По-разному об одном

Т.


                Время всё разрушает и время всё сохраняет
                Т.С.Элиот



Как Солнце ценно только на Земле -
Даруя свет, тепло, давая жизнь всему,
А в космосе лучи зазря пронзают тьму,
Так и стишки мои имеют смысл
Лишь у тебя в глазах,
Живя в твоей душе,
Способны что-то значить!

(И Спенсер думал в том же духе:
"Стихи мои, угодны будьте ей!
Что мне за дело до иных судей"*).

Ужель возможно разлюбить?
Кто как? Но не могу я.
Движения твои, слова и взгляд пронзают стрелами, чаруя.
(С магией Цирцеи* это чем-то схоже -
Не на свинью, а на влюблённого осла я делаюсь похожим)

Ни позабыть, ни разлюбить мне не дано.
Уж если можно, то не любовь - оно.

Чем ныть и пачкать ручками листы,
Не знать я предпочёл б, что в мире существуешь ты,
Тревогой лёгкою, лишь изредка, неясною томимый.
Воистину познание лишь множит скорбь*.

Слова уходят, отзвучав, а боль - останется.
Тоска, мучения, печаль пребудут вечно*.
(Кому-то больше повезло -
В остатке - кажимость. Всего лишь кажимость единства.
Способна она нас на время утешить,
Надеждою мнимой сердца наполняя -
Прикрыть, но не вылечить боль.
Извечно одни: мы и живём, и умираем так)

Как звёзды яркие, глаза твои.
И также далеки.
Пусть видимость, они могли б мне подарить.
Пусть так! всё ж лучше пустоты, чем ничего.
А от других не надо и её.

Я думаю, что вовсе не рождаться мне милей,
Чем раз узрев, жить после без твоих очей.


                Но кто б возмог
                Прошедшее вернуть и сделать вновь
                Былое небылым? Ни сам Господь
                Всемощный, ни судьба.
                Д.Мильтон



Моритуро 01.05.2025

PS: этот кусок, додуманный позже, из четвёртой (двустрочной) строфы. Он увязывает с эпиграфом, с образом реки, разъясняет... но я не знаю, нужен ли он? Пусть пока тут будет:

[Под натиском сердечных бурь идёт любовь на дно.
И будет вечно там.
Симпатия ж, как ветка по волнам,
Уносится рекой навстречу новым берегам].

«Цирцея, предлагающая Одиссею кубок» - картина Джона Уотерхауса. (John William Waterhouse 1849 – 1917)

* Цирцея (другие имена — Кирка) — волшебница и второстепенная богиня в древнегреческой мифологии. В большинстве рассказов Цирцея описывается как дочь бога солнца Гелиоса и нимфы-океаниды Персеиды. По некоторым авторам, дочь Аполлона и Эфеи. По изложению Диодора, была дочерью Ээта и Гекаты.

Самая известная из легенд о Цирцее рассказана в «Одиссее» Гомера. Одиссей посещает остров Цирцеи Эея на обратном пути с Троянской войны. Несколько его спутников отправились осматривать остров, но были превращены Киркой в свиней. Тогда Одиссей пришёл к дому волшебницы и с помощью подаренного Гермесом чудесного растения моли победил её чары. Кирка, признав в отважном госте Одиссея, предложила ему остаться на острове и разделить её любовь. Одиссей согласился, но прежде взял с неё клятву, что она не замышляет против него ничего дурного и вернёт человеческий облик его спутникам, обращённым в свиней. Прожив год на острове в неге и довольстве, Одиссей, по настоянию товарищей, стал просить Кирку отпустить их на родину. Получив согласие богини, сначала он отправился к Аиду, чтобы узнать от прорицателя Тиресия о предстоящих ему испытаниях. Получив от Тиресия желанные сведения, Одиссей вернулся на остров Кирки. Кирка предупредила Одиссея об опасностях, которые ожидали его у острова Сирен, в проливе, где обитают Сцилла и Харибда, и у острова Тринакрии. Одиссей пустился в дальнейшее плавание. Кирка научила Одиссея делать узлы.По Гесиоду, от Одиссея у Кирки родились сыновья Агрий и Латин (Гомер этого не упоминает). По другой версии, Кирка родила от Одиссея сына Телегона (либо Навсифоя и Телегона).
Позже Кирка вышла замуж за Телемаха, но была убита им, когда тот полюбил её дочь Кассифону

* потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь (Еккл. 1:18)

* Для любознательных, но ленивых.


