он воскликнул:
— Что это значит, несчастный? Как смел ты нарушить мое повеление?
Но Насреддин только поклонился:
— О повелитель справедливости, ты соизволил, чтобы я, раб твой, выбрал лучшее верховое животное в твоей дворцовой конюшне. И я подумал, что самая плохая лошадь лучше самого хорошего ишака. Ну, я и выбрал коня.
Ты же повелел измазать меня грязью и, посадив верхом на ишака, прогнать. Но я же сижу не на ишаке, а на коне. Значит, меня нельзя ни измазать грязью, ни посадить задом наперед в седло. Придется тебе меня изгнать в таком виде, иначе все скажут:
«Тимур несправедлив!»
Все ждали, что Тимур прикажет отрубить голову Насреддину, но этого не случилось. Повелитель мира только махнул рукой и вернулся во дворец.
А наш мудрец навсегда покинул Самарканд, и как его ни просил потом Тимур, так больше и не вернулся.

   
Отшельничество
   
Когда на престол Мавераннахра воссел великий Тимур, налоги повысились до предела, и Насреддин афенди разорился. Остался он без земли, без дома, без имущества.
Удалился он в пустыню и построил себе шалаш около одного заброшенного колодца. Раз Тимур заблудился на охоте и, проплутав несколько дней среди песчаных барханов, выехал к колодцу, где жил Насреддин.
Чем же угостить грозного гостя, когда в шалаше пусто? Насреддин пошел в пустыню, поймал несколько змей, отрубил им головы и сделал кебаб. Изголодавшийся вконец повелитель мира накинулся на змеиное жаркое. Наевшись, он попросил напиться.
Афенди подал ему воды из колодца. Уморившись, Тимур воскликнул:
— Как ты можешь здесь жить? Питаться змеями, пить вонючую соленую воду. И для этого бросить тенистые сады, цветники, прохладные реки и ручьи со сладкой водой!
— Зато здесь нет ни налогосборщиков, ни беков, ни тебя, Тимур.
 

Знание закона
   
Назначая Насреддина афенди на должность казия, сам казикалан бухарский произнес назидательную речь длиной в девять ташей*. Под конец казикалан воскликнул:
— Хотел бы я посмотреть, как ты будешь отправлять правосудие! Достаточно ли ты знаешь закон?
— Очень просто, господин, убедиться в этом, — заметил афенди. — Позвольте вызвать вас в суд и призвать вас к ответу за ваши дела, и вы быстрехонько очутитесь в самом глубоком зиндане.

*Таш — мера длины (примерно восемь верст).   


Вещий сон
   
Насреддин афенди стал казием. Он видел, что число подхалимов и льстецов вокруг него растет с каждым днем. Уж как они хвалили афенди, как старались угодить ему. Один бай превзошел всех:
— Ты знаешь, афенди, — сказал он как-то, — сегодня я во сне видел самого Аллаха. Он сидел на небе в окружении ангелов и уж так расхваливал тебя. Я очень обрадовался этому. А ты как считаешь, к чему бы такой сон?
— Наверное, у Аллаха есть ко мне дело, — отвечал пройдохе Насреддин. — Вот он заранее и хочет улестить меня.

 
Уши не по размеру
   
Желая посмеяться над Насреддином афенди и испытать его находчивость, казий как-то обратился к нему при людях:
— Афенди, говорят, Аллах при вас раздавал ослам уши. Как вы думаете, почему он наделил их такими огромными ушами и маленькой головой?
— Да очень просто, — отвечал Насреддин. — Ведь настоящие ослиные головы расхватали казии, потому ослам и достались уши не по размеру.
 
 
Вашими молитвами
   
Городской казий тяжело заболел, и об этом услышал Насреддин афенди. Однажды он встретил сына казия и спросил:
— Ну, как ваш отец?
— Слава Аллаху, вашими молитвами, — ответил сын казия.
— Тогда отчего же не слышно в вашем доме воплей плакальщиц? — удивился афенди.
   

Не беда
   
К тяжело заболевшему казию вызвали из Багдада знаменитого табиба. Исследовав больного, он вскрыл ему черепную коробку, вынул оттуда мозг, удалил опухоль, привел череп в порядок, а мозг поставить на место… забыл!
Что делать? Начали совещаться. Табиб заявил:
— Друзья мои! Все это очень прискорбно, конечно, однако ничего страшного для больного я не вижу. Он будет жить, но работать головой не сможет!..
— Ну, тогда не беда! — воскликнул Насреддин, присутствовавший при этом. — Он ведь останется, как и раньше, казием, только на голову ему надо намотать чалму побольше!


Когда имама назначат казием
   
Пришел к Насреддину афенди сосед и разохался:
— Плохо жить стало. Ну и времена!
— Напрасно ты бога гневишь, — возразил афенди. — Живем мы хорошо. Каждый день имеем кусок хлеба. Но вот подожди: боюсь, как бы всем нам туго не пришлось.
— Что ты говоришь? А скоро это будет?
— Да вот когда нашего настоятеля мечети назначат нашим казием и вместо молитвы он нам будет читать приговоры.
   

Нет веры словам казия
   
Встретив на улице местного казия, Насреддин афенди воскликнул:
— Поразительно, а мне говорили, что вы отдались в руки ангела смерти Азраила!
— Что ты плетешь, дурак! — возмутился казий.
— Ничего не понимаю, мне сказал пекарь Абдулла.
— Но я говорю тебе: я жив.
— Нет, ты все-таки мертв, ибо все знают, что словам казия нет веры.
   

Зуд в ладони
   
Случилось так, что Насреддина афенди избрали городским казием. Но недолго пробыл он в этой должности. На следующих выборах баи поспешили избавиться от него.
Все заметили, что с тех пор при встрече с любым человеком афенди начинает усиленно почесывать правую ладонь. Один из друзей тогда спросил его:
 — Мой афенди, я что-то не замечал раньше у вас этой привычки.
— Эх, — усмехнулся Насреддин, — такая неблагодарная была служба у меня. Разве вы не знаете, что казий без взяток жить не может? От судейства и остался у меня зуд в правой ладони, — отвечал Насреддин.
   

Приметы коня
   
Один бай обвинил Насреддина афенди в том, что тот украл его лучшего коня. Афенди не сознавался:
— Конек у меня есть и, действительно, неплохой. Но он мой собственный.
Потащил бай ходжу решать спор к казию.
— Какие приметы у вашего коня? — спросил судья у бая.
Округлил тот свои маленькие глазки, надул щеки и говорит важно:
— Если ветер дул с правой стороны, то грива у моего коня всегда была с левой, если ветер дул с левой стороны, то грива у коня всегда была с правой. Есть еще примета. Когда конь пьет воду из арыка, то обязательно запачкает ноги глиной.
Посмеялся Насреддин над такими «приметами», побежал домой за конем. Привел, держит под уздцы коня, грива которого коротко подстрижена и дыбится, ноги лоснятся.
— Как видите, — обратился казий к баю, беспомощно разводя руками, — ни одна из ваших примет не сходится.


Он под защитой бога
   
Когда Насреддин был кадием, несколько заимодавцев привели к нему должника и заявили:
— Этот человек не хочет возвращать нам долги.
Должник же соглашался удовлетворить иск и говорил:
— Я упрашиваю их повременить, покуда не продам дом, сад, коров и овец, но они и слушать не хотят.
— Врет он, — заявили в один голос заимодавцы. — Он нас просто водит за нос, у него нет ничего за душой, нечего продавать.
— Раз вы сами признаете, что он — несостоятельный человек, — ответил Насреддин, — чего ради вы его мучаете? Ведь несостоятельный находится под защитой бога, и никто не может требовать с него долги.


Наказание
   
Когда Насреддин был кадием, к нему пришла девушка и пожаловалась на одного парня, что он, мол, поцеловал ее насильно.
— Я думаю так, — сказал Насреддин, — наказание должно соответствовать проступку. Ты тоже поцелуй его насильно.
   

Как Насреддин помог бедняку
   
В одном ауле жил бедный молодой горец. Решил он обзавестись хозяйством и жениться. Но для женитьбы нужны деньги, и пришлось ему наняться батраком к одному богатею.
Долго он батрачил и еле-еле накопил десять туманов.
«Что я сделаю с десятью туманами? — подумал бедняк. — Если я куплю быков, не хватит на свадьбу, а если женюсь, как обойдусь без быков в хозяйстве?»
И отправился бедняк в город на заработки, а накопленные десять туманов оставил у кадия. За два года заработал горец еще десять туманов, вернулся домой и пришел к кадию.
— Здравствуй, кадий! Вот я и вернулся: возврати мне, пожалуйста, те десять туманов.
— Ах ты, бродяга! — закричал кадий. — Не знаю я ни тебя, ни твоих жалких туманов. Убирайся прочь или я позову нукеров*, которые бросят тебя в яму.
Начал юноша напоминать кадию о себе, да напрасно. Прибежали нукеры и выгнали беднягу на улицу. Вскоре печального юношу встретил Насреддин и, узнав о случившемся, обещал помочь.
— Сейчас я пойду к кадию, — сказал Насреддин, — а немного погодя зайдешь и ты и попросишь вернуть свои деньги.
А Насреддин отправился к кадию, вытащил туго набитый тряпьем и камнями кошелек и попросил:
— Окажи мне, кадий, одну услугу — прими на хранение эти деньги.
«О, да тут не меньше ста туманов!» — подумал кадий и тотчас согласился.
В это время вошел молодой горец и попросил кадия возвратить десять туманов.
«Лучше вернуть малый долг, а то Насреддин, чего доброго, испугается», — подумал кадий и вернул долг.
— А теперь мы можем идти, дружок, — сказал Насреддин.

*Нукер — слуга, воин, телохранитель важного лица, сановника, правителя.
   

Страшная угроза
   
Некие люди попросили ходжу Насреддина рассудить их.
— Я одолжил ему денег, — сказал один, — а он мне их не возвращает.
— Почему ты не платишь? — спросил Насреддин.
— У меня нет денег.
— Неужели это может служить оправданием? — закричал кредитор. — Эфенди, припугните его немного, прошу вас.
Ходжа тут же состроил «козу».
— Вот так пугают маленьких детей, — объяснил он, — ну, теперь верни ему его деньги.


Решения не меняют
   
К ходже Насреддину привели на допрос человека, упорно отрицавшего все обвинения. Насреддин приказал подвесить его за руки, но, ничего не добившись, прекратил пытку.
— Еще минута, и я бы во всем признался! — закричал арестант.
Несмотря на это, Насреддин со спокойной совестью отпустил его.
   

Мудрое решение Насреддина
   
Двое нашли кошелек с деньгами и никак не могли поделить их. Мимо проходил Насреддин, они попросили его рассудить их.
— Поклянитесь, что не станете перечить, какое бы я ни вынес решение, — сказал Насреддин.
Оба поклялись. Тогда Насреддин говорит:
— В настоящее время эти деньги мне нужны больше, чем любому из вас. Когда я выпутаюсь из денежных затруднений, то поделю деньги между вами.
 
 
Разделил по совести
   
Насреддин потихоньку, не торопясь, ехал с Ургенчского базара на своем осле. Смотрит — на обочине дороги стоит отара баранов, а рядом дерутся три бая.
— Что вы деретесь? — спросил афенди. — И не стыдно вам? Баи перестали драться и объяснили:
— Купили мы в складчину восемнадцать баранов. Один из нас дал половину стоимости их, другой — третью часть, а третий бай — девятую. Никак не можем поделить баранов.
— Можно поделить ваших баранов.
— Да ну! — обрадовались баи. — Помоги нам.
— Помогу. Только каждый из вас даст мне вознаграждение.
Переглянулись баи и сказали:
— Хорошо, но с одним условием: мы не будем резать баранов.
— Хорошо, — согласился Насреддин.
— Ну, дели!
Первому баю Насреддин сказал:
— Ты отдал половину денег. Получай девять баранов.
Второму он объявил:
— Ты заплатил треть денег. Вот тебе твои шесть баранов.
Последнему баю, уплатившему девятую часть, мудрец отдал двух баранов. Сел на ишака и погнал восемнадцатого барана домой.
   

Дураки
 
Шли по дороге два дурака. Один говорит:
— Хорошо бы, если бы бог даровал мне стадо овец в тысячу голов.
— А мне бы, — вторит ему второй дурак, — сто волков, чтобы каждый из них сожрал по десять овец из твоего стада.
Первый сильно рассердился, стал ругать второго, тот стал отвечать ему, разгорелся спор. Тут подоспел Насреддин и спрашивает, почему они спорят.
Они изложили суть спора. Насреддин перевернул вверх дном кувшин с медом и воскликнул:
— Пусть кровь моя прольется, как льется этот мед, если вы не самые большие дураки на свете!


Свидетель
   
Истец предъявил Насреддину иск на сто динаров и потащил его к кадию.
— Кто твой свидетель? — спросил кадий истца, и тот ответил:
— Бог.
— Тебе лучше бы сослаться на того, кого признает кадий, — перебил его Насреддин.
   

Находчивость афенди
   
Насреддина афенди вызвал к себе казий в качестве свидетеля со стороны истца. Ответчик запротестовал:
— Господин казий, я прошу не верить показаниям Насреддина. Он всячески уклоняется от паломничества в Мекку.
— Зря он наговаривает на меня, ваша милость! — заявил Насреддин казию. — Я уже ездил в Мекку!
Тогда казий спросил:
— Если вы были в Мекке, то скажите мне: с какой стороны Каабы находится колодец Земзем*?
— Когда я посетил Мекку, арабы только решали, с какой стороны им рыть колодец! — не растерялся Насреддин.
 
*Земзем — священный родник около храма Кааба в Мекке, почитаемый мусульманами. Паломники, совершающие хадж, брали с собой воду этого источника, возвращаясь на родину. 


Лжесвидетель
   
Однажды казий наедине сказал Насреддину афенди:
— Вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь! Вот и теперь хочу вам предложить одно небезвыгодное дело…
— Я весь внимание, ваша милость!
— Я вам буду предлагать выступать свидетелем по тому или другому делу. Деньги к вам потекут рекой! Разве валяется золото на улице?
— Но как же выступать свидетелем, если не знаешь сути дела?
— Принесете клятву — и все!
— Но это называется лжесвидетельством.
— А что вам за дело?
— Нет, ваша милость. Каждый из нас смертен. Умру и я. «Хорошо, Афенди умер, — скажут люди, — а то больно многим причинил он зло, выступая лжесвидетелем у казия.
Нехороший был он человек, туда ему и дорога!» Нет. Пусть уж лучше будет пусто в желудке, да душе спокойно!


Пусть пользуется своей лошадью
   
Ходжа Насреддин был дружен с кади и часто наведывался к нему поговорить о том о сем. Вот однажды приехал он опять в суд, привязал лошадь у входа и направился к кади.
Пока он сидел у него, привели в суд человека, обвиненного в лжесвидетельстве. А в ту пору таких преступников наказывали вот как: сажали задом наперед на лошадь и возили по всему городу.
Так решили поступить и с этим. Перед зданием суда как раз стояла лошадь Насреддина. Ее и решили использовать для наказания. Через несколько дней того же человека снова обвинили в лжесвидетельстве и опять решили провезти через весь город.
Но своей лошади у суда не было, пошли опять к Насреддину.
А тот говорит:
— Не дам я вам больше своей лошади. Скажите лучше этому молодчику: пусть или бросит это занятие, или купит себе лошадь сам, чтобы пользоваться ею при надобности.


Ограбленный судья
   
Рассказывают, ходжа Насреддин как-то обеднел настолько, что у него не осталось ни зернышка пшеницы или ячменя. Тогда он навьючил на своего осла большой мешок, повесил на шею своему сыну барабан и пошел просить милостыню.
Стоило ему ударить в барабан, как отовсюду сбегались люди и приносили ему зерно. Так они добрались до большого дома, двери которого были заперты. Казалось, никто там не слышал барабанного грохота.
Тогда ходжа с сыном оставили осла в хлеву, взяли лестницу, забрались на крышу дома, а оттуда пробрались в покои. Вдруг послышался женский голос:
— Эфенди уже скоро придет.
Дело было в том, что хозяйка дома именно в это время назначила городскому судье свидание. В тот момент она находилась в купальне.
Ходжа сообразил, в чем дело, понял, что здесь можно сыграть хорошую шутку, и стал искать укромное местечко. В центре роскошного зала он увидел большую кровать. Неподалеку находился шкаф.
Ходжа с сыном тут же в него забрались. Через мгновенье женщина вышла из купальни и села в зале дожидаться судьи. Как только он прибыл, служанки привели его к своей госпоже, она торжественно встретила его и уступила свое место.
День был очень жаркий, рабыни поскорей сняли с гостя его верхнюю одежду и положили ее в сундук. Почувствовав себя свободней, афенди уселся на кровать, куда тут же подсела полураздетая хозяйка.
Они закусили и выпили вина, так что судья быстро захмелел. Госпожа сделала знак, эфенди уложили в кровать, и служанки мгновенно удалились. Только Насреддин внимательно следил за событиями.
Судья и его возлюбленная тут же бросились в объятия друг друга:
— Назовем мою скважину белой крепостью, — сказала женщина, — а ваш ключ — красным принцем. Пусть красный принц смело идет на приступ и овладеет белой крепостью.
Сказано — сделано. Тут Насреддин, рассудив, что этому сражению не хватает призыва к атаке, велел сыну ударить в барабан.
— Это дурной знак, — испуганно сказали любовники и быстро выбежали из покоев. Ходжа вылез из шкафа, достал из сундука одежду судьи, спустился по лестнице, поручил осла своему сыну, сам сел на мула судьи и был таков.
— Где ты раздобыл все это? — спросила его дома жена.
— Это военная добыча, — ответил Насреддин.
Тем временем хозяйка дома, уверенная, что над ними подшутил какой-нибудь дух, послала свою служанку за вещами судьи. Та нерешительно поднялась в гостиную и ничего там не обнаружила. Гостю пришлось посылать домой за новой одеждой.
Когда же он наконец смог одеться, перепоясаться и причесаться, то вспомнил и о своем муле. Слуги кинулись в конюшню, но мула там не оказалось. Судья не стал дожидаться новых происшествий и без оглядки побежал домой.
На следующий день он, как всегда, явился в суд, но ни о чем, кроме вчерашних чудес, думать не мог. В это время во дворе суда появился Насреддин, восседавший на муле эфенди и облаченный в его одежды. Слуги тут же побежали к судье:
— Господин, — закричали они, — к вам пришел Насреддин-эфенди, он ограбил вас, это совершенно ясно, достаточно посмотреть на него.
— Будьте сдержанны в выражениях, — приказал им хозяин, — никогда нельзя никого осуждать сгоряча.
В это время к судье приблизился сам ходжа. Хозяин тут же встал и приветствовал гостя, усадил его на почетное место, угостил кофе и оказал множество других знаков внимания. Затем эфенди удалил всех слуг и сказал:
— Позвольте мне спросить, ходжа, откуда у вас эта одежда?
— Клянусь Аллахом, — ответил Насреддин, — вчера я присутствовал при настоящем сражении: красный принц осаждал белую крепость. Однако в разгаре боя сражавшихся охватила паника, они бежали, а я подобрал то, что осталось на поле битвы.
— Ну что ж, — ответил судья, — военная добыча принадлежит вам по праву. Возможно, вам даже причитается кое-что еще на тот случай, если вас спросят, не видели ли вы верблюда.
Тогда вы сможете со спокойной душой ответить, что и верблюд и верблюжонок были, наверное, кем-то съедены и вам не встречались.
— Прекрасно! — воскликнул Насреддин. — Заплатите мне цену верблюда, и ни одно лишнее слово не вылетит из моих уст.
Судья тут же дал Насреддину двадцать золотых монет, а тот взял их с благодарностью, но прибавил:
— Все это, конечно, останется между нами, но на вашем месте для большей верности я дал бы еще вашего мула вместо того съеденного верблюжонка.
Судья тут же приказал слугам привести мула. Насреддин сел на него и уехал восвояси.
   
P.S. С тех пор он носил одежду и тюрбан судьи и ездил на его муле. Утверждают также, что он никому не выдал своей тайны.
 

Суд Насреддина
   
В квартале, где жил Насреддин, была харчевня. В обеденную пору ходжа часто прогуливался мимо и наслаждался запахами, которые доносились из печи.
Как-то утром пришел в харчевню мулазим*, дал хозяину гуся и велел зажарить его к обеду. Хозяин поставил гуся в печь. Когда гусь поджарился, хозяин вынул его, положил на скамью рядом с прочими блюдами и стал дожидаться мулазима.
В это время проходил мимо ходжа. А надо сказать, он тогда был кади. Остановился он, как всегда, чтобы насладиться запахом кушаний, увидел гуся — и прямо слюнки у него потекли.
— Чей это гусь? — спросил он хозяина.
— Мулазима, — ответил тот.
— Вели-ка отнести этого гуся ко мне, — сказал Насреддин.
— Но как же мулазим? — испугался хозяин. — Что я ему скажу, когда он придет потребовать своего гуся?
— Слушай лучше меня, — стоял на своем Насреддин. — Тебе выгоднее иметь добрые отношения с кади, чем с мулазимом. Пришли этого гуся мне, не пожалеешь.
— Но что же тогда сказать мулазиму?
— А мулазиму скажи, что гусь вдруг ожил и улетел, — ответил ходжа. — Остальное не твоя забота.
Только он ушел, явился мулазим и потребовал своего гуся. Хозяин, как ни в чем не бывало, взял лопату, полез ею в печь и стал делать вид, будто ищет гуся. Он возил ею в печи и так и этак, но ничего не достал.
— Странное дело, — говорит. — Гусь улетел.
— Знаешь что, поторапливайся, — отвечал мулазим. — Время обеденное, и я чертовски голоден.
А гуся нет как нет. Мулазим кричит, хозяин все ковыряет лопатой в печи и твердит свое: улетел гусь. Вокруг уже собрался народ. Наконец мулазим потерял терпение и кинулся на хозяина с кулаками.
Тот выхватил из печи лопату, чтобы защищаться, да угодил прямо в лицо еврею, который стоял рядом, и вышиб ему глаз. Увидел хозяин, в какой он попал переплет, бросил лопату и стал улепетывать. Мулазим, еврей и их друзья — за ним.
По дороге хозяин харчевни увидел открытую дверь, вбежал в нее, чтобы спрятаться. А у дверей сидела беременная женщина. Увидела она, что к ней ворвался человек, а за ним гонится толпа, да со страху выкинула.
Хозяин харчевни стал искать, где бы спрятаться. Теперь к его преследователям присоединились и родственники женщины. К счастью, в доме оказался черный ход, он выбежал через него, толпа — за ним.
В поисках спасения хозяин харчевни забежал в мечеть, поднялся на минарет, смотрит сверху: преследователи его настигают. Он видит — делать нечего, и кинулся с минарета на мостовую, да угодил прямо на менялу, который сидел внизу на своей скамье. Тот сразу испустил дух.
Схватили тут хозяина харчевни и повели к кади, который как раз только что разделался с гусем. Все наперебой стали выкрикивать свои обвинения.
— Тише, давайте по порядку, — строго сказал Насреддин. Он уже успел встать из-за стола и сел на судейское место. Перед ним лежала большая священная книга, по которой он правил суд.
— Что ты имеешь к этому человеку? — спросил он мулазима.
— Эфенди, утром я принес ему гуся и попросил поджарить. А теперь он мне говорит, что гусь улетел. Я требую, чтобы он вернул мне моего гуся.
Насреддин открыл книгу, долго листал страницы и наконец прочел, что такие чудеса действительно случаются раз в сто лет. А со времени, когда чудо произошло в последний раз, прошло именно сто лет. Потерявший гуся таким образом блажен, ибо гусь этот полетел в рай и там будет поджидать своего владельца.
Услышал это мулазим, сияя от радости, удалился. Пришла очередь еврея с выбитым глазом.
— Эфенди, — сказал он, — этот человек выбил мне глаз.
Насреддин вновь принялся листать свою книгу и объявил, что истец вправе теперь поступить с обидчиком так же, как тот с ним. Но поскольку согласно книге глаз османа** равноценен двум глазам еврея, надо, чтобы хозяин харчевни сначала выбил истцу второй глаз, а он в ответ выбьет ему один.
Не успел Насреддин закончить свой приговор, как еврея уже и след простыл. Третьим заговорил муж женщины, у которой случился выкидыш. По этому поводу книга гласила, что хозяин харчевни должен сделать этой женщине нового ребенка. Разумеется, и третий жалобщик предпочел удалиться ни с чем.
Наконец, заявил свой иск брат убитого менялы. И для него ходжа нашел в книге приговор: пусть он расправится с хозяином харчевни так же, а именно — заберется на минарет, велит виновному усесться внизу, а сам прыгнет на него сверху и убьет.
Когда и этот поскорее пустился наутек, хозяин харчевни стал благодарить Насреддина — и тут-то вспомнил его слова, что лучше иметь в друзьях кади, чем мулазима.
 
*Мулазим — полицейский чин.
**Османы (оттоманы) — название турок, идущее от имени основателя династии султана Османа I (конец XIII — начало XIV в.).


Обманулся
   
Однажды ходжа Насреддин судился с неким человеком. На суде Насреддин все время засовывал руку за пазуху, и поэтому дело было решено в его пользу. Когда же его противник ушел, судья сказал:
— Теперь дай мне то, что обещал.
— Я ничего не собирался тебе давать, а просто показывал, что если я проиграю дело, то забросаю тебя камнями, лежащими у меня за пазухой.
   

Спины заболели
 
Жители махалли обратились к Насреддину афенди с просьбой:
— У нашего имама голос больно гнусавый. Когда он читает Коран, хоть беги из мечети! А ваш голос, почтенный афенди, нам очень нравится, и мы вас просим: будьте имамом нашей мечети!
Долго Насреддин афенди отнекивался, но в конце концов согласился. Три года служил афенди имамом: за все это время ни один из правоверных не пожертвовал на дом Аллаха ни гроша. Никто и не побеспокоился, чем живет их духовный пастырь. Думал афенди, думал и придумал.
Как-то после вечернего намаза он задержал паству:
— Хочу сказать вам несколько слов.
— Слушаем, слушаем, — ответили правоверные.
— Говорят, что многие из вас во время намаза склоняются в земном поклоне и поднимают головы раньше меня. Правда ли это?
Многие из богомольцев, смущенные, должны были признаться в этом грехе.
— Кто поступает так, его молитва не будет принята Аллахом. Прихожане начали извиняться:
— Клянемся, что этого больше делать не будем!
— Этой вашей клятве я не верю, — заявил Насреддин. — Повторяйте за мной:
«Если во время намаза мы будем поднимать голову раньше имама, пусть Аллах превратит нас всех в козлов, и проглотит нас земля живыми, аминь!»
Правоверные повторили клятву слово в слово.
На другой день рано утром правоверные, как обычно, пришли в мечеть совершить утренний намаз. Впереди всех, лицом к михрабу, как всегда, сидел Насреддин. Когда дело дошло до земных поклонов, афенди согнулся и, приложив лоб к земле, остался в таком положении.
Паства последовала за ним: все выпятили зады, опустили лбы к земле и застыли в таком положении. Прошло много времени, час, второй, а Насреддин все лежит, и никто не смеет выпрямиться, все связаны страшной клятвой.
Тогда кто-то умоляюще попросил Насреддина:
— Почтенный наш имам, у всех нас спины заболели, скоро ли нам вставать? Не меняя положения, Насреддин сказал:
— Подниму голову только тогда, когда получу с вас долг, а нет, так будете лежать три года!
Правоверным ничего не оставалось делать, как порыться в кошельках и выложить Насреддину афенди причитающиеся деньги. Афенди пересчитал монеты, положил их в карман, а потом заявил:
— Если хотите поднять головы, сначала заплатите мне за три года вперед, а нет, так лежите себе!
Правоверные снова полезли в кошельки. Когда Насреддин получил и эти деньги, он им сказал:
— А теперь можете смело распрямиться. Отныне я разрешаю вам опускать головы и поднимать их, когда вам вздумается!
   

Скупая паства
   
Прихожане мечети, имамом которой одно время был Насреддин афенди, отличались крайней скупостью. У них, как говорится, и снега нельзя выпросить зимой. Потому афенди жил впроголодь.
Однажды после вечернего намаза прихожане окружили Насреддина и обратились к нему с просьбой:
— Скажите, афенди, а в раю есть мечеть?
— Там была мечеть, и очень красивая. Но райская паства была такая скупая, что имам той мечети чуть не умер от голода. Тогда Аллах разгневался и велел закрыть мечеть, — ответил Насреддин.
   

Скупые прихожане
   
Насреддина афенди за острый язык сослали имамом в глухой кишлак. Прихожане не отличались щедростью, и все их дары состояли обычно из тыквы и репы. Надоело афенди питаться тыквой и репой, и вот однажды, читая после вечернего намаза проповедь, он, между прочим, сказал:
— Правоверные никогда не должны забывать, что их судьбы на том свете целиком зависят от того, как они на этом свете относятся к своему настоятелю мечети. Скажу вам по секрету, что отныне составление списков правоверных, кому положено идти в рай, а кому — в ад, поручено нам, имамам.
С тех пор в доме афенди не переводились и баранина, и сливочное масло, и сдобные лепешки, и сметана.
   

Как Насреддин хотел паломничество совершить
   
Приходит Насреддин к правителю и говорит:
— Хочу совершить хадж*, если на то будет воля Аллаха.
— За чем же задержка? Это богоугодное дело.
— Да вот денег у меня нет, — начал Насреддин.
— Коли у тебя нет денег, — сказал правитель, — то по шариату ты не обязан совершать паломничество в Мекку.
— Я у тебя прошу не толкование шариата, а денег, — ответил Насреддин.

*Хадж — паломничество в священный город мусульман Мекку.   


Советы дьявола
   
Однажды Насреддин афенди читал пастве проповедь.
— Как вам известно, — говорил он, — господь бог создал из глины Адама. Чтобы одному ему не было скучно, господь создал также и Еву и поместил их в раю. Там же, в раю, обитал черт, которого все ангелы небесные звали Азраил. Только он чертом тогда еще не был.
Приглянулась ему Ева, и он начал приставать к ней со всякими непристойностями. Разгневался на него Аллах и, выгнав из рая, превратил его в дьявола. С тех пор дьявол возненавидел людей и всегда старается сбивать их с пути. Это я вам говорю для того, чтобы вы знали и не поддавались ему…
Один из прихожан, человек злой на язык, обратился к Насреддину:
— Вот вы черните дьявола и ругаете, а он подошел сейчас ко мне и хочет сбить меня с пути…
— Что же он говорит тебе?
— Он говорит мне: ты уважаемый и почтенный, у тебя два халата и оба новехоньки, а у вашего имама только один, да и тот ветхий и рваный. Разве слову такого человека можно верить?
— А вам дьявол не посоветовал снять один халат и подарить его вашему имаму? — спросил афенди.
   

То-то же!

Когда Насреддин афенди служил имамом мечети, он всегда после окончания намаза кланялся влево, нарушая этим религиозные правила, ибо после окончания намаза надо было сначала поклониться вправо, а потом уже влево.
Кто-то из прихожан осмелился заметить Насреддину:
— Вы, наверное, забыли правило: сначала надо поклониться вправо, а потом влево…
— Нет, не забыл, — отвечал Насреддин. — А вы знаете, кто сидит по левую сторону от меня?
— Знаем. По левую сторону от вас сидит самый крупный землевладелец и бай во всей округе, Саидали Махсум.
— То-то же! Знаете, а еще говорите!
   

Благодарность не к месту
   
Идет Насреддин по базару и видит: богач купил турецкие бобы, ядрышки ест, а кожуру бросает, не говоря ни слова. За ним бежит нищий, подбирает кожуру, ест и непрестанно благодарит Аллаха. Насреддин подошел к нищему, стукнул его как следует и сказал:
— Ты так долго благодарил Аллаха, что он снизошел к твоей просьбе и заставил тебя довольствоваться кожурой бобов. Бери пример с богатых и пользуйся благами мира, никого не поминая.


Афенди стал муллой
   
Однажды, когда Насреддин афенди учился в медресе, понадобилось ему достать книгу с высокой полочки. Положил он стопкой несколько коранов и встал на них.
Как раз в этот момент в келью зашел приятель афенди и испуганно вскрикнул:
— Ох — ох! И вы, афенди, не боитесь попирать ногами священное писание?
— Раньше я его боялся, это правда, — ответил ему Насреддин. — Но я уже мулла, теперь пусть оно боится меня!


Куда смотрит бог
   
Однажды ходжу Насреддина спросили:
— На какой предмет смотрит бог?
Ходжа, немного подумав, взял свечку, зажег ее и сказал:
— Бог смотрит туда, куда смотрит пламя свечи.
Спрашивающие сказали:
— Пламя смотрит во все стороны.
— Бог тоже смотрит во все стороны, как и пламя свечи! — ответил ходжа Насреддин.
   

О сотворении мира
   
Насреддин взобрался на минбар и начал говорить проповедь.
— Я воздаю хвалу творцу, — сказал он, — который создал небо и землю за шесть месяцев.
— Молла, — возразили ему, — не месяцев, а дней.
— Я это отлично знаю, — не растерялся Насреддин, — но полагал, что люди не поверят.
   

Если бы сказал меньше…
   
Насреддин афенди так долго не совершал намаза, что забыл, сколько раз надо повторять ту или иную молитву. Однажды мулла вызвал его к себе и спросил:
— Скажи, сколько ракатов в намазе «бамат»?
— Восемь, — не задумываясь, отвечал Насреддин. И приказал мулла высечь его розгами…
Еле добравшись до дому, рассказал афенди обо всем жене.
— Надо было ответить «четыре»! — подсказала жена.
— Что ты! — возразил Насреддин. — Я сказал «восемь», так и то он меня едва не убил. А если бы я сказал в два раза меньше, то ты меня уж не увидела бы больше.


Три случая
   
Мулла спросил у Насреддина афенди.
— Ходжа, сколько раз ты при чтении Корана допускаешь ошибки?
— Три!
— А в каких случаях?
— Когда вспоминаю, что где-то можно даром поесть, когда представляю себя муллой, берущим взятку, и когда услышу приятный голос чужой жены, — отвечал Насреддин.


За две версты услышу
 
Насреддин афенди стал муэдзином. Взобравшись на минарет, он скликал мусульман к намазу.
— Кричи громче, а то не слышно, — посоветовал ему мулла.
— Странный твой совет, брат мой, — отвечал Насреддин. — По-твоему оглохли все, что ли? Я хоть и за две версты убегу отсюда, все равно свой голос услышу.


Одни плачут, а другие смеются
   
Ходжа Насреддин собрал турок и сказал:
— Пропадает наша мусульманская вера! Христиане часто собираются и скоро нас одолеют! Нам тоже надо почаще собираться.
Турки ответили:
— Ходжа-эфенди, мы не знаем, что надо говорить в таких случаях.
Ходжа заявил:
— Говорить буду я, а вы будете кто плакать, кто смеяться.
Все обрадовались и приготовились его слушать. Начал ходжа проповедовать. Только штаны у него сзади были разорваны, поэтому те, к кому он повернулся лицом, плакали и каялись, а те, кто был сзади, смеялись над ним. Плакавшие спросили:
— Ходжа-эфенди, почему так странно получается, мы плачем и каемся, слушая тебя, а за твоей спиной все смеются?
Ходжа ответил:
— Все правильно. Вот когда я повернусь к ним, они заплачут, а вы засмеетесь.
И когда он повернулся к смеявшимся, они стали каяться, а плакавшие увидели его голый зад и принялись смеяться.
   

Каковы верующие, таков и имам
   
Однажды, когда ходжа Насреддин должен был читать в мечети молитву, прихожане договорились между собой не отвечать на его приветствие и посмотреть, как он будет себя вести.
Ходжа пришел и поздоровался с собравшимися, но никто ему не ответил.
— Ну что ж, — сказал он, поглядев по сторонам, — я в полном одиночестве, никто не пришел, значит, можно уходить.
После этого Насреддин вышел из мечети, оставив собравшихся недовольными исходом своей шутки.
   

Как зовут жену черта?

Желая озадачить Насреддина афенди, мулла спросил у него:
— Как зовут жену черта?
— Откуда же мне это знать, — ответил афенди. — Ведь венчал черта ты, ты и должен знать имя его супруги.

   
Иблис
   
Однажды настоятель мечети спросил Насреддина афенди:
— Говорят, что вы водитесь с самим иблисом. Скажите, каков он из себя?
Афенди ответил:
— А вы взгляните в зеркало и увидите!


Очная ставка
   
Однажды имам мечети, напившись пьяным, встретился с Насреддином афенди и начал плакаться:
— Дорогой афенди, вы всеми уважаемый мудрец! Помогите мне советом. Разве я сам вступил на путь преступлений! Это меня дьявол попутал, понимаете? Если бы не он, так я и был бы человеком!
Слушал Насреддин его, слушал и заявил:
— Жаль, что пораньше не пришли ко мне.
— А что было бы, афенди?
— А то, что недавно приходил ко мне дьявол и пожаловался на вас. Говорит, это вы сбили его с истинного пути и попутали. Вот и устроил бы я очную ставку. И все бы выяснилось! — ответил Насреддин.
   

В голове пусто
 
Некий почтенный и известный святостью шейх, настоятель святого мазара*, жаловался Насреддину афенди:
— Нет покоя. Идут паломники и идут без конца! Это бы еще ничего, но многие из них приходят с пустыми руками. Посоветуйте, афенди, как мне избавиться от них?
— Ничего нет легче! — ответил Насреддин. — Объявите им, что, кроме пышного халата и чалмы, ничего у вас нет и в голове пусто. Паломники и перестанут к вам ходить!

*Мазар — мавзолей; место погребения; гробница святого.

   
Деньги взаймы
   
Мулла пожаловался ходже Насреддину афенди:
— Совсем не остается времени на молитвы. С утра и до вечера приходится принимать тех, кто хочет увидеть меня и поцеловать руку. Как избавиться от них, не знаю.
— А ты проси у каждого взаймы денег, вот и избавишься от подхалимов. Ведь деньги для них дороже Аллаха, — последовал ответ.


Иногда и жены…
   
В каждой своей проповеди мулла поучал прихожан:
— Никогда не надо делать так, как советует женщина.
Услыхав это, Насреддин подошел к мулле и говорит:
— Думаю я все время: прислушаться к совету своей жены или нет?
— Ни в коем случае! — перебил его мулла.
Афенди продолжал:
— Дело в том, что у нас есть два барана: один худой, а другой жирный. Я говорю жене, что жирного надо оставить себе, а худого преподнести мечети. А она твердит наоборот: жирного надо отдать мечети, а худого оставить себе и откормить.
— Вообще-то, — мулла закатил глазки, — иногда и жены дают дельные советы.
   

