Сезон

В мае хочется стать неприметной Мартой.
Не ругаться на самокатчиков и курьеров ядреным матом,
Придумывать очереди в киоски и книжные магазины,
Прыгать с дрезины в заросли ивняка.
Носить на руках будущее – красное и орущее,
Кормить его ломтиками желтой и сочной груши,
Души клубятся вокруг притворяясь солнечной мошкарой,
Прошлое потерялось где-то за Ангарой,
Вмерзло в подножье сопки, в зубах свинец.
Делу венец – царский или терновый.
Хорошая Марта нарезает круги по новой.
Кормит бомжей и пьянчуг, голубей и уток,
Делается прекраснее с каждым утром,
Треплет тряпочку – основа или уток.
Майского воздуха смелый шальной глоток
Отменяет работу клоунской злобной бритвы
Марта встает на мост и становится Маргаритой
И поднимается над высотками, площадями,
Над бракоделами, чинушами и …дями,
Над геленвагенами, трамвайчиками и меринами,
Над призывами жить красиво, любить умеренно.
Небо берет Маргариту, как ангел бабочку,
Тыкает на булавочку… или пардон на лавочку…
Нет – над Кремлем, над звездами и крестами
Мчится ракетой, в синий хрусталь врастает.
Окна хрустят и дрожат по углам писатели –
Все, кто чего-то там обещали, но зря протратили,
Прячут в дурдоме единственного, кто смог
Выслушать Слово, которое было Бог.
Маргарита плюхается на клумбу и делается настурцией,
Ее прототипка возвращается прочь из Турции.
Мое альтер-эго пишет о пиве с гренками,
Шкодит у стойки, сталкивается коленками.
Я выглядываю в окно и считаю – герои и героини
Пишутся на асфальте и ловят в дыни,
Не понимают.
Я тоже не гений места.
Я отказалась от вымысла и протеста.
Не победили – или не ухватили.
Три колокольчика бренькают – тили-тили.
И пока они отзванивают время,
Храня печать,
Я – не могу молчать.