Мой друг Виктор Франкл

  Введение в стиле Д. Дефо.

  Многочисленные психологические инсинуации, столь популярные в наше  время, служат лишь тому, чтобы внушить человеку полную беспомощность  во внутреннем измерении. Объяснить, что без помощи господ психологов он безвозвратно потерял компас и карту и в борьбе с жизненным штормом обречен на погибель. 
  Изредка встречаются еще самостоятельные человеческие еденицы, которые боятся быть ранжированными, упрощенными до стандартной модели Homo, извините, sapiens.
  Но худшее, что может случиться с ними, это оказаться клиентами господ психологов.
 Ведь подумай сам, уважаемый читатель,  возможно ли управлять нравственным вихрем  целостной личности с помощью незатейливых схем? Я имею в виду переменчивый внутренний мир бунтующего одиночки, принимающего тысячи вызовов реальности ежедневно, но сохраняющего свою самость несмотря ни на что. И этому гордецу - в смирительную рубашку психологии?!

  Да это страшнее самой смерти!

  С правильной  моделью человека все просто. Выбором социального человека, намертво впаянного в реальность,  обязательно будет  нарратив  из локального пространства - времени, а то и слоган из ролика в ТикТок. 

  Что ж... минимизация индивидуальности оптимизизирует общество.

  Понимая специфику интеллектуального кочевника и являясь таковым, я отдаю себе отчет в том, что выживут в перспективе не такие люди, как я, а более простые, устойчивые модели. 
 
  При всё при этом я не хотел бы давать оценки в стиле: "это хорошо, а это плохо". Безотносительно того, пустят ли меня и таких как я в несомненно прекрасное Будущее…

  В быстро меняющейся жизни, где скоро уже тринадцатилетние будут считать восемнадцатилетних безнадежно отсталыми личностями с мозгами австралопитеков, весьма возможно, что для сохранности персоны, а также и потомства, куда перспективнее быть простой моделью, берущей за основу поведения предложенные образцы. Опасна стезя пускающегося  в самостоятельное плавание по бурному морю одиночки, имеющего целью  риск и наслаждение красотами давно уже Необитаемых Островов Высоких Нравственных Ценностей, расположенных посреди Океанов Духовного Пива(да-да, того самого, Розановского, несравненного Духовного Пива).
 
  В конце концов, мой тип сознания может устареть вовсе, или же наши потомки организуют для подобных типов изолированную территорию... Скажем, выселят таких индивидуумов на цепь атоллов а Индийском океане, котopую, в честь эпохи великих географических открытий (тогда подобные люди были в авангарде цивилизации) обзовут Terra incognitа...
  Да, именно так! Нам, Колумбам погибающих нравственных миров, больше подходит Необитаемый Остров, где мы в изоляции будем искать свой идеал и строить себе убежище от бурь и штормов, а также безнадежно искать поддержки и любви близкого существа в лице, скажем, дикого, но благородного Пятницы, или хотя бы умного попугая… 
Да, дорогие читатели, в лице искренне любящего вас автора сего забавного опуса, вы имеете именно представителя духовного кочевого племени, коего интересовали более великие идеи и нравственные законы, нежели заработок денег, техники влияния на людей и убогие откровения тайм-менеджмента.

  Такие люди легко придумают и запустят в жизнь новую психологию, но ни за что не станут сами пользоваться подобными, пусть даже и гениальными, костылями.
 
  Осмелюсь надеяться, что те, кто узнает а этих кочевниках во времени и пространстве Земли свой точный портрет, усмехнутся и нальют себе ещё кофе или чего покрепче, намереваясь дочитать до конца этот рассказ, более чем странный для современного легкомысленного читателя по содержанию и стилю.

    Но так и задумано мною. Так я осуществляю естественный отбор своей целевой аудитории. 