Из  “ДРАЙ СЕЛВЭЙДЖЕС” Т.С.Элиота

III

               Иногда я гадаю, не это ли высказал Кришна.
               Рассуждая о разном или по-разному об одном:
               Что будущее - увядшая песня, Царская Роза или
                лаванда,
               Засохшая меж пожелтевших страниц
               Ни разу не раскрывавшейся книги, что будущее -
               Сожаленье для тех, кто пока что лишен сожаленья,
               И что путь вверх ведет вниз, путь вперед приводит
                назад.
               Долго вынести это нельзя, хотя несомненно,
               Что время не исцелитель: больного уже унесло.
               Когда состав отправляется и провожающие
               Уходят с перрона, а пассажиры усаживаются,
               Кто с яблоком, кто с газетой, кто с деловым
                письмом,
               Их лица смягчаются и просветляются
               Под усыпляющий ритм сотни часов.
               Вперед, путешественники! Вы не бежите от
                прошлого
               В новую жизнь или в некое будущее;
               Вы не те, кто уехал с того вокзала,
               И не те, кто прибудет к конечной станции
               По рельсам, сходящимся где-то вдали за поездом.
               И на океанском лайнере, где вы видите,
               Как за кормой расширяется борозда,
               Вы не станете думать, что с прошлым покончено
               Или что будущее перед вами раскрыто.
               С наступлением ночи в снастях и антеннах
               Возникает голос, поющий на никакой языке
               И не для уха, журчащей раковины времен:
               "Вперед, о считающие себя путешественниками!
               Вы не те, кто видел, как удалялась пристань,
               И не те, кто сойдет с корабля на землю,
               Здесь между ближним и дальним берегом,
               Когда время остановилось, равно спокойно
               Задумайтесь над прошедшим и будущим.
               В миг, лишенный как действия, так и бездействия,
               Вы способны понять, что в любой из сфер бытия
               Ум человека может быть сосредоточен
               На смертном часе, а смертный час - это
                каждый час.
               И эта мысль - единственное из действий,
               Которое даст плоды в жизнях других людей,
               Но не думайте о грядущих плодах.
               Плывите вперед.
                О путешественники, о моряки
               Вы, пришедшие в порт, и вы, чьи тела
               Узнали дознание и приговор океана,
               Любой исход - ваше истинное назначение".
               Так говорил Кришна на поле брани,
               Наставляя Арджуну.
                Итак, не доброго вам пути,
               Но пути вперед, путешественники!

*Отсылка и к кусочку из II части и к последним словам Винсента ван Гога («Печаль будет длиться вечно»):

                Люди меняются и улыбаются, только мучения вечны.
                Время все разрушает, и время все сохраняет,
                Как река с утонувшими нефами, курами и коровами,
                Горьким яблоком и надкусом на яблоке.
                Как зазубренная скала в беспокойных водах -
                Волны ее заливают, туман ее поглощает,
                В ясный день она, словно памятник,
                В навигацию - веха для лоцмана.
                Но и во время штиля и в налетевший шторм
                Она то, чем была всегда.

* Эдвард Спенсер:

Блаженны вы, страницы, ибо вам,
Дрожащим, как рабы при властелине,
Дано прильнуть к лилейным тем рукам,
В которых жизнь моя подобна глине.

Блаженны строки, что в своей пустыне
Я кровью сердца напитал сполна,
Когда двум светочам — глазам богини —
В них будет мука смертная видна.

Блаженны рифмы, взятые со дна
Священных вод на склонах Геликона,
Коль милостива будет к ним она,
Мой хлеб души и благость небосклона.

Стихи мои, угодны будьте ей!
Что мне за дело до иных судей.