Лоботомия

Мне нужен бинт. И крепкие ремни.
Кривой металл рассыпанной брони,
И лунный свет в архиерейском жезле.
Ведь где-то там, за каменной стеной
Я потерял все мысли до одной:
Они ушли. Расстаяли. Исчезли.

Я знал исток. Шумерский и латынь.
С ночных небес обрушится Полынь
Найдёт любовь убитый горем Дафнис
Не будет слов, желаний и имён
Придёт закат рассветов и времён,
Пророк не лгал. Пророку лгал диагноз.

Мне нужен крест, петля или коллар
Мои идеи бьются о кевлар,
Встают в распор, и пробивают ножны.
Идеи, фразы, рифмы и слова
С тяжёлым скрипом давят жернова
Восьми кругов из девяти возможных.

Меня крошили нефы и трансепт.
Давно истёк лекарственный рецепт,
А новый приравняет к катастрофе.
Связать бинтом успевшее догнить
И нанизать, как бусины, на нить
Чужую суть. Сестра, подайте кофе.

Не жить. Не ждать. Не верить. Не спасти.
Двойник окна запутался в сети
Совсем чужой, зеркально непохожий.
Мир потемнел, оплавился, распух.
Сквозь тьму пробрался лишь слепой пастух,
За ним пришли чума, и агнец Божий.

В потиры снов, в ладони мертвецам
И на бинты, присохшие к рубцам,
Льет серебро хрустальная Селена.
Я восхищён подлунной красотой
Больной, увечной, слабой и витой
Лишь потому, что всё земное тленно.

Лишь потому, что всё вокруг умрёт
Сгниёт, погаснет, скатится под лёд,
И серый бинт, петлёй затянет шрамы.
Ведь красота - улыбка на губах
Безликих масок в запертых гробах
На дне одной, почти бездонной ямы.

Протянут бинт срифмованной строкой
Где обретает истинный покой
Повисший труп на красочной катальпе.
Когда вокруг бурлит вишнёвый сок,
Когда весна вгрызается в висок
И шепчет Бог. Сестра, найдите скальпель.

Бредёт весна, собой ломая лёд.
Живая плоть синеет и гниёт
А сбитый ритм, запнувшийся на слове
По липким волнам серой тошноты
Несёт ко мне багровые бинты,
Впитавшие тяжёлый запах крови.

Горящей розой, в памяти креста,
Звездой сияет злая пустота,
Разлитая чернилами в гостиной.
Как кокон, под весенней мостовой,
Засохший бинт опутал с головой,
Пунцово-красной липкой паутиной.

Среди имён потеряно моё
Как мотылёк, порхает остриё
Часы, скрипя, застыли на восьми и
Пробился свет в пронзительный контраст
А в глубину вошёл орбитокласт
Как лжепророк святой лоботомии.

Свершился суд. Пророчество сбылось.
Прошло навылет. Выросло насквозь.
Сгниёт Эдем. Останется геенна,
Где в унисон ударам молотка,
Под плащеницей белого платка
На шее бьётся порванная вена.

Чужая плоть - как холст для новых ран.
Погаснет жизней выцветший экран
В пустых глазах прощенного убийцы.
Стеклянных звёзд рассыпался асбест.
В ладони гвоздь. Внизу, под телом, крест.
Бинт не спасёт.
Сестра, промойте спицы.