Черновик. Грин

Описание природы в рассказе «Карантин» настолько точно в художественном отношении, что несмотря на реалистичность произведения, талант писателя можно приравнять к художественному таланту Тургенева. Приведем в пример цитату: «Сад, осыпанный весь, с корней до верхушек, прозрачным благоуханным снегом, ослепительно сверкал. Зеленое озеро нежной, молодой травы стояло внизу, пронизанное горячим блеском, пламеневшим в голубой вышине. Подобно дождевому ливню, этот свет катился сверху, заливая прозрачный, яблочный снег, падая на его кудрявые очертания, как золотистый шелк на тело красавицы. Не выдерживая горячей, золотой тяжести, медленно отделяясь от чашечек, розоватые, белые лепестки, плыли вниз, грациозно кружась в хрустальной зыби воздуха. Они падали и реяли, как мотыльки, бесшумно пестря белыми точками нежную, тихую траву. Воздух, хмельной, жаркий и чистый, нежился, греясь в лучах. Яблони и черемухи стояли как завороженные, задремав под гнетом белого, девственного цвета. Мохнатые, бархатные шмели гудели певучим баском, осаждая душистую крепость. Суетливые пчелы сверкали пыльными брюшками, роясь в траве, и, вдруг сорвавшись, быстрой, черной точкой таяли в голубизне воздуха. Надсаживаясь, звонко и хрипло кричали воробьи, скрытые темной зеленью рябин». [с. 305] Этот текст вызывает желание жить, наслаждаться природой, свободой. Все прилагательные, эпитеты, метафоры автора бьют точно в цель – в воспоминания каждого читателя, испытывающего когда-либо эстетическое удовольствие от красоты природы.

Такие материалы, включенные в исследование, как «Автобиографическая повесть» и воспоминания его современников, помогли выявить источники мотивов произведений Александра Грина в его биографии. История текста произведений, восстановленная по черновикам, беловым рукописям и прижизненным печатным изданиям, позволила установить направление творческих поисков писателя, хронологию этих поисков, а вместе с тем точно судить о замыслах автора. Об изменениях этих замыслов, об идеях, вложенных автором в свои ранние реалистические произведения.

Гриневский даже словно насмехается над своими персонажами и выворачивает наизнанку их мистическо-религиозное революционное подвижничество, о котором с таким неподдельным интересом и трепетом пишет Борис Савинков.
Таким образом, пересечение Грина и Савенкова связано с общими политическими убеждениями, опытом революционной деятельности и стремлением через литературу осмыслить сложные процессы своего времени.
Проза Ропшина-Савинкова являет собой интересный литературный феномен: революционная проблематика его произведений осмысляется писателем в контексте исканий всей русской литературы первой трети XX века и явно противоречит идеологии революционного подполья.

О книге Грина «Шапка-невидимка», написанной в 1906—1907 гг. критика почти никак не отзывалась, не смотря на то,  что в русской литературе вряд ли найдется более яркое и правдивое изображения эсеровщины, чем рассказы «Марат», «Подземное», «В Италию», «Гость», «Карантин» и примыкающие к ним произведения 1908—1913 гг.: «Третий этаж», «Маленький комитет», «Телеграфист из Медянского бора», «Маленький заговор», «Ксения Турпанова», «Приключения Гинча» и др.
Литературоведы и биографы Грина проявляют все больший интерес к повествовательному стилю писателя, который ориентирован на романтическую традицию, но гораздо менее активно рассматривают его реалистический подход к изображению действительности, особенно в ранний период творчества автора
Для филологического анализа прозаические произведения Грина открыли большие горизонты, так как в них отразилось влияние разностилевых тенденций ХХ века. По мнению ученых, изучавших творчество писателя, В.А. Келдыша и Е. Н. Иваницкой, уникальный писатель порубежной эпохи Александр Грин, создал эклектичность так называемого «промежуточного феномена», поскольку жил и творил в эпоху рубежа XIX-XX веков.