Свой дом знает
   
У одного дехканина украли барана. Дехканин пришел к мулле, рассказал ему о случившемся. Мулла сделал вид, что страшно расстроен этим сообщением… Созвал он народ в мечеть и сказал:
— Плохо ведете себя. Много развелось жуликов и воров. Вот у него, — показал он на дехканина, — вчера барана украли. Что же будет сегодня?
В это время в мечеть забежал сын муллы и крикнул:
— Папа, баран, которого ты вчера привел, убежал! Где найти его?
— Не беспокойся! Не заблудится, он свой дом хорошо знает, — ответил за муллу Насреддин афенди.
   

Хитрый осел
   
Однажды ходжа Насреддин потерял своего осла. Никто не мог ему помочь найти его, и только один человек сказал:
— Твой осел стал муэдзином в таком-то месте.
Ходжа тут же отправился туда. В это время муэдзин как раз поднимался на минарет, чтобы призвать правоверных к молитве.
— Вот он, несчастный, — воскликнул ходжа, достал мешок с ячменем и стал показывать его муэдзину, приговаривая так, как он всегда говорил ослу:
«Чох, чох!»
Муэдзин заметил, что ходжа показывает ему что-то, и решил, что его хотят разыграть и заставить спуститься вниз.
— Напрасно стараешься, — крикнул он, — тебе меня не провести!
Услышав эти слова, ходжа от удивления лишился дара речи.
   

Мулла семь шкур спустит
 
— Какая разница между мясником и муллой? — спросили у Насреддина афенди.
— А такая: мясник сначала зарежет скотину, а потом снимет шкуру, мулла же наоборот: сначала семь шкур спустит, а потом заставит испустить дух, — отвечал ходжа.


Если попал в руки муллы
   
Один бедняк пожаловался Насреддину афенди, что потерял осла.
— Если осел твой не попал в руки муллы или казия,— говорит ему ходжа, — то ты непременно найдёшь его. Если же эти жулики подобрали твоего кормильца, то распрощайся с ним навсегда.
Даже когда подохнет у них от работы твоя скотина, то и тогда появится новый закон, согласно которому мулла будет оправдан.


Извинения перед собакой
   
Однажды ходжа Насреддин вошел в мечеть и увидел там собаку. Он с негодованием пнул ее ногой, а та, испугавшись, побежала к минбару.
— Тысяча извинений, — обратился к ней ходжа, — я, к сожалению, пока не знаю в лицо всех наших проповедников.
 

Достойный подражания
   
У Насреддина афенди спросили:
— Кого из духовных пастырей благородной Бухары ты назвал бы хорошим человеком, достойным подражания?
— А того, кто не пытается вытянуть из своей паствы, которая и так живет несытно, последние гроши.
   

Мамаша дьявола
   
Насреддин афенди работал батраком у настоятеля мечети. Однажды он слушал его проповедь.
— Первая заповедь правоверного, — провозглашал проповедник, бия себя в грудь, — совершать богоугодные дела, например, жертвовать нам — духовным лицам — за наше представительство перед Аллахом.
Но, увы, вы знаете, едва кто из вас возжелает пожертвовать на такое богоугодное дело хоть одну таньгу, семь тысяч бесов стараются воспрепятствовать вам. Не бойтесь и отгоняйте бесов святой молитвой.
Придя домой, Насреддин, растроганный проповедью, поискал у себя таньгу, но не нашел. Тогда он попросил свое жалованье у хозяина:
— Дайте мне хоть одну таньгу, я хочу пожертвовать ее на богоугодное дело.
Тогда мать настоятеля мечети, схватив в руки метлу, накинулась на афенди:
— Это еще какие богоугодные дела? Самое богоугодное дело — отправляйся в поле и паши!
Поколотила беднягу и выгнала за дверь. На следующий день в мечети Насреддин сказал настоятелю:
— Ничего не могу сказать о семи тысячах чертей, но мамаша дьявола накинулась на меня и помешала богоугодному делу.


Самая большая ложь
   
Тимуру сделалось скучно, и он решил позабавиться. Собрав придворных, он приказал принести блюдо золотых монет и объявил:
— Кто скажет самую наглую ложь, тот и получит это золото.
Но тогда поднялся со своего места сам великий муфтий*, глава всех духовных лиц государства, и сказал:
— Великий Тимур, ложь есть богопротивное дело. От лжи засыхают языки. Лжецы страшные грешники, не угодные Аллаху. Вот я уже достиг преклонного возраста, но моя седая борода не слышала, чтобы мои уста произнесли слово лжи.
Отмени это постыдное соревнование острословов. Но, Тимур только посмеялся.
— Афенди, говори! Начнем с тебя!
— Бесполезно! — отвечал Насреддин. — Состязание уже закончилось!
— Но почему?
— Отдай золото великому муфтию.
— Объясни же!
— Самую большую ложь сказал господин великий муфтий. Никому не под силу состязаться с ним.

*Муфтий — ученый-богослов у мусульман; толкователь Корана, дающий заключения по религиозно-юридическим вопросам.


Смертные грехи
   
Далеко за пределами родной страны Насреддин афенди славился строгостью своей жизни. Настоятель соборной мечети, недолюбливавший мудреца за острый язык, все выискивал повод, чтобы очернить его в глазах правоверных.
Долго мулла не мог ни на чем поймать афенди, но наконец случай представился. Насреддин попал в гости к одному известному в те времена вольнодумцу Мавляну Самарканди, выпил с ним вина и поэтому явился навеселе в мечеть.
— Ты, безбожник! — возопил настоятель. — Ты совершил смертный грех, и тебе один теперь путь — в ад. Одного я не пойму, зачем ты вздумал пить вино?
— Чтобы набраться смелости при игре в кости.
— Аллах велик, игра в кости запрещена Кораном.
— Но мне понадобились деньги, и я надеялся выиграть.
— Зачем тебе деньги?
— Чтобы пойти к непотребным женщинам.
— Ты совершил все смертные грехи, проклятый!
— Нет, — возразил Насреддин, — ты ошибся. Самого страшного греха я не совершил.
— Какого же?
— Я еще не был настоятелем мечети.


Молла наказывает самого себя
   
Однажды молла Насреддин сбрил себе бороду. Кази, встретив его в таком неподобающем для мужчины виде, спросил:
— Молла! Что ты наделал? Как тебе не стыдно? Какой же ты молла без бороды?
— Кази-ага, — ответил Насреддин, — в те годы, когда я был моллой, я так много грешил, что теперь мне эти грехи никогда не замолить. И вот, чтобы получить прощение, я сбрил себе бороду.


Борода мусульманина

В один прекрасный день Насреддин афенди сбрил бороду. То ли она ему надоела, то ли он захотел выглядеть помоложе.
Когда он пришел в мечеть, мулла поднял его на смех и резко осудил во время проповеди:
— Наш пророк, да произносят имя его с благоговением, носил бороду, и все истинные мусульмане ходят с бородами…
Слушал, слушал афенди и громко сказал:
— Послушайте, проповедник, у моего козла борода подлиннее вашей. Что же, выходит, он более правоверный мусульманин, чем вы?


Ходжа Насреддин и мулла
   
Увидев слезы на глазах у совершающего намаз ходжи Насреддина, мулла обратился к народу, собравшемуся в мечети:
— Смотрите, как плачет преданный богу человек во время молитвы. Объясни, правоверный, причину слез твоих.
— О святой отец! Вчера у меня подохла коза. Ее белая борода была точь-в-точь как ваша. Увидел я вашу бороду, вспомнил свою козу и заплакал от жалости, — отвечал ходжа, рыдая.
   

Ошибка Аллаха
   
У Насреддина умер сосед. Ходжа пришел и совершил над телом умершего все обряды, после чего получил вознаграждение. После похорон, когда все разошлись, он вытащил гроб, отнес его на самый берег реки и оставил там.
Вскоре течение унесло покойника, а ходжа тем временем обошел всю деревню, повторяя:
— Усопший был преисполнен небывалых добродетелей, за это он прямо в гробу вознесся на небо.
Сначала все поверили его словам, но через несколько дней ниже по течению реки был найден гроб, и односельчане потребовали, чтобы ходжа вернул деньги, заплаченные ему за похороны.
— Я ни в чем не виноват, — ни секунды не колеблясь, ответил Насреддин. — Аллах сначала принял покойного за хорошего человека, но, когда увидел, что ошибся, сбросил его на землю.


Пример осла
   
В мечети после намаза настоятель поносил грешников и распутников:
— Все вы в нашем селении забыли закон ислама, запрещающий пить вино. Все вы пали ниже самого грязного животного. Возьмите, к примеру, осла. Он разумнее вас. Поставьте перед длинноухим кувшин с вином и кувшин с водой.
Что он станет пить, спрашиваю я вас?
— Ясно, воду, — ответили в один голос прихожане.
— Вот видите! — воскликнул настоятель.
Но, Насреддин афенди ответил:
— А я в этом вижу только подтверждение старой истины, что ишак лишен разума.


Вот настоящий осел
 
Один крестьянин потерял осла и попросил Насреддина объявить в мечети, что, кто этого осла найдет, пусть вернет владельцу. Вот кончилась общая молитва, и Насреддин сказал:
— Мусульмане, кто из вас всю свою жизнь не пил ни кофе, ни вина, кто из вас никогда не курил, не играл ни в карты, ни в шашки, ни в шахматы, не искал никаких развлечений? Пусть этот человек выйдет вперед, чтобы я его увидел.
Люди в мечети молчали, никто не выступил вперед. Все думали, что не найдется человека, который соответствовал бы описанию ходжи. Но тут выходит один человек и говорит Насреддину:
— Я за всю свою жизнь не пил ни вина, ни кофе, не играл ни в одну игру и никогда не искал развлечений.
Тогда ходжа обернулся и крикнул:
— Эй, где тот крестьянин, что потерял осла? Посмотри, вон настоящий осел, бери его. Большего осла ты нигде не сыщешь!


Верну хозяину
   
Увидев на улице барана, ходжа Насреддин поймал его, повел домой и зарезал. Узнав об этом, один из друзей сказал ему:
— Как же ты греха не боишься? Ведь в день страшного суда хозяин этого барана перед богом потребует его у тебя, да еще и обвинит в воровстве.
— А я откажусь, скажу, что не видел и не брал его барана, — ответил ходжа.
— Нет, дорогой, отказаться не сможешь. Баран, которого ты зарезал, предстанет перед тобой как доказательство.
— Тем лучше! — воскликнул Насреддин. — Если баран предстанет передо мной, я тут же верну его хозяину.


Палки и плети
   
Бухарские ревнители веры обвинили Насреддина афенди в неверии и приволокли его в подворье шейх-уль-ислама*.
— Какой казни его предать? — вопили они.
Шейх-уль-ислам спросил мудреца:
— Ты признаешься, что стал вероотступником? Ты признаешься, что стал проклятым кяфиром**? Ты признаешься, что стал неверной собакой?
— Нет, — с достоинством ответил Насреддин.
— Всыпать ему сто плетей, — приказал шейх-уль-ислам. — Посмотрим, что он тогда скажет.
— Господин, это несправедливо. Великий пророк Мухаммед, дабы обратить в ислам арабов, приказывал колотить их палками, а ты, чтобы заставить меня отречься от ислама, хочешь бить меня плетьми.
Шейх-уль-ислам приказал отпустить афенди невредимым домой.
   
*Шейх-уль-ислам (араб. букв. «старейшина ислама») — в некоторых странах титул главы мусульманского духовного сословия. В султанской Турции выполнял и государственные функции, санкционируя законодательную деятельность султанов.
**Кяфир (кафир) — гяур, «неверный», иноверец.


Афенди-пророк
   
Жил Насреддин афенди всегда бедно, но в один голодный год пришлось ему совсем подтянуть живот. И он подумал: почему ему есть нечего, а ишаны и ходжи при могиле пророка Данияра* живут себе на подаяния верующих сытно и богато?
— Почему такая несправедливость? — во всеуслышание объявил афенди. 
— Какому-то давно помершему Данияру и рис, и лепешки, и бараны, а живым людям хоть в могилу.
Ишаны и ходжи услышали и подняли крик:
— Как ты смеешь! Данияр — святой пророк!
— А чем я хуже пророка, — совсем обиделся Насреддин.
Его схватили и приволокли к правителю Самарканда.
— Он назвал себя пророком. Побить его камнями, — закричали ишаны и муллы.
Правитель грозно сказал:
— Если ты пророк, какие ты можешь делать чудеса?
— Я могу читать мысли простых смертных.
— А что я думаю сейчас?
— Ты думаешь: лжет афенди. Никакой он не пророк.
— А что я еще думаю?
Насреддин сказал:
— А еще ты думаешь: надоело мне возиться с этим самозванцем. Прикажу я ему отрубить голову, а сам пойду и сяду за дастархан. Плов-то уже готов.
Рассмеялся правитель и позвал Насреддина к себе отобедать.

*Данияр-исламский вариант имени пророка Даниила.


На своем месте
   
Падишах соседней страны был человек богомольный и, поверив в то, что Насреддин афенди святой, пригласил его ко двору. Афенди зажил припеваючи в роскошном дворце на берегу реки.
Десятки слуг прислуживали ему, ежедневно резали барана для гостей, музыка и песни не умолкали. Спустя год падишах посетил «святого».
— Какие откровения услышали вы из уст Аллаха? — спросил падишах. — Будут ли удостоены наши уши услышать их?
— Да, было много откровений, но для вашего слуха интересным будет самое последнее из них, — ответил Насреддин.
— Слушаем, слушаем!
— Аллах сказал мне на ухо:
«Если ты не дурак, оставайся тем, кем я назначил тебя. Ты сидишь на своем месте!»


Внутреннее око
   
Вновь прибывший настоятель мечети Дагбида обратился к богомольцам с проповедью. Он говорил уже час и вдруг прервал себя возгласом:
— Кыш, кыш! Убирайся, паршивая!
Все удивились. Когда проповедник спустился с минбара, Насреддин афенди спросил его:
— Ваша милость, что это за «кыш, кыш!» сказали вы?
Проповедник отвечал:
— Во время проповеди своим внутренним оком, по милости Аллаха, я увидел, что в Мекке к Каабе пробралась бродячая собака и хочет осквернить священное место. Вот я и прогнал нечистое животное.
Все прихожане были поражены святостью своего нового муллы, и Насреддин поспешил пригласить его к себе в гости. Когда поспел плов, Насреддин подал гостям плов с бараниной,
господину имаму поставил блюдо с фазаньим пловом, но, чтобы другие гости не обиделись, он накрыл поджаренную птицу слоем риса. Имам обиделся и отказался от угощения.
Афенди тогда воскликнул:
— Дивны дела господни! Наш святой видит паршивую собаку на другом конце земли и не замечает жареного фазана у себя в плове! Поистине святость этого человека равна его глупости.
   
P.S. Рассказывают, что имам после этого возненавидел мудреца.
 
 
Заветы отца
   
Сам ишан Дагбида со своими мюридами* напросился к Насреддину афенди в гости. Сидя за скромным и бедным дастарханом, ишан рассказывал:
— Уважаемый афенди, милость божья почиет с тобой. Сегодня во сне я видел твоего почтенного отца. Обратился он ко мне со словами:
«Пойди к моему сыну и скажи ему — разве подобает нашему ишану, такому святому человеку, ходить пешком? Будь я жив, я обязательно купил бы ему белого бухарского осла, но, увы, я покоюсь в могиле».
Делать нечего. В ближайший праздничный день бедный Насреддин афенди купил на базаре в Самарканде белого бухарского осла и подарил ишану Дагбида. Не прошло и месяца, как ишан приехал к афенди на белом осле и объявил:
— Уважаемый афенди, снова явился ко мне твой почтенный отец. На сей раз он сказал:
«Горько мне видеть, что такой святой человек ездит на каком-то ишаке. Будь я жив, я не перенес бы такого позора, но я покоюсь в могиле и бессилен. Пойди к моему сыну. Он человек благочестивый и купит тебе коня».
Собрал Насреддин последние деньги и купил ишану коня. Прошло еще сколько-то времени, и ишан приехал на новом своем коне к Насреддину:
— Я видел во сне твоего отца, и он возвестил мне…
Но, Насреддин не дал ишану досказать:
— Увы, мой почтенный и уважаемый отец, пребывая много лет в блаженстве под райскими кущами, запамятовал, что на нашей грешной земле не водятся слоны. А то бы вы, святой ишан, наверняка потребовали от вашего покорного раба это полезное верховое животное.

*Мюрид — у мусульманских мистиков-суфиев послушник, последователь и ученик какого-либо имама или шейха.


Прочти молитву ичигам*
   
Насреддин афенди занялся починкой обуви. Как-то под вечер явился к нему мулла:
— Афенди, почини мне ичиги! Помолюсь за тебя!
— Сегодня поздно, я устал. Приходи завтра.
— Что ты мелешь! Почини, говорю тебе, не то прочту такую молитву, от которой навеки окаменеешь!
— Если твои молитвы так всесильны, прочти их своим ичигам, чтобы они никогда не рвались, — посоветовал Насреддин.
 
*Ичиги — сапоги из тонкой кожи с мягкими подошвами.

 
Чья клятва сильнее
   
Во время философского спора некий знаменитый своим крючкотворством богослов поклялся:
— Все твои доводы, афенди, ничего не стоят, в этом я клянусь именем самого пророка Мухаммеда, да произносят имя его с благоговением!
— А я утверждаю, что все сказанное тобою не стоит выеденного яйца, в том числе и клятва именем Мухаммеда, клянусь Адамом.
Тут духовные лица, присутствовавшие на диспуте, единогласно обвинили Насреддина в безбожии и богохульстве и потащили на суд к самому эмиру.
— Презренный, ты осмелился поносить пророка. Тебе известно, что ты заслужил самую мучительную казнь?
— Поистине вы потеряли всякое соображение, — возразил афенди. — Наш богослов поклялся именем Мухаммеда. Не спорю, пророк наш был достоин всяческого поклонения.
Но я поклялся именем Адама. И моя клятва сильнее, потому что пророк был человеком, а Адам пращур всех людей, и посему клятва его именем делает недействительными все прочие клятвы именем его потомков.
И сам эмир, и все духовенство благородной Бухары были поражены неопровержимостью доводов Насреддина и отпустили его с миром.
   

Прощение Аллаха
   
В кругу друзей Насреддина афенди зашел спор: куда попадет после смерти властитель мира Тимур.
Сосед афенди сказал:
— Он такой насильник и кровопийца, что ему одно место — только в аду. Клянусь разводом со своей молодой женой!
Настоятель мечети возразил:
— Ни один смертный не может сказать, что решит Аллах всевышний. А вдруг он простит Тимуру все грехи и поместит его в рай.
Все согласились с настоятелем мечети, и тот объявил:
— А раз так — твоя жена больше не жена тебе, отошли ее из дому.
— Но я люблю ее, и она ждет от меня ребенка, — взмолился несчастный.
— Оставь его в покое, достопочтенный мулла, — сказал тогда Насреддин. — Как ты не понимаешь: раз Аллах сможет отпустить такие зверские преступления и грехи людоеду Тимуру,
то уж наверняка он простит моего соседа, если он будет продолжать жить со своей женой.


Торговец тканями на том свете
   
Проповедник провозглашал с минбара:
— Тот, кто гол на этом свете, на том свете будет ходить в роскошных одеяниях.
Тут Насреддин повернулся к своему соседу — бедняку, которому почти никогда не удавалось наготу прикрыть, и сказал:
— Не горюй, если на этом свете у тебя нет ничего, на том свете у тебя будет лавка, где ты будешь торговать тканями. Но, чур, не забывай, что мы соседи.


Дочери и двери в рай
   
Насреддин провозглашал с минбара:
— Если Аллах дарует кому-нибудь дочь, он открывает для отца одну дверь в рай. Если же дарует двух дочерей, то открывает две двери в рай.
Тут кто-то встал с места и спросил:
— Сколько дверей ведут в рай?
— Восемь, — отвечал Насреддин.
— Но у меня двенадцать дочерей, — не унимался тот. — Куда же открываются остальные четыре двери?
— В ад, — отвечал Насреддин.
   

Если Аллах так всемогущ…
   
К Насреддину афенди пришел мулла. Жилище мудреца было мало, и места для незваного гостя не было.
— В тесноте живешь, сын мой, — заметил мулла, топчась у порога. — Но на все воля божья, молись Аллаху, и он уготовит тебе просторную могилу.
— Святой отец! Зачем мне просторная могила, мяч гонять в ней, что ли? Если Аллах так всемогущ, пусть он на этом свете даст мне просторное жилище. Тогда я не только тебя, но и его самого приглашу в гости.


Беззубые гурии

Настоятель мечети расписывал в своей проповеди прелести рая:
— Даже гранаты в райских садах необыкновенные. Зернышки в гранатовых плодах там — настоящие рубины.
Насреддин афенди удивился:
— Что вы говорите? Настоящие рубины? Тогда все прелестные гурии в раю беззубые? Как некрасиво!
— Почему же? — не понял проповедник.
— Да ведь бедные красавицы все зубки об эти рубиновые зерна, наверно, обломали.
   

Это прекрасно!
   
Читая проповедь, мулла заявил:
— Тот, кто живет за счет других, — великий грешник. На том свете он будет вечно гореть в огне.
— Это прекрасно! Значит на том свете мы будем свидетелями вашего сожжения, — заметил Насреддин.
   

На собственном осле
   
У Насреддина афенди издох осел.
— Что же делать, ходжа? Все мы смертны, все умрем, все будем на том свете, — успокаивали его друзья.
— Это, конечно, так, — отвечал афенди. — Но мне бы хотелось и на тот свет прибыть не пешком, а на собственном осле.

 
Лучше пойти в ад
   
Приехал в селение проповедник и с минбара в мечети обрушил проклятия на всех его жителей.
— Все вы безбожники, лиходеи, воры, неверные кяфиры, развратники и грешники.
Всем прихожанам он посулил на том свете адские муки во веки веков. Сидевший впереди всех Насреддин афенди удивился вслух:
— Неужто из нашего селения ни один не попадет в рай?
— Я знаю тебя, афенди, — возопил проповедник, — ты первый пойдешь в ад за свои недостойные шутки.
— А вы, ваша милость? Где вы будете после своей достойной кончины?
— Какое может быть сомнение? Вместе с праведниками я буду вкушать наслаждение в раю.
— Ну уж лучше я пойду в ад смешить своими шутками бедных страдальцев — своих друзей и соседей, нежели изображать из себя шута для развлечения таких святош, как вы, ваша милость.


Несправедливость
   
Сам великий муфтий во время объезда приходов Дагбида прочитал весьма чувствительную проповедь с высоты минбара дагбидской соборной мечети. Заканчивая свое святое слово, великий муфтий торжественно возгласил:
— И в день страшного суда сам пророк Мухаммед, пусть произносят имя его с благоговением, воссядет на берегу райской реки и из своих рук напоит тех, кто был в своей жизни образцом справедливости.
Насреддин афенди, присутствовавший в мечети и все время вздыхавший:
«Как прекрасно! Как красноречиво!» — вдруг поднял при последних словах голову и громко возразил:
— Но, ваше преподобие, это же будет нечестно — дать райской воды только справедливым.
— Почему? — спросил великий муфтий.
— Да потому, что тогда ни один мулла, ни один муфтий не смогут отведать райской водички.
   

Доля глупцов

Насреддин провозгласил с минбара:
— Бог спросил Мусу*:
«Знаешь ли ты, почему глупцам я ниспослал земные блага?»
— «Нет», — отвечал Муса, и Аллах сказал:
«Для того чтобы мудрецам было ведомо, что земные блага обретаются не умом и знаниями».

*Муса — библейский пророк Моисей.


Путь в рай
   
Часто в разговорах Насреддин афенди повторял:
«Да пребудет покойная моя матушка в раю!»
Друзья спросили его:
— Каждый раз вы говорите:
«Да пребудет моя матушка в раю!»
А почему того же вы не пожелаете своему покойному отцу?
— Э, за отца я вполне спокоен, — отвечал Насреддин. — Отец мой был человеком себе на уме. Я уверен, что он наверняка перехитрил привратников рая и давно прогуливается по райским садам. Но матушка моя была простая и наивная женщина.
Вот я и боюсь, что она не сумела сама постоять за себя…


Занятия Насреддина
   
Насреддин отправился помолиться к гробницам имамов в Кербеле, Неджефе и посетил Багдад.
— Что ты делал в Багдаде? — спросил его приятель по возвращении.
— Потел, — отвечал Насреддин.
   

Аллах защитил
   
Ходжа Насреддин шел по дороге вместе с каким-то другим человеком. Вдруг навстречу им всадник.
— А ну-ка, — обратился он к спутнику ходжи, — беги впереди моего коня, будешь показывать мне дорогу.
— Я не могу, — ответил тот, — я слуга и раб такого-то.
— Ну что ж, — сказал всадник и обратился к ходже. — Тогда моим проводником будешь ты. Ходжа отвечал:
— А я слуга всемогущего Аллаха.
Но не успел он договорить, как увидел, что всадник занес над ним свой хлыст. Делать нечего, пришлось подчиниться и побежать впереди коня.
«Как же так? — рассуждал Насреддин на бегу сам с собой. — Почему создатель позволил моему спутнику избежать беды, назвав себя слугой презренного смертного, в то время как я, раб божий, вынужден бежать перед лошадью?»
Вдруг он услышал у себя за спиной грохот и громкий крик. Насреддин в испуге обернулся и увидел, что всадник замертво свалился с лошади.
   
P.S. Так рассказывали друзья ходжи, а какой отсюда урок, судите сами.
   

Что выше?
   
Однажды в гостях Насреддин уселся на более почетном месте, чем хафиз*.
— Ходжа, — возмутился тот, — если бы в одном и том же месте находились священная книга и любая другая, то какую из них ты положил бы выше?
— Конечно же, Коран должен лежать выше любой другой книги, — ответил ходжа, — но не выше своей собственной обложки.
Хафизу пришлось согласиться с этим рассуждением.

*Хафиз — человек, знающий наизусть Коран.


Угодная молитва
   
Торопясь засветло вернуться домой, Насреддин афенди забежал в Масджиди Калани* наспех совершил намаз. На беду в тот день сам великий муфтий совершал богослужение. Заприметив нерадивого богомольца, он стащил с ноги кауш и запустил его в голову афенди.
— Вернись и выполняй намаз снова по всем правилам молитвы, указанным пророком нашим Мухаммедом, да произносят имя его со всем благоговением! Ничего не поделаешь. Против повеления главы мусульман всей Бухары не пойдешь, пришлось Насреддину вернуться на место и совершить все,
предусмотренное священным Кораном. По окончании намаза великий муфтий подозвал Насреддина и сказал ему:
— Оказывается, ты добрый мусульманин. Ты отлично умеешь молиться, и я уверен, что всемилостивый Аллах простил небрежность твою. Согласись: второй намаз был угоднее богу.
Афенди скромно поклонился:
— Увы, вы не правы. Первая молитва моя угоднее Аллаху, ибо я совершал ее из страха перед ним. А второй намаз я ведь совершал из страха перед твоим тяжелым, как железо, каушем.

*Масджиди Калан — букв, «большая мечеть» в Бухаре.


Добрый совет
   
Как-то осенью Насреддин афенди встретил своего друга дервиша.
— Позаботился ли ты о себе? — спросил его афенди. — Ведь зима близка.
— Нет, — ответил дервиш, — все время я тратил на чтение священного писания и молитвы. Уповаю на Аллаха. Надеюсь, не оставит он раба своего без внимания.
— Тоже дело, — иронически сказал ему Насреддин. — Но я бы на твоем месте заготовил хотя бы немного зерна и овощей, пока листья не совсем еще пожелтели.


Лучшая молитва
   
К Насреддину афенди пришел человек и попросил:— 
Говорят, у вас есть молитва, написанная по-арабски, которая предохраняет от всяких укусов. Дайте мне ее, а то у нас на улице есть бродячий пес, который не дает никому проходу.
— О наивный! — воскликнул афенди. — Лучшая молитва от собак написана на конце толстой палки.


Когда благодарить
   
Насреддин заболел, и приятель пришел навестить его.
— Благодари бога, — посоветовал приятель, но Насреддин возразил ему:
— Разве ты не помнишь слова Аллаха:
«Если возблагодарите, умножу вам»?
Значит, если я возблагодарю его, то болезнь моя умножится.


Все от бога
   
Однажды Насреддин афенди сидел под стеной. Вдруг сорвался кусок глины и больно ударил Насреддина по голове. Проходивший в это время мимо человек сказал:
— Все от бога… Богу было так угодно…
— Бог, бог! — вскричал афенди в гневе. — Потащить бы его к казию за такие дела, да бесполезно: казий все равно оправдает его!


Ну и бог!
   
Бедность всю жизнь преследовала Насреддина афенди. Сидя у стены своего убогого жилища, он обратился к богу:
— Боже! Если ты и вправду всемогущий, сжалься надо мной! Или избавь меня от этой голодной жизни и забери душу, или дай мне то, что я пожелаю.
Только вымолвил эти слова бедняк, как почувствовал, что рушится стена его обветшалой хижины, у которой он сидит… Отскочил афенди в сторону и, когда стена рухнула, проговорил с усмешкой:
— Ну и бог! Попросишь счастья — дать не торопится, а лишь заикнешься о душе — он тут как тут!


Как иметь дело с Аллахом!
   
Не имея в кошельке ни гроша, Насреддин афенди пошел в баню. Сидит он в бане и молит бога:
— О Аллах! Пошли мне хоть одну таньгу, не то я пропал.
Вдруг вздрогнула земля и обвалился кусок потолка. Афенди испугался:
«Аллах разгневался на меня за то, что я попросил у него денег. Надо уходить, пока не развалилась баня!»
Быстро собрался он и побежал. Он бежал до тех пор, пока не очутился у входа на базар. А там стоял в толпе дервиш и вопил:
— О Аллах! Пошли мне сто таньга! Если пошлешь даже девяносто девять, я не возьму их!
Тогда в гневе Насреддин закричал на дервиша:
— Сейчас же возьми свои слова обратно, не то Аллах разорит весь мир. Я попросил у бога всего одну таньгу, и то баня начала рушиться. Эх ты, видно, не приходилось тебе еще иметь дело с богом!


Если это тот Аллах?
   
У Насреддина афенди украли осла, и он сильно горевал по этому поводу. Один из друзей, желая успокоить афенди, сказал:
— Не горюй, дружище. Аллах даст тебе другого осла.
— Если это тот Аллах, которого я знал до сих пор, — сказал на это Насреддин, — то он дешевле, чем за десять таньга, ни за что не даст мне осла. А где я возьму столько денег?


Настоящий торгаш
   
Насреддин афенди путешествовал по горам Зеравшана. Тяжело груженный осел его сорвался и покатился по крутому склону вниз, в пропасть. В огорчении афенди воскликнул:
— О Аллах всемилостивый, останови моего осла! Клянусь, я пожертвую тебе на мечеть таньгу!
В это мгновение осел задержался на выступе скалы, и тогда афенди сказал:
— Никогда не подумал бы, что всемогущий — такой мздоимец. За одну таньгу он готов спасти моего ишака.
В то же мгновение осел соскользнул со скалы и опять начал падать.
— Ох! — закричал Насреддин. — Ты меня не понял, великий боже. Я хотел сказать, что подарю на мечеть две таньги.
Но, ишак не задержался и упал в пропасть. Бедный Насреддин сел на камень и, покачивая головой, причитал:
— И подумать только, наверно, Аллах — настоящий торгаш. Торговаться с Аллахом надо уметь!


Поспешил
   
Ходжа Насреддин шел с мельницы домой. По дороге он решил завернуть в лес и срубить веток для факелов, так как было уже темно. Но стоило ему приступить к делу, как топор выпал у него из рук.
После долгих и безуспешных поисков Насреддин взмолился:
— Аллах! Если ты поможешь мне найти топор, обещаю принести тебе в дар меру ячменя.
Стоило ходже произнести эти слова, как он заметил, что топор лежит у его ног.
— Благодарю тебя, господи, — сказал он. — Но если тебе так просто исполнить мою просьбу, тогда, может быть, ты пошлешь мне еще и меру ячменя, чтобы я смог выполнить свое обещание.


Аллах всемогущий
   
— О Аллах, видишь, как я беден. Дай же хоть на время сто золотых. Если у тебя их нет, то попроси у ангелов, может, они выручат, — взмолился как-то Насреддин афенди.
Только смолк, как в дверь постучали, и вошедший мулла объявил:
— Решено строить мечеть на средства народа. С тебя полагается десять золотых. Плати сейчас же.
— Аллах всемогущий! — возмутился Насреддин. — Не успел ты дать взаймы денег, как уже требуешь проценты!


Прибавлю еще десять
   
У Насреддина пропал осел. Насреддин дал обет пожертвовать десять динаров святому, если найдет осла. Спустя несколько минут осел нашелся. Насреддин отправился к святому и говорит:
— Я убедился: стоит пообещать тебе что-то, и желание исполняется. Если сегодня найду сто динаров, то к обещанным десяти прибавлю еще десять.


Плохо понятая молитва
   
Некий еврей молил бога послать дождь. Мимо случайно проходил ходжа Насреддин.
— Помолись и ты, — предложил ему еврей, — посмотрим, с чьей стороны скорее пойдет дождь. Так мы и узнаем, чей бог могущественней — твой или мой.
Насреддин воздел руки к небу и стал молиться. Вскоре загрохотал гром, сверкнули молнии, и полил настоящий ливень. Ходжа поспешил укрыться под скалой, но в эту минуту в нее ударила молния.
— Господи, — вскричал он, — ты неправильно понял мою молитву. И вообще, почему ты мечешь молнии сюда, ведь еврей стоит снаружи!


Аллах-старьевщик
 
Приближался праздник, а Насреддин афенди так и не смог обзавестись новым халатом. Стало ему так обидно, что, усевшись у чьего-то дувала, он начал молить бога:
— О Аллах! Если ты есть на небе, то непременно сжалишься надо мной, наградив меня одеждой. Не могу же я показаться в мечети на людях в таких лохмотьях, да и тебе самому будет стыдно!..
Хозяин дома, за чьим дувалом сидел Насреддин, услышав его причитания, собрал какие-то старые, ветхие лохмотья и швырнул их на улицу.
Пораженный Насреддин воскликнул:
— О Аллах, я теперь верю, что ты существуешь, но ты не бог, а жулик-старьевщик!


Действенная молитва
   
У Насреддина околела от родов ослица, а осленок остался. Насреддин принялся поить осленка коровьим молоком, тогда молока стало не хватать семье. Ему это надоело, и он взмолился:
— О боже! Сделай так, чтобы и осленок околел, тогда молоко достанется нам.
Утром Насреддин видит, что околела корова. Он в гневе задрал голову к небу и закричал:
— Чудеса! Ты не можешь отличить осла от коровы?!
   

Будь моя воля
 
— Все в этом мире в руках божьих, — говорил мулла во время своей проповеди. — А ты как думаешь, сын мой? — обратился он к Насреддину афенди.
— В том-то и дело, святой отец, что в руках божьих. Будь в моих, я бы все мечети разломал и пустил на дрова.


Собака в мечети

В мечеть вбежала собака. Верующие набросились на нее и стали ее бить. К ним подошел Насреддин и говорит:
— Собака провинилась по неразумению, зря вы ее истязаете. Вот я человек разумный, оттого никогда в мечеть не хожу.


Кто первый
   
В соборную мечеть Дагбида назначили весьма вздорного, заносчивого настоятеля. Чуть ли не каждый день и час он похвалялся:
— Я первый и в молитве, и среди людей, и во всем.
Надоел он своим хвастовством, и Насреддин афенди как-то сказал:
— Ты говоришь неправду. Каждый день я опережаю всех жителей нашего селения, и тебя в их числе.
Имам не поверил и расхохотался:
— Докажи.
— На намаз я являюсь в мечеть после всех и становлюсь у самой двери. Едва намаз заканчивается, я первым выхожу из дверей, первым надеваю калоши и первым прихожу домой.


Пять братьев

Имам приходской мечети спросил Насреддина афенди:
— Почему вы приходите только на утренний намаз, а четыре остальных намаза не посещаете?
— Видите ли, нас пятеро братьев, — ответил афенди, — и все пять намазов мы распределили между собой. Поскольку самым старшим из братьев являюсь я, то утренний намаз достался мне.

   
Молитвы в долг
   
Во время утренней молитвы Насреддин беспрерывно повторял:
«Аллах велик!»
— Ходжа, — заметили ему, — утром полагается говорить это только один раз.
— Ну что ж, — ответил он, — если я помолюсь больше, чем надо, то Аллах останется моим должником.


Башмаки Насреддина
   
Насреддин в чужих краях совершил намаз в башмаках. Вор, который ждал удобного случая, чтобы украсть башмаки, говорит ему:
— Я не думаю, чтобы намаз в башмаках имел силу!
— Может, намаз и не будет иметь силы, зато башмаки будут целы, — сказал Насреддин.
   

Негр не виноват
   
Ходжа Насреддин вместе с толпой паломников приближался к Каабе.
— О Аллах! — закричал кто-то, увидев в толпе негра. — Как можешь ты допустить, чтобы в таком святом месте появился этот черный и дикий неверный?
— Почему вы так презираете его за цвет кожи? — удивился ходжа. — Он по крайней мере достаточно честен и не скрывает своих пороков. Если бы наши грехи так же выступали у нас на лбу, то наверняка мы выглядели бы куда чернее.


Нужный камень в тягость не бывает
   
Однажды, когда Насреддин афенди возвращался с ночной молитвы из мечети, на него напали воры, от которых он еле убежал. На другой день, отправляясь в мечеть, он набил пазуху увесистыми гальками.
Во время молитвы афенди начал отбивать поклоны, и камни со страшным шумом посыпались из-за пазухи на пол. Тогда он преспокойно собрал их и снова запрятал за пазуху. После молитвы один из прихожан спросил:
— Зачем вы носите за пазухой камни, афенди? Ведь это такая тяжесть?
— Нужный камень в тягость не бывает, — ответил Насреддин.


Ангелы и воры
   
Настоятель мечети долго и пространно рассуждал в своей проповеди о «чистых» и «нечистых» животных:
— Еще патриарх Ной разделил всех животных на два рода. Из них семь пар чистых, коих дозволено правоверным трогать руками и употреблять в пищу, и семь пар «нечистых», с которыми нельзя даже дышать одним воздухом.
Насреддин афенди спросил у проповедника:
— А к какому роду относится моя дворовая собака?
— Конечно, грязные псы относятся к «нечистым», — страстно возгласил мулла. — Изгони свою паршивую собаку, о афенди, и ангелы божьи осенят своими крылами твое жилище!
— А если я прогоню собаку, ангелы не пустят воров в мое жилище?
— Богохульник, — продолжал мулла, — что ты болтаешь? Станут всемогущие ангелы с белоснежными крыльями заниматься твоим рваным барахлом.
— Ну что ж, — сказал Насреддин, — лучше я проживу спокойно с «нечистой» собакой, нежели останусь без имущества по милости «чистого» с белоснежными крыльями ангела.


