Рыбка

Субботний день, пасхальная предтеча.
На привокзальном - гул и толчея.
«Лаваш, беляш!» - горланит Алия,
и что-то - в том же духе чебуречном.
Здесь каждый третий предложить готов
искусственные веточки цветов.
А в глубине чего уж только нету:
детеныш полумопса, перс «в мешке»,
петуния в замызганном горшке
и зверобой, завёрнутый в газету.
И вот она - в тенистом закутке
карп-рыба бултыхается в лотке,
зеркальными бликует чешуями,
вертя хвостом, раскачивает борт.
Похоже, что совсем наоборот -
не мы за ней - она следит за нами,
и чудится в глазах её упрек:
скорее подсобил бы мне, дружок!
А ты стоишь со взглядом, полным грусти,
и в нём (мирским инстинктам супротив)
емелин проясняется порыв,
мол, купим чудо-рыбу и отпустим.
Доносятся с вокзала три гудка,
прохожий просит карпа из лотка -
уносит из-под носа вертихвоста.
Ты плачешь (неокрепшая душа),
а я тебя пытаюсь утешать:
«Сынок, и отпускать порой непросто»…
 
Вокзал, спустя подобных весен пять -
и мне тебя непросто отпускать.
Почти Самсон в нарядном палантине
стоишь русоволосый, духом - сталь,
отходчивей с годами, крепче стал,
а я, напротив, гибче и ранимей.
 
Гудок, вагон, в окне - твоя улыбка -
и я машу вослед: «Моя ж ты рыбка!»