Всё пройдёт

Всё пройдёт однажды ночью или утром.
Всё пройдёт… Закончится война.
После ливней все луга засияют перламутром…
Кто-то выпьет за победу красного вина.
Всё закончится не рано и не поздно
росчерком пера на белизне страниц.
Будут ярче нам светить бриллиантовые звёзды,
Будут строить на руинах из соломы прелой гнёзда
прилетевшие к нам в гости стаи певчих птиц.
Всё закончится, вы дайте только срок.
Зарастут окопы… Ну, и слава Богу!
Кто-то из мальчишек вдруг увидит «лепесток»,
оторвёт неосторожному руку или ногу.
Все, кто жив остался где-нибудь во Львове,
или в сёлах ближе, дальше за Днепром,
будут посыпать пеплом злости головы,
и ночами вспоминать о былом.
Как насиловали женщин в деревнях под Суджей,
убегали толпами от ракет.
Как в Одессе пановали, ели с водкой груши,
как стреляли в окна на горящий свет.
В предрассветной тишине заскрипят зубами,
с ненавистью к русским выплюнут слюну,
будут резать в переходах «москалей» ножами
за проигранную Киевом страшную войну.
Что нам делать с ними, ты скажи, прохожий?
Будут маски светлые одевать на рожи.
Ну, а мы - ходить меж ними по земле с опаской,
говорить: «Война была – сном, кошмарной сказкой?
Что нам делать с их детьми, заражённых ядом,
если каждый хочет стать вновь карателем, солдатом,
убивать, насиловать под Москвою русских
и стрелять в затылки нам в переулках узких?
Эй, куряне, отвечайте! Эй, Казань, поторопись!
Это – не фантазии, это – здесь такая жизнь.
Может, Господу молиться в храме чудотворном?
    Но прохожий мне сказал, - Отойди, друг, в сторону,
изводить нацистов нужно нам под корень...