Десятина победы

Я шла домой, вся в грязи, 
Вся кожа в крови. 
Алая густая, а запах — 
Запах, пропитанный болью и металлом. 
Она струилась по телу, 
Словно капли осеннего дождя. 
О, это была не чья-то — моя. 

Я шла домой с «победой» в руках. 
Радости она мне не доставила. 
Ставки были высокие, 
Как и цена победы. 
Но «победы»… 
Её вес выжег ладонь до кости, 
А ветер свистел сквозь дыры в горсти. 

Вот наконец я дома, у порога. 
Мама встречает с распростёртыми объятиями. 
Хочется кричать от радости, 
Восхвалить весь вкус «победы», 
Но сил на теле не было — 
Будто опустошённый бокал, 
Где даже эхо замерло. 

Стол накрыт, что вот-вот рухнет на пол. 
Еда, напитки, радостные улыбки… 
Всё было чуждым мне. 
Но губы тянулись в улыбке, 
В такой, что я сама в это поверила. 
Казалось, за спиной выросла тень — 
Та, что осталась в грязи, без имени. 

Мать протянула миску супа, 
Мягко улыбнувшись мне. 
В глазах — тихий ураган: 
«Где ты была?» — но губы молчат. 
Её рука дрожит, как лист в огне, 
А ложка падает в проигрыше, 
Как мой сегодняшний противник. 
На полу — звон меди, 
А в моей тарелке — отражение битвы. 

Мать не смогла принять вызов. 
Она сжала руки на груди, 
Тихо сев перед моим лицом, 
Что покрыт каплями крови. 
Не смела взять салфетки, 
Дабы смыть с меня цену победы. 
Лишь тень от свечи дрожала на стене, 
Рисуя два силуэта — её и меня, 
Связанных нитью из тишины. 

Её боль пронзила сердце. В крови 
Теперь я горела снаружи и внутри. 
Она была той, что держит эмоции в тени, 
Как и той, что болеет всей душой в глуши, 
Но за меня, чьё сердце чувствует в миске супа 
Поддержку-сочувствие матери. 
А я? Я — зеркало, где трещина 
Разделила «победителя» и дитя. 

Казалось, суп горяч и на вкус очень даже. 
Увы, чувства вытеснили слёзы наружу, 
Наполняя миску супа водами. 
Ложка стучала о край блюдца, 
Теребя все мои остатки чувств. 
Я плакала без остановки, 
Не издав и звука. 
Только и делала, 
Что хлебала солёный суп свой, 
Вспоминая миг своего взлёта… 

А за окном луна лизала раны земли, 
И в темноте кто-то пел колыбельную — 
Ту, что мама когда-то мне пела. 
Но теперь её голос треснул, 
Как чашка, что я разбила в детстве. 
А «победа» на дне тарелки 
Стала крошкой хлеба — 
Чёрствой, одинокой, ненужной. 
А.Ашир