Я сводил ее с ума...

Я сводил ее с ума, а она не торопилась.
Сам с ума сойти пытался. Ничего не получилось.
В забытьи лежу порой, вспоминая, как все было.
Твое тело к моему по наитию остыло.

Одиночество, ты знаешь, ранит сильно – без ножа.
Одному был слугой ты, а другому госпожа.
Каждый был тобой желанным, но и презираем был.
Счастья призрачного плотик уж за горизонт уплыл.

Канул в тьму и беспросветность твой великий идеал.
Я любил и ненавидел, думать не переставал.
Ты все та же? Ты доступна? Нет, не для меня, но что ж…
Но позволь тому другому на меня, чтоб был похож.

Чтоб до ломоты, до боли прижимал к своей груди.
Чтобы ты за ним бежала, ну а он там… впереди.
Чтобы грезила им так же, чтоб болела им порой.
Чтоб с тобою был навеки этот призрачный герой.

Я не стал им, но однажды ты поверь, прийдет пора.
Озорная по проулкам пробежится детвора.
Ставни скрипнут, сердце екнет и предательски из глаз
струйкой тонкою слезинки потекут как в первый раз.

Будешь ты смотреть, не веря, что стою я пред тобой.
Не моя давно, увы ты, но и я уже не твой.
И в мучительном томленьи время остановит счет.
Быть нам вместе, или порознь? Что сказать на этот счет?

«Я пришел, я здесь, ты видишь? Слово данное сдержал!»
Но внезапный детский голос: «Мама, я не убежал!»
Ты обнимешь сына крепко, поцелуешь и пойдешь…
На прощанье бросишь тихо: «Ты прости за эту ложь…»

Буду провожать я взглядом ту, что удержать не смог.
Ведь Господь быть должен рядом. Почему ж он не помог?
Улыбнусь и вспомню встречи, нежность, ласки и порыв…
Миновал и ту я пропасть. Обойду и тот обрыв.