Виктору Авдееву

Свою он юность отодвинул.
И в восемнадцать, от Москвы,
«Гостей» незваных опрокинул,
В разгар начавшейся войны.

В разгар войны, огня и дыма,
Юнец из Сормова шагал.
От Сормова и до Берлина,
С военной поступью мужал.

Он в строй разведчиков поставил.
Строй окружают «призраки» ночей.
То враг, с звериной поступью, оставил,
Сожжённых изб и остовы печей.

Фашистская орда со злостью взметнулась,
Ночной ландшафт ракетой осветив.
Авдеевцы–разведчики вернулись,
Врага звериные секреты «раскусив».

Солдат из Сормова, поэт Авдеев,
Взял логово врага – Берлин.
Он, в сорок пятом, в двадцать два,
Врага-преступника сломил.

Прогнал фашиста-чужеземца,
Родной земле вернул уют…
Войной израненное сердце,
Нашло кладбищенский приют.

Я каждый день по-новому читаю
И каждый день по-новому пишу.
Авдееву стихи я посвящаю:
Разведчику, поэту и Сормовичу.


***
Взвилась сигнальная ракета -
Сигнал стволам: "Огонь! Огонь!"
В метель "метелил" до рассвета,
Огонь, сжигая вражью бронь.

Свистит над ухом пуля-дура
И жаждет кровь его пролить:
Авдеев, после перекура,
Дает фашистам "прикурить".

Огонь под зад капитализму...
И день, и ночь накал стрельбы.
И пал Берлин - гнездо фашизма,
Под раскаленные стволы.

Удар Советской канонады,
Как смерч, ударил по врагам:
Капут - для вражеской армады,
Эфир - Авдеевским стихам.

 
***
На военных полях конфронтаций
С артиллерией - "богом войны",
С подготовкой угла дериваций
Артиллерии цели даны.

Канонада по фронту затихла,
Замолчал артиллерии бас.
Муза воина тоже притихла,
Дав поэту для отдыха час.

В изготовке стоит батарея,
У поэта послушной строкой
От плеча до ремня портупея
Держит цель перекрёстной строфой.

И опять загремит канонадой,
От стрельбы отдохнувшая бронь,
"Бог войны" получает команду:
"По врагу" Бронебойным! Огонь!"

У лафета пристреливал строчку,
Как бы ни были будни трудны.
Он поставил победную точку
На последней странице войны.

***
Его стихи светлы, как день весенний.
С ним не могу сравняться по перу.
Его собратья – Пушкин и Есенин,
И я его великим назову!

Анатолий Лукашин