Глава первая и единственная (ибо чего тянуть?)
"Портниха Психология vs Голая Правда"

  Психология — это портниха, которая искусно меняет покровы из догм в зависимости от погоды и ваших планов на вечер, а также предлагает вам кружевное нижнее белье для удовлетворения ваших капризов. Вот она шьёт для вас парадный костюм, ушивает, подгоняет, меняет подкладку - всё за ваши деньги! Вот вы растолстели неимоверно за каникулы – она тут же услужливо вставит клинья в исходную выкройку и костюмчик сядет как влитой. Вот вам понадобилась одежда для свадьбы, а вот уже пора примерить похоронный фрак...

  Психология тут как тут - с метром, булавками и услужливым видом.

  Один психолог создаёт школу психоанализа, становится великим Фрейдом, а за ним толпа последователей диверсифицирует вложения завещанного отцом - основателем идейного капитала. Ведь надо же открыть собственную мастерскую!

  Вот уже Адлер бежит с набором готовых лекал, а за ним стучится Виктор Франкл - стоик с душой поэта, предлагающий поискать и найти в груде вашего жизненного хлама великую цель, ради которой вам стоит проехать еще несколько остановок на трамвае до его личного офиса. 

  Наряды нарядами, а в периоды максимальной неопределенности и смены жизненных форматов, человек забывает о гардеробе и выходит на ринг со своей судьбой, таким, какой он есть на самом деле, то есть голым. Когда на дворе десятибалльный шторм, землетрясение и извержение вулкана, смена вечернего платья на будуарный пеньюар или что там еще в сундуках господ портных, ничуть вам не поможет, уважаемые клиенты…
  Адаптироваться к переменам или же, не приняв их,  замкнуться в себе и, возможно, погибнуть там, в глубине себя  — это ваш личный выбор.
  И какие бы маски для самообмана вы не выбирали, это не решит основной проблемы - зрелости и самостоятельности вашего духа. Но шитьё новых и новых нарядов точно улучшит материальное благосостояние портного :)))

  Для создания же новой, гениальной и единственной в своём роде партитуры, человеческой душе нужна не маска, нужен камертон, нужен некий нравственный паттерн, который мог бы помочь покинуть тупик, куда забрела душа в земных странствиях своих, нужен внимательный собеседник, корректор, который путём подбора вариантов поможет найти верное сочетание нот. И только благодаря этой внутренней творческой работе духовная жизнь , наконец, преобразится, меняя качество всего: эмоционального и физического состояния, внешних обстаятельств и жизненных перспектив.
 
  Нынче миллионы пользователей устремились в объятия славного парня - ИИ, который, не забудем, использует в своих интерпретациях нашего поведения как раз настройки, созданные разными школами психологии... И более того, он сравнительно легко смог бы создать куда более совершенную схему формальной перезагрузки личности для большего комфорта оной...Великий самообман, деградация духа или новый уровень оптимизации? 

   Ох, и почему у меня начинает болеть много лет отсутствующий зуб, когда я об этом думаю? У вас тоже?

  Подобные фантомные боли хорошо снимает дружеская беседа. Согласишься ли ты со мной, дорогой читатель, что именно этот товар в максимальном дефиците в нынешнем мире?  Или ты, будучи человеком занятым и экономным,  всё же откроешь чат с ИИ,  и удовольствуешься этим эрзацем?

  Беседа с человеком нынче практически нереальна, давайте будем честны. Когда последний раз вы говорили с кем-нибудь по душам? Как человек с человеком? Молодое поколение, пожалуй, высоко поднимет брови и покрутит пальцем у виска...

  А между тем беседа с человеком умным целительна, насладительна и единственно необходима для разрешения внутренних конфликтов и совершения неких нравственных переходов из одной точки осознания себя в другую.

  Разговор по душам - это тёплое внимание, понимание и способность собеседника луковку подать в аду (помните у Достоевского?), способность вектор создать, точный вектор нужного направления и силы.
 
...Беседа действует на том же уровне, что и любовь, что и благословение, и прощение.  Это те связи между людьми, которые создают, собственно, разумное общество.