Аллах недосмотрел
   
Как-то заболел мулла. Прихожане попросили ходжу Насреддина совершить вечерний намаз. Он согласился. Когда пришел домой, то увидел, что воры выломали двери и унесли их. Недолго думая, ходжа взял в руки лом, возвратился к мечети,
выломал там двери и принес их домой. Утром, чуть свет, начал пристраивать двери мечети вместо своих. А мулла тут как тут:
— Это почему же ты снял с петель двери храма и унес домой?
— Как же я должен был поступить, — возмутился ходжа. — Свой дом я доверил Аллаху и пошел в его дом совершить намаз. Аллах недосмотрел: кто-то выломал двери моего дома и унес. Если Аллах найдет и принесет их мне, я тут же возвращу ему двери его дома.


Святые изречения
   
Из кельи муллы Насреддина, когда он был еще учеником медресе, украли его шкатулку с деньгами, и он ходил очень расстроенный. Настоятель медресе пожурил его:
— Эх, афенди, разве вы сами не виноваты во всем? Надо было выписать несколько святых изречений из Корана и положить в шкатулку, это пробудило бы совесть воров и…
— Так ведь сам Коран лежал в шкатулке! — перебил настоятеля в сердцах Насреддин афенди.


Тогда вы все уснете
   
Под монотонную проповедь муллы Насреддин уснул и захрапел на всю мечеть. Сосед подтолкнул афенди в бок.
— В чем дело? — проснулся ходжа.
— Ты совершаешь великий грех: спишь в мечети и храпом заглушаешь молитву проповедника!
— Э-э, дорогой! Что будет, если я не стану храпеть? Тогда вы все уснете!
   

Следует ли соблюдать пост?
   
Подходил к концу месяц шаабан*, до поста уразы оставались считанные дни. Как-то сидел Насреддин афенди в окружении своих друзей в чайхане, и один из них сказал:
— Вот и ураза на носу. Придется целый месяц поститься. А вы, афенди, что думаете?
 — Нет, не стану я держать уразу. К чему? Приходит бедняжка раз в год, так пусть походит на свободе тридцать дней! — отвечал Насреддин.

*Шаабан — по мусульманскому летосчислению месяц, предшествующий посту.


Наступление месяца рамазан
   
Наступил месяц поста рамазан. Насреддин увидел на небе серп молодого месяца и воскликнул:
— Вот ты и вернулся, чтобы заставить людей голодать и страдать от жажды! Проклятие мне, если я не перехитрю тебя и не отправлюсь в дальнюю поездку.


О соучастии доносчика
   
Некий человек пришел к ходже Насреддину и сказал:
— Такой-то нарушил пост.
— Ага! — воскликнул Насреддин. — Очевидно, он пригласил кое-кого к себе на обед.


Даровые хлеба
   
В трудные годы войн и разорений Насреддин афенди жил очень плохо, вечно голодал, и бухарский раввин предложил ему:
— Прими иудейскую веру, и ты станешь богатым и уважаемым.
— Ладно, — сказал афенди, — я согласен. Но чтобы стать добрым иудеем, мне надо изучить ваш закон.
— Поистине устами твоими гласит сама мудрость. Сколько же времени тебе на это понадобится?
— Сорок дней.
— Согласен.
— Но при условии, что все эти сорок дней вы будете кормить меня и поить.
Тогда раввин приказал богатым иудеям ухаживать за Насреддином и не отказывать ему ни в чем. Сорок дней мудрец жил, как в раю, отъелся, поправился на даровых хлебах. На сорок первый он сказал:
— Я изучил иудейский закон.
— И ты согласен принять иудейство? — спросил раввин.
— Нет.
— Проклятие, ты ел иудейский хлеб и обманул нас!
— Я не могу перейти в другую веру.
— Но почему же?
— Вот уж сорок лет я ем мусульманский хлеб и так и не сделался правоверным мусульманином. А вы хотите, чтобы за сорок дней из меня получился верующий иудей.


Смертный грех
   
Попал как-то Насреддин афенди в компанию пьяниц. Среди яств на дастархане были расставлены кувшины с хмельными напитками. Виночерпий налил афенди полную пиалу вина. Один из присутствующих заметил:
— И вы не боитесь греха, афенди? Ведь одна капля вина, как говорится в Коране, — смертный грех!
Насреддин спокойно окунул пальцы в пиалу и, стряхнув каплю вина на пол, сказал:
— Вот и нет смертного греха.
   

По Корану
   
Когда Насреддин афенди шел мимо мечети, вдруг ему понадобилось сходить по малой нужде. Забрался он на минарет и начал оттуда мочиться. Увидев это, правоверные возмутились:
— Эй, Афенди, вы оскверняете мечеть!
— Успокойтесь, почтенные, — ответил невозмутимо Насреддин. — В Коране сказано, что капля поганой жидкости становится чистой, если она перевернется вокруг себя семь раз. А моя жидкость не семь, а семьдесят раз перевернулась, пока достигла земли!


Напраслина
   
Настоятель городской мечети напросился в кишлак к Насреддину афенди в гости, чтобы наставить его на пусть истины. Дорога шла в гору. Оба путника устали, и настоятель охал и стонал:
— О Аллах всевышний! Наверно, ты в наказание за грехи этого богохульника афенди создал на этой дороге такой изнурительный подъем.
— Уважаемый, — возразил Насреддин, — вы возводите напраслину на творца.
— Молчи. Что ты понимаешь в делах всевышнего?
— Должен вам сказать, — почтительно продолжал Насреддин, — когда я шел в город из дому, здесь был превосходный спуск, и идти было легче. А вот стоило только увязаться вашей милости со мной, и, волею Аллаха, здесь оказался крутой подъем.
Дивны дела твои, о господи! Не знаю, кто же здесь из нас грешник, из-за которого Аллах сотворил столь удивительное чудо.


Осел в медресе
   
В базарный день осел Насреддина афенди пошел себе бродить по улицам Самарканда и забрался в помещение высшего духовного училища — медресе Гилля Кари. Муллы и ишаны подняли крик, начали бить его, выгонять. Осел начал кричать и лягаться.
Когда Насреддин наконец пришел за ослом, они заявили ему:
— Твой осел учинил в священном месте скандал, и потому плати штраф — десять червонцев.
— С какой стати, — возразил афенди. — У меня был умный, благовоспитанный осел. Но достаточно было ему провести в вашем ученом обществе один час — и благодаря вашим молитвам и назиданиям он превратился в настоящего хулигана.
Нет, вы, плохие воспитатели, сами обязаны уплатить мне.


На вопрос соседа, что нужно делать, чтобы никогда не отставать от других, ходжа Насреддин ответил:
— Каждый день, как только просыпаешься, первым делом поцелуй свою жену. Иначе тебя всегда будут опережать другие, более находчивые и нетерпеливые.


Стихи некстати
   
Насреддин пошел навестить больного, у которого болело колено.
— О твоей болезни, — сказал Насреддин, — есть стихи у арабского поэта Джарира, я помню только начало.
— Прочти то, что помнишь, — попросил больной, и Насреддин процитировал:
Нет лекарства от болезни колена.
Тогда больной заметил:
— Лучше бы ты и этого не помнил.
   

Скоро спадет
   
Насреддин пришел навестить больного и спрашивает:
— Что с тобой? Что у тебя болит?
— У меня был сильный жар, — пожаловался больной, — да и шея сильно болела, но, слава Аллаху, жар уже спал, а вот шея все еще болит.
— Не горюй, — стал утешать его Насреддин, — и она скоро спадет.


Ешь переваренное
   
Один человек пришел к Насреддину и говорит:
— Чего бы я ни поел, желудок не переваривает. Как мне быть?
— Ешь переваренное, — посоветовал Насреддин.


Неизлечимая болезнь
   
Один приятель решил ради шутки пожаловаться Насреддину на болезнь и сказал:
 — Мне очень плохо, голова так и трещит.
— Не горюй, — сказал Насреддин, — в прошлом году один человек болел точно так же. Он так и не выздоровел.
   

Средство от бессонницы
   
Один очень желчный бай обратился к Насреддину афенди с просьбой помочь ему.
— В чем вам помочь? — спросил его афенди.
— Понимаете, как только укладываюсь спать, сон покидает меня, начинаются головные боли, места себе не нахожу. И так до утра! Нет ли у вас какого средства?
— И давно это у вас?
— Давно, афенди, очень давно!
— И вы терпите?
— Терплю, афенди, терплю! Что же делать!
— Ну и потерпите еще…
— И вы найдете верное средство?
— Нет, средства у меня от этой болезни нет, но, я думаю, Аллах смилостивится над вами, вы умрете и успокоитесь, — ответил ему Насреддин.
   

Рано или поздно
   
Помещик Абдуджаббар Бий занемог и позвал Насреддина афенди, служившего у него привратником.
— Беги к табибу и купи китайские пилюли от желудочных колик.
Афенди подошел уже к двери и спросил:
— А если табиб куда-нибудь ушел?
— Нет, он дома.
— А если у него нет китайских пилюль?
— Иди скорее! Есть у него пилюли.
— А если китайские пилюли не помогут?
— Проклятие твоему отцу, что он родил такого, как ты. Отправляйся сейчас же. Хозяин его умирает, а он тут болтает.
— Вот именно, — сказал Насреддин, — даже если лекарство поможет, все равно придет день, и ангел Азраил призовет вас, рано или поздно. Так лучше пусть будет рано, чем поздно.


Средство от зубной боли
   
В доме Насреддина афенди не осталось ни капли масла. Тогда афенди говорит сыну:
— Сходи-ка, сынок, к своему дяде и попроси у него немного масла.
Когда мальчик пробегал мимо эмирского дворца, сам эмир его окликнул:
— Куда ты идешь, мальчик, с миской?
— Иду к дяде за маслом, — ответил мальчик.
Взяв у мальчика миску, эмир вышел, перелил содержимое горшка своего малолетнего сына в миску и отдал мальчику.
— На возьми и скажи отцу, что масло это прислал эмир.
«Ну погоди, эмир, я тебе отплачу», — затаил обиду Насреддин.
В один из дней у эмира разболелся зуб, и никакое лекарство не могло вылечить его. Приказал он позвать Насреддина и попросил:
— Смерть моя пришла! Нет ли у вас какого средства от зубной боли?
— Есть одно средство, — ответил афенди. — Только оно немного горьковатое. Надо взять его в рот и долго держать…
— Пришлите мне скорее того лекарства! — простонал эмир.
Возвратился Насреддин домой, высушил немного кала, завернул в тряпочку и отослал эмиру. Два дня «лечился» эмир и, не выдержав отвратительной вони, послал за Насреддином.
— Из чего было приготовлено лекарство, которое вы прислали мне? — в гневе закричал он.
— Из жмыха, мой эмир!
— Что ты болтаешь?
— Из жмыха того масла, которое вы присылали мне, мой эмир!


Афенди-знахарь
   
Насреддин афенди проголодался. Где пообедать? И пустился ходжа на хитрость. Он объявил себя знахарем. Тут же прибежал к нему человек и повел к своему господину, у которого лежала при смерти жена.
Взглянув на больную, Насреддин велел быстренько принести пиалу сметаны и две только что испеченные лепешки. Затем уселся поудобнее и с аппетитом, не спеша, съел все. Помолившись Аллаху, он пошел восвояси.
Не прошло и получаса после этого, как догоняет его слуга богача и сообщает, что больная скончалась…
— Все в руках Аллаха, — сказал ему афенди. — Больной человек умер, чего ж тут особенного? Я здоров, но мог бы умереть сегодня, если бы не пообедал у твоего господина.


Обязательно сообщите
   
Насреддин пошел навестить больного. Когда он выходил, увидел родственников приятеля, который скончался совсем недавно. Насреддин сказал им:
— В прошлый раз вы не сообщили мне о смерти приятеля. На этот раз сообщите обязательно.
   

Соболезнование
   
Заболел богатый старик. Насреддин пришел навестить его. Уходя, он выразил соболезнование семье больного. А родные говорят:
— Ведь он еще не умер.
— Я помолюсь, чтобы он обрел вечный покой. К тому же я стар. Когда он умрет, я не смогу еще раз прийти к вам, чтобы выразить соболезнование. Лучше уж сразу.

   
Новости о больном
   
У ходжи Насреддина спросили о здоровье одного из его родственников.
— Он болел, — ответил ходжа, — потом выздоровел, ну а потом умер.


Неуместные увещевания
   
У одного человека сильно заболела нога, пришлось ее отрезать. Насреддин пришел навестить его и спросил:
— Тебе отрезали ногу?
— Да, — отвечал больной.
— Хорошо поступили. А что, очень болела?
— Да.
— Не печалься, — стал утешать Насреддин. — Если бы ты знал, какие блага ждут на том свете терпеливых страдальцев, то ты дал бы отрезать себе вторую ногу и даже руку.
Больной от этих глупостей пришел в ярость и закричал:
— Глупец! Почему ты сам не следуешь этим словам, а прописываешь их другим?
      

Азраил и табибы
   
Насреддин афенди заболел. Табиб лечил его, посещал целый месяц и каждодневно брал за лечение по десять таньга. Не чувствуя облегчения, афенди наконец запротестовал:
— Ты лечить не умеешь. Я заплатил тебе уже шестьсот таньга, а здоровье мое ухудшается изо дня в день. Больше от меня ничего не получишь, пока я не выздоровею.
Разозлился табиб и заявил:
— Болезнь твоя неизлечима. Готовься к приходу Азраила.
Он ушел. Спустя сколько-то недель Насреддин поправился и вышел на улицу. Навстречу ему попался тот табиб. При виде бледного, худого афенди он с испугом спросил:
— Неужели ты явился из потустороннего мира? Расскажи, кого ты там видел?
— Я видел ангела смерти Азраила. Он как раз собирался на землю.
— Зачем?
— За тобой и за другими табибами.
— Ох! А чем мы провинились?
— Ты и твои товарищи мешают людям умирать. Вот и решил Азраил забрать в ад всех табибов.
— Горе мне! — перепугался табиб.
— Не беспокойся, я сказал Азраилу, что ты не умеешь лечить и ничего не понимаешь в болезнях. Я прибавил, что ты своим невежеством только быстрее обрываешь нить жизни и помогаешь Азраилу в его трудном деле. Он теперь тебя не тронет.


Дорогое лечение
   
Насреддин афенди заболел. Пришлось пригласить табиба. Осмотрев больного, он сказал:
— Болезнь тяжелая, и лечение будет стоить дорого.
— Сколько? — спросил афенди.
— Два барана.
— Хорошо, получишь, когда меня вылечишь.
Вскоре Насреддин начал поправляться и перестал принимать лекарства. Жена его расстроилась:
— Ты хочешь помереть, наверно?
— А ты хочешь, чтобы я выздоровел и отдал этому шарлатану целых два барана?


Зуб Насреддина
   
У Насреддина заболел зуб. Он пошел к зубодеру и говорит:
— Вырви мне зуб.
— Уплати два динара ответил тот.
— Больше динара не дам, — стал спорить Насреддин. Но зубодер не уступал, и Насреддину пришлось заплатить два динара. Тогда он показал лекарю на здоровый зуб. Когда же тот вытащил зуб, Насреддин говорит:
— Я ошибся, это был здоровый зуб. Вытащи больной.
Зубодер вырвал и другой.
— Ты хотел околпачить меня и взять лишние деньги, но я перехитрил тебя. Вот ты и вытащил у меня по зубу за динар.


Темно в глазах
   
У Насреддина афенди болели глаза. Табиб дал ему лекарство и собрался уходить:
— На дворе темно, нет ли у вас фонаря?
Взяв фонарь, он ушел. Спустя какое-то время афенди встретился с табибом на базаре.
— Ну, как ваше зрение? — спросил табиб. — Помогло ли мое лекарство?
Насреддин ответил:
— Господин табиб, после того как вы взяли у меня фонарь и забыли его вернуть, у меня потемнело в глазах.


Какой же он на самом деле
   
Однажды у Насреддина на спине вскочил фурункул, и он попросил свою дочь осмотреть его.
— Папа, — ответила она, — фурункул почернел.
На следующий день ходжа обратился с той же просьбой к жене.
— Фурункул побелел, — сообщила она.
— Ну вот, — рассердился Насреддин, — он, наверное, скоро пройдет, а я так и не знаю, какой же он на самом деле.
   

Зелье из разводов
   
Насреддин пришел к лекарю и говорит:
— У меня три жены. Но вот уже некоторое время, как у меня болят спина, плечи, поясница. Какое снадобье ты мне пропишешь?
— Снадобье из трех разводов, — отвечал лекарь.
   

Болезнь Насреддина
   
Насреддин заболел. Приятель пришел навестить его и так много болтал, что Насреддин не смог вставить ни единого слова. Тогда он стал стонать и кряхтеть.
— Отчего ты стонешь? — спрашивает приятель, и он отвечает:
— От твоей болтовни и долгого сидения.
   

Исцеление больного
   
Насреддин заболел. Многие родичи пришли навестить его, сели у изголовья и не собирались уходить. Настало время обедать, а Насреддин видит, что обедом и не пахнет. Тогда он поднялся в постели и говорит:
— Слава Аллаху, он даровал вашему родственнику исцеление. Теперь уже вам сидеть здесь смысла нет. Можете со спокойной совестью отправляться восвояси.


Поношу, пока жив
   
Однажды молла Насреддин, одевшись во все черное, пришел на базар.
— Молла, что случилось? — спрашивали его люди. — По ком ты носишь траур?
— По самому себе. После смерти я уже не смогу носить траурные одежды. Поношу уж, пока жив.
   

Огорчения афенди

Насреддин афенди подрезал виноградные кусты, вдруг донесся голос муэдзина, призывающего прихожан в мечеть на панихиду. Сбросив с себя рабочую одежду и облачившись в новый халат и чалму, афенди поспешил в мечеть.
Но там панихида уже кончилась, и покойника унесли на кладбище. Насреддину ничего не оставалось, как вернуться домой.
— Почему вы так скоро вернулись? — спросила жена.
Вздохнул огорченно афенди и сказал:
— Так и не придется мне, видно, побывать на панихиде, пока из моего собственного дома не вынесут покойника.
   

Нездоровая местность
   
Новый настоятель мечети решил поправить свои дела. После утренней молитвы он повел прихожан на кладбище и сказал:
— Каждый правоверный обязан заранее подумать о месте вечного успокоения. Выберите себе место для могилы по своему усмотрению.
Все начали выбирать. Тем временем настоятель заносил имена прихожан в список и объявил, что за место на кладбище надо платить по пятьдесят таньга.
Когда все выбрали себе место, выяснилось, что один Насреддин ни на чем не остановился.
— А вы, уважаемый, что замешкались? — задал вопрос настоятель.
— А мне вообще кладбище не нравится. Местность больно нездоровая.
   

Сейчас мне некогда
   
— Святой отец, а какой первый признак того, что твоя душа угодна господу богу на том свете? — спросил как-то Насреддин афенди у муллы.
— Когда душа расстается с грешным телом, у человека коченеют руки и ноги, — отвечал мулла.
Дело было зимой, и Насреддину вскоре понадобилось ехать за дровами в лес. Дорога неблизкая, пока доехал — сильно продрог. Надо рубить дрова, а руки и ноги закоченели.
«Вот он — первый признак смерти. Сейчас Аллах заберет мою душу в рай», — подумал Насреддин и лег на снег, закрыл глаза — приготовился умирать.
 Лежал, лежал — надоело. Открыл глаза и видит: стая волков окружила его осла.
— Э-э, так дело не пойдет, — сказал сам себе афенди. — Надо спасать беднягу. Пусть Аллах в следующий раз заберет мою душу. Сейчас мне некогда.
   

Рай и ад
   
Захотелось ходже Насреддину узнать рай и ад. Вышел он за город, вырыл себе могилу на краю дороги и лег. Мимо проходил караван, нагруженный фруктами. Ходжа услышал топот и высунул голову из могилы.
Верблюды испугались и бросились бежать в разные стороны. Фрукты рассыпались. Ходжа стал их собирать и есть.
— Вот это рай! — подумал он.
Тем временем хозяева поймали верблюдов, подбежали к Насреддину и стали его бить за то, что испугал верблюдов.
— Вот это ад! — сказал он.
 

Мертвый может добиться большего, чем живой
   
Ходжа Насреддин шел по своим делам и вдруг увидел, что по дороге навстречу ему идут его односельчане. Он тут же улегся на землю и застыл без движения. Один из крестьян подошел к нему и сказал друзьям:
— Бедный ходжа умер. Надо собрать деньги на его похороны.
Все тут же вытащили кошельки, и вскоре уже было собрано пятьсот аспров.
— На саван хватит и ста аспров, — сказал кто-то, — остальные четыреста нужно отнести его родным.
Ходжа тут же поднял голову и закричал:
— Давайте четыреста аспров, я сам с большим удовольствием отнесу их домой, никогда еще мне не приходилось держать в руках столько денег.
   

Необычная щедрость
   
Насреддин заболел и попросил позвать ахунда. Он завещал тысячу динаров ахунду, пятьсот — беднякам своего квартала, пятьсот — на ремонт мечети, еще сколько-то жене и детям, соседям и даже какую-то сумму ремесленникам квартала.
Ахунд не думал, что у Насреддина такое богатство, и спросил:
— Я вижу, ты сколотил кое-какие деньжишки.
— Да у меня нет ни гроша, — отвечал Насреддин. — Я только не хочу, чтобы люди подумали, будто я скуп, когда станут читать мое завещание.
   

Приходите завтра
   
Ходжа Насреддин умер и был по его просьбе положен в старую могилу. После того как все ушли с кладбища, к могиле приблизились ангелы Мункир и Некир.
— Если вы хотите, чтобы я отвечал на ваши вопросы, — сказал ходжа, — заплатите мне один аспр.
В ту же секунду он получил сильнейший удар дубиной.
— Ну что ж, друзья, — закричал он, — если у вас нет при себе денег, приходите завтра!
После этих слов Насреддин… проснулся.
   

Насреддин и Азраил
   
Однажды мулла Насреддин тяжело заболел. Тогда к нему пришел Азраил, чтобы забрать его душу. Азраил сел у изголовья больного, но Насреддин повернулся и лег так, что Азраил оказался у его ног. Азраил опять перешел к изголовью Насреддина,
но тот снова изменил положение. Так повторялось несколько раз. Тогда Насреддин понял, что Азраил не оставит его в покое, и начал просить отложить смерть, пока он два раза помолится. Азраил отправился к богу, чтобы передать просьбу Насреддина.
— Раз дело обстоит так, то отложим смерть Насреддина и дадим ему два раза помолиться, — сказал бог Азраилу.
Азраил вернулся к Насреддину и разрешил ему совершить две молитвы перед смертью. Насреддин встал, помолился один раз и надел свою обувь. Азраил спросил его, почему он не молится второй раз.
— Какое тебе дело, когда я буду молиться второй раз? Ведь бог и ты разрешили мне две молитвы, — ответил Насреддин.
Азраил разозлился и пошел к богу, чтобы доложить ему, что Насреддин не хочет молиться второй раз.
— Что мы можем сделать? — ответил бог. — Ведь мы сами разрешили ему помолиться два раза. Если же мы теперь заберем его душу, то получится, что мы обманули его.
Азраил вернулся к Насреддину и договорился странствовать с ним, чтобы, излечивая больных, собрать богатство. Азраил сказал:
— Когда я буду садиться у изголовья больного, ты садись у его ног, говори родственникам больного, что он умрет, и ничего с них не требуй. А когда я буду садиться у ног больного, то ты садись у его изголовья и говори родственникам, что больной выживет, если они дадут вознаграждение.
Договорившись так, Азраил и Насреддин отправились в странствие. Они побывали в разных царствах, в разных государствах и собрали много денег. Они нагрузили их на верблюдов, лошадей, в фургоны и с большим караваном вернулись в дом Насреддина.
Насреддин разложил все богатства по комнатам и стал отдыхать. Азраил же еще не был у себя дома и ждал с нетерпением, когда Насреддин поделит то, что они привезли. Но Насреддин и не думал делить имущество. Азраил ждал пятнадцать дней, наконец не выдержал и сказал, что ему пора ехать домой.
Насреддин удивился и ответил, что он его не задерживает, пусть едет куда хочет. Азраил возразил и потребовал поделить богатство, добытое ими вместе.
— Какое ты богатство собрал? — спросил Насреддин. — Если тебе нужно богатство, то отбери его у тех, кого ты умертвил. А те больные, у изголовья которых сидел я, вылечены мною. С их родственников я и получил вознаграждение. Если ты хотел быть богатым, то почему же не излечивал тех больных,
у изголовья которых сидел? Я даю тебе хлеб на дорогу и отпускаю на все четыре стороны. Азраил вернулся к богу и рассказал ему обо всем.
— Ничего не поделаешь. Насреддин прав, — ответил бог.


«Каждый раз, когда молла Насреддин выходил на улицу, он смазывал свои усы салом. Как-то жена сказала ему:
— Что это за привычка, и тебе не стыдно? Зачем каждый день ты мажешь усы салом?
Молла отвечает:
— Ты, жена, замолчи и не в свои дела не вмешивайся. У каждого человека есть и друзья, и враги. Почему я должен выглядеть хуже других?».


«Молла Насреддин был у соседа на поминках после похорон его второй жены. Когда он вернулся домой, у него был очень расстроенный вид. Жена спросила, не заболел ли он.
— Да нет, но неудобно перед соседом. Он уже второй раз приглашает меня на поминки жены, а я еще ни разу не отплатил ему».


«Проказы моллы Насреддина так надоели людям, что однажды они решили проучить его. Они захотели привязать его к доске и бросить в реку. Тогда Насреддин попросил, чтобы его привязали не к доске, а к катку*.
— Нет, — сказали люди, — почему мы должны делать так, как ты просишь?
И бросили в реку, как задумали, — привязанного к доске.
Долго несло Насреддина по реке. Наконец доска застряла в одном ущелье. Легко ли, трудно ли, но молле удалось выбраться из воды. Недалеко от реки пас коз пастух. Увидев Насреддина, пастух принял его за шайтана, испугался и убежал, бросив коз.
Молла Насреддин спокойно погнал коз домой.
— Вот только козы достались мне, — сказал он, входя в аул. — А если бы вы бросили меня, привязав к катку, я бы пришел с овцами.

*Имеется ввиду каток для проглаживания белья с помощью катания.
 
P.S. После этого виновных бросали в реку, привязав к катку.

   
Уже семь дней как молла Насреддин поссорился с женой и перестал разговаривать с ней, а перемирие так и не наступило. Насреддин решил найти выход: уговорил друзей залезть к нему ночью в дом под видом воров.
В полночь скрип отворяемых окон разбудил жену Насреддина, а он, притворившись спящим, храпел. Жена его испугалась и толкнула мужа в бок. Тот продолжал храпеть. Тогда жена начала звать его и кричать, что в доме воры.
Наконец Насреддин встал, зажег лампу и сказал ворам:
— Спасибо, друзья, вы меня выручили. Теперь моя жена признает своего мужа.


Ядовитые ягоды

Один мудрец сказал Насреддину:
— Каждый человек должен вести себя так, как он хочет этого от других. Сердце твоё должно желать другим того же, чего оно желает себе.
Мулла ответил:
— Одна птица лакомилась ядовитыми ягодами, не причинявшими ей никакого вреда. Однажды она собрала немного этих ягод и угостила ими свою подружку лошадь.


Плата за знание

Один молодой и милостивый правитель пригласил моллу Насреддина стать его советником. Юноша слушался советов моллы, учился у него, и подвластные ему земли достигли процветания. А молла впервые в жизни стал получать большое жалование.
Однажды жена Насреддина спросила о чем-то, а Насреддин ответил:
«Не знаю».
— Тоже мне, советник! — вспылила жена. — Правитель столько платит тебе за твои советы, а на мои вопросы только и ответ, что «не знаю»!
— Дорогая, правитель платит мне за то, что я действительно знаю. Если бы я получал плату за то, чего я не знаю, то всех богатств мира не хватило бы оплатить мое незнание.


Честный человек

Насреддин занял деньги у одного человека, а затем стал это отрицать. Пришли они к судье, а судья и спрашивает заимодавца:
— Есть у тебя свидетели?
— Нет, — ответил заимодавец.
Тогда судья сказал Насреддину:
— Поклянись, что ты не брал у него денег.
Тот ответил:
— Разреши моему брату поклясться вместо меня, ибо мне достоверно известно, что он ничего не брал у него.


Удивительный зверь

Несколько человек увидели на дороге лягушку и поймали её. Они не знали, что это за животное, и пока размышляли, пытаясь догадаться, подошёл мулла Насреддин.
— Не знаешь ли ты, — спросили они, показывая ему лягушку, — что это такое?
— Знаю, — ответил мулла, — это — животное, у которого и мать, и отец были такими же.


Величие моря

Волны царственно бились о скалы, тёмно-синие, с белоснежными гребнями пены. Увидев это зрелище впервые, Насреддин был на мгновение ошеломлён. Затем он подошёл поближе к берегу, зачерпнул горсть воды и попробовал.
— Подумать только, — сказал мулла, — столько претензий — и не годится для питья.


Что есть судьба?

— Что есть Судьба? — спросил у Насреддина один учёный.
— Бесконечная последовательность взаимосвязанных событий, причём каждое влияет на другое.
— Это едва ли удовлетворительный ответ. Я верю в причину и следствие.
— Очень хорошо, — сказал мулла. — Взгляните-ка сюда.
Он указал на процессию, проходившую по улице.
— Этого человека ведут вешать. Потому ли это, что кто-то дал ему серебряную монету, и он купил на эти деньги нож, которым он совершил убийство, или это потому, что кто-то увидел, как он совершил его, или потому, что никто не остановил его?


Зёрнышки риса

Однажды Насреддин повздорил с настоятелем монастыря, где он тогда жил. Вскоре после этого из кладовой пропал мешок риса. Настоятель приказал всем выстроиться во дворе монастыря. Когда все собрались, он сказал, что в бороде у вора застряли зёрнышки риса.
«Это старый способ заставить виновного невольно коснуться своей бороды», — подумал настоящий вор и продолжал стоять неподвижно.
Насреддин подумал:
«Настоятель готов на всё, чтобы отомстить мне, он, наверное, специально насыпал риса мне на бороду», — и попытался незаметно смахнуть рис.
Как только его пальцы коснулись бороды, он понял, что все смотрят на него.
— Я так и знал, что рано или поздно он меня поймает! — сказал Насреддин.


Действие

Насреддин сидел в чайхане и пристально смотрел на двух человек возле ямы на дороге.
— О чём вы думаете, мулла? — спросил его прохожий.
— Как же ленивы люди. Я сижу здесь уже четыре часа, не отрывая взгляда вон от тех людей. Представляете, за всё это время ни один из них и палец о палец не ударил!


Хладнокровный человек

Прослышав о болезни одного из своих друзей, мулла Насреддин пошёл его проведать. А нужно сказать, что приятель был очень хладнокровным человеком. Мулла спросил его о состоянии здоровья.
— Меня сразили желчь и простуда, — сказал больной.
На что Насреддин ответил:
— Насчёт желчи ничего не могу сказать, но совсем невероятно, чтобы такой хладнокровный человек, как ты, мог простудиться.


Разбудил храпевшего

Мулла Насреддин находился в одном обществе. Один из его друзей, который сидел рядом с ним, заснул и во сне очень сильно храпел. Мулла разбудил его, и когда тот спросил, зачем он это сделал, ответил:
— Я разбудил тебя специально для того, чтобы ты проснулся и послушал собственными ушами, как ты отвратительно храпишь.


Различие между богатым и бедным

Моллу Насреддина спросили:
— Есть ли отличие между богатым и бедным, кроме количества денег?
— Есть, — ответил молла. — Если бедняк съест змею, то скажут:
«С голоду!».
А если богач, то скажут:
«Лекарство!».


Таких ничем не проймёшь

Насреддин отправился к пьяным, и они его побили. Он стойко перенёс побои, не сказав ни слова.
— Почему ты хотя бы не высмеял их? — спросили у него.
— Они же пьяные, ничего не понимают. И я не хотел расточать перед ними свои остроты, — ответил он.


Красота лица

У Муллы Насреддина было очень некрасивое лицо. Один из его друзей сказал ему шутливо:
— Никому в мире я не сочувствую так, как твоей жене.
— Если ты увидишь её, то посочувствуешь мне, — сказал мулла Насреддин.


Не тот ключ

Один из друзей муллы Насреддина, Абдулла, отправился в хадж. Он был старым человеком и женился недавно на молоденькой девушке. Она была очень красива. Уезжая, он очень тревожился.
Было весьма вероятно, что она не будет хранить ему верность. Что делать? Он заказал пояс верности и надел его на жену. Но куда девать ключ? Брать его с собой в хадж было бы не очень хорошо.
Это отягощало бы его сознание — будто он не верит своей жене. И ключ постоянно напоминал бы ему о жене и о возможной её неверности. Он пошёл к Насреддину, своему другу.
Насреддин был уже стариком. Ему было девяносто девять лет, и все знали, что он покончил с женщинами. А когда люди пресытились этим, они начинают говорить о воздержании. Он обвинял молодых, говоря им:
«Вы тратите свою жизнь. Это бесполезная трата энергии и ничего более. Это ведёт в никуда».
Абдулла пришёл к нему и сказал:
— Насреддин, я в беде. Моя жена молода, и ей трудно доверять. Так что я надел на неё пояс верности — запер в него свою жену. Куда теперь девать ключ? Ты всегда чтил воздержанность. Ты мой самый верный друг, так что храни ключ. Через три месяца я вернусь.
Насреддин сказал:
— Я благодарен тебе за то, что ты вспомнил обо мне в эту трудную минуту. Я уверяю тебя, что ключ не мог попасть в лучшие руки. Твоя жена будет в безопасности.
Абдулла уехал, сбросив тяжесть с сердца. Опасности больше не было: Насреддину девяносто девять лет. Он чтил воздержанность и двадцать лет проповедовал безбрачие. Счастливый, что всё сложилось так удачно, он уехал.
Но через час он услышал за собой топот скачущего осла, который приближался к нему. Вскоре он увидел Насреддина, уставшего от трудной поездки и задыхавшегося. Насреддин закричал:
— Абдулла, Абдулла, ты дал мне не тот ключ!


Под присягой говорят только правду

— Каков род Ваших занятий? — спросил судья муллу Насреддина, когда тот был свидетелем в суде.
— Я — величайший человек в мире, — ответствовал мулла.
После суда один из его друзей спросил:
— Насреддин, почему ты так сказал?
— Да, весьма сожалею, — сказал мулла, — но я вынужден был сказать именно так, ведь, понимаешь, я же был под присягой.


Сойду с ума

Насреддин всячески пытался утешить свою умирающую жену. Женщина открыла глаза и сказала:
— Я знаю, эта ночь будет для меня последней. Солнца я больше не увижу. Насреддин, как ты переживёшь мою смерть?
— Как мне пережить твою смерть? Я просто сойду с ума!
Несмотря на тяжёлое состояние, женщина не смогла удержать улыбку.
— Ах ты, хитрец! Я тебя хорошо знаю. И месяца не пройдёт, как ты женишься.
— Ты что?! — негодующе воскликнул Насреддин. — Конечно, я сойду с ума, но не настолько же!


Кривые линии

Молла Насреддин, беседуя со своими учениками, рассказывал о великом суфии прошлого. Дослушав повествование, один ученик сказал:
— Я с почтением отношусь ко всему, что вы говорите, учитель. Но вы каждый раз упоминаете только о совершенных качествах великого дервиша, его мудрости и праведности. Наверное, и в его жизни бывали неудачи.
Если бы вы рассказали нам об этом, то история его жизни выглядела бы более правдиво. Насреддин ответил:
— Продавец зелени не станет хранить гнилые яблоки, он выбросит их на помойку. Нет смысла идти к доктору, чтобы повидаться с умершим, некогда лечившимся у него. Если ты хочешь проверять мусорные бочки — найди мусорщика, и он покажет тебе их местонахождение.
Совсем не обязательно, что при изучении ломаных линий ты поймёшь что-то про прямые. Этот мир полон ломаных линий. Чтобы увидеть в нём прямые линии, необходимо провести такую прямую внутри себя самого.


Упавший и пострадавший

Прибыв в город, молла Насреддин шёл по узкой улочке, и прямо на него с крыши упал человек. Молла смягчил его падение настолько, что тот отделался лёгким испугом. Зато сам он получил переломы и еле дышал, так что его отнесли к врачу.
Когда Насреддин почувствовал себя лучше, его навестил ученик.
— Учитель, — волнуясь, спросил юноша, — какой урок извлекли вы из этого случая?
— О, юноша, откажись от веры в неизбежность, даже если и причина, и следствие выглядят как нечто неотвратимое!
— Я не совсем понял, учитель…
— Не задавай пустых вопросов вроде:
«Если человек упадёт с крыши, переломает ли он свои кости?»
Этот тип свалился с крыши, а переломы-то у меня!


Бегство целого племени

— Когда я был в пустыне, — сказал однажды Насреддин, — я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
— Однако, как вы это сделали?
— Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.


Больная нога

Насреддин пришёл к врачу с жалобой на боли в ноге.
— Эти боли вызваны вашим возрастом, — сказал врач.
— Не делайте из меня идиота, доктор, — возмутился Насреддин. — Вторая нога не моложе первой.


Желание курить

Мулла Насреддин сидел с друзьями в некоем обществе и рассказывал:
— Проснулся я вчера ночью, захотелось мне курить. Я наполнил трубку, взял кремень и огниво. Высекал, высекал — огонь никак не появлялся. Я разозлился, потушил свечу и лёг спать.


Псалмы и палка

Насреддин услышал, как некто говорил своему другу:
— Когда ты идёшь ночью и хочешь, чтобы к тебе не приставали собаки, прочти, как только почуешь их приближение, следующий стих из книги пророка Давуда*:
«Избавь от меча душу мою, от пса — единственную мою».
— Этого недостаточно, — сказал Насреддин. — Следует ещё держать в руке палку. Дело в том, что не все собаки так умны, чтобы понимать слова пророка.
Этот стих помогает только в тех случаях, когда имеешь дело с грамотными собаками.

*Давуд-исламский вариант имени царя Давида.


Моё дыхание в твоём распоряжении

Однажды сосед сказал мулле Насреддину:
— Меня очень интересуют вопросы духовного развития человека. Не мог бы ты прийти ко мне домой и побеседовать на эту тему?
Насреддин ничего не стал обещать. Он видел, что интеллект соседа превышает средний уровень, но понимал, что тот заблуждается, полагая, что тайну бытия можно передать с помощью слов.
Несколько дней спустя сосед позвал его с крыши своего дома:
— Мулла, помоги мне раздуть огонь. Угли скоро совсем погаснут.
— Конечно, о чем ты говоришь! — ответил Насреддин. — Моё дыхание в твоём распоряжении. Приходи ко мне и забирай себе его столько, сколько сможешь унести.


Редкость

Его императорское величество Шахиншах неожиданно прибыл в чайхану, где оставили дежурить Насреддина. Император потребовал омлет.
— После этого мы продолжим охоту, — сказал он мулле. — Поэтому скажи, сколько я тебе должен.
— Для вас и ваших пяти спутников, господин, омлет будет стоить тысячу золотых монет.
Император поднял брови.
— Яйца здесь, должно быть, очень дорогие. Неужели они здесь так редки?
— Здесь не яйца редки, Ваше Величество, а визиты императоров.


