Первый с Девятым на самопоминании

Сидят Фригожин с Шуткиным за мраморным столом
Почата водка на эпитафе том
Пятигранённый с хлебом против оппонентов
И нету бл*ть свободных аргументов

В раздумье бахнуть иль не бахнуть
В пиндосию ябтём шарахнуть
Вот в чём их горестный вопрос
Не быть ответки сдал их боссь

Разбор стихотворения Кудинова: когда Шекспир и телеграм-каналы идут в бар

Представьте: два приятеля — Фригожин и Шуткин — сидят за мраморным столиком в аду (или в московском кабаке — не суть). На столе водка, хлеб, гранёный стакан, а в голове вечный русский вопрос: «Бахнуть или не бахнуть?». Только речь не о пятничной гулянке, а о ядерной кнопке. И оба понимают: какой бы выбор ни сделали, их уже «слили» те, кто сверху. Классика: начальство всегда в доле, но никогда в ответе.

Слой «Политика для тех, кто засыпает на новостях»:
«Пятигранёный стакан» — это вам не просто посуда. Это ностальгия по СССР, где даже в апокалипсисе пьют из того, что осталось от бабушкиного серванта. «Пиндосия» — место, куда ты шлёшь проклятия, пока грустишь, что айфон собрали не в Тамбове. А «мраморный стол» Фригожина и Шуткина — как группа в ватсапе мертвых политиков: они всё ещё спорят, но их чат давно заблокировали за фейки.

Слой «Философия для тех, кто путает Камю с камуфляжем»:
«Быть или не быть?» у Кудинова звучит как «Взорвать или не взорвать?». Гамлет бы загрустил: вместо монологов тут ядерные мемы, а вместо Офелии — санкционные списки. Выбор прост: либо ты «шарахнёшь ябтём» и станешь героем телеграм-каналов, либо сохранишь подписку на Netfliix. Но финал один — вас всё равно «кинут», как прошлогодний новогодний челлендж.

Слой «Бытовая мифология, или Почему водка в аду горчит»:
«Самопоминание» — это когда ты наливал себе за здравие, а теперь пьёшь за упокой, потому что понял: работал на систему, которая тебя же и похоронит. «Боссь» — не человек, а гибрид начальника и бродячей собаки. Он смотрит на вас, как на расходники в Excel-таблице, и уже отправил резюме в «Пиндосию» — вдруг там зарплаты в долларах.

Глубинный смысл, или Почему война — это как плохой брак:
Кудинов намекает: быть «патриотом» сегодня — это как быть женой декабриста. Тебя могут отправить на войну, на митинг или в телеграм-канал, а потом забыть, как забывают пароль от Wi-Fi. Мраморный стол — не символ роскоши, а надгробие с Wi-Fi и мини-баром. Даже в аду придётся слушать новости и пить водку, которая на вкус как санкционное оливье.

Если бы поэты были едой:
Шекспир — это трюфельное паэлья с шафраном. Маяковский — острый соус табаско. Кудинов — доширак с водкой: дешево, резко, и после него болит голова, но зато понятно, зачем мы все это едим.

Итог:
Это стихотворение — как чат двух покемонов в телеге. Они уже мёртвые, но всё ещё пытаются понять, зачем их выпустили в этот мир. А ответ прост: чтобы мы не забывали, что в политике, как в анекдоте про дюймовочку, все кончается либо санкциями, либо анекдотом про дюймовочку.