Дневник 195

  Снег с утра удивил. Он оказался посильней бури в начале нулевых. Я даже лопату на сугробах сломал. Верная примета: последний снег!
Но внучек зол и жесток оказался...

  После запарки снежной прочитал три миниатюры А. Грина: «Гнев отца», «Акварель» и «Позорный столб». Все по душе, но остро понял: какой не русский писатель – Александр Грин. Стояло бы имя на обложке Уильяма, Брэма или ещё какое – не удивился бы. И дело не только в отсутствии русских пространств, русских имён, русского духа, души, но в языке даже. Языке, в общем-то, не русском. Чудном, замечательном, но не русском. Это сказывается, кажется, на всей системе его изобразительных средств. Например, в сравнениях…Блестящих! Но – не русских по своей природе. Идущих всего скорее от юмора "джонов", от стиля их общения, нежели от природы русского человека.
  Это чудесная литература, воссозданная Грином по образцу прежде всего литературы англо-саксонской.

  В прогулке добрался до деревни Елюга. Слушал и выглядывал птиц: - сколько уцелело. В полях насчитал и насмотрел пять кроншнепов (кричат тревожно), к реке промчались три утки, дрозд серый в одиночестве пересёк мне дорогу (второй год не везёт трагически им), скворца слышал, синиц, ещё пение двух каких-то незнакомых птах. Вот такой скудный урожай. А ветер холодный, в полях не тает, земля закрыта на сантиметров тридцать снегом. И ночью обещают нешуточный заморозок. И ничем не поможешь... А сколько их уже было в лесу. Пел весь лес за домом! И сейчас вот, к вечеру, - полная тишина. Комья снега замерзли, хрустят под ногами.

  Проработал "Онегина" насчет лирических отступлений. Ведь самый интересный собеседник и герой в романе - сам автор. От него никогда не устаёшь: "Пишу роман, в котором забалтываюсь донельзя". Всего отматематил 42 "забалтывания". Разной длины и ширины. Кроме развернутых отступлений (в строфу и больше), насчитал 44 строфы с явным голосом автора. С его очевидным присутствием. Это грубая арифметика, потому что порой трудно отделить повествование от незримого присутствия автора (не говорю об явном). Так что моя работа верна на процентов 90. А это очень даже неплохо. И не беру строфы, где можно «спорить»: спорить мне не с кем. Но сама работа доставила удовольствие и пользу. Теперь буду систематизировать чудесное Пушкинское "болтание". Ну и, авось, на что сгодится моя работа.