Всего-навсего просветление

Насреддину сказали:
— Эй, молла, твой сосед вернулся из долгого путешествия. Он встречался со знаменитым дервишем!
— И что же, удачной ли была эта встреча?
— Да нет, куда там. Он ведь хотел побеседовать, а вместо этого получил всего-навсего просветление!


Умный орех

Насреддин нашёл спелый орех. Молла попробовал раскусить его, но неожиданно орех выскочил изо рта и исчез в траве, а молла чуть не прикусил себе язык.
— Да… — подивился Насреддин, проверяя, все ли зубы целы. — Каждая тварь старается избежать смерти.


Сочтёмся

Насреддин сказал прославлявшему его поэту:
— Сейчас я не в состоянии тебя вознаградить. Но если ты когда-нибудь меня обидишь, я прощу тебе это.


Волшебник

Однажды Насреддин отправился в кладовую за орехами, так как жена обещала сварить ему фе-зеньян*. Предвкушая, как он будет наслаждаться своим любимым блюдом, мулла глубоко засунул руку в сосуд с орехами и захватил так много в пригоршню,
что не мог вытащить из него руку. Как он ни тянул руку, как ни дёргал, сосуд не выпускал её. Он жаловался, стонал и даже ругался, чего, собственно, мулла не имеет права делать. Но всё было напрасно.
Даже когда жена взялась за сосуд и изо всех сил потянула его на себя, то и это не помогло. Рука застряла в горлышке сосуда. После многих бесполезных попыток они позвали на помощь соседей. Все с интересом следили за тем, что происходило.
Один из соседей посмотрел на беднягу и спросил его, как это могло случиться. Плаксивым голосом, со стонами отчаяния мулла поведал ему, какая беда стряслась с ним. Сосед сказал:
— Я тебе помогу, если ты точно будешь исполнять то, что я скажу!
— Я готов целовать тебе руки и делать всё, что ты прикажешь, только освободи меня от этого чудовища-сосуда!
— Тогда засунь по локоть всю руку в сосуд.
Насреддин очень удивился, зачем ему было поглубже засовывать руку в сосуд, если он хотел её вызволить оттуда. Однако он сделал так, как ему велели. Сосед продолжал:
— Теперь разожми кулак и пусть выпадут орехи, которые ты в нём зажал.
Это приказание вызвало недовольство муллы, ведь он как раз хотел достать орехи для своего любимого кушанья, а теперь ему велят их выпустить. С неохотой он выполнил указание соседа.
— Теперь выпрями пальцы, прижми их друг к другу и медленно вытягивай руку из сосуда.
Мулла сделал, как ему велели и, о чудо, без труда вытащил руку.
— Моя рука свободна, но как же я достану орехи? — недоумевал Насреддин.
Тогда сосед взял сосуд, нагнул его и высыпал столько орехов, сколько было нужно мулле. Вылупив глаза и разинув рот от изумления, мулла посмотрел на всё это, а потом сказал:
— Уж не волшебник ли ты?

*Фе-зеньян-персидское блюдо с курицей специями, фруктами и орехами.


Расписка

Насреддин пошёл к торговцу и попросил у него взаймы сто зуз* серебра.
— Какой ты дашь мне залог? — спросил торговец.
— У меня ничего нет, — ответил Насреддин. — Но я готов собственноручно написать тебе расписку, что если не верну тебе долга в срок, то не стану изворачиваться и придумывать разные отговорки в своё оправдание.

*Зуз — древняя еврейская монета, динар. Означает «деньги» в более широком смысле.


Печенье вместо посоха

Насреддина спросили:
— Что ты думаешь об этом печенье, приготовленном на меду?
Он ответил:
— О чём тут толковать? Могу лишь с полной уверенностью сказать, что если бы Моисей пришёл к фараону с таким медовым печеньем, тот сразу поверил бы ему.
Но так как Моисей пришёл к фараону с посохом, не следует слишком порицать фараона за то, что он ему не поверил. Ведь всё же он царь, и он рассердился.


Впал в детство

В старости к Насреддину пришёл некий человек и сказал ему:
— Про тебя говорят, что ты впал в детство.
— Не я впал в него, а оно — в меня, — ответил тот.


Комплимент Насреддина

Однажды мулла Насреддин с женой шли домой, и мулла сказал:
— Дорогая, тебе кто-нибудь говорил, как ты загадочна, удивительна и прекрасна?
Его жена почувствовала себя очень счастливой. Она ответила:
— Нет, мне никто никогда этого не говорил.
— Тогда откуда ты взяла эту идею?


Высокий ворот

У муллы Насреддина спросили:
— Почему у твоего халата высокий ворот?
— Я нарочно сделал так, чтобы солнце не жгло мне затылок, — сказал он.
— А что же ты будешь делать, если солнце окажется спереди?
— Мне спешить некуда, я поверну назад.


Насреддин и парикмахер

Судья приказал, чтобы Насреддину сбрили бороду. Готовясь его брить, цирюльник сказал, обращаясь к Насреддину:
— Набери полный рот воздуха.
— Болван! — ответил Насреддин. — Что приказал тебе судья — сбрить мне бороду или учить меня надувать щёки и свистеть?


Бутылка

Мулла Насреддин, готовясь к ночлегу, положил под голову бутылку.
— Мулла, — сказал его друг, — не будет ли такая подушка слишком жёсткой?
— Просто бутылка — конечно, — сказал мулла, — но я собираюсь набить её соломой, прежде чем положить под голову.


По короткому пути

Однажды прекрасным утром мулла Насреддин шёл домой. Вдруг ему пришло в голову, что можно сократить себе путь, свернув с пыльной дороги и пройдя остаток пути лесом.
— Отличный день, день счастливых поисков! — воскликнул мулла, сворачивая в чащу.
Не успел он оглянуться, как оказался на дне замаскированной волчьей ямы.
— Хорошо, что я пошёл коротким путём, — подумал Насреддин, лёжа на земле. — Если уж посреди такой красоты могла случиться эта неприятность, то на пыльной и ужасно скучной дороге могло произойти всё, что угодно.


Пусть теперь волнуется Абдулла

Однажды Насреддин ворочался в кровати и никак не мог уснуть.
— В чём дело? — спросила его жена.
— Ни о чём не думай. Спи!
Мулла признался, что у него нет семи серебряных монет, чтобы вернуть долг соседу Абдулле, а платить нужно уже на следующий день.
Жена быстро вскочила с постели, обвернула плечи шалью, перешла на другую сторону улицы и стала кричать:
— Абдулла! Абдулла!
Она кричала до тех пор, пока Абдулла не подошёл к окну и не спросил, протирая заспанные глаза:
— Ну, чего тебе? Что случилось?
— Слушай, Абдулла, никаких денег ты завтра не получишь, потому что у моего мужа их просто нет.
Она вернулась домой и сказала:
— Спи, Насреддин. Пусть теперь волнуется Абдулла.


Лжецы

Некий лжец сказал мулле:
— Однажды случилось так, что море замёрзло. В том году мы вдоволь поели мороженой рыбы.
— А в другом году, — добавил Насреддин, — море случайно загорелось и сгорело. Вот тогда мы очень много ели жареной рыбы.


Забота о нищих

Молясь Богу Насреддин говорил:
— О Аллах! Дай мне пять тысяч серебряных монет! Тысячу из них я обязуюсь раздать нищим в виде милостыни. Но если ты мне не доверяешь, дай мне четыре тысячи монет, а тысячу можешь раздать нищим собственноручно.


Решето не на месте

Войдя к себе в дом, Насреддин обнаружил на своей постели решето. Тогда он подошёл к стене и зацепился одеждой за торчащий на ней крюк.
— Что с тобой? Или в тебя вселился бес? — спросила его жена.
— Когда я обнаружил на своей постели решето, я решил занять его место, — ответил Насреддин.


Крабы — прирождённые политики

Три амбициозных политика гуляли по пляжу и планировали стратегические ходы, чтобы свергнуть могущественного соперника. Затем они подошли к мулле Насреддину, ловившему крабов.
Поймав очередного краба, мулла клал его в плетёную корзину. Заглянув в неё, один из политиков предупредил Насреддина:
— Мулла, тебе бы лучше закрыть корзинку. Если ты не поостережёшься, крабы выберутся и разбегутся.
— О, мне не нужна никакая крышка. Эти крабы — прирождённые политики, и если один краб попытается выбраться, другие утянут его вниз.


Просто привычка

Так случилось, что мулла Насреддин заболел и был госпитализирован. Через несколько минут кто-то постучал в дверь, и вошла маленькая женщина. Она сказала:
— Я ваш врач. Разденьтесь, я пришла вас осмотреть.
Мулла спросил:
— Вы имеете в виду — полностью?
Врач ответила:
— Да, именно так.
Он разделся. Женщина осмотрела его, затем она сказала:
— Теперь ложитесь на кровать. У вас есть какие-нибудь вопросы?
Насреддин сказал:
— Только один: зачем вы побеспокоились постучать?
Женщина ответила:
— Просто привычка.


Славные птицы

По поводу своих кур и цыплят Насреддин говорил:
— О славные птицы! Когда наконец заболеет кто-нибудь из моих домочадцев, чтобы можно было вас зарезать, съесть и таким образом избавиться от головной боли, которую вы причиняете мне своим писком!


Разговор с султаном

Вернувшись из поездки в Бухару, Насреддин гордо заявил в чайхане:
— Со мной разговаривал сам султан!
— Что же он сказал тебе?
— Он соизволил промолвить:
«Прочь с дороги, оборванец!»


Подорожала мука

Насреддину сказали:
— Сегодня на рынке подорожала мука.
— Меня это не касается, — ответил он. — Я покупаю только готовый хлеб.


Разговор обо мне

Насреддин сказал своему соседу:
— Сегодня во сне я видел правителя нашего города. Он говорил с тобой, а смотрел в мою сторону. Скажи пожалуйста, что он сказал тебе обо мне?


Перемени тему

Как-то раз в изнуряющий жаркий полдень Насреддин увидел человека, идущего по пыльной дороге, который нёс большую гроздь соблазнительно выглядевшего винограда.
Небольшое количество лести стоило такого винограда.
— О, великий шейх, дай мне немного винограда, — сказал Насреддин.
— Я не шейх, — ответил дервиш, ибо он был одним из тех странствующих созерцателей, которые избегают крайних форм выражения в речи.
«Он человек ещё большей значимости, и я выказал неуважение к нему», — подумал мулла. Вслух он сказал:
— Валахадрат-а*!  — дай мне только одну виноградинку!
— Я не высочество! — огрызнулся дервиш.
— Ну, ладно, не говори мне, кто ты такой, а то мы ненароком выясним, что этот виноград — тоже не виноград! Давай переменим тему.

*Валахадрат-а-высочество.


Благовидный предлог

Насреддин сидел и ужинал со своим другом. Внезапно с крыши свалился камушек. Некоторое время спустя упал второй, затем третий… Заметив это, Насреддин сказал своей служанке:
— Поднимись пожалуйста на крышу и посмотри, закатилось ли солнце.
Она поднялась на крышу, задержалась там на часок, затем спустилась и сказала:
— Да, солнце закатилось.
Тогда обратился к Насреддину его друг:
— А ты сам разве не знаешь, что наступил вечер? Ведь стемнело уже.
— Как же мне не знать? — ответил тот. — Но, если бы я не нашёл предлога отправить её на крышу к тому, кто её там дожидался, мы бы до утра не избавились от камней, с помощью которых её приглашали к себе.


Виноградная лоза

Насреддин увидел, как двое крестьян закапывают что-то в землю.
— Что это вы делаете? — спросил молла.
— Да вот, сажаем черенки винограда. Вырастут и принесут плоды.
— Посадите тогда уж и меня заодно.
— Да в своём ли ты уме? Ведь ты — не дерево, не куст.
— Но я тоже хочу расти и приносить плоды!
Крестьяне сделали так, как настаивал Насреддин. Через некоторое время они увидели, что молла ходит вокруг ямки, куда его «посадили».
— Ну, вот видишь, молла, нельзя человека посадить.
— Почему нельзя? По-вашему, если я на минуточку вылез погреться, так я уже расти и плодоносить не могу, что ли?


Рано вставать

— Насреддин, сын мой, ты должен рано вставать по утрам.
— Почему, отец?
— Это хорошая привычка. Ты знаешь, однажды я поднялся на рассвете, пошёл прогуляться по дороге и нашёл мешок золота.
— Откуда ты знаешь, что его не потеряли предыдущей ночью?
— Не в этом дело. Во всяком случае, его там не было за ночь до того. Я заметил.
— Тогда не у всякого удача, кто рано встаёт. Человек, который потерял золото, встал, должно быть, ещё раньше, чем ты.


Бесконечная надежда

Мулла Насреддин оставался безработным много-много лет, ибо он хотел быть актёром, но не имел таланта. Но, каждый день он шёл к агенту. Он с надеждой стучал в дверь, входил в контору и спрашивал:
— Что-нибудь произошло? Я где-нибудь записан?
Агент всегда говорил одно и то же:
— Я ничего не могу сделать, нет никакой возможности.
Проходили дни, недели, прошли годы, и стук муллы стал привычным. Несмотря на сезон, на погоду — хорошую и плохую — агент был уверен в одном:
Насреддин придёт. И мулла опять с надеждой спрашивал, и агент опять говорил одно и то же:
— Насреддин, я ничего не могу сделать, нет никакой возможности.
Затем однажды послышался другой стук, немного печальный, и когда Насреддин вошёл, агент был удивлён, так как тот был печален. Мулла сказал:
— Слушай, две недели не записывай меня никуда, потому что я собираюсь в отпуск.


Дорогой эксперимент

Когда Насреддина укусила собака, друзья ему посоветовали:
— Если ты хочешь узнать, не бешеная ли она, дай ей хлеба, испечённого из лучшей муки. Если она его не съест — значит бешеная, а если съест — не бешеная.
— Если я так сделаю, то в округе не останется ни одной собаки, которая меня бы не покусала, — ответил Насреддин. — Они будут кусать меня только ради того, чтобы я с каждой из них проделал такой эксперимент.


Желание в ненастную погоду

Насреддин женился на безобразной женщине.
Как-то в один из дождливых ненастных дней она спросила его:
— Какие желания возникают у тебя в такие дни?
— Расстаться с тобой и обрести свободу, — ответил он.


Абсолютно уверен

Увидев озабоченную жену, ходжа Насреддин спросил её:
— Что произошло?
— Я была у гадалки и то, что она сказала, беспокоит меня, — ответила она.
— Не волнуйся. В жизни нет ничего, о чём можно было бы сказать с абсолютной уверенностью и поэтому нельзя делать никаких предсказаний. Абсолютно уверены могут быть только дураки, — сказал Насреддин.
— Ты в этом абсолютно уверен? — спросила жена.
— Абсолютно, — ответил он.


Вода без баклажанов

Насреддин не выносил баклажанов. Оказавшись однажды в гостях у знатного человека, он узнал, что все блюда в этом доме приправлены баклажанами. Тогда он сказал слуге:
— Подай мне воды напиться, но только если в ней нет баклажанов.


Запасливый бедняк

Однажды зимой Насреддин сказал своей жене:
— Давай построим погреб.
Ответила ему жена:
— А разве есть у нас припасы, которые следовало бы складывать в погреб?
Он сказал:
— Пока закроем холодный воздух, который хорошо сохраняет продукты. Пусть всё будет готово для их хранения. А потом разбогатеем и раздобудем мясо, жир, соль, дрова…


Чистка не нужна

Насреддин обедал у скупого вельможи. Нечаянно пролив на одежду Насреддина немного супа, вельможа сказал своему слуге:
— Вычисти пожалуйста его платье.
— В чистке нет ни малейшей надобности, — возразил Насреддин. — Простая вода высохнет и так.


Это больно

На отчаянный крик Насреддина сбежались испуганные соседи.
— О, мулла, что с тобой?
— Друзья, мне больно!
— Почему тебе больно?
— Потому что это — больно!
— А почему тебе так больно? — спросили друзья.
— О! Какие же вы глупые, мне больно, потому что я проткнул себе руку этой громадной иглой?
Соседи с удивлением качали головами.
— Зачем ты проколол себе руку иглой, если знал, что будет больно?
— Потому что иначе я не мог бы кричать и жаловаться! — ответил Насреддин и завопил ещё громче.


Жена муллы

Друзья и приятели Насреддина стали говорить ему, что жена его сильно погуливает и не мешало бы призвать её к порядку.
— Странные вы люди! — удивился мулла. — Как я могу приструнить её, если я её совсем не вижу?


Целый динар просто так

У Насреддина спросили:
— Хотел бы ты сейчас получить целый динар?
Он ответил:
— Да, хотел бы, но только без двадцати палочных ударов.
— При чём тут палочные удары? — спросили его.
— Я знаю, что в наше время люди ничего не дают даром, — ответил он.


Чему верить — глазам или носу?

Когда у судьи находился Насреддин, к нему зашла женщина. Лицо её было закрыто чадрой, виднелись только очень красивые глаза. Женщина заплакала и начала жаловаться на своего обидчика.
Тогда Насреддин сказал судье:
— Поверь ей! Сразу видно, что это несчастная душа. Её глаза свидетельствуют о том, что её обидели.
Когда Насреддин совсем расположил её к себе своими речами, она открыла лицо. И оказалось, что у неё вызывающий отвращение нос, плоский, как зуз.
Присмотревшись к ней, Насреддин сказал судье:
— О нет, господин мой, не верь ей! Хотя эти глаза свидетельствуют о том, что её обидели, этот нос доказывает, что она лгунья и во всём виновата. Она не стоит того, чтобы её жалели.


Не виноват

Насреддину сообщили, что его осла украли.
— Благословен Аллах! — ответил он. — Я при этом не присутствовал.


Неудачное возражение

Насреддин поссорился со своей женой и захотел её прогнать. Она взмолилась:
— Вспомни нашу долголетнюю совместную жизнь!
Он ей ответил:
— Поверь, что трудно придумать более глупое возражение. Ведь именно за нашу долголетнюю совместную жизнь ты мне так опостылела, что я хочу избавиться от тебя.


В суде

Однажды Насреддин явился в суд в великолепном тюрбане.
Он знал, что тюрбан вызовет восхищение у монарха, и, возможно, ему удастся его продать.
— Сколько ты заплатил за свой чудесный тюрбан, мулла? — спросил монарх.
— Тысячу золотых монет, ваше величесто.
Визирь смекнул, что задумал мулла, и прошептал королю:
— Только глупец может заплатить такие огромные деньги за тюрбан.
Король сказал:
— Почему ты отдал за него так много? В жизни не слышал, чтобы тюрбан стоил тысячу золотых монет.
— Ваше величество, я заплатил за него так много потому, что знал: есть лишь один монарх на всем белом свете, который купит такую вещь.
Король повелел отсыпать Насреддину две тысячи золотых монет и взял тюрбан, польщенный комплиментом.
— Вы знаете цену тюрбанов, — позднее сказал визирю Насреддин, — а я знаю слабости эмиров.


Теоретические случаи

Насреддина cпросили:
Куда ты направляешься, мулла?
— Я еду в город.
— Тогда оставь осла здесь: на дороге встречаются разбойники — его могут украсть.
Насреддин решил, что будет надежнее поехать на осле, чем оставить его в стойле дома, откуда его тоже могут выкрасть. Друг одолжил ему саблю, чтобы он оборонялся от врагов.
Проезжая по пустынной дороге, мулла увидел человека, идущего навстречу.
«Наверное, разбойник, — подумал Насреддин. — Буду поджидать его здесь».
Когда они поравнялись, безобидный путник удивился, услышав, как мулла закричал:
— Вот сабля, можешь взять ее себе! А мне оставь осла!
Путник, обрадовавшись такому везению, тут же схватил саблю. Воротившись домой, Насреддин сказал приятелю:
— Ты был прав, хорошая вещь сабля. Она сохранила мне осла.


Темп жизни

Послушай-ка, умник, почему бы нам не прибавить шагу и быть порасторопнее? — спросил хозяин у Насреддина.
— Всякий раз, как я прошу тебя что-то сделать, ты все делаешь по частям. Совершенно не обязательно трижды ходить на базар, чтобы купить три яйца.
Насреддин пообещал исправиться. Однажды хозяин заболел.
— Позови врача, Насреддин.
Мулла вышел из дому и вернулся с толпой людей.
— Хозяин, вот врач. А еще я привел других нужных людей.
— Кто они такие?
— Врач может прописать припарки, поэтому я привел знахаря, который их делает, его помощника и поставщиков необходимых ингредиентов.
Угольщик должен сказать, сколько угля нам понадобится, чтобы разогреть воду. А владельца похоронного бюро я прихватил на случай, если вы не поправитесь.


Образец

Как-то, сидя в чайхане, Насреддин увидел заезжего философа и был поражен его красноречием. Когда какое-то из его утверждений было поставлено пол вопрос одним из собравшихся, мудрец вытащил из кармана книгу и швырнул ее на стол:
«Вот доказательство. И эту книгу я сам написал!»
Человек, умевший не только читать, но и писать, был здесь редким гостем. А этот человек написал целую книгу! Деревенский люд отнесся к нему с великим почтением.
Через несколько дней мулла Насреддин явился в чайхану и спросил, не желает ли кто-нибудь купить дом.
— Расскажи нам о нем, мулла, — попросили его люди, — мы и не знали, что у тебя есть дом.
— Дела говорят громче слов! — закричал Насреддин. Он вытащил из кармана кирпич и грохнул его на стол.
— Вот мое доказательство. Проверьте его на прочность. И, кстати, этот дом я построил собственноручно!


Чужие письма

Насреддин плохо писал, а читал еще хуже. Но, все же он был грамотней, чем другие, и однажды согласился отнести письмо одного простолюдина его брату.
— А теперь прочти его мне, — сказал тот, — хочу убедиться, что я ничего не упустил.
Мулла уставился на каракули. Поняв, что дальше слов «Дорогой брат!» ему не продвинуться, он сказал:
— Не могу разобрать. Не пойму точно, какое следующее слово: «знаю», «работаю», «прежде» или «сердце».
— Вот ужас! Как же тогда прочтет его он, если ты не можешь?
— Послушай, приятель, — сказал Насреддин, — это не моя забота. Мое дело — написать письмо, а не читать его.
— К тому же, — согласился простолюдин, поддавшись на уговоры, — оно и адресовано не тебе.


Почему не сказал мне раньше?

Насреддин шел по дороге с учеником. Заходя в большие дома, они представлялись странствующими дервишами. Им подавали еду и воду.
Насреддин ел до отвала и ложился спать. Ученик же съедал немного пищи, потом несколько раз подпрыгивал и ел еще.
Через несколько дней мулла спросил его, почему он ест таким странным образом.
— Учитель, я понял, что если я немного поем, потом выпью чуть-чуть воды, потом утрясу все это, то могу больше вместить.
Насреддин снял сандалии и пару раз ударил юношу:
— Как ты посмел скрыть от меня столь ценный секрет? Сколько еды пропало даром! Я подозревал, что можно съесть куда больше, чем мне удавалось.
Но теперь знаю: достичь абсолютного предела наполнения — значит лопнуть!


Ценность прошлого

Султан послал Насреддина исследовать различные учения восточных мистических учителей. Все они излагали ему историю о чудесах давно умерших основателей учений и великих учителей прошлого,
цитировали их изречения, рассказывали об их школах.
Вернувшись домой, он представил отчет, который содержал одно-единственное слово:
«Морковь».
Его вызвали для объяснений. Насреддин сказал султану:
— Лучшая часть погребена; мало кто знает — за исключением крестьян, — что под зеленым, под землей, находится оранжевое и что, если вы не трудитесь над ним, оно испортится; к этому причастно множество ослов.


Не перцы, а деньги

Ходжа Насреддин, как всем известно, родился в стране, где плоды — это плоды, и мясо — это мясо, и где никто не ест карри.
Однажды он плелся по пыльной индийской дороге, только что спустившись с высоких кафиристанских гор, и им овладела сильная жажда.
— Вот бы отведать каких-нибудь плодов, — сказал он себе.
Не успела эта мысль прийти ему в голову, как за поворотом дороги он увидел добродушного на вид человека, сидящего в тени дерева.
Перед ним стояла корзина, доверху наполненная блестящими красными плодами.
— Вот то, что мне надо, — сказал Насреддин.
Вытащив из узла своего тюрбана две маленькие медные монетки, он протянул их торговцу. Не говоря ни слова, человек вручил ему всю корзину. Плоды эти в Индии очень дешевы, и берут их обычно понемножку.
Насреддин уселся там, где только что сидел торговец, и накинулся на плоды. Через несколько мгновений он почувствовал, что рот у него горит.
По щекам потекли слезы, горло пылало. Ходжа продолжал есть. Прошел час или два. Тут мимо проходил афганский горец. Насреддин окликнул его.
— Брат, эти проклятые плоды, должно быть, вышли из пасти самого Шайтана!
— Дурень, — сказал горец, — неужели ты никогда не слышал об индийском перце? Немедленно прекрати их есть, не то еще до заката смерть порадуется своей новой жертве.
— Я не могу уйти отсюда, — вздохнул ходжа, — пока не прикончу всю корзину.
— Безумец! Эти перцы кладут в карри! Выбрось их сейчас же!
— Это не перцы, это — мои деньги, — прохрипел Насреддин, — как же я могу их выбросить?


Предположения

У Насреддина спросили:
Что такое судьба, ходжа?
— Предположения.
— Поясни.
— Ты предполагаешь, что все будет хорошо, а получается наоборот — это называется невезением.
Ты предполагаешь, что все будет плохо, а получается опять наоборот — это называется удачей.
Ты предполагаешь, что нечто должно произойти или не должно произойти, но, не обладая даром предвидения, не знаешь, что случится на самом деле.
Когда тебя поймали с поличным — это Рок.


Идиоты

Ходжа Насреддин нес домой посуду из тонкого стекла и споткнулся посреди улицы. Все разбилось. Собралась толпа.
— В чем дело идиоты? — закричал на них ходжа. — Вы что, дурака никогда не видели?


Воля Аллаха

Насреддин скопил денег на новую рубаху. Взволнованный, он направился к портному. Портной снял с него мерки и сказал:
— Приходи через неделю, и, если на то будет воля Аллаха, твоя рубаха будет готова.
Ходжа терпел целую неделю и поспешил к портному.
— Задержка вышла, — услышал он в ответ. — Но, если будет на то воля Аллаха, ты можешь забрать рубаху завтра.
Насреддин вернулся на следующий день.
— Извини, — сказал портной, — рубаха еще не совсем закончена. Попробуй прийти завтра, и — если Аллах пожелает — все будет готово.
— А что если нам обойтись на этот раз без Аллаха? — сказал Насреддин. — Может, дело пойдет быстрее?


Подвиг

Солдаты хвастались в чайхане своими последними подвигами. Вокруг собралось много местных жителей, желавших послушать.
— И тут, — продолжал рассказывать один устрашающего вида вояка, — я схватил свой обоюдоострый меч, обрушился на врагов и стал рубить их направо и налево как солому. В тот день победа была нашей.
Срели слушающих пронесся вздох восхищения.
— Это напомнило мне, — сказал Насреддин, которому случилось в свое время быть свидетелем нескольких сражений, — как однажды на поле боя я отрубил ногу одному мерзавцу. Отсек начисто.
— А не лучше ли было бы, — вставил капитан, — если бы вы отрубили ему голову?
— Это было невозможно, — сказал ходжа. — Кто-то уже сделал это до меня.


Оба, ваше величество

Насредлин не был силен в придворном этикете, а между тем ему предстояла встреча с султаном, который, проезжая через их деревню, ходжа должен был принять его у себя среди прочих именитых жителей.
Конюший решил предупрелить Насреддина. Султан спросит его, сколько он живет в этом месте, сколько он учился, чтобы стать муллой, и устраивает ли его уровень налогообложения и духовный уровень народа.
Насреддин затвердил ответы, но вопросы последовали в ином порядке.
— Сколько ты учился?
— Тридцать пять лет.
— Сколько же тебе сейчас?
— Двенадцать.
— Это невозможно! Кто из нас сошел сума?
— Оба, ваше величество,
— Ты считаешь меня таким же сумасшедшим, как ты сам?
— Конечно, мы сумасшедшие, но только в разном смысле, ваше величество.


Хвост машет собакой

Насреддин вышел из города, решив совершить одну из своих длительных пеших прогулок. Войдя в деревню, он увидел, что весь народ спешит на базарную площадь. Он спросил у прохожего, что происходит.
— А ты не знаешь? Один человек вернулся из паломничества в Мекку. В этом году там собралось сто тысяч человек. Сейчас он будет рассказывать о своих впечатлениях.
— Надо же, — сказал Насреддин, — а я, глядя на это столпотворение, скорее бы заключил, что паломничество пришло к нему, и уж никак не наоборот.


Зачем впадать в крайности?

Корабль терпел бедствие, и все, кто находились на борту и прежде смеялись, когда ходжа Насреддин советовал им приготовить души для перехода в мир иной, теперь упали на колени и взывали о помощи.
При этом они клялись изменить свою жизнь если только удастся спастись.
— Подождите, друзья! — воскликнул ходжа. — Зачем так расточительно обращаться с земными ценностями? Зачем впадать в крайности? Золотая середина всегда лучше. Поверьте мне. Я уже вижу землю!


Описание

Насреддин потерял прекрасный дорогой тюрбан.
— Наверно, его уже не найти, ходжа? — спросил кто-то из знакомых.
— Напротив, я уверен, что он найдется. Я обещал нашедшему серебряную монету.
— Но за такое вознаграждение нашедший никогда не вернет его тебе, потому что он стоит в сто раз больше.
— Я уже подумал об этом. В объявлении я указал, что это был старый грязный тюрбан, не имеющий ничего общего с настоящим.


Привыкая к худшему

Насреддин запречитал:
-Горе, горе! Увы, мне, увы!
-Что случилось Насреддин?- спросил сосед.
-Горе сосед, моя жена совсем плоха.
-А я думал, что совсем плох твой ишак.
-Ты правильно думал. Но, я решил, что буду через легкие испытания постепенно готовить себя к худшему.


Поздравления

Поздравь меня! — закричал Насреддин соседу. — Я стал отцом.
— Поздравляю! Мальчик или девочка?
— А как ты узнал?


Результат налицо

Все в этом мире должны делиться своим достоянием по-братски, — говорил философ, обращаясь к собравшимся в чайхане.
— Я не уверен, что это было бы хорошо, — сказал один сомневающийся.
—  А ты когда-нибудь пробовал? — спросил его идеалист.
— Я пробовал! — воскликнул Насреддин. — Я кормлю мою жену и моего ишака совершенно одинаково. Они получают то, что хотят.
— Отлично! — обрадовался философ. — А теперь скажи присутствующим, каков результат, ходжа.
— Результат: хороший ишак — и плохая жена, — сказал Насреддин.


Роли человека

Брат, — сказал ходжа Насреддин соседу, — я собираю деньги для одного бедняка, который не может уплатить свой долг.
— Весьма похвально, — сказал тот. — И кто же этот человек?
— Я, — сказал Насреддин, поспешно удаляясь.
Через несколько недель он снова появился у дверей.
— Не иначе, как опять насчет долга, — усмехнулся сосед.
— Ты угадал.
— Кто-то не может уплатить долг, и ты собираешь с миру по нитке?
— Верно.
— И скорее всего этот должник — ты сам.
— На этот раз ты ошибся.
— Чтож, тогда вот, возьми.
Насреддин сунул монету в карман.
— Послушай, ходжа, а что тебя сподвигло на благотворительность в этот раз?


Очень просто

Каждую пятницу Насреддин приходил утром на базар с отличным ишаком, продав его, уходил довольный домой.
Цену он просил каждый раз очень низкую — всякому было ясно, что ишак стоит намного больше. Однажды к нему подошел богатый купец, тоже продававший ишаков.
— Немогу понять, как это у тебя получается, Насреддин. Я продаю ишаков по самой низкой цене. Мои слуги берут у крестьян овес, не платя за него ни гроша.
Мои рабы смотрят за ишаками, тоже не спрашивая с меня денег. И все равно мне далеко до твоих цен.
— Очень просто, — сказал Насреддин. — Ты крадешь корм и труд. А я — только ишаков.


Я вижу в нем тебя!

Насреддин стоял посреди рыночной площади и декламировал:
«О моя возлюбленная! Все мое существо так переполнено тобой. Что, кто бы ни предстал пред моими очами, я вижу в нем тебя!»
Тут один из зевак прокричал ему в ухо:
— А если бы пред твоими очами предстал осел?
Ходжа и бровью не повел и, продолжая свое занятие, пропел, словно рефрен:
«Я вижу в нем тебя».


Всему свое время

Насреддин любил сидеть на террасе одной чайханы. Однажды пробегавший мимо мальчишка сбил у него с головы тюрбан. Ходжа не обратил на это внимания.
Так повторялось несколько дней подряд. И каждый раз ходжа только подбирал тюрбан и снова надевал его на голову.
Кто-то спросил ходжу, почему он не догонит мальчика и не накажет его; или не попросит кого-нибудь сделать это за него.
— Это делается не так, — сказал Насреддин.
Не прошло и нескольких дней, как ходжа пришел в чайхану позже обычного. На его месте сидел устрашающего вида солдат. В это время появился все тот же мальчишка. Привыкнув, что на этом месте сидит ходжа,
он подбежал и сорвал с солдата его меховую шапку. Недолго думая солдат схватил мальчишку за шиворот и высек как следует плетью.
— Я же говорил: всему свое время, — сказал Насреддин.


«Я помню»

Есть такая игра — называется «Я помню». На первый взгляд безобидная, но скольких разочарований она уже стоила человечеству. Играя в нее, убеждаешься, как трудно порой удержать в памяти даже самую простую вещь.
Двое людей договариваются, что играют в «Я помню». С этого момента всякий раз, как один из них дает что-нибудь другому, тот, кто принимает дар, должен произнести
«Я помню!».
Тот, кто первым забудет в нужный момент произнести эту заветную фразу, считается проигравшим и должен заплатить фант.
Насреддин с женой играли в «Я помню». Силы были равные, и они чуть не сошли с ума, передавая друг другу вещи со всевозрастающей быстротой, пока совсем не выбились из сил.
Тогда ходжа придумал план. Он отправился в паломничество в Мекку. Через несколько месяцев он возвратился с подарком, расечитав, что жена от волнения забудет про уговор и он выиграет наконец игру.
Жена встретила его у ворот. В руках у нее был сверток.
«Не буду брать его», — подумал ходжа. Но, когда между ними оставалось несколько шагов, она сказала:
— Вот тебе еще один сын.
Насреддин так обрадовался, что взял малыша на руки — и позабыл сказать «Я помню».


Так нечестно

Непосвященные, как правило, считают дервишей сумасшедшими, — размышлял Насреддин, шагая по дороге. — Мудрецы же, напротив, полагают,
что они-то и есть истинные властители мира. Хотел бы я проверить это сам».
Тут он увидел идущего ему навстречу высокого человека, одетого как аклданские дервиши, которые, по слухам, достигли высочайшей степени просветления.
— Друг, — сказал ходжа, — я хочу проверить, насколько велика твоя проницательность и моя находчивость.
— Что ж, давай, — сказал дервиш.
Насреддин внезапно выкинул руки вперед и одновременно и сжал кулаки.
— Что у меня в руках?
— Лошаль, телега и извозчик, — мгновенно ответил аклданец.
— Это нечестно, — сказал раздраженно Насреддин. — Ты видел, как я ухватил поводья.


Духовный учитель

В деревню, где жил Насреддин, приехал мудрец из далекой восточной страны. Его философские рассуждения были настолько темны и загадочны, что завсегдатаи чайханы ждали, что он вот-вот приоткроет им тайны бытия.
Насреддин послушал его немного, потом сказал:
— Я понимаю тебя, мне тоже довелось одно время быть странствующим учителем.
— Ну что ж, если хочешь, расскажи нам о своем опыте, — сказал старец, раздосадованный тем, что его перебили.
— С удовольствием, — сказал ходжа. — Например, однажды я путешествовал по Курдистану. Везде мне оказывали теплый прием. Я останавливался во всех монастырях, и везде дервиши слушали меня с большим вниманием.
Караван-сарай и чайхана были всегда открыты для меня, и никто не брал с меня никаких денег.
Старец уже начал терять терпение и спросил недоверчиво:
— И неужели никто ни разу не возразил тебе?
— О да, — сказал Насреддин. — Однажды меня даже побили и посадили в колодки, а потом и вовсе выгнали из города.
— И в чем же было дело?
— Видишь ли, люди в той местности понимали турецкий язык, на котором я проповедовал.
— А те, что до этого приветствовали тебя?
— О, те были курдами, у них свой язык. С ними я был в безопасности.


Насреддина спросили:
-Почему ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос, ходжа?
-Разве?


Цена правды

Если вы жаждете истины, — сказал Насреддин ученикам, пришедшим послушать его, — то вам придется за это заплатить.
— Но разве за истину платят? — спросил один из учеников.
— А разве вы не замечали, что чем реже товар, тем он дороже?


Лучше не рисковать

Одному богослову случилось заболеть. Он слышал, что Насреддин — мистик, и теперь, лежа в полубреду, решил послать за ним.
— Посоветуй мне какую-нибудь молитву, которая облегчила бы мне переход в мир иной.
— С удовольствием, — сказал Насреддин. — Хотя бы такая:
«Помоги, Аллах — помоги Шайтан!»
Позабыв о своей болезни, умирающий вскочил как ошпаренный.
— Ты, должно быть, сошел сума, ходжа!
— Вовсе нет, мой дорогой. Человеку в твоем положении лучше не рисковать. Стоя на перепутье, надо предвидеть обе возможности.


Купец

Богатый купец остановился на несколько дней в деревне, где жил Насреддин. И хотя купец этот отличался большой скупостью, жители относились к нему с уважением.
Наереддин спросил одного из односельчан:
— Почему ты всякий раз раскланиваешься с ним? Он ведь ни разу не дал тебе ни гроша.
— Ты не понимаешь. Он же торговец. И этим все сказано. А может, когда-нибудь и нам отломится немножко.
Потом купец уехал. Спустя неделю Насреддин пошел на базар. Он купил дюжину арбузов на одном лотке и затем продал на другом, причем только потерял на этой сделке.
Потом проделал то же самое с другим товаром. Обойдя таким образом почти всех лавочников, он пошел в чайхану и беспечно заказал себе дорогой розовый чай со взбитыми сливками и кардамоном.
Вскоре чайхана стала наполняться любопытными. Кто-то спросил:
— Ходжа, почему ты покупаешь вещи и продаешь их по такой странной цене?
— Кто здесь смеет задавать мне вопросы? — стукнул кулаком по столу Насреддин. — Я торговец, и этим все сказано, не так ли? Может, и вам еще отломится когда-нибудь.


Над чем смеетесь?

