armageddon pt. 5

Ты зажимаешь в кулаке ее слепые глаза, выпавшие из орбит, как перезревшие вишни. Демоны уже не воют — они смеются, и звук этот похож на треск костей под колесами поезда, который ты так и не смог остановить. «Ты думал, она спасет? — спрашивает один, вылизывая смолу с ее губ. — Ты же знал, что любовь — это не спасение. Это спичка, зажженная в пороховом погребе». 

Ты бьешь его — кулак проходит сквозь пустоту, а демон материализуется за твоей спиной, обнимая за плечи когтистыми лапами. «Смотри, — шепчет он, направляя твой взгляд на трещину в земле, — это ведь ты вырыл ее. Чтобы спрятать все, что не смог простить. Даже себе». 

Из трещины поднимается пламя. Не красное — синее, как вены на запястье, которое ты перерезал в тот день, когда понял, что огонь не боится воды, но боится огня. Ты вдруг вспоминаешь: ее поцелуи оставляли ожоги. Вы оба горели, цепляясь друг за друга, думая, что пламя согреет. Но огонь не греет — он пожирает. 

«Зачем ты вернулся? — спрашивает Она, вернее, то, что от нее осталось. Ее голос теперь — эхо в пустой консервной банке, брошенной в углу сгоревшего дома. — Ты же знал, чем это кончится». 

Ты не отвечаешь. Вместо этого подносишь лезвие к ее горлу — не чтобы убить, а чтобы узнать, осталось ли под пеплом что-то живое. Но ее кожа осыпается, как уголь, и на ладони остается лишь надпись, выжженная на клинке: «Твоя вина». 

Демоны сбиваются в хоровод, их тела сливаются в единый вихрь, и ты видишь в нем себя — того, кто когда-то зажег первую спичку, думая, что это — свет. Ты бросаешься в пламя, чтобы задушить свое отражение, но огонь обнимает тебя, как Она когда-то. Горит. Не больно. Просто... наконец-то честно. 

«А чего ты хотел? — кричит твое второе я, рассыпаясь искрами. — Ты же видел, как мы сжигаем все, к чему прикасаемся!» 

Ты падаешь на колени, а земля под тобой превращается в пепел. Нет, не в пепел — в зеркала. Тысячи осколков, и в каждом — Она. С веснушками. Со шрамом. С глазами, которые ты не смог защитить. Ты собираешь их, режешь руки в кровь, пытаясь сложить целое, но осколки впиваются в ладони, прирастая к плоти. 

«Смотри, — смеются демоны, — он пытается любить даже сейчас!» 

Ты закрываешь глаза. 

И тогда ты понимаешь: 

Любовь не перерастает в разрушение. Она рождается им. Ты не мог не поджечь — это единственный язык, на котором умел говорить. «Прости, — шепчешь ты, зная, что это уже не имеет смысла. — Но себя мне жаль. Так что лучше не стоит». 

Демоны затихают. Пламя гаснет. Остается лишь ветер, разносящий твою избитую мысль и остатки пепла по заброшенным площадям:

Любовь — это когда два пожара целуются, думая, что потушат друг друга.

Я пытался тушить. Правда.
Но любил тебя.
И за это пришлось гореть.

А огонь неизбежно манит…