А. Грина 1900-х–1910-х годов: писатель делает акцент на реалистические и романтические черты повествования. В ранних реалистических рассказах: «Слон и Моська», «Апельсин», «Кирпич и музыка» и др. акцентируется внимание на социально-типологических характеристиках портретов.
Одним из ключевых направлений в исследовании индивидуальных особенностей творчества писателей в современном литературоведении является анализ мотивов. Эффективность этого подхода в изучении текстов авторов объясняется самой природой мотива как текстового компонента. Как отмечает Э. Я. Бальбуров, «творчески выполненное исследование мотива действительно может раскрыть смысловые богатства произведения» [Бальбуров 1998, с. 14]. Мотив, обладая «высокой степенью семиотичности» и имея «устойчивый набор значений, часть из которых заложена генетически, а часть возникла в процессе долгого исторического существования» [Путилов 1992, с. 84], тесно связан с мировоззрением автора и его восприятием окружающего мира, а также направляет его мысли.

Рассказ «Рай» описывает банкира, составившего странное завещание, из которого следует, что все его имущество достанется «местному жителю, человеку, лишенному рук и ног от природы или… самому молодому из всех, не имеющих означенных членов».

В «Краткой литературной энциклопедии» А. П. Чудаков рассматривает термин «мотив», опираясь на взгляды А. Н. Веселовского и подчеркивая его относительную устойчивость: «В контексте художественной литературы нового времени мотивом чаще всего принято называть отвлеченное от конкретных деталей и выраженное в простой словесной формуле схематическое изложение элементов содержания произведения, участвующих в создании фабулы (сюжета)» [«Краткая литературная энциклопедия» 1967, стб. 995].

В рассказе «Третий этаж» речь о том, что трое повстанцев умирают на третьем этаже дома под смертоносным огнем солдат. Они вовсе не герои, они простые обыватели, увлеченные революцией и пораженными ее утопическими идеями. Один из них думает о том, что отдает свою жизнь без ясного понимания причин: за централизованную или федеративную республику? Другой герой вспоминает о своей семье, живущей за городом. Третий же охвачен паническим страхом и плачет перед лицом смерти. Каждый из этих персонажей перед смертью трижды внутренне отрекается от свободы и революции. Рассказ «Карантин» показывает нам человека-отступника, которому поручено совершить акт террора после времени "карантина", но он внезапно отказывается от задания. В подтексте этого произведения прослеживается бессмысленность поручения и политическая изоляция эсеров от всего остального народа. Герой проводит карантин в самом что ни наесть захолустном городке у обычной семьи рабочего-железнодорожника, но не может почему-то найти с ними общего языка. Мысли Сергея о свободе кажутся ему давно уже устаревшими и совершенно бесполезными; эти мысли можно сравнить со старыми монетами — они такие же стертые и однообразные.

Объектом нашего исследования являются прозаические произведения раннего периода А. Грина, когда он создавал реалистические тексты, среди которых выделяются два сборника: «Шапка-невидимка» (1908) и «Рассказы» (1910). Предметом анализа стали мотивы, которые в художественной системе писателя воплощают различные аспекты идеи движения. Мы рассматриваем как интертекстуальные мотивы — повторяющиеся в разных текстах мировой литературы, так и внутритекстовые — функционирующие внутри одного произведения. При использовании этих терминов мы опираемся на работу В. И. Тюпы и Е. К. Ромодановской «Словарь мотивов как научная проблема», чтобы обозначить разновидности мотивов. На основе концепции движения можно определить взгляды А. Грина на человека и его место в мире; идея направления движения является одной из ключевых составляющих его художественной системы и отражается через интертекстуальные мотивы пути, движения и дома. Несмотря на то, что мотив дома может показаться не связанным с идеей движения, он также играет важную роль в творчестве писателя наряду с мотивами пути, бегства и скуки — все они имеют архетипический характер и демонстрируют многовековую устойчивость как в российской, так и в мировой литературе.

Реалистические произведения Грина, как и те, что обладают романтическими чертами, служат примерами художественного психологизма. Ранняя проза Грина анализируется как школа стиля, где он стремится найти оптимальные средства для решения своих творческих задач. Современные писатели проявляют интерес как к эстетике художественной условности, так и к традициям реализма, стремясь к синтезу различных изобразительных стратегий. Взаимосвязь эстетических тенденций, выявление источников образов и отражение актуальных социальных и научных проблем в художественном творчестве остаются важными аспектами литературоведческих исследований.