Насреддин спокойно ехал по дороге на своем ишаке, как вдруг ишак попятился и он упал. В следующее мгновение он был окружен мальчишками, которые едва не надорвали себе бока от смеха.
Когда они немного успокоились, Насреддин встал и, поправив с достоинством свой тюрбан, спросил:
— И над чем же вы смеетесь?
— Ходжа, — сказали они, чуть снова не поперхнувшись от смеха, — это было удивительное зрелище! Мы смеялись потому что ты свалился с ишака.
— А вам не приходило в голову, — сказал Насреддин, — что я упал с ишака, чтобы посмотреть, как вы будете смеяться?


Цыплята

Едва ли кому-нибудь удавалось понять Насреддина. Иногда он мог обратить в победу поражение, а иногда совершал такие промахи, что все у него шло наперекосяк.
Но говорили, что он не от мира сего, и вот одному молодому человеку вздумалось посмотреть, как он ухитряется сводить концы с концами, и, может быть, чему-нибудь у него научиться.
Он видел, как Насреддин пришел к реке и сел под деревом. Потом ходжа вдруг протянул руку — и в ней оказался пирог. Он повторил это три раза, съедая каждый раз по пирогу.
Потом снова протянул руку, поднял бокал и выпил залпом вино. Юноша не мог устоять на месте и поспешил из своего укрытия к Насредлину.
— Скажи мне, как ты творишь эти чудеса, и я следаю все, что ты попросишь, — сказал он.
— Хорошо, — сказал Насредлин. — Но в начале ты должен войти в должное состояние ума, когда время и пространство уже не имеют значения. Тут ты можешь получать сладости хоть из рук самого султана. И еще одно условие.
— Какое угодно! — воскликнул юноша.
— Ты должен делать то, что я буду тебе говорить.
— Говори!
— Не все сразу. Выбирай: хочешь легкое задание или трудное?
— Давай трудное.
— Это твоя первая ошибка. Начинать надо с легкого. Но теперь ты уже сделал свой выбор. Трудное задание такое: проделай в заборе такую дырку, чтобы твои цыплята могли ходить клевать корм в соседский огород.
Одновременно она должна быть такой, чтобы соседские цыплята не могли наведываться в твой огород.
Юноша так и не справился с заданием и, конечно, не стал учеником Насреддина. А когда он рассказал людям о чудесах Насреддина, его сочли сумасшедшим.
— Для начала неплохо, — сказал Насреддин. — Надо думать, когда-нибудь ты найдешь своего учителя.


Что будет

Один крестьянин спросил Насреддина, будут ли в этом году плодоносить его оливы.
— Обязательно должны, — сказал ходжа.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все.
Через некоторое время тот же человек встретил Насреддина, когда тот ехал по берегу моря в поисках корабельных обломков.
— Дров нет, ходжа, я уже посмотрел! — крикнул крестьянин.
Еще через несколько часов он увидел, что Насреддин плетется на ишаке обратно, по-прежнему без дров.
— Где же твоя проницательность? Ты знаешь, будут плодоносить оливы или нет. А есть ли дрова на берегу, сказать не можешь.
— Я знаю, что должно быть, — сказал Насреддин, — А что может быть, то отменя сокрыто.


Хорошая новость

На Востоке есть такой ненарушаемый обычай: тот, кто приносит хорошие новости, всегда получает вознаграждение.
Однажды ходжа Насреддин, чрезвычайно обрадованный рождением сына, пришел на базарную площадь и начал кричать:
«Идите все сюда! Хорошая новость!»
— Что такое, ходжа?
Насреддин подождал, пока все соберутся, и закричал:
— Люди! Собирайте деньги! Есть хорошая новость, касающаяся каждого из вас! Аллах благословил вашего ходжу и послал ему сына!


Не буди лиха

Ходжа Насреддин часто бродил по кладбищу, размышляя о жизни и смерти. Однажды, погруженный в эти раздумья, он увидел возле одной из могил устрашающего виду собаку, прижавшуюся к земле.
Крайне возмущенный, он взял палку и стал махать на собаку, чтобы она ушла и не оскверняла могилу своим присутствием.
Но она только зарычала и готова была броситься на обидчика. Ходжа никогда не подвергал себя опасности, если ее можно было избежать.
— Ладно уж, сиди где сидишь, — сказал он примирительно. — Мертвому-то уже все равно.


Не мое дело

У Насреддина украли ишака. Он тут же пошел в полицию.
— Ходжа, — сказал полицейский, — пропажа серьезная, и мы приложим все усилия, чтобы вернуть ишака. А теперь — к делу, и расскажите мне, как это случилось.
— Поскольку я при этом не присутствовал, то едва ли могу сказать, как это случилось, не так ли? — заметил Насреддин. — И вообще, это не мое дело, а ваше.


Не так все просто, как кажется

Вдова пришла к ходже Насреддину в суд и сказала:
— Я очень бедна. А мой младший сын ест очень много сахара — он просто жить без него не может. Из-за этой его привычки я не могу сводить концы с концами. Не может ли суд запретить ему есть сахар, потому что меня он не послушается.
— Все не так просто, как тебе кажется. Возвращайся через неделю. Я обдумаю все хорошенько и скажу тебе о своем решении.
Через неделю женщина снова была в очереди посетителей.
— Извини, — сказал, обратившись к ней, Насреддин. — Это дело требует еще раз отложить решение. Подожди еще недельку. Через неделю он еще раз отложил свое решение на неделю. Наконец ходжа объявил:
— Суд рассмотрел твое дело. Зови парня.
Парень предстал перед ходжой.
— Итак, — прогремел кадий, — тебе запрещается есть больше двух унций сахара в день.
Женщина поблагодарила ходжу и попросила позволения задать ему один вопрос.
— Спрашивай, — сказал Насреддин.
— Ваша честь, — спросила женщина, — а почему вы не могли сразу запретить моему сыну есть сахар?
— Видишь ли, — сказал Насреддин, — я должен был вначале сам отучиться от этой привычки. Откуда же мне было знать, что на это потребуется столько времени?


Сила повторения

Зная, каким уважением пользуются суфии как учителя мудрости, шайка разбойников поселилась в заброшенном монастыре у дороги под видом суфийских дервишей.
Как раз в это время ходжа Насреддин со своим маленьким сыном отправился в далекое путешествие. Когда они верхом на осле проезжали мимо, их засек один из разбойников.
Вся банда тут же принялась исполнять какой-то ритмический танец, сопровождая его ужасным шумом. Подойдя к монастырю, Насреддин сказал сыну:
— Скоро ночь, а в этом монастыре, похоже, живут продвинутые суфии. Давай попросим у них приюта.
Лжедервиши тепло приветствовали их и даже предложили поучаствовать в их ритуальных действах. Одно из них заключалось в том, чтобы быстро двигаться по кругу, повторяя за ведущим фразы, которые тот время от времени менял.
Вскоре Насредлин уже кружился с лучшим из этих дервишей, подхватывая выкрикиваемые лидером фразы, пока не дошел до полуиступленного состояния. И тут главный дервиш принялся выкрикивать:
«Дарю тебе осла! Дарю тебе осла!»
Насреддин послушно подхватил формулу и стал ее повторять во все ускоряющемся темпе, пока не упал без чувств.
Проснувшись на рассвете, Насреддин обнаружил, что разбойники исчезли вместе с его ишаком.
— Я ведь велел тебе смотреть за ишаком! — закричал он на сына.
— Да, отец. Но послушай, как было. Один из дервишей пришел и забрал ишака. Я побежал к тебе, а ты в это время кричал: «Дарю тебе осла!» и повторил это столько раз и перед столькими свидетеями... В общем, я понял так, что ты его подарил.


Хорошая примета

Вор собрался украсть у Насреддина его одежду. Но именно в этот момент ишак Насреддина принялся реветь, Насреддин понял, что дело неладно, и стал кричать:
— Хорошая примета! Доброе предзнаменование! Ишак ревет — удача у ворот!
Услышав этот шум, вор перепугался, побросал всю одежду и убежал.


Что значит слишком длинный

Один человек хотел подрезать своей лошади хвост. Он спросил у ходжи Насреддина, какой длины он должен быть.
— Длиннее или короче — это почти без разницы. — сказал Насреддин. — Сколько людей, столько мнений. И мнения тоже время от времени стоит подравнивать.


Опережая события

У Насреддина спросили:
Почему ты сидишь здесь, на перекрестке, ходжа?
— Однажды здесь что-нибудь произойдет и соберется толпа. И я не смогу пробиться сквозь нее, чтобы посмотреть, что же произошло. Поэтому я занял место заранее.


Вершки и корешки

Один богач получил от султана права на часть урожая с земли, занимаемой Насреддином. Когда секретарь в суде спросил у него, на какой урожай он претендует, богач сказал:
— Запиши:
«Все, что над землей».
С указом, скрепленным печатью, он пришел к ходже и потребовал свою часть урожая. Но, в тот год Насреддин вырастил репу, и богачу не досталось ничего, кроме ботвы.
На следующий год этот горожанин опять пришел за своей долей. В указе говорилось:
«Все, что под землей».
Но, на этот раз Насреддин сеял пшеницу, и богач опять удалился ни счем...


Громче быка

Насреддин украл быка, убил его и снял с него шкуру.
Хозяин быка выследил его и стал вопить и причитать.
— Странно, — сказал Насреддин. — Тут какая-то неувязка.
Я убил быка, а хозяин ведет себя так, как будто шкуру сняли с него.


Не я начал

Насреддин пришел в мечеть и занял свое место. Его одежда была довольно короткой, и человек, который был позади него, потянул его за полу, сочтя, что это неприлично.
Насреддин тотчас же потянул за полу стоявшего перед ним.
— Что ты делаешь? — спросил тот.
— Спроси того, кто за мной, — он первый начал.


В мечети

Насреддин сидел в мечети, в конце ряда верных и предавался медитации. Вдруг кто-то подумал вслух:
— Кажется, я не погасил огонь, выходя из дома.
Его сосед сказал:
— Ты нарушил тишину и испортил молитву. Теперь придется повторить ее.
— И тебе тоже, — сказал тот, что сидел рядом.
— Слава Аллаху, — сказал ходжа Насреддин, — что хотя бы я не нарушил тишины.


Школа

Один из мальчиков в школе у ходжи Насреддина спросил его:
— Чье достижение больше: того, кто завоевал империю; того, кто мог, но не завоевал; или того, кто не дал другому этого сделать?
— Чего не знаю, того не знаю, — сказал ходжа. — Но, есть дело потрудней, чем все тобой перечисленные.
— И что же это такое?
— Попробовать научить тебя видеть вещи такими, каковы они на самом деле.


Ясновидение

Эй, мулла! — крикнул Насреддину проходивший мимо высокомерный господин. — Какая из этих дорог ведет в столицу?
— А от куда ты знаешь, что я — мулла? — спросил Насреддин.
Тот сказал «мулла» просто наугад, но теперь решил покрасоваться.
— А я — ясновидящий.
— Что ж, — сказал Насреддин, отправляясь дальше. — Тогда ты должен знать и дорогу в столицу.


Дедукция

У Насреддина спросили:
Сколько тебе лет, ходжа?
— На три года больше, чем моему брату.
— А от кудаты знаешь?
— Сам додумался. В прошлом году мой брат сказал кому-то, что я на два года старше его. Прошел год. Значит, я стал еще на год старше. Скоро я буду годиться ему в дедушки.


Мы приходим и уходим

Откуда мы приходим, куда мы уходим, и каково оно там? — спросил странствующий дервиш.
— Незнаю, — сказал Насреддин, — но думаю, что там нет ничего хорошего.
Кто-то спросил его, почему.
— Из собственных наблюдений я знаю, что дети, рождаясь, плачут. И уходим мы часто — плача и с неохотой.


Каркораджами

Кто такой Кар-кор-аджами? — спросил кто-то маленького сына Насреддина, который рассказывал про героев сказок.
— Об этом говорит само его имя, — сказал мальчик. — Это такое слепое-глухое-немое-ходячее существо.
— Да, — перебил его ходжа. — И всему этому научил его я.


Вопрос времени

Один человек попросил у Насреддина взаймы веревку.
— Это невозможно.
— Почему же?
— Потому что она нужна сейчас мне самому.
— Но, ведь вот она — лежит на земле.
— Правильно: она нужна мне сейчас на земле.
— И долго еще она будет нужна тебе здесь на земле?
— До тех пор, пока я не захочу ее кому-нибудь отдать.


Пока поднимется тесто

Жена Насреддина послала его на реку за водой. Она объяснила, что хотя это — женское дело, но, она не может пойти сама, потому что ждет, чтобы поднялось тесто.
Ходжа пошел к реке, хотел зачерпнуть ведром воду и упустил его. Спустя час он сидел на том же месте и смотрел пристально на воду. Кто-то из проходивших мимо людей спросил его, что он делает.
— Жду когда тесто поднимется, — был ответ.


А лучше бы наоборот

Один человек обучался во многих метафизических школах и наконец пришел к Насреддину. Чтобы доказать ходже, что он достоин быть его учеником, он стал расписывать во всех подробностях, где и чему он учился.
— Надеюсь, ты примешь меня в ученики. Или хотя бы поделишься со мной своими мыслями, — сказал он. — Ведь я потратил столько времени на все эти школы.
— Увы, — сказал Насреддин, — ты изучал учителей и их учения. А лучше было бы наоборот — чтобы учителя и школы изучали тебя. Думаю, из этого вышло бы что-нибудь стоящее.


Специалист по пирамидам

Насредлин сидел на дереве, греясь на солнышке и наслаждаясь ароматом цветов. Путник спросил, что он там делает.
— Взбираюсь на Великую Пирамилу.
— Но, здесь и в помине нет никакой пирамиды. И потом, у пирамиды четыре грани — четыре пути к вершине. А это — дерево!
— Да, — сказал Насреддин. — Но мой путь намного приятнее. Цветы, птицы, благоухание ветерка, лучи солнца. Думаю, я не ошибся в выборе.


Где сижу я

На собрании в мечети Насреддин сидел дальше всех от почетного места. Вскоре он начал рассказывать шутки, и люди, собравшись вокруг него, слушали и смеялись.
Никто уже не обращал внимания на седобородого муллу, говорящего умные речи. Когда оратор уже не мог расслышать самого себя, он вышел из себя и закричал:
— Замолчите! Говорить здесь имеет право только тот, кто сидит на месте главного.
— Не знаю, что думаешь ты, — сказал Насреддин, — но, мне сдается,что место главного — там, где сижу я.


Так каждый может

Один зашоренный и узколобый мулла проповедовал в чайхане, где Насреддин проводил едва ли не все свое свободное время. Проходили часы, и Насреддин все больше убеждался, что, кроме расхожих истин,
тщеславия и мертвой учености, никак не связанной с реальной жизнью, тот не может предложить своим слушателям ровным счетом ничего. О чем бы ни шла речь, он не мог обойтись без длинных цитат,
занудных примеров, ложных аналогий и невероятных предположений. А интуиция тут даже не ночевала. Наконец этот проповедник показал всем толстую книгу, написанную им самим,
и поскольку Насреддин был единственным грамотным человеком из присутствующих, он взял ее и начал разглядывать. Насреддин переворачивал страницу за страницей, и все собравшиеся ждали, что он скажет.
Через несколько минут мулла не выдержал и воскликнул:
— Ты держишь мою книгу вверх ногами!
— Знаю, — сказал Насреддин. — Но поскольку эта книга — один из шаблонов, по которому тебя изготовили, то так ее и следует держать, если хочешь в ней разобраться.


Что толку спрашивать меня?

Однажды Насреддин ехал верхом. Вдруг ишак испугался чего-то на тропе и понес. Крестьяне, увидев, как ходжа промчался мимо них на ишаке с невиданой скоростью, закричали вслед:
— Насреддин, кудаты так спешишь?
— Что спрашивать меня? — крикнул он им в ответ, — Спросите у моего ишака.


Лекарь

Одна женщина, почувствовав себя плохо, позвала к себе ходжу Насреддина, так как слышала, что он умеет лечить.
Когда он пришел и хотел пощупать ее пульс, она смутилась и прикрыла руку рукавом. Насреддин достал из кармана носовой платок и положил его поверх рукава.
— Что ты делаешь, ходжа?
— А ты не знала? Сатиновый пульс всегда измеряют шелковой ладонью.


Аппетит

Насреддин сказал:
Я три дня ничего не ем.
— Как же так, ходжа, с твоим-то аппетитом? Ты, должно быть, серьезно болен?
— Ничуть не бывало. Просто никто не зовет меня в гости, вот и все.


Секрет

Насреддин заглянул за ограду и увидел чудесный газон, мягкий и зеленый, как тончайший бархат. Он окликнул садовника, который как раз был занят поливкой.
— Открой мне секрет, как вырастить такой газон?
— Никакого секрета, — сказал садовник. — Перелезай через ограду, поговорим.
Ходжа тут же перемахнул через стену.
— Прекрасно, я превращу весь мой сад в такой же газон.
— Нужно всего лишь посеять газон, — сказал садовник, — убрать сорняки и часто подстригать его, чтоб он был ровным и гладким.
— Ну, это я могу, Сколько времени нужно, чтобы он стал таким?
— Лет восемьсот.
— Впрочем, у меня из окна и без газона вид прекрасный, — сказал ходжа.


Наибольшая вместимость

Крестьяне нашли древнюю китайскую вазу из тонкого фарфоры. В чайхане разгорелся спор о ее вместимости. В разгар перепалки появился ходжа Насреддин. Спорщики обратились к нему.
— Ну, это просто, — сказал ходжа. — Принесите сюда вазу и мелкого песка впридачу.
Он стал наполнять вазу, всыпая в нее слой за слоем мелкий песок и утрамбовывая его пестиком. В конце концов она треснула и раскололась.
— Ну вот, — сказал он торжествующе. — Вот мы и достигли максимальной вместимости. Теперь вам остается только отнять одну песчинку, и вы получите ровно столько песка, сколько может вместить эта ваза.


На границе

Насреддин перевозил через границу корзину с яйцами. А надо сказать, что правитель сопредельной страны издал указ, запрещающий ввоз этого товара. На таможне Насреддина остановили и стали допрашивать.
— За ложные показания — смерть. Отвечай, что у тебя в корзине?
— Цыплята, меньше которых не бывает.
— Значит, домашняя птица. Мы временно конфискуем их, — сказал один из таможенников, запирая корзину в буфете. — До дальнейшего выяснения обстоятельств. Но не беспокойся, без корма они не останутся.
— Это — особые цыплята, — сказал Насреддин.
— В каком смысле?
— Ты слышал, что некоторые животные чахнут и до времени стареют, оставшись без заботы хозяина?
— Ну и что же?
— Эти цыплята такие нежные и принадлежат к такой редкой породе, что, оставшись без меня даже на один миг, они молодеют.
— Как так?
— А так, что они могут даже снова стать яйцами.


Дважды в одну реку не входят

Насреддин спрятался возле таверны. Денег у него не было ни гроша. К тому же правоверным пить вино не пристало. Вышел виночерпий султана, осторожно неся драгоценный сосуд с вином.
— Почтенный Саки*, — начал ходжа, — дай мне...
— Что же тебе дать, ходжа?
Попросить вина означало признать, что он его пьет.
— Дай мне... совет.
— Хорошо. Пойди почитай книгу.
— Нет, это не то, — пробормотал Насреддин, как будто обращаясь к самому себе.
— Отчего же?
— Как тебе сказать... Я уже пробовал это однажды.

*Саки — виночерпий, кравчий.


Семерых одним ударом

Соллат вернулся с войны. В чайхане все с нетерпением ждали, что он расскажет.
— Однажды на северной границе я убил не меньше семерых неверных — с рыжими бородами.
Послышались одобрительные аплодисменты.
— Ну, уж его-то ты не переплюнешь, — подначивал Насреддина один из зевак, который незадолго до того взял с Насреддина слово, что он на протяжении суток будет говорить одну чистейшую правду.
Ходжа поднялся во весь рост и сказал:
— Я не привык хвастаться и обещал говорить правду. Так вот знайте, что я собственноручно убил семерых неверных, причем одним ударом.
Провожаемый уважительными взглядами присутствующих, он прошествовал назад в свою комнату, где рядом с мухобойкой валялись семь дохлых «неверных» тараканов.


Быть честным до конца

В чайхане все перемывали косточки одному из завсегдатаев по имени Вали. По общему мнению, он был никчемным человеком, и каждый был готов бросить камешек в его огород.
— Не человек, а капуста, — сказал портной, к чьим словам обычно прислушивались.
Все пробормотали что-то в знак согласия, все, кроме Насреддина.
— Не совсем так, Ага, — сказал он. — Надо быть честным до конца. Капусту можно положить в суп и съесть, А на что годится этот Вали?


Бедные туземцы

Во время одного из многих своих путешествий Насреддин проезжал через богатую страну, направляясь к ее столице. В то время как его ишак плелся по дороге,
ходжа не переставал удивляться богатым угодьям, раскинувшимся по обе ее стороны. Он достиг столицы в первый день новой луны. По обычаю этой страны люди в новолуние выходили на улицу полюбоваться на молодой месяц.
Насреддин не знал об этом, но увидел, что все высыпали из своих домов и смотрят на луну.
«Может быть, у них и процветающая страна, — сказал ходжа сам себе, — но мы как ни как видим луну почти постоянно. А здесь она, видимо, показывается только тогда, когда становится невидимой для нас».


По убывающей

Во время крестовых походов Насреддин попал в плен и ему пришлось копать ров вокруг крепости Алеппо. Работа была изматывающая, и Насреддин роптал на свою судьбу, однако физический труд пошел ему только на пользу.
Проезжавший мимо купец узнал его и выкупил за тридцать дирхемов. Он взял его к себе домой и отдал ему в жены свою дочь. Теперь Насреддину жилось хорошо, но его жена оказалась очень сварливой.
— Не забывай, — сказала она однажды, — что мой отец выкупил тебя за тридцать дирхемов и подарил мне.
— Что и говорить, — сказал Насреддин, — он заплатил за меня тридцать дирхемов — ты получила меня задаром — а я потерял даже те мускулы, которые накачал, копая рвы в плену.


Горит! Горит!

Хозяин гостиницы горячо приветствовал ходжу Насреддина, заявив, что несказанно рад такому почетному гостю.
— Если что понадобится, зовите меня, — сказал он.
Ночью ходже страшно захотелось пить. Он позвал, чтоб ему принесли воды, но никто даже не пошевелился. Горло у него пересохло, рот горел от жажды.
— Горит! Горит! — закричал он.
Весь караван-сарай проснулся, и вскоре хозяин уже стоял перед ним с кувшином воды.
— Где горит?
Насреддин приложил палец ко рту.
— Здесь, — сказал он.


Интуиция

Есть вещи, — сказал Насреддин, — о которых ты интуитивно знаешь что такого не может быть.
— Например? — спросил его человек, который склонен был верить во все сверхъестественное.
— Например, вчера во время прогулки мне довелось услышать от прохожих, что я уже умер.


Ослы и торбы

Вот идет Насреддин, — сказал кто-то из присутствующих в чайхане во время философской беседы. — Давайте зададим ему какой-нибудь трудный вопрос.
— Да он ничего не знает, кроме ослов, — сказал другой.
— Ослы наводят на философские размышления, — сказал ходжа, услышав про ослов.
— Хорошо, Насреддин, — сказал пекарь. — Ответь-ка нам, что первее: ослы или торбы?
— Конечно, торбы, — ответил ходжа без малейшего колебания.
— Но, это же смешно!
— Почему?
— Ну как же... осел может узнать торбу, а торба не может узнать осла.
— Полагаю, у тебя есть расписка от торбы, — сказал Насреддин, — в том, что она не может узнать осла?


Истина

Что такое истина? — спросил ученик Насреддина.
— Это то, чего я никогда не говорил — и не скажу впредь.


На всякий случай

Насреддин шел по улице, завернувшись в темно-синее траурное одеяние. Кто-то остановил его и спросил:
— Почему ты одет в траур, ходжа, — кто-нибудь умер?
— Почти наверняка, — сказал ходжа Насреддин. — Мне же не обязаны каждый раз докладывать.


Завещание Насреддина

По закону моя семья должна получить строго определенные доли моего имущества и денежных сбережений сказал Насреддин.
У меня нет ничего: пусть это и будет поделено в соответствии с нормами, установленными законом.
А то, что останется, надлежит раздать бедным.


Чего еще не хватает

Ходжа Насреддин руководил строительством собственной гробницы.
Наконец, когда все дефекты были один за другим устранены, мастер пришел, чтобы получить деньги.
— Но, не все еще закончено, — сказал Насреддин.
— Чего же еще не хватает?
— Как чего? Тела!


Гробница ходжи

В гробницу Насреддина вела огромная деревянная дверь, заколоченная и увешанная замками. Пройти через нее никто не мог. Но, ходжа распорядился, чтобы у его гробницы не было стен. Это была его последняя шутка...
На могильном камне Насреддина высечено число 386. Если подставить вместо цифр буквы, обычный прием у суфиев, получится слово ШВФ. Это форма глагола «видеть» или «даровать зрение».
Может быть, поэтому люди долгое время верили в то, что земля с его гробницы хорошо излечивает глазные болезни...


Ходжа Насреддин сказал:
Если я не умру после такой жизни, я буду очень удивлен.


Ходжа Насреддин сказал:
Если бы я знал, сколько будет дважды два, я бы сказал — четыре.


Радио

Ходжа Насреддин прилетел в Лондон. На границе чиновник спросил его:
— От куда вы?
Насреддин сказал:
— Грр... восток.
— Ваше имя?
— Ходжжа, сссссс, Насррргрредлин.
— У вас проблемы с речью?
— Унии-нии — нет!
— Тогда почему вы так говорите?
— Пип-пип-пип... я грр... изучал «Английский по радио».


Было бы желание...

Мать Насреддина сказала:
Ходжа, ходжа, мой сын пишет из Университета, что он полностью закончил обучение!
— Не расстраивайтесь, мадам. Может быть, с Божьей помощью он на этом не остановится.


Нужды

Ходжа Насреддин вышел из мечети и увидел нищего, который сидел на улице и просил милостыню. Между ними произошел следующий разговор.
Ходжа: Любишь деньги тратить?
Нищий: Да, ходжа.
Ходжа: Кофе попиваешь, покуриваешь?
Нищий: Да.
Ходжа: Ходишь в баню, небось, каждый день?
Нищий: Да.
Ходжа: И с друзьями не дурак выпить?
Нищий: Не дурак.
— Ну, ну, — сказал ходжа и протянул ему золотой.
Через несколько ярдов ему встретился другой нищий, который, подслушав их разговор, тоже сел просить милостыню.
Ходжа: Любишь деньги тратить?
Нищий: Нет, ходжа.
Ходжа: Кофе попиваешь, покуриваешь?
Нищий: Нет.
Ходжа: Ходишь в баню, небось, каждый день
Нищий: Нет.
Ходжа: А как насчет выпить с друзьями?
Нищий: Нет, у меня одно желание: жить скромно, молиться.
Ходжа полез в карман и протянул нищему маленькую медную монетку.
— Но почему, — возмутился нищий, — почему ты даешь мне грош, а ему золотой? Я веду скромный и праведный образ жизни, а он — гуляка и мот.
— Его нужды больше твоих, — ответил Насреддин.


Доволен

Насреддин переехал в новый дом. На пороге появился почтальон и сказал:
— Надеюсь, вы довольны доставкой?
— Даже очень, — сказал Насреддин. — Так что с завтрашнего дня можете удвоить доставку.


Дорого

Насредлин открыл справочное бюро. Табличка гласила:
«ОТВЕЧУ НА ЛЮБЫЕ ДВА ВОПРОСА ЗА 5 ФУНТОВ»
У одного человека было два очень срочных вопроса. Он обратился к Насреддину и сказал:
— Не слишком ли дорого — пять фунтов за два вопроса?
— Может быть, и так, — сказал Насреддин, — Какой следующий вопрос?


Знаток арабского

Насреддин утверждал, что побывал в Мекке и долгое время жил среди арабов.
— Скажи нам, как будет «верблюд» по-арабски?
— Такое огромное несуразное животное? Не лучше ли подумать о ком-нибудь еще?
— Тогда как по-арабски «муравей»?
— Ну, муравей и вовсе не стоит внимания.
— Скажи, как будет «баран», — нашелся кто-то.
— Название-то точно есть, но я слишком мало там пробыл.
Когда я уезжал, ягнята только народились и их еще не успели никак назвать.


Задержка

Четырехмоторный самолет был в воздухе, когда в нем обнаружилась неполадка. Пилот объявил:
— Один двигатель вышел из строя, но опасности нет. Мы продолжим полет на трех двигателях и прибудем на пять минут позже.
Пассажиры стали проявлять беспокойство, но ходжа Насреддин, быший среди них, произнес:
— Не волнуйтесь друзья. Пять минут — это не проблема. Все успокоились.
Вскоре, однако, пилот предупредил снова:
— Барахлит второй двигатель. Прилет откладывается на полчаса.
Пассажиры опять заволновались, но ходжа и тут успокоил их:
— Подумаешь, полчаса. Все лучше, чем трястись верхом на осле.
Этот довод подействовал, и все снова заняли свои места. Непрошло и получаса, как последовало новое объявление:
— Отказал третий двигатель. Мы прилетим с опозданием на час.
— Остается только надеяться, что последний двигатель не сломается тоже, иначе мы рискуем проторчать здесь целый день! — отреагировал Насреддин.


Лесник

Лесник был очень удивлен, что Насреддин пришел устраиваться к нему на работу.
— Ладно, давай попробуем, — сказал он. — Хотя мне кажется, ты не создан для такого труда. Бери топор и начинай валить деревья на этом участке. Посмотрим, сколько осилишь.
Через три дня Насреддин пришел, чтобы отчитаться.
— Сколько деревьев ты повалил?
— Все деревья на этом участке.
Лесник посмотрел и действительно не увидел ни одного дерева. Чтобы сделать такую работу, понадобилось бы человек тридцать.
— Где ты научился валить деревья с такой скоростью?
— В пустыне Сахара.
— Но в Сахаре нет деревьев!
— Теперь уже нет, — сказал Насреддин.

Мораль: Если можешь валить деревья, значит-можешь валить деревья.


Встречают по одежке, провожают по уму

Один шутник пристал к Насреддину в чайхане:
— Люди говорят, ты очень хитер. Но давай поспорим на сотню золотых, что меня обхитрить не сможешь!
— Смогу, подожди меня здесь! — сказал Насреддин и вышел.
Через три часа любитель розыгрышей все еще ждал Насреддина с его шуткой. И наконец признал, что его одурачили. Он пришел к дому ходжи и бросил в окно мешок с золотыми — свой долг.
Ходжа в это время лежал на кровати, придумывая свой розыгрыш. Он услышал звон монет, увидел мешок и пересчитал деньги.
— Добрая судьба, — сказал он жене, — послала мне денег, чтобы расплатиться в случае проигрыша. Теперь мне осталось только придумать, как обвести этого прощелыгу, который уже замаялся, поджидая меня в чайхане.


Только факты

Гид водил группу по Британскому музею.
— Этому саркофагу пять тысяч лет.
Из толпы выступил некто с бородой и в тюрбане:
— Ошибаетесь, пять тысяч три.
Все удивились, гид не сказал ни слова. Они перешли в другой зал.
— Этой вазе, — сказал гид, — две тысячи пятьсот лет.
— Две тысячи пятьсот три, — поправил Насреддин.
— Послушайте, — сказал гид, — как вы можете говорить с такой точностью? Хоть вы и с Востока, но человеческая наука еще не способна на такую точность.
— Но это же просто, — сказал Насреддин. — Я был здесь три года назад. Вы и тогда говорили, что этой вазе две тысячи пятьсот лет.

Мораль: Сейчас-позже, чем вы думаете.


Цена человека

Насреддин с трудом добился приема во дворце у эмира.
— Что тебе нужно? — спросил эмир.
— Мильон золотых, — сказал ходжа.
— Немного ли? — спросил удивленный эмир.
— Тогда — пять золотых.
— А почему такая большая разница?
— Миллион золотых стоишь ты, а пять — я.


Недостаток воды

Наступила засуха. Из-за отсутствия дождей озера, снабжавшие город водой, почти пересохли. Городские власти дали объявление, что требуется искатель воды.
Насреддин вызвался помочь и сказал, что приступит к работе в понедельник. В назначенный день, вместо того чтобы взять ореховый прут, ходжа Насреддин, окруженный толпой зевак, попросил,
чтоб ему дали лохань с водой, снял с себя рубашку и начал стирать ее. При этом он то и дело поглядывал на небо.
— Тебя же попросили найти воду для города, а ты стираешь себе рубаху.
— Терпение, — сказал Насреддин. — Дело не в стирке. Каждому дураку известно, что стоит только повесить белье сушиться, как начинается ливень.


Жена и секретарша

В Англии есть интересный обычай, — сказал Насреддин, — который я бы с удовольствием перенял.
— Что за обычай?
— Люди едут в Париж со своими секретаршами, представляя их как собственных жен.
— Но у тебя нет секретарши!
— Я об этом подумал. Придется мне взять в Париж жену и представить ее как секретаршу.


Как это работает

В базарные дни ходжа Насреддин часто стоял на улице, прося милостыню. Все тыкали в него пальцами и посмеивались. Какие бы монеты ему ни предлагали, он всегда выбирал самую мелкую.
Однажды кто-то посочувствовал ему и сказал:
— Ходжа, надо брать монету покрупнее. И денег больше, и люди перестанут над тобой смеяться.
— Может быть, это и так, — сказал Насреддин, — но, если я буду брать монеты покрупнее, люди перестанут давать мне деньги ради того, чтобы посмеяться над моей глупостью. Этак я и вовсе останусь без денег.


Кулинария

Ходжа Насреддин наготовил отвратительных тефтелей и стал продавать их с лотка на улице. Рядом он поставил табличку:
«ЗАРАБАТЫВАЮ ДЕНЬГИ НА УЧЕБУ»
Прохожих тошнило от одного вида и запаха тефтелей. Чтобы поскорей покончить с этим, они собрали Насреддину денег.
— Ради всего святого, убирайся отсюда и пойди поучись, Насреддин, Вот тебе деньги. Кстати, чему ты собираешься учиться?
— Кулинарному искусству, — отвечал Насреддин.


Должно быть, кто-то из них

В деревне Насреддина жили два брата-близнеца. Как-то раз ему сказали, что один брат умер.
Увидав одного из них на улице, ходжа бросился к нему:
— Скажи, ради Аллаха, кто из вас умер?


Все остальное

Ходжа Насреддин пошел на рынок ослов.
— Ишаков присматриваешь? — спросил его торговец.
— Да, — сказал Насреддин.
— Вот эти — просто бесподобные, Выбирай любого.
— Подожди, — сказал ходжа. — Покажи мне лучше самых плохих.
— Вот эти — самые плохие.
— Хорошо, тогда я возьму остальных.


В первый раз

Ходжу Насреддина пригласили за город на уик-энд. Хозяин вывел всех своих лошадей и провел перед гостями, чтобы каждый мог выбрать себе лошадь для прогулки верхом.
Главный конюх стал представлять лошадей:
— На этой ездил принц Такой-то, на этой — герцог Эдакий...
Ходжа решил, что на карту поставлена его честь.
— Мне нужна свежая лошадь, — сказал он, — на которой не ездил еще никто.


Без обмана

Насреддин был на футбольном матче. Весь первый тайм он прокричал и теперь очень хотел пить.
— Пойду раздобуду где-нибудь глоток воды, — сказал он приятелю.
— И мне тоже, — сказал приятель.
Через несколько минут Насреддин вернулся.
— Я хотел дать тебе тоже, но, выпив свой стакан, понял, что тебя больше не мучает жажда.

Мораль: Если хочешь пить, пей сам.


Разница

Насреддин пошел на футбольный матч. Вокруг толпились двадцать тысяч болельщиков. Один из пытавшихся достать билет повернулся к Насреддину и сказал:
— С ума можно сойти! Никогда не видел столько народу.
— Был бы ты здесь на прошлой неделе, — сказал Насреддин.
— А что, было еще хуже?
— Нет, лучше. Вообще ни души. Матч отменили.


Болото

Направляясь в город, Насреддин увидел лесок при дороге.
«Странно, почему люди не ходят через лес. Ведь так было бы намного быстрей», — подумал он. И решил попробовать.
Посреди пути он увяз ногой в болоте. Пытаясь вытащить ногу, потерял башмак, и его засосала трясина.
— Ну ладно, — сказал Насреддин трясине. — Теперь я понимаю, почему не надо было так идти. Отдай мне башмак, трясина ничего не ответила.
Тогда ходжа вернулся тем же путем к дороге, сходил в город, потом снова пришел к болоту.
— Болото, болото, я подарил этому кратчайшему пути напрасно потраченное время и силы — верни мне теперь мой башмак.
Ответа не последовало. Тогда он запустил руку в болото и после долгих стараний вытащил свой башмак.
— Эта трясина, очевидно, вознамерилась взыскивать с людей за их ошибки. Претендуя на роль стража общественной совести, она впала в лицемерие!
Ей было мало, что я потратил столько сил, — так она еще вернула мне мой башмак в таком непристойном виде.


Посторонись!

Не знаю, что делать — сказал однажды Насреддин своему другу Вали. — Когда я толкаю свою тележку и кричу «Посторонись!» — меня принимают здесь за грубияна.
— Не переживай, — сказал Вали, — Англичане — люди культурные и не любят мужланов, вот и все.
Через несколько недель они встретились снова.
— Как дела с тележкой? — спросил Вали.
— Культура не помогла. Я попробовал, но они по-прежнему считают меня невежей.
— А как ты попробовал?
— Вместо «Посторонись!» я кричал: «Дорогу Шекспиру!» Видел бы ты их раздраженные физиономии.


Не работает

Инженер устанавливал пожарную сигнализацию, ходжа Насреддин проходил мимо, остановился и спросил:
— Что это за кнопка?
— Пожарная сигнализация.
— А я видел такие. Они не работают.
— Почему ты так решил?
— Сигнализация воет, а огонь как горел, так и горит.


Стойте — идите

Однажды вечером Насреддин был остановлен полицейским.
— Вы проехали на красный свет и будете оштрафованы.
Ходжа сказал:
— Тогда в суде я попрошу учесть все случаи, когда я останавливался на зеленый и никто мне за это не платил.


Температура

Насредлин работал врачом.
Среди ночи ему позвонил приятель:
— Приезжай, у меня — высокая температура.
— Какая?
— Должно быть, сто пятьдесят.
— Тебе не я нужен, — сказал Насреддин. — Вызывай пожарную бригаду.


Время

Насреддин то и дело спорил с человеком, который был намного ученее его самого. Кроме того, этот человек, казалось, мог сделать все, что было под силу одному только ходже Насреддину.
Наконец соперник сказал:
— Ходжа, давай устроим состязание и выясним, кто из нас лучше в любом деле. Предлагай, что хочешь. Обещаю, что мне понадобится на это лишь половина твоего времени.
— Принято, — сказал ходжа. — И пока свидетели нашего заклада не примут своего окончательного решения, мы будем считаться равными. Итак, вот мое предложение: после того как я проживу тысячу лет,
посмотрим, действительно ли ты постарел только на пятьсот.