Но нет: время назначено, прием у психолога, деньги - товар - деньги.

Нет уж, спасибо! Порыться в помойке Интернета можно поручить ИИ, но психолог? - спасибо, не стоит! Мне нужен собеседник.

  За неимением такой роскоши, как человеческое общение, я иногда подключаю воображение, благо этот ресурс имею в избытке.

  Моим личным преимуществом всегда было яркое ассоциативное мышление, способное создать тысячи новых мелодий из старых нот и иногда, правда не так часто, как хотелось бы, что-нибудь действительное прекрасное.

  При этом совершено не обязательно это рабочая гипотеза для существующей задачи. Скорее, это некий побочный продукт ума, неожиданный подарок.  Так опытный шеф-повар однажды, случайно перепутав специи в рецепте, вдруг дарит миру истинный шедевр вкуса… 

  Я предпочитаю в ситуациях, которые представляются опасными и разрушающими, разрешить себе дополнять реальность новыми персонажами, кои могут порадовать меня дружеской беседой.

Я поделюсь с Вами своим опытом. Вдруг пригодится?
 
  Представьте себе ситуацию, какая, конечно, многократно случалась в вашей жизни: смена места жительства, неустроенность, утрата завоёванных позиций, социальная изоляция, чужая страна, чужой язык… Ну, или болезнь, утрата близких, донос, предательство…Наконец, просто возраст с его прекрасным букетом неожиданностей…

  Представьте, что все эти неприятности свалились на вас разом, как трагический аккорд, грозящий оборвать вашу историю.

В один из подобных штормовых эпизодов совершенно случайно мне попался на глаза труд Виктора Франкла "Человек в поисках смысла".
 
Я - все ещё человек, и я - в поисках смысла.  И случайности – не случайны.

И я решаю пригласить Виктора Франкла в мою жизнь, как дорогого гостя, как доброго друга и интереснейшего собеседника.

Нет, пожалуй, всё же две главы…


Глава вторая (короткая и последняя).
«Мой Друг - Фантом»

…Обычно он приходит во второй половине дня. Не звонит в дверь. Интеллигентно, тихо стучит.
- К тебе можно?
- Заходи. Располагайся, приятно тебя видеть, Виктор. Ты как?
- Видишь ли... Да я-то в норме, все хорошо...Видишь ли, я думал о нашем вчерашнем разговоре. Даже набросал кое-что... И хотел бы обсудить с тобой некоторые аспекты… м-м-м-м…, если ты не против.

  Он нервно комкает в тонких длинных пальцах тетрадь, потом кладет её на стол, отлистывает нервно страницы, наконец находит нужное место, помечает ногтем искомый абзац и достает карандаш.

- Вот… Вот здесь. Вот этот пункт...да...

- Ну, что тебя интересует? Обсудим, нет проблем. Может, заварить чай? Могу побаловать китайщиной. Или кофе?

  Франкл снимает очки, протирает их, одевает опять, смущённо жмёт плечами, потом, заикаясь, просит чашку ромашкового отвара.
 
  Я иду на кухню, готовлю чай из ромашки и подаю ему напиток через кухонное окно. Виктор неловко встаёт, зажимая открытую тетрадь под мышкой, и принимает две чашки с дымящимся ромашковым отваром.

  Он ставит обе чашки на стол почему-то близко к краю, ужасно неловко и довольно опасно для моих любимых белых фарфоровых красавиц.

— Вот спасибо! Замучала проклятая язва...

 Вчера мы тоже начали с ромашки... А закончили водкой и за полночь. Ну, посмотрим, как пойдет...

  Виктор в начале беседы всегда страшно нервничает. Но постепенно, оседлав какую-нибудь новую, неожиданно возникшую идею, он начинает увлекаться, воспламеняется и развивает мысль изумительно интересно, разнообразя свои аргументы цитатами и ссылками на знакомых и незнакомых мне мэтров психологии. Он доказывает очередные призрачные истины горячо и страстно, добавляя резкие жесты, приводящие порой в разбитию чашек или стаканов.

