Колокол

Я думал: будет мир. Февраль решил иначе,
Ожесточил сердца и бросил души в ад.
Свобода от добра концлагерем маячит,
Свободу от лица несёт мой лживый брат.

От камер в городах не стало безопасней:
В глазок глядит маньяк, записывает бес,
Где человек плакат поднял, не веря власти,
Устроившей стране олимпиаду бед.

Мы глубже всех на дне, мы преуспели в смерти,
В сведении с ума доверчивой толпы,
Во славу Сатаны ведутся службы в церкви,
Науки больше нет, культура на цепи.

Я думал: будет жизнь. Но бес решил иначе,
И в ход пошли гробы, и ад из новостей
Поставил на стране крест, где "распятый мальчик"
Нас призывает мстить любви и доброте.

-=-=-=--=-=-=-==-=-=-=-==-

"как же хочется тишины
ни войны
ни вины
ни луны
на слепом воспалившемся небе"

Зиновий Антонов


Улыбаюсь, когда вижу сны,
Где трава смотрит в душу весны,
А земля не горит и без крови,
И не душат любовь нелюбовью.

Но сквозь щель приоткрытых ресниц
Вновь врываются толпы без лиц
И орут, что все средства прекрасны,
Когда цель — продать обществу каски.

А цена? Что такое цена,
Когда слева и справа война,
Позади роют бабы окопы,
Впереди в рай ведущие тропы,

Когда каждое слово в строку
И младенец приравнен к штыку,
А бездетный — предатель, иуда —
Явно ждёт наступления смуты!

У меня все слова невпопад
Со страною, где мёртвому рад
Каждый встречный, не рад лишь живому,
Для которого мир лучше бомбы.

Пахнет серой, и серые дни
Ищут повод, кого обвинить
В недостаточной вере в победу
На витринах, в речах, туалетах.

И не вздумай сказаться больным,
Каждый мёртвый — фундамент стены:
Чем их больше, тем крепче держава,
Где Иисус не у дел, а Варавва

Обожаем толпою зевак,
Знает в зрелищах толк и в хлебах
И готов управлять стадом вечно.
Пастуху ведь нельзя без овечек,

Чтобы стричь их и резать, и жрать.
Это просто такая игра,
Где народ не народ, а еда,
Что нельзя пронести мимо рта.