Жить с Природой в Сердце

У природы нет плохой погоды
просто иногда она нам мстит,
в реках вспять хотим мы видеть воды
вот и пожинаем боль обид!

За плотины всех электростанций,
и за сток химических отрав,
аварийных течей радиации,
смерть от удобрений разных трав!

Любим мы гонять на праздник тучи,
реки в трубы прячем, как позор.
Удивляюсь как ещё живучи
те что всё же радуют наш взор!

И цветут в апреле, в мае, летом.
Шелестят всей кроною кудрей.
Нам последним, любящим сонетом,
бабочки летают поскорей.

Поскорей! Чтоб свой последний танец,
до конца успеть дотанцевать.
Ведь на парки наступает глянец,
негде скоро будет полетать

Новая болезнь — Инфраструктура,
и асфальт везде как псориаз.
Скажет кто-то: Блеск!, Хо-Хо!, Культура!
Бегай кофе пей, хоть каждый час!

Как карбункулы ларьки с жратвой и колой,
тут и там мозолят нежный мозг,
добивая музыкой весёлой,
словно свистом старых, царских розг.

Мозг второй — желудок — весь загажен
цивилизационной ерундой,
зачипсован, заснэкован, сглажен,
словно скалкой, разной колбасой.

Яблоньки от яблони понятно,
правда кто там кто не разберёшь.
Но одна цинично, ярко, внятно
вдалбливает в мозг всем людям ложь.

Это яблоня, а сорт её — Реклама,
популярнее Антоновки теперь.
Только паспорт то фальшив, ей имя Драма.
Песнь — гипноз, страшней сирены —  зомботрель.

Охраняют все щиты людей от блага,
от здоровой жизни тела и ума,
человек как воробьишка бедолага
сходит с логики и трезвости ума.

Кто курирует все эти бизнес-трюки,
для чего их нашпиговывают в нас?
Ведь не сходятся уже на пузе брюки,
безнадёжен пузу стройным стать и шанс.

А ребёнку что не дай ведь то и вспомнит.
Помню борщ и суп из потрошка,
щавель тотчас суп с яйцом напомнит,
будто с живота щипнёт кишка.

А какие были раньше фрикадельки,
рыба с речки что ловил по выходным...
Сын расскажет как шпикачки и сардельки
в модном соусе струили вкусный дым.

Не хотят лепить пельмени эти дети,
Жизнь быстра, а на пельмени нужен век.
Их, как килек с моря, тащат с жизни сети,
стал как робот современный человек!

А могли бы ведь по паркам стружку фруктов,
продавать в стаканах раз уж мода — есть,
это всё что людям надо из продуктов,
чтобы голод нагулявшийся заесть.

Все продукты что пусты, не от природы,
вот загнать б в отдельный магазин.
Ведь они нещадно губят наши годы,
соблазняя смаком, только рот разинь.

В парке нашем очищали от деревьев,
для элитного жилья чуть-чуть земли.
Берега у речки что с эпохи древней,
габионами нещадно рассекли.

Экскаваторы копали и копали,
самосвалы подвозили кучи плит,
чтоб жильцы из бизнес комплексов взирали,
на ухоженный и современный вид.

Что Природа о красотах знать-то может,
у неё ведь нет компьютерных мозгов,
набросает как попало, в ряд не сложит,
русло сделает как норы червяков.

Нет чтоб следовать как будто по линейке,
берега высотомером все сравнять.
Соловей был нужен нам для канарейки,
а теперь мы можем робота создать.

Птичьи трели мы запишем в базу данных,
на основе их напишем классный трек,
корпус сделаем, нам в этом нету равных,
корпус птиц от Бога это прошлый век.

И поверьте наши птицы будут краше,
будут петь на зависть Божьим соловьям.
Мы ведь сделали орган, сакс, лютни, чаши...
Так что пусть все птицы валят к всем чертям.

Лишь заразу переносят словно крысы,
вспомни про средневековую чуму...
Городские джунгли скоро будут лысы,
это нравится колбасному уму.

А иначе он дома бы строил с верхом,
предназначенным для гнездованья птиц.
Бизнес-стройкам не к лицу по старым меркам
делать дырки для чижей и для синиц.

Если вы пройдёте в городе сравните
с фонда в пять и семь и девять этажей
были дрУжны к птицам, здания: живите,
а сегодняшние: прочь, не до чижей!

Зализали даже то что было раньше,
намазюкали, на короб грим из плит.
Дышит в пуп девятиэтажка великанше,
но зато по-современному блестит.

Ностальгируют на ветках сидя птахи,
вспоминают свой уютный, тёплый дом.
Жаль не выдадут в пернатом вам соцстрахе,
компенсации, летите голышом.

Не удобства быть должны на первом месте,
сохранить должны природный мы ландшафт,
жить, с Природой в Сердце, в каждом месте
где хоть что-то запитали хоть на Ватт.


Начинается всё с маленьких шажочков:
чипсы с колой, птицы прочь, уколы псам...
А потом Мир сотрясается с звоночков,
сохнут реки, стонут души, снег, бедлам!

Убери сейчас в квартирах все розетки
люди взвоют словно волки на луну.
Наши души — соловьи — в электроклетке,
разучились принимать спокойно тьму.

Древним тьма была Учитель, чтоб остаться
в одиночестве, с самим собой побыть,
чтоб корнями мыслей шире разрастаться,
чтоб обдумывая что-то рыть и рыть.

Чтобы чувства пережить до дна колодца,
чтоб внутри они бурлили как река,
чтоб расплющиться, царапаться, колоться,
чтоб парить, с блаженством сердца, сквозь века.

Это так давало людям интенсивность,
и насыщенность вибрацией внутри
что нам трудно скрыть свою дегенеративность,
мы пускаем лишь открытий пузыри.

Проза стала донельзя пустой и рыхлой,
словно почва современная с полей,
вкус ушёл, а поколение обвыкло,
к новым вкусам ягод, фруктов, овощей.

Внешний фактор стал ведущей мерой сути,
мастаки мы на обложки, лоск витрин.
Глас поэзии — страх первобытной жути,
заменила ляпота для викторин.

Мы глупеем от того что много данных,
мы решения не можем принимать,
отдаляясь от природы Богом данной
мы цепляемся за всё, чтоб не страдать.

Сериал, фильмец, кафешки, пост и новость
лишь бы что-нибудь от мыслей отвлекло.
Мы надеемся искусственность, суровость,
победит и смотрим в мир через стекло.

Вы представьте если завтра кто-то с Неба
электричество отключит навсегда,
и вернётся время молока и хлеба,
и вернётся время где владычица Вода.

А ведь реки сохнут, хоть никто не видит,
и погода говорит: Услышь меня!
Кто сегодня катаклизмы не провидит,
тот отведает пустыни и огня.