  Прелестный все же старик! Живой, красивый ум...

- Ну вот, извольте, то есть изволь... вспомнить следующий момент вчерашней беседы... Мы обсуждали целеполагание в критической для личности ситуации. Как это целеполагание создать и - самое сложное, - как его удержать в фокусе. Тут я с тобой полностью согласен! В критических точках человеческого бытия происходит размытие силы и единственная цель - это не утратить способность вообще чего-то хотеть...хоть во что-то верить...В бытность свою врачом в концлагере Терезиенштадт я наблюдал некоторых доведённых до полного физического и нравственного истощения людей, которые таяли как свечи, не имея сил даже на элементарный контакт с миром, я видел, как они впадали в предсмертное безразличие, теряли контуры своей личности... Я видел распад!

Франкл начинает заводиться.

  Всегда, когда он доходит до своих воспоминаний о концлагере и опыте, полученном там, на его впалых щеках загорается румянец, глаза вспыхивают вдохновенным нездешним огнем, он преображается из скромного пенсионера в ангела на службе человечества, в Метатрона, глаголящего истину в последней инстанции...

  Я улыбаюсь и говорю:
- Виктор, есть шнапс. И колбаса. Ты как?
- Тащи! Колбаса хоть свежая?
- Обижаешь! Свежайшая ливерка из лавки Мюллера!
- Ну, давай, за идейный прорыв!

  Я морщусь от жуткого вкуса картофельного шнапса.

- Что, не вкусно? Не привычно?
- Да уж...Как вы это пьете, Виктор, господи боже? Держу специально для тебя!
- Ну, это не хуже, чем наша бюрократия, верно?
- Святые слова, Виктор)

  Виктор торопиться продолжить, горячится, старается говорить убедительно.

- Ну и вот, я заметил, что выживали только те, кто способен был сгенерировать нечто высшее, духовное, отвлеченное от кошмарной реальности. Лично я чувствовал любовь к жене. И как чувствовал! Сколько оттенков нежности, какое нетерпение и в тоже время готовность ждать целую вечность прекрасной встречи! Любовь — вот что придало смысл моей жизни при всей чудовищности происходящего!
 
- А если я скажу, что ты выжил потому, что кто-то тебя пожалел? Дал тебе должность врача? Подкормил тебя, поддержал? Если я скажу, что если бы ты перешёл точку невозврата из-за элементарного недоедания, то простая химия голодного организма разрушила бы твои нравственные костыли и ты бы растворился в том сером, страшном, завшивлённом бараке?

   На глазах Виктора выступают стариковские слезы досады и раздражения.

- Да что ты такое болтаешь! Налей-ка лучше ещё по капельке шнапса! Мне полезно. Есть у тебя хлеб? Немного нарежь, колбаса должна сочетаться с хлебом! Я бы отдал тогда, в 43-м, мизинец левой руки за такой вот кусок колбасы с хлебом! Тебе не понять!

  Я бегу послушно на кухню и спешно нарезаю вкусный душистый хлеб. Я с трудом справляясь с толстой коркой и вязким, плотным телом буханки. Нож не хочет резать, я стараюсь быстрее справиться, пока Франкл не убрал всю колбасу.

— Вот, кушай!

  Виктор с наслаждением берет изрядный кус душистого хлеба, вкусно хрустит коркой.

  Мне приятно смотреть, как он с аппетитом ест, своими белоснежными винирами откусывая большие куски то от колбасы, то от хлеба. Хорошо, что удается его подкормить в процессе дебатов. Отощал за последние несколько месяцев, трудился, писал несколько научных статей одновременно, готовил доклады, лекции, думал по ночам о высоком… Пусть уже поест как следует. По мере того, как он расходится, аппетит улучшается - и это очень радует меня.

