Старуха грузно навалясь

Старуха грузно навалясь
На стол своей обвислой грудью,
Жевала хлеб ржаной, молясь,
Взывая бога к правосудью.
И шамкая беззубым ртом,
Невнятно господа просила,
Чтоб не сегодня, не потом
Война бесхлебьем не морила.
Чтоб нас — людей голодомор
Не сгрёб в холодные объятья
И не украл детей, как вор,
Прислужник тьмы и зла  исчадье!
«Война… Война…
 Давно ли было?
Давно ль прошли те времена,
Когда нас смерть косой косила?
Война… Война….
Давно ль, давно?» –
шепча старуха вспоминает 
И смотрит боязно в окно,
А там, как будто бы в кино,
Гроза с небес огни роняет!
Старуха  вновь перекрестясь
На  рамный крест , как на распятье,
Под одеяла забралась,
Бурча под нос грозе проклятье.
А за  окном который год,
Крестом старушки осененный,
Чернея, дням ведёт учёт,
Войною город опаленный.
Война…  Ну, кто ж подумать мог?
Тогда в эпоху коммунизма,
Когда осела пыль дорог
Тяжелых лет борьбы с фашизмом,
Что мы один большой народ
Столь проявивший героизма
В победный сорок пятый год
И переживший столь невзгод,
Столкнёмся вновь с лицом нацизма?!
Что в наши стройные ряды
Свиньёй — тупоконечным клином,
Адепты дьявольской орды
Проникнут  с подлым вновь почином.

Старуха грузно навалясь
На стол своей обвислой грудью,
Жевала хлеб ржаной, молясь,
Взывая бога к правосудью.