Среди значимых научных работ о творчестве Грина и русской литературе первой трети XX века можно выделить труды А.Н. Варламова, М.М. Голубкова, В.А. Келдыша, Н.А. Кобзева, В.Е. Ковского, Л.А. Колобаевой, М.В. Михайловой, И.Б. Ничипорова, Ю.Е. Прохорова, А.А. Ревякиной, Е.Б. Скороспеловой, В.В. Харчева и В.И. Хрулева. Мировосприятие Грина, его философский подход к жизни, сформировался под влиянием собственного жизненного опыта — от увлечения движением эсеров и их революционными идеями до разочарования в нем.

Несмотря на искренность автора и его горячую веру в то, что народ добьется справедливости, этот рассказ не стал значимым событием в творческой биографии Грина. В конце того же года его произведение «В Италию» было опубликовано в газете «Биржевые ведомости». Это был первый легально изданный рассказ Грина: тиражи первых двух его произведений были уничтожены цензурой. Рассказ повествует о революционере-арестанте, который во время побега случайно попадает в дворянский сад. Там он встречает хозяйскую девочку, которая принимает его за своего дядю. Он поддерживает её заблуждение, затем просит садовника подготовить экипаж и уезжает, пообещав девочке вернуться за ней и увезти её в Италию.

Первая книга писателя «Шапка -невидимка» - результат переосмысления актуальных для литературы того времени тем, как специфичный нарратив, синтезирующий социальную типологию персонажей и черты исключительного героя романтического типа. Грин, расставшись с группой боевиков, не идеализировал эсеров и противопоставил идее террора и самопожертвованию революционеров концепцию полноты бытия и естественное стремление к жизни. Это отличает его рассказы от произведений М. Горького, таких как «Песня о Соколе» (1895), «Тюрьма» (1904) и «Песня о Буревестнике» (1905).

Произведения писателя стоит проанализировать и с точки зрения мотивов, поскольку исследователи литературы Грина зачастую подчеркивают важность различных мотивов в его творчестве. В рамках этого подхода творческое наследие А. Грина в виде ранних реалистических рассказов было мало исследовано. Чаще обсуждаются романтические мотивы в его художественной системе. Например, Т. Е. Загвоздкин упоминает уход или бегство из дома, В. И. Хрулев выделяет в произведениях Грина мотивы одиночества, двойничества, скитания и «томления», а И. К. Дунаевская говорит об отчуждении человека от жизни и поиске идеальной страны. Мотив бегства из дома преследует Александра Грина с детства, поскольку это его личный биографический опыт.

Этот рассказ из сборника «Шапка-невидимка» был впервые опубликован в 1907 году в газете «Товарищ». Помимо того, что произведение носит отчетливый автобиографический характер, по мнению литературоведа, биографа А. Грина Алексея Варламова, именно в этом рассказе автору удалось наиболее последовательно и детально раскрыть тему о проблемах политических заключённых.

Рассказ «Рай» из авторского сборника «Рассказы» 1910 года, по мнению писателя Алексея Варламова, исследователя жизни и творчества Грина, является примером авторского поиска собственного стиля. Хотя биограф и признает, что рассказ этот выглядит довольно цельным и зрелым и раскрывает Грина как замечательного писателя-реалиста. Герои данного рассказа являются тайными членами «клуба самоубийц», которые находят себя в том, чтобы рассказывать друг другу свои интимные истории. Образ бухгалтера-вдовца, похоронившего любимую супругу, может быть связан с отцом Грина. А «женщина неизвестного звания» - это частично Екатерина Бибергаль. Это одно из самых мрачных и зловещих произведений писателя, леденящих душу своей реалистичностью. Еще один рассказ из вышеупомянутого сборника интригующе называется «История одного убийства» повествует о событиях, которые произошли на самом деле во время службы Александра Гриневского в царской армии.  Действующих персонажей в рассказе этом всего трое персонажей — некий безымянный унтер-офицер, ефрейтор Цапля и рядовой солдат Банников по прозвищу Машка. Банников терпеливо сносит все насмешки и издевки, помыкающего им ефрейтора, пока не случается один важный инцидент, из-за которого Машка затаивает в душе сильную обиду на Цаплю и желает ему отомстить. Когда ефрейтор Цапля в очередной раз желает зло подшутить над солдатом в дозоре, тот использует ситуацию в своих целях [2].