- Как ты можешь такое говорить! Хотя... Да, был там один умный и в сущности добрый поляк из зондер команды...давал нам хлебные корки, иногда даже картошку!  И приносил котелки из-под каши, которой кормили немецкую охранку по утрам, давал задание их мыть. Помогал он, правда, только тем, кто ещё имел шансы выжить. Не только мне, не думай! Многим. Но  смертникам... им уже бесполезно было помогать. Ты вообще понимаешь, что значить «бесполезно помогать»!?
- Думаю, да... Это как раз случай, когда сила жизни уже убита в человеке, но ещё некоторое время тает, растворяется в окружающих вещах и событиях, стирая личность из летописи мира. Так?
-  Так.  Но знаешь, я создавал мотивацию на духовную цель и смысл жизни даже полумертвым! Я служил людям, я выполнял долг врача! Я стольких отговорил от суицида!
- Именно, Виктор. Ты был занят своей работой, иначе говоря, социально реализован. И это давало тебе силы выживать. Это придавало тебе форму. Это позволило тебе сохраниться. Чему я лично несказанно рад... Виктор, а ты знаешь, что большинство твоих поклонников и клиентов считают, что ты сидел в Освенциме? На самом деле ты там провел всего-то несколько дней, в распределительном пункте… А Терезиенштадт и Дахау – это далеко не Аушвиц…

Виктор нервно мнет пальцами хлебный мякиш.

- Верно… Ты хочешь сказать, что я лгал своим пациентам? Что я ввел в заблуждение своих последователей?
- Если ты и лгал им, то во спасение, Виктор. Во спасение, исключительно во спасение!  Ещё по маленькой?
- Наливай! Ты что же, хочешь сказать что моя школа, мои книги - бессмыслица, ложь?
- Виктор, бог с тобою, успокойся! Что ты! Я тебя читаю с великим наслаждением! Уж если кто из психологов и был мне полезен реально,  то только ты и твоя логотерапия!
- Ты же так не думаешь! Ты просто меня жалеешь!
- Так ведь и ты меня жалеешь!  Ты же знаешь мою проблему – я не нашёл поприща для реализации. Я - невидимка в человеческой системе координат! Моя валюта не имеет хождения в этом мире, а в обменники меня не пускают! И я понимаю, что разрушение каркаса, хребта моей личности — это лишь вопрос времени. Но я пытаюсь следовать за тобой, Виктор! Я иду твоей тропой, прямо в прекрасный закат! Помнишь, ты рассказал о скрипаче без скрипки, который лежал у входной двери в твой барак и смотрел в стену, пока не умер?
- Да...Но он не хотел искать смысл и цель. Он хотел только музыки. Он хотел музыки, пусть даже за порогом Бытия...
- Какие советы ты давал ему?
- Ты знаешь… Я понимал его и знал, что ему не помочь… но хлеб я ему все равно приносил ... Иногда сидел с ним рядом, держал за руку… у него были очень красивые руки, похожие на белые тюльпаны ... Ещё я читал ему Ницше, наизусть…
- А что ты скажешь мне, врач?
- Прекрати издеваться!!! Тебя не  интересует, что именно я посоветую! У тебя есть твой собственный метод: звериное тупое упрямство, с которым простреленный насквозь волк прыгает за флажки на глазах удивлённых охотников и бежит опрометью сквозь лес до тех пор, пока рана не очистится током крови и не подсохнет, и организм не восстановит из-за дикой стрессовой нагрузки запас крови.
- Я бегу все медленнее...
- Не сдавайся! Вот что я скажу тебе! Не сдавайся! И я буду приходить, если ты не против. Я бы хотел местами переписать свою книгу. Обсудить с тобой и переписать…Лучше сделать это после смерти, чем совсем не сделать, верно?
- Совершенно так, Виктор. Конечно, приходи! Я тебя всегда жду, и всегда есть выбор: ромашка , шнапс или водка.  И да, ты всегда сможешь выбрать подходящий напиток для поисков смысла, Виктор! 
...Спасибо тебе, мой дорогой друг, мой персональный тюремный врач, Виктор Франкл!