Пельмени 2 продолжение. Страшилки на ночь

В отделе полуфабрикатов мне попалась на глаза упаковка "Весёлых пельмешат". Самый упитанный из них призывно подмигивал, зазывая на щедрую акцию – две пачки по цене одной. Решив не мелочиться, взял одну. Про запас.

 Время летит незаметно. Пельмени коротали век в ледяном плену моего холодильника. Словно заботливый родитель, время от времени я открывал морозилку и беседовал с замороженными друзьями.

Наступила череда дней тоскливой безысходности: работу потерял, кошелек истончился до неприличия. Холодильник зиял пустотой, лишь одинокая бутылочка просроченного кетчупа сиротливо жалась на боковой полке, с укоризной взирая, на бесцеремонного хозяина квартиры, нарушающего её покой.

Пельмешата, наивные, не подозревали о вынесенном им приговоре.

Обдумывая способы чудовищной расправы, я, как ни в чем небывало, продолжал заглядывать к ним в ледяное убежище.

"Кошки скребли
на душе". Задуманное действо всё ещё казалось мне немыслимым кощунством.
Вот только Голод, неумолимый палач, с каждым часом вонзал свои когти всё глубже и глубже в моё чрево.

В одну из самых тёмных ночей, когда пельмешки погрузились в безмятежный сон, я, словно крадущийся вор, на цыпочках пробрался на кухню. Стараясь не шуметь, наполнил кастрюлю водой, поставил на плиту и зажёг газ. В квартире воцарилась тишина, нарушаемая шипением конфорки, мерным тиканьем часов и учащённым биением моего жестокого сердца.

 Приоткрыв дверцу морозилки, я на мгновение застыл, созерцая целлофановый домик, в котором, тесно прижавшись друг к другу, спали маленькие, невинные друзья. Жалость и нежность охватили меня, парализовав волю. В это время вода закипела.

Из оцепенения меня вывел громкий хлопок петарды за окном. Раскатистый, будто выстрел, он внезапно разорвал тишину. Оцепенение спало. С какой-то извращённой радостью я схватил пакет и безжалостно высыпал содержимое в бурлящую воду...

Кипение прекратилось, пришлось добавить огня. Ярко вспыхнувшее синее пламя, словно предвестник ада, сделало своё чёрное дело. В кастрюле поднялась белая, клокочущая пена. Пельмени закружились в хаотичном танце внутри неё. Мне казалось, что слышу их беззвучные, пронзительные крики и чувствую жуткую боль, от которой на секунду потемнело в глазах. Страх сковал мышцы. Обездвижимый, стоял я рядом с плитой, с каким-то неизведанным прежде чувством наблюдая за мучениями своих любимчиков.

Этого показалось недостаточно. Соль, чёрный перец, душистые специи, словно последние штрихи в картине Вельзевула, были брошены мною в кипящий котёл. Затем, словно насмехаясь над страданиями, добавил лавровый лист и луковицу.

О-о-о, что там началось! Особо настойчивым, отчаянно пытающимся вырваться из кипящего ада, я наносил безжалостные удары деревянной ложкой, заранее приготовленной для этой гнусной цели. Оглушённые пельмешата погружались на дно, я же, с садистским удовольствием, помешивал жуткое варево.

Через десять минут всё было кончено. Последний беззвучный крик, растворился в кухонном угаре. Последнее, что прозвучало из кипящей пучины – это проклятие, видимо адресованное мне как предателю.

Пельмени, разбухшие от кипятка, всплыли на поверхность. Кое-где сквозь разорванное тесто проглядывало варёное мясо. В этот момент я понял, что они "готовы", и выключил газ.

Просто так пожирать своих "приятелей" было омерзительно. Душа кровоточила от содеянного. Чтобы хоть немного притупить муки совести, пришлось "хряпнуть" стакан тёплой водки.

Буквально через несколько секунд "отпустило"…

Неторопясь я выложил пельмени на тарелку, щедро приправил кетчупом и приступил к трапезе.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Насытив утробу, я откинулся на спинку стула, испытывая одновременно облегчение и какое-то странное, липкое чувство вины. В голове всплывали милые мордашки пельмешат.

"Неужели не мог поступить иначе?" - терзала совесть.
 
Конечно "Голод - не тётка", но можно ли оправдать этим предательство?

Вечер тянулся долго и мучительно. Кошмары пельменного геноцида преследовали всю ночь. Снились израненные пельмешата, тянущие ко мне свои маленькие ручки и молящие при этом о пощаде.

Проснувшись в холодном поту на рассвете, я долго не мог прийти в себя.К обеду, достав последние деньги из заначки, отправился в магазин. Купил самые дорогие пельмени, с мраморной говядиной и трюфельным маслом. Дома аккуратно открыл пачку, сварил их по всем правилам, с любовью и уважением. Каждый пельмешек был съеден с благодарностью и покаянием.

С тех пор я стал вегетарианцем. (Шутка).

Просто теперь, покупая пельмени и занимаясь их приготовлением, всегда помню о том, что даже у самой маленькой пельмешки есть право на достойную смерть в кипящей воде.

И таки да, я все еще люблю пельмени.