В первых своих произведениях и двух сборниках «Шапка-невидимка и «Рассказы» Грин продолжал придерживаться формы рассказа. Потому и второй свой сборник автор назвал просто, без особой придумки. Произведение «Малинник Якобсона» из этого второго сборника имеет следующий сюжет: главный герой Геннадий оказался в небольшом прибалтийском городке совершенно в плачевном состоянии: и без средств к существованию и без рабочего места. Этому простому рабочему мужику, в прошлом крестьянину впервые пришлось переступить через гордость и просить в этом благополучном городе подаяния. Но что делать, если иного выхода нет…

Сочувствуя и симпатизируя рядовым революционерам, способным и на подвиг, и на высокий гуманизм, и на повседневную трудную работу и борьбу, Грин в то же время беспощадно выставляет напоказ политическую аморфность, невнятицу, противоречивость позиции и бессмысленность террористической деятельности партии эсеров 900-х гг. В повествование привнесены модернистские идеи психологического анализа, построенного на принципе деформации сознания — диссоциации, галлюцинации и дереализации. Реалистические рассказы и повести помогали писателю исследовать различные творческие приемы и художественные средства, что подготовило его к переходу к романтическому стилю. Степень художественной выразительности достигается как через визуальные, так и акустические образы.  Для формирования социальной репутации и передачи экзистенциального состояния персонажей Грин активно использует пейзажную, портретную и звуковую образность, а также детали зрительных, слуховых и тактильных восприятий.
С одной стороны, Грин наделяет своих персонажей общей чертой — неудовлетворенностью реальностью. С другой стороны, в своих реалистических рассказах он изображает героев, которые, независимо от их социального или профессионального положения, представляют собой неполные личности, зависимые от трагических случайностей. Между их желаниями и действительностью возникает непреодолимая пропасть.

Можно с уверенностью сказать, что в ранних реалистических творениях Грина рассматриваются вопросы о природе добра и зла, а также о взаимодействии героев с окружающей средой и микросредой. В художественном эмпиризме мы видим синтез: интуиция, воображение и мысль как проявления ментальности неразрывны в образотворчестве. Писатель переводит свои мировоззренческие представления о жизни и философские рассуждения о ее смысле на язык доступных ему образов, опираясь на накопленные жизненные знания и переживания. А это позволяет художнику охарактеризовать собственную манеру изображения действительности как художественный эмпиризм. В образотворчестве такие проявления ментальности как интуиция и воображение неразрывно связаны с синтезом художественного эмпиризма. Грин нещадно эксплуатирует и исследует внутренние конфликты своих персонажей, которые перерастают в разрушительное зло. В рассказе «Она» герой одержим любовью и молится Богу с исступленной просьбой вернуть возлюбленную.  Однако, несмотря на все мольбы и страдания, герой приходит волей случая к трагическому финалу — он умирает от разрыва сердца, случайно увидев любимую спустя пять лет.
Несмотря на разнообразие проявлений зла в мире, Грин не сводит его к социальным причинам или религиозно-философским факторам и трактовкам. Он никогда не рассматривает личные истории своих героев как борьбу между тварью дрожащей и Творцом, не поднимает вопросы теодицеи или неизбежности зла по воле самого Господа. Вместо этого он показывает зло результатом человеческой свободы выбора, что как раз таки соответствует учению о теодицее. Грин акцентирует читательское внимание на том, что само по себе зло не может являться следствием божественного попустительства, а возникает оно только из греховной воли человека. Этико-философские и социальные взгляды, жанровое разнообразие прозы Грина, а также соотношение его творчества с традициями русской и западной литературы задают все новые задачи для исследователей его литературного пути. Творческая стратегия Грина включает использование разнообразных стилевых особенностей.

В заключении подводятся итоги исследования: анализируемые рассказы 1900-х–1910-х годов демонстрируют эволюцию повествовательной стратегии Грина от традиционного реализма к более сложным формам сочетания различных стилей.