Она - как пламя в вихре суеты

Она — как пламя в вихре суеты,
Её улыбка — свет сквозь мрак и тени.
В ней тайны ночи, шёпоты мечты,
И взгляд — как отзвук дальнего моленья.

Её душа — лабиринт без стен и дна,
Где каждый поворот — иная бездна.
В ней свет и тень сплетаются, как сны,
Но боль — как звёзды, звонкая, как песня.

О, как же мир слепой её томит!
Он рвёт её, но не лишит полёта
Она — как ветер меж шипов и скал,
Где каждый шип — укор её судьбе.

Я перед ней — и прах, и небосвод,
Моя любовь — и крест, и песнопенье.
Она зовёт — и я иду вперёд,
Где нет ни тьмы, ни света — лишь горенье.

Что ей молва? Что суд людской ей в дар?
Она — как вихрь, чуждый всяких правил.
Её душа — как вечный океан,
Где глубь и высь единым светом тают.

Люблю её — без меры, без условий,
Хоть каждый миг — нам испытанье вновь.
Она — как сон в ладонях у судьбы,
Где я — и тень, и свет, и вечный зов.

Комментарий автора к стихотворению "Она — как пламя в вихре суеты…"

Это стихотворение — попытка выразить невыразимое: ту точку встречи земной страсти и духовного озарения, где любовь перестает быть просто чувством и становится путем к Абсолюту. В нём сплетены несколько пластов смысла, каждый из которых требует особого прочтения.

1. Суфийский код: Любовь как путь к Богу

Центральный образ — "пламя в вихре суеты" — отсылает к суфийской традиции, где огонь символизирует божественную страсть (ишк), а вихрь — бренность мира (фан;).

      • "Её душа — лабиринт без стен и дна" — отражение суфийской концепции "сокрытого сокровища", которое Аллах пожелал познать, создав мир. Любящий (я) становится путником в этом лабиринте, где каждый поворот — испытание.
      • "Где нет ни тьмы, ни света — лишь горенье" — состояние фана фи-ль-ишк (растворение в любви), описанное у Руми. Это не нирвана, а экстатическое горение, где исчезают дуальности.
      • "Вечный зов" в финале — зов Саки (виночерпия в суфийской поэзии), зовущего к единению с Возлюбленным.

2. Философский подтекст: Антиномии бытия

Стихотворение построено на столкновении противоположностей, как у Николая Кузанского:

      • "Я перед ней — и прах, и небосвод" — совмещение тварного и божественного в духе "Бог есть круг, центр которого везде, а окружность нигде".
      • "В ней свет и тень сплетаются, как сны" — отголосок единства противоположностей у Экхарта.
      • "Где глубь и высь единым светом тают" — аллюзия на "Океан" Шеллинга, символ абсолютного единства.

3. Мистический слой: Женщина как София

Героиня здесь — не просто возлюбленная, но Вечная Женственность в духе Вл. Соловьева:

      • "Её взгляд — как отзвук дальнего моленья" — намёк на "Софию", мистическую Премудрость Божию.
      • "Она — как сон в ладонях у судьбы" — отсылка к "Деве Радужных Ворот" из "Трёх свиданий" Соловьева, где София является в сновидении.
      • "Она зовёт — и я иду вперёд" — мотив духовного путешествия, как у Данте к Беатриче.

4. Личный исповедальный пласт

За всеми метафизическими образами скрыта личная драма:

      • "Где каждый шип — укор её судьбе" — намёк на социальное отвержение (как у Малены в фильме).
      • "Что ей молва? Что суд людской ей в дар?" — бунт против ханжеской морали, осуждающей настоящую страсть.
      • "Моя любовь — и крест, и песнопенье" — соединение страдания и благодати, как в "Кругах рая" Данте.

5. Поэтическая алхимия

Форма здесь — не просто оболочка, а часть смысла:

      • Пятистопный ямб — символ ритма сердца, как у Тютчева в "Я встретил вас…".
      • Чередование мужских и женских рифм — отражение мужского и женского начал в единстве.
      • Образ океана в финале — прямая параллель с "Прозрачностью" Мандельштама ("Выходит море на равнины…").

Заключение

Это стихотворение — не просто текст, а мистический акт. Оно пытается передать то, что по определению невместимо в слова: момент, когда любовь к человеку становится мостом к любви вечной. Как писал Руми: "Ты — не капля в океане. Ты — весь океан в капле".