Кислородное голодание

только  зацементированная  воронка
способна  создать  столь  подавляющую  равнину,
я  видел  утонувшую  воду,
слушал  гидрометцентр
слухом  волн  музыкальной  траектории,
так  тесно  иногда  бывает
путать  дурную  весть
в  резких  чертах  усталости,
на  хрупкий  скелет  нарастёт  толстая  кожа,
губы  раскроют  не  ту  сторону…

иногда  смотреть  в  глаза  окном, –
это  долгий  путь  сомневаться,
где  упрёк – так  же  больно,
как  бросится  на  съедение  ржавчине,
неоднократно  вежливый  пульс
приведёт  в  движение  сосредоточенно - свирепого,
изваляет  пиявку  в  соске  улыбки,
бок  о  бок  никуда  накроет…

пластилиновому  шиферу  лень  быть  жёстче,
когда  вороны  детям  сказки  на  ночь  каркали,
по  битым  стёклам  маршировали  сны,
волдыри  за  кожу  рытвин
выводили  не  твёрдые  руки,
взгляд  выел  глаза  чревовещателям,
входил  мешать  в  раж  горевать  смехом
обсуждая  за  полночь  дым  мартеновской  нежности,
а  лёд  танцевал  в  ладонях  гильз  танец  лунного  обморока,
а  голод  упав  в  остроту  боли
не  задавался  целью  быть  с  красным  лицом,
как  у  напудренного  манекена…

солнце  улыбалось  лампочкой  больничного  коридора,
горели  брови,
грудь  разнузданно  смотрела  коричневым  глазком,
горькая  строчка  шва  висела  на  кожице,
как  сеанс  одновременной  потери  живой  антологии,
покрывалась  рябью  цинги  икота  на  призрака,
а  за  выпуклой  мыслью
аккуратно  вживлялась  в  суть  лба  плоская  кость,
слюна  выводила  в  прицел  формулировку: –
энергетика  кислородного  голода  так  обаятельно  осязаема,
как  ласковые  руки  лукавой  старушки
с  длинной,  предлинной  косой.