Обратная связь

Насреддин почувствовал себя не очень хорошо и вызвал врача.
— Вам нужно принять слабительное, — сказал врач.
— Давайте проконсультируемся с еще одним экспертом, — сказал Насреддин.
— Операция, — сказал второй врач.
— Давайте позовем третьего, — сказал Насреддин.
— Здесь поможет только массаж, — сказал третий знахарь.
— Ну вот, теперь у нас есть рецепт, — сказал ходжа. — Треть слабительного, треть операции плюс треть курса массажа. На том и порешим.


Психология

Ходжа Насреддин пришел к психиатру и сказал:
— Доктор, я ничего не помню.
— Когда это началось? — спросил врач.
— Когда что началось? — удивился Насреддин.


Что и когда

Насреддин отсутствовал на работе три недели. Когда он вернулся, его тут же вызвал к себе начальник:
— Где ты был, Насреддин? И какое ты имел право пропустить три недели без разрешения?
— Вы сами мне его дали.
— Не понимаю.
— Я пришел к вам в кабинет, чтобы взять отпуск. Вас не было, но на столе лежала записка:
«ПРИСТУПИТЬ НЕМЕДЛЕННО».
Так что я действовал строго по указанию.


Предупреждение

Насреддин пришел в Страну Дураков.
— О люди, — кричал он, — забудьте ваше зло и отвратитесь от греха!
И так каждый день на протяжении нескольких недель. Однажды, собираясь начать свою проповель, он увидел группу дураков, стоящих со скрещенными на груди руками.
— Вы решили покончить с грехом?
— Нет, мы решили покончить с тобой.


Не надо скороспелых выводов

Насредлин считался мудрым и святым человеком, но тут кто-то обвинил его в безграмотности. Эмир решил это проверить самолично.
— Напиши мне что-нибудь, Насреддин, — сказал он.
— Я бы с удовольствием, но я поклялся, что впредь не напишу больше ни единой строчки.
— Ну ладно, напиши что-нибудь, как ты писал до того, ках поклялся.
— Я не могу этого сделать, потому что когда все время пишешь, то в результате практики все время совершенствуется и меняется почерк.
Если бы я написал что-то сейчас, это было бы нечто совсем другое, чем прежде.
— Тогда пусть кто-нибудь, у кого есть образец письма Насреддина, принесет мне его.
Кто-то принес ужасные каракули, написанные когда-то Насреддином.
— Это твое письмо? — спросил эмир.
— Нет. И почерк у меня уже совсем не такой, как тогда. И нацарапал я это только для того, чтобы показать кому-то, как не надо писать.


Две за одну

Насреддина спросили:
— Зачем ты тащишь свою жену на базар, ходжа?
— Мне только что пришла в голову блестящая мысль. Ей сегодня исполнилось сорок, вот я и хочу попробовать сменять ее на двух двадцатилетних.


Думать о себе

Один монах сказал Насредднну:
— Я настолько отрешен, что никогда не думаю о себе, только о других.
— А я настолько объективен, — отозвался Насреддин, — что смотрю на себя, как на другого человека, и поэтому могу думать о себе, сколько захочу.


У каждого свой конек

Насреддин вернулся домой с карнавала. Выглядел он ужасно: платье араба, которым он так гордился, было изорвано в клочья.
— Ходжа, — сказал поджидавший его приятель, — у тебя такой вид, как будто тебя побили.
— Так оно и есть.
— Но как же можно бить человека за то, что он одет в карнавальном платье?
— А как ты объяснишь это курдам, которые сидят у дороги и только и ждут первого попавшегося араба, чтобы побить его?


Приветствие

Насреддин проезжал на осле через Страну Дураков. По дороге ему встретились два достопочтенных идиота, идущих пешком.
— Доброе утро, — сказал ходжа.
— Интересно, почему он поздоровался со мной, а не с тобой? — сказал один дурак другому.
— Ну какой же ты идиот, — сказал тот. — Он обратился ко мне, а не к тебе!
Вскоре они уже катались, сцепившись, по земле. Но вдруг им обоим пришло в голову, что можно догнать Насреддина и спросить об этом у него самого. Они вскочили и побежали за ним.
Наконец, догнав его, они закричали в один голос:
— Кому из нас ты сказал «Доброе утро»?
— Тому, кто больший идиот.
— Это, конечно, я! — сказал первый дурак.
— Врешь! Это я! — сказал другой.
И они снова стали кататься в пыли, мутузя друг друга. А Насреддин поехал дальше.


Часы

Часы Насреддина вечно показывали неправильное время.
— Ходжа, сделай что-нибудь со своими часами, — сказал ему кто-то из знакомых.
— Что?
— Да чтобы ты ни сделал, будет лучше.
Ходжа ударил по часам молотком, Они остановились.
— Ты был прав, — сказал ходжа. — Так действительно лучше.
— Боюсь, ты понял меня слишком буквально. Чем же сейчас стало лучше?
— Ну как же? Раньше они всегда врали, а теперь дважды в сутки говорят правду.

Мораль: Лучше говорить правду редко, чем совсем никогда.


Высшая ментальная деятельность

Насреддина спросили:
Ходжа, почему ты не посвятишь какое-то время размышлениям высшего порядка?
— Потому же, почему лев не ловит рыбу.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет для этого данных?
— Нет, я хочу сказать, что я еще к этому не пришел.


Что почем

Насреддин скопил много денег. Кто-то предложил ему сходить на показ моделей. Когда потом его спросили, как ему понравилось, он ответил:
— Это полное надувательство!
— Почему?
— Они показывают женщин — а потом предлагают купить их одежду.


Движущая сила

Маленький сын Насреддин проходил в школе, какие бывают книги. Однажды, придя домой, он спросил:
— Отец, мог бы ты купить мне энциклопедию для школы?
— Не выдумывай!
— Но у многих других детей в классе она есть.
— А мне какое о них дело? Ты будешь ездить на поезде, как я и как все нормальные люди.


Верблюжий корм

Ходжа Насреддин сидел в чайхане в Ханабаде. В это время в чайхану вошел незнакомец и подсел к нему.
— Слушай, а почему тот человек так горько плачет? — спросил он ходжу.
— Потому что я только что пришел из его города и рассказал ему, что весь верблюжий корм, заготовленный им на зиму, сгорел во время пожара.
— Тяжко быть человеком, которому приходится приносить недобрые вести, — сказал странник.
— Зато интересно быть тем, кто может порадовать доброй вестью, — сказал Насреддин. — Когда он проплачется, я сообщу ему, что его верблюды умерли от чумы, так что им уже не понадобится корм.


Слишком поздно

Ходжа Насреддин жил в Англии уже несколько лет. Обосновавшись в Ливерпуле, он начал писать стихи. Он сочинил тысячи стихов. И друзья, и он сам делали все, чтобы его творчество стало известно читателю.
Однажды его друг Вали заметил, что он сидит, уронив голову на руки, и горько плачет.
— Ну что ты, Насреддин, — сказал он, — Разве можно так расстраиваться!
— Можно! — сказал Насреддин. — Я только что понял, что я никакой не поэт.
— Так зачем дело стало, — сказал Вали. — Брось писать стихи, и тебе сразу полегчает.
— Вот этого-то я и не могу. Академия Культуры объявила меня Поэтом Века. Со вчерашнего дня я стал знаменитостью.


Память

Ходжа Насреддин записался на заочные курсы тренировки памяти.
— Как продвигаются твои дела, ходжа?
— Стало намного лучше. Теперь мне случается порой вспомнить, что я что-то забыл.


Сто лет

Насреддин спросил у своего приятеля:
— Как ты думаешь, каких птиц мне выгодней завести в моем саду?
— У меня есть как раз то, что тебе нужно, ходжа. Попугаи! Они живут сто лет.
— Ну хорошо, дай мне на пробу одного. Если он протянет, сколько ты говоришь, я приду к тебе еще.


Надеюсь, я действительно болен

Насреддин присоединился к очереди в кабинет врача. Он без умолку повторял одно и то же:
— Надеюсь я действительно болен, надеюсь я действительно болен...
Он так надоел всем в очереди, что было решено пропустить его первым.
— Надеюсь я действительно болен! — закричал он, едва представ перед врачом.
— Почему?
— Было бы неправильно, если бы я, чувствуя себя так отвратительно, оказался абсолютно здоровым.


Чудак

Насреддин вышел подышать воздухом во время рабочего перерыва. Лицо его было покрыто густой щетиной. Некто решил поболтать с ним и спросил:
— Как часто вы бреете бороду?
— Двадцать а то и тридцать раз на дню, — сказал ходжа.
— Вы, должно быть, невероятный чудила!
— Гораздо проще: я — парикмахер.


Рабочее время

Ходжа Насреддин устроился работать на завод. Бригадир смотрит: он отложил инструменты и направляется к двери.
— Ты куда, Насреддин?
— Хочу пойти подстричь волосы.
— Ты не имеешь права стричь волосы в рабочее время.
— Но я ведь отрастил их в рабочее время.
— Но ведь не все, согласись.
— Хорошо, тогда я и подстригу не все.

Мораль: Даже если вы отрастили волосы в рабочее время, это еще не значит, что вам пойдут навстречу.


Седые и белые, как снег

Ходжа Насреддин был маленьким, он спросил у своего отца:
— Почему у тебя волосы поседели?
— Потому что, когда дети задают несносные вопросы, взрослые седеют.
— Понимаю, — сказал ходжа. — А я думал: почему это у твоего отца волосы белые, как снег?


Автоматизация

Директор завода открыл общее собрание и сказал:
— Друзья, я рад сообщить вам, что через месяц наш завод переходит на полную автоматизацию. Зал загудел.
— Все операции будут осуществляться машинами. Значит, работа будет выполняться лучше и быстрее и завод будет получать больше прибыли.
— А что будет с нами? — спросил кто-то с места.
— Не беспокойтесь. Вам будут платить столько же, с ежегодной надбавкой. Плюс бесплатное питание в столовой и бесплатные занятия в спортивном комплексе.
От вас же требуется только приходить в пятницу за зарплатой.
Насреддин как профсоюзный деятель выступил вперед.
— Надеюсь, не каждую пятницу? — спросил он.


Мел

Будучи в Лондоне, Насреддин написал что-то мелом на стене. Остановленный полицейским, он повел себя так странно, что его отправили на освидетельствование в психиатрическую лечебницу,
где его признали ненормальным и заключили в сумасшедший дом. В этом азилиуме было много буйных. Когда его ввели во двор, они набросились на него с криками и воплями.
Тогда он вытащил из кармана мел и крикнул:
— Отойдите все назад!
Изумленные сумасшедшие все как один подчинились. Насреддин разделил их на две команды, потом провел между ними черту на асфальте.
— Теперь, — сказал он, — прыгайте под нее. Тот, кто окажется под чертой первым, выигрывает.
Началась ужасная свалка, сумасшедшие снова и снова бросались на черту, сбивая друг друга с ног. То ли желая предотвратить повторение бойни,
то ли оценив по достоинству его находчивость с использованием мела, Насреддина отпустили.

Мораль: То, что навлекло на вас напасть, может помочь и избавиться от нее.


Я ли это?

Насреддин пошел в банк получать деньги.
— Удостоверение личности, — сказали ему в окошке.
Насреддин вытащил зеркальце и посмотрел в него.
— Нет сомнений, это — я, — сказал он.


Амбиция

Насреддин пришел устраиваться на работу в универмаг. Начальник отдела кадров приступил к интервью:
— Нам нужны амбициозные сотрудники. Какая работа вас привлекает?
— Коли так, — сказал Насреддин, — меня вполне устроит ваше место.
— Вы — ненормальный?
— Может быть, — ответил Насреддин. — А это тоже необходимое условие?

Мораль: Амбициозность — похвальное качество при условии, что вы не претендуете на чье-либо место.


Подражатель

Насреддин захотел приобщиться к искусству, и приятель взял его с собой в картинную галерею.
— Кто написал эту картину? — спросил ходжа, остановившись перед огромным живописным полотном.
— Пикассо — вот, видишь, подпись.
— Черт! Он содрал это с моего календаря!


Применение

Ходжа Насреддин пришел в патентное бюро.
- Я хочу запатентовать волшебную палочку.
- Сожалеую... Патентное бюро не регистрирует невозможных изобретений.


Верные туфли

Однажды вор, промышлявший кражей обуви, увязался за Насреддином.
Ходжа пошел в мечеть, сел на свое место и стал молиться. Вопреки обычаю, он не снял обувь. Вор, присевший рядом, не удержался и произнес:
— Молитва в туфлях окажется неверной спутницей для просящего.
— Пусть так, — пробормотал через плечо Насреддин. — Зато если туфли верны тебе, это уже кое-что.


Две половины

Насреддин открыл агентство по организации лекций. У него было много знакомых, считавших, что их познания интересны людям, и он решил стать их агентом.
Но те, что считали себя умными, как правило, таковыми не были. Он получал много жалоб.
— Ладно, теперь я буду умнее, — подумал ходжа.
Однажды он получил телеграмму из клуба ученых:
«ПОЖАЛУЙСТА ПРИШЛИТЕ УМНОГО ЧЕЛОВЕКА ПРОЧЕСТЬ У НАС ЛЕКЦИЮ В ВОСКРЕСЕНЬЕ»
— Теперь я уверен, все будет хорошо, — сказал ходжа.
Он послал двух своих лекторов и отправил им вдогонку телеграмму:
«УМНЫХ СЕЙЧАС НЕ НАЙТИ ПОСЛАЛ ДВУХ ПОЛОУМНЫХ»

Мораль: Сумма частей не обязательно равна целому.


Проблема коммуникации

Язык, — сказал ходжа Насреддин, — может выражать не только мысли, но и действия. Главное поставить нужные слова в нужном порядке, так можно описать даже самый сложный процесс.
— И все-таки, — сказал его приятель, — я не думаю, что это применимо ко всему.
— Ко всему на свете, — уверенно сказал Насреддин.
— Тогда попробуй опиши производство шелка.
— Пожалуйста. Первым делом надо достать коконы шелковичных червей и расплести то, что было сплетено. А второе — это удалить червей и сплести то, что было расплетено.


Полет

Вали, приятель Насреддина, вывалился из окна башни Почтамта в Лондоне. На следующую ночь Насреддину приснился сон, что он посетил Небеса и встретил там Вали.
— Ну рассказывай, Вали.
— Да чего рассказывать, приземление не удалось, зато полет был просто восхитителен.


На перепутье

Сотни людей возвращались домой с вечернего собрания некоего суфия. А Насреддин в это время как раз направлялся к его дому.
Вдруг Насреддин сел посреди дороги. Один из толпы остановился и спросил:
— Что ты здесь делаешь?
Насреддин сказал:
— Я шел к дому суфия. Но поскольку все идут обратно, то теперь у меня появились сомнения.


Маленький Насреддин разбил дома миску, он боялся своего отца когда тот злился, поэтому он солгал, сказал, что не разбивал миску. Папа сказал маленькому Насреддину:
«Дитя, нехорошо лгать папе. В твоем возрасте я никогда не лгал.»
«Итак, в каком же возрасте вы начали отказываться от своей лжи?»,— риторически спросил маленький Насреддин.


Ходжа Насреддин проснулся ранним утром и сказал своей жене:
«Моя дорогая, я только что стал королем.»
«Тогда я королева», — обрадовалась жена.
«Нет! Как ты можешь быть королевой? Это я женился на королеве.», - ответил ходжа.


Насреддин очень боялся своей жены. Однажды он болтал с группой людей на улице, и один из них спросил ходжу:
«Ты боишься своей жены?»
«Мужчина все еще боится своей жены? Когда я говорю «один», она не осмелится сказать «два». Я велю ей взять миску, и она никогда не осмелится взять тарелку», сказал ходжа.
В этот момент жена Насреддина появилась из ниоткуда, и тихо встала позади него.
Кто-то сказал: 
«Ходжа как ты думаешь, кто за тобой стоит?».
Насреддин оглянулся и тут же взял свои слова обратно:
«Жена, я рассказывал им, что очень люблю вас, и собираюсь купить вам золотое кольцо.»


В последние годы жизни кто-то спросил Насреддина:
«Как по вашим оценкам, сколько лет вы можете прожить?»
На вопрос этого очень невежливого человека ходжа ответил:
«Я предполагается, что смогу закрыть глаза когда встречусь с вашим внуком десятого поколения.»


Однажды кто-то спросил Насреддина:
-Ходжа, как ты думаешь, когда мне следует поесть?
Насреддин ответил:
-Лучше всего, когда бай голоден, тогда у бедных есть что поесть.


Упряжь с головы осла ходжи Насреддины была украдена. Через несколько дней он обнаржил, что украденная упряжь была надета на чужую лошадь. Он тихо подошел к лошади и сказал:
«Ты носишь это. Это не очень хорошо смотрится в этом наборе для домашних животных, ты выглядишь как осел!»


Насреддин поднялся на высокий минарет, и когда он призвал на молитву, он услышал, что снизу раздался звук. Один человек крикнул ему:
«Ходжа, пожалуйста, говори громче, ты должен позволить всей деревне услышать это!»
Насреддин остановил призыв и ответил ему:
«Громкость призыва зависит от вашей сытости. Если вы сыты, пожалуйста, поднимитесь и призовите всех.»


Однаджы Эмир приказал вызвать ходжу Насреддина. Потому что все люди поклонились ему и отдали честь, и только Насреддин стоял там, не отдавая честь. Эмир пришел в ярость и спросил:
«Ходжа, почему ты не отдаешь мне честь?»
Насреддин улыбнулся и сказал:
«Ваше величество, вы хотели видеть меня. Если я буду кланяться и отдавать честь, как другие, боюсь, Ваше Величество не сможет меня ясно видеть.»
«Быть может, ваша жена не дает вам еды?»
«Нет, ваше величество, все, что я хотел съесть, отправилось в ваш желудок», ответил Насреддин.


Однажды ходжа Насреддин хотел перейти по висячему мосту над каналом на другую сторону. Мост был очень узок, где мог пройти только один человек.
Сделав несколько шагов он заметил тучного человека, который ускорил свой шаг чтобы не пропускать ходжу и первым перейти на другую сторону. При этом этот человек приговаривал:
-Дураков я не пропускаю, идиотов не пропускаю.
На что ходжа стал двигаться назад по мосту, чтобы пропустить этого человека. Когда он уже был на другой стороне, ходжа тихо, но внятно сказал.
-А я пропускаю...

Универсальный учитель

Однажды жители Багдада увидели ходжу Насреддину стоящим на берегу Тигра с открытой книгой в руках. Он что-то говорил и периодически переворачивал страницы.
Они спросили у него, что он делает. Насреддин ответил:
-Я-ходжа. Я должен просвещать всех вокруг себя, а чем рыбы хуже людей? 


Кавушем(1) по чинушам

Седые старцы говорят, что в древней Бухаре жил много лет тому назад чиновник при дворе. Он сладко ел, и сладко пил, и очень денежки любил.
Построить дом, купить чалму, продать мешок зерна – за разрешением к нему. На все своя цена. Он очень жаден был и глуп, за все он взятки брал. От загребущих его рук народ уже стонал.
Но вот в прекрасный день один с котомкой, налегке, в тот город въехал Насреддин верхом на ишаке. Его зовут: «Келинг-келинг(2)!», друзья все собрались. За дастарханом Насреддин расспрашивал про жизнь.
– Эх, – говорят ему, – ходжа, замучил город весь мирза(3). Чиновник этот толст и глуп, надменен как Вселенной пуп. К тому же жаден он и скуп, с простым народом груб.
Вот как он обобрал Мусу: бедняк буквально по грошу всю жизнь своим трудом копил на новый дом. А тот за разрешенье забрал все накопленья.
Теперь вот разрешенье есть, но не на что Мусе поесть, не то что строить дом. Вот так вот и живем… Друзья вздохнули, а Насреддин в раздумье опустил глаза.
– Так он за медную таньгу готов продать хоть друга? Что ж, землякам я помогу и накажу хапугу.
Уже наутро Насреддин, когда проснулись все, пристроив на седле хурджин, отправился к мирзе. Вот въехал на осле во двор, где слушают дела. Мирза кричит:
– Что за осёл привел сюда осла?
И отвечает афанди:
– Постой, хозяин, погоди! За разрешеньем я пришел, хочу построить дом.
– Зачем ты к нам осла привел? Ослами не берем. За разрешение плати, а денег нету – уходи.
Ходжа ему ответил так:
– Все будет, господин.
Он достает простой медяк, кладет его в хурджин. И видит сей чиновный муж – его проситель вдруг снимает правый свой кавуш и чмокает в каблук. И говорит:
– Был ты простой, теперь ты станешь золотой.
Едва промолвил фразу эту, сует ладонь в хурджин, и (ловко подменив монету), он достает алтын(4). От удивления мирза едва не уронил глаза.
Тут завертелся он как уж, к хурджину подбежал и, сходу выхватив кавуш, Ходже он приказал:
– А ну-ка, отойди, дурак, Проверить надо твой башмак.
Мирза кричит:
– Эй, мой слуга, возьми в казне мешок таньга, скорей сюда неси и все в хурджин грузи.
Хурджин до края полон уж, глаза мирзы горят. Целует стоптанный кавуш он десять раз подряд. Но тут промолвил афанди:
– Мирза, немного подожди! Прости, я не успел сказать, кавуш этот с секретом, – его ты должен целовать за каждую монету. Но надо очень постараться и до заката сделать это, иначе в камни превратятся все твои медные монеты.
– Чтоб я отдал мешок таньга? Ишь, раскатал губу! Скорее у осла рога появятся на лбу!

* * *

Уж солнце поднялось в зенит, но, предвкушая куш, мирза под деревом сидит, слюнявит все кавуш.
У афанди свои дела – он время не терял, нашел такого же осла, хурджин похожий взял. Насыпал он в хурджин камней – и поспешил к мирзе скорей. Нрав своего осла он знал, а потому все рассчитал.
Осел стоять не пожелал на солнце целый день. И со двора он убежал: искать погуще тень.
– Вайдод(5)! – скулит мирза, – Вайдод! Обчистили, жулье! Ах, неужели пропадет все золото мое?
Но тут ходжа во двор вошел и за собой осла привел:
– Его я за углом поймал. Он далеко не убежал. Чтоб не испытывать судьбу, я привяжу его к столбу.

* * *

Садится солнце за мечеть, луна уже встаёт.
– Мирза, пора в хурджин смотреть, ведь деньги любят счёт.
От радости душа поёт – счастливейший из дней! Но вместо злата достаёт он пригоршню камней.
– Эх, видно не успел, ака(6). Еще один бы чмок… Теперь получишь из мешка лишь гальку да песок.
Всю эту ночь мирза стонал, прижав хурджин к груди. И долго город хохотал проделке афанди. Властитель Бухары узнал про этот шум и гам. К ответу подданных призвал:
– Что происходит там?
Пришлось ему все рассказать. И, насмеявшись всласть, велел эмир мирзу прогнать, чтоб не позорил власть. А деньги из хурджина все ходжа отдал на дом Мусе. Бедняга чуть не плачет – кавуш принес удачу!
Так Насреддин для всех чинуш урок хороший дал. А стоптанный его кавуш в историю попал. С тех считают все у нас – поможет афанди. Потрешь кавуш хотя бы раз, – удача впереди.

1 Кавуш — самая популярная мужская обувь, которая имела высокий каблук и крученый носик.
2 Келинг или Клинг — это экзоним, обозначающий тамильца или человека, предположительно выходца из Южной Индии.
3 Мирза — аристократический титул в Персии и у некоторых тюркских народов.
4 Алтын — монета. В переводе с тюркских языков слово «алтын» означает «золото», но применительно к денежному счёту восходит к татарскому «шесть».
5 Слово вайдод, войдод произошло от таджикского вой (ах!) и дод (вопль, крик, плач).
6 Ака — словосочетание ака с именем человека означает вежливое обращение к этому человеку, к старшему или иному уважаемому ...


Ходжа Насреддин продал одному купцу "говорящего" осла.
– Ты обманул меня, Насреддин! Твой осёл – не говорящий!
– Неправда! Он говорит всё что не может оскорбить не одну социальную группу!
– Тогда пусть он скажет...


Как осел ходжи Насреддина султана уму разуму научил

Однажды султан созвал своих высших партийных вельмож на Государственный Совет и говорит им:
«Двадцать лет вы сидите в моей палате законодателей, я плачу вам оклады министров, содержу ваши партии за счет казны. Вы же неблагодарные за всё время не смогли придумать ни одного хорошего закона.
Бездельники! Нет мне от вас пользы ни на одну таньга. Поэтому я решил половину мест в законодательной палате отдать беспартийным. Может, будет какая-нибудь польза от них».
Весь день возмущенные партийные вельможи доказывали султану, что польза от них есть, но так и не смогли его убедить. Не найдя согласия, они решили узнать, как с этим вопросом в мире животных. Ведь не зря говорят, что природа мудра.
Султан и вельможи знали, что ходжа Насреддин умел разговаривать со своим ослом. Поэтому решили пригласить их обоих. На другой день ходжа пришел на Совет вместе с ослом. Султан ему и говорит:
– Молла, мы в Совете не можем придти к взаимному согласию. Одни говорят, что все места в законодательном собрании должны принадлежать партийным, а другие, что половину мест надо отдать беспартийным. Спроси своего осла: «Сколько процентов партийных и беспартийных управленцев в стаде у ослов?»
Ходжа наклонился и что-то прошептал ослу на ухо.
В ответ осел затряс головой и начал кричать: «И-а,  И-а, И-а»
– Что сказал твой осёл? – спросил султан.
– Он говорит, что у них, также как и в обществе людей, есть партийные, их называют – «И». Есть и беспартийные ослы, их называют «А».
Султан и вельможи довольные своей находчивостью, что соответствуют природной мудрости, дружно закивали головами и многозначительно переглянулись.
– А теперь, Молла,  – говорит Султан, – спроси у своего осла, каков процент партийных и беспартийных ослов в управлении стадом?
Ходжа снова наклонился к ослу и что-то ему прошептал. В ответ осел опять начал громко кричать: «И-а, И-а, И-а».
Осел говорит, что у него в стаде управляют не партийные и беспартийные ослы, а умные люди-пастухи. Пастухов же выбирают жители. Если же, какой пастух оказывается пьяница или лентяй, то его выгоняют и наказывают.
Ответ осла сильно озадачил султана и партийных вельмож. Ведь они умели выбирать партийных и беспартийных, а как среди них выбирать умных – они не знали.


На центральной площади Самарканда Великий Визирь восхвалял величие Эмира.
- Он светоч истины. Его мудрость велика как купол большой Стамбульской мечети Айя-София.
Ходжа Насреддин стоявший в толпе незаметно запустил грецкий орех в голову Эмира. Орешек звонко щелкнул его в лоб.
Насреддин и все присутствующие убедились, что голова правителя также пуста как купол Стамбульской мечети.
А Великий Визирь завопил и чуть не упал в обморок от возмущения.


Ходжа Насреддин шёл с караваном через пустыню Гоби. На привале один из караванщиков увидел в скале несколько странных окаменевших скелетов.
У них были длинные хвосты, когтистые лапы похожие на крылья с перьями, и страшные зубастые челюсти. Караванщик спросил у Насреддина:
- Что это?
Насреддин, почесав затылок ответил:
- Ну, это такие древние звери. Раньше они жили на земле, потом видно изменились условия в которых они обитали. И они каким то образом превратились в птиц.
Теперь мы можем их видеть в наших дворах и на улицах городов.
Удивлённый караванщик сказал:
- Наверное, это Аллах превратил их в птиц.
- Нет, ответил Насреддин. Тогда его ещё не выдумали.


Однажды Насреддин собирался пойти на рынок, чтобы купить там осла. По пути он встретил своего друга Али, который спросил его, куда он направляется. Насреддин ответил:
- Я направляюсь на рынок купить лучшего во всей Бухаре осла. Затем я отправлюсь в чайхану играть в нарды и пить отменный чай, привезённый недавно из Серендипа*.
Друг отругал его:
- Нельзя быть таким самоуверенным, ходжа. Никто не может ведать замыслов Аллаха.
Насреддин ответил:
- Сейчас нет поводом сомневаться. Деньги у меня в кармане толпа ослов на рынке. А двери чайханы, стоящей в тени вековой чинары, как всегда, открыты!
Так что я абсолютно уверен, что все получится!
И ушел прочь. Спустя несколько часов, Насреддин возвращался с рынка, как вдруг снова встретил своего друга. Али спросил его снова:
- Ну что как там на рынке? Почему с тобой нет осла?
Насреддин ответил грустно:
- Кто-то украл мои деньги!

*Серендип-старое персидское название острова Шри-Ланка.


Случилось так, что однажды сын муллы Насреддина пришел домой из своей прогрессивной школы и принес книгу по сексологии. Его мать была очень встревожена, но обождала, пока не придет Насреддин.
Что-то нужно было сделать; эта прогрессивная школа зашла слишком далеко! Когда пришел Насреддин, жена показала ему эту книгу.
Насреддин поднялся наверх к сыну. Он нашел его в его комнате целующимся со служанкой. И мулла сказал:
- Сынок, нам нужно поговорить: когда ты закончишь уроки, спустись вниз.


Мулла Насреддин женился на самой безобразной женщине в городе. Никто не мог в это поверить. Люди спросили его:
- Насреддин, что с тобой случилось?
Он сказал:
- В этом есть логика. Это единственная женщина, от которой я в любой момент могу бежать. Фактически, трудно будет не убежать. Это единственная женщина в городе, которой я могу доверять. Красивым людям доверять нельзя.
Они могут легко влюбиться, потому что они привлекают столько людей. Я могу доверять этой женщине; она всегда будет искренней со мной. Мне не нужно о ней беспокоиться; я могу покидать город на много месяцев, ничего не боясь. Моя женщина всегда останется моей.


Говорят, что мулла Насреддин хотел покончить с собой. Будучи человеком незаурядного ума, он, как следует подготовился, отрезал все пути к отступлению. Наверное, никто другой не пытался совершить самоубийство таким образом.
Взяв с собой пистолет, он поднялся на вершину холма. Прямо под холмом, глубоко внизу протекала река, очень опасная, глубокая и окруженная всевозможными камнями. На холме росло дерево - он также принес с собой веревку.
На всякий случай он предусмотрел все возможное, чтобы самоубийство было абсолютно верным, и вдобавок захватил с собой большую канистру керосина. Он повесился на дереве, но так как собирался сделать еще многое другое,
то не мог оторвать ног от земли - потому что как бы он тогда сделал все остальное? Таким образом, он был подвешен к дереву стоя на земле. Потом он облил себя керосином, у него также была с собой зажигалка.
Он зажег огонь и вокруг него загорелся керосин. Но он не был человеком, который станет действовать наобум, поэтому он еще и выстрелил себе в голову. Но пуля прострелила веревку, он упал в реку, а речная вода потушила огонь!
Когда прохожие его встретили, он в отчаянии возвращался домой. Его спросили:
"Ты все еще жив после стольких приготовлений?"
"Что поделаешь?" ответил он. "Я умею плавать!" Ничего не получилось!


Жена муллы Насреддина читала ему газетную статью о вреде курения. В статье цитировались высказывания специалистов о том, что из-за курения возникают рак, туберкулез и другие болезни. Он слушал, слушал и, наконец, сказал:
«Перестань читать эту ерунду! Все это чепуха, и я тебе говорю, я решил продолжать курить, пока не умру!»
Усталая жена сказала ему:
«Ладно, поступай, как знаешь. Но почему ты думаешь, что тогда ты бросишь курить?»


Однажды мулла Насреддин пришел домой очень поздно, должно быть, было три часа ночи. Он постучал; жена была страшно зла на него, но мулла сказал:
«Постой! Подожди минутку, я сейчас тебе все объясню, а тогда уже говори. Я сидел у очень больного друга».
Жена сказала:
«Очень правдоподобная история; но скажи, как зовут этого друга».
Насреддин задумался и думал очень долго; наконец, он сказал, торжествуя:
«Он был так болен, что не мог сказать, как его зовут!»


Муллу Насреддина поймали, когда он целовал чужую женщину на улице. Когда он вышел из суда, он сказал своему другу:
«Это было очень жестоко; судья сначала оштрафовал меня на пятьдесят рупий за то, что я ее целовал - но когда он увидел эту женщину, он оштрафовал меня еще на пятьдесят рупий за то, что я был пьян!»


Мулла Насреддин однажды устраивался на работу. В прошении он отметил многие качества. Он написал:
«Вначале я работал в своем университете, и мне предложили должность вице-президента национального банка. Я отказался, так как не интересуюсь деньгами. Я - честный человек, настоящий человек.
У меня нет алчности, я не беспокоюсь о жаловании - сколько вы мне дадите, столько и хорошо. И я люблю работать - шестьдесят пять часов в неделю».
Когда управляющий, который беседовал с ним, прочитал его прошение, он был восхищен и сказал:
«Боже! А у вас есть какие-нибудь слабости?»
Насреддин ответил:
«Только одна: я - лжец».


Приятель муллы Насреддина стал очень богатым. А когда человек становится богатым, ему хочется вернуться к прежним друзьям, соседям, в родную деревню, чтобы показать, чего он добился. Итак, он отправился из столицы в свою маленькую деревушку;
прямо на станции он встретился с Насреддином и сказал:
«Насреддин, ты уже знаешь? Я таки добился своего. Я стал очень богатым, ты не представляешь, насколько. Я владелец дома на пятьсот комнат, это просто дворец!»
Насреддин сказал:
«Я знаю нескольких человек, владеющих домами на пятьсот комнат».
Приятель ответил:
«У меня есть две площадки для гольфа на восемнадцать лунок, три плавательных бассейна и оранжереи огромной площади».
Мулла на это ответил:
«Я знаю одного парня в другом городе, у него тоже есть два корта и три бассейна».
Богач спросил:
«В доме?»
Насреддин ответил:
«Слушай, у тебя, может быть, много денег, но я тоже неплохо устроился: у меня есть ослы, лошади, свиньи, буйволы, коровы, цыплята».
Тут его собеседник стал хохотать, говоря:
«Насреддин, масса людей имеют ослов, лошадей, коров, цыплят...»
Насреддин прервал его, спросив:
«В доме?»


Три старика сидели в саду на скамейке, обсуждая свои несчастья - потому что старикам больше не о чем говорить. Один, семидесяти трех лет, сказал:
«У меня совсем плохо со слухом. Люди должны кричать мне в ухо, и даже тогда я не все правильно слышу».
Другой, которому было семьдесят восемь, сказал:
«У меня ослабело зрение, я совсем плохо вижу, я даже не отличаю блондинок от рыженьких!»
И они спросили у третьего:
«Насреддин, а у тебя какие неприятности?»
Насреддин, которому было девяносто три, сказал:
«Мои страдания глубже, чем у вас обоих. Вчера вечером вот что случилось: мы пообедали, потом немного выпили, потом я отдыхал на тахте и заснул. Через полчаса я проснулся, потому что моя жена стала укладываться в кровать. Тогда я тоже пошел в спальню и сказал жене:
«Подвинься, позволь мне тоже лечь, и мы немного побалуемся!»
Жена ответила:
«Как! Ведь мы уже баловались двадцать минут назад!»
И Насреддин, грустно качая головой, сказал:
«Джентльмены, моя проблема в том, что у меня плохо с памятью!»


Мулла Насреддин сидел с другом. Вошла его жена, и друг сказал:
«Я уверен, что это твоя самая очаровательная жена!»
Насреддин посмотрел печально и сказал:
Это моя «единственная жена!»


Мулла Насреддин однажды вечером прибежал на ферму и спросил фермера:
«Не видел ли ты здесь проходившую сумасшедшую?»
Фермер сказал:
«А, как она выглядела?»
Насреддин описал ее. Он сказал:
«Ее рост - почти два метра, и она очень толстая, и весит двадцать три килограмма».
Фермер выглядел немного сбитым с толку, и сказал:
«Если ее рост около двух метров, и она очень толста, как она может весить только двадцать три килограмма?»
Насреддин засмеялся и сказал:
«Не будь дураком - разве я не сказал тебе, что она немного не в себе?»


Мулла Насреддин умер. Он постучал в райские врата. Ридван* открыл врата, посмотрел на Насреддина и сказал:
«Но я сегодня никого не ожидаю, в моем списке нет ни одного имени, сегодня никто не должен прийти. Как же…? Ты меня удивил, как ты сюда попал? Скажи громко свое имя. Произнеси его по буквам, чтобы я мог его проверить».
Итак, Насреддин произнес свое имя громко, по буквам:
«М-У-Л-Л-А Н-А-С-Р-Е-Д-Д-И-Н».
Ридван ушел и посмотрел в свои списки, но там не было никого, кто должен был прийти в тот день. Он вернулся и сказал:
«Слушай! Ты не должен был сегодня сюда приходить, тебя здесь ждут через десять лет. А ну-ка, скажи мне, кто твой врач?»

*Ридван — в исламской ангелологии страж («хазин») Рая и начальник над сонмом ангелов-хранителей Рая.


Рассказывают, будто однажды ночью жена муллы Насреддина проголодалась и направилась на поиски полночной закуски. Но она не смогла найти ничего, кроме собачьей галеты. Она попыталась ее попробовать, нашла ее недурной, она была вкусной, вот она ее и съела.
Это ей настолько понравилось, что она утром попросила Насреддина купить большую коробку. Насреддин пошел и заказал много собачьих галет. Местный продавец сказал:
«Что ты делаешь? Ведь я знаю, что твоя собачка очень маленькая, тебе не нужна такая большая коробка галет».
Мулла сказал:
«Это не для собачки, это для моей жены».
Продавец сказал:
«Я должен тебя предупредить, что эти галеты - только для собак, и если твоя жена будет их есть, она умрет - они ядовиты».
И через шесть месяцев жена Насреддина умирает. Насреддин сообщил об этом продавцу.
Продавец на это ответил:
«Я тебя предупреждал, что эти галеты могут убить твою жену».
Насреддин парировал:
«Это не галеты убили ее - ее убило то, что она бросалась на проезжающие машины».


Однажды мулла Насреддин был пойман на самых законных основаниях. Он посмотрел на суд: двенадцать присяжных - все женщины. И он сказал судье:
«Я сознаюсь! Я не могу обмануть одну женщину дома, а двенадцать в суде, - невозможно! Я совершил этот грех, просто назначьте мне наказание».


Однажды случилось так: мулла Насреддин был совсем затравлен своими кредиторами. Он занял очень много денег у многих людей, и не мог их вернуть. Он обратился к своему адвокату, и тот, как и все адвокаты, предложил:
«Сделай вот что: организуй фальшивые похороны и ляг в гроб. Пусть весь город знает, что ты умер, а потом беги из этого города. Кредиторы будут знать, что ты умер, и не будут беспокоить тебя».
Кажется, это могло сработать, это было привлекательно. Насреддин организовал фальшивые похороны. Он лежал в гробу, и весь город прощался с ним. Первый кредитор очень печально сказал «прощай», потом второй, третий... Но девятый кредитор вытащил пистолет и завопил:
«Насреддин, я знаю, что ты мертв, но я все-таки пристрелю тебя, чтобы получить хоть небольшое удовлетворение!»
Насреддин вскочил в гробу и сказал:
«Подожди, тебе я заплачу!»


Мулла Насреддин умер, и через шесть месяцев его жена тоже стала умирать. А они были самой скупой парой в долине. Жена позвала соседку и сказала ей:
«Послушай меня, Рахима, ты должна похоронить меня в моем черном шелковом платье. Но материал дорогой, а платье почти новое, так что сделай одну вещь. Так как я буду лежать в гробу на спине, никто этого не увидит. Ты отрежь заднюю часть платья и сделай платье для себя».
Женщина сначала не могла поверить тому, что жена Насреддина стала такой благотворительницей, кроме того, она не могла поверить той чепухе, которую та говорила. Жена Насреддина сказала:
«Я была бы счастлива, подарить тебе что-то перед тем, как я уйду, и это - мой подарок. Но мне не хочется портить материал, он такой дорогой и красивый и совсем новый. Так что отрежь заднюю часть платья, никто не увидит».
Но соседка ответила:
«Здесь мы, может, и не увидим, но там, на той золотой лестнице, по которой вы с Насреддином будете подниматься, ангелы будут смеяться».
Жена Насреддина рассмеялась и сказала:
«Не волнуйся, они на меня и не посмотрят, я похоронила Насреддина без штанов!»


Мулла Насреддин с женой сидели в парке на скамейке, укрывшись под пальмами. С другой стороны подошла молодая пара. Молодой человек тут же стал очень романтично и поэтично изъясняться. Жена Насреддина забеспокоилась и засуетилась. Она зашептала ему на ухо:
«Похоже, что молодой человек не замечает, что мы здесь. Посвисти, дай им знак. Молодой человек кажется настолько влюбленным, мне кажется, он сейчас начнет делать предложение».
Насреддин ответил:
«Почему я должен свистеть? Меня никто не предупредил, никто не свистнул, когда я делал предложение».


Мулле Насреддину исполнилось девяносто девять лет, и из местной газеты прибыл репортер, чтобы взять у него интервью, потому что он был самый старый человек в округе. После интервью репортер сказал:
«Я надеюсь, что мне удастся приехать и в следующий раз, когда вам исполнится сто лет».
Насреддин посмотрел на него удивленно и сказал:
«Почему бы и нет, молодой человек? Вы мне кажетесь достаточно здоровым!»


Пришла двадцать пятая годовщина свадьбы Насреддина. В этот день он собрался куда-то уйти. Его жена была немного раздражена, она подумала, что он что-нибудь сделает, а он уходил, как обычно. Вот она и спросила:
«Насреддин, ты не забыл, какой сегодня день?»
Насреддин сказал:
«Я знаю».
Тогда она сказала:
«Тогда сделай что-нибудь необычное!»
Ходжа подумал и сказал:
«Как насчет двух минут молчания?»


Однажды случилось так: была долгая ссора между Насреддином и его женой. Наконец, Насреддин подумал, что ему лучше сдаться. Трудно бороться с женщиной. Она должна победить, иначе она создаст такие беды, что победа того не стоит. Насреддин подумал:
«Зачем тратить три или четыре дня? Если все равно придется сдаться, почему бы не сдаться прямо сейчас?»
Итак, он сказал:
«Ладно, я с тобой согласен».
Его жена ответила:
«Теперь это не поможет - я изменила свое мнение».


Мулла Насреддин постучал как-то в три часа утра в чужую дверь. Он был совершенно пьян. Хозяин открыл окно, посмотрел вниз и сказал:
«Насреддин, я много раз говорил тебе, что это - не та дверь, это не твоя дверь. Иди домой и стучи там - это не та дверь».
Насреддин посмотрел вверх и сказал:
«Ты в этом уверен? Может быть, ты смотришь не из того окна. Откуда ты знаешь?»


Мулла Насреддин как-то рассказывал в чайхане:
- На отпуск я поехал в деревню, и птички пели так весело под моим окном каждое утро, что однажды я вышел и поблагодарил их за чудные песни.
Но тут вышел хозяин:
- Надеюсь, ты не думаешь, что птицы поют для тебя?
- Почему же, конечно для меня.
- Птицы эти поют для меня.
- Я знал, что я прав... словом, мы крепко поспорили и даже подрались. Нас привезли к судье. Он оштрафовал нас обоих на десять рупий.
- Эти птички, - сказал судья, - поют для меня.


Мулла Насреддин служил в учреждении прямо напротив своего дома и при этом всегда опаздывал. Однажды шефу это надоело:
- Довольно! Сколько можно? Смотри, другие добираются на службу с другого конца города и никогда не опаздывают, а ты живешь, дверь в дверь, но не было случая, что бы ты пришел вовремя.
- Оно и понятно, - ответил Насреддин. - Это естественно. Если они опаздывают, у них есть возможность торопиться - с другого-то конца города... А если я опоздал, то уж опоздал - торопиться некуда. Расстояние можно пробежать, можно взять такси, а что мне делать? Если я опоздал, то уж опоздал. Я живу прямо напротив, нет ни малейшей возможности поспешить.


Как-то мулла Насреддин пожаловался знакомому:
- У моей жены очень плохая память.
- Значит, она все забывает?
- Нет, - ответил Насреддин, - она все помнит.


В своем преклонном возрасте мулла Насреддин нашел у дороги зеркальце. Он заглянул в него - раньше он никогда не смотрел в зеркало - и сказал:
«Боже мой! Это, кажется, фото моего отца. Никогда не подозревал, что старина, который уже умер, был таким модником, чтобы фотографироваться».
Он пришел домой, скрывая зеркало под одеждой. Он не хотел выдавать секрет своей жене. Он боялся, что она тут же надуется и скажет:
«Это твоя фотография! Ты транжиришь деньги, и мы голодаем».
Так что он пробрался наверх и постарался припрятать его в чемодане с одеждой. Жена бесшумно прокралась за ним. Она подсмотрела и узнала, где оно хранится. Она вышла, и Насреддин не заметил ее. Когда он ушел, она тут же открыла чемодан. Она поглядела в зеркало и сказала:
«Боже мой, в своем престарелом возрасте он гоняется за дряхлой женщиной и держит это в секрете от меня!»


Однажды жена гонялась за муллой Насреддином с палкой. Чтобы спастись, он проскользнул под кровать. Жена была толстая и не могла под нее залезть.
- Теперь ты знаешь, кто в доме хозяин! - сказал Насреддин.
Как раз в этот момент кто-то постучал в дверь; пришли какие-то соседи. Жена стала просить муллу выйти из-под кровати.
- Мы можем продолжить ссору потом. Здесь соседи.
- Пусть они войдут! - сказал Насреддин. - Пусть все раз и навсегда узнают, кто хозяин в этом доме! Я хозяин и сижу, где мне хочется!


Мулла Насреддин купил новый дом и посадил прекрасный сад, красивую лужайку. Затем в пустующий дом по соседству въехал новый жилец. Он был очарован садом муллы и его лужайкой. Он сказал:
- Я хотел бы тоже сделать такую же красивую лужайку, но не знаю, где трава, а где сорняки.
- Очень просто, - сказал Насреддин. - Вырывай все подряд и выбрасывай. Все, что начнет расти само по себе, это сорняки.


Умерла жена у муллы Насреддина. Собрались соседи, а мулла стоит совершенно спокойный, как будто бы ничего не случилось, соседи стали плакать и рыдать, и говорят:
«Что ты здесь стоишь, Насреддин, она же умерла?»
Насреддин ответил:
«Она такая лгунья, мне придется подождать три дня, чтобы убедиться, правда это или нет».


Однажды пришла жена муллы Насреддина к соседу. Она редко обращалась к соседям, но, когда она приходила, сразу было понятно, что случилось, что-нибудь особенное.
Он спросил ее:
«Что случилось?»
Ей понадобилось 30 минут и не одна тысяча слов, чтобы сообщить ему следующее:
«Насреддин разговаривает во сне, посоветуй что делать? Он слишком много говорит, и невозможно спать с ним в одной комнате. Он кричит и говорит всякие гадости».
Сосед ответил:
«Ничего не нужно делать. Просто дай ему возможность говорить, когда вы оба не спите».


Однажды муллу Насреддина спросили:
«Сколько лет ты женат, Насреддин?»
Он ответил:
«Двадцать с лишним лет».
Его спросили:
«Почему ты называешь их лишними?»
Он сказал:
«Когда увидите мою жену, поймете».


Мулла Насреддин однажды сказал соседу:
- Я целый месяц откладывал этот черный день, но на этот раз мне придется пойти.
- В полицию или к зубному врачу? - спросил сосед.
- Ни то, ни другое, - ответил он. - Я женюсь.


Муллу Насреддина пригласили в школу на руководящую должность. Все школьники построились, чтобы куда-то идти, и построение производилось по росту - от самого низкого до самого высокого.
Но мулла заметил, что порядок нарушал первый мальчик в колонне. Это был долговязый парень на голову выше остальных.
- Почему он впереди? - спросил Насреддин.
Он спросил маленькую девочку:
- Он что, лидер школы, капитан или что-то в этом роде?
- Нет, - пролепетала она. - Он щиплется.


Мулла Насреддин и его друг Рахимтулла стоят на углу улицы и оскорбляют друг друга. Один называет другого глупцом, мошенником, вором. Другой говорит:
«Ты трус, скупец, лицемер».
Под конец они стали оскорблять семьи друг друга. Насреддин смотрит Рахимтулле прямо в глаза и говорит:
«Твоя сестра - вонючая старая шлюха, за двадцать пять пайсов* она пустит на себя одноглазого прокаженного алкаша».
Рахимтулла стоит, безмолвный. Случайный свидетель изумился. Он пересек улицу и сказал:
«Бога ради, парень, как ты можешь просто стоять и позволять мулле так оскорблять твою сестру?».
Рахимтулла сказал:
«У меня нет сестры. У меня никогда не было сестры, а теперь, когда мои родители скончались, у меня никогда не будет сестры».
Тогда прохожий поворачивается к Насреддину и говорит:
«Мулла, в таких твоих оскорблениях нет смысла, у него нет сестры».
«Естественно», - отвечает Насреддин, - «Конечно нет. Я знаю это, он знает это, а теперь даже ты знаешь это. Но я спрашиваю тебя, сколько людей, открывших свои окна и слушавших каждое наше слово - сколько ИХ тоже знает это?».

*Пайс — разменная монета в Индии, Пакистане, Непале и Бангладеш (до 1974 года — в Бутане).


Мулла Насреддин однажды сказал своему соседу:
«У моего дяди самый ленивый петух в мире».
«Как вы можете говорить такое?» - спросил он его.
«При восходе солнца он просто ждет, пока не закукарекает какой-нибудь другой петух, тогда он просто кивает головой».


К мулле Насреддинуну пришла прекрасная вдова повидаться с ним и спросить у него совета. Она сказала:
"Я в беде, и вы должны мне помочь. Я люблю очень красивого человека, он моложе меня, но очень беден, а один старик, очень богатый и страшно уродливый, любит меня. Что делать? За кого мне выходить замуж?"
Насреддин закрыл глаза, подумал и сказал:
"Выйди замуж за богача и будь добра к бедняку".


Мулла Насреддин был болен, и он пошел к доктору. Доктор сказал ему: "Насреддин, ты пьешь алкогольные напитки?"
Насреддин ответил:
"Нет", а его руки дрожали. В этот момент он был пьян, от него разило спиртным.
Доктор спросил:
"Ты приударяешь за женщинами?"
"Нет", - ответил Насреддин, а сам он только что пришел от проститутки, - на его лице были следы помады.
"Ты куришь, Насреддин?", - продолжал доктор.
"Нет", - ответил Насреддин, - никогда!", а из его кармана торчала пачка сигарет, и его пальцы были коричневыми.
"Что же ты тогда делаешь?" - спросил доктор.
"Я говорю неправду", - сказал Насреддин.


Случилось так, что мулла Насреддин был избран мировым судьей. Так нужно было сделать, поскольку существуют непослушные люди. Если они очень и очень непослушны, вы посылаете их за границу как послов. Если же они просто обычно непослушны, вы делаете их мировыми судьями.
Им нужно дать что-нибудь делать, чтобы они не смогли оказать слишком большого непослушания. Насреддин - непослушный человек, но не слишком. Если мне дозволено будет сказать, очень маленькая ОВП*,- не большая шишка, а так, местная шишка.
Итак, они сделали его мировым судьей. Он сделал свою гостиную залом суда, нанял клерка и стражника, встал рано утром и ждал, ждал, но никто к нему не обращался. К вечеру он совсем упал духом и сказал клерку:
"Ни единого дела! Ни убийства, ни ограбления, ни одного преступления. Если все будет продолжаться подобным образом, тогда это будет очень изматывающей работой. Я был так настроен, но нет даже дорожных происшествий, никто не обратился ко мне".
Клерк сказал:
"Не печалься, мулла, просто верь человеческой природе. Раньше или позже что-то должно произойти. Я продолжаю верить человеческой природе".

*ОВП-Очень Важная Персона - VIP.


Оказывается мулла Насреддин был великим писателем. Однажды у него спросили: 
"Что вы написали?"
Он сказал:
"Я только что закончил Гамлета".
Слушавшие его не могли поверить своим ушам, и потому спросили его еще:
"Вы когда-нибудь слышали о парне, известном как Уильям Шекспир?"
Насреддин сказал:
"Это очень странно, так как когда я написал "Макбета", кто-то меня об этом уже спрашивал. Кто этот человек Уильям Шекспир? Похоже, что он меня все еще копирует. Чтобы я ни написал, он пишет то же".


Однажды возбужденный мулла Насреддин пришел к своему другу и сказал:
"Теперь ты должен мне помочь!"
Он спросил его:
"Что случилось? и он сказал:
"Я чувствую себя ужасно, это просто ужас. Недавно я открыл некий плохой комплекс. Помоги мне! Сделай что-нибудь!"
И он сказал:
"Скажи мне еще что-нибудь о нем. Что за плохой комплекс ты открыл?"
Он ответил:
"Недавно я почувствовал, что любой так же хорош, как и я".


Однажды мулла Насреддин постучал в дверь управляющего большим цирком и сказал:
"Вы должны взглянуть на меня, у меня потрясающий номер! Я - карлик".
Управляющий посмотрел на Насреддина. Его рост был 6 футов и 2 дюйма* и он говорил: я - карлик! И управляющий спросил:
"О чем вы говорите? Похоже, что в вас 6 футов и 2 дюйма!"
Насреддин ответил:
"Да, это так и есть, я - самый большой карлик в мире".

*185 см.


Мулла Насреддин всегда изъяснялся в негативных терминах, поэтому однажды его друг сказал ему:
"Будь более положителен. Зачем смотреть на жизнь такими отрицательными глазами? Тогда ты найдешь в ней одни шипы и никаких цветов".
Тогда он ответил:
"Ладно, теперь я сделаю себе правило быть всегда позитивным".
На следующий день его жена пошла на рынок за покупками и попросила его присмотреть за детьми. Когда она вернулась, она сразу почувствовала, что что-то неладно. Все в доме были печальны, дети не носились по дому, - ни звука.
Она была полна предчувствий. Страшась, она спросила:
"Насреддин, не говори мне ничего плохого, скажи мне только о хорошем".
Насреддин ответил:
"Я дал зарок вообще не быть негативным, так что тебе не нужно напоминать мне об этом. Ты знаешь наших семерых детей. Шестеро из них не попали под автобус!"


Случилось так, что мулла Насреддин попал в больницу. Хирург, который должен был его оперировать, сказал ему:
"Мы тут верим в скорость и не тратим время попусту. После операции, в самый первый день, вы должны походить 5 минут по палате; на следующий день - полчаса прогулки перед больницей: на третий день - долгая часовая прогулка.
Мы здесь не тратим время попусту. Жизнь коротка, а время - деньги, его нужно беречь".
Насреддин сказал:
"Только один вопрос - вы думаете, что я лягу на операцию?"


Однажды мулла Насреддин постучал в дверь психиатра. Психиатр спросил:
"Ну, что еще случилось теперь?"
Насреддин сказал:
"Мне снятся кошмары, они повторяются каждую ночь. Помоги мне! Я не могу спать, это постоянно обременяет мою голову. Нужно что-то делать прямо сейчас!"
Он действительно был в беде, его глаза были совсем больные, а все его тело выглядело так, будто он не спал многие, многие месяцы. Психиатр был затронут. Он сказал:
"Расскажи мне о своем кошмаре. В чем он заключается?"
Насреддин сказал:
"Каждую ночь мне снится сон, ужасный сон. Он заключается в том, что я нахожусь наедине с 12 прекрасными женщинами".
Психиатр сказал:
"Я не понимаю, в чем дело, что в этом ужасного? Двенадцать прекрасных женщин, и ты с ними наедине, - что в этом ужасного?"
Насреддин сказал:
"Ты пробовал когда-нибудь любить 12 женщин? Один? На острове?"


Однажды сосед зашел в гости к мулле Насреддину. Они сидели и болтали после сиесты, сидя на кровати, и тут вошла его жена и сказала:
- Послушай, дорогой, присмотри за детьми. Я иду к зубному врачу. Мне нужно вырвать зуб; я тут же вернусь.
Мулла вскочил, надел пальто и сказал:
- Обожди, дорогая! Давай ты присмотришь за детьми - пусть лучше зуб вырвут мне!


Мулла Насреддин однажды вечером пришел домой пьяный. У дороги стоял полицейский и долгое время наблюдал, как он пытается попасть ключом в замок. У него так сильно дрожали руки, что он никак не мог попасть.
У него так дрожали руки, что одна трясла замок, другая - ключ и он никак не мог привести их в одно положение. В конце концов, полицейскому стало его жалко - полицейские тоже человеческие существа...
Он подошел и сказал:
- Насреддин, не могу ли я тебе помочь? Дай мне ключ, позволь мне открыть дверь.
Насреддин сказал:
- Я сам могу открыть дверь - пожалуйста, подержи дом, чтобы он перестал трястись.


Один человек встретил на дороге муллу Насреддина и сказал:
- Насреддин, ты еще жив?
Насреддин ответил:
- А кто сказал, что я умер?
- Никто не сказал, но вчера я слышал - тебя так расхваливали в городе, что я подумал, наверное, ты умер. Потому что никто не хвалит живого человека, я подумал, что, наверное, ты умер и отправился на небеса.


Мулла Насреддин стал коммунистом, его друзья были немного обеспокоены: что затевает этот старик? Один из его соседей пошел к нему и сказал:
- Знаешь ли ты, что значит быть коммунистом? Если у тебя две машины, тебе придется отдать одну из них тому, у кого нет ни одной.
- Абсолютно правильно, - сказал он.
- А если у тебя два дома, ты должен один отдать тому, у кого нет ни одного.
- Абсолютно правильно, - сказал он.
- А если у тебя два миллиона рупий, ты должен отдать один миллион человеку, у которого нет ни одного. Ты должен поделиться.
- Я абсолютно согласен, это и есть коммунизм.
- А если у тебя две курицы, ты должен отдать одну человеку, у которого нет ни одной.
- Абсолютно неправильно! - сказал он. - Этого не может быть.
- Почему ты так внезапно передумал?
- Я передумал, потому что у меня есть две курицы. Что касается машин и домов, у меня ничего нет, чтобы делиться ими. Но у меня есть две курицы, и я не собираюсь ими делиться!


Мулла Насреддин купил телефон. Он устроил офис, и офис выглядел неполным без телефона. Пришел человек, и просто чтобы произвести на него впечатление, он попросил его подождать,
поднял трубку и некоторое время поговорил - телефон был не подключен. Но он немного поговорил, притворился, что слышит какой-то ответ, сказал еще несколько слов и спросил:
- А теперь скажи мне, зачем ты пришел?
- Я пришел из телефонной компании подключить вам телефон.


Однажды на рынке мулле Насреддину какой-то человек пытался продать ножи. Он сказал:
- Насреддин, даже если тебе они не нужны больше ни для чего, ими ты сможешь распечатывать письма и конверты.
Насреддин сказал:
- Тогда они мне не понадобятся. Мои письма приходят распечатанными - я женат.


Мулла Насреддин влюбился в одну женщину. С ним все было в порядке за исключением того, что он плохо видел. И он спросил окулиста:
- Что мне делать? Из-за плохого зрения и толстых очков эта женщина может меня отвергнуть. Я даже ее не вижу. Только наощупь я могу определить, где у нее голова, а где руки.
Это стало проблемой... и если я не ношу очки, тогда я не смогу узнать, кто есть кто. Эти очки могут создать для меня проблему. Женщина может подумать, что я наполовину слепой, и откажется выйти за меня замуж. Нельзя ли что-нибудь сделать?
- Сделай одно, - сказал доктор. - Притворись, что ты видишь далеко. Сделай что-нибудь, чтобы убедить ее, что ты можешь видеть то, что далеко.
Как говорят, слепые могут видеть то, что очень далеко. И Насреддин решил попытаться. Однажды вечером, сидя в парке, он приколол к дальнему дереву иголку, которую не увидели бы и люди с хорошим зрением.
Он сидел со своей подружкой в ста шагах от дерева. Была звездная ночь. Внезапно он сказал:
- Кажется, кто-то воткнул иголку вон в то дерево.
Девушка была немного удивлена, потому что сомневалась, что он хорошо видит:
"Как он может увидеть иголку на таком расстоянии?"
Она ее не видела - даже дерево было трудно увидеть. Как он может увидеть иголку, которую кто-то воткнул в дерево? И она сказала:
- Насреддин, я ее не вижу.
- Я пойду и принесу ее.
Он встал - и упал лицом вниз, потому что перед ним стоял буйвол.


Мулла Насреддин пришел в студию, чтобы сфотографироваться. Когда он сел, фотограф сказал:
- Сэр, пожалуйста, отбросьте на мгновение напряжение, тревогу и беспокойство, этот мертвый внешний вид, эту печаль. Потом вы можете вернуться в свое естественное состояние. Позвольте мне сделать фотографию, и можете возвращаться в естественное состояние.


Наступила пятидесятая годовщина свадьбы муллы Насреддина, и в этот день он собрался уйти из дома. Его жена была немного раздражена, потому что ожидала, чтобы он сделал что-то особенное, а он просто вел себя как обычно. И она спросила:
- Насреддин, ты что, забыл, какой сегодня день?
- Я знаю, - сказал Насреддин.
Тогда она сказала:
- Так давай же сделаем что-нибудь особенное!
Насреддин подумал и ответил:
- Как насчет минуты молчания?


"Ты больше меня не любишь? - спросила жена муллу Насреддина. - Ты никогда не говоришь мне ласковых слов, как ты это делал раньше, когда ухаживал за мной".
Она вытерла слезу краешком фартука.
"Я люблю тебя, люблю, - бросил Насреддин. - А сейчас закрой рот, пожалуйста, и дай мне спокойно допить чай".


У муллы Насреддина был очень злой попугай. Он постоянно говорил всякие гадости, особенно в присутствии гостей. Это вызывало беспокойство у муллы. Становилось просто невмоготу.
В конце концов, кто-то посоветовал ему отнести попугая на осмотр к ветеринару. Так он и сделал. Ветеринар внимательно осмотрел попугая и сказал:
"Насреддин, тебе достался злой попугай. У меня есть прелестная молодая самочка. За пятнадцать рупий я пущу твоего попугая к ней в клетку".
Попугай Насреддина сидел в клетке и слушал этот разговор. Насреддин сник
"Господи, я не знаю... пятнадцать рупий!"
Попугай не выдержал:
"Ну, давай быстрее, Насреддин. Какого черта ты тянешь?"
Наконец мулла согласился и вручил ветеринару пятнадцать рупий. Ветеринар отнес попугая в клетку с самкой и задернул занавеску. Мужчины отошли от клетки и присели. Вдруг тишину нарушили громкие крики из клетки; перья взметнулись выше занавески.
"Господи!" - воскликнул ветеринар; он подбежал к клетке и открыл занавеску. Самец прижал самку одной лапой ко дну клетки, а другой вырывал ей все перья, при этом восторженно выкрикивая:
"За пятнадцать рупий я хочу тебя обнаженной, только голой!"


Мулла Насреддин рассказывал своим ученикам различные истории, когда внезапно начался дождь. И прохожий, прячась от дождя, укрылся под тем же навесом, под которым Насреддин беседовал со своими учениками. Этот прохожий просто пережидал дождь, но он не мог не прислушаться.
Насреддин рассказывал длинные истории. Много раз тот человек едва мог сдержаться, чтобы не прервать его, потому что Насреддин нес совершеннейшую чушь. Но он сдерживался снова и снова и говорил себе:
"Какое мне дело до этого. Я здесь только из-за дождя, сейчас он закончится, и я уйду. Незачем мне лезть не в свое дело".
Но в какой-то момент он не выдержал. Он прервал Насреддина со словами:
"Нет уж, довольно. Простите меня, это меня не касается, но вы уж хватили через край!"
Но сначала нужно рассказать вам ту историю и то место, где человек не смог сдержаться...
"Однажды, в годы моей юности, - рассказывал Насреддин, - я путешествовал по лесам Африки, черного континента. И вот как-то раз всего лишь в пятнадцати шагах от меня, вдруг выпрыгнул лев. У меня не было никакого оружия, защититься нечем, я один в лесу.
Лев пристально на меня посмотрел и стал ко мне приближаться".
Ученики очень разнервничались. Насреддин остановился на мгновение и взглянул на их лица. Один из учеников воскликнул:
"Не томи нас в ожидании, что дальше?"
"Лев подходил все ближе и ближе, пока не оказался всего в пяти шагах от меня", - сказал Насреддин.
"Хватит нас мучить - взмолился другой ученик. - Расскажи нам, чем все кончилось".
"Это же так очевидно, - ответил Насреддин, - попробуйте догадаться сами. Лев прыгнул и убил меня - и съел!"
Для прохожего это было уж слишком!
"Ты утверждаешь, что лев убил и съел тебя, - воскликнул тот, - а сам сидишь здесь живой и рассказываешь об этом?"
Насреддин взглянул на него в упор и удивился:
"Ха, и ты называешь это существо живым?"


Как-то раз мулла Насреддин пришел домой, плохо держась на ногах, совершенно пьяный, и долго и громко стучал в свою собственную дверь. Было уже далеко за полночь. Жена отозвалась, и он спросил ее:
"Не могли бы вы, подсказать мне, где живет мулла Насреддин?"
Жена воскликнула:
"Идиот! Ты - Мулла Насреддин".
"Верно, это я знаю, - возразил он, - но это не решает моей проблемы. А где же он живет?"


Насреддин как-то раз беседовал, сидя в баре со своим сыном.
"Всегда помни о том, что надо вовремя остановиться, - поучал он. - Спиртное - это хорошо, но нужно знать меру. Это я говорю тебе из своего собственного опыта. Посмотри вон в тот угол - когда эти четверо за вот тем столиком начнут выглядеть, как восемь, пора остановиться".
"Но пап, я там вижу только двоих", - признался сын.


Рассказывают, что однажды мулла Насреддин пошел в кино с женой. Они были женаты уже, по меньшей мере, лет двадцать. А шел как раз один из этих знойных иностранных фильмов! И вот, когда они выходили из кинотеатра, жена спросила его:
"Насреддин, ты никогда не любил меня так, как любят эти актеры в кино. Почему?"
"Ты что, с ума сошла? Знаешь, сколько им за это платят?" - воскликнул Насреддин.


Жена муллы Насреддина была при смерти, и врач сказал ему:
"Насреддин, мне придется быть с тобой откровенным; в такие моменты лучше говорить правду. Твою жену спасти не удастся. Болезнь зашла слишком далеко; я делаю все возможное, но ты должен быть готов ко всему.
Не терзай себя, прими это, это судьба. Твоей жене остается жить не больше суток".
"Да ладно. Если я смог выдержать с ней столько лет, так я могу потерпеть еще несколько часов!" - ответил ему Насреддин.


"Ты чего такой грустный?" - спросил кто-то муллу Насреддина.
"Моя жена настояла на том, чтобы я прекратил рисковать, пить, курить, играть в карты. Я все это бросил", - ответил тот.
Спрашивавший воскликнул:
"Твоя жена должна быть теперь очень счастлива".
"В том-то и дело, - покачал головой Насреддин. - Теперь она не может найти ничего, к чему бы придраться, поэтому она страшно несчастна. Она пытается ныть, но пожаловаться-то ей не на что. Теперь она не может объявить меня виноватым во всем,
и я никогда не видел ее такой подавленной. Я думал, что, когда я брошу все дурные привычки, она приободрится, но она стала гораздо несчастнее, чем была".


Говорят, что однажды мулла Насреддин заявил своему сыну:
"Какое твое дело, мал еще, задавать такие вопросы. Кто ты такой, чтобы спрашивать, как я познакомился с твоей матерью? Но одну вещь я могу сказать тебе наверняка: она совершенно отучила меня свистеть".
"А вообще мораль такова, - добавил он немного погодя, - если не хочешь быть таким же несчастным, как я, никогда не свисти девушке!"


Мулла Насреддин, возвратившись домой, застал свою жену в постели со своим лучшим другом. Друг очень смутился и испугался.
"Послушай, - воскликнул он, - я не в силах совладать с этим. Я люблю твою жену, и она тоже влюблена в меня. Ты ведь разумный человек, так давай найдем какое-нибудь решение этой проблемы. Ну в самом деле, не драться ж нам из-за этого".
"Ну и какое же решение ты предлагаешь?" - заинтересовался Насреддин.
"Давай сыграем в карты, и пусть жена будет ставкой в этой игре. Если я выигрываю, то ты ее отпускаешь; если же выиграешь ты, я никогда больше не увижусь с твоей женой", - предложил его друг.
"Ладно, договорились", - согласился Насреддин, но, подумав, добавил:
"Но учти, я играю только на деньги. Начальная ставка, ну, скажем, одна рупия, и по рупии очко, а то, что без толку играть. Играть только на жену - это совершенно бесполезное занятие, это полный идиотизм. Я не хочу попусту тратить время, так что будем играть на деньги".


Мулла Насреддин учил своего маленького сына, которому было лет семь, как подойти к девушке, как пригласить ее потанцевать, что сказать и чего не говорить, как делать ей комплименты, как уговаривать ее.
Мальчик ушел куда-то, а полчаса спустя, вернулся назад и потребовал:
"А теперь научи меня, как от нее избавиться!"


Как-то раз, часа в три утра, мулла Насреддин позвонил знакомому бармену и спросил его: "Слушай, когда, наконец, откроют бар?"
"Ну ты нашел время задавать такие вопросы, - возмутился бармен. - Ты постоянный посетитель, Насреддин, и ты прекрасно знаешь, что мы открываемся в девять утра. Ложись снова спать и потерпи до девяти", - бросил трубку.
Но минут десять спустя Насреддин позвонил опять и сказал:
"Слушай, но мне очень надо. Может быть, все-таки можно отпереть бар?"
Тут бармену это уже надоело.
"Ты вообще соображаешь, что делаешь? - заорал он в трубку. - Я тебе сказал, ни минутой раньше девяти. И не звони сюда больше", - и снова швырнул трубку на рычаг.
Но через десять минут тот позвонил снова.
"Ты что, свихнулся, что ли? - взвыл бармен. - Не будет тебе никакой выпивки до девяти".
"Подожди, не бросай трубку, ты не понимаешь, - разрыдался Насреддин. - Меня заперли в зале, и я не знаю, как отсюда выбраться!"


Однажды мулла Насреддин ворвался в кофейню, кипя от гнева и возмущения, и поднял шум:
"Говорят, здесь кто-то назвал мою жену уродливой старой ведьмой. Кто этот парень?"
Из-за одного из столиков поднялся здоровенный верзила, раза в два пошире и на целую голову выше Насреддина.
"Ну, я это сказал про твою жену, а в чем дело?"
Глядя на него, Насреддин сразу как-то притих; у него явно возникли кое-какие опасения. Он подошел к столику и сказал:
"Спасибо тебе, я, честно говоря, и сам это знаю, но все никак не могу набраться смелости сказать это вслух. Ты сделал это, ты храбрый человек".


Случилось так, что в суде возбудили дело против муллы Насреддина. Суд не мог доказать его вины. Его обвиняли в многоженстве. Каждый знал об этом, но никто не мог этого доказать. Адвокат сказал Насреддину:
«Ты молчи и все. Если ты произнесешь хоть одно слово, то будешь пойман, поэтому просто храни спокойствие, а я позабочусь о деле».
Насреддин сидел молча. Кипя глубоко внутри, в смятении, он много раз хотел вмешаться, но каким-то образом контролировал себя и сдерживался. Внешне он выглядел, как Будда, а внутри был сумасшедший.
Суд не мог ничего найти против него. Мировой судья знал, что этот человек имеет в городе много жен, но что он мог поделать, когда нет доказательств? Поэтому судья был вынужден отпустить его. Он сказал:
«Мулла Насреддин, ты освобожден. Теперь можешь идти в свой дом».
Насреддин задумался и сказал:
«Э-э... ваша честь, а в какой дом?»


Говорят, что женатые люди живут дольше, чем холостяки, поэтому кто-то спросил у Насреддина:
«Это верно, Ходжа?»
Насреддин сказал:
«Это только кажется так. Женатый человек не живет дольше, но кажется, что он жил дольше».


Мулла Насреддин пришел к своему врачу. Он вошел, кашляя. Врач сказал:
«Все еще кашляешь? Но, кажется, уже лучше».
Насреддин ответил:
«Так и должно быть - ведь я практиковал это всю ночь».


Однажды муллу Насреддина увидели с очень красивым зонтиком, и спросили его:
«Насреддин, где ты купил его?»
Он ответил:
«Я не покупал его, он очень старый, ему двадцать лет».
Тогда кто-то воскликнул:
«Это чудо – двадцать лет! Он выглядит таким новым! Как это тебе удалось сохранить его таким?»
«Я абсолютно уверен, – ответил Насреддин, – что этому зонту двадцать лет. Конечно же, он менялся по крайней мере двести раз. Буквально недавно, когда я выходил из мечети, он снова изменился – но ему двадцать лет».


Мулла Насреддин собрался совершить путешествие на самолете – это было его первое путешествие. Когда самолет пересекал границу между Индией и Пакистаном,
мулла смотрел в окно через свой большой бинокль, пытаясь разглядеть границу, но ничего не смог увидеть. А пилот говорил:
«Мы в двух милях от границы Индии и Пакистана, через несколько секунд мы пересечем ее».
Поэтому он смотрел очень внимательно… но границы не было! Тогда он спросил у сидящего рядом пассажира:
«Где же граница? Я ее не вижу!»
Сама идея того, что граница существует на земле, была настолько глупой, что сосед подшутил над ним. Он сказал:
«Посмотри внимательнее, сконцентрируйся на ней. Это очень тонкая вещь, а мы находимся на большой высоте, но если ты будешь смотреть внимательно, ты ее увидишь».
И он положил на линзы бинокля один из волосков бороды Насреддина, после чего мулла сказал:
«Да, теперь я вижу! Граница действительно есть! А в конце границы я еще вижу верблюда, но такого странного верблюда я еще ни разу не видел!»
«Это пакистанский верблюд, – ответил сосед. – Как ты мог видеть его раньше?»


Однажды посреди ночи в дверь муллы Насреддина постучал сосед. Мулла вылез из постели, открыл дверь и спросил:
«В чем дело?»
Сосед сказал:
«Перестань петь, иначе я сойду с ума!»
Мулла возразил:
«О чем ты говоришь? Я перестал петь час назад!»


Мулла Насреддин нес дверь от своего дома.
Кто-то спросил его:
«Что ты делаешь?»
Он ответил:
«Я иду в другой город на работу».
«Ты можешь идти, но зачем ты несешь эту дверь?»
«Вы совсем не разумны. Если в моем доме нет двери, как какой-нибудь вор сможет зайти? Я всегда беру мою дверь с собой».


Сосед муллы Насреддина сказал ему:
«Следи за своим мальчиком, он не успел приехать, как уже начал приставать к женщинам. Вчера он бросил маленький камушек в мою жену».
Мулла спросил:
«Он попал в нее?»
Сосед ответил:
«Нет, слава Богу!»
Мулла продолжал:
«Тогда это был, должно быть, чей-то чужой сын. Мой сын всегда попадает в мишень. Это другой мальчик, ты ошибся!»


Мулла Насреддин говорит, что для того, чтобы контролировать рождаемость, ничего больше не нужно. Все, что нужно, это чтобы жены не красились. Этого достаточно. Ничего больше не нужно.
Этого достаточно для того, чтобы ум не интересовался этим. Оставаться спонтанным и естественным, этого достаточно.


Рассказывают, что был один нищий, который приходил каждый день на улицу муллы Насреддина просить подаяние. И вот однажды он не появлялся несколько дней. Когда Насреддин увидел его на рынке, он спросил у него:
«Тебя не видно несколько дней, а раньше ты приходил каждый день, ты смущал меня своими частыми посещениями так долго, столько лет, что это превратилось в привычку. Теперь я начал думать, почему тебя нет, что случилось? Ты не пришел к двери и не поставил свой посох?»
Он сказал: «Я отдал этот бизнес своему зятю».
Мулла спросил: «Как это?»
Тот объяснил:
«Эта улица была моей. Никакой другой нищий не имел права приходить на нее, я мог ему все кости переломать». Сам он был калекой, но говорил при этом:
«Если бы сюда пришел другой нищий, я бы просто ему переломал все кости. Эта улица была моей, а теперь я отдал ее зятю в приданое моей дочери».


Мулла Насреддин однажды оправился на рынок, надев белоснежную рубашку и жилет, белую шляпу и чистую рубашку. Кто-то сказал ему:
«Мулла, какая чистая белизна!»
Мулла ответил:
«Не обманывайся, независимо от того, какими бы чистыми ни были одежды, мое сердце такое же черное, как и всегда».


Мулла Насреддин занялся бизесом, скопил денег, женился и собирался отправиться с молодой женой в свадебное путешествие. Но тут пришла телеграмма.
- Это от моего партнёра, - сказал новобрачный. - Срочный бизнес . Я должен немедленно принять в нём участие.
- Но как же наше свадебное путешествие ? - сказала его молодая супруга со слезами на глазах.
- Я прилечу следующим самолётом. Жди меня в отеле. К ночи я должен быть.
- Ну а если ты не успеешь к ночи ? - нудилась новобрачная.
- Если не успею - воскликнул Насреддин , - тогда начинай без меня. Бизнес есть бизнес!


Любовь прекрасна, если вы поднимаетесь через неё, и она становится грязной и уродливой, когда вы падаете, опускаетесь. Рано или поздно вы обнаруживаете, что она стала ядовитой, превратилась в рабство. Вы попались в её сеть, вашей свободе конец, ваши крылья подрезаны;
вы больше не свободны. Упав, опустившись в любовь, вы стали собственностью: вы владеете и позволяете другому владеть вами. Вы становитесь вещью и стараетесь превратить в вещь человека, в которого влюбились. Посмотрите на мужей и жен:
они становятся похожи на вещи, они больше не люди. Они стараются обладать друг другом. Только вещью можно владеть, нельзя владеть человеком. Как можно владеть человеком? Как можно господствовать над другим человеком? Как можно превращать человека в собственность?
Это невозможно! Но мужья стараются владеть женами, и жены делают то же самое. Начинается конфликт, они становятся смертельными врагами, они начинают разрушать друг друга...
На небесах каждый тих и молчалив за исключением муллы Насреддина, который постоянно говорит:
"Какой здесь покой! Какой здесь покой!"
Даже Ридван устал от него, и поэтому, однажды, он отсылает его в чистилище. Но и там Насреддин продолжает бормотать:
"Какой здесь покой! Какой здесь покой!"
Все настолько устали от него, что решают отослать его в ад. Но даже в аду, посреди пламени и дьяволов, он продолжает излагать:
"Какой здесь покой! Какой здесь покой!"
Поэтому его подзывает Иблис и спрашивает о причине такого поведения.
"Ну, Шайтан,-отвечает Насреддин. - Ты сказал бы тоже самое, если бы прожил тридцать шесть лет с моей женой!"


Однажды мулла Насреддин пришёл к своему другу гуру очень обеспокоенный и сказал:
- Я хотел бы сам стать гуру.
Он был заинтересован и сказал:
- Это хорошая идея. Почему бы и нет? Попытайся.
Он сказал:
- Да, именно об этом я и думаю. Если Муктананда из Ганешпури может быть гуру, почему не я? Затем он сказал:
- Но у меня есть просьба. Вы дадите мне первого ученика. Рядом со мной сидел человек, который страдал от комплекса неполноценности, и он посещал психоаналитиков - последователей Фрейда, Юнга, Адлера - и одержал победу над всеми ними и продолжает страдать от комплекса неполноценности.
На самом деле, он стал ещё более искусным в этом. Чем больше он подвергался психоанализу, тем более искусным он в этом становился. На самом деле он наслаждался этим.
Поэтому друг сказал Насреддину:
- Возьми этого человека. Попытайся - этот человек страдает от комплекса неполноценности.
Насреддин отвёл его в сторону, усадил напротив себя, посмотрел ему в глаза, немного помедитировал, закрыл свои глаза и затем, наконец, сказал:
- У меня есть для тебя хорошая новость. У тебя нет никакого комплекса неполноценности, ты действительно неполноценен.


Ходжа Насреддин приплетается однажды поздно домой после того, как он выпил изрядное количество кружек пива. Когда он заходит в спальню, то обнаруживает, что его жена лежит полуодетая на кровати, а незнакомый человек снимает свои штаны.
"В последний раз леди, - говорит человек, лихорадочно соображая, - если вы сейчас же не оплатите ваш счёт за газ, я наделаю кучу на вашем полу!"


Продавец не мог объяснить жене муллы Насреддина принцип работы тормозов в машине, которую он продавал ей, поэтому он предложил ей прокатиться. Когда он был почти в пятистах футах от кирпичного здания, он прибавил скорость и в последний момент включил тормоз.
Жена Насреддина:
Что это за запах?
Продавец:
Резина горит, мадам.
Она пригнала машину домой, чтобы показать её мужу, и взяла его прокатиться. Приближаясь к той же самой кирпичной стене, она нажала на тормоза, не доехав до неё трёх дюймов. Глядя с восторгом на мужа, она спросила:
Ты чувствуешь, как пахнет, милый?
- Да , - ответил Насреддин. - Я сижу на этом.


Жена Муллы Насреддина жалуется психотерапевту:
- С моим мужем происходит что-то не то. Вечером, когда он возвращается с работы, он всегда сначала целует нашу собаку, а потом меня.
Психотерапевт думает некоторое время, затем предлагает участливо:
- Пожалуйста, если вам не трудно, принесите мне в следующий раз, когда придёте, фотографию вашей собаки.


Мулла Насреддин пил чай с соседом на своей веранде.
- Твои печенья такие вкусные, - нахваливал сосед, - я уже попробовал пять печений.
- Семь, - поправил его Насреддин, - но к чему считать.


Мулла Насреддин отправился к врачу. Выглядел он старым, слабым и измученным.
Врач спросил его:
- Насреддин, скажи мне, как ты занимаешься любовью? Мне кажется, что ты тратишь слишком много энергии.
Тот ответил:
- Я занимаюсь любовью очень просто. Четыре раза в неделю я занимаюсь любовью со своей женой, четыре раза - со своей секретаршей и четыре раза - с машинисткой.
Доктор пришёл в ужас. Он сказал:
- Насреддин, ты просто убиваешь себя ! Сейчас самое время для того, чтобы ты взял себя в руки!
Насреддин ответил: - Этим я тоже занимаюсь четыре раза в неделю.


Мулла Насреддин поехал на неделю в горы отдохнуть. У него были каникулы.
И однажды вечером, когда он заказал ужин, официант в гостинице посоветовал ему заказать куринный суп. Насреддин ответил:
-Я ненавижу суп. Я никогда не ем супа. Я терпеть его не могу.
Он поужинал, поиграл в карты, вернулся к себе в комнату и лёг спать.
В полночь человеку, который жил в комнате внизу, стало плохо, и врач отеля порекомендовал, чтобы няня сделала ему клизму. Няня ошиблась этажом, зашла в комнату Насреддина, и прежде, чем он сообразил, что происходит, сделала ему клизму и ушла.
Когда Насреддин вернулся домой, его друзья спросили, понравился ли ему отель.
- Да, это было прекрасно, - ответил Насреддин. - Но если вы там когда-нибудь окажитесь, и официант предложит вам съесть суп, лучше съешьте, иначе они всё равно вольют его в вас.


Мулла Насреддин и местный имам постоянно боролись и спорили и, в конце концов, всё закончилось судом. Выслушав показания с двух сторон, судья сказал:
- Я убеждён , что всё между вами может быть улажено мирным путём.
Пожмите друг другу руки и скажите что-то, что бы могло послужить выражением ваших добрых намерений.
Имам пожал Насреддину руку и сказал:
- Я желаю вам того же, чего и вы мне.
- Смотрите, Ваша Милость, - воскликнул Насреддин, - он снова начинает!


Мулла Насреддин отправился к своему психоаналитику и спросил его, может ли он расколоть его личность.
- Расколоть вашу личность?! - воскликнул психоаналитик. - Почему, ради Бога, вы хотите это сделать?
- Потому что, - ответил Насреддин, - я чувствую себя таким одиноким...


ЧАСТИЦА «НЕ» ИЛИ НА ЧТО СПОСОБЕН УМ

Однажды в город, в котором жил ходжа Насреддин, приехал один известный учёный, славившийся своим умом. Ещё никто не мог победить его в споре. И тот учёный очень этим гордился.
И вот, решили горожане устроить состязание между гостем и ходжой Насреддином. Если бы гость выиграл, то особого ущерба для репутации города, да и самого Насреддина, это бы не нанесло — как-никак, проиграть спор знаменитому мудрецу даже почётно.
А если бы гость оказался побеждённым, то у горожан был бы лишний повод над ним посмеяться. Соревнование решили устроить в чайхане. Собралось много народу. Учёный с ходжой весьма любезно поприветствовали друг друга и приготовились к состязанию.
Хозяин чайханы налил им по стакану ароматного чая. Стороны условились, что проигравший должен заплатить выигравшему десять золотых динаров.
Гость сказал:
— Я могу доказать, что два противоположных суждения означают одно и то же.
— Что вы имеете в виду, говоря о противоположности? — спросил ходжа.
— Я имею в виду частицу «не», — ответил мудрец.
— Да это полная чепуха! — воскликнул Насреддин.
— Вы ошибаетесь, — сказал учёный, — и я вам сейчас это докажу. Вот стакан с чаем. Я могу сказать, что чай в стакане долго остывает, и долго не остывает. Эти суждения противоположны, не так ли? Но они означают одно и то же.
Ходжа не нашёлся, что сказать. Все притихли. Гость отпил немного чая и продолжил:
— Вот стакан. Он наполовину полный, и наполовину не полный. Но речь-то идёт об одном и том же стакане!
И на это умозаключение никто не смог возразить. Насреддин потупил взор.
— Или, допустим, проигравший в споре пошёл домой за деньгами, — смеясь, произнёс мудрец, — и если его долго нет, то мы можем сказать, что он долго возвращается, или, что он долго не возвращается, не так ли?
Но эти два выражения опять означают одно и то же, — заключил гость, с торжествующим видом откинувшись на мягкую подушку.
В чайхане поднялся шум — как так, уважаемый ходжа, который, как известно, всегда побеждал в спорах, не смог ничего возразить своему оппоненту! Все взоры устремились на Насреддина — придумает ли он что-то на этот раз?
Выждав паузу, ходжа поднял голову и, обратившись к заезжему учёному, сказал:
— Да, я, видимо, проиграл этот спор. Но я одновременно хочу и не хочу отдавать Вам десять динаров. И это означает только одно.
Растерявшийся победитель недоумённо спросил:
— Что?
— Что денег Вы не получите!


О ПОЛЬЗЕ ВЕРЫ

Как-то раз в город, в котором жил ходжа Насреддин, приехал путешественник. Он не верил в Аллаха и во всём полагался на свой ум и смекалку:
— Зачем мне верить в кого-то? Я верю в себя. С помощью этой веры я решаю все жизненные проблемы, прикладывая минимум усилий.
Разговор происходил в караван-сарае за чашкой чая. Присутствующий при беседе мулла заметил:
— А я верю в Аллаха! И чувствую Его помощь в решении моих проблем. Да так, что порой вообще никаких усилий не прикладываю.
Услышал это всё ходжа Насреддин, сидевший неподалёку. Подумав немного, он сказал:
— А я не только верю в Аллаха, но ещё и соблюдаю Его законы. И у меня вообще проблем в жизни не возникает.   
В общем, вернулся ходжа Насреддин из дальних странствий в родную Бухару: на своём ишаке, в дырявом халате и без единой таньги в кармане. А Бухара изменилась! И сильно изменилась она с тех пор, как был в ней последний раз Насреддин.
Правил тогда в Бухаре жадный и жестокий эмир, который ценил золото превыше всего. Уже на въезде в город Насреддин столкнулся с несправедливостью и сребролюбием, охватившим, вслед за эмиром, всех его подданных:
– Откуда ты пришёл и зачем? – спросил сборщик. Писец обмакнул в чернильницу гусиное перо и приготовился записать ответ ходжи Насреддина.
– Я приехал из Испагани*, о пресветлый господин. Здесь, в Бухаре, живут мои родственники.
– Так, – сказал сборщик. – Ты едешь в гости к своим родственникам. Значит, ты должен заплатить гостевую пошлину.
– Но я еду к своим родственникам не в гости, – возразил ходжа Насреддин. – Я еду по важному делу.
– По делу! – вскричал сборщик, и в глазах его мелькнул блеск. – Значит, ты едешь в гости и одновременно по делу! Плати гостевую пошлину, деловую пошлину и пожертвуй на украшение мечетей во славу аллаха, который сохранил тебя в пути от разбойников...
...Ходжа Насреддин расплатился, хотел уходить, но сборщик заметил, что в его поясе осталось ещё несколько монет.
– Подожди, – остановил он ходжу Насреддина. – А кто же будет платить пошлину за твоего ишака? Если ты едешь в гости к родственникам, значит, и твой ишак едет в гости к родственникам.
– Ты прав, о мудрый начальник, – смиренно ответил ходжа Насреддин, снова развязывая пояс. – У моего ишака в Бухаре действительно великое множество родственников, иначе наш эмир с такими порядками давным-давно полетел бы с трона, а ты, о почтенный, за свою жадность попал бы на кол!

*Испаган – крупный город в Персии — нынешнем Иране.


Открытие Ходжи Насреддина

Однажды ходжа Насреддин перепутал себя с ишаком и ужаснулся, что куда-то пропал его хвост. о каково было удивление ходжи Насреддина, когда он обнаружил, что он говорящий ишак, хоть и без хвоста.
Разобравшись, что он все-таки не ишак, а ходжа Насреддин, ходжа Насреддин понял, что ишаки умеют разговаривать.


Нефигурист

Однажды у ходжи Насреддина спросили, может ли он научить ишака кататься на коньках.
- Я не собираюсь учиться кататься на коньках! - возмутился ишак.

P.S. С тех пор ходит слава о том, что ходжа Насреддин научил разговаривать своего ишака.


Неблагодарные

Однаждыа ишак спросил у своей матери ослицы:
- Зачем ходжа Насреддин научил нас разговаривать.
- Он был глупцом - ответила ослица.


По очереди

- Почему осел въехал в город, сидя на ходже Насреддине? - спросил Эмир.
- Потому что везти была очередь ходжи - ответил слуга.


Непонятный попугай

- А правда, что нет такого вопроса, на который бы не ответил бы попугай Насреддина? - спросил Эмир.
- Правда, но отвечает попугай Насреддина всегда невпопад - уточнил слуга.


Ослы тоже могут играть!

- А как это так, что осел Насреддина играет на пианино? - спросил Эмир.
- Все просто! ослу надоело играть с Насреддином в шахматы, тогда-то Насреддин и купил ослу пианино - ответил слуга.


Осел

- Почему у Насреддина угрюмый осел? - спросил Эмир.
- Потому что Насреддин учит его говорить, а осел не выговаривает букву "р" - ответил слуга.


Интеллектуальная измена

- Почему Насреддин прячет в шкафу осла? - спросил Эмир.
- Потому что жена Насреддина предпочитает беседовать с ослом - ответил слуга.


Мудрец с прибамбасами

- Почему Насреддин всегда ночует в шкафу? - спросил Эмир.
- Потому что Насреддин не умеет раскладывать шкаф-кровать! - ответил слуга.


Все великое рождено от ничтожного

- Почему осел въехал в город, сидя на ходже Насреддине? - спросил Эмир.
- Потому что настоящий мудрец должен побывать и в шкуре осла - ответил слуга.


Насреддин и его хвост

- Собака у Насреддина предвидит сытный обед и виляет хвостом? - спросил Эмир.
- Нет, это собака дирижирует, когда музицирует Насреддин - ответил слуга.
 

Осел Насреддин

- Насреддин, про тебя говорят, что ты великий мудрец? - спросил Эмир.
- Что ты, о великий Эмир, настоящий мудрец - это мой осел. Я же всего лишь его ученик, я осел, в сравнении со своим ослом - ответил Насреддин.


Не все Сущее возвышено

- Как бы я ни устал жить, осел не станет влачить мое существование - вздохнул Насреддин.


Говорящий осел Насреддина
- Меня зовут Насреддин, а это мой осел - представился перед Эмиром Насреддин.
- Да, я такой - подтвердил осел Насреддина.


Не осел

- С чего это, любезный, ты такой осел? - спросил у осла Насреддина слуга эмира.
- Да не такой уж я и осел - ответил осел Насреддина.
 

Соленый сахар

- Не сыпь соль в чай! - сказал слуга Эмира Насреддину.
- А я сегодня не в духе, если я насыплю в чай сахар, у него тоже будет вкус соли - ответил Насреддин.


Вставай на лыжи

- Почему Насреддин поменял осла на лыжи? - спросил Эмир.
- Потому что выпал снег - ответил слуга.


Ретроосел

- Насреддин, а как ты научил своего осла говорить? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, раньше все ослы были разговорчивыми, а теперь поумнели, у меня просто ретроосел - ответил Насреддин.


Опыт другой шкуры

- Насреддин, почему твой осел одет и обут, а ты гол и бос? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, я - осел в шкуре Насреддина, а он - Насреддин в шкуре осла. Кто не менялся шкурами с другими, тот не чувствует и шкуру свою - ответил Насреддин.


Сила осла

- Насреддин, правда ли, что ты сильнее своего осла? - спросил Эмир.
- О нет, великий Эмир, не всегда тот, кто умнее, сильнее - ответил Насреддин.


Сила Насреддина

- Насреддин, правда ли, что ты сильнее своего осла? - спросил Эмир.
- И да и нет, о великий Эмир, в чем-то я умнее, в чем-то он сильнее, а в чем-то другом он умнее, а я - сильнее - ответил Насреддин.


Духовный дефицит

- Насреддин, почему ты жуешь сено, а твой осел читает книгу притч? - спросил слуга Насреддина.
- Таким образом мой осел стремится восполнить дефицит духовной жизни, а я восполняю дефицит жизни животной - ответил Насреддин.


Философ Насреддин

- О, мудрейший Насреддин, почему ты разговариваешь с ослом? - спросил слуга Эмира.
- О, любезнейший, тяга к философским спорам удел всех людей и всех ослов - ответил Насреддин.


Этапы мудрости

- О, мудрейший Насреддин, почему ты ешь сено вместе с ослом? - спросил слуга Эмира.
- О, любезнейший, на определенном этапе важны лишь определенные стороны бытия, в следующий раз мы с ослом будем читать книгу притч - ответил Насреддин.


Узды мудреца

- Насреддин, почему ты ходишь с ослиной уздой? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, ведь если я с легкостью взнуздал осла, значит, я с легкостью смогу взнуздать и себя - ответил Насреддин.


Осел на троне

- Насреддин, сочини-ка байку про меня - попросил Эмир.
- О, великий Эмир, позвольте моему ослу хотя бы на минуту сесть на Ваш трон - попросил у Эмира Насреддин.
- Но почему ты сам не хочешь сесть на трон? - удивился Эмир.
- Потому что я не осел! - ответил Насреддин.


Куры Насреддина

- Насреддин, правда ли, что твои куры вместо яиц несут чушь? - спросил Эмир.
- О, нет, великий Эмир, мои куры просто заняты обсуждением ваших указов - ответил Насреддин.


Наседки на сене

- Насреддин, почему твои куры несут стога с сеном? - удивился Эмир.
- О, великий Эмир, а на что мне еще куры, если я не люблю яиц - ответил Насреддин.


Осел под чадрой

- Насреддин, почему твой осел под чадрой? - спросил мулла.
- О, великий мулла, это же не осел, это ослица - ответил Насреддин.


Халат Эмира

- Насреддин, почему ты надел на осла халат, который я тебе подарил? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, я не достоин носить Ваш халат - ответил Насреддин.


Мудрость молчания

- Как же ты так вразумил своего попугая, что он всегда молчит? - спросил у Насреддина слуга Эмира.
- Я тоже всегда молчу - ответил Насреддин.


Инакомыслящий осел

- Насреддин, почему ты всем говоришь, что у тебя инакомыслящий осел? - спросил слуга Эмира.
- О, любопытный слуга, всех интригует инакомыслие моего осла, хотя все отлично знают, что все ослы - ослы, да и только - ответил Насреддин.


Переодевание

- Насреддин, почему на тебе ослиная сбруя, а твое ожерелье - на осле? - спросил слуга Эмира.
- О, любопытный слуга, просто когда видишь осла в своей одежде, а себя - в одежде осла, по-новому видишь и осла и себя - ответил Насреддин.


Ловля мух

- Насреддин, твой говорящий осел мудр, почему же он глупо ловит мух? - удивился Эмир.
- О, великий Эмир, мудрость никогда не является гарантом равнодушия к игре и забаве - ответил Насреддин.


Обмен опытом

- Насреддин, да разве это целесообразно осла разговаривать учить? - удивился Эмир.
- О, великий Эмир, от осла тоже многому можно научиться - ответил Насреддин.


Не голый осел

- Насреддин, почему ты облек в одежду своего осла? - удивился Эмир.
- О, великий Эмир, я прикрыл его наготу - ответил Насреддин.


Мир без сорняков

- Насреддин, правда ли, что в твоем саду не растут сорняки? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, не только в моем саду, но и в природе сорняков нет - ответил Насреддин.


Сватовство Насреддина

- О, великий Эмир, прошу у Вас царевну в невесты! - сказал Насреддин.
- Насреддин, теперь я понимаю, почему тебя называют говорящим ослом - ответил Эмир.


Пустота Насреддина

- Насреддин, почему у всех свои сады и огороды, а на твоем участке пустошь? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, на пустоши я выращиваю пустоту - ответил Насреддин.


Хороший прыгун

Насреддину сказали:
- У тебя такой прыгучий осёл. Наверное он и канаву перепрыгнет?
- Хороший прыгун канаву обходит - ответил осел Насреддин.


Говорящие ослы

- Насреддин, какой из твоих двух ослов разговаривает? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, с каким ослом я говорю, тот осел со мной и разговаривает - ответил Насреддин.


Насреддин и лодочник

- Насреддин, почему ты гребешь одним веслом? - спросил лодочник.
- О, любопытный лодочник, чтобы не устать. Пока я гребу правой рукой, левая рука отдыхает, а когда я гребу левой рукой - отдыхает правая рука - ответил Насреддин.


Насреддин и лев

Во время своих странствий Насреддин оказался в джунглях Индии, и встретил там льва.
- Сними львиную маску, кошка! - сказал Насреддин льву.


Мудрый Насреддин

- Насреддин, как ты отгадываешь все загадки? - спросил Эмир.
- О, великий Эмир, у каждой загадки всегда больше, чем одна отгадка - ответил Насреддин.


Однажды ходжа Насреддин, завидев степенно шедшего имама, соскочил со своего осла и пал перед ним ниц, восклицая:
- О мудрейший имам, о луноликий и всезнающий!
Увидевший эту сцену, разгневанный имам возвопил:
- О презренный сын собаки, да усохнут твои кишки! Как смел ты осквернить сан имама, да плодятся в твоем поганом рту скорпионы!
Известно ли тебе, сын шакала, что когда я играл в шахматы с эмиром бухарским - тот восторгался моим мышлением. Моими толкованиями Корана заслушивались все мудрецы от Коканда до Багдада! И я...
Тут осел, услышав знакомые звуки, прервал имама своим:
- И-а!
Имам же, по своей спеси настолько увлекся спором с ослом, что бедный Насреддин мог слышать только:
" И-а".
- Вот видишь, о наимудрейший из мудрейших! Как же мне вас различать, когда и говорите вы на одном языке?


Как-то в своих путешествиях ходжа Насреддин заехал в один город. А что есть центр восточного города - базар. Вот идет он по базару и видит продавца с блюдом халвы, который кричит такие слова:
- О, благодарю тебя, Аллах, что ты создал неисчислимое множество людей на земле!
Удивился ходжа Насреддин, подошел к продавцу и спрашивает:
- Почему ты кричишь такие странные слова вместо того, чтобы кричать "сладкая халва, вкусная халва"?
- А ты купи кусочек - отвечу.
Ходжа купил кусочек, спрашивает:
- Ну, почему?
- А ты купи еще кусочек.
- Нет уж, больше я в рот этой гадости не возьму!
- Вот ты сам и ответил на свой вопрос - ведь если бы людей не было так много, то как бы я продавал свою паршивую халву? Тогда я и моя семья умерли бы с голоду!


У Насреддина спросили:
-Нужно ли ходить в мечеть?
Ходжа ответил:
Молитвы, которые мы произносим в мечети поднимаются на небо и превращаются в монеты, которые звенят в карманах наших мулл. Мы же не хотим оставить служителей Аллаха без средств к существованию???


Насреддин сидел в чайхане и расхваливал своего осла, который пасся рядом в кусте чертополоха.
-Это лучший ишак во всём мире. Его ум не уступает уму мулл-книжников. Он всегда знает что хочет и умеет правильно расставить приоритеты.
-Как это? - спросили друзья у Насреддина.
Ходжа поднялся, вскочил на ишака и ударил его пятками по боках. Ишак не сдвинулся с места и продолжал жевать чертополох. Насреддин слез с ишака и стал что было сил тянуть его за узду.
Ишак уперся всеми четырьмя копытами и не сдвинулся с места, продолжая жевать чертополох. Ходжа утирая пот со лба, вернулся в чайхану и стал выжидательно смотреть на своего осла.
Наконец ишак доел чертополох и подошел к Насреддину. Ходжа сел на него и поехал домой.
-До свиданья! - крикнул он друзьям в чайхане.


У Насреддина спросили:

-Веришь ли ты, что на небе действительно есть Аллах окруженный сомном ангелов?
-Вчера когда на продаже горшков мне удалось заработать несколько акча, я был уверен, что Он существует и вершит нашими судьбами. Сегодня, в моём кармане пусто, и я уверен, что существует только Иблис.

Далновидность ходжи

Во время дождя Насреддин поливал свой огород. Сосед увидел это и спросил ходжу зачем он это делает.
Насреддин ответил:
-Дождь может прекратиться в любой момент и я принимаю меры предосторожности.


В своих странствиях ходжа Насреддин добрался до древнего города Мерва и поселился там на несколько лет занимаясь разведением дынь. Вахарман* ходжи пользовались в городе большим успехом.
Однажды у него спросили в чём секрет его дынь. Насреддин улыбнулся и сказал:
-Люди думают, что я выращиваю свои дыни как-то по-особенному, по- Насрединовски...

*Вахарман-самый известный сорт туркменских дынь.


Покупая нового осла Нарседдин всегда брал не самого лучшего и не очень молодого. Когда у него спросили, почему он это делает, ходжа улыбнулся и сказал:
-Если я буду выбирать самого лучшего, то когда появятся ослокрады они в первую очередь утащат его. И я останусь без своего осла.


Один из друзей Насреддина решил жениться, но никак не мог остановить свой выбор на какой-нибудь девушке. Он пришёл к ходже за советом.
Насреддин предложил ему свою соседку. Девушку хозяйственную и скромную.
-В своей скромности он сравнима с Аллахом-добавил ходжа.
Всевышний создавая Вселенную был так скромен, что ни оставил малейших намёков на то, что это было сделано им.


Один из друзей ходжи Насреддина сказал ему:
— Ходжа, ты осел!
— Интересно... я твой друг, потому что осел, или я осел, потому что я твой друг?


Уже несколько дней как на левой передней ноге ишака Насреддина красовался узкий металлический конус серебристого* цвета.
Наконец любопытные горожане не выдержали и полюбопытствовали у ходжи:
-Что это?
-Ходжа, объяснил, что он свёл своего ишака с ослицей из соседнего района. И теперь он как любой порядочный мужчина носит обручальное кольцо.

*В мусульманских странах мужские обручальные кольца как правило не золотые, а серебряные либо из других белых металлов.


Однажды ходжа Насреддин приехал на базар. Он привязал своего осла к столбу, зашел в чайхану и попросил дать ему чаю. В это же время какой-то купец тоже подъехал к базару.
Он слез с осла и начал привязывать его рядом с ослом Насреддина. Ходжа вышел из чайханы и сказал:
– Почтеннейший, не делай этого. Мой осел на всю округу славится своим злым норовом. Как бы чего не случилось!
Но купец не послушался и, привязав своего осла рядом с ослом ходжи Насреддина, направился в чайхану.
– Глухой он, что ли? – подумал ходжа и пошел отвязывать своего осла. Но не успел он дойти, как его осел так брыкнул другого осла, что тот упал замертво.
Купец стал ругать ходжу Насреддина. Но тот отвечал:
- Я же тебя предупреждал! Ты ведь все слышал, что я тебе говорил. Следовательно, ты сам виноват.
Но на купца не действовали никакие доводы. Он сказал:
- Твой осел убил моего. Ты должен мне заплатить.
– Но это несправедливо, – сказал ходжа Насреддин.
– А! Так ты отказываешься платить? Ну так я подаю на тебя в суд, – сказал купец и повел ходжу к судье.
Судья выслушал купца и стал задавать вопросы ходже Насреддину, но тот молчал, словно воды в рот набрал.
Наконец, судья сказал, указывая на ходжу Насреддина:
-Он молчит. Должно быть, он немой. Следовательно, он не мог предупредить тебя о дурном характере своего осла. Он не виноват, как я могу осудить его?
Купец рассердился:
– С чего это ты взял, что он немой? Когда я подъезжал к базару, он прекрасно умел говорить.
– Да? – спросил судья. – И что же он сказал?
– Он сказал, что его осел славится злым норовом и что не нужно привязывать рядом с ним моего осла.
– Так он, следовательно, предупредил тебя? – сказал судья. – Что же ты требуешь с него долг за убитого осла? Этот человек ни в чем не виноват.
– Правильно, – сказал ходжа Насреддин, тотчас же обретя дар речи. – Я объяснил ему, что осла привязывать нельзя, но он даже не выслушал меня.
И поскольку выяснилось, что я ни в чем не виноват, объясню теперь: я теряю дар речи лишь изредка, вот как теперь, когда не отвечал на вопросы судьи. Сам не знаю, и почему это со мной произошло?


Однажды ходжа Насреддин шел по базару и увидел, как один человек продает ослов. Он подошел к нему и спросил:
"Сколько стоит самый лучший осел?".
Продавец, увидев, что Насреддин - человек не богатый, ответил:
"А тебе зачем? Ты же все равно не купишь".
Насреддин, невозмутимо, достал кошелек и высыпал на землю горсть монет.
"Вот, - говорит, - возьми. А теперь покажи мне самого лучшего осла".
Продавец, удивленный, показал ему самого красивого и сильного осла. Насреддин внимательно осмотрел его и спросил:
"А этот осел умеет читать?".
Продавец, рассмеявшись, ответил:
"Конечно, нет! Где это видано, чтобы ослы читали?".
Тогда Насреддин, улыбнувшись, сказал:
"Ну вот, а ты говоришь, что я не куплю. Я же ищу осла, который умеет читать. Если бы я хотел просто осла, я бы купил любого".
И ушел, оставив продавца в недоумении.


Природа не терпит пустоты

Жарким летним вечером Насреддин со своим другом шли по просёлочной дороге. Друг ходжи лениво поднял глаза к залитому тысячами звёзд небу и спросил:
-Ходжа, а как ты думаешь там тоже живут люди?
Насреддин вскинул руками и сказал:
-Ну, конечно же! Если бы там никого не было, сколько бы места пропадало впустую!


Серебро с неба

Как-то вечером Насреддин ехал на своём осле. И тут впереди он увидел грабителей. Он спрыгнул со своего ишака и принялся что-то искать в пыли на дороге. Грабители подбежали к нему и хотели обокрасть.
Но их распирало любопытство. И они спросили у Насреддина, что он делает. Ходжа ответил:
-Взгляните на небо. Разве вы не видите сколько сейчас падующих звёзд? А ведь всем известно что звёзды сделаны из серебра и на Земле они превращаются в монеты.
Услышав это грабители немедленно стали шаркать у себя под ногами. А Насреддин немедленно сел на осла и быстро скрылся.


Однажды ходжа Насреддин шёл по базару и увидел, как человек продаёт ослов. Он остановился и спросил:
"Скажите, а как узнать, какой осёл самый умный?"
Продавец ответил:
"Очень просто! Надо взять осла за хвост и поднять его в воздух. Самый умный осел сразу же лягнёт вас!"
Насреддин попробовал, и осел лягнул его прямо в лоб.
"Вот видите," - сказал продавец. "А этот осел самый умный!"
Насреддин, почесав ушибленный лоб, ответил:
"Да, но я-то теперь знаю, что самый умный осел - это тот, кто не лягает."


Как-то раз ходжа Насреддин шёл по улице и увидел, как человек пытается затащить корову в телегу. Человек очень старался, но корова упиралась. Насреддин подошёл и спросил:
"Что ты делаешь?"
Человек ответил:
"Пытаюсь затащить корову в телегу. Может, ты поможешь?"
Насреддин ответил:
"Конечно, помогу. Но зачем тебе корова в телеге?"
Человек удивился:
"Как зачем? Я везу ее на базар продавать!"
Насреддин сказал:
"А зачем ты её в телегу загоняешь? Она же сама туда запрыгнет, если ты ей скажешь, что там будет еда!"
Человек попробовал, и корова, услышав про еду, тут же запрыгнула в телегу. После этого, он спросил у Насреддина:
"А как ты это узнал?"
Насреддин ответил:
"У меня самого осел, я знаю, как с ними общаться."


Однажды ходжа Насреддин сидел на базаре и продавал лук. К нему подошел человек и спросил:
"Ходжа, скажи, а почему лук такой дорогой?"
Насреддин ответил:
"Потому что он очень полезный. Он лечит от многих болезней."
Человек спросил:
"А от каких болезней он лечит?" Насреддин подумал и ответил:
"Он лечит от жадности. Если ты купишь лук и съешь его, ты перестанешь жадничать и начнешь думать о других."
Человек подумал и сказал:
"А я не хочу, чтобы меня лечили от жадности. Я люблю быть жадным."
Насреддин улыбнулся и сказал:
"Тогда я тебе лук не продам. Потому что если я продам тебе лук, ты перестанешь быть жадным, и я потеряю покупателя."


Однажды ходжа Насреддин шёл по улице и увидел, как человек пытается поймать птицу. Человек бегал за птицей, махал руками, но птица улетала. Насреддин подошёл и спросил:
"Что ты делаешь?"
Человек ответил:
"Пытаюсь поймать эту птицу."
Насреддин сказал:
"А зачем ты её ловишь?" Человек ответил:
"Чтобы она не улетела."
Насреддин, улыбнувшись, сказал:
"А ты попробуй её покормить. Если ей у тебя будет хорошо, она сама к тебе прилетит."
Человек попробовал, и птица тут же села ему на руку. Увидев это, Насреддин сказал:
"Вот видишь? Не нужно ловить, нужно приманивать."


Человек и анкета

Один начальник обратился к Насреддину за помощью:
– Уважаемый ходжа, посоветуйте-ка мне человека без недостатков и пороков. Чтобы, как раньше писали в анкетах, «не», «нет».
– Трудная задачка, – откликнулся ходжа. – Но я знаю такого человека, который не был, не имел, не участвовал, не находился, не видел, не слышал...
– В самый раз! – воскликнул начальник. – Скажи: пусть скорей приходит к нам устраиваться на работу.
– Не торопитесь, – перебил его Насреддин, – я ещё не все «не» перечислил.
– А что ещё может быть?
– А он ещё и работать не умеет.


Через угольное ушко

Однажды утром соседи увидели во дворе ходжи Насреддина верблюда. Тот смотрел на всех свысока, как большой начальник, и непрестанно двигал челюстями, будто жевал орбит
без сахара для рекламного ролика.
– Уж не собираешься ли ты, ходжа, снова совершить хадж? – спросили любопытные соседи.
– Ну что вы! – возразил Насреддин. – Теперь в Мекку летают самолётами. Просто я поспорил, что верблюд пролезет через игольное ушко.
– Как же это может быть, если не может быть! – воскликнули соседи. – Верблюду никогда не пролезть в игольное ушко.
– Я и сам знаю.
– Так зачем же вы поспорили, заранее зная, что проиграете?
– Э, бывает проигрыш важнее выигрыша, – сказал Насреддин. – Я побился об заклад с одной канцелярской крысой, от которой зависит решение моего дела, что мой верблюд
пролезет через игольное ушко на тысячу тенге. Конечно, я проиграю и буду вынужден отдать деньги. Зато и этой канцелярской крысе придётся быстро решить дело в мою пользу.
И никто не осмелится назвать нашу сделку взяткой.


Ходжа объявляет стачку

Однажды утром ходже не хотелось вставать, и он продолжал валяться в постели.
– Ты почему не идёшь завтракать? – разволновалась жена.
– Не мешай, – отмахнулся ходжа. – Я бастую.
– Я предупреждала тебя, старого, что без галош промочишь ноги и простудишься. Но ты меня никогда не слушаешь. Хорошо, лежи, я сейчас позову врача.
– Врача не надо! Ты лучше передай шахтёрам Кузбасса, что я присоединился к ним.
– У тебя, наверное, температура! Почему ты решил бастовать?
– Я протестую против нашего обнищания и роста цен, против задержки пенсий и зарплат, – объяснил Насреддин. – С сегодняшнего дня я прекращаю умываться, причёсываться,
поливать и подметать дворик, а также ходить на базар.
Жена спокойно дослушала тираду ходжи и сказала:
– Слава Аллаху, что ты освободил меня от лишних забот. Раз ты не пойдёшь на базар, значит, мне не придётся готовить обед.
Насреддин подумал и стал одеваться.
– Ладно, – рассудил он, – отложу стачку до вечера. А бастовать начну после ужина.


Одна девушка захотела поймать моллу Насреддина на ошибке. Решила так:
"Зажму в руке живую птицу и спрошу моллу: мертвая птица у меня в руке или живая? Если он скажет живая - я тут же сдавлю ее и покажу ему мертвую птицу".
Приходит девушка к Насреддину.
- Угадай, молла, мертвая птица у меня в руке или живая?
Насреддин посмотрел на неё и сказал:
"Всё в твоих руках..."


Затруднение ходжи (18+)

Насреддин решил жениться. Он остановил свой выбор на молодой, красивой девушки из своего селения. Которую звали Лейла, дочери садовника. Но ходже хотелось как-то деликатно
узнать невинна ли его избранница. И тут к нему заглянул его приятель, местный торговец. Насреддин рассказал ему о своём затруднениии. Приятель Насреддина улыбнулся и сказал:
-Ходжа, можешь быть спокоен. Лейла часто заходит ко мне в магазин. И среди её покупок всегда только прокладки.


Прозорливая жена (18+)

Работая в поле Насреддин вывихнул ногу и пошёл в больницу. Пока ходжа ждал своей очереди к травматологу, он увидел, что под кабинетом гинеколога сидят 5-6 девушек. Некоторые из
них были веселы и болтали. Другие сидели молча и были взволнованы. Вечером за ужином Насреддин рассказал жене о том, что видел в больнице. Жена ходжи рассмеялась и сказала:
-Те, что были веселы, это невиные девушки, а другие уже нет. И они знали, что в кабинете врача их ждут расширители и другие медицинские инструменты.


Утешение ходжи

Как-то ночью у соседа Насреддина увели всех его коров. Сосед был очень расстроен и переживал из-за случившегося. Ходжа стал утешать его и сказал:
-Жизнь всегда полосата. Успех и неудача идут друг за другом. И надо помнить, что за ночью всегда наступает рассвет, а за зимой всегда приходит весна.
Тут Насреддин пригладил свою бороду и добавил:
-Правда ночь может быть полярной, а зима-ядерной...


Маскировка Насреддина

В одну из зим Насреддин дошёл до крайней нужды. И он подрядился к одному армянину пасти свиней. При этом ходжа зачем-то сбрил свою бородку и перестал носить тюбетейку. Удивлённые
односельчане спросили его почему он это сделал. На что Насреддин шёпотом ответил:
-Я хочу чтобы Аллах меня не узнал.


Предусмотрительность ходжи

Ходже Насреддину ужасно захотелось халвы. Но как назло в доме не было ни муки ни масла ни сахара. Ходжа пошёл к соседям и раздобыл все необходимые ингредиенты. У кого-то он даже взял орешков и изюма.
Придя домой Насреддин приготовил отменную халву, и как честный человек поделился ею с соседями. Когда Насреддин вернулся домой, на блюде оставался всего 1 кусок халвы. Увидев это жена рассмеялась.
На что ходжа спокойно заметил:
-Свою часть я съел первым снимая пробу, а эта